7
Карета, которую Гидеон предусмотрительно взял в служебных конюшнях, гремела по мостовой в направлении Алого Дома. Чародейка была мрачнее тучи и без устали сверлила Гидеона сапфировыми глазами.
– Вам, наверное, ни разу не приходилось бывать в таких местах? – предположил Гидеон, не обращая внимания на испепеляющие взгляды магессы.
– А вам, наверное, бордель как дом родной, судя по вашей наглой физиономии.
– Вы знаете, с вами приятно вести беседу. Умеете.. поддержать разговор! – отшутился Гидеон.
– Не могу сказать того-же самого о вас. – презрительно скривила губы Фелисса.
– Тпр-р-у-у-у-у! Приехали! – крикнул кучер, и карета остановилась.
Гидеон, как подобает этикету, вышел первым и протянул руку даме. Чародейка с ненавистью посмотрела на его руку, словно он предлагал ей дохлую жабу, и спустилась сама. Юноша улыбнулся уголком рта, и пожал плечами.
– Идемте.– пригласил он, и крикнул вознице – Жди здесь, мы скоро.
– Боги, и кто только придумал эти бордели? Наверняка какой-нибудь неотесанный болван, вроде вас. – продолжала негодовать чародейка.
– Кажется, первый публичный дом в Равенсберге открыла женщина. – ответил Гедеон. Он имел довольно обширные знания по истории города, в том числе и такие малоизвестные детали.
Фелисса только хмыкнула в ответ.
Комната Виолетты была нетронута и до сих пор в ней остался едва уловимый дамский аромат – смесь духов, косметики, цветов, шоколада и чего-то еще..
Гидеон мог только наблюдать за тем как чародейка брезгливо осматривает комнату, касается вещей кончиками пальцев, закрывает глаза, что-то шепчет. Для него тут работы не было. Ранее он уже все осмотрел и ни нашел ни единой зацепки: ни следов борьбы или кражи, ни остатков пищи или питья – вообще ничего.
– Вот эта вещь самая сильная. Я выбрала, давайте уже уйдем отсюда. – сказала Фелисса, демонстрируя Гидеону красивый гребень, вырезанный из кости..
– Хорошо. – кивнул он.