Меня зовут Herr Вася
Пошла я тут в Вене на курсы начального немецкого. Группа самая интернациональная – точный срез, кто сегодня приезжает в Европу. Трое парней из Сирии, двое из Ирана, один из Ливии. Две турчанки – солидная матрона в платке и молоденькая большеглазая красотка в джинсах. Смешливая толстенькая испанка. Галантный итальянец. И мы с дальнобойщиком Васей, приехавшим из нефтяного далекого городка.
Вася – приземистый, крепкий, ясноглазый – сразу доверительно мне сообщил:
– Я учиться не буду! Мне бы только справку! Для годовой визы. Женился я тут!
– На австрийке?
– Нет, на нашей. На бывшей нашей. Она тут уже лет 10 живет. Так шпрехает!
– Ну, так и ты шпрехай!
Вася вздохнул. И видно – затосковал.
Урок 1
На уроке выяснилось, что он не знает никакого языка. Совсем. И когда учительница попросила написать на доске свои имена, «Василий» вывел по русски.
– Напишите латиницей! – по-английски просит преподаватель.
– Че ей надо? – громко через весь стол переспрашивает меня Вася.
– Имя надо написать – как в загранпаспорте.
– А! – Вася идет к вешалке, достает из кармана паспорт, становится к доске и старательно переписывает из него имя.
На уроке нас просят представиться, а потом сказать преподавателю, как зовут соседа. Вася ни спросить, ни запомнить имя сидящего рядом ливанца не может никак.
– А этот – кто? – спрашивает он меня через стол, тыча в ливанца пальцем, как в неодушевленный предмет. Промучавшись так полтора часа, на перемене Вася бросается ко мне как к родной.
– Нет, ты посмотри! Засрали страну! – трагически восклицает он, как только мы выходим в коридор. Я вздрагиваю и невольно оглядываюсь.
– Кто – засрали? В каком смысле – засрали? – спрашиваю. – Вроде кругом чистенько. И на улицах тоже…
– Да нет! Чернотой этой засрали! Кругом же одни арабы! – и Вася широко повел рукой по тусующейся в коридоре разноплеменной толпе. – Развели тут, понимаешь… Плюнуть некуда!
– Вася! – испуганно говорю я. – Тут не принято так выражаться!
– Да я же, Натаха, только тебе! Как своей! Мы же белые люди!
На уроке выяснилось: парень из Ливана – студент-журналист, сириец – горный инженер, учившийся в Лондоне, ливиец – приглашенный на работу айтишник, еще один – дипломат. Турчанка – владелица частного детского сада в Вене. Все они старательно учат новые слова. Но белый человек Вася упорно спрашивает меня через стол:
– Слышь, че она хочет? Как зовут? Но я же уже ей сказал, как меня зовут. На немецком? Блин.. Мало мы их в 45-ом…
– Ва-ся!!!!
– Ну ладно, Натаха, все, молчу! Как это… ихь бин… Херр Вася… Что?! Не так? Херр Мухин? Я?! Хер? Тьфу! Хорошо, пацаны-дальнобойщики не слышат.
Урок 2
Проходим профессии и частицы als и bei. Надо сказать, к примеру: я работаю als (как) журналист. Или я работаю bei (в) «Комсомольская правда».
Вася не очень понимает, о чем речь. Педагог поясняет: ты – LKW-fahrer. (Дальнобойщик по-нашему – поясняю я.) Ну? Кто ты, Вася, по профессии?
– А? Натаха, что она хочет?
– Профессия!
– А! Счас! Вот, этот. LKV. Фарер. Их бин.
– А где ты работаешь?
– Что?
Я открыла уже рот, но преподаватель погрозила мне пальцем. Сам дойдешь – быстрее поймешь.
– Ну, Васья! Ты работаешь где…?
Вася задумывается. Потом говорит.
– Их бин Василий.
– Да нет, не имя! Вот, надо сказать, как здесь! – показывает учителка на доску: «Их арбайте bei…» Васья! Ну? Где?
– Василий! – говорит Вася.
Учителка идет пятнами.
– Васья! Внимание! Я работаю учительницей на этих курсах. А ты работаешь где?
– А! Понял! Вот! BEI Василий!
Учительница натянуто улыбается.
– Не надо имя! – говорит.
– Что, имя не называть? – переспрашивает меня Вася.
– Нет! – говорю. И учительница опять мне грозит.
– Наташа работает в газете, Хасан работает в Симонс-компани, а ты, Вася, работаешь – bei?
Вася краснеет. Пыхтит. И молчит. Спасительный звонок снимает неловкость.
– Все-таки она какая-то… туповатая, – говорит мне Вася на перемене. – Чего она хотела-то?
– Узнать, где ты работаешь.
– Ну? Я ей двадцать раз немецким языком сказал: я работаю в фирме Василий. Я так свою компанию назвал. Купил одну старую фуру. Назвал – Василий! А учителка говорит – имя называть нельзя, а где работаешь, скажи. Ну, не тупость?
И ведь нечего возразить.
***
На перемене.
– У них здесь мужики любят на наших дурочках жениться.
– Почему же на дурочках?
– Потому что австрийцы женятся-то на них не по любви! А ради выгоды!
– Я думала – наоборот. Какой же выгоды?
– Как какой? Наши бабы не то, что австрийки. По дому колотятся. На кухне.
– Ну и…?
– Прикинь! Пылесос и посудомоечную машину можно не покупать!
Урок 3
На третье занятие Вася пришел в полной боевой готовности. Дома ему жена – а она давно уехала из России и прекрасно знает язык – написала на листочке все вероятные вопросы-ответы. Спрашивают, например, у Васи:
– Как тебя зовут?
А он начинает листать тетрадку и приговарвать: – Счас я скажу! Счас я все скажу!
– Woher kommen Sie?
– Что это? – строго интересуется у меня Вася через весь стол.
– Откуда ты приехал?
– А! Это у меня есть! Подождите-подождите! Счас все узнаете! – сосредоточенно говорит Вася.
Группа доброжелательно ржет, хотя и не понимает слов.
Разбили нас на пары. Чтобы вести простую беседу. Васе достался Хасан из Ливии.
Слышу краем уха: мучаются они там с этими приветствиями-представлениями-прощаниями.
А потом вроде дело пошло.
Только через какое-то время странные слова до меня долетают. Прислушиваюсь:
– Привьет! – радостно говорит Васе Хасан. – Кьак делья?
– Ва-ся! – шепчу зловеще. – Это еще что?
– Ну, – смущается Вася. – Мне легче его русскому научить, чем на немецком тут заикаться…
Урок 4
Приходит Вася на занятия. Взбудораженный.
– Представляешь! – говорит. – Что тут у них творится! Ужас! На улицах видела такие спуски рядом со ступеньками? Прикинь – это для старух и инвалидов. Вот понаделали! Неудобно же им! И сейчас я шел, а по такой штуке старуха спускалась. Чуть не грохнулась! Бабке на вид – лет 90! Нет, как они тут живут! Старух на улицы отпускают. Несчастных инвалидов! Вот в Уренгое никакие старухи по улицам не шарятся! И инвалиды тоже. Все сидят по домам! А тут никакой заботы о человеке!
Сегодня проходим цифры. А немецкие цифры – это я вам скажу! Сначала читаются тысячи, потом сотни, потом единицы, и лишь затем – десятки. А пишется это все в одно слово. Вот учительница написала на доске:
1978 – eintausendneunhundertachtundsiebzig
А дальше пишет на доске цифры и просит нас по очереди их читать. Васе досталось 1867.
– Ну, Васья! Что скажешь? – спрашивает учителка.
Вася долго смотрит на доску. Шевелит губами. И наконец широко улыбается:
– А что тут скажешь? Я в шоке!
Учитель тогда выводит на доске вот это:
Eintausendfunfhundertzwieundsechzig
Просит прочесть Васю. Он молчит.
– Ну? Что это?
– Это шоссе на Уренгой! – вздыхает Вася.
***
На перемене
– Встречались тут с друзьями жены. У нее подруги замужем за австрийцами. Слушай, тихий ужас! Эти идиоты отказываются есть борщ! Напрочь. Наша баба, как замуж вышла, ему борщеца, котлет навертела, пюре, блин. А он говорит: это нездоровая еда! Прикинь! И пошел в свой магазин свиную колбасу, рульку и пюре из порошка покупать. Больные люди! Да все знают: наш борщ – самая диетическая пища!
– Вася, ну, борщ-то наваристый, какая диетическая?
– А если мясо вынуть? Одни овощи останутся! То-то!
Урок 5
Вася не может осилить модальные глаголы. Учительница подошла к нему, диктует предложение. Вася ничего не понимает.
– Чего это? – спрашивает у нее.
Она поясняет, пальцами показывает. Вася важно кивает. Она отходит.
Вася мне: вот что она сейчас показывала?
– Глагол: я могу, она может…
– Она может? Да ничего она не может! Нет, надо мне с учителкой еще поработать!
– Отдельно позаниматься?
– Ну да! А то что-то она у меня совсем плохо по-русски говорит. Руками как дурочка машет…
***
На перемене.
– Я дома никому не сказал, что в Австрии женюсь. Даже сестра не знает. Только матери сказал – и все. Ребятам наболтал, что отдыхать сюда еду.
– А почему не сказал?
– Да ты что? Как можно? Я же человек верущий!
– Почему верующим-то нельзя говорить, что женятся?
– Ну ты совсем! Я же говорю – я очень-очень верующий!
– И?
– Сглазят! Я в сглаз знаешь как верю! И в кошек! Если мне на трассе кошка дорогу перебежала, все – дальше ни с места!
– А что делаешь?
– Стою, жду, когда кто-нибудь первый проедет.
– А если никто не едет? Места у вас там пустынные..
– Все равно жду! Какой ты верующий, если терпения не имеешь?!
Урок 6
Подходит ко мне перед занятием. Аж захлебывается от возмущения.
– Слушай, как же эти австрийцы нашу страну ненавидят!
– Да с чего ты взял? Как раз у Австрии с нами давняя дружба…
– Ой, ты мне не рассказывай! Ты у них в пересыльном лагере для беженцев из России была? Нет? А я был!
– И что?
– Да полный кошмар! Это никакой не лагерь. Выделили им какую-то усадьбу или дом отдыха. Здоровенное здание. Комнаты чистенькие. Уборщицы все убирают…
– Ну, и где ужас?
– Дальше слушай! Специально к ним учителя ездят – языкам обучать, как раз с таким приятелем приехал. Ну, деньги дают, само собой. А на еду посмотрел: во-от такие шматы мяса! У нас в Уренгое в платной столовке таких не дождешься.
– Так где ненависть-то?
– Ты что, дурочка? Не понимаешь? Они же это нарочно! Нагнали туда народу из Чечни и Дагестана. Беженцы! От кого беженцы? У нас что, война? Нет, хотят показать, что в России жить невозможно. Мол, у вас сплошной бардак! А мы, мол, тут людей в нашем капитализме бесплатно мясом кормим! Нет, это ж как надо Россию ненавидеть, чтобы такие деньги на санаторий для беженцев выбрасывать!
***
На перемене
– Натаха, прикинь, у них тут все на покупках в интернете сдвинулись. Прямо болезнь. Ладно молодежь! Старухи туда стадами поперлись!
Рядом с нами живет старушка – ходит, качается. У нас такие старушки если что покупают, у мошенников ванночки – ноги лечить. А эта повернулась на машинах! Она до сих пор сама на них наяривает. До дверцы доползает, божий одуванчик, на сиденье падает – и ка-ак понеслась! Так вот, она третью машину за три года меняет. Ищет по интернету модель поновее и покупает, а старую продает. Приходит такая: вы ничего в интернете не качаете? А то у меня что-то трафик плохой! Я бы на месте внуков мозги у бабушки проверил!
– Так что проверять, если она и машину водит, и в интернете сидит!
– Так и я про то. Это ж дурдом! Нормальная бабушка сидит, ноги в ванночке, и шапки вяжет!
Урок 7
Прощаемся перед выходными. Учительница пожелала хорошего отдыха. Все встали, собрались выходить.
– Стойте! – кричит Вася. Все замерли.
– Счас! Я скажу! Подождите!
И роется в тетради. Минуту роется, две.
– Что ты хотел сказать? – спрашивает учительница.
– Счас! Подождите!
Все ждут.
– Вот! Фрю! Хайль! – и Вася приветственным жестом вскидывает вперед руку.
Все вздрагивают. Вася чувствует: что-то не так. Смотрит в тетрадь:
– Нет, Фра! Хайль!
И снова вперед руку…
Я пугаюсь.
– Нет. Фри! Хайль!
Учительница натянуто улыбается. Никто ничего не понимает.
– Ну вот же! – обижается Вася и тыкает учительнице под нос тетрадку.
– О! – облегченно выдыхает учительница. – Frei|heit! (фрайхайт)!
То есть – свобода.
– Ну да! – бубнит мне Вася. – Я же и говорю: – Свобода! Все на волю! – снова вскидывает он руку. – Никаких уроков до понедельника!
Урок 8
Встречаемся после выходных.
Проходим еду. Надо рассказать, что у тебя в холодильнике есть, чего – нет, и что ты ешь на завтрак. Учительница по очереди всех опрашивает. Продукты надо выбирать из нарисованных в учебнике: молоко, сыр, хлеб, ветчина, овощи. Доходит очередь до Васи.
– У меня в холодильнике есть молоко и сыр! – говорит Вася.
– Прекрасно! А чего нет? – спрашивает учительница.
Вася пренебрежительно смотрит на картинки. И с гордостью заявляет:
– Водки нет!
– Почему? – от неожиданности спрашивает учителка.
Вася еще больше приосанивается и уверенно считывает с доски предложение, вставив нужное слово:
– Потому что я не ем водку на завтрак!
– О! Интересант! (то бишь интересно) – восклицает слегка выбитая с привычной колеи учителка.
– Вот, видишь, удивляется! – удовлетворенно шепчет мне Вася. – Они тут, небось, думают: все русские пьяницы, жить без водки не могут!
– А что ты пьешь во время завтрака? – делает попытку вернуться в знакомое русло учителка, тыча в картинку с чаем и кофе.
– Я пью на завтрак только вино! – говорит Вася. И, почувствовав напряженную тишину, добавляет. – Иногда… как его… Биир.
– Вася, ты уверен? – спрашивает ошеломленная учительница. – Ты пьешь вино на завтрак?!
– Йа, йа! – гордо говорит Вася. – В Руссланде многие тринкен на завтрак нихт водка, только вайн. И добавляет по-русски. – Все ж таки мы европейцы, а не какие-нибудь там…
Учительница, потрясенная таким русско-европейским обычаем, плавно сворачивает с темы.
– Слушай, – шепчет мне Вася. – Я только не пойму, вот это слово: фрюштук – оно что значит?
– Вася! Фрюштук – значит завтрак! Мы про него полурока талдычим! И ты только что сказал, что пьешь на завтрак вино! И вся Россия пьет…
– Блин! Я ж думал: фрюштук – это сколько штук ты за раз выпиваешь. Еще удивился, что они в штуках считают. Ты это… Скажи ей, а? А то неудобно: опозорил страну!
После уроков спрашиваю:
– Что, устал? Тяжело?
– Да ладно! – машет по-мужски снисходительно. – Я-то что! Учителку жалко!
– Почему?
– Ну как? Ей за две недели надо из русского мужика австрийца сделать!
Урок 9
На уроке не даются Васе артикли. Пыхтит, краснеет, но никак в них не попадет. А тут вдруг отвлекся и стал увлеченно рыться в конце книги. Наконец где-то в оглавлении тычет мне слово:
– Натаха, а вот этот артикль – он какой?
Вглядываюсь в мелкие буквы. Артикльтанц.
– Не знаю, – говорю. – Тебе, Вася, что, своих артиклей мало? Как ты его вообще тут выискал?
– Эх, – говорит Вася осуждающе-назидательно. – Не читаешь ты, Наташа, дома учебник!
На перемене подзывает учительницу.
– А это что? – спрашивает по-русски. Его уже все тут понимают.
– Не знаю! – говорит растерянно учительница.
– Как это? У вас в немецком языке есть артикль, может, очень важный, а вы его не знаете?
– Но у нас нет такого артикля! – изумляется учителка. Еще раз вглядывается:
– А! Это шутка! Вот!
Листает до страницы, где схемой обозначены движения партнеров в танце и написано: артикль танце.
– Ну, вот теперь понятно! – говорит строго Вася. И шепчет мне:
– Скажу жене дома: проходили танцевальный артикль. Весь урок с училкой протанцевал!
На перемене:
– Раньше я думал: как хорошо, что мужики не рожают!
– Ну? А теперь?
– А теперь посмотрел на эти артикли. Думаю: лучше б родил. Ушел бы отсюда нафиг в декрет…
Урок 10
Прихожу на занятия. Вася уже сидит. И все входящие говорят ему по-русски:
– Васья! Привьет! Как дела!
Вася чинно отвечает.
– Отлично! Ну, повторите: от-лич-но!
Потом тихонько толкает меня в бок.
– Слушай, Натаха! А может, мне пойти тут русский преподавать? А что? Русских-то здесь до хрена!
– Не поняла. При чем здесь – русских до хрена? Им же родной язык учить не надо. Кому ж ты будешь преподавать?
– Не въехала? Да местным! Австрийцам же надо с нашими как-то общаться!
***
На уроке отрабатываем тему приглашение. На доске – список мест, куда принято приглашать. Каждый по кругу предлагает соседу куда-то с ним пойти, а тот соглашается или нет.
Васе надо пригласить куда-то соседа – Хасана.
Вася мнется, не понимает, учительница пишет ему слова на доске, он их бездумно повторяет. Хасан ему отвечает, игра идет дальше. Смотрю: Вася как-то задумался.
– Слушай! – шепчет мне. – А это я счас куда его пригласил?
– Хасана? В кино!
– Что?! Я пригласил Хасана в кино?! Нет, эта учителка с ума сошла! Что она себе думает? Ладно бы тебя. Или вон Яну. Но в кино – Хасана?!
Учительница грозит нам пальцем. Вася замолкает, но морщинка на лбу не разглаживается.
– А он что ответил? – наконец шепчет он мне трагически.
– Сказал, что не пойдет. Будет домашнее задание делать.
– Господи! Ну слава Богу! Вот бы мой напарник из Уренгоя поржал, если бы узнал, что я в кино Хасана приглашаю!
***
На перемене
– Вася, ты по работе не скучаешь?
– По поездкам, когда температура – минус 50? Не скучаю. Я по зарплате скучаю. Вот думаю, может, в мусорщики пойти? Они здесь по три тысячи евро зашибают. А за что? Работа как у пианистов. Чистенькая. Люди-то здесь ненормальные.
– То есть?
– Ну, банки в один пакет ложат, бутылки в другой. На пол ничего не кидают. Не страна – мечта мусорщика!
Урок 11
Описываем картинку. На ней симпатичная девушка едет на велосипеде, а сзади болтается огромная виолончель.
– Васья, что делает девушка? – спрашивает учительница.
– Едет!
– Правильно! А что у нее за спиной?
– Эта… как ее (заглядывает в учебник). – Виолончель!
– Значит, по профессии эта девушка – кто?
Вася молчит.
– Ну, если она едет с виолончелью, она – кто?
Вася думает.
– Васья, она – музыкант!
– Не факт! – по-русски говорит Вася, смеривая приторно улыбающуюся девушку недоверчивым взглядом. – Подумаешь, футляр! У нас в 90-е годы в таких виолончелях оружие провозили!
На перемене.
– Пошел тут про пособие узнавать. Жене на меня пособие положено – 800 евро в месяц. Как на безработного. Ну и бардак у них тут с этими пособиями творится!
– А что такое?
– Да дают кому ни попадя! Там столько народа – по 5 детей приволакивают. И всем – деньги, детсады. Исполнилось ребенку 18 лет – дают муниципальное жилье. Каждому. Прикинь! Полный совок! Одна тетка ни дня не работала. Только на биржи труда ходила, отмечалась. У нее пенсия – 1100 евро.
Я жене говорю: вы что тут думаете? Эти мигранты из Турции – они же на наши налоги живут!
– Вася! Какие наши? Ты же сам пособие получаешь?
– Так в семье все деньги общие. И вообще. Я-то работать пойду. А эти только на социалку живут. Говорю жене: ваши австрийцы все у нас передрали. Все мечты нашего Советского Союза тут сбылись.
Она мне: ну это же хорошо…
– Нет! – говорю. – Забыла? Советский Союз плохо кончил…
***
Перемена.
Вася гетеросексуален до неприличия. По европейским меркам. В перерыве все ходят к автомату пить кофе. Две девчонки из Турции – одна из нашей группы, другая ее подружка – считают мелкие монетки и никак не могут набрать.
– Да ладно, девчонки! Я вас угощю! – говорит Вася и закидывает мелочь в автомат.
Девчонки пугаются, качают головами и сбегают.
– Чего они? Я же просто так хотел их угостить. Я же мужчина! Что, не могу девчонкам кофе купить?
– Видишь ли, Вася… Не принято это у них. Считается неприличным.
– Ага! – говорит Вася. – Портреты бородатой женщины по всему городу – прилично. А угостить девчонок кофе – нет…
Урок 12
Проходим сложные глаголы из двух частей. Надо придумать с ними предложения. Вася мучается, пыхтит.
– Что у тебя? – спрашиваю.
– Да вот! – показывает. – Глагол – уехать.
Я смотрю на предожение – наворочал черте что.
– Да зачем тебе этот сложный глагол! Возьми простой – купить!
Вася хмыкает:
– Вот все жещины такие: у них самое простое – купить!
Вздыхает.
– А у мужчин самый простое – уехать…
***
После уроков.
– Как ты к Австрии, привыкаешь? – спрашиваю.
– Понемножку. Все у них тут не так! Даже дома!
– Что не так?
– Ну, гости приходят и прямо в обуви по квартире разгуливают. А жена не дает их в тапочки переобувать! А еда? Жена про борщ говорит: мы такое не едим! Ладно, говорю, сам сварю. Стал варить. Она как заверещит: куда ты столько картошки, капусты! В такую огромную кастрюлю! Мы вот в этой варим! Я аж подскочил. Говорю: не могу я борщ в кошачьей мисочке варить! И ведь весь смели!
Конечно, тяжело.
Я же русский мужик? Как я сразу в австрийца обращусь? Я же, блин, не царевич, который раз – и серый волк! Мне подумать надо.
Урок 13
Перед уроком:
– Прикинь, потащила жена к своей сестре, у которой только что ребенок родился. Ну, сели, разговариваем, ребенок в соседней комнате спит. Эти две на меня как накинулись:
– Чего ты так громко! Перестань кричать! Говори шепотом!
Я им: да вы шо!? Хотите из ребенка забитого труса сделать? Ребенок должен с рождения понимать, в какой мир он попал. Здесь шумят! А то трясутся, от всего прячут, а потом он в школе – козел отпущения! Вот у меня у сестры двое детей. Мы сразу никакой тишины не соблюдали. Кричали, смеялись. Отлично дети выросли. Племяшка – она во втором классе – недавно так пацана в школе отдубасила – родителей вызывали! А если бы дома шепотом разговаривали? Он бы ее отдубасил! Правильно я говорю?
***
На уроке.
Проходим артикли у слов, которые образовались из двух других. Например: картофельсалат, фишсуппе – тут это все пишется вместе. Доходим до соединения слов Brot (хлеб) и Butter (масло).
– Соединяем их вместе и получаем – что? Das Butterbrod! – говорит учительница. – Понятно?
– Нет, – говорит итальянец, который обычно в нашей группе – самый понятливый. – Фруттсалат – я понимаю. Томатный суп – понимаю. А что это такое – хлеб с маслом? Разве такое блюдо бывает? В слове чего-то не хватает!
– Колбасы в нем не хватает! – говорит Вася. – Вот у нас тоже есть слово «бутерброд». Но у нас это значит – хлеб с колбасой! В крайнем случае – с сыром. Ну правильно же? А просто хлеб с маслом – какой это бутерброт? Фигня какая-то! Ох эти австрийцы! Экономные, черти!
Урок 15
Вася пропустил занятие. Приходит на следующее, рассказывает.
– Представляешь, простыл. Трясет всего, ломает. Кашель. И не проходит, зараза. Пошел к врачу: нашли, который по-русски понимает. Две минуты я ему про себя рассказывал, смотрю – не слушает, пишет рецепт. Дает мне. Пейте, говорит, на ночь. И выпроваживает. Я дома жене говорю: как так? Никакого анализа у меня не взял. В России всегда брали. Грудь не послушал. И вообще – выписал мне таблетки, а я люблю в порошке. А она: ну, надо было все это ему и сказать. Какие анализы назначить, какое лекарство. Ничего себе, да? Приходишь к врачу, и сам себе все назначаешь! Пусть тогда и деньги мне за мой визит платят!
– Но лекарство-то помогло? Вижу – не кашляешь?
– Да помогло! Но удовольствия никакого. Не видят они тут за порошками человека!
Урок 16
Сестра жены Васи только что родила. Он пришел, переполненный эмоциями. Весь урок до перемены крутился, вертелся. В коридоре сразу стал махать руками и громко негодовать:
– Нет, я в шоке! Слушай, какая здесь антисанитария творится! Ужас! Родился ребенок – на второй день вся, прикинь, родня, человек 50 поперлась его смотреть. Ну и меня потащили. Думал – под окнами помашем. Ага! Все вваливаются в палату. В обуви, прямо с улицы – будто так и надо. Хватают младенца и начинают с ним фотографироваться! Дурдом! Потом врачи заходят – ни бахилов, ни шапочек. У одного волосы патлатые до плеч, он ребенка – хвать!
Я не выдержал, говорю: надень шапочку, гад! Ты хоть руки мыл, пацана хватаешь?
А сестра жены еще и смеется: они и роды так принимают. Без бахилов, без шапочек. Господи, думаю, вот отсталый народ. А еще что-то про Россию говорят.
Да у нас в роддомах стерильность, детей даже мамкам не дают, чтобы заразу не занесли. А эти – чисто дикари. Понятно теперь, почему у них в Австрии всего 8 миллионов населения. Дети не выживают!
– Ну, Вася, у них показатели по детской смертности очень маленькие…
– Так понятно почему. Местные умные, рожать тут боятся. А рожают мигранты. Их после аулов австрийской больницей не запугаешь!
И вообще. Неправильно здесь все. У нас ребенка забираешь – праздник. Под окнами роддома петарды зажигают, фейрверки запускают, шампанское пьют. Радуются. А здесь пришел, тебе ребенка выдали, ушел. Как в магазине. Без полета страна.
***
Занятия закончились. Встречаемся с Васей у рецепции. Он просит меня помочь ему получить справку, что учился на курсах. Голос грустный.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Да, блин, все из-за этого немецкого! Одни засады! Теперь жена с сестрой на меня обиделись!
– Почему?
– Да приехала в гости теща. Она тут в Германии уже 10 лет живет. И я, дурак, решил выучить слово теща на немецком. Ну, типа, чтоб видела, как я тут обживаюсь. И ведь вроде выучил! Она приходит, я ей: Гутен абенд, Швайнемуттер!
А она как обидится! Швайн у них тут – свинья. А теща, оказывается – Швигемуттер.
Ну вот скажи: зачем они сделали эти слова похожими?!
***
Я записываюсь на следующий курс.
– С ума сошла? – говорит Вася. – Зачем тебе еще целый месяц эти артикли-шмонтикли зубрить?
– Ну, чтобы правильно разговаривать.
– На-та-ша! Здесь никто не разговаривает с артиклями. Так, разводка, чтобы народ в их школы шел. У меня вон дома три бабы шпрехают. Ни разу ни одного артикля от них не слышал!