18 марта, воскресенье
Неделя 4-я Великого поста Прп. Иоанна Лествичника
Один из народа сказал в ответ: Учитель! я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли. Отвечая ему, Иисус сказал: о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Приведите его ко Мне. И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию. Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него. И, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал. И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста. Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет.
Вот и дожили мы до четвертого воскресенья Великого поста. Сегодня Церковь вспоминает прп. Иоанна Лествичника, человека, рассказавшего нам о восхождении по ступеням благодати.
Я предлагаю сегодня подумать над тем, о чем сетует Господь в евангельском чтении. История ясна. Человек приводит своего ребенка, одержимого сызмала демоном, который бросает его оземь, заставляет истекать пеной. Ученики не могут ничем помочь, а Спаситель сначала ободряет отца этого ребенка и говорит о том, что все возможно верующему. И мы слышим удивительные слова отца: «Господи, я верую, помоги моему неверию».
Вот здесь обычно наше проникновение в ткань евангельского повествования завершается. Мы умиляемся тому, что мы тоже можем вместе с отцом бесноватого сказать: «Господи, помоги моему неверию». Мы восхищаемся своей способностью это сказать.
Но, собственно говоря, чем тут восхищаться? Что дальше? Это наше словесное подражание отцу бесноватого как-то меняет нашу жизнь? А ведь Евангелие – это раскаленная книга. Прикосновение к ее страницам должно тебя поменять. И речь не о сентиментальных ахах и охах: вот ведь как Спаситель сказал, вот как человек ответил. Ну и что? Ну сказал, ну ответил. А вот над тем, о чем сетует Христос, очень важно поразмыслить.
Он говорит: «О, род неверный и развращенный, сколько Я еще буду с вами, сколько буду вас терпеть?» Кому это говорится? Не тому стороннему человеку, который привел своего больного ребенка. Спаситель говорит это Своим ученикам, апостолам. Они сопровождали Его повсюду и любили Его больше всех остальных. И дальше Он говорит как будто совершенно в сторону: «Этот род исходит только молитвой и постом».
А что, ученики не молились? Он ведь Сам их учил молитве. Что, они не постились? Они делали все, что было предписано. Но ничего у них не получилось.
И вот, у нас серьезная проблема. Ученики близки. Ученики действительно близки. Они хорошие, они Христовы. И у них ничего не выходит. Почему? И какое это к нам имеет отношение? Ясно, что прямое. Потому что раз это обращено к ученикам, значит, это обращено к нам. Это же не просто досада Христова: возмутился, стукнул кулаком, и дальше ничего не произошло. Как раз произошло – исцеление бесноватого отрока. В чем же здесь разница? Почему для Христа это исцеление оказалось возможным, а для его учеников – нет?
Я призываю вас не обращаться к самому примитивному и неверному объяснению. Самое примитивное и неверное объяснение в этой ситуации будет таким: потому что Христос – Бог, а ученики – люди. Такое объяснение сводит на нет способность человека что-либо поменять в своей жизни и в жизни других людей. Христос смог совершить чудо не в силу лишь Своей Божественной природы. Евангелист Матфей, рассказывая о той же самой ситуации с бесноватым, приводит более полно, чем Марк, объяснение Спасителя, почему апостолам не удалось исцелить отрока: Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17: 20).
Христос и ученики, Христос и мы по-разному смотрим на устройство мира. И пока эти два видения – Христово и наше собственное – не совместятся, мы будем постоянно недовольны, постоянно будем страдать.
Христос всегда видит Отца. Между Ним и Отцом нет никакого зазора. Его, Христа, знание о Боге и вера в Отца безусловны. Это совершенно детское чувство. Его отношение к Богу Отцу лишено оттенка «а что если». Вот этого «если» Христос не допускает. «Тебе говорю, девица, восстани»[10], – скажет он, исцеляя умершую. А что если провал будет? А что если Христос опозорится? Перед Своими учениками и перед всей Иудеей. Он исключает это «если». И все происходит.
Христовы глаза плачут о мире и забывают о Себе. Наши глаза плачут о себе и забывают о мире. Наша сосредоточенность на собственных прошениях, наша нелепая убежденность в том, что наши прошения уникальны и исключительно важны, лишают нас силы. Лишают нас силы Божьей.
Сколько я видел людей в несчастье, в затруднениях, в сложных жизненных обстоятельствах. Эти обстоятельства не разрешались никогда до той поры, пока человек не оказывался в состоянии стиснуть зубы и заниматься проблемами других людей, помогать им, о них заботиться.
Спаситель говорит: «Я пришел не для того, чтобы Мне послужили, но чтобы Я послужил»[11]. Если так говорит Спаситель, то не так ли должны вести себя Его ученики? От нас никогда не потребуется чрезмерной службы, но не надо лениться. Мы не знаем, сколько у нас осталось времени. Может быть, очень мало.
Между Христом и Отцом нет зазора, между учениками и Отцом есть огромный зазор. Зазор сомнения, недоверия, готовности следовать лишь внешне. Поститься – да. Молитвы прочитать – да. Но, все отбросив, сказать: «Отче, в руки Твои предаю дух мой»[12], – это мы не очень, это мы еще посмотрим, что там Отец нам предложит.
Порой на нас находит настроение, которое мы считаем духовным. И в этом настроении мы с удовольствием читаем разных святых отцов, в том числе Иоанна Лествичника. И нам очень заманчиво представлять себе, что вот так, раз-два, мы вприпрыжку по лестнице добродетелей к Царству Небесному добежим. Ну а что? Мы ведь молимся, постимся; вот сейчас еще немного усилим духовные подвиги – и сразу через несколько ступенек перелетим. Думаю, что Иоанн Лествичник очень огорчен, видя, как мы используем его в своих духовных упражнениях. Будь у него возможность, он бы нас всех с наших ступенек посдергивал. Потому что эти ступеньки – прелестные.
В доме не строят лестницу, если нет пола. Нельзя на болотине утвердить здание. Наша с вами задача – строить крепкий фундамент, и этот фундамент – доверие к Богу. Если доверие к Богу есть, ты не смущаешься тем, как выстраивается твоя жизнь. Ты в ней видишь знаки доверия Божьего – тебе. Иногда они могут показаться тебе очень странными, но они – знаки доверия и прощения. За нас постится Господь, за нас Отцу молится Христос. Мы можем только, как в свое время Моисею[13], поддерживать Его руки воздетыми. Это не значит, что с нас сняты наши христианские обязательства. Но нужно сломать такую картину, в которой мы – единственный центр. Для этого и весь Великий пост.