Глава 2
Я проспал до утра, и это было очень странно. Меня не стала будить даже санитарка, чтобы поменять подложку и дать возможность смыть больничную грязь. Возможно, она просто не захотела выполнить свою работу и прошла мимо. Я всегда чувствовал ее ненависть ко мне, и это стало лишним доказательством такого отношения.
Прозвенел звонок – время завтрака. Как обычно, это был уже остывший чай и пара наспех сделанных бутербродов: небрежно отрезанный ломоть ветчины и такого же размера кусок несвежего сыра, который успел высохнуть по краям и покрыться плесенью. Я был очень голоден, ведь вечером еще и не ужинал, но завтрак остался нетронутым. Все дело в том, что мне необходимо было в туалет, но не хотелось делать это под себя. То странное чувство, которое поселилось в моем сердце вчера, не давало покоя. Я вдруг еще больше загорелся желанием покинуть это место, моя энергетика, казалось, уже вышла за пределы палаты и постепенно охватывала весь пансионат. Душа неистово требовала свободы, перемен, я захотел стать полезным, и это обязано было произойти. На меня должны обратить внимание и забрать из этого пансионата навсегда!
Я вновь почувствовал запах, ворвавшийся вчера в мою комнату. Услышал и шаги в коридоре, которые вдруг стихли возле моей двери, лишь изредка поскрипывала кожа, как будто кто-то боялся открыть дверь и войти. Мне хотелось кричать! Мне хотелось броситься на пол и ползти к дверям, чтобы открыть их и пригласить того, кто там стоял! Я готов был согласиться на все его условия, лишь бы скорее выбраться отсюда! Подошвы скрипнули о пол еще раз, и дверь распахнулась. Внутреннему ликованию не было предела – я все-таки был кому-то нужен! Не думая о том, что будет дальше и для чего понадобился, я просто хотел этого, хотел всем тем, что от меня осталось.
В дверях стоял молодой человек, возможно, даже немного моложе меня. Точно было известно только одно – он пришел за мной, чувствовал, что именно я понадобился ему. В руках мужчина держал мое личное дело, которое, наверное, он взял еще вчера и изучал всю ночь, а сегодня утром пришел ко мне, вернее – за мной. Это была маленькая победа, мой путь к свободе, какой бы она странной потом ни показалась.
На его европейском лице за небольшими очками я отчетливо мог разглядеть ясные голубые глаза. Нос с небольшой горбинкой, нежно-розовый румянец на щеках и милая добродушная улыбка, которая не могла скрывать за собой злого и жестокого человека, скорее наоборот, это был хороший человек, и он не мог причинить мне вреда. Незнакомец немного пригнулся, чтобы не удариться головой о притолоку и сделал шаг вперед. Он не выглядел огромным, его рост был около ста восьмидесяти пяти сантиметров, или чуток больше. Дверные проемы делались, скорее всего, под нас, или администрация пансионата просто на этом сэкономила. На нем был прекрасно подогнанный дорогой костюм и туфли, те самые туфли, скрип которых подарил мне надежду. «Я уже никогда не смогу носить такие», – мелькнуло у меня в голове. Его белоснежная рубашка говорила о чистоплотности и аккуратности, но, несмотря на это, он и внимания не обратил на то, что творилось в палате. Смрадный запах, который стоял здесь после ночи, нисколько его не смутил. На лице гостя сияла широкая улыбка, за которой я видел два ряда ровных белых зубов. Подмигнув мне, он сделал несколько шагов вперед и оказался рядом с моей кроватью.
– Доброе утро! Если не ошибаюсь, вы и есть тот самый Андрей Звягин? – произнес молодой человек довольно приятным голосом, который располагал к дружеской беседе.
Да, это был я, но вместо ответа из моего рта вырвались наружу какие-то странные звуки, совсем не похожие на слова. От волнения пересохло в горле, и невозможно было ответить, как это полагается. Надо было срочно то-то делать! Я повернулся к стене и нащупал стакан с водой, которую выпил жадными глотками. За все это время гость не произнес ни слова, он стоял и просто наблюдал за моими движениями.
– Да, это я! – наконец-то смог произнести мой непослушный язык. – Я Андрей Звягин, чем могу быть вам полезен?
– Вы позволите? – он мило улыбнулся и, устраиваясь на краю кровати, в том месте, где должны были быть мои ноги, продолжил. – Очень рад нашему знакомству! Разрешите представиться, Себастьян Креп! Друзья в шутку меня называют Скрепкой. Это мое детское школьное прозвище. Я всегда задавал очень много вопросов учителям, постоянно «цеплялся» к ним, за это они и стали меня так называть. Прозвище «приклеилось», и вскоре для всех друзей я стал Скрепкой.
Себастьян вдруг замолчал и вновь стал внимательно смотреть на меня, пытаясь понять мою реакцию на все происходящее. Имя и фамилия гостя ни о чем не говорили, даже о его происхождении. Он был для меня загадочной личностью, несмотря на открытость общения.
– Итак, Андрей! – вдруг неожиданно продолжил молодой человека, – я здесь, собственно, для того, чтобы поговорить о вашей дальнейшей судьбе.
Да! Это действительно был мой шанс, и я соглашусь на любое предложение Себастьяна, лишь бы только выбраться отсюда! Что бы мне ни предложили и чем бы это ни закончилось, я скажу свое «да», и еще несколько раз скажу ему «да», лишь бы покинуть это опостылевшее помещение!
Нить разговора была потеряна – мои мысли затмили все. Лишь произнесенная фамилия дальнего родственника привела меня в чувство, надо было вспомнить начало беседы.
– Простите, Себастьян, вы сказали Харламов, а причем здесь он? – я смотрел на него с нескрываемым недоумением.
– Я так понимаю, что вы меня не слушали, Андрей? Что ж, повторюсь, это будет несложно сделать, – он вновь улыбался, когда произносил эти слова. – Мой отец возглавляет одну очень известную медицинскую клинику, на сегодняшний день она занимается разработками новых протезов, которые будут соединены с нервными окончаниями человека и станут продолжением части тела. Все исследования еще в начале пути. Вдохновленный этой идеей, я решил принять участие в проекте, но мои планы пошли дальше. Еще в детстве у меня была мечта создать свою команду и выступить на соревнованиях «Железной лиги»… Я большой поклонник хоккея!
– Что-то не понимаю, как я могу в этом помочь, вы меня ни с кем не путаете? – разведя руки в сторону, я показал на то, что лежало на кровати.
– Не перебивайте, Андрей! Так вот, меня вдохновила идея отца, и я решил создать свою команду для участия в хоккейных соревнованиях, но это будут не просто роботы, это будет команда киборгов с человеческим мышлением, то есть с восприятием всего происходящего на поле с точки зрения личности! Вот чего я хочу, Андрей!
Он снял свои запотевшие очки и стал протирать их, его глаза блестели, в них было столько азарта и желания! То, что предлагал Себастьян, мне казалось совершенным бредом. Как можно человека соединить с металлом и выпустить на лед против лучших команд, которые годами совершенствовались. Это было невозможно, но то, с какой уверенностью он это говорил, вселяло в меня надежду и доказывало серьезность его намерений. В конце концов, если все получится – я смогу изменить свою жизнь и, поверьте мне, в лучшую сторону. Но все же сомнения оставались.
– Не знаю, что вам и ответить на все это…
– Выбор пал на тех, в чьих генах заложен код великих хоккеистов прошлого. Я очень долго изучал этот вид спорта и выбрал вас, Андрей, для того чтобы с вашей помощью найти лучших игроков и лучшего вратаря, которые находятся в таком же безвыходном положении, как и вы.
Еще в детстве я мечтал играть в хоккей, был на нескольких матчах «Железной лиги», но чтобы вот так, коренным образом все изменить… В его глазах я видел обычное ребячество, мне казалось, Себастьян не понимал всей ответственности за тех, кого хочет привлечь для реализации своих безумных планов. В его голове вынашивалось что-то невероятное: сделать нас частью какого-то конструктора, чтобы собрать или создать свою команду. Бред! На это уйдут годы, или он все-таки что-то не договаривает.
– Сразу хочу предупредить тебя, Андрей! – Себастьян вдруг неожиданно перешел на «ты», – это не улучшит твою и без того кошмарную жизнь, все также не будет связи с внешним миром. Если все получится, то до выхода на лед никто не будет знать, что находится внутри моих игроков, об этом станет известно только после завершения финального матча.
Мой гость стал очень серьезным, с лица исчезла добродушная улыбка. Я наконец-то понял, что его затея не была детской забавой, как показалось вначале. То, что он задумал, должно было перевернуть все представления о хоккее и придать соревнованиям новый импульс, вызвав еще больший интерес. И я должен буду довериться ему. Никакого будущего в этом пансионате не будет, рано или поздно, здесь ждет смерть от отчаяния или скуки, а с Себастьяном у меня есть шанс стать чемпионом «Железной лиги». Я усмехнулся и постарался сделать это незаметно, но моя улыбка не осталась без внимания со стороны гостя, который сидел все на том же месте и смотрел на меня выжидающе.
– Андрей, что так развеселило тебя? Мой вид или мои слова, которые ты не воспринимаешь серьезно? – раздраженно произнес Себастьян, вскакивая с кровати. – Я наблюдал за тобой несколько месяцев. Мне стоило больших трудов и немалых средств, чтобы добиться этого. И вот теперь, когда я хочу дать тебе шанс, ты смеешься над моим предложением! Как это понимать?
– Не обижайся на меня, Себастьян, по прозвищу Скрепка, мой смех был вызван именно тем положением, о котором ты только что говорил! Присядь, пожалуйста, мне не очень удобно следить за тобой и разговаривать, когда ты мечешься по этой комнате, как загнанный бык, – попросил я и похлопал рукой по кровати.
В комнате не было другой мебели, Скрепка остановился посредине комнаты и, немного подумав, вернулся на кровать.
– Извини, Андрей, не подумай, что я такой на самом деле вспыльчивый, нет, это не так! Ты должен понять, раскрыв перед тобой все свои карты, я даже не мог представить, что получу отказ! Это же шанс! И если все получится, ты сможешь стать полноправным членом общества и вернуться в этот мир нормальным человеком. – Он посмотрел на меня и добавил: – Ну, почти нормальным, а может быть даже и лучше! Эта идея – новый шаг, шаг в будущее, и я хочу, чтобы этот первый шаг сделал именно ты, Андрей, как потомок легендарного нападающего Валерия Харламова!
Себастьян замолчал и выжидательно посмотрел на меня, нервно теребя в руках очки. Он заметно волновался, хотя, конечно, зря. Я для себя еще вчера решил, что уйду с этим человеком, что бы мне ни предложили, каким бы ни было это предложение бредовым. Да, идея казалась немыслимой, но ради мечты стоило жить, и я был готов отдать себя в его руки.
– Согласен, Себастьян, – едва слышно сказал я от волнения, которым был охвачен еще со вчерашнего дня.
– Что? Что ты сказал?
– Я согласен, Себастьян! Я хочу участвовать в твоих экспериментах и стать чемпионом «Железной лиги»!
– Чемпионом? – вдруг с какой-то тоской в голосе произнес он.
– Именно чемпионом! А если нет, то не стоит и начинать всю эту затею! Цель нашей команды – только победа!
– Да! Ты прав, Андрей! Пусть нам помогут боги! Я приложу все свои усилия, чтобы все так и было!
Он схватил мою руку и крепко пожал, после чего даже попытался обнять меня, но вовремя понял, что сделать это не удастся, и просто похлопал по плечу, выражая свою признательность по поводу моего согласия.
– Тебе придется провести еще несколько дней в этом пансионате, необходимо уладить некоторые нюансы с документами и с руководством. А как только это будет сделано, я обязательно вернусь за тобой!
Себастьян вновь пожал мою руку и, развернувшись, быстрыми шагами покинул комнату, оставляя меня надеяться на спасение, которое, возможно, позволит вернуться к жизни. А если это так…
В моей голове возник образ Натали, я должен буду отыскать ее, когда все эксперименты закончатся и Себастьян позволит связь с внешним миром. Нет, я не желал, чтобы она видела меня таким, как сейчас, просто хотелось узнать о ее судьбе, хотя надежды на это были минимальны. Она и до, и после нашей встречи наверняка вела слишком осторожную жизнь, и найти ее вот так просто, думаю, не получится. Придется потратить немало времени, чтобы выйти на след тех, кто имеет хоть какое-то отношение к планете Такина, а уже после планомерно идти вперед, узнавая все больше и больше нужной информации. В моей голове всплыли воспоминания о наших последних минутах, проведенных вместе. Натали говорила о каком-то странном охотнике за головами… Харпер, кажется, так она его называла. Это была еще одна зацепка. Можно было начать с поиска этого человека и организации, которая воспользовалась его услугами для поиска такинян. Мне вдруг с еще большей силой захотелось жить. Наконец-то появилась цель, ради которой я должен был идти вперед, чтобы разгадать, прежде всего для себя, тайну планеты Такина и ее обитателей.
Я вдруг ощутил небывалый прилив сил, и та энергия, которая внезапно появилась во мне, требовала невозможного. Мои руки были сильны как и прежде, но я никогда не пытался ими воспользоваться для передвижения, например, чтобы добраться самостоятельно до душевой кабины и смыть с себя то, что не смыл вчера. Мне вдруг захотелось очиститься от времени, проведенного в этих стенах, и начать свою жизнь с нового листа. Та обреченность, которая обволакивала меня каждый день моего нахождения здесь, не позволяла раньше заставить себя жить иначе. Я сбросил одеяло и посмотрел на себя – теперь это было не так уж и мало, как мне раньше казалось. Подтянувшись на поручнях, которые были установлены над моей головой, я с невероятной легкостью оторвал свое тело от кровати и на какое-то время просто напросто завис в воздухе, обретая уверенность в себе и в своих собственных силах. Потом вновь опустился на кровать и, перевернувшись, оказался на ее краю. Опустив руки вниз, я попытался медленно сползти на пол. Все почти получилось, но в последнюю секунду та часть тела, которая еще оставалась на кровати, вдруг резко сорвалась, и я довольно больно ударился о бетонный пол. Удар пришелся на самое болезненное – репродуктивные органы. Закричав, я стал растирать ушибленное место, пытаясь уменьшить боль. После того, как она постепенно отступила, я перевернулся со спины на живот и ползком направился к душевой кабине. И почему бы не сделать этого раньше, ведь все оказалось намного проще, чем мне казалось. При помощи рук по оборудованным поручням я забрался в душевую и включил воду.
За время, проведенное в пансионате, я впервые самостоятельно принимал душ. Принимал душ без чьей-либо помощи, без чьих-либо криков и неимоверно был рад этому! Вера – вот что дает нам жизнь! Я заставил себя поверить в то, что через несколько дней покину это заведение. Начнется новый этап моей жизни, и можно будет все начать сначала!
Вдруг дверь в мою комнату резко отворилась, и в нее ворвалась разъяренная Тито, приставленная, чтобы следить за нами. Ее оглушительный крик, кажется, достиг самого отдаленного уголка пансионата.
– Ты что это делаешь, недоносок? Кто позволил тебе принимать душ в это время? Верно, давненько не получал моих тумаков! – кричала она, направляясь ко мне.
– Остановись, Тито! – вырвалось у меня, – или я за себя не ручаюсь!
Это надо было видеть! Темнокожая великанша вдруг обомлела и остановилась перед входом. Она замолчала и с изумлением смотрела на меня, не понимая, как кто-то посмел ей перечить. Ведь это только ее право издеваться над пациентами, а здесь налицо был бунт! Широко раскрыв рот и тряся своими огромными губами, азиатка не могла вымолвить ни слова.
– Ты долго издевалась над нами, Тито, и теперь пришло время остановить тебя! – продолжил я неожиданно для самого себя. – Если еще хотя бы раз попытаешься оскорбить или ударить, видит бог, я покалечу тебя! Я побью тебя, Тито! Поняла меня?
У нее вдруг подкосились ноги, и она, усевшись на пол передо мной, громко разрыдалась. Оказывается, за грозным видом оказалась ранимая и слабая женщина, которая, получив достойный отпор, тут же сдалась. Мне стало как-то не по себе, надо было ее срочно успокоить.
– Тито, пожалуйста, перестань плакать, – сказал я, пытаясь спуститься вниз, – я не хотел обидеть тебя. Это обычная защитная реакция, ты понимаешь, о чем речь?
Она не слышала меня. Все также сидя на полу и прикрыв лицо руками, азиатка рыдала, и с этим надо было что-то делать.
– А ну замолчи, Тито, и встань с пола! – закричал я так, что самому стало не по себе, – чем сидеть и рыдать, помоги мне, перенеси на кровать!
Мой крик вывел ее из страдальческого состояния, и она, мгновенно поднявшись, схватила чистую простынь, обернула меня, как ребенка, и отнесла на кровать.
– Прости меня, Андрей, это все не со зла, – пыталась оправдаться Тито, – у меня есть сын, и он тоже инвалид. Ты не представляешь, сколько надо сил, чтобы на все это смотреть и терпеть. Я очень устала…
Она уткнулась в подушку рядом со мной и вновь расплакалась, но это уже были совершенно другие слезы. Мне ее по-человечески было очень жаль, но помочь я был не в силах, только поддержать словами, которых никак не мог подобрать. Что нужно говорить в таких случаях? Я погладил Тито по голове, ее волосы были очень жесткими на ощупь. Еще несколько раз провел по ним рукой… Мои прикосновения немного успокоили ее, и она поведала свою историю.
Женщина рассказала, что никогда не была красавицей и что забеременела в баре, где подрабатывала официанткой, от какого-то пьяного проходимца. Она сама была не прочь вступить в эту связь, так как имела непривлекательную внешность и на нее практически никто не обращал внимания. В итоге, за это желание и за этот грех у нее родился сын, которому было уготовано жить с физическими недостатками и синдромом Дауна. Мальчик не был способен самостоятельно передвигаться, и все это легло тяжким бременем на ее плечи. Считая себя виновной во всем произошедшем, Тито решила не отказываться от своего ребенка. Вот уже почти пятнадцать лет она ухаживает за ним и работает в этом пансионате, проклиная свою судьбу.
Она излила все, что накопилось в душе за долгие годы. Я внимательно выслушал ее, и мне показалось, что Тито стало намного легче. Она даже улыбнулась, когда закончила свой рассказ. А потом незаметно достала из кармана расческу и причесала меня. Стоило ей нагрубить и выяснить, что с ней происходит, как передо мной был совершенно другой человек, со своей тяжелой жизнью и со своими человеческими слабостями.
– Мне будет недоставать тебя, Андрей, – неожиданно произнесла Тито, – этот человек, что приходил в пансионат, явно хочет забрать тебя. Слышала, что ты согласился, и это правильно. Я очень рада и хочу, чтобы твоя жизнь изменилась в лучшую сторону и ты нашел свою судьбу, свою вторую половину. Ты хороший человек, Андрей.
Женщина поцеловала меня по-матерински в лоб и быстро вышла из комнаты, я снова остался наедине с самим собой. Мне хотелось еще поговорить, но останавливать и возвращать ее не стал. Думаю, Тито сама многое поняла и теперь возможно станет смотреть на жизнь по-другому, изменится в лучшую сторону.
Два последних проведенных в пансионате дня показались раем. Тито была частым гостем, она приносила еду, которую готовила дома сама, мыла меня утром и вечером. Появляясь в комнате, она все время что-то говорила, рассказывала всевозможные истории, и мне это было очень приятно. Все закончилось утром третьего дня, когда на пороге палаты я увидел директора пансионата, а с ним двух мужчин, которые явно пришли за мной. Вдруг появилось беспокойство, мелькнула мысль остаться, но уже ничего нельзя было изменить, и я был передан в руки этой парочки. Не говоря ни единого слова, они положили меня на носилки, вынесли из здания и погрузили в автомобиль. Это был обычный фургон, внутри которого находилось приспособление для перевозки больных.
Было неизвестно, куда именно мы направляемся. Случилось, так, что я даже не поинтересовался у Себастьяна о том месте, где все будет происходить. Меня охватывала паника, захотелось кричать, но это вряд ли уже могло что-либо изменить. Всегда страшно, когда что-то меняется, а быть в полном неведении от всего происходящего – это в два раза страшнее.
Примерно через час машина остановилась, мои попутчики подхватили носилки, к которым я был пристегнут ремнями, и быстро занесли меня на корабль. Они определили свою ношу в центре грузового отсека и быстро удалились, оставив меня опять одного. Но через некоторое время я с облегчением почувствовал знакомый запах и услышал скрип обуви. У меня отлегло от сердца.
Это был Себастьян! Очень не хотелось быть обманутым. Мне стало не по себе, когда в палате появились эти двое угрюмых громил, я столько всего передумал, пока трясся по дороге на этот корабль, что не хочется даже и вспоминать.
– Андрей! – ворвался он в отсек со своей ослепительной улыбкой, – извини, что я сам не смог приехать за тобой, надо было утрясти еще некоторые мелочи, но теперь все будет хорошо, мой постоянный присмотр гарантирован! Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, Себастьян, за заботу, очень рад, что снова вижу тебя. А мое самочувствие улучшается с каждой минутой, как никогда!
– Вот и прекрасно! Сейчас распоряжусь, чтобы тебя доставили в твою комнату, нам предстоит провести на этом корабле пару дней, до тех пор, пока мы не доберемся до планеты Сит, там находится моя лаборатория. Ты слышал что-нибудь об этой планете?
– Я что-то не припоминаю это название…
– Ну, это, в принципе, и не удивительно! Она открыта совсем недавно. Мой отец выкупил один из ее островов и создал там свою лабораторию, которую впоследствии любезно предоставил мне, чтобы я без лишних глаз занялся тем, что задумал! Подожди минутку, пришлю кого-нибудь за тобой, – сказал Себастьян и удалился вглубь корабля.
Ждать пришлось недолго, появились два члена экипажа, которые были, как и их хозяин, очень добродушными, и пока несли меня в мою комнату, все время подшучивали друг над другом и веселились. Они остановились перед дверями и поставили носилки на пол. Один из них вошел в комнату и уже через мгновение выкатил оттуда коляску, в которую и усадил меня.
– Это настоящее чудо! Это спецзаказ! Себастьян сам разработал проект этой коляски специально для тебя, Андрей! На подлокотниках находится сенсорное управление, я думаю, что ты быстро разберешься, вызвав меню. Этот маленький джойстик, – он показал на небольшую ручку, находящуюся на правом подлокотнике, – поможет передвигаться по нашему кораблю! Если тебе что-то будет неясно, вызовешь меня через меню, ну, или найдешь самостоятельно – здесь спрятаться негде.
– Спасибо…
– Поль, меня зовут Поль, а это Борис, но его звать не стоит, он не дружит с техникой и привык лишь к физическому труду, – мужчина рассмеялся и успел отклониться от дружеской оплеухи, которую ему намеревался влепить напарник.
– Не слушай его, Андрей! На этом корабле все умеют делать все и заменяют друг друга, так что будут проблемы – обращайся.
Они, забрав с собой носилки, удалились, продолжая подтрунивать друг над другом еще более остроумно. Поль и Борис чем-то были похожи: общие черты лица, телосложение, повадки, – все это их и объединяло, хотя они не могли быть братьями.
Я положил руку на джойстик и немного поводил ею из стороны в сторону. Механизм оказался довольно послушным, он легко менял направление движения коляски, подчиняясь моим приказам. Разобравшись с механизмом, я покинул коридор и оказался в своей комнате. Себастьян постарался и здесь. В комнате все было продумано до мелочей: и место приема пищи, и душевая кабина, и даже туалет. Единственное, что я здесь не увидел, так это кровать или ее подобие, где можно было бы поспать. Ответ на мое недоумение был найден в меню коляски. То, что я прочел там, меня просто поразило. Это был настоящий трансформер! Он прекрасно модифицировался в удобную кровать. Поль оказался прав, коляска – настоящее чудо, и, мне кажется, я вновь стал ощущать себя человеком.
Любопытно было бы теперь осмотреться на корабле, перемещаясь на своем новом чудо-коне, но будет ли это правильно и корректно?
– Ну, как ощущения? – раздался за моей спиной голос Себастьяна. – Уже успел освоить управление? Я специально изготовил это для тебя.
Он подошел сзади и похлопал по коляске, как бы проверяя ее на прочность.
– Спасибо, Себастьян, я не мог даже и подумать о таком теплом приеме, какой ты мне устроил, – взволнованно ответил я.
– Все относительно, Андрей! Сегодня тебе нравится, а завтра, возможно, ты будешь проклинать себя, ведь я не обещал сладкой жизни. Придется, пока мы все не завершим, жить на обезболивающих препаратах. Тебе предстоит перенести целую серию операций, и некоторые из них необходимо будет проводить, что называется, вживую, чтобы чувствовать связь, которой мы хотим добиться, но это будет завтра. Сегодня ты мой гость – и корабль в твоем полном распоряжении. Можешь, ничего не боясь, осмотреть его и познакомиться с командой, некоторые из них останутся с нами на острове.
Весь наш разговор Себастьян находился у меня за спиной, управляя коляской, и я не видел его лица. Но по интонации было понятно, что все, о чем он говорил, правда. Мой путь лежит через боль и страдание, и я готов через все это пройти.
– Спасибо, еще раз, Себастьян, постараюсь пройти все эти испытания, ведь они важны не только для тебя, они важны в первую очередь и для меня самого.
– Рад, что ты это понял! – он вышел из-за моей спины и повернулся ко мне лицом. – Как только прибудем на место, я расскажу обо всем более подробно, а сейчас отдыхай, постараюсь больше не тревожить тебя во время полета, мы еще успеем надоесть друг другу на острове.
Он махнул рукой куда-то в пустоту и вышел из комнаты. Как и было обещано, до конца полета я его больше не видел.
Мне было интересно знать, что представляет собой корабль и что за люди в нем находятся, поэтому я незамедлительно отправился осваивать новую территорию. Во время моего путешествия я знакомился со многими членами экипажа, но тех, кто был занят, старался не отвлекать и, немного понаблюдав за их работой, проезжал дальше. Сам корабль изначально мне показался необычным, а обследовав его, я понял, что не ошибся. Это была настоящая космическая лаборатория, имелись комнаты для медицинских исследований и даже целые комплексы, предназначенные для изготовления роботов. Все это меня в очередной раз поразило. Персонал был разбит на две группы: техники и медики. Можно сказать с уверенностью, что на определенном этапе они соединят свои усилия и выдадут Себастьяну необходимый результат. И связующим звеном в этой непростой цепочке буду я.
Микробиологи, нейрохирурги, программисты работали над созданием киборга, и не просто киборга, а, практически, совершенного человека. Основной и главной задачей для Крепа являлось достижение связки биологических тканей с электроникой на таком уровне, чтобы человек не заметил разницы между настоящей конечностью и изготовленным технически протезом. Все команды для управления новой частью тела должен осуществлять мозг человека через нервные окончания, которые должны буду вживляться в электронику и заставлять ее работать по образу и подобию живых конечностей.
Неизвестно, как все это будет происходить и в какой именно момент я начну принимать в проекте непосредственное участие, но то, что это будет длительный и довольно мучительный процесс, в этом я отдавал себе отчет.