Мегафон
…Сидим в очередной раз, чешем языки, предаёмся воспоминаниям. Естественно, как водится, для красного словца – с лёгким матюшком.
Один из нас:
– Слушай, кончай материться! Знаешь ведь – не люблю!..
– Асам?
– Что сам?
– Помнишь, как ты послал маленького мальчика прилюдно? – рассказывающий прищурил глаз.
– Ты чего несёшь! Какого мальчика?
– A-а, забыл? А я помню! И ещё почти пара тысяч человек вряд ли это забудут.
– Ты чего хрень какую-то порешь! – наш приятель побагровел от возмущения. Он действительно практически никогда не пользовался ненормативной лексикон и не любил, когда в его присутствии кто-то обильно выражался. Компания напряглась:
– Так-так! Ну-ка, давай выкладывай всю подноготную нашего святоши! – все нетерпеливо стали потирать ладошки.
– Значит так! – рассказчик начал своё повествование. – Дело было в одном из цирков, скажем так, Кузнецкого бассейна шахтёрского края. Случилось это лет эдак десять-пятнадцать тому назад. Наш Вован ставил там «ёлочное» представление, как режиссёр. Я играл роль глупого Короля, а он, умный, играл как бы самого себя, то есть режиссёра, который прямо на манеже, якобы, ставит сказку. Этакий режиссёр-халтурщик. Представьте себе его типаж: тогда ещё длинные волосы, кепка, на шее цветастый платок, модный пиджак. На груди болтается мегафон – всё как положено для этого персонажа. Мегафон ему почему-то нашли не современный, лёгкий, пластмассовый. Откопали где-то на цирковом складе металлический, тяжеленный, который теперь можно увидеть разве что в музее. Помните, был такой квадратный, с раструбом впереди и микрофоном сверху? – слушающие активно закивали. – Видимо, сэкономили, не стали тратить деньги. Этот раритет и всучили режиссёру…
Тут Вован заёрзал:
– A-а, ты об этом…
– Продолжу! – пряча улыбку и готовя слушателей к пикантной истории, неторопливо, смакуя каждое слово, заворковал повествователь. Рассказывать он умел, часто вплетая в истории, что было и чего не было. – Так вот. Бегает наш Вован по манежу, воодушевлённо играет! Прикладывает микрофон неработающего мегафона к губам, орёт дуриком, связки рвёт, типа организуя массовку. Голос теряет. И каждый день умоляет дирекцию цирка, чтобы нашли батарейки для мегафона, дабы было правдоподобие образа. Те клянутся, что ищут. Не так-то просто найти то, что давно сняли с производства. Но это ж Кузбасс, там откопать можно всё, что угодно…
– Ну, и? Не тяни!
– Короче. Первого января, после активной встречи Нового года, работаем представление в одиннадцать тридцать утра. В зрительном зале аншлаг. Море детишек, полусонные родители. Артисты за кулисами в соответствующей форме. Один непьющий Вован активничает, пытается поднять градус настроения в зрительном зале и в закулисье. Разогнать, так сказать, раскочегарить это полупьяное-полусонное новогоднее царство. После очередной сценки Вован возвращается за кулисы и видит: сидят в курилке, что недалеко от выхода на манеж, его бедные артисты с грустными уставшими лицами, еле живые. Надо сказать, мы уже перед этим отработали представлений пятнадцать, а то и больше, каждый день по три. Устали в смерть – ёлку-то наш реж накрутил – шагом никто не ходил, сплошные погони! Ну, подходит Вован к курилке, пытаясь поднять настроение, говорит:
– Сегодня надеваю на шею мегафон, а он, как никогда, неподъёмный, шею режет ремнём! Кстати, анекдот знаю про мегафон, хотите послушать?
Ну, мы вяло соглашаемся, давай, мол, трави, лишь бы не уснуть. Вован и выдал…
– Представьте себе, говорит, пляж, море, знойный день, спасатель с мегафоном на груди. Спасатель сложил ладони рупором и кричит в сторону моря: «Девушка в жёлтом купальнике! Не заплывайте за буйки! Девушка в жёлтом купальнике! Не заплывайте за буйки-и!!!». Подходит мальчик, дергает спасателя за руку: «Дядь, дядь! Чего ты кричишь, у тебя же мегафон!». Спасатель – мегафон ко рту: «Мальчик! Пошёл на…!». Снова складывает ладони рупором и кричит: «Девушка в жёлтом купальнике…».-Вот такой анекдот попытался рассказать наш Вован.
Тут случилось следующее: когда спасатель – он же наш режиссёр, дошёл до ответа мальчику, он тоже поднёс к губам свой старинный мегафон, нажал тангетку и тоже рявкнул: «Мальчик! Пошёл на…!».
В этот момент на манеже как раз шла какая-то тихая сценка, кто-то за кем-то крался, кто-то что-то собирался украсть. Ну, всё, как положено в новогодней сказке. И в это время на детском утреннике в тревожной тишине на весь цирк противным металлическим голосом раздаётся: «Мальчик! Пошёл на…!».
Все сидящие в курилке остолбенели, контуженные децибелами неожиданно ожившего мегафона. Сам режиссёр так и остался стоять с открытым ртом и прижатым к пламенной груди громкоговорителем. Его голос с сакраментальным текстом клубящимся эхом покатился по пустующему фойе цирка, многократно отражаясь от мраморных стен и лестничных маршей. Взвился от партера до галёрки, прошёлся по куполу и вернулся на грешную землю… Грохнуло так, что, я думал, рухнет цирк! Ржали все, кто мог. Хохот стоял в буфетах, за кулисами, на зрительских рядах. Крадущиеся за кем-то по манежу разбойники ползали на коленках и корчились в конвульсиях, забыв сюжет – хорош детский новогодний утренник!
Оказывается, завпост цирка таки достал батарейку. И даже накануне зарядил её в мегафон. Но почему-то не предупредил нашего режиссёра…
«Я не пойду на манеж, я не пойду!..» – наш Вован, как заклинание, повторял одну и ту же фразу. А следующая сцена была как раз его…
– И чего дальше было?
– Ну, чего! Ясен пень! Вован снял мегафон и вышел на манеж, озираясь по сторонам, мол, поняли, что это был он или нет…
– Задницу надрали?
– Не-е, повезло. Отделались испугом. Новый год – он и есть Новый год, чего только не бывает…