Живая кухня – это Искусство быть богом в жизненном универсуме вкуса и метаболизма.
Часть первая
Введение
Целостная экобиология
Многим из вас уже хорошо знакомы изысканные плоды и сезонные кушанья умбрийской земли, которыми все мы насладимся по окончании этой лекции[1].
О значении целостной экобиологии: эко – дом, среда; биология – знание органической жизни; целостное – гармония совокупности, то есть умение проживать свою жизнь с высшим достоинством в осмосе с природной экосистемой.
Мы уже располагаем многими знаниями и средствами, чтобы понять Землю, на которой живем, и с которой целиком сроднились в вечном лоне жизни. Мы должны постичь небо в его жизненном цикле между природой и человеком и уметь вписывать наши потребности в еде, доме, одежде в непрерывный, открытый, всегда взаимообратимый и интерактивный циклический порядок.
Это значит потреблять свежие сезонные продукты, обрабатывать огород и помогать родной земле, которая дает цветы, фрукты, продукты, здоровье, наслаждение и заботу. Иными словами, войти в организмическую связь, соединяющую тело, пищу и природу. Нужно уметь жить на земле и обрабатывать ее как продолжение своего тела, и тогда происходит духовная встреча с Маниту, праной, живым Ин-се духа места.
Целостная экобиология учит человека тому, как соединять живой макрокосм со своим повседневным микрокосмом не только с целью сохранить трудно восстанавливаемые биологические ресурсы, но и для того, чтобы жить в биоорганическом стиле, создавая минимальное столкновение со средой, и содействовать чистым творчеством и продуктивностью осмосу природной среды.
Среда создает нас, а мы создаем среду, следовательно, нужно войти в это видение, чтобы познать, взять на себя ответственность и достигнуть естественной интерактивности.
Это гарантирует человеку отличное здоровье, высшую духовную связь с первоосновой жизни и квалифицированный гуманизм взаимного уважения людей и народов, приводит к мастерской чувствительности в умении жить, питаться и развиваться.
Целостная экобиология передает умение создавать, не разрушая, использовать строительное искусство, органическую энергию, удобную биоархитектуру в соответствии с нуждами здорового тела, гигиеной ума, живым и прозрачным контактом с природой. Гигиена ума не имеет ничего общего с психиатрическими отклонениями и терминами. Гигиену ума надо понимать дословно: гигиена означает чистоту, здоровье, прозрачность, эффективность. Следовательно, говоря о гигиене ума, мы говорим о чистой и светлой психологии, чистом и четком уме во всех его проявлениях, об отсутствии всевозможных чуждых наслоений, которые затуманивают биологический свет и мешают нейропсихологической работе нашего ума, или, если хотите, нашего мозга.
Для того чтобы наш мозг смог принимать и исполнять свои естественные функции, ему нужна спокойная функциональность. В сущности, давнее понятие «быть хорошими, уметь видеть с позиций критерия реальности» означает использовать чистые ресурсы, чистый ум, то есть соблюдать умственную гигиену.
Все это достижимо в Реканто Маэстро[2]. Берния также воплощает великий опыт духовного проживания природной среды, но иного порядка. Лидзори, город позднего средневековья в Умбрии, являет пример простой природной и ремесленной функциональности, когда глаза и руки наполняются здоровьем, а желудок наслаждается ярким вкусом блюд, приготовленных в небольших крестьянских печах, пришедших из античного мира. Это животворная чистота и белизна, которая под солнцем и дождем на протяжении веков дышит человечностью и здоровьем.
Глава первая
Живая кухня
Опыт живой кухни переворачивает все кулинарные традиции.
Живая кухня не ставит своей целью обогатить нас новыми вкусами, привнести новшество в обработку пищи или в технику приготовления коктейлей. Если хороший вкус – это переменная совершенства, то, говоря о совершенстве, мы должны исходить из целостной природы человека. Нельзя говорить о совершенстве, если человеческое существо пребывает в состоянии «так себе». Древние справедливо говорили: “De gustibus non est sermo”, что означает: бесполезно говорить о вкусе, когда нет основы, рациональности, а беспорядок стал повседневной практикой.
Переход от онтопсихологического воззрения к опыту живой кухни влечет за собой возрождение, основанное на целостном гуманизме, поскольку с самого начала онтопсихология устанавливает целостного человека на основе критерия онто Ин-се. Поскольку человек призван воплощать основной проект в мире жизни, то научный подход онтопсихологии определяет человека как индивидуальный результат этого проекта, становящийся чистой феноменологией.
Для совпадения с природной эстетикой нужно изменить сознание. Объективность никогда не будет эстетичной, если субъект не способен к пропорциональности.
Когда мы были в утробе матери, сама природа устанавливала для нас идеальную пищу. Сегодня мы, так называемые взрослые, едим много такого, чего не знаем, поэтому в питании существует взаимная чуждость: пища чужда нам, а мы чужды ей. Так мы и живем, считая, что важно утолить голод и жажду привычным для данного народа способом. Но что же такое пища?
В конечном счете можно сказать, что это то самое действие, которое превращает контекст в синтетическую редукцию, метанол, который переводится в иные биологические и энергетические формы организма[3].
Вхождение в концепцию живой кухни означает нахождение формального Изо, которое устанавливает идентичность между органической потребностью онто Ин-се, то есть организмического Ин-се, и спецификой соотношения химических и физических пропорций, которые можно назвать также художественными пропорциями. Нашему организму присуще внутреннее искусство, врожденный отбор: некоторые вещи для него неприемлемы, а некоторые – терпимы, какие-то – эстетичны, а какие-то – превосходны.
Следует помнить, что все религии и трактаты мудрецов всегда символически обозначали рождение трансцендентного в виде единения за праздничным столом – с богом, с духом природы, с метафизикой. Это акт, дающий счастье, мир, реализацию, встречу. Празднество являет собой средство обретения Единства: меня с внешним объектом, меня с питающим меня потенциалом, жизни с жизнью, света со светом, потребности онто Ин-се с эквивалентным ответом другого более обширного и возвышенного Ин-се. Праздновать значит быть вместе с жизнью. Вот почему мудрецы всегда воспевали и превозносили момент венчающий пиршество и выражающийся в словах Бога: «Прими и вкушай, это плоть моя. Прими и пей, это кровь моя».
Так осуществляется переход от физической гастрономии к теологической очевидности искусства потребления пищи.
У многих из вас была возможность обедать со мной, и вы знаете, что, когда я готовлю, это праздник, необыкновенное событие. В те моменты, когда я могу готовить то, что мне нравится, я становлюсь поэтом, изысканным гурманом, немного мистиком и эпикурейцем, то есть подчеркиваю весь вкус и красоту вещей со столь глубинным эротизмом, что четко обозначившаяся потребность превращается в чистую метаболизацию. Я становлюсь тем, что ем, а то, что я ем, становится мной. Все служит питанию, превознесению ума и души. Желудок, горло, кишки восхваляют ум, ликуют, а не трудятся, становятся формой ясного эфирного поля, что приносит наслаждение.
Я не буду возвращаться к содержанию книг этрусков и древних римлян или говорить об изысканной, живой и естественной китайской кухне, кухне северных народов или кухне пастухов среднеазиатских пустынь, которые готовили пищу на раскаленных камнях. У каждой земли свои вкусы и радости, но отличительная черта живой кухни – это высший, разумный человек. Блюда сведущего мудреца будут отличаться от блюд любых других людей – повара, шеф-повара, служащего, – которые никогда не готовят так, как мастер. Это похоже на работу с камнем. Истинный художник извлекает из камня определенную духовную форму и являет ее другим как феномен. Строитель из того же камня сделает булыжники и выложит стену, то есть создаст прочную структуру.
И в процессе питания есть искусство, дух, изысканность высшего интеллекта. Внутри этого опыта ощутимо присутствие семантического поля[4]. Важно не только что я ем, но и с кем, потому что совместное пребывание означает проживание другого. Семантическое поле осуществляет присутствие другого во мне и, соответственно, мое присутствие в другом. Многие блюда не могут быть вкусными, если их готовит человек в плохом состоянии, поскольку нельзя обрести искусство пропорциональности в еде, благодать онто Ин-се и наслаждаться едой в присутствии человека, не облаченного в белые одежды округлости вкуса.
Мы живем именно потому, что с пищей и водой поглощаем эфирное поле, энергию.
Мы непрерывно пребываем в осмосе, в симбиозе, в единстве чувств, которые конкретизируют жизненность нашего ближайшего окружения. Поэтому так часто после рабочего дня я наслаждаюсь прекрасным ужином, чтобы превратить эту материю в образ и подобие, в генератор моей индивидуальности. В результате я не только утоляю жажду и голод, но и приобретаю духовность и открываю для себя земной рай.
Искусство живой кухни возможно как результат целостности человека. Именно целостный человек развивается в сторону совершенства, художественной равноценности, способности соединять различные части в единство специфического смысла данного момента. В действительности, каждое мгновение человек меняется, как вода в реке. И каждый раз в простоте вечных элементов – муки, воды, зерна и т. д. – он может выплеснуть творческое благородство в «здесь и сейчас» и породить радость существования.
Мои слова кому-то могут показаться поэзией. На самом же деле я говорю о навыке внутренней духовной дегустации, развитом до такой степени, что даже кишки сливаются в своеобразном прозрачном оргазме с рассудком, который достигает симбиоза с природным духом вещей вплоть до встречи с божественным. Пусть даже на день, на минуту, на миг.
Творить живую кухню – значит достигнуть уровня приготовления некоторых питательных элементов для высшего человека, то есть соединять определенный состав элементов в таком синтезе, который обеспечит единицу жизненности. Это позволит субъекту получить высший опыт в конкретный момент времени, в конкретный вечер при свечах, с определенной музыкой, скатертью, хрустальными бокалами, в определенной атмосфере. Человек может быть и один, потому что его душа умеет входить в единение, таинство, близость со всем духом вселенной и через этот хороший вкус приобщаться к мистическому единству. Это не солипсизм, сводимый к пантагрюэлевскому обжорству, и вопрос не в артишоках, мясе или молоке: речь идет о работе ума, дающей затем возможность управлять любовью с помощью возросшего чувства социальной ответственности и внутреннего развития.
Слово “maitre” значит мастер, и этот мастер рождается из внутреннего знания, которое он раз за разом делает более явным, и из которого затем создает внешнюю феноменологию. В итоге совершенный вкус сводится к субъективному выражению и субъективной цели, что приводит к музыкальной встрече со всеохватностью Будды (универсальным висцеротоническим).
Вчера я был приглашен на ужин, который готовили не профессиональные повара. Они создали пять блюд, каждое из которых было великолепным, потому что готовили люди, для которых это было развлечением, а не претензией на звание великих поваров. Все было идеально настолько, что блюда со вчерашнего ужина стали прекрасным обедом сегодня, потому что их готовили здоровые и веселые люди. Если человек не здоров и таит ненависть, если он страдает, ему больно, или он готовит за деньги, как это делает большинство поваров, то еда в определенной степени несет в себе эту боль, передает болезненную семантику, которая некоторым образом доходит до человека с высшим сознанием. Я бы сказал, что тот, кто достигает измерения превосходного вкуса, достигает внутреннего спокойствия, мира, тотального единства: мудрость и умение хорошо питаться совпадают. Первое порождает второе; одно неотделимо от другого.
Мне нравится готовить разные блюда в соответствии со средой, в которой я нахожусь, с данным типом продуктов, трав, запахов, поскольку характер каждой кухни меняется в зависимости от земли.
Первое правило высшей кухни: в идеале нужно обеспечить себя продуктами (от фруктов до мяса, яиц) той местности, где питается человек, потому что плоды этой земли имеют максимальную вот-бытийность, свежесть, жизненность. Любой продукт, привезенный с другой земли, в каком-то смысле уже мертв, он был умерщвлен, заморожен и попадает к нам на стол, претерпев страдания.
Второе правило: есть сезонные продукты, потому что в них больше жизни, больше позитивной энергии. Употребляя в пищу сезонные продукты, человек взаимодействует с тем, что приготовлено природой в соответствии с ее универсальными циклами. Таким способом наш организм ест жизнь от жизни, он не должен трудиться над перевариванием пищи, поскольку та незамедлительно вступает в метаболизм с внутренними органами, не провоцируя для них стресса. Ясно, что с приходом глобализации люди теряют эти вещи, в особенности жители больших городов. Те же, у кого есть маленький домик в деревне, имеют возможность рая, возможность получения жизненного стимула.
Третье правило: пребывать в одиночестве или быть рядом с приятными, позитивными людьми. Это должны быть люди, обладающие жизненной автономией и расширяющие свою позицию. Нельзя творить живую кухню с индивидами, у которых выражена потребность в компенсации или с меметизированными роботами.
Четвертое правило: используемые продукты должны соответствовать специфическому проекту данного момента (эта рыба, это мясо, эта белуга, это вино, эти баклажаны, эти улитки, этот цыпленок и т. д.). То есть необходимо, чтобы в дегустируемом блюде содержался вдохновляющий объект. Вокруг основного элемента создается взаимосвязь из других элементов, дополняющих «желаемый объект».
Пятое правило: для реализации дорогого сердцу проекта требуется минимум места и приспособлений. Достаточно иметь стол, место для готовки, дерево, нож, огонь, сковороду, специи, вертел, горячий камень и т. д.
Шестое правило: быть чистым в чистой и приятной одежде.
Этим я не хочу сказать, что крестьяне или те, кто живет в деревне, – хорошие ценители вкуса. В самом начале я сказал, что речь идет о высшем знании. Это все равно что свести желание вернуться к индейской природе, к обращению к одному лишь биологическому первоисточнику. Это равносильно тому, как если бы мы сравнивали Леонардо да Винчи в тот момент, когда он изучал динамику воды для постижения ее отчетливой формы, с любым, кто начал бы смотреть на воду: Леонардо да Винчи он точно не станет. Секрет всегда заключается в развитом уме, во всех вещах, чем бы они ни были.
Даже когда я готовлю или ем один, мне нравится создавать вокруг себя определенное искусство, потому что объект меня волнует, создает близость и нечто такое, что позволяет чувствовать все вокруг меня: определенный тип скатерти, дерева, фарфора. Все это становится для меня высокоразвитой системой знаков.
Что происходит с человеком, начавшим интересоваться кухней? Он становится более умным, более ответственным, более внимательным к самому себе. Практически, он приводит в действие систему защиты, глобального наблюдения за своим существованием. Это тренировка для постоянного поддержания ума на максимальном уровне.
а) На сложном, многообразном, пестром фоне искусственной пищи концепция «живой кухни» может быть неправильно истолкована и даже установлена в ряд многочисленных «цифровых изобретений». Более того, можно подумать, что речь идет об очередной «вымученной фантазии», рожденной в стремлении показаться оригинальным на свободном рынке идей.
На самом же деле живая кухня – это глубинный организмический мир, где человек и питательная восстанавливающая экосреда выходят на пик изысканных отношений, где дух освобождается от плотского начала, чтобы жить в экстазе. Пять чувств сливаются в оркестр, и у каждого есть свой пассаж завершенной ценности.
Глаз постигает формальную эстетику целого и каждой части в отдельности.
Ухо расширяется и с любопытством вслушивается в шепот и бормотание сковородок, веселый треск огня, звук ножей, ложек и тарелок в процессе готовки и украшения произведений мастера, которые порождают легкое дуновение и невинное удовольствие в легких, желудке, гениталиях. Тем временем глоток белого вина и припев из оперетты обновляют мозг.
Вслед за зрением и обоняние наблюдает за пропорцией вкусов и ингредиентов, пока процесс и результат не совпадут с проектом ожидаемого и желанного.
Осязание, незначительно проявленное вовне, целостным и округлым образом материализует все модусы встречи и постижения частей и целого.
Непрерывный вездесущий вкус проявляется и разрастается в каждой части тела, концентрируясь в области между ртом и диафрагмой.
И вот, в целостном удовольствии органического пиршества приходит наслаждение живым опытом художественной абстракции, которая оздоровляет душу, наполняя ее бытием.
Живая кухня – сотворение и наслаждение жизненностью в увеличивающемся бытии, в мастерстве ресторации.
В ней можно экспериментировать активизацию удовольствия и здоровья в каждой части соединения «продукт – тело – личность».
Желудок танцует в момент наполнения энергетическим вкусом. И, напротив, могу сказать, что всякий раз, когда я ел в «знаменитых» ресторанах с предельно внимательными шеф-поварами и распорядителями зала, мой желудок всегда утруждался перевариванием пищи, в точности как домработница, которая моет тарелки и кухонную утварь.
Когда пища попадает в наше органическое висцеротоническое пространство, то проходит строго определенные стадии химической обработки. Еда живой кухни оптимально вписывается в нейрофизическую пропорцию нашего организма, или физико-психическую целостность нашего тела.
Ресторация в искусстве живой кухни – это удовольствие, гедонистическое восприятие, которое располагает к блаженству. Такое удовольствие есть высшая функциональность всех соединений, которые служат сохранению индивидуальной идентичности, связи с тем, что подобно внутреннему, с трансцедентальной прозрачностью. Блаженство – это состояние интуиции или восприятия всего целого, превосходного для меня в жизни.
Следовательно, удовольствие приобщает тело и индивида к опыту соединения с духом жизни, располагая к внутренней способности видеть прекрасное.
б) Подделка и «воспитанный» вкус
К сожалению, за последние двадцать лет стало нормой «химичить» в попытке повторить сочетания, гармонизованные природой.
Наибольший интерес для современного рынка представляют вина, алкоголь, мясо, рыба, сигары, шампанское, сыры, вода. Раньше эти знаменитые лакомства являлись результатом сезонной архитектуры природы и великолепной работы изысканных мастеров хорошего вкуса. Сегодня Montecristo 2, Don Perignon с указанием года выпуска, Luigi ХIII, большой морской карась из «паранцы»[5], июньский лангуст, сыр “fossanova”, мясо белой коровы, Montepulciano и т. д., купленные по сумасшедшим ценам, могут быть банальными подделками, которые приводят к патологии. Многие из них противны до тошноты и сопоставимы по запаху с бензином, керосином, углем и т. д.
Процесс производства подделок продолжается и зависит от четырех факторов:
1. Лавинообразное расширение рынка и внедрение копий из других стран;
2. Бесплатное производство копий странами-импортерами (покупают 1 миллион литров воды Evian и продают на собственном рынке 1 миллиард литров);
3. Даже компании-производители делают подделки;
4. Поскольку в мире очень мало экспертов, разбирающихся в природе, опыте и утонченном вкусе, всем другим, в том числе профессиональным поварам, хватает одного слова, лейбла для того, чтобы полностью в него поверить и приобщить к таинству вкуса своих клиентов.
Характерно, что именно люди в возрасте 30–40 лет, в глаза не видевшие, в отличие от дедов, как творит природа, оказываются вне критерия живого искусства ресторации. Отныне все основано на фотороботе памяти, и там, где бог-ребенок жизни должен был бы «лакомиться» здоровьем, господствует реклама и царит антивкус.
Вот так, увы, человек-машина потребляет свое горючее, принимаемое его уплощенными чувствами, однако белая душа мира жизни больше не ведает к нему дороги.
Глава вторая
Живая или мертвая кухня?
Введение
В жаркий солнечный полдень 12 августа 1983 года в Лидзори – средневековом городе Умбрии, созданном словно партер для искусства, которое только случится в будущем, но всегда было присуще человеку, состоялась первая лекция по живой кухне. Профессор Менегетти в широкой перуанской шляпе, отбрасывающей тень на его лицо, медленно пересекает лужайку, останавливается, глядя на долину, и удовлетворенно улыбается. Внимательно осматривает стол, уставленный свежими аппетитными блюдами. В углу стола – ваза с только что собранными цветами и большая корзина с великолепными фруктами и сезонными овощами. Профессор довольно потирает руки и начинает переставлять блюда на столе так, чтобы максимально подчеркнуть эстетические и художественные достоинства стола, насколько это позволяет момент и среда. Он создает на столе гармоничный порядок, и как предпосылку для урока, и, прежде всего, для собственного эстетического удовольствия.
Кажется, что его руки обладают особым умом для управления предметами, которые он выстраивает. Через несколько мгновений руки останавливаются, словно тоже хотят послушать профессора.
Сейчас мы с вами находимся в деревенской обстановке. Что в действительности означает слово деревенский[7]? Происходящее от латинского rus – ruris, оно переводится как «деревня», но не в значении общепринятых синонимов «грубый, неотесанный». Когда-то в деревне трапезничали и веселились боги, затем великие мудрецы, в то время как рабы и бедняки собирались в убогих пещерах и подземельях, в которых царили полумрак и теснота.
Мы вынуждены жить в маленьких бесформенных жилищах мегаполисов, нам приходится напрягать свой ум, дабы облагородить эти малометражные пространства и ограничиться минимумом вещей. Поэтому особенно важно привносить в наши жилища, в которые мы усталыми возвращаемся с работы, природу, жизнь, поэзию. Следует проявить гениальность, чтобы вернуть сладость деревенской утонченности, свойственной богам, и предложить своему телу и организму здоровую пищу, которая насытит и наше Ин-се.
Большинство из нас в силу необходимости и сложившихся обстоятельств вынуждено жить в мертвых местах и питаться мертвыми продуктами. Вся наша пища, даже та, которая кажется свежей, в реальности лишена «эфирной» жизненности – той химической субстанции, по которой течет жизнь. Почему такого человека, как я, интересуют подобные вещи? Это очень просто. Через удовольствия, включая удовлетворение инстинктов и желаний, мы можем познать, как Бытие желает практически воплотиться в нашем существовании. Познавая, культивируя и открывая внутренние мотивации любого желания, инстинкта, любого предвкушаемого удовольствия, мы удовлетворяем не так называемые «низменные» или «животные» страсти, а лишь обнаруживаем, как Бытие желает воплотиться.
За каждым проявлением любого инстинкта стоит желание Бытия воплотиться практически в реальной истории.
Помимо всего прочего, постичь мудрость удовольствия – значит встретиться с мудростью Бытия, желающего насладиться. В момент этой встречи человек оказывается в точке своей силы.
И даже если сейчас я начну приукрашивать весь контекст, в котором мы находимся, не следует забывать эти две предпосылки – изысканность и мудрость.
Кухня, которую мы знаем, в том числе изысканнейшая французская, китайская или итальянская, – «мертвая» кухня. Что я подразумеваю под «мертвой кухней» и «живой кухней»?
Что касается мертвой кухни, хочу напомнить, что каждый раз, когда умирает живое (растение, животное или человек), в нем еще какое-то время теплится жизнь. Возьмем, к примеру, человека. Если бы была найдена возможность восстановления «организмической технологии», даже после смерти жизнь могла бы вернуться, поскольку Ин-се какое-то время еще присутствует в теле, хотя и не проявляет себя просто потому, что тело – «машина» – больше не работает. В этом смысле тело дает возможность исторического присутствия Ин-се, но как только организмическое прекращает функционировать, поскольку утрачивается связь с жизненностью, наступает то, что называется смертью.
Это случается со всеми живыми существами – от листочка дерева до животного: после смерти всегда есть возможность и время для проявления той сущности, которая позволяет или не позволяет жить. Жизнь связана с функциональностью эфирного поля[8]. Если эфирное поле, то есть частичка космической энергии, остается в принадлежности данной сущности, является содержимым ее единства, тогда возобновление духа возможно. Пока цельность этой сферической оболочки, ее внутренняя суть не нарушена, жизнь продолжается. И если я сумею воспользоваться этим, то подпитаюсь жизнью, не нагружая свой организм трудной работой. Как только жизненная, энергетическая часть попадает в мой организм, она сразу же впитывается и метоболизируется моими нервными центрами.
Вкус живой пищи ощущается в горле и одновременно чувствуется повсюду. Такое чувство удовольствия во всем теле означает, что жизненная энергия сущности, которой я питаюсь, напрямую дошла до всей организмической системы моего тела. Повсюду я чувствую прохождение новой силы, организм обогащается элементом, дающим мне новое рождение, возможность продолжать земное существование.
«Мертвая кухня» – это питание «мертвыми телами». Нельзя сказать, что это плохо, однако если в живой кухне мы питаемся непосредственно эфирной субстанцией, энергией, близкой нашему типу высшей ментальной организации, то в «мертвой кухне» наш организм должен перерабатывать любой продукт с самого начала, а это уже ненужные усилия и потеря времени.
К примеру, одной из причин многих болезней, помимо психологической предрасположенности субъекта, которая всегда первична, является постоянное «оживление мертвых тел» через наш организм. Мы едим мертвое и превращаем его в живое внутри себя. Вынужденные вступать в такую амебную связь с мертвой пищей, мы прикладываем большие усилия, что после определенного времени приводит к усталости желудка.
«Живая кухня», наоборот, придает чувство сытости, легкости, и никогда – усталости. Ощущается лишь совершенное удовольствие, как будто мы «нежимся на мягкой перине».
Для постижения и понимания этого нужно восстановить целостность нашего организмического и всех его призывов.
В живой кухне нет правил, есть только один основополагающий критерий – тот, кто ест, потому что через природное намерение он чувствует «онтопсихологическое» развитие. Тот, кто ест, испытывает удовольствие, укрепляющее его жизненный тонус, потому что он напрямую связан с увеличением жизненной силы. Желудок, рот, горло и глаза исполняют танец жизненности и удовольствия. Добродетель[9] питается удовольствием, а не лишениями, следовательно, очень важно получать настоящее удовольствие от пищи. Жертвы важны до того момента, пока субъект не достиг среднего уровня. Великий же ум питается удовольствием.
Удовольствие сродни всем другим вещам, оно заключено внутри каждой вещи и проявляется в момент, когда индивид содержит в себе больше существования, больше бытия. Для добродетельного человека истинное удовольствие – это больше, чем просто насыщение.
Добродетель означает силу. Человек с большей физической, духовной и умственной силой должен больше питаться, чтобы быть больше. Этот человек внешне живет как другие. Но в действительности, пока другие поглощают мертвые тела, агрессию и боль, он питается паническим бытием, всем тем, в чем воплощается вечный дух.
Это и есть живая кухня.
Диетология
Сегодня диетология приобретает для человека почти что жизненно важное значение. Проблема здоровья, веса и внешнего вида оставляет далеко позади более важные проблемы, такие как рост, развитие, личностное, профессиональное и социальное продвижение. По данным Всемирной организации здравоохранения, 92 % населения Земли можно считать больным на физическом, и/или психологическом, и/или социальном уровнях. Проблема лишнего веса и ожирения приобретает все большие масштабы во всех промышленно развитых странах. Наибольшее беспокойство вызывает стремительное распространение этого феномена среди детей до 14 лет[10].
Что же происходит с человеком, почему он больше не в состоянии регулировать свою потребность в еде? В действительности ли в этом повинно лишь общество, отсутствие культуры питания или слишком ненатуральные продукты, производимые пищевой промышленностью и наводнившие рынок?
Результаты научных исследований доказывают, что только в 2 % случаев ожирение наступает вследствие дисфункции обмена веществ. Оставшиеся 98 % – следствие невежества субъекта в физиологической, психологической и пищевой сферах. Медицинское и парамедицинское вмешательство дает временный результат, поскольку работа ведется с последствиями, в то время как причина остается нетронутой.
«Уметь питаться – значит уметь жить», – напоминает А. Менегетти. Действительно, человек не умеет питаться здоровым образом, потому что не умеет прочитывать и распознавать внутренний порядок жизни, присущий его организмическому. Только подобное ему будет метаболизировано и станет физическим, психическим, энергетическим и эмоциональным преимуществом для субъекта.
Эта книга стремится ответить на потребность, которая для большинства людей стала выдуманной проблемой. Речь идет о неврозах и тоске, за которыми некоторые скрывают конкретное желание быть красивыми и здоровыми. Для других оно стало навязчивой идеей. Здоровый организм и красивое тело в соответствии с собственным порядком здоровья означают физиологическое здоровье и точное равновесие. Ожирение и висящий живот выходят за рамки чисто эстетического фактора и указывают на определенные проблемы со здоровьем или, как минимум, на предрасположенность к патологии.
Люди в своей массе не в состоянии самостоятельно понять, как обращаться со своим организмом, и поэтому придерживаются профилактических советов медицины и диетологии, которые указывают на то, что нужно есть и в какой момент. Однако оптимальную меру не может предложить нам ни одна наука, поскольку эта мера находится в каждом из нас. И если человек пробует подстроиться под идеальную меру, пусть даже достойную Нобелевской премии, он оказывается вне собственного жизненного критерия.
Существует два принципа правильного питания:
– питаться вне режима в зависимости от аппетита и желания
либо
– завтракать, обедать и ужинать примерно в одно и то же время, избегая перекусов между приемами пищи. Так ротовая полость развивает чувствительность, а субъект может ее осознавать. И тогда в моменты приема пищи рот уже подготовлен к принятию нужного количества сахара, аминокислот, углеводов и т. д.
Важна согласованная рациональность. Эта мера присуща каждому эстету ресторации. Внутренние и внешние сенсорные рецепторы всегда указывают на порог чувствительности, равновесия, количественного и качественного оптимума всей совокупности и каждой ее части. Например, правильно есть яблоко – значит откусить от него такой кусочек, который можно разжевать, наслаждаясь вкусом, и суметь проглотить его так, чтобы он оставался в непрерывном тесном контакте с любопытным желудком.
Удовольствие от принятия пищи не может основываться на воспоминаниях или памяти: в один день какой-то продукт может быть желанным, тогда как в другой момент субъект отказывается от него. Организм толстеет от всего того, от чего отказывается висцеротоническая система в результате метаболического отбора. Быть красивым и хорошо организованным – это функция ума, логико-исторического «Я»[11]. Абсолютным приоритетом для тела является жизненная функциональность, а не красота ног или рук.
Глава третья
Организмическое восприятие
Наше тело имеет врожденную защитную систему восприятия среды, вещей, всего живого, которая, к сожалению, остается недоступной сознанию.
В мире существует много типов информации, таких как:
– объективная информация;
– индивидуализированная информация живого существа;
– информация, интенционирующая живое существо.
Объективная информация – это способ, каким мы познаем объекты в себе, например вазу, кирпич, море, гору. Речь идет о физико-химическом восприятии на уровне нейронов и клеток. Основываясь на этом типе восприятия, мы можем сосуществовать с земной средой как с равной нам.
Каждый из нас живет в силу того, что находится в непрерывной взаимосвязи и во взаимодействии со средой, ведь человек не является атомом или островом в себе. Возьмем, к примеру, зрение и слух: фактически, наши реакции основаны на том, что мы видим и слышим. Предположим, что некий человек внезапно очутился на бескрайней равнине, где снег сливается с темным небом, и он не знает, когда выйдет и выйдет ли вообще из этой ситуации. Человек начинает испытывать чуть ли не смертельный страх, и впоследствии утрачивает объективность своего существования[12].
Этот тип глобального восприятия внутренне присущ нашей идентичности. Следовательно, мы непрерывно включены в процесс физико-химического восприятия. Так, в отсутствие определенного уровня влажности или особых атмосферных условий наша кожа умирает, становится сухой, начинает шелушиться и т. д. То же самое происходит с нашими волосами, потому что любая часть нашего тела здорова в той мере, в какой мы живем в соответствующей среде жизненного взаимодействия.
Индивидуализированная информация живого существа более выражена, поскольку представлена в форме пространственного захвата. Эта информация является для человека преобладающей и более значимой.
Любую реальность составляют такие формальные элементы, как информация, проекция, конституирующий образ.
Следовательно, речь идет о более важном, чем объекты, присутствии, которое задействует растение, животное, человеческое существо. Как только мы вступаем в контакт, мы идем на постоянный компромисс. Мы должны непрерывно подстраиваться и изменять свои отношения с живущими, так как их реакция, в объективном смысле слова, может быть для нас негативной или позитивной.
Третий тип информации – это информация, интенционирующая живущего. Относится ко всей системе семантических полей, которые отвечают намерениям живущего. Каково объективное намерение любого живущего, то есть его сознательная и бессознательная интенциональность, по отношению к другому? Семантическое поле[13]. Этот тип коммуникации в состоянии заранее формализовать наш организм.
Можно сказать, что это перемещение проекта на все то, что является нашим существованием, в том числе и духовным. Это такая форма проекта, которая устанавливает себя главной и обуславливает живущего. Зависимый делает то, что желает подлинный вдохновитель.
Наряду с тремя данными типами информации существует вербальная и символическая коммуникация.
Первая заключает в себе все то, что относится к телевидению и печати, а также любую другую информацию, которая передается с помощью слов. Символическую же коммуникацию используют религия, торговля, реклама. Пропаганда, вера, идеология – все это символические сообщения, за которыми стоит весьма обширная гештальтная реальность. Увидев определенный символ, мы уже знаем, о чем идет речь. Изображение Мадонны в доме говорит о том, что в нем живет христианин, другой знак на сооружении указывает на то, что это больница, и т. д. Таким образом, символ определяет семантику места.
Я остановлюсь только на физико-химической и индивидуализированной информации живущего, потому что обе они относятся к человеческому телу.
Наше тело фундаментально, это наш абсолютный радар широчайшего диапазона, которым мы располагаем для передачи, приема, понимания, реагирования, бытия, становления. В подростковом возрасте все вокруг вызывало во мне любопытство, и из богатого опыта того периода мне в особенности запомнился один случай, который позволил понять, что существуют бесконечные формы познания.
Я знал одного мужчину, который жил тем, что сдавал напрокат и чинил велосипеды. Он рассказал мне, что для максимального понимания того, что его интересовало, он использовал пятую точку. С помощью этой части тела он умудрялся понять то, что во всех остальных случаях оставалось непонятным. По его мнению, человек размещал свои знания в голове, где царила полная разруха, поэтому следовало перевернуть представления о процессе познания. Идеальное познание, по его словам, возможно было в пятой точке. Этому человеку в туалете удавалось размышлять о физике, астрономии, астрологии, и, несмотря на всю его практичность, меня удивляло, что обычный механик размышляет таким образом. Я ничему не научился у него, но продолжил думать о многочисленных аспектах восприятия. Без сомнения, он был практикующим йогом.
Рассмотрим, откуда берет начало используемый в политике термин глава кабинета. Его классическое происхождение связано с туалетом. В средневековье короли принимали первых министров в туалетной комнате. К этому обязывали не только причины безопасности: умные министры знали, что должны были приближаться к королю только после того, как тот «облегчится». Попробуйте заключить хорошую сделку с человеком до того, как он посетит туалет, и после – разница будет очевидной.
Несколько лет назад меня пригласили в один ресторан флорентийской кухни в Бразилиа. Хозяин вечера заказал рыбу, хвалясь тем, что знает в ней толк. Когда принесли блюдо, от него исходил запах испорченной рыбы, который не могли перебить специи, поскольку уже начался процесс органического разложения. Для мухи разлагающаяся рыба – это удача, для человека или для лосося – это болезнь. Мне был невыносим один только вид этого блюда, в то время как человек им наслаждался и утверждал, что это очень вкусно. Оказалось, что пригласивший меня на ужин человек ранее перенес операцию по удалению опухоли желудка, то есть ему не хватало органа, который обеспечивает резонанс еды в организме.
Это примеры периодически повторяющихся и конкретных фактов. Нужно выйти на уровень постоянной чувствительности, чтобы улавливать связь между объектами, пищей и телом. Достижение подобной прозрачности восприятия указывает на величие человека в стратегических моментах собственной жизни: в отношениях с людьми, в делах и аффектах.
Человек должен чувствовать совместимость между телом и объектом, их согласованность. В дальнейшем это дает возможность понять, входит ли данный тип воды, аромата, мяса, вина в метаболизм с жизненными частями собственного организма или нет. Такое действие означает возврат к разуму, который является душой во всем теле.
Когда субъекту снится, что кто-то его трогает, проникает в него или даже ранит, хотя в течение дня этот человек ни разу не прикоснулся к нему и не обращал на него никакого внимания, это значит, что все же он патологически проник внутрь субъекта. В жизни Христа был случай, когда в толпе некая женщина дотронулась до него особым образом. Христос воскликнул: «Кто коснулся меня?». Он почувствовал рану в своем теле, на что ученики ответили ему, что многие дотрагивались до него. В то же время Иисус ответил, что почувствовал, как вышла из Него сила. Действительно, женщина, больная дисменореей, хотела завладеть его жизненной силой.
Христос очень серьезно относился к приему пищи, он был человеком утонченного вкуса, и, когда наступал момент принятия пищи, он отсылал своих учеников вперед, чтобы те приготовили место, и затем приходил сам. Свои самые великие речи он произносил за столом. Он всегда превосходно заботился о еде, о своем теле и об одежде, которую носил. Его образ жизни – мудрое благоденствие.
В действительности речь идет о самовосприятии процесса приемо-передачи информации между живыми существами и объектами на уровне тела-радара.
Следовательно, нужно приобретать личный опыт живой кухни, иными словами, научиться есть то, в чем еще присутствует жизнь. Например, у сырого яйца вибрирующая, подвижная энергия, которая является частью более активной питательной системы.
Яйцо, приготовленное вкрутую, наоборот, утратило питательную энергию и превратилось во что-то мертвое, бездушное: мы потеряли жизненное питание и питаемся химическими элементами.
Конец ознакомительного фрагмента.