Глава III
Встреча с любовью
– Какие, сын, у тебя успехи на любовном фронте? – спросил вдруг неожиданно отец. – Вчера ты пришёл довольно-таки поздно домой…
– Да, какие там успехи, – невесело пробурчал Тарум в ответ. – Вся надежда была у меня на Инну, но я опоздал. Жаль, хорошая была девчонка…
– Свято место, сын, пусто не бывает, – подключилась к их диалогу мать. – Идите завтракать.
– Ну, да, свято место, – разразился громким смехом её муж, усаживаясь за стол.
– Вот не надо этих пошлых намёков. Женщина – это благо для мужчины. Поинтересуйся на сей счёт у Семёна Николаевича, он тебе популярно всё объяснит.
– Не обижайся, любимая, это снова мой окопный юмор вырвался наружу, – пошёл на попятную отец.
– Да, ладно, чего уж там, – снисходительно улыбнулась Валерия. – Я же знаю, что у моего мужа начинка интеллигента. Вопрос лишь в том, насколько этот термин оправдан, когда речь идёт о «человеке с ружьём».
– Мам, откуда к тебе прилетело словечко – «человек с ружьём»? – тут же проявил неподдельный интерес Тарум.
– Откуда? Издалека. От Ленина, – слышал про такого?
– Мам, о чём ты говоришь. Конечно же, я знаю, кто такой Ленин. Ты мне однажды уже рассказывала про него.
– Это хорошо, что ты не забыл, – одобрительно отозвалась мать. – К сожалению, многие твои сверстники вряд ли слышали про него. А вместе с тем это был величайший и умнейший человек своей эпохи. Так вот, Ленин говорил, что не надо бояться «человека с ружьём. Я поверила ему и не испугалась твоего отца, хотя это было непросто, уж больно непростой народец эти военные, – рассмеялась мать.
– Мам, не работай с нашими мозгами, – взмолился Тарум. – Сама-то неслучайно погоны милицейские надела – чай призвание такое?
– Призвание, сын, призвание… – А вообще-то, мы говорили о тебе, – спохватилась мать. – Когда у меня будет помощница по дому?
– При такой постановке вопроса у тебя мама никогда не будет помощницы. Сейчас девушки другие – эмансипированные, в помощницы не годятся. Им ночные клубы подавай…
– Невесту для пограничника в Москве отыскать сложно, – ухмыльнулся отец. – Нужно ехать в Сибирь, в глухую сибирскую деревню и там присматривать. Если повезёт, а девушек там очень мало – они по городам разъехались, то такая девушка по гроб жизни будет благодарна своему мужу лишь за то, что он её из дыры вытащил. Она ему ноги в тазике мыть будет…
– Фу-у-у, – сморщила нос мать. – Какой примитивизм! Не слушай его, сын, нашего папу понесло, как Остапа Бендера, с ним такое случается частенько…
– Хорошо, мама, не буду его слушать, – рассмеялся Тарум. – Сегодня я, пожалуй, в «Бурлеск» не пойду, а махну к актрисам. – Кстати, родители, ответьте мне на один вопрос.
– Задавай!
– Кто ещё с офицерами в романе Толстого «Война и мир» поехал к актрисам?
– Медведь! – почти в один голос ответили Алексей с Валерией.
– Ну, вы даёте! – изумился он.
Довольные своим ответом родители переглянулись между собой.
– И ты нам, сын, тоже ответь на один вопрос, – предложил отец.
– Задавайте.
– Сколько весил герой романа Толстого «Анна Каренина» Андрей Вронский, и какое значение имел его вес в развитии отношений с Анной? Сразу скажу, что этот вопрос взят мною из тестового сборника для выпускников одного из учебных заведений спецслужб США, ориентированных на работу по России.
Лицо Тарума вытянулось от удивления.
– Точно, пап, не знаю, даже лоб морщить не буду.
– Почти четыре с половиной пуда. Это 74 килограмма.
– И какое значение имел этот вес?
– А ты помнишь, как звали лошадь у Вронского?
– По-моему «Хрум – хрум».
Родители покатились со смеху.
– Ну, где-то рядом. Но только не «Хрум-хрум», а «Фру-фру». По описанию Толстого любимая лошадка Вронского была изящным и хрупким созданием. В основе её клички лежало подражание шуршанию нижнего белья и юбок у дам-модниц. Ты, наверное, помнишь, что лошадь на скачках сломала хребет. Вронский упал на землю, а Анна в порыве чувств выказала при муже своё отношение к нему. С той поры и начались все проблемы…
– А-а-а, – протянул Тарум, – мне понятно, в чём дело.
– Образование это великая сила! – философски заметила мать. – Меня вот только пугает узколобость наших чиновников в министерстве образования. Им невдомёк, что слепое подражание западной системе образования, ориентированность на тесты, делает из наших детей продукт некой справочной системы. Дети знают рост, вес, кличку, а вот внутренний мир героев описать не могут. На днях внучка писала сочинение на тему: «Что представляет собой художник Чартков в произведении Николая Васильевича «Портрет»? Так вот её сочинение уложилось менее чем на половину странички. Это были приметы художника, и представлены они были, как приметы подозреваемого: рост, вес, цвет волос, форма лица, характерные особенности и т. д.
– Мам, ты снова поработала с моими мозгами, – рассмеялся Тарум.
– Это, сынок, называется воспитание. Кстати, на Арбате мне на глаза попалась афиша Украинского молодёжного театра. Там дают спектакль «Сказ про Федота-стрельца», отзывы об нём великолепные. Сходи, Тарум, думаю, что не пожалеешь. Это лучше, чем мотаться по ночным клубам Москвы.
– Спасибо, мам. Может быть, и схожу…
Девушка, шагавшая в направлении ресторана «Прага», окинула взглядом толпящуюся в вестибюле свадебную процессию. Счастливые! – позавидовала она. Начал моросить дождик, но несмотря, что на дворе был август, он был почему-то холодным. Она раскрыла зонтик и ускорила шаг.
Огни уличных фонарей и неоновые рекламные вывески разноцветными огнями отражались в многочисленных витринах Арбата. Ей нравился Арбат – он чём-то напоминал её любимый Крещатик, скорее всего, толпами праздношатающихся людей. Москва, как и Киев, красивый город, в котором переплетались величественное прошлое и будоражащее воображение будущее. Здесь все время ждёшь, что вот-вот произойдёт что-то неожиданное и приятное.
Родину ей пришлось покинуть из-за назойливых ухаживаний молодого принца из Абу-Даби по имени Рафид, с которым она познакомилась при весьма необычных обстоятельствах. Во время своего визита в Киев этот арабский принц изъявил желание посетить мечеть «Ар-Рахма» и нанести визит муфтию Украины. Тогда она со своей подругой Олесей решила поглазеть на молодого и богатого арабского красавца, приехавшего к ним.
В Духовном управлении мусульман Украины у Олеси работал дядя, который все сразу понял и поручил им преподнести высокому гостю подарки. Олеся подарила Рафиду плакетку с изображением мечети «Ар-Рахма», а она подарила ему статуэтку Рабиновича и в приложение к ней сборник знаменитых одесских анекдотов. Он же вручил им свои визитки, украшенные золотым вензелем.
Принц оказался человеком женатым, но это ровным счётом ничего не значило для него – высокородного богача с моралью кролика. Он прекрасно понимал, что представляет собой лакомый кусочек для украинских женщин: молодой, красивый, а главное, баснословно богатый. В течение довольно длительного времени он видел немало плюсов в невероятной доступности молодых женщин практически во всех странах, где ему довелось бывать. Был он уверен, что и на Украине он может с лёгкостью выбрать для себя любую самую красивую и желанную девушку и та без всякого сопротивления пойдёт с ним куда угодно и ни в чём ему не откажет.
Принц стал активно ухаживать за ней на глазах у своей жены. Он до смешного увлёкся ею, но главным образом по причине того, что роль любовницы ее абсолютно не интересовала. А он всегда получал то, чего хотел, и на этот раз ему нужна была она!
Дошло до того, что он предложил ей стать его второй женой. Предложение поборника адюльтера насмешило её, так как она представила себя на мгновение в его гареме, танцующей у фонтана…
Сначала она намеревалась высказать принцу все, что она о нём думает, но дядя Олеси, узнав про её намерение, составил с ней конфиденциальный разговор на эту тему.
В то время между Украиной и Арабскими Эмиратами готовился к подписанию большой нефтяной проект. Будет лучше, сказал дядя, если ты не отвергнешь принца сразу и тем самым пощадишь его самолюбие…
Желание оставить с носом этого похотливого арабского миллионера у неё было чрезвычайно сильным, но, несмотря на это, она прислушалась к его совету. Она решила принять кардинальное решение – покинуть на некоторое время Украину, не ставя при этом в известность принца. После недолгих раздумий она уехала в Москву. Там, по протекции своей тёти сразу же устроилась на работу актрисой в Украинский молодёжный театр.
Этот выбор не был случайным. После гибели родителей в ужасной дорожной катастрофе, она переехала жить к своей бабушке в Одессу, где окончила театрально-художественное училище. Об этом периоде жизни ей всегда напоминала «кукла-монтанка» – символ плодородия и позитивной энергии.
Эту куклу для неё бабушка сшила из лоскутков ткани ещё в детстве и сказала, что «монтанка» будет её охранять. С тех пор эта тряпичная кукла-талисман неизменно находилась с ней всегда, где бы она ни пребывала…
Сейчас в планах у неё была покупка какой-либо оригинальной бижутерии в подарок Олеси ко дню её рождения. Вечерний спектакль «Сказ про Федота-стрельца», в котором она играла Марусю – супругу главного героя, задержался в связи с внезапно возникшими неполадками в электросети, поэтому она спешила. У первого попавшегося торговца бижутерией выбрала бусы из уральского малахита и направилась в своё любимое кафе «Арбат-9», где её ожидали кофе и столь обожаемая ею котлета по-киевски.
Однако дождик из моросящего внезапно превратился в проливной ливень, и она едва успела забежать в первое, попавшее на глаза кафе. Оно, к её удивлению, было переполнено посетителями. За каждым столиком сидели в основном молодые мужчины азиатской наружности и созерцали через стекла витрин за гостями столицы, снующими в потоке дождя. И в этом ничего не было удивительного, так как зашла она в кафе под названием «Азия». Ей стало очень неуютно, когда она заметила, что привлекает к себе любопытные взгляды посетителей. Особенно неприятны ей были двое мужчин, которые раздевающим взглядом охватили её с ног до головы. Она, не раздумывая ни минуты, покинула это кафе…
В своё любимое кафе «Арбат-9» она буквально ворвалась. Весёлая и полногрудая официантка по имени Анжела, завидев её, сразу подошла к ней и по-свойски осведомилась:
– Промокла?
– Есть немного…
– Ты сегодня припозднилась, наверное, поклонники твоего таланта не отпускали? – смеясь, спросила она.
– Анжела, не преувеличивай! У меня нет поклонников. Я ведь не актриса первого плана, я играю второстепенные роли.
– Но ваш спектакль «Сказ о Федоте-стрельце» – это, несомненно, хит. Все на Арбате, кто смотрел его, просто захлёбываются от восторга. У тебя скоро будет уйма поклонников. Ты несказанно разбогатеешь, и будешь ужинать уже не у нас в кафе, а исключительно в ресторане «Прага» и жить переедешь на Рублёвку.
Янина смущенно покачала головой.
– Жизнь, Анжела, не всех балует. Описанное тобою бывает только в сказке, – сказала она без всякого энтузиазма. – Мне же пока рано радоваться. Работа, конечно, у меня есть, она мне нравится, но мой прожиточный минимум явно занижен. – У себя в Украине я жила богаче, – с иронией отозвалась она о своём нынешнем положении.
– Ну, тогда остаётся один вариант – выйти замуж за миллиардера и уехать с ним за бугор.
– Скажешь тоже! – рассмеялась Янина. – Ты, Анжела, забываешь, что я итак нахожусь за бугром. Кроме того, мне нравится Москва и её Патриаршие пруды. А что касается миллионеров, то нас больше, чем их…
– Гениально! – буркнула Анжела и удалилась вглубь зала.
Неожиданно краем глаза Янина заметила, что молодой парень, сидящий за соседним столиком, при упоминании ею «Патриарших прудов», отставил свой кофе в сторону, и стал пристально разглядывать её большими тёмными глазищами. Перехватив её взгляд, парень встал и подошёл к её столику.
– Простите, что я невольно подслушал ваш разговор с официанткой, – начал он. – Меня зовут Тарум, фамилия Ключевский. Я только что смотрел ваш спектакль. И хочу сказать, что Маруся была вне всяких похвал, и я по-доброму позавидовал Федоту…
Янина охватила его взглядом с ног до головы.
Парень явно был неплох.
– Янина Довженко! – представилась она в ответ. – Спасибо вам за комплимент.
Она вообще-то не была сторонницей общения с незнакомыми людьми ни на улице, ни в транспорте, ни в кафе, но в голосе незнакомца чувствовалась подкупающая искренность.
– В спектакле помимо Маруси была ещё и Баба-Яга, почему она не удостоилась вашего внимания? – лукаво поинтересовалась девушка.
– Бабушка у меня есть, а вот Маруси нет, – лучезарной улыбкой отозвался незнакомец на её вопрос.
– Похоже на то, – улыбнулась Янина, обнажив белые зубы, – предсказание Анжелы, официантки с которой я только что разговаривала, уже начинает сбываться – у меня появился первый поклонник. – Если это так, то присаживайтесь со своим кофе за мой столик, – неожиданно для себя пригласила она Тарума и задорно при этом рассмеялась.
– Поверьте мне, но это действительно так. Я не единственный, кто с обожанием сегодня смотрел на вас, – сказал Тарум, ставя чашку своего кофе на ее столик.
– Ну, не знаю, что вам сказать на это. Я привыкла к постоянным взглядам, я вы явно мастер комплимента. Похоже на то, что вы, как и я, тоже из мира театра? – смущённо отреагировала она на его очередной комплимент.
– Вряд ли меня можно назвать человеком из мира театра. Впрочем…, – Тарум на мгновение задумался. – Можно и так сказать, но при этом следует указать, что я актёр «законсервированного театра», – рассмеялся он.
– Я сочувствую вам, что ваш театр на ремонте, – выразила ему сожаление Янина. – Мне кажется, что я бы умерла от тоски, если мой театр встал на ремонт…
Тарум мило улыбнулся девушке.
– В моём случае дело обстоит наоборот. Я хотел, чтобы мой театр стоял законсервированным как можно дольше.
– Вот даже как? – брови Янины поползли вверх от удивления.
Видя неподдельное изумление собеседницы, Тарум поспешил развеять его своим признанием.
– Видите ли, я актёр театра военных действий. Азы этой профессии я постигал в Московском высшем пограничном училище ФСБ России, – не маскируя горделивых ноток в голосе, проинформировал он её. – Также их мне вдалбливали в период моей службы в пограничных войсках на Курильских островах…
– Тогда мне понятно, почему вы желаете, чтобы этот театр стоял как можно дольше законсервированным, – сказала тихо Янина и почему-то опустила голову.
Тарум уловил неожиданную перемену в настроении девушки, но терялся в догадках, чем она вызвана.
– Янина, вас ошеломило, что я военный? Неужели вы из тех девушек, которые всех военных считают тупыми и недостаточно образованными людьми?
– Нет, Тарум, я так не считаю. Более того, у меня есть все для этого основания так не считать. Несмотря на то, что я родилась на Украине, я неплохо знаю историю страны, именуемой СССР. В детстве меня воспитывала прабабушка, которую зовут Полина. В молодости она проходила офицерскую службу в органах госбезопасности Белоруссии и была награждена медалью «За победу над фашистской Германией!».
– Видите ли, – начал Тарум. – Мне кажется… – он вдруг осёкся, так как в поле его зрения попали две подозрительных личности – худощавый мужчина с лицом, изрытым угревой сыпью и здоровяк с лоснящейся физиономией и короткой стрижкой, именуемой «площадкой».
– Вас что-то встревожило? – поинтересовалась Янина.
– Те двое, которые сидят за крайним столиком у окна, – сказал Тарум с лёгким кивком в их сторону, – зашли в кафе сразу же после вас. Я обратил на это внимание. Так вот они буквально пожирают вас глазами.
Она посмотрела туда, куда кивнул Тарум.
– Я уже видела этих двоих сегодня. Перед тем как мне прийти в это кафе, я, прячась от дождя, зашла в кафе «Азия», они сидели там.
– Может, Янина, они тоже из числа ваших поклонников?
– Ну, уж нет! Мне не нужны такие поклонники. Они, честно сказать, меня пугают – неприятные типы! Но мне не стоит бояться, я ведь под надёжной защитой погранвойск России. – Не так ли? – поинтересовалась она, лукаво улыбаясь, – и не дожидаясь ответа, продолжила, – их славное прошлое не позволит вам оставить в беде бедную девушку. Я уверена, что вам знакомы крылатые слова: «Как львы дрались советские пограничники, принявшие на себя первый внезапный удар подлого врага. Они бились врукопашную, и только через мёртвые их тела мог враг продвинуться на пядь вперёд»…
Плечи Тарума опустились, он был шокирован, его лицо выражало неподдельное удивление. Откуда такое знание истории? Он и его друзья были уверены в том, что современные девушки, кроме пустых глянцевых журналов вообще ничего не читают.
– Ничего себе! – только и смог он вымолвить.
– Вижу, что я вас очень удивила, процитировав газету «Правда» за 22 июня 1941 года. Ничего в этом удивительного нет. Просто один экземпляр этой газеты до сих пор бережно хранится в сундуке моей бабушки.
– Не буду скрывать, вы действительно удивили меня. Я, конечно, знал, что написала газета «Правда» в тот день. Нам читали курс, посвящённый истории пограничных войск. А тут такое – украинская девушка с внешностью фотомодели поражает своими знаниями истории пограничных войск СССР.
Янина, смущаясь, пролепетала.
– Это заслуги моей бабушки Полины.
– Кстати, как у неё здоровье? Она по-прежнему проживает в Белоруссии?
– Нет. Из Белоруссии она вынуждена была бежать в 1953 году в Украину с малолетней дочерью на руках.
– Что этому послужило?
– Её коллега случайно увидел на столе, у секретарши своего начальника, один любопытный документ. Это был список сотрудников КГБ подлежащих аресту, в котором он прочёл свою фамилию. Об этом документе он рассказал моей бабушке и посоветовал ей срочно уехать из Минска потому как вероятность того, что она тоже включена в этот список была высокой. Как стало известно позже, это решение было правильным, ибо её друга вскоре арестовали и расстреляли. Мою же бабушку разыскивать не стали, так как через некоторое время арестовали и расстреляли самого Лаврентия Берию – соратника Сталина, утвердившего этот список.
– Крутая у вас бабушка! – восхищённо заметил Тарум.
– Это лишь небольшая толика, которую я рассказала вам о ней.
– Когда-нибудь вы расскажите мне больше о своей бабушке, – с надеждой в голосе произнёс Тарум. – А я вам поведаю свою историю…
Девушка, с которой он сейчас вёл беседу, ему очень нравилась, так как она была абсолютно не похоже на тех, с кем ему доводилось встречаться ранее.
Янина посмотрела на часы и поднялась со стула.
– Мне пора, Тарум. Я не люблю возвращаться поздно домой. Тем более что эти типы продолжают сидеть и пялиться на меня.
Тарум чуть замешкался, но, прежде чем успел сказать, что проводит её, девушка протянула ему свою изящную руку для прощания.
– Обычно я захожу сюда вечером после спектакля – чтобы выпить чашечку кофе и съесть свою любимую «котлету по-киевски», – сообщила она. – Если вы тоже здесь бываете, то ещё встретимся.
– Это очень хорошо, что вы ни сердитесь на меня за то, что я бесцеремонно нарушил ваше уединение.
– Ничего бесцеремонного в вашем поведении я не заметила.
– Тогда я наберусь наглости, и спрошу разрешения проводить вас до дома, если вы, конечно, не возражаете. Уверяю, вам будет спокойнее со мной, учитывая, что вы явно понравились не только мне, – сказал Тарум.
Янина кротко улыбнулась ему.
– Я снимаю квартиру недалеко отсюда – на Патриарших прудах в Камергерском переулке.
– Район Патриарших прудов я неплохо знаю. Там находится военно-инженерная академия имени Куйбышева, в которой учился мой дед. Его общежитие размещалось в Подколокольном переулке.
Про то, что в Трёхпрудном переулке на Патриарших прудах живёт его бывшая любовь, он естественно умолчал.
– Домой я часто хожу пешком, – продолжила Янина, – это полезно. Если вы согласны на вечерний променаж и не боитесь чертей, обитающих в тамошнем пруду, то я приму ваше предложение.
– Я согласен на променаж! Сильные икры мужчине не повредят, ни при каких обстоятельствах, – так считал мой курсовой офицер в училище. Его точку зрения я разделяю полностью, – рассмеялся Тарум.
– А черти? Разве их наличие не пугает вас?
– Конечно, пугает, – лукаво ухмыльнулся Тарум. – Место вашего проживания действительно не простое – знаковое. Неслучайно люди говорят, что там впервые появился Воланд, да и Аннушка так некстати разлила там масло…
Глаза Янины от удивления округлились и тем самым подвигли Тарума к дальнейшему цитированию прочитанной некогда им книги.
– Однажды весною, – начал он, – в час небывалого жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина…
– Браво Тарум! Я поражена. Вы знакомы с наследием Михаила Булгакова. Мне казалось, что военным…
– Вам правильно казалось, – подхватил её мысль Тарум, – курсантам военных училищ не до чтения художественной литературы. Что касается меня, то книгу «Мастер и Маргарита» я прочёл по случаю – находился на стажировке и временем свободным располагал. А, в общем-то, я не люблю читать мрачные книги. Так уж случилось, что в моей жизни было много мрачного, поэтому я не склонен наслаждаться чтением подобного рода художественной литературы. Хотя признаю, что книга автором написана мастерски.
– Я тоже не приемлю мрачного, – призналась Янина. – С недавних пор вообще стараюсь окружающий меня мир расписывать только розовыми красками. Поэтому Патриаршие пруды для меня, прежде всего, красивое старинное место. Там все дышит мистикой, загадкой и стариной. Мне нравится, что там много лавочек, деревьев, возраст которых исчисляется не одним десятилетием. Вечерами в парке зажигается иллюминация, и он освещается приятным мягким светом. Я люблю гулять по аллеям парка, кормить на пруду уток, лебедей и прочих водных обитателей. – А вы знаете, что лебеди выбирают себе пару раз и навсегда?
– Я думаю, это красивая легенда. Мой дед Семён рассказывал, что если лебеди начнут обустраивать на озере своё гнездо, то они изничтожают гнёзда всех водоплавающих птиц в округе. Вред живой природе от этой красивой парочке огромный…
– Я об этом не знала.
Тарум взял девушку за локоть, и, глядя в глаза, с загадочными нотками в голосе произнёс.
– Мне нравится, как вы рассказываете. Я уже хочу вместе с вами пройтись по аллеям парка, и вы мне покажете, где висит знак «Запрещено разговаривать с незнакомцами».
Янина звонко рассмеялась.
– Конечно же, покажу. Идёмте!
На выходе из кафе она внезапно окаменела, так как краем глаза увидела, что вслед за ними поднялись и те двое, которые явно проявляли к ней интерес.
– Тарум, я боюсь, – прошептала она, прижавшись к нему. – Эти два типа тоже встали из-за стола…
– Я обратил на это внимание. Ничего не бойтесь. Я же с вами…
– А-а-а, – протянула девушка, – я забыла, что нахожусь под надёжной защитой погранвойск.
– Не забывайте, пожалуйста, об этом.
– Нам бы ещё с вами пограничную собачку, такую, какая была у Карацупы, и тогда нам сам чёрт не страшен, – пробормотала она, и по её лицу пробежало, что-то наподобие улыбки.
Тогда она даже и предположить не могла, что эти двое – отмороженные негодяи, занимающиеся похищением людей. Именно их и наняли верные слуги арабского принца Рафида для поиска её в России. Уязвлённое самолюбие принца не давало ему покоя, и он решил, во что бы то ни стало найти её.
О том, что она в России, принц узнал от Олеси, которая в благодарность за крупное вознаграждение, выданное ей, сообщила адрес её съёмной квартиры, по которому она проживала в Москве…
Тарум заметил, как двое незнакомцев, следовавшие за ними буквально по пятам, сели в чёрный BMW с тонированными стёклами, стоявший у ресторана «Прага». Странно всё это, подумал он, но акцентировать своё внимание на этом не стал, чтобы не пугать девушку.
– Янина, вот вы упомянули собачку, которая была у Карацупы, и я неожиданно вспомнил своего любимого барбоса по кличке «Итум». У нас с дедом был такой пёс. Однажды он спас моего любимого дедушку от лап огромного медведя.
– Как этот здорово! У меня есть любимая бабушка, а у вас любимый дедушка, – с восторгом в голосе отозвалась Янина.
– К сожалению, моего деда, о котором я упомянул, нет в живых уже почти десять лет.
– Он был совсем старым?
– Нет, он мог бы ещё пожить. Ведь на Кавказе, в горах, люди живут долго – девяносто и более лет.
– Так что же случилось с вашим дедушкой?
– Он погиб во второй чеченской войне. Была у нас такая… – глотая комок в горле, произнёс Тарум.
– Как это случилось? Расскажите мне.
– Это жестокая история. И не для девушки она.
– Ничего, – прервала его Янина, – рассказывайте, я девушка сильная, осталась без родителей в пять лет…
– Бедняжка! – внезапно вырвалось у Тарума, и он, охваченный чувством неожиданного для себя сострадания, привлёк девушку к себе. Они стояли какое-то время почти неподвижно, прижавшись друг к другу, и внимая своими телами гул разбуженных сердец.
– Нужно идти, – быстро проговорила Янина и вынырнула из объятий его рук. – По дороге вы мне расскажите, что всё-таки случилось с вашим дедушкой.
Тарум с безнадёжным видом покачал головой.
– Деда моего зарезали бандиты. Мне тогда было четырнадцать лет. Мы с ним укрывали у себя на пасеке офицера-пограничника, бежавшего из плена. Бандиты жестоко избили меня, а деда ударили ножом в живот. Алексей, так звали офицера, вступил с ними в схватку и уничтожил почти всех бандитов. Их было семеро. Они его ранили в грудь из автомата. Мы погибли бы все, если бы не пограничный вертолёт со спецназом на борту…
Потом мы все трое лежали в ростовском госпитале, там мой дедушка и умер. После его смерти Алексей и его жена Валерия стали для меня приёмными родителями…
– А ваши кровные родители? Что с ними? – Их давно нет в живых. Они погибли в первую чеченскую войну…
– Ненавижу войны! – с горечью в голосе произнесла Янина. – Я так понимаю вас. Потерять родителей – это тяжёлая утрата…
Вдали послышалась музыка – Джо Кокер пел свою великолепную песню «My Fathers Son» (сын своего отца). Через несколько минут они вошли на территории парка.
– Предлагаю сначала пойти к памятнику баснописцу Крылова и потереть там Моське носик. Я всегда это делаю. Ну а вы, Тарум, отшлифуете зуб лисице или когти волку, – задорно рассмеялась Янина.
– Принимается, – согласился Тарум. – Но, я сначала хочу спросить вас, знаете ли вы, что воду из Патриаршего пруда не пьют, ни собаки, ни кошки, а лебеди и утки, плавающие на пруду днём, на ночь предпочитают улетать в зоопарк?
Янина подозрительно посмотрела на него.
– Похоже, что вы, Тарум, решили напугать меня новыми мистическими подробностями об этом месте? Полагаю, вы делаете это для того, чтобы вновь заключить меня, дрожащую от страха, в свои объятья, – рассмеялась она. – Нет. Обниматься больше не будем, а то всех бесов разбудим в пруду. Давайте лучше выпьем по чашечке кофе, а то я замерзла, у меня дрожат от холода плечи…
Пропустив девушку на входе в кафе, Тарум огляделся. Чёрт! – едва не вырвалось у него. Вдали маячили два знакомых силуэта. Нас по-прежнему преследуют! – молнией пронеслось в его сознании. Нужно быть готовым к худшему, – мысленно призвал он себя к действию. В голове начал созревать некий план. Осталось отвлечь внимание Янины, чтобы его осуществить.
– Позвольте вас оставить на две минуты, – обратился он к Янине. – Хочу сходить посмотреть, как человек устроен…
Янина от изумления вытаращила глаза. Увидев ее выражение лица, Тарум рассмеялся.
– Извините, Янина, это, как говорит моя мама, окопный юмор из меня прёт. Мне следовало сказать, что мне нужно в мужскую комнату.
– А-а-а. Ну, тогда я прошвырнусь до дамской комнаты, мне нужно припудрить носик, – в унисон ему ответила она.
Увидев, краем глаза, что Янина вошла в дамскую комнату, Тарум быстрым шагом направился в фойе, где находился небольшой фонтан, выпускающий вверх несколько тонких струек воды из кучи камней разновеликой формы. Отобрав пару подходящих камней, он спешно сунул их в боковые карманы ветровки и вернулся обратно. Через минуту в зале появилась и Янина.
– Ну и как устроен человек? – поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, залилась звонким смехом.
– Не поверите – превосходно! – с напускной горделивостью ответил он ей.
– Вот как? – Янина слегка приподняла брови. По выражению её смеющихся глаз было ясно, что она готова принять игру. – По-моему, мы с вами незнакомы, месье Ключевский? Меня зовут Янина.
– Очень приятно, мадмуазель Довженко! Шестое чувство подсказывает мне, что мы можем с вами немного расслабиться. Хотите выпить бокал шампанского?
– Вы, наверное, из офицеров? – продолжила она. – В вас чувствуется напор, этакий кавалерийский наскок. Напоить девушку шампанским и баста!
– Виноват, мадмуазель! – Я старый солдат и не знаю слов любви, но когда я впервые увидел вас, мадмуазель Янина, я почувствовал себя утомлённым путником, который на склоне жизненного пути узрел на озарённом солнцем поле нежную, мадмуазель Янина, нежную фиалку…
– Браво, Тарум! Михаил Казаков не обиделся бы на вас за столь точный и искренний пересказ его слов, предназначенных для донны Розы. Теперь я верю, что вы мой коллега – актёр «законсервированного» театра. Вы умеете уговорить девушку выпить с вами бокал шампанского. Я сделаю это с вами, с превеликим удовольствием.
– Отлично! А я выпью с огромным удовольствием с вами. Вы мне очень нравитесь. Я только, что влюбился в вас, – сказал, улыбаясь Тарум, и одарил её при этом тёплым взглядом.
От его голоса, содержащего едва уловимый акцент, у неё по спине побежали мурашки.
– Старый солдат слукавил – он знает слова любви, – рассмеялась она.
На его губах заиграла едва заметная улыбка.
– Конечно, слукавил. Я знаю их, но поверьте мне, Янина, я не сорил ими напропалую.
– Не знаю почему, но я верю вам!
Принесли шампанское. Бутылку извлекли из ведёрка со льдом, открыли и наполнили бокалы. Пили не спеша, наслаждаясь каждым глотком искрящейся янтарного цвета жидкости.
Тарум смотрел на Янину чуть влажными глазами. Легкое опьянение вызвало в нём уйму восторженных эмоций. Он явно любовался девушкой.
Судьба намерена преподнести мне щедрый подарок, – тешила его сознание сладкая мысль.
Она с неподдельным интересом смотрела на него и тоже не в силах была отвести взгляд. Чёрные как ночь глаза и волосы. Мужественный подбородок… он такой, как у Спартака, – пришло неожиданное на ум сравнение. Тарум выглядел немного самоуверенным, но ей это качество в мужчинах нравилось. А ещё, он был сильным…
Янина постучала ногтями по столу и посмотрела на часы.
– Уже за полночь, мне пора домой, я валюсь с ног, ещё немного и вам придётся, месье Ключевский, нести меня на руках. – Вы справитесь с этой задачей? – игриво спросила она.
– Сочту за честь, прижать вас к своей груди.
– Ладно, чего уж там, меня можно тащить и на горбушке, – засмеялась она.
На территории парка было пустынно и прохладно. Длительный моросящий дождь разогнал по домам последних прохожих. Не было на водной глади пруда и пернатых обитателей, которых ещё недавно они видели. Только в Камергерском переулке было неспокойно – чёрный BMW с тремя пассажирами терпеливо поджидал свою добычу…
– Ну вот, и началось, – раздосадовано посетовал Тарум, увидев выворачивающий к ним автомобиль.
Из машины вышли все, у всех троих были ножи. Кроме того, у одного в руке были браслеты.
– Янина, держись сзади меня и ничего не бойся, – сказал он девушке и с силой сжал камни в карманах своей ветровки.
Шедший впереди бритоголовый здоровяк с воловьей шеей ухмыльнулся.
– Мы заберём девушку, она наша, – угрожающе прохрипел он. – Ты же можешь дать дёру, мы не будем на тебя в обиде, – заржал он гнусным голосом.
Этот боров не иначе как борец в тяжёлом весе, его нужно выключать первым, – мелькнуло в голове у Тарума. Затем того – с браслетами, а уж потом тощего…
– Ты чё глухой? – осклабился здоровяк, и его бритая голова заблестела в свете ночного фонаря, как только он развернулся в его сторону.
– Я прекрасно тебя слышу, – выпалил в ответ ему Тарум и сделал шаг навстречу. Коротким замахом руки он метнул с ужасающей скоростью первый свой камень. Раздался хруст лицевой кости здоровяка, и он в глубоком нокдауне рухнул на спину.
– Ах ты, гад! – взревел его подельник с браслетами. И в это же мгновение он получил от Тарума свой камень, который с хрустом вошел ему в надгрудную впадину. С перекошенным от боли лицом он безмолвно опустился на колени, продолжая удерживать в руке нож.
«Тощий» оказался более проворным. Он метнул свой нож в Тарума и бросился бежать к автомобилю. Тарум отбил летящий нож рукой, уйти в сторону он не мог, так как сзади находилась Янина. «Тощего» он настиг у машины и сбил его с ног резким боковым ударом в шею.
– Янина, – крикнул он девушке срывающимся голосом, – беги ко мне, нам нужно уходить…
Однако девушка продолжала стоять как вкопанная, ноги отказались её слушаться, она тряслась от страха в нервном ознобе. Поняв в чём дело, Тарум подскочил к ней, подхватил её на руки и побежал вместе с ней к машине. Усадил её на заднее сидение, и лишь затем подошел к «тощему», лежащему ничком у переднего колеса. Тот уже начал приходить в сознание.
– Садись быстро в машину – мы едем в Фили! – властно скомандовал ему Тарум и вслед добавил, – помни, что моего удара в горло ты не переживёшь.
«Тощий» с видом человека, который только что получил временную отсрочку от казни, быстро вскочил на ноги и уже в следующее мгновение он водрузил свой хилый зад на водительское сидение.
Тарум, усевшись рядом с ним, достал из кармана сотовый телефон и набрал номер отца.
– Отец, на меня и мою девушку напали бандиты. С нами всё нормально. Встреть, пожалуйста, нас у метро «Фили». Мы в BMW чернового цвета, номер Е707АВ199. За одним прокачай это авто…
Его отцу объяснять много не нужно было. Он знал, что сын по пустяку беспокоить не будет. Если позвонил, то с ним случилось что-то серьёзное.
– Телефон держи включённым, – крикнул он ему в ответ.
Через пару минут он был уже во дворе дома на площадке, где стояло его авто. Тарум же в это время исследовал содержимое бардачка BMW.
– Ого! Вы явно непростые жители столицы, – воскликнул он, увидев пистолет. – Рассказывай, кому и зачем понадобилась моя девушка. Скажешь правду, – отпущу на свободу. Обманешь – будет хуже для тебя. Начни герой с того, как зовут тебя.
– Вадик, – обречённо сказал «тощий».
Тощий Вадик оказался смышлёным парнем. Его сразу насторожили слова Тарума «прокачай машину», он знал, чей это сленг. Этот парень, явно из спецназа, – пришёл он к выводу. Увидев, что его пасут, он не сбежал со своей подружкой, а дал нам бой, так как чувствовал своё превосходство над нами.
– Твою девушку заказал один богатый перец из Арабских Эмиратов, он влюбился в неё или что-то вроде того, – хмыкнул Вадик. – К нам же заказ прилетел из Киева. Мы её должны были упаковать и переправить в Эмираты…
На заднем сидении послышался горький плачь Янины.
– Успокойся малыш, мы уже подъезжаем…
– Остановись здесь и выйди из машины, – резким голосом сказал Тарум, – и не вздумай Вадик бежать – догоню!
К машине подошёл отец.
– Папа, в бардачке у него пушка. Я к ней не прикасался…
– Я знаю. Твой разговор с этим героем я слышал. – Идите к моей машине, а я ещё немного поговорю с Вадиком, – усмехнулся отец.
Тарум обнял за плечи девушку, и они направились к машине отца. Как только они оказались в машине, она с плачем прижалась к его груди.
– Тарум, нас могли убить. Ты спас меня, ты у меня герой, они были такие страшные, с ножами, – неожиданно дала о волю чувствам она.
Поток её слов не иссякал, девушка была явно перевозбуждена, по её щекам текли реки горьких слёз…
– Малыш, все позади. Теперь у нас всё будет хорошо…
Подошел отец, представился:
– Меня зовут Алексей Петрович.
– Янина Довженко, – ответила она, продолжая всхлипывать. – У вас замечательный сын, – сказала она, шмыгая носом, – он спас меня. – Бандиты были с ножами, и они были такие страшные…
– Когда-то давным-давно он, Яночка, спас и меня от бандитов, у которых я находился в плену. Он у нас герой!
– Так уж и герой, – начал скромно отнекиваться Тарум.
– Герой, герой… Он, Алексей Петрович, так метко бросал камни в бандитов, что они тут же падали, – восхитилась вновь она.
– Этому искусству – бросать метко камни его обучил ещё с малолетства дед Маккхал, – принялся рассказывать отец. – Они охотились с ним на тетеревов, набив карманы доверху камнями. А когда Тарум служил на Курилах, то глушил в воде лосося камнями.
– Пап, умоляю тебя, не вводи меня перед Яниной в краску, а то я себя чувствую первобытным человеком, – взмолился Тарум. – Просто в горах на Кавказе много камней, которые я, будучи мальчонкой, любил бросать…
– Ладно, сын, Янина сама разберётся какой ты у нас. Мы уже приехали. Мать, наверное, от волнения места себе не находила, извелась вся…
– Пап, а что с Вадиком, ты его просто отпустил?
– Нет, непросто отпустил, – усмехнулся отец. – Пушку я у него изъял, разговор с ним записал на диктофон. Полагаю, он никуда не денется, и мы с ним в ближайшее время ещё потолкуем, иначе его ждут нары…
– А-а-а, – протянул Тарум.
Входную дверь Валерия открыла, как только заслышала их шаги, подтвердив тем самым слова мужа о своём неуёмном беспокойстве.
– Мам, знакомься, это Янина, она же Маруся – жена Федота из спектакля «Сказ про Федота-стрельца», на который ты меня сегодня отправила, – рассмеялся он.
Мать приветливо улыбнулась девушке.
– Валерия Семёновна, – представилась она. – Вижу, что не зря порекомендовала тебе, сын, посмотреть этот спектакль. – Какую красавицу в дом привёл! – не удержалась от восхищения она.
– Какая там уж красавица… Вся в соплях и зарёванная, – засмущалась Янина.
– Яночка, слёзы – это явление временное. Пройдите в ванную комнату, я сейчас подберу вам из своего гардероба что-нибудь из одежды. Вы такая ладненькая, что проблем у нас с этим не будет.
Янина улыбнулась в ответ. Ей был понятен скрытый смысл этих слов.
Скинув с себя одежду, она вошла в душевую кабинку и, закрыв глаза, подставила живительной воде своё уставшее тело…
Когда же она вышла из ванной комнаты, то все уже сидели в зале и поджидали её. В центре зала был накрыт стол.
– Валерия Семёновна, спасибо, мне всё подошло… – начала она с комплимента хозяйке и тут увидела, что кисть правой руки у Тарума забинтована.
– Тарум, вы ранены?
– Ерунда, царапина…
– Нет, не ерунда. Я вижу, что через бинты проступила кровь… Скажите мне, эта рана от ножа, который вы отбили рукой? – с волнением в голосе спросила она.
– Да, – вынужден был признаться Тарум и тут же перевёл внимание со своей персоны. – Давайте перекусим! Яна, присаживайтесь ко мне на диванчик, я уже место вам согрел…
Она в очередной раз бросила благодарный взгляд на Тарума. Какой же он милый! Он похож на «Крокодила Данди», конечно, не внешностью, а мужественностью, силой, умением побежать. Он жил в горах, и также, как Данди, умеет бросать камни. От него веет уверенностью и настоящей мужской силой… Ей вдруг остро захотелось поделиться этой мыслью с его родителями, и прежде всего с его матерью.
– Валерия Семёновна, вы видели фильм «Крокодил Данди»?
Мать тепло улыбнулась ей.
– Яночка, это любимый фильм нашего семейства. И я догадываюсь, почему вы сейчас об этом спросили. Вам пришлось сегодня испытать нечто схожее с тем, что испытала дочь газетного магната Сью Чарлтон. Спасибо вам за этот вопрос. Наш сын действительно во многом похож на Данди, за что мы очень любим его…
Тарум осуждающе покачал головой.
– Мам, ты забыла, что лесть портит взрослого мужчину. К тому же не стоит меня сравнивать с каким-то киношным героем? Он вдобавок ко всему, ещё и рыжий…
– Можно, – безапелляционно заявила мать, не скрывая улыбки на лице. – Цвет волос здесь ни причем. Важна внутренняя начинка…
– Я тоже так считаю, что можно сравнивать, – присоединилась к матери Янина.
– Пап, а ты как считаешь?
– Я, сын, считаю так же, как считают женщины. Иначе завтра суп будет пересоленным, – рассмеялся отец.
– Яночка, а в каких спектаклях вы ещё играете у себя в театре?
– Пока только в одном. Но наш театр замахнулся на новую сказку «Ледяное сердце» по мотивам сказки Андерсена «Снежная королева», там я буду играть две женские роли.
– Одна из них, конечно, Снежная королева? – вклинился в их диалог Тарум.
– Нет, Тарум, я буду в этом спектакле просто дамой, а также ещё вороной, – кротко улыбнулась она ему. – Я ведь в театре работаю недавно, всего лишь три месяца. Впрочем, и в Москве я живу столько же.
– А где вы проживали до Москвы? – поинтересовалась мать.
– В Киеве. Но вынуждена была оттуда уехать, так как попала на глаза беспутному арабскому принцу, который, несмотря на то, что был женат, не давал мне проходу. А защитить меня было некому, я жила со своей старенькой бабушкой…
– Ну, сейчас у вас защитник надежный, будьте в этом уверены, – улыбнулась мать.
– Кстати, у Янины бабушка служила после Великой Отечественной войны в Минске в КГБ Белоруссии, в звании старшего лейтенанта. – Так что она тоже выходец из чекистской среды, то есть своя в доску, – рассмеялся Тарум.
– Сын, ты опять свой окопный юмор пускаешь в ход, – упрекнула его мать. – Яночка, обрати, пожалуйста, на это внимание. Он у меня ещё и такой. Это у него от папы.
– А папа здесь причём? – возмутился Алексей. – Если мы откроем словарь синонимов, то убедимся, что это устойчивое литературное выражение, означающее «близкий».
– А если мы откроем словарь воровского жаргона, то увидим, что это устойчивое выражение означает – верный, преданный вор. – Именно поэтому мне не нравится это слово.
– Любимая, я сдаюсь! – поднял руки вверх Алексей. – Мне уже тоже не нравится это выражение. Поэтому я перефразирую, сказанное сыном. – Янина, – обратился он к девушке, – в силу того, что твоя бабушка в прошлом была офицером госбезопасности, ты нам близка по духу и мы все этому очень рады. – Давайте за это поднимем бокалы с шампанским.
– Отличный тост! – похвалила его Валерия.
– Яночка, я вам постелила в комнате моей внучки Полинки, – объявила Валерия. – Тарум, покажи комнату и спокойной вам ночи!
Тарум с Яниной переглянулись. Они знали, что вряд ли ночь будет для них спокойной, если они разбредутся по разным комнатам…
Забрезжил рассвет. Янина осторожно, чтобы не разбудить Тарума, выбралась из-под одеяла и вышла на застеклённую лоджию. Покрытые буйной зеленью деревья Филевского парка казались только что политыми, на траве лежала густая роса. Над землёй поднимались причудливые клубы утреннего тумана, похожие на призраков, задержавшихся после ночного сборища.
Дома у себя в Киеве она очень дорожила этими ранними утренними часами, когда бабушка ещё спала, она могла побыть одной. С той поры как погибли её родители, она любила ощущение одиночества. Это было единственное время, когда ей удавалось вырываться из душной атмосферы индустриального анклава. В это время она, как никогда, чувствовала себя свободной и раскованной и могла быть самой собой.
Сейчас же она почувствовала, что не хочет оставаться одной. Она теперь не одна, у неё есть возлюбленный, который однажды уже защитил её и никому не позволит обидеть в будущем.
– Ты у меня самый, самый… – тихо прошептала она Таруму на ухо, и юркнула к нему под одеяло.
От него исходило такое тепло, что её инстинктивно потянуло прижаться нему всем телом и вновь впитать в себя его тепло. Почувствовав, что он уловил её внутренний порыв, она замерла в его объятиях.
– Как же мне с тобою сладко, – прошептала она, уткнувшись лицом в его мускулистую грудь…
– А мне с тобой! Ведь ты тоже у меня самая, самая… – услышала она в ответ.