Обворованный вор вряд ли пойдет к судье
20 дней до начала операции
«Бронзовое зеркало»
Шахта оказалась значительно теснее, чем он предполагал. Узкое гулкое жерло из оцинкованного железа, будто нацеленный в небеса ствол гигантского орудия. Изначально, еще на стадии изучения планов небоскреба на голографических картах, он планировал, что каждые двадцать футов будет давать себе отдых, упираясь спиной в одну стену и мягкими рифлеными подошвами – в другую.
Реальность оказалась не так комфортна – размеры колодца для сброса грязного белья не позволяли взрослому мужчине упереться в стену даже коленями. А потому переводить дух приходилось, поочередно повисая то на одной, то на другой руке. Излишне говорить, что болтающийся на поясном тросе мешок с амуницией и оружием с каждым таким «привалом» становился все тяжелее…
Но Буньип не имел привычки жаловаться на свою работу.
Поэтому стискивал зубы, старался дышать спокойнее и тише и продолжал лезть вверх, мерно переставляя по гладкой стене вакуумные присоски, за которые держался. Мешок, подвешенный под ногами, увесисто раскачивался. Восемь десятков футов оцинкованной кишки – теснота, темнота и никакой страховки.
Проникать в хозяйственные блоки особняка было куда проще. Никаких тесных лазов, никакого риска сорваться и застрять, предварительно переломав кости. Только вежливые разговоры, демонстрация хороших манер и ломаная «балалайка», открывающая нужные двери. Пробравшись на технические этажи небоскреба на Медоу-Гейт-авеню, Буньип сделал то, что умел, виртуозно.
Перевоплотился.
За короткий срок стал совершенно новым человеком, с новыми привычками, манерой разговора, осанкой и набором жизненных ценностей. Словно хамелеон, в тысячный раз поменял окраску, продолжая забывать, кем является на самом деле.
Сегодня пришел черед превратиться в покорного слугу.
Средний рост, средний вес, короткие темные волосы, широкий лоб, нос с легкой горбинкой – типичный житель Британского Халифата, то ли из турок, то ли из восточных славян. Узнай местные безопасники, что родиной новенького слуги являлась почти утонувшая Австралия, они бы сильно удивились.
Конечно, головорезы Хамада бен Зайеда насторожились. В доме шейха не было принято менять прислугу, особенно в отсутствие хозяина, а все попадавшие в штат проходили строжайшую проверку. Но жилые этажи предстояло экстренно готовить к возвращению господина из Эль-Парижа, а сразу пятеро слуг угодили в больницу с лихорадкой. Ну как назло, иначе и не скажешь, наверняка отравились привозными фруктами…
Поэтому, когда один из заболевших передал начальнику СБ личные рекомендации на своего троюродного кузена, отказываться от помощи было грешно.
Так Буньип попал на два из пяти верхних этажей престижного небоскреба, занимаемых шейхом бен Зайедом. В царство стиральных машин, кухонных комбайнов, гладильных аппаратов и складских помещений. Документы дублера оказались в порядке, доступа в жилую часть апартаментов прислуга его уровня все равно не имела, а потому контроль за новеньким оказался формальным, совершенно не обременительным.
Конечно, без выполнения лакейских обязанностей не обошлось.
Почти весь день, до самого вечера Буньип покорно таскал, застилал, протирал, начищал, поливал и перетаскивал с перерывами на намазы. На кухню приходили все новые и новые коробки с продуктами, требующие стирки шторы и скатерти сыпались непрерывным потоком, гели для чистки стекол заканчивались совершенно нереальными темпами.
И только под вечер, когда всем слугам было выделено по паре часов на отдых, он смог перевести дух, выходя из роли мальчика на побегушках…
Ускользнуть от присмотра старшего слуги, под чье руководство попал, оказалось нетрудно. Точно так же без особенного труда он смог обнаружить балкон, под которым спрятал снаряжение. Сумка с гаджетами и пистолетом была подвешена на тонком прозрачном шнуре, который Буньип еще вчера укрепил под балконом с нижних, менее охраняемых этажей небоскреба.
Скидывая изрядно осточертевшую форму прислуги, хамелеон рассматривал ночной Шеффилд. Отсюда – с верхних этажей высотки, было видно немалую часть юго-западного города, и это даже несмотря на лес многоэтажных жилых гигантов, грамотно расставленных по старинному району Сотхолл.
Всего в километре к западу играло свинцовыми волнами озеро Ротер Вали и шумели по берегам искусственные камыши. Когда-то тут располагался чинный и тихий район милых двухэтажных таун-хаусов, с парком, полями для гольфа и благоустроенным водоемом.
Но ритм современной жизни и рост населения решили по-своему, подменив размеренность окраины на блеск дорогих высоток нового центра. Умеют жить европейские шейхи, нечего сказать – презрев дороговизну земли, они сумели сохранить даже старинные поля для гольфа, хорошо различимые за озером…
Застегнув на горле тончайший комбинезон из черной кевлайкры, Буньип вставил наушник, через который собирался прослушивать радиопереговоры охранников. Наспех взгромоздил на плечи сложную сбрую с амуницией. Пощелкал карабинами, ювелирно подгоняя жилет по телу, и ящеркой проскользнул к пустующим прачечным.
Нырнул в лаз, сжимая в руках вакуумные присоски, активировал на глазных наноэкранах режим «сова». И только тут обнаружил, что колодец оказался теснее, чем предполагалось…
Тонкое шипение воздуха, выпущенного на волю из-под присоски. Взмах руки. Мягкий шлепок, когда удобная полусфера взасос целует стенку. И так раз за разом, вверх и вверх, подтягивая восемьдесят килограммов тела, не считая амуниции. Размеренно и плавно, словно не по вертикальной стене карабкался, а создавал карандашный набросок на девственном холсте.
Когда Буньип оказался на необходимой высоте, он зафиксировал сразу обе присоски.
Пробросил через рукоятки трос, закрепив на альпинистских карабинах на груди, и повис, давая отдых гудящим рукам. Вынул из подсумка на животе тонкий щуп видеоискателя, просунул стекловидный шнур в коридор.
Камеры внутреннего наблюдения уже должны барахлить – на поясе Буньипа болталась крохотная коробочка блокиратора, создающего необходимый уровень помех. Значит, пока машинисты шейха не найдут неисправность, на жилых этажах усилят патрулирование. Но как раз к этому австралиец был полностью готов.
Убедившись, что выстеленный ковром коридор пуст, а эфир не разрывают вопли о вторжении, он одним рывком пролез в люк для сброса, перекатываясь на плечо. Еще не успев вытянуть из шахты вещмешок, обнажил пистолет с глушителем, прислушиваясь к окружающей тишине.
Оружие не имело названия, было выполнено по индивидуальным чертежам, но больше всего напоминало модели «дыроделов», применяемых в европейских подразделениях спецназа. Четко рассчитанная балансировка, длина рукояти, нестандартный боезапас, вес и длина – все было подогнано под заказчика и его манеру ведения боя. За уменьшенный калибр и почти неощутимую отдачу сам Буньип ласково называл оружие «дыродельчиком».
Свободной рукой выдернув из колодца мешок, он сноровисто набросил ношу на плечи, превращая в рюкзак. На ощупь вынул из-за спины выпуклый диск детектора, вприсядку добрался до угла. Видеоискатель, через «психопривод» подававший информацию прямо на один из глазных экранов, отчитался, что ведущий к лифтам коридор тоже пуст.
Сдвинув в сторону напольную вазу с комнатной пальмой, Буньип прикрепил детектор к стене за растением, включая прибор.
В другом глазу активировалась объемная карта жилых этажей. Бледно-розовая точка в одном из ответвлений – он сам. Изумрудная точка в просторном зале северной части здания – его цель. Прижавшись к одной из стен и выставив пистолет перед собой, Буньип двинулся вперед.
Он не стремился убивать, особенно если не это являлось оговоренным заранее заданием. Однако, если на пути к цели вставало препятствие, австралиец убирал его быстро, умело и без лишних раздумий.
Поэтому, когда из комнаты слева в коридор вышел высокий бородатый араб в черном костюме и с компактной «дрелью» на перевязи, Буньип среагировал мгновенно. Не успел охранник даже заметить чужака, как первая пуля пробила ему горло, а вторая угодила в левый глаз. Стрелять в грудь, защищенную не хуже его собственной, специалист по деликатным поручениям отучил себя давно…
Выстрелы были бесшумны, как шелест глянцевых страниц, но с этой секунды у Буньипа осталось совсем немного времени. Прервавшийся сигнал «балалайки» убитого скоро заставит парней на посту охраны нервничать. А еще через пару минут труп обнаружат, подняв настоящую тревогу. Впрочем, к этому моменту Буньип уже и вовсе планировал покинуть границы Сотхолла…
За гильзы человек-хамелеон не опасался. Как и само оружие или пули, они были изготовлены на заказ и сгорали еще в полете, оставляя после себя бесцветное облачко дыма.
Все еще прижимаясь к стене, он двинулся вперед мелким шагом, держа пистолет точно перед лицом и максимально сгруппировавшись. Еще двоих охранников, вышедших навстречу из каминного зала, расстрелял столь же хладнокровно и метко, как первую жертву.
Парадные гвардейцы, иначе и не назовешь – они были расслаблены и вальяжны, совершенно не ожидая столь дерзкого проникновения в апартаменты шейха и всецело полагаясь на электронику… Один из них все же успел среагировать, вскидывая оружие, но просигналить не смог – особенная пуля буравчиком вышла из его затылка, уничтожив «балалайку».
Не успели тела опуститься на ковер коридора, как Буньип уже перепрыгивал через убитых, направляясь к закрытым дверям библиотеки.
В этот момент на этаж и поднялся кто-то из старшей обслуги.
Едва человеческая нога пересекла луч детектора, спрятанного за пальмой, на установленное в подвале крохотное взрывное устройство ушел приказ. Хлопок, наверное, не услышали даже подвальные сторожа, таким неприметным тот был. Однако силы заряда хватило, чтобы вывести из строя систему освещения верхних этажей комплекса, погрузив квартиру шейха в темноту.
В глазах Буньипа все стало таинственно-зеленым, когда режим «сова» послушно отреагировал на изменение освещения.
Он подскочил к дверям, присаживаясь на корточки, но вламываться в библиотеку не спешил. Теперь, когда охрана переполошилась, действовать напролом было рискованно. Поэтому австралиец чуть приоткрыл одну из створок, просовывая внутрь подвижный щуп видеоискателя.
Охранников, застигнутых отключением света в библиотеке, оказалось двое. Не растерялись, включили режимы ночного зрения, «дрели» сняты с предохранителей и наведены на вход и окна. Вот только вход был другим, а совершенно не тем, за которым притаился Буньип.
Торопливо, пока гвардейцы шейха не сменили позицию, он спрятал щуп, вскинул пистолет и мягко проскользнул внутрь. Выстрелил в ближайшего, стоящего боком, но не очень удачно – вместо виска пуля попала в лицо, начисто отрубив породистый турецкий нос. Вторая была точнее, угодив бойцу ровно под скулу и окончательно выведя из строя.
Напарник подстреленного оказался на удивление проворен и быстр.
Еще не успел его окровавленный товарищ завалиться за богатое кресло, как тот уже прыгал за громадный диван, прямо в прыжке открывая ответный огонь. «Дрель» запела пронзительно и тонко, как чудная заморская птица, а дверная коробка справа от Буньипа мгновенно покрылась целой россыпью неаккуратных дыр.
Переместившись в укрытие – за тяжелый бронзовый столик для свечей, – австралиец перевел дух. Противостояние затягивалось, что увеличивало шансы на прибытие подкреплений, а это в планы по проникновению не входило.
Он развернул перед левым зрачком список заготовленных боевых программ, активировал одну. Сигнал «балалайки» поступил на ретранслятор в заплечной ноше, оттуда радиоимпульс ушел за пределы здания. Через миг на крыше торгового центра на соседней Скул-роуд ожил механический штатив, наведенный на южный фасад жилой высотки.
Две небольшие ракеты, установленные на самодельной рельсе-направляющей, активировали двигатели, рванувшись вперед и вверх. Мощность их была смехотворной, неспособной даже выбить пуленепробиваемые витражи, а основой вообще послужили фейерверки, но Буньип рассчитывал именно на шумовой эффект.
Спустя несколько томительных секунд заряды ударили в балконы и окна южной части апартаментов Хамада бен Зайеда, взорвавшись красочно, с фонтанами искр, цветных огней и гулкой ударной волной.
Едва прогремел взрыв, Буньип пошел в атаку, пригибаясь за витринами, в которых хозяин пентхауса хранил жемчужины коллекции. Атака на южный фасад отвлекла не только стражников, спешащих в библиотеку – она также заставила замешкаться его непосредственного противника, укрывшегося за диваном. Обогнув автоматчика, незваный гость шейха упал на пол, ныряя под новую очередь «дрели», и метко вогнал пулю в лоб араба.
Вскочил, зажмуриваясь – аварийные генераторы включили в квартире свет, неожиданно ударив по глазам, не успевшим среагировать и сменить режим зрения. Перед зрачками еще плавали яркие бесформенные пятнышки, а Буньип уже мчался по длинной просторной комнате, занимавшей весь северный фасад.
Его цель находилась в самом дальнем конце, в обыкновенной витрине, не отличающейся от других, хранящих старинные фолианты или манускрипты. Ах, сколько таинственного и древнего было в коллекции шейха! Но австралийца интересовала одна-единственная вещь, а потому он не удостаивал бесценные сокровища даже коротким взглядом…
Если верить его патрону и заказчику, бен Зайед завладел этой вещью в дни Катаклизма. Ходили даже разговоры, что Хамад принял личное участие в эвакуации Каирского Египетского музея во время наводнений в Северном Египте. Поговаривали, что он трудился, как обычный работник, дважды чуть не погибнув, но раздобыл артефакт, более не унеся из хранилищ музея ничего.
Едва заметив необходимую витрину, Бунип упал на колени, сбрасывая с плеч сумку. Расстегнул боковые карманы, вынимая заряды, метнулся к огромным окнам. Рывком сорвал тяжелые шторы, напрочь отломав гардину, швырнул геологическую взрывчатку на стекло. Погруженная в желеобразные коконы из клейкой пеномассы, та разом присосалась к гладкой поверхности, активировались встроенные таймеры.
Снова забросив сумку за спину и плотно зафиксировав ремни, Буньип обернулся к витрине. Отлитый из бесценного электрума, украшенный перламутром, ляпис-лазурью и сердоликом, скорпион величественно сверкал под лучами витринных прожекторов. Скорпион Сехмет, нагрудная подвеска эпохи Тутмоса III, лишившая покоя его хозяина в непроницаемой наномаске, – он был перед Буньипом, только протяни руку.
Тот протянул.
Прицелился в угол витрины, нажимая на спуск. И не успело разбитое стекло стечь на пол звенящим водопадом, уже выхватывал артефакт из мягкой подставки, пряча в специальный клапан на груди. Под присмотром камер и патрулей-автоматчиков шейх не увидел смысла в изготовлении непробиваемых витрин или сложных систем блокировки. За что и поплатился…
Грохот выбиваемых библиотечных дверей совпал со взрывом прикрепленных к окну зарядов. Секцию толстого стеклопакета вынесло наружу, разламывая на куски. Ворвавшиеся внутрь гвардейцы попадали на пол. А австралиец уже спрятал оружие в кобуру и бесстрашно прыгал в образовавшийся проем, одновременно натягивая на затылок плотный кевлайкровый капюшон.
Конечно, рост жилого здания в центре Шеффилда не мог сравниться с величием корпоративных небоскребов Европы, достигающих почти полторы тысячи футов. Но Буньипу и не требовалась беспредельная высота – пуленепробиваемый комбинезон имел вставки из плотной синтетики, одним движением трансформируясь в вингсьют. Оттолкнувшись от края, Буньип резко бросил себя в ночную летнюю мглу, освещенную неоном и прожекторами рекламных дирижаблей.
Раскинул руки, на прощание услышав за спиной громкую арабскую брань, развернул «крылья» костюма, набирая в них воздух. Сердце привычно защемило, когда заряд адреналина ударил в него с первобытной силой – в независимости от количества сделанных прыжков, австралийцу каждый раз становилось по-настоящему жутко.
Он летел вдоль Медоу-Гейт-авеню, почти незаметный сверху – хамелеоновый камуфляж на спине «белки-летяги» делал ее размытым пятном на фоне строений. Буньип даже улыбнулся, представив себе озадаченных охранников, столпившихся в проломе и бесцельно размахивающих «дрелями».
Улица заканчивалась. Человек-хамелеон проскользнул над крохотным старинным кладбищем Бейтон, повернул налево и рванул кольцо.
Сердце колотилось, будто обезумевшее, в висках пульсировала кровь. Как только купол вышел из сумки, Буньип мгновенно ухватился за стропы, удерживая их от перехлеста.
Пустырь на самом краю кладбища быстро приближался.
Австралиец сгруппировался и почти сразу рухнул на специальный спортивный мат, благоразумно уложенный под кованой оградой за несколько часов до начала операции. Посадочная площадка, от лишних глаз чуть прикопанная и присыпанная пылью, пружинисто приняла прыгуна, избавив от лишних синяков и растяжений.
За несколько секунд Буньип отстегнул стропы, сбрасывая крохотный невесомый парашют. Настороженно осмотревшись, специальными ремешками притянул к бедрам и бицепсам отслужившие «крылья» вингсьюта и бросился к кустам.
Рев мотоциклетного двигателя взрезал тишину над ночным городом, когда обтекаемый болид вырвался на Хай-стрит, стремительно удаляясь на запад Шеффилда. Пилот, облаченный в черный комбинезон с меняющей окрас спиной, улыбался, пряча ничем не примечательное лицо за забралом мотоциклетного шлема.