Боже
Глава, которую тоже можно не читать
– Отменное вино! Ничуть не хуже Бургундского, что бы там братец Джон ни говорил! Когда Гарри заберет Анжу, попрошу, чтобы пожаловал его мне – такие виноградники я вряд ли найду в каком-нибудь Орлеане.
Герцог Кларенс сидел на походном сундуке, который приказал вынести из шатра, чтобы перекусить на свежем воздухе. В одной руке он держал кубок с вином, добытым в подвалах монастыря под Шато-ла-Вальер, а в другой – бок зайца, подстреленного в окрестных лесах и только что зажаренного на костре.
Рыцари и лучники его армии тоже благоденствовали, как могли, но, в основном, напивались, потому что запасы награбленного по дороге провианта подходили к концу, и за его пополнением, вместе с фуражирами, герцог отправил почти половину своего войска, оставив при себе не более полутора тысяч солдат.
Впереди, за высоким холмом, был город Боже. Перед ним – река с мостом, а сразу за рекой, крохотная деревушка. Поживиться там было нечем, потому что жители давно разбежались, узнав о приближении английского воинства. Но несколько лучников всё же отправились за реку, в надежде поживиться, хоть чем-нибудь.
Разомлев на долгожданном весеннем солнце, Кларенс лениво смотрел, как они переходят мост, как мелькают между домами, проходя по единственной улочке и, как выбрались на холм, где замерли, словно в оцепенении. А потом вдруг побежали обратно, что-то крича и размахивая руками.
– Что там такое? – недовольно спросил Кларенс. – Чего они бегут, как ошпаренные?
Сэр Гилберт де Амфревилл, разделявший трапезу с командующим, медленно поднялся, не отрывая взгляда от бегущих.
– Боюсь, там французы, милорд.
– Боишься? – хохотнул Кларенс. – Да французы тут повсюду, куда ни плюнь, и до сих пор мои солдаты так бегали за ними, а не от них… Узнайте, в чём дело, Гилберт. И, если там действительно французы, прикажите всех, кто сейчас бежит, повесить на ближайшем дереве. Мне не нужны паникёры в армии.
Отбросив недоеденный кусок жмущемуся рядом бродячему псу, сэр Гилберт прижал рукой меч на боку, чтобы не бил по ногам, и побежал навстречу лучникам.
– Французы, – фыркнул вслед Кларенс. – С каких пор мы так пугаемся, увидев на дороге французов?
Он налил себе ещё вина и, прицелившись, бросил обглоданную кость в голову пса. Тот вздрогнул, отскочил, было, но тут же снова вернулся, чтобы, подхватив обе подачки, убраться восвояси.
– Вот и все французы, – проворчал Кларенс, уже заметно захмелевший.
Веки его сонно отяжелели, нижняя губа провисла, и приятная дрёма готова была заключить герцога в свои объятья. Но тут, совершенно запыхавшийся сэр Гилберт распугал тишину и негу криком:
– Ваша светлость, там целая армия!
– А… Что такое? – встрепенулся Кларенс. – Какая армия?
– Французская армия, милорд! Тысяч пять, не меньше! Нам следует отступить, пока они не атакуют – людей слишком мало…
– Куда отступить?
– К монастырю, который прошли утром! Сэр Монтакьют пускай отправляется собирать подкрепление, а мы займём оборону!
Герцог Кларенс грузно поднялся. Он был моложе брата Монмута, но далеко не так лёгок и строен. Излишества состарили сэра Томаса быстрее, чем годы.
– Какую ещё оборону?! – зарычал он. – Мне?! Ланкастеру?! Брату короля, который с горсткой больных лучников втоптал в грязь всю их хваленую армию?! Да у меня сейчас людей втрое больше, чем было у Гарри под Азенкуром!
Сэр Гилберт побледнел.
– Вы, что же… Вы хотите атаковать?
– Разумеется, я атакую! У французов нет, и не может быть армии! Только свора бродячих собак, которая разбежится от брошенной кости!
– Ваша светлость.., милорд.., – робко подал голос один из вернувшихся лучников, – я видел там, на флагах, гербы…
– Гербы-ы? – Кларенс насмешливо упер руки в бока. – Так это даже не псы, а щенки-недомерки, чьи отцы просрали Азенкур. Тут даже думать нечего. Труби сбор!
– Нам лучше дождаться подкрепления, милорд! – упрямо стоял на своём Амфревилл.
– Никого не будем дожидаться! Пускай занимаются своим делом. Я не собираюсь оставаться голодным, когда растопчу эту французскую свору! Труби сбор, повторяю!
Сэр Гилберт беспомощно оглянулся на лучников, столпившихся за его спиной. Будь они сейчас даже в полном составе, и то следовало бы хорошо подумать, прежде чем атаковать. Но с половиной людей идти на пятитысячную армию было полным безумием!
– Я здесь командующий! – вернул его к действительности Кларенс. – Мне лучше знать!
Покачнувшись, он обвел глазами лица сбежавшихся к нему командиров и, заметив своего герольда, махнул рукой:
– Труби сбор, говорю!
– Ну, что будем делать, мессир?
Джон Стюарт понял ладонь над глазами, чтобы не слепило солнце, и посмотрел на Ла Файета, который озирал окрестности, тоже щурясь из-под забрала своего шлема.
Французско-шотландская армия подошла к Боже, зная по донесениям разведчиков, что англичане отдыхают за холмом, на другой стороне реки. Только что вернулись посланные вперед дозорные и сообщили, что в лагере у противника протрубили общий сбор. Судя по всему, они готовы атаковать, но численность их почти вполовину меньше той, которая ожидалась. Вероятно, часть людей отправилась за фуражом и провиантом.
– И они хотят атаковать сами? – удивился Стюарт.
– Похоже, да, сударь.
– Ладно, – принял решение Ла Файет, – пошлём им навстречу мою конницу и тысячу лучников, чтобы перекрыли мост. Если Кларенс решил атаковать с половиной армии, значит, подкрепление недалеко, и вашим шотландцам, сэр Стюарт, лучше занять оборону на холме…
Авангардный отряд тут же и составили, отобрав в число лучников только опытных воинов, которые прошли не через одно сражение и в случае чего не растеряются.
Построенные в боевом порядке шотландцы и часть французов терпеливо ждали. Словно отвечая настроению своих носителей, поднятые над рядами французской знати гербы неторопливо, но угрожающе покачивались на ветру, сияя золотыми нитями благородной вышивки. Молодые рыцари, из-под поднятых забрал, жадными глазами следили за тем, как авангард переваливает через холм, досадуя на Ла Файета, который приказал им остаться.
Французско-шотландская армия подошла к Боже, зная по донесениям разведчиков, что англичане отдыхают за холмом, на другой стороне реки. Только что вернулись посланные вперед дозорные и сообщили, что в лагере у противника протрубили общий сбор. Судя по всему, они готовы атаковать, но численность их почти вполовину меньше той, которая ожидалась. Вероятно, часть людей отправилась за фуражом и провиантом. – И они хотят атаковать сами? – удивился Стюарт.
– Нечего, нечего, судари мои, – бормотал умудренный опытом воин. – Вас туда пусти – без костей останетесь. А так, под присмотром, может, и толк будет, и живыми вернётесь. Я вам не маршал Ле Менгр, и привел вас сюда не красоваться, а побеждать…
Англичане уже подходили к мосту, когда с холма стала спускаться французская конница. Увидев противника, герцог Кларенс привстал на стременах.
– Веселей, ребята! Перейдём мост и победим! Воевать они всё равно не умеют!
Он вскинул вверх руку с двумя растопыренными пальцами, пришпорил коня и вырвался вперёд, увлекая за собой своих конников.
«Что б тебе пусто было, винная бочка! Куда ты помчался?! – мысленно выругался сэр Гилберт, пришпоривая следом. – Лучники не успеют подойти, мы окажемся отрезанными. А если ещё и спешимся на мосту, то их конница нас затопчет!».
По английской традиции ведения боя, тяжёлая конница верхом врага лишь преследовала. А в бой вступала спешившись и только при поддержке лучников… Но, судя по тому, как герцог Кларенс нёсся к мосту, спешивать конников он не собирался и атаковал французов верхом, подавая пример скачущим за ним рыцарям.
«Господи, сделай так, чтобы Монтаскьют успел!» – взмолился, успевший, всё-таки послать за подкреплением, сэр Гилберт и выхватил меч…
Столкновение на середине моста быстро превратилось в беспорядочную рукопашную потасовку. Лихо влетевших англичан встретил град стрел французских лучников, которых их же конники благоразумно выпустили вперёд, зная, что английские рыцари верхом не атакуют. В результате, пешие лучники оказались между двумя конницами. Но на узком пространстве моста верховое превосходство обернулось скорее помехой. Пришлось кому-то спешиваться, а кому-то разворачиваться, что в условиях уже начавшегося боя под обстрелом, усиленным с помощью добежавших английских лучников, только внесло ещё большую сумятицу в уже имеющуюся неразбериху.
Скрежет мечей и доспехов, свист стрел, тяжёлые удары железными рукавицами, куда придётся, рычание сцепившихся нос к носу противников, которые, в самом центре воюющих, упирались друг в друга только что не лбами; хрипы раненных и отчаянные крики упавших под ноги или летящих в воду… Казалось, в этом месиве трудно уже что-то разобрать, а в невообразимом шуме утонет любой клич. Но сэр Гилберт, подхватив под уздцы какую-то, бестолково мотающую головой лошадь и скрывшись за её боком, смог оценить общую ситуацию, а затем пробился к герцогу Кларенсу, чтобы прокричать ему почти в ухо:
– Нужно вывести часть рыцарей, милорд и, через брод, ударить по их флангу!
Протрезвевший в бою Кларенс выдернул меч из очередного пронзенного тела, перехватил у Гилберта поводья и, под его прикрытием, пригибаясь от стрел, взобрался в седло.
– За мной! За мной! – кричал он, прорываясь с моста на берег, с которого только что атаковал.
Часть рыцарей последовала за ним. Тяжело дыша, все забрызганные кровью, они бешеным галопом пересекли реку вброд и ударили в левый фланг спешившейся французской конницы. Те, кто не успел вскочить в седло, оказались затоптанными, а остальных начали теснить к деревеньке. В это же время, на мост прорвались английские лучники и, пользуясь численным превосходством, почти истребили пеший французский авангард.
Не прошло двадцати минут с начала сражения, как оно переместилось на единственную улицу брошенной деревни, где снова продолжилась рукопашная, потому что английские конники последовали-таки давней традиции. Теперь преимущество явно было на их стороне.
– Будь я проклят, если мы не побеждаем! – крикнул герцог Кларенс.
И тут с холма начали наступление шотландцы и французский резерв.
Через полчаса сражение под Боже было уже завершено и стало достоянием Истории.
Англичан, кинувшихся в боевом азарте на холм, буквально смели обратно к реке. Произошло всё так быстро, что герцог Кларенс не смог даже толком перестроить своё воинство. Застоявшиеся в нетерпеливом ожидании свежие силы противника жаждали поквитаться сразу за всё! За погибший авангард, за грабительские рейды и отнятые земли, за «английский» Париж и «незаконнорожденного» дофина… За чёртов договор, в конце концов!…
Вопреки уверениям герцога Кларенса, щенки-недомерки подросли, став волками. Они не собирались поджимать хвост и уворачиваться от брошенной кости. Зло и весело они точили об неё зубы…
Дорвавшийся, наконец, до драки, барон де Ре сшибся на всем скаку с сэром Гилбертом, но бой оказался коротким. Дважды раненный Гилберт, понимая, что дело проиграно и никакого подкрепления им не дождаться, поднял вверх левую руку.
– Отойдите в сторону, не мешайте! – крикнул своему пленнику разочарованный де Ре и снова бросился в бой.
Он рвался к герцогу Кларенсу, однако стремительный и легкий Алансон оказался проворней. Юный французский герцог ловко увернулся от тяжёлого замаха Кларенса и, вынырнув из-под его руки, со всего маху всадил меч сквозь кольчугу прямо под панцирь противника.
– Ах ты… щенок.., – прохрипел Кларенс, заваливаясь на бок.
Уверенный, что его не убьют, хотя бы ради выкупа, он тоже попытался поднять руку, но заметивший это Дюнуа, одновременно с Алансоном, нанесли герцогу два смертельных удара.
– Пленные Азенкура получат с тебя выкуп на том свете! – плюнул на мертвое тело Кларенса Дюнуа.
Опоздавший к кровавой развязке де Ре на эти слова только хищно улыбнулся…
Убитых англичан Стюарт и Ла Файет позволили обобрать своим лучникам. Погибших французов погрузили на обозные телеги, чтобы похоронить у городских стен. Тех своих, кого англичане захватили в плен ещё на мосту, разумеется, освободили, а пленных-англичан, не разбирая по знатности, связали попарно и погнали к Боже под охраной отряда шотландцев.
– Может, дождёмся их подкрепление и подерёмся ещё? – спросил, поигрывая мечом, де Ре.
– Я не против, – усмехнулся Дюнуа.
С видом крайне довольного старшего брата, он похлопал по плечу юного Алансона.
– Молодец, ваша светлость! Под Азенкуром твой отец срезал одну лилию с короны Монмута, а сегодня под Боже ты срубил другую…
Английское подкрепление дожидаться, конечно же, не стали. «Чёрт их знает, когда они подойдут», – заметил Ла Файет и почти угадал. Сэр Монтаскьют прибыл к месту сражения только под вечер.
Сняв с головы шлем, он перешёл по заваленному трупами мосту, с тоскливым отчаянием узнавая убитых, и опустился на колено перед телом герцога Кларенса.
– Какие будут приказания, милорд? – спросил его оруженосец, еле сдерживая слезы и злость.
– Убитых похоронить, тело герцога доставить в Париж, – коротко приказал Монтаскьют. – Надеюсь, король и герцог Бэдфордский дадут нам возможность достойно отомстить…