Как дела
– Как дела?
– Спасибо, нормально.
Не будет же она вываливать на собеседницу всю свою печальную правду. А как дела?
Она сейчас в таком периоде своей жизни, о котором говорят мудро-когда ничего не получается, нужно постараться убедить себя, что делать ничего не нужно. Она и не делает. Уже почти ничего. Только то, что необходимо, чтобы поддержать существование своё и чада своего. Маски помогают. Она их меняет с виртуозностью великой актрисы.
На интервью ещё ходит. Работу, конечно, уже не надеется получить. Даже то, что когда-то казалось легко, как дважды два, стало недосягаемым. Вот, как вчера, на интервью её пригласили, образование и опыт её впечатляют по-прежнему. Впечатляют на бумаге, иногда даже и по телефону. Её ещё приглашают иногда. И она покорно идёт. Надевает маску, как ей кажется, подходящую, срабатывало же раньше и идёт. И честно хочет получить это место. И сидит в приёмной, изредка поглядывая на ту за секретарским столиком, которой нужно соответствовать. Ведь именно на её место она и рассчитывает.
А за столиком Анна. Высокая, стройная, молодая брюнетка. Чёрные лосины, белая, просторная, шёлковая блуза-туника. Минимум украшений. Ей ни к чему. Она сама-украшение. Волосы длинные распущены. Значит, здесь можно. А она так строго оделась, волосы в хвост на затылке стянула. Впрочем, ерунда и это. Можно уже сейчас вставать и уходить. Довольно ударов по самолюбию на год вперёд. Хотя, это ведь, наверняка, только Анне и можно всё, или почти всё. Она сама была совсем недавно такой же Анной. Так что, правильно она оделась. Взрослеющей женщине так легко в погоне за уходящим поездом скатиться к пошлости. Пошлость она ненавидела всегда. Страшнее всего быть смешной и жалкой.
– Приятно познакомиться, здравствуйте, проходите, -мужчина, излучающий благополучие трёх поколений и высокий интеллект, протягивает ей руку для рукопожатия и перекидывается взглядом с Анной.
– Спасибо.
Гильотина готова. Короткое интервью, Слава Богу! На этот раз повезло.
– Кандидатов у нас много.
– Я понимаю.
– Мы вам позвоним.
– Ну, это вряд ли, -не произносит она и быстрым шагом выходит в приёмную.
Анна изящно перекидывает каскад тёмных волос справа налево и погружается в чтение.
Почему красивой и умной женщине больнее стареть? Потому что она слишком хорошо помнит вкус побед. А поражения чувствует ещё за секунду до коллапса, остро и безошибочно. И контраст между «было» и «стало» для неё особенно ярок. Вот, она на пьедестале, и все взгляды устремлены к ней. А вот, она здесь, среди всех снизошла, смирилась с новой своей сущностью. А её, словно и нет. Не замечают. Скользят холодными взглядами мимолётно и глаза к низу. И она путает маски от отчаяния. И всё время производит не то впечатление, которое старается спроецировать.
Что ж, старая мебель так и останется в квартире. А ей так давно хотелось избавиться от этого барахла, купленного когда-то по дешёвке. Взрослый сын будет презрительно и с подозрением поглядывать в её сторону. Куда делись её былая надменность и весёлое, игривое, так раздражающее его раньше, настроение?