Глава 1. Трое посвященных и автоматная очередь
ИСТОРИЯ
Описание, чаще всего лживое, действий, чаще всего маловажных, совершенных правителями, чаще всего плутами, и солдатами, чаще всего глупцами.
Трое собирались вместе только в особых случаях. Тогда, когда нельзя было довериться письмам, истинный смысл которых понял бы лишь посвященный, тогда, когда шифрованный канал телефонной связи не давал никаких гарантий. Три дорогих, но неприметных в московской толчее черных автомобиля свернули в разное время ночи на одну и ту же дорогу для того, чтобы доставить своих владельцев в старинный особняк.
Еще пятьдесят лет назад здесь стояли лишь голые стены, особняк отреставрировали, а в остальном это место оставалось почти неизменным вот уже три сотни лет. Здесь не было электричества, никакой связи, никаких современных игрушек. Всякий раз, когда они встречались здесь, место предварительно проверяли надежные люди с техникой, способной засечь любые электронные излучения, найти подслушивающее устройство, уловить биение сердца того, кто решится узнать то, чего никому знать не положено.
Однажды, перед одной из встреч, в поместье нашли постороннего. На такой случай у надежных людей был вполне определенный приказ. Им удалось выяснить лишь то, что посторонний – местный житель, который забрел сюда за металлоломом, но приказ есть приказ.
Местные жители, те, кто еще остались в этой глуши, считали особняк проклятым. Об этом говорили еще их деды и прадеды. Откуда пошла эта уверенность, никто уже толком и не помнил. «Говорят, колдун там жил. Говорят, до сих пор является», – большего ни у кого из них и не вытянешь. Их уверенность в том, что в этом месте нечисто, лишь окрепла после того, как один из них в поисках бесхозных железяк решил побродить по старому поместью и исчез без следа. В этот раз все проверяли особенно тщательно. На то были веские причины.
Три вполне обычных с виду человека сидели за круглым дубовым столом. К их приходу разожгли камин, языки пламени, повинуясь капризам тяги, освещали сквозь узорную каминную решетку стены, затянутые золотистыми шелковыми обоями. Тень от каминной решетки ползала по этим стенам, тянулась по резному потолку к богатой, но пыльной люстре, которая никогда не носила ничего ярче восковых свечей. Свечи на люстре не зажигали, в центре стола стояло два канделябра по три свечи, которых вполне хватало для того, чтобы трое могли видеть друг друга.
– Все знают, в чем дело? – разорвал молчание первый из них – высокий, совершенно седой старик. Если бы не его седина, если бы не печать старости на лице, ему можно было бы дать лет тридцать, не больше. Когда люди сидят за круглым столом, непросто понять, кто из них главный, но сейчас совершенно ясно было, что главный именно тот, кто произнес первые слова. За пределами этих стен он привык к обращению «господин министр». Здесь же его звали по имени-отчеству или просто «председатель».
– Вениамин Петрович, я полагаю, дело в убийстве, но я не… – начал второй, самый молодой из них, обращаясь к старику. Он впервые присутствовал на подобном собрании, все здесь для него было новым, хотя его, в определенном смысле, к этому готовили всю его жизнь. Ему было немного за двадцать пять. Среднего роста, ухоженный и аккуратный. Он был сыном всемирно известного нейрохирурга, которому принадлежала сеть элитных клиник по всему миру и контрольные пакеты акций в нескольких фармацевтических предприятиях. Теперь эта империя принадлежала ему. Но он не был испорчен богатством. С детства он хотел быть таким же блестящим доктором, как и его отец, хотел спасать жизни и возвращать здоровье. Сейчас он уверенно продвигался к этой цели.
– Семен Арсеньевич, ты занял здесь место своего отца совсем недавно, поэтому тебе, возможно, и непонятно. А что думает по этому поводу Дмитрий Михайлович? – старик взглянул на третьего, полного высокого человека лет сорока. Его черный двубортный пиджак подчеркивал военную выправку. Он вертел в пальцах золотую зажигалку, усыпанную камнями, настолько поглощенный своим занятием, что можно было подумать, будто он проделал долгий путь только затем, чтобы полюбоваться, как слабое сияние свечей зажигает искры в глазах бриллиантов.
– Товарищ генерал, вы с нами? – Вениамин Петрович, не дождавшись ответа, снова обратился к нему по званию. Тот наконец очнулся.
– Я думаю, что нам троим грозит опасность, и ему тоже, – наконец ответил он.
Старик удивленно поднял брови.
– Все настолько серьезно? Уж не постарались ли вы, чтобы в прессе это осветили как обычное убийство?
– Все сходится к тому, что это убийство не обычное, в том-то и дело. И я действительно постарался, лишние слухи нам не нужны.
– Тогда просветите нас, расскажите, что на самом деле произошло и почему нам всем грозит опасность.
– Семен, ты знаешь, кто такой Василий Поклонский и почему он нам интересен? – начал генерал.
– Он ученый, есть в каком-то списке, мы ждем, когда он что-то изобретет… – ответил он.
– Да, ученый, но дело не в этом, дело скорее не в нем, а в его предшественниках. Дело в том, что то, что мы ждем, он не изобретет, это уже давно изобрели, он лишь тот, кому, возможно, повезет, и он найдет то, что нам нужно.
Дмитрий Михайлович посмотрел на Семена. Тот пожал плечами.
– Семен, я ясно выражаюсь? Если что непонятно, лучше спрашивай сразу, чтобы не пришлось рассказывать по десять раз. Тебе должно быть все ясно, раз уж ты теперь здесь.
– Так что он все-таки должен найти? Отец что-то говорил, я так толком и не пойму, о чем речь, – сказал Семен.
В разговор вмешался старик.
– Он должен сделать некую субстанцию, ее еще называют философским камнем, эликсиром жизни, на самом деле много названий. Он – один из современных алхимиков, у которых есть на это шансы. Мы за ним наблюдаем, нам эта субстанция нужна. Она обладает удивительными свойствами.
Семен слегка усмехнулся.
– Простите, так это ведь сказки. Отец говорил о каких-то исследованиях, а алхимия – это фокусы, наверное… Мы ведь не за этим здесь собрались?
Вениамин Петрович встал со стула, подошел к камину, постоял, глядя в огонь.
– Отец и не должен был тебе всего рассказывать, он вообще не должен был упоминать слов «алхимия» и «философский камень». Судя по всему, он все сделал правильно, а вот тебе теперь придется узнать много нового.
– Вениамин Петрович, – вмешался Дмитрий Михайлович, – похоже, мы задержимся тут до утра, Семена надо основательно ввести в курс дела. Надо, чтобы поесть привезли.
В дверь постучали.
– Они что, мысли твои читают? – сказал Вениамин Петрович.
– Не думаю, они бы просто так не пришли, сказано же, только в крайнем случае. Подождите, сейчас узнаю.
Дмитрий Михайлович взял один из канделябров, вышел, отпер дверь, было слышно, как он с кем-то тихо разговаривает. Когда он вернулся, выглядел он взволнованным.
– Пожалуй, нам придется отложить этот разговор. Расходимся, – начал он.
– Что случилось? – спросил Вениамин Петрович.
– Радары засекли какое-то движение на границе поместья, в лесу. Сейчас разбираются, в чем дело. Говорят, наверное, электроника дала сбой, такого раньше не видели.
– Чего конкретно не видели?
– Вроде человек, похоже, в бронежилете, а скорость слишком большая для человека. И что-то вроде небольших летательных аппаратов. Предположительно самолеты-беспилотники или квадрокоптеры. Очень уж они странно летали, хотя теперь пропали из виду.
– Дмитрий, ну они это, может, и не видели, – Вениамин Петрович, который все еще стоял у камина, опустил руку во внутренний карман пиджака, проверяя, на месте ли то, что там должно быть. Его рука коснулась холодного металла.
– Вениамин Петрович, вы о чем? – спросил Семен.
– Да ни о чем особенном, только сейчас нам лучше из дома не выходить. Дмитрий, ты был прав, нам точно грозит опасность.
– Не лучше ли нам прямо сейчас разъехаться? – Дмитрий Михайлович находил не самой удачной идею оставаться в доме, когда совсем неподалеку объявился кто-то, способный им навредить.
– В том-то и дело, Дмитрий, что, если то, о чем я думаю, правда, нам лучше пока оставаться здесь, пока не станет ясно, что снаружи все чисто.
– Ну, друзья мои, нам тут никто не навредит, снаружи мои лучшие люди. Или, лучше сказать, «наши». Максимум – подслушать могут, но близко им не подойти, все под контролем. А если кто сюда и влезет… – он красноречиво похлопал себя по карману.
– А, кстати, может, и я чего не знаю? – продолжил Дмитрий Михайлович.
– Дмитрий, и ты, и наши люди… Говорю же, здесь безопаснее всего переждать. Наш первый председатель, Яков Вилимович Брюс, он ведь знал, как надо строить. Пятьдесят лет назад, когда удалось выбить деньги на реставрацию, я лично проконтролировал, чтобы сохранили стены этого дома. И подвал, кстати, тоже. Легче было все заново отстроить, но, если бы не стены, мы бы здесь не собирались. Хорошо бы, конечно, Сухареву башню восстановить, да от нее даже стен не осталось, все растащили. Человеку сюда не пробраться, наши люди свое дело знают. И никому другому тоже. А если проберется, что, по-моему, невозможно… – на этот раз по карману себя похлопал Вениамин Петрович.
– При всем уважении, незаконное ношение оружия? Уж от вас-то не ждал, – сказал Дмитрий Михайлович.
– Брось ты свои замашки, будешь своим ребятам лекции читать. Твой чем заряжен?
– Бронебойными. Мощные патроны, бронежилет влет пробивают. А ваш?
– А мой серебряными. Ни разу еще нужды в них не возникало, надеюсь, и не понадобятся, но кто знает?..
– Да что тут происходит?! – подал голос Семен. – На оборотня, что ли, охотимся, это у вас шутки такие, да?
– Семен, во-первых, тут никто не шутит, если ты еще не понял. Во-вторых, следи за языком. Не каждое слово стоит произносить вслух. Иногда…
Вениамин Петрович не успел договорить. На улице раздалась громкая автоматная очередь.