ДЕТСТВО
Огонь подбирался к ногам… языки пламени все ближе… еще немного, и оно коснется ступней… захватит рубашку… а за ней и все тело… Губы раскрылись в крике: «Иисусе!!!»
Закричав, Изабелла села на постели, в ужасе оглядываясь. Муж тоже вскинулся:
– Снова тот сон?
Женщина кивнула, тяжело дыша, ее лоб покрыла испарина, по спине тек холодный пот. Этот страшный сон снился уже который год, причем в одну и ту же ночь – 30 мая. Изабелла Роме не видела лица горящей девушки, даже не слышала ее крика, просто знала, что именно та кричит, а еще точно знала, что это ее дочь Жаннетта! Бедняжка никому, кроме мужа, не пересказывала сон, даже на исповеди молчала, хотя и понимала, что это грех. Но как сказать, что пусть и во сне ее дочь предают огню, как еретичку?!
– Почему Жаннетта? – горестно прошептали губы Изабеллы. – Она хорошая девочка и добрая прихожанка.
– Ага, – согласился Жак Д’Арк, – только уж больно строптива. Если что себе вобьет в голову, то разве огнем и вытравишь.
У Изабеллы перехватило дыхание. Жак невольно произнес самое страшное. Неужели их девочка станет еретичкой?! Нет, Изабелла и раньше старалась, чтобы дети росли добрыми христианами, а теперь, когда Жаннетта подросла, станет следить за ней пуще прежнего!
– Береги дочь, – вздохнул Жак, видно, понявший мысли жены. – И не потакай ее глупостям.
Изабелла кивнула, да только как это сделать, если Жаннетта упряма, как их ослик?
Муж словно перекладывал на нее ответственность за дочь. Это верно, матери должны отвечать за дочерей больше, чем отцы. Для себя Изабелла решила, что будет держать Жаннетту при себе до самого замужества неотлучно, а там как Господь даст.
И снова Жак прочел мысли супруги:
– Пусть лучше не ходит в поле, а будет при тебе весь день. Так спокойней. И в кого она? – проворчал мужчина, отворачиваясь к стене и устраиваясь поудобней.
А Изабелла до самого рассвета так и не сомкнула глаз, сердце тревожно ныло, словно предчувствуя беду, хотя оснований для нее не было никаких, старшая из дочерей росла доброй и послушной девочкой.
Мать не рассказала отцу о Голосах, которые вдруг стала слышать их дочь. Это пугало больше всего, мало ли что за Голоса и что они подскажут… Тяжело вздохнув, Изабелла решила обязательно посоветоваться со священником.
У Д’Арков хорошие дети – трое сыновей и две дочери. Только старший из сыновей – Жак – все время недужил, остальные – Пьер, Жан, Жаннетта и Катрин – здоровые, веселые, трудолюбивые, они прилежные прихожане. Почему же в тяжком предчувствии томилось сердце матери? Почему каждый год после рождения Жаннетты в предпоследнюю ночь мая ей снился один и тот же страшный сон?
А все потому, что спокойная жизнь во Франции давно закончилась, мало кто такую и помнил. Не одно десятилетие шла война с англичанами и их сторонниками – бургундцами. Это была странная война. И не только тем, что длилась с незапамятных времен, она больше похожа на разбойничью – невесть откуда взявшиеся и чьи отряды появлялись из леса, нападали, разоряя и унося все, что могли, и исчезали. Кому жаловаться и у кого просить защиты?
Франция разделена, частью ее завладели англичане, а прежняя королева Изабелла и безумный король Карл VI подписали с англичанами и бургундцами мир в Труа, по которому от самой Франции осталось совсем немного. Не подчинился их сын дофин Карл, но что он мог, если собственная мать вдруг объявила, что ее сын незаконнорожденный?!
Домреми далековато от Парижа, причем та часть села, где жила семья Жака и Изабеллы Д’Арк, принадлежала королю, на другом берегу большого ручья земли сеньора. Но король далеко, а сеньору и дела нет до множества бандитов, разоряющих округу. Оставалось просить милости у Господа, что они и делали.
Господь был милостив, и пока Домреми большие беды не задевали, хотя жить, каждую минуту ожидая нападения и разора, очень тяжело. И новости, которые приносили путники, проходящие через Домреми, редко бывали хорошими…
С утра дождь только накрапывал, зато ближе к вечеру припустил не на шутку. В такую погоду путникам особенно тяжело…
Он был молод и недурен собой, но не внешняя пригожесть привлекла внимание девочек. Непогода заставила человека, спешившего в Вокулёр, задержаться в Домреми и попросить крова в ближайшем доме. Это вполне обычное для Домреми дело, село стояло на большой дороге, и многие ночевали в его гостеприимных домах, в качестве платы за крышу над головой и ужин рассказывая обо всем, что происходит за пределами их округи.
Уже очень много лет новости были не слишком радостными. Одну деревню разорили, другую… Англичане захватывали замок за замком, город за городом, не отставали и союзные с ними бургундцы. Домреми на самой окраине Франции, на границе Шампани и Лотарингии, но и здесь задавались вопросом: «Что же будет?»
Когда дождь загнал всех под крыши, Манжетта примчалась к подружке, укрываясь от потоков с неба куском рогожи, и взволнованно зашептала:
– Пойдем прясть к нам! У нас сегодня будет ночевать какой-то мессир, небось, многое расскажет!
Жаннетта закивала, всегда интересно послушать того, кто не один день мерил шагами землю. Подхватив свою прялку и побольше кудели, чтобы хватило на целый вечер, она поспешила в дом к Манжетте. И вот теперь девочки сидели в сторонке, ловко работая пальчиками и впитывая каждое слово рассказчика. А послушать было что…
– А что король? – в ответ на вопрос хозяина дома пожал плечами гость, потягивая кисловатое вино из простой кружки, поданной хозяйкой. – У нас, считай, и нет короля. Дофина Карла собственная мать отвергла, назвав незаконнорожденным. Не признавать же королем английского мальчишку?! Или Филиппа Бургундского!
– Говорят, он красивый… – робко подала голос хозяйка.
Гость приподнял брови:
– Кто? Если вы о Филиппе Бургундском, то да, красив и очень невоздержан. Иначе не заработал бы дурную болезнь. Про английского короля ничего не могу сказать, не знаю. А наш… Дофин Карл не блещет красотой и решительностью. Но хуже всего то, что в него со всех сторон впились десятки желающих поживиться!
– Кто?!
– Собственные придворные. Тянут и тянут из дофина деньги. Он скоро станет самым бедным при собственном дворе.
– Так что же, он их прогнать не может?
– Говорю же: нерешительный. А с чего быть решительным, если с самого детства на тебя все напасти и собственная мать предала?
Жаннетта горячо зашептала на ухо подружке:
– Как мне жалко бедного дофина!
Та закивала головой, ей тоже очень жаль. Но обсудить тяжелое положение дофина Карла не получилось, слишком интересной была беседа взрослых за стаканчиком вина.
– Так что же, Франции пропадать, что ли? Со всех сторон наседают…
– Пророчество есть. Плесните-ка мне еще…
– Ага, – согласился непонятно с чем хозяин, то ли с существованием пророчества, то ли с тем, что кружку нужно наполнить.
– Волшебник Мерлин пророчествовал, что погубит Францию женщина, а спасет Дева. Недолго уже ждать осталось.
– Чего?! – ахнула мать Манжетты.
– Спасения.
– А… уже погубили? – Хозяин поинтересовался почему-то шепотом.
– А то как?! Если прежний король сошел с ума и, расхаживая по дворцу, выл, как дикий зверь, а королева прелюбодействовала, а потом в этом открыто призналась, объявив в угоду англичанам сына незаконнорожденным? Она эта погубительница – королева Изабелла. Чужестранка, что ей Франция?
Девчонки даже прясть перестали. Их рты невольно раскрылись, словно так лучше слышно. От детей не отставали и взрослые. Все головы потянулись к рассказчику, глаза впились в его лицо, уши ловили каждое слово.
– А спасет кто?! Что сказал волшебник? – И снова хозяин спрашивал шепотом, причем оглянувшись на дверь, словно их мог услышать местный кюре.
– Спасет Дева. – Гость вдруг усмехнулся: – Причем из ваших мест.
– Как?!
– Из лесов Лотарингии.
– Лотарингия там, – показал на другой берег Мааса хозяин.
– Ну, почти из ваших. Что, Мерлин знал, где тот таинственный дубовый лес, из которого выйдет Дева, что спасет Францию?
– А кто это Мерлин? – робко поинтересовалась Манжетта, не выдержав напряжения момента, и тут же поспешила спрятаться за спину подруги. Но гость не стал приглядываться к сидевшим девочкам, он снисходительно оглядел собравшихся, вздохнув: деревенщина, что с них взять! Не знать о Мерлине и короле Артуре…
– Мерлин – маг и мудрец, друг английского короля Артура, правителя Камелота. Он великий маг, никогда не ошибавшийся в своих пророчествах. Значит, скоро из дубовых лесов появится Дева, чтобы спасти Францию и короля Карла.
– Тогда закончится война?
– Да.
Он еще долго рассказывал о происшествиях в стране, но Жаннетта уже не слушала, крутя свое веретенце, она размышляла о предательстве королевы Изабеллы и будущем явлении Девы.
– Как бы я хотела ей помочь! – Девочка невольно прошептала это вслух.
Манжетта заглянула в лицо подружки:
– Кому?
– Деве, когда она придет!
– Чем мы можем помочь, мы же не воины? Разве вот напрясть побольше да наткать для воинов.
– А она?
– Кто?
– Дева. Она же тоже не воин.
– Не знаю…
Спрашивать об этом у гостя не решились, Жаннетта подумала, что можно спросить у матери или у кюре.
Но ни у кого не спросила. Через несколько дней случилось то, что определило всю ее дальнейшую жизнь.
– Жаннетта… Жаннетта…
Разморенная на солнышке девочка с трудом разлепила глаза и обомлела! Неподалеку в воздухе висели полупрозрачные фигуры. Жаннетта сразу узнала их, потому что много раз видела в церкви, это святые Екатерина и Маргарита!
Чуть подальше вдруг сильно колыхнулся большой куст смородины, то ли взлетела птица, то ли кто-то шел. Стоило девочке повести туда глазами, как фигуры святых исчезли. Жаннетта едва не заплакала, проморгать такое! Но тут же услышала Голоса:
– Мы здесь, только нас не видно…
Как перевернули ее жизнь эти Голоса! Сколько раз после она будет обращаться к ним и просить о помощи! Но помощь придет не столько самой Жанне, сколько благодаря ее вере всей Франции…
В тот день была очередь семьи Манжетты пасти общее стадо, и Жаннетта точно знала, где найти подружку. Манжетта следила, чтобы овцы не разбредались слишком далеко, поэтому крутить головой приходилось постоянно. Вдруг она увидела Жаннетту, та спешила явно с каким-то потрясающим известием. Оттащив Манжетту в сторону к большому кусту орешника, подружка зашептала на ухо:
– Я их слышала!
– Кого?!
– Голоса!
– Какие голоса?
Чего они шептались, непонятно, все равно вокруг только овцы.
– Голоса, – снова со значением повторила Жаннетта, почему-то глядя в небо. – Они сказали, чтобы мы готовились.
– Кто?
– Мы.
– К чему готовились?
– Чтобы мы были добрыми прихожанками и послушными дочерьми. А еще девами.
– А…
Голоса не требовали ничего предосудительного, потому Манжетта чуть успокоилась, но почти сразу сообразила:
– Так к чему готовились-то?
– Помочь Деве.
– В чем?
– Освободить Францию и еще обиженному королю!
Манжетта ахнула: простые деревенские девчонки должны помочь той, что будет помогать королю?! Об освобождении Франции почему-то не думалось.
При этом как-то забылось и о самих голосах. Вспомнила о них Манжетта только через пару дней:
– А ты больше ничего не слышала?
Подруга сокрушенно помотала головой.
– Но, наверное, нельзя слышать всякий день. А ты на исповеди об этом скажешь?
Вот это вопрос! Голоса велели быть доброй христианкой, значит, лгать нельзя. Но если рассказать о Голосах, то мало ли чего подумают. Конечно, Жаннетта не боялась инквизиции, в Домреми мало кто о ней слышал, но рисковать не стоило, сочтут помешанной и начнут смеяться!
– Я подумаю.
Она решила для начала рассказать все матери, может, та что подскажет?
Изабелла долго вглядывалась в лицо дочери, пытаясь понять, действительно ли та что-то слышала или это буйная фантазия подрастающей девочки? Так и не поняла, но посоветовала пока никому ничего не говорить, подождать, если еще будут Голоса, тогда и расскажет.
А потом снова был тот самый страшный сон, и Изабелле стало казаться, что он предупреждал о возможных бедах с Жаннеттой именно из-за Голосов. Знать бы матери, насколько она права и неправа одновременно…