Женщина во власти. Россия: женщины на политическом Олимпе (Н. Б. Гореславская, 2008)

Между тем социологи по результатам своих исследований делают выводы, что обстановка в обществе становится стабильной, только если у власти в обществе находится не менее 30 % женщин. Скандинавские страны, как видим, это положение полностью подтверждают. Но, в общем, несмотря на некоторые подвижки, как видно из приведенных фактов, процент женщин в мировой системе власти гораздо, гораздо меньше. Так что не видать нам стабильности на земле, пока не изменим существующие пропорции.

В России же число женщин во власти даже меньше, чем в среднем в европейских странах. По данным ООН, доля женщин-парламентариев по всему миру в 1975–1995 годах оставалась низкой – около 11 %, но к 2005 году выросла в полтора раза, до 16 %. А доля женщин на министерских постах с 1995 по 2005 год увеличилась более чем вдвое – с 6,8 % до 14,3 %. Наибольшее влияние «слабый пол», как уже сказано, оказывает на политическую жизнь в Северной Европе – здесь женщины составляют около 40 % парламентариев и до 50 % министров. Наименьшие показатели в арабских странах, где женщин-парламентариев не больше 5 %. Россия же по своим показателям (в среднем 8 %, если рассматривать разные ветви власти) пока гораздо ближе к мусульманским государствам, чем к европейским, притом что доля женщин в общем населении страны – 53 %. Словом, по женскому представительству в органах государственной власти Россия занимает 80-е место в мире! Вытеснение женщин из большой политики уже принесло свои печальные плоды: социальные проблемы жизни общества ныне отодвинуты на второй план. Забыты дети, молодежь, старики, семья и школа, здоровье нации, культура и т. д. и т. п.

В составе 447 депутатов Государственной думы четвертого созыва только 45 депутатов составляли женщины (правда, это на 10 человек больше, чем в Думе третьего созыва).

15 апреля 2005 г. депутаты Госдумы при обсуждении во втором чтении законопроекта о пропорциональной системе выборов отклонили поправку, ограничивающую представительство в списках кандидатов от партий лиц одного пола 70 процентами. Причем уже не в первый раз. Это предложение главы думского комитета по делам женщин, семьи и молодежи поддержали всего 117 депутатов (при необходимом минимуме в 226 голосов). Опять же – смотри состав депутатов Госдумы. Ну, не нужны в этом мужском царстве женщины!

В правительстве положение еще хуже. Вообще влиятельных женщин в российской политике почти не наблюдается, а те, что присутствуют в партии власти, разительно отличаются от европейских или американских женщин-политиков. Единственная российская женщина-губернатор Валентина Матвиенко и вице-спикер Госдумы четвертого созыва Любовь Слиска гораздо больше напоминают активисток советских времен, чем современных, самостоятельных женщин, которые приходят к власти в США и Европе, хотя ни той, ни другой ни в деловых, ни в бойцовских качествах не откажешь. Просто результаты и характер деятельности женщины-политика в России в значительной мере зависят от технологии прихода во власть. И Матвиенко, и Слиска – солдаты партии. Какой партии, мы знаем. А женщины, которые являются политическими и карьерными «назначенками» мужской властной элиты, создают лишь иллюзию женского представительства во власти, на самом деле поддерживая все те же патриархатные ценности и двойные стандарты. Поэтому, будет воля партии на то, чтобы во власть пришли женщины, они станут эту волю претворять в жизнь, если же такой воли нет – будут выступать против гендерных квот и даже заявлять, что они несовместимы с демократическими ценностями, что они нарушают равноправие и даже унижают женщин.

Однако еще в 1999 году в России было зарегистрировано общественно-политическое движение с эпатирующим названием: «Женщина – Президент России». Что интересно, инициатива в данном случае исходила от мужчин. С чего же вдруг мужикам такое в голову взбрело? Как отвечал председатель учредительного собрания свежеиспеченной организации, бывший морской офицер О.В.Родионов: «Такая идея не раз возникала у некоторых представительниц женских движений, но, к сожалению, в этих случаях она воспринимается окружающими как феминистская блажь и нечто заведомо несерьезное. Мы заметили, что когда ту же мысль высказывает мужчина, то люди не смеются, а удивляются, а иногда даже задумываются. Почему мы говорим о выдвижении женской кандидатуры? Дело в том, что вся мировая политика очень несбалансированна, а в России перекос в сторону мужского участия носит вопиющий характер. Сегодня, в эпоху нарастающих глобальных опасностей, такое положение становится нетерпимым».

Здорово! Оказывается, есть не только женщины, но и здравомыслящие мужчины в русских селеньях! «Мы не ратуем за вытеснение мужчин женщинами. Опасная неустойчивость политической системы создается гендерным дисбалансом. Это как если бы у всех людей отключили одно из полушарий головного мозга…» – дополняет О.В.Родионова другой инициатор движения – А.Б.Смирнов, юрист и бизнесмен. Трудно с этим поспорить.

Правда, нас постоянно пытаются убедить, что сами женщины не любят представительниц своего пола, пытающихся «выбиться в начальники». «Обнаруживается удивительный феномен, я назвал бы его гендерной антисолидарностью. Административная или политическая карьера женщины вызывает более негативную реакцию со стороны женщин, чем мужчин. Мужчины часто относятся к продвижению женщины более или менее иронически и в целом как бы снисходительно-лояльно. Женщины – с большей ревностью и агрессивностью… В избирательных ситуациях именно женщины менее всего склонны голосовать за кандидата-женщину. В итоге выходит, что сегодня в России «не та» половая принадлежность – даже более неблагоприятное условие для политической карьеры, чем, скажем, наличие судимости, несоответствующая этническая идентификация и т. д.», – утверждает А.П.Назаретян, доктор философских наук, профессор МГУ, зам. главного редактора журнала РАН «Общественные науки и современность».

Однако сами же социологи это утверждение и опровергают. «Почти две трети россиян согласны, чтобы президентом России стала женщина. Это показал опрос, проведенной социологами компании «Башкирова и партнеры» в феврале 2005 года. По результатам опроса, тогда 21,1 процента респондентов хотели бы видеть в президентском кресле Валентину Матвиенко, 10,5 – бывшего лидера СПС Ирину Хакамаду, 8,6 – Валентину Терешкову, 5,1 – Любовь Слиску, 4,8 процента респондентов – Эллу Памфилову, 4,5 – Светлану Горячеву. Что касается разделения ответов по полам, то чаще о согласии видеть в президентском кресле женщину заявляли именно женщины (таких было 72,5 процента среди опрошенных дам). Среди мужчин же согласие видеть президентом представительницу противоположного пола выразили 53,3 процента опрошенных», – читаем мы на сайте www.zaks.ru.

То есть либо уважаемые деятели общественных наук выдают желаемое и привычное состояние общества за действительное, либо наше общество идет вперед семимильными шагами. А стало быть, изменение гендерного состава наших органов власти в самом деле может произойти.

Но, если так, то, пожалуй, пора поговорить и о том, какой она должна быть, женщина во власти. «Женщина, которая смело скачет на лошади, но в женском седле» (И.Н.Ионов). «Женщина, любящая и уважающая мужчин, умеющая мобилизовать их творческую энергию» (О.В.Родионов). Иными словами, это, по-видимому, должна быть женщина, подобная тем, что воспевал Некрасов.

Помните известные еще со школьной скамьи строки?

Остались ли в России сегодня такие женщины? Безусловно. Надо сказать, социалистический период жизни нашей страны сильно способствовал формированию сильного женского характера, как и ослаблению мужского. Помнится, в восьмидесятые годы даже дискуссии велись на страницах советской прессы о том, что мужчины стали более инфантильными, а женщины более решительными и мужественными, о том, что представителей сильного пола надо беречь, поскольку они и тогда жили меньше, чем женщины (хоть разрыв и не был столь катастрофичен), и были более уязвимы для всевозможных жизненных испытаний.

В чем же причина такого ослабления мужского характера? Может быть, в том, что жизнь у представителей сильного пола тогда, при «тепленьком социализме», была много легче, чем у женщин? Ведь в те годы у мужчин, которые из века в век позиционировались как «добытчики», эта их обязанность была государством весьма упрощена и свелась лишь к восьмичасовому пребыванию на службе, иногда достаточно тяжелой (как, например, у военных, шахтеров, летчиков и т. д.), иногда не слишком обременительной (как у многочисленных работников многочисленных НИИ). Продвижение по службе, предоставление квартир, различные жизненных благ находилось полностью в руках государства, было, плохо или хорошо, поставлено на поток, сильно формализовано и от личных усилий со стороны мужчины зависело не так уж сильно. А дома любой из них, с чувством достойно выполненного долга, мог валяться на диване, читая газету. Или идти с приятелем в баню, или сидеть часами с тем же приятелем над шахматной партией, или просто «забивать козла» в домино.

Женщин же после такого же трудового дня ждал не менее насыщенный трудовой день дома: ей нужно было «достать» необходимые продукты, отстояв несколько очередей, приготовить из них ужин и обед на завтра для всей семьи, убрать, постирать, погладить, уделить время и внимание детям, сходить на родительское собрание… Словом, кроме обязательной работы, семейные заботы и проблемы лежали в основном именно на женщине. Конечно, многие мужчины помогали женщине в ее домашних трудах, но именно помогали, а не были главной движущей силой. А во многих случаях и не помогали, гордо заявляя: «Я работаю», и напрочь забывая о том, что жена работает точно так же и точно столько же. А нередко и добиваясь больших успехов, потому что она, вместе со всеми этими многочисленными заботами, еще и успевала каким-то образом повышать свой образовательный, культурный и интеллектуальный уровень, а также свою трудовую квалификацию. Для этого требовался, согласитесь, сильный характер, организованность, воля и трудолюбие. Тогда как мужчины расслабились. И совсем не случайно в первые годы перестройки произошел такой рост самоубийств именно среди мужчин, которые не сумели приспособиться к новым реалиям жизни, потребовавшим от них активности, поиска новых путей для заработка, а часто и смены профессии, места работы и даже жительства.

Зато те, которые приспособились, уловили новые веяния, бросились в предпринимательство, а вместе с ним и в безудержное накопительство и потребление, словно в азартную игру… Игру, правила которой они устанавливали сами, игру часто кровавую, потому что главным правом в ней стало право сильного, как в мальчишеских драках. А слабыми, как и бывает в драках, оказались женщины, дети, старики. Слабой и проигравшей в результате оказалась вся страна.

Но азартные игроки все не могут остановиться, они, словно не наигравшиеся в нежном возрасте дети, все продолжают «зарабатывать» миллион за миллионом, покупать на них все новые яхты, дворцы, машины, футбольные клубы, не замечая, что уже весь мир смотрит на них, как на дикарей, потерявших рассудок, как на дикарей, которых пора остановить. И вот уже им отказывают в визах, не пуская в так называемые цивилизованные страны, куда они так стремились, и даже начинают разговоры об излишних природных ресурсах, которые не должны принадлежать дикарям – дескать, все равно они не сумеют правильно ими распорядиться. Изменить политику – это сегодня не только вопрос власти, сегодня это вопрос выживания страны и народа. Ради этого, ради будущего своих детей женщинам сегодня надо идти во власть. Вот только прорваться им туда крайне трудно. А потому опыт тех, кто сумел это сделать, достоин того, чтобы о нем рассказывать…

Наталья Нарочницкая

Ухватить за хвост крокодила

Эта женщина красива той особенной, тонкой красотой, в которой сразу чувствуется порода. Преисполненная достоинства стать, элегантность, мощный интеллект и широкая эрудиция отличают Наталью Нарочницкую от всех других представительниц слабого пола в российской политике. В данном случае определение «слабый» непроизвольно хочется взять в кавычки, причем исключительно из-за этого впечатления незаурядного ума и интеллекта.

Между тем в печати изящную интеллектуалку Нарочницкую нередко называют «леди-ястреб»! Не правда ли, тут же возникают ассоциации с «железной леди» английской политики Маргарет Тэтчер, оставившей, как уже говорилось, такой след в истории своей страны, что ей единственной еще при жизни поставили памятник в стенах английского парламента? Маргарет Тэтчер, как мы помним, по общему признанию, отличали неистребимая вера в преимущества свободной энергии, соединенной с национальными интересами. Беспрецедентный рывок английских войск, направленных Тэтчер за океан для утверждения британского права собственности на далекие Фолклендские острова навсегда останется в памяти не только англичан, но и мирового сообщества.

Чем же похожа Наталья Нарочницкая на эту уже почти мифическую фигуру мировой политики, столь много сделавшую для упрочения авторитета и приоритетного места Великобритании в нашем сложном и жестоком мире? Очевидно, железной логикой, бескомпромиссностью в отстаивании национальных интересов России на международной арене и национально-патриотических ценностей в сочетании с православным консерватизмом – внутри страны.

Ну, судите сами.

«…Третий Рим» в христианском, особенно художественном сознании – это именно незримый центр… Это нечто неосязаемое, полное отрицание земной империи, но забота и охранение, прибежище праведной веры. Но поскольку у Византии были наследники – Москва православная, то у Москвы уже нет никого, и если она предаст это, она будет неизбывно виновата перед Господом и людьми за утерю…»

«…Знаете, в Уголовном кодексе преступление такое есть – побуждение к самоубийству. Когда нации внушают, что она – неудачник мировой истории, не способна ни на что сама и даже не может усвоить чужие уроки, ибо когда пытается что-то заимствовать, вечно все преобразовывает на свой «дурацкий варварский лад»… – то руки опускаются от ощущения безысходности. В ответ – народ, вытесняемый на обочину мировой истории, являет демографическую катастрофу, ибо утрачивается естественное библейское чувство – желание продолжения рода».

«…После того, как расчленили Советский Союз… под флагом прощания с тоталитаризмом сдали 300 лет вовсе не советской, а русской истории, то есть обретения Петра Великого… Не большевиками же собрана была держава до 1917 года, которая никем и не оспаривалась… Где Полтава, где Кючук-Кайнарджийский договор, по которому Крым отходил от Турции к России, причем только к России, а если не к России, то тогда еще под вопросом…»

«…Навязывание слова «россиянин» вместо слова «русский» звучит оскорбительно и антинаучно. Россиянин – это гражданское состояние, что само по себе замечательно. Но культуру рождает нация, а не гражданство. Русские, немцы, татары, армяне сочиняют сказки, поют песни, пишут музыку, хранят неповторимые обычаи, создают литературу… Если россиянин перестанет чувствовать себя русским, то он перестанет чувствовать себя и гражданином России, Родина у него будет там, где ниже налоги!»

Цитировать Нарочницкую можно бесконечно. Отступлений от генеральной линии – не партии, поскольку она беспартийная, а той, что выстроена в ее душе, – не найдешь. Она отстаивает свои взгляды с безупречной логикой, блестящим знанием российской и международной истории и всегда с позиции национальных интересов России и русских. Но никто и никогда не сможет обвинить Наталью Нарочницкую в национализме – во-первых, примитивный национализм ей, разумеется, чужд, во-вторых, в любом более или менее честном поединке она с легкостью разобьет подобные аргументы с помощью своего интеллекта и энциклопедических знаний. Равных ей на этом поле найти трудно не только среди женщин, но и среди мужчин.

Недаром ведущий в одной из радиопередач, куда ее пригласили поговорить на темы геополитики, сказал ей в восхищении: «Вы – Талейран, вы – Талейран».

«Да, конечно, – ответила ему Наталья Алексеевна. – Политика – это искусство возможного. Этим она, конечно, не ограничивается, но ее главной составляющей является умение определять истинные интересы и мотивации партнеров и вовремя их обезоруживать».

Она умеет это как никто.

Невольно задаешься вопросом: зачем выстраивать шеренги безликих серых фигур так называемых преемников, все на один образец и все заведомо уступающие оригиналу, если вот вам – Талейран и Тэтчер в одном флаконе? Да еще и «с лица не общим выраженьем», причем ярко выраженным русским и православным?!

Но вот это-то в наше время и не приветствуется. Не толерантно. Это Тэтчер позволено говорить о британских интересах и защищать их всеми имеющимися средствами, но не Нарочницкой о русских. Ну, а вторая причина, по которой ей не претендовать на роль не только президента, но, видимо, даже министра иностранных дел, несмотря на весь ее профессионализм, в том, что она женщина! К тому же не из обоймы, как те же Слиска или Матвиенко.

Если же мы отойдем от политики, истории, международных отношений и обратимся просто к жизни, чтобы посмотреть, может ли она похвалиться такой же смелостью, отвагой, умением оставаться на коне в сложных жизненных обстоятельствах, то и тут обнаружим удивительные вещи. Так, однажды корреспонденты KM.RU напросились к ней в гости, чтобы увидеть жилище современного российского политика-женщины, яркой во всех отношениях. Помимо всего прочего (например, уникальной коллекции бабочек, доставшейся ей от отца, и огромного количества цветов, возиться с которыми так любит Наталья Алексеевна), они увидели множество фотографий, которые Наталья Нарочницкая сделала сама во время своих многочисленных поездок за границу. К примеру, на сессии Межпарламентского союза в Кении был сделан снимок озера, вокруг которого плотным розовым шлейфом стоят фламинго. А на другом фото журналисты увидели, как Нарочницкая держит за хвост… крокодила! Оказывается, когда охранник заповедника предложил перелезть через забор и взять за хвост сытого крокодила, то согласились только она и еще атташе российского посольства и сотрудник МИДа. Остальные побоялись. Вот такая сценка не для слабонервных!

А то твердят: «коня на скаку», «в горящую избу»… Да это для русской женщины просто семечки – привычные реалии! Она и крокодила может за хвост ухватить.

Корни

Откуда же появилась в нашей политике эта удивительная женщина?

Наталья Нарочницкая – дочь академика Алексея Леонтьевича Нарочницкого, принадлежавшего к той узкой и уже, как говорят, почти исчезнувшей плеяде русских историков, которые обладали классическим образованием и энциклопедическими знаниями. Являясь научным руководителем издания дипломатических документов внешней политики России XIX века, он оставил после себя фундаментальные труды по истории международных отношений, впечатляющие широтой охватываемых вопросов и теоретических обобщений, громадным архивным, фактическим и историографическим материалом, редкостной общегуманитарной эрудицией.

Родившись в 1907 году, Алексей Леонтьевич стал очевидцем и в какой-то мере участником событий почти всего столь богатого историческими катаклизмами двадцатого столетия. Его отец, дед Натальи Алексеевны, Леонтий Федорович, служил директором и преподавателем Черниговского народного училища. Его мать, Мария Владиславовна, потомственная столбовая дворянка из разорившегося рода, работала там же учительницей. Имение, принадлежавшее когда-то родителям Марии Владиславовны, было заложено, и она, мечтая выкупить его, в течение многих лет откладывала деньги, которые, конечно же, безвозвратно пропали во время революции.

О своем детстве на Черниговщине Алексей Леонтьевич много рассказывал дочерям, красочно описывая и «имение» с «гарбузами» у плетня, и почти гоголевские трапезы с поеданием огромного количества традиционных вареников с вишнями, и красоты малороссийской природы, когда он увлекся собиранием бабочек… Это увлечение у него осталось на всю жизнь. О революции рассказывал скупо, хотя запомнил, тоже на всю жизнь, как после утверждения новой власти ежедневно ночью по улицам разъезжал черный автомобиль, в двери домов стучали и выводили оттуда гимназисток, инженеров, врачей, а потом за городом стрекотал пулемет… О сталинских репрессиях, сменивших ленинские, о которых почему-то не говорят, он уже в преклонном возрасте с горьким сарказмом язвил: «Вышинский – всего лишь буржуазный ренегат – возродил такие архаичные понятия, как мера вины и мера наказания! Разве революционная теория законности Стучки 20-х годов не объяснила, что человек не волен в своих поступках, ибо есть продукт социальных условий? Надо просто подсчитать, сколько представителей враждебного класса надо уничтожить, чтобы дать дорогу революционному классу!»

«Неправильное» происхождение чуть было не помешало Алексею Леонтьевичу получить высшее образование, хотя аттестат об окончании гимназии был заполнен сплошь отличными оценками – тогда началась кампания по «пролетаризации вузов». Однако вскоре новая власть сделала послабление для тех, чьи родители трудились на ниве народного просвещения. В результате Нарочницкий закончил Киевский университет. Талант и эрудиция молодого исследователя скоро обратили на себя внимание выдающегося русского историка Е.В.Тарле, и Нарочницкий, не успев стать даже кандидатом наук, был приглашен в авторский коллектив знаменитой «Истории дипломатии», которая до сих пор впечатляет свободой от классовых заклинаний по любому поводу и глубиной. В результате А.Л. Нарочницкий стал лауреатом Сталинской премии. Это сыграло немаловажную роль в его жизни.

Казалось бы, Нарочницкому с его не совсем благонадежным происхождением, а затем с анкетой «брата врага народа» было бы безопаснее стать проводником большевистского классового подхода к русской истории. А после начавшейся перестройки было бы понятно и объяснимо говорить о «тюрьме народов», о проклятом советском тоталитаризме, от которого пострадала и его семья. Но он не сделал ни того, ни другого. Он всегда отстаивал научную картину истории, чаще всего двигаясь в своих исследованиях против доминирующей линии и всегда оставаясь патриотом своего Отечества. Он никогда не был настоящим «идейным» коммунистом, но не был никогда и «антисоветчиком». Сознавая грехи и даже преступления советского периода, он, тем не менее, признавал и его огромную, драматическую значимость, его неотделимость от всей непрерывной истории России. Отторжение у него вызывало только одно – вечный нигилизм российской «интеллигенции», ее презрение к собственному Отечеству.

Именно отец, Алексей Леонтьевич Нарочницкий, оказал решающее влияние на взгляды и отношение к жизни Натальи Алексеевны.

«У него было уникальное мировоззрение, которое, наверное, унаследовала и я, – говорит она. – Он радовался любым проявлениям русского национального духа – ему явно был чужд антирусский, антихристианский дух октября 1917 года, но он очень был близок духу мая сорок пятого года. Он не скрывал от меня своего скепсиса по отношению к марксизму и к революции… И хотя брат моего отца был репрессирован в 1937-м, он говорил, что именно 20-е (ленинские) годы были страшным глумлением над всем русским, над всем православным и традиционным: Пушкина называли камер-юнкером, а Наполеона – освободителем, Чайковского – мистиком, Чехова – хлюпиком, Россию – варварской страной… Мой отец радовался тому, что в 30-е годы (именно в тридцатые!) состоялась реабилитация русской истории, хотя эту реабилитацию и приправили классовыми заклинаниями. Все, что он говорил о 20-х годах, все это разразилось сегодня.

Конец ознакомительного фрагмента.