Зима 1523 года
Теперь, когда Анна исчезла, я оставалась единственной юной Болейн в мире, к тому же королева решила провести лето с принцессой Марией, и только я скакала рядом с королем во время путешествия. Лето было чудесным – мы вместе с королем мчались по полям, охотились, танцевали каждый вечер, а к возвращению двора в Гринвич в ноябре я шепнула Генриху, что уже второй месяц у меня нет женских дел, а значит, я ношу его ребенка.
В мгновение ока все переменилось. У меня теперь были новые покои и горничная к услугам. Генрих купил мне меховую накидку, чтобы я не простудилась. Повитухи, знахарки, гадалки сменяли одна другую в моих покоях, у всех спрашивали одно и то же: «Мальчик?» Большинство отвечали утвердительно, получая в награду золотой, одна или две осмелились сказать «нет», вызвав недовольную гримасу короля. Мать ослабила шнуровку моего платья, мне больше не позволяли быть в постели короля по ночам, оставалось только лежать одной в своей комнате да молиться, чтобы родился сын.
Королева смотрела на мой растущий живот глазами, полными горечи и боли. Я знала, что и у нее нет обычных женских дел, но даже вопроса не возникало – она уже не могла зачать. Она продолжала улыбаться во время рождественского пира, маскарада и танцев, сделала Генриху роскошный подарок, который ему ужасно понравился. После двенадцати дней маскарада наступила пора очищения, когда все должно быть ясно и честно, тогда она попросила его о разговоре без свидетелей. У королевы хватило мужества, бог знает откуда взялось, признаться ему – у нее уже давно нет женских дел, она теперь бесплодна.
– Сама мне сказала, – возмущенно повторял Генрих тем же вечером – я сидела у него в опочивальне, завернувшись в меховую накидку, с большой кружкой подогретого вина в руках, босые ноги протянуты к ревущему огню камина. – Сама сказала, без малейшего стыда.
Я не отвечала. Что я могла сказать – женщине уже почти сорок, ничего тут нет постыдного, ну прекратились месячные, это же нормально. Кому лучше его знать: если бы Бог слышал ее молитвы, у них бы сейчас росло не меньше десятка детей, и половина – мальчики. Но король будто забыл обо всем. Ему теперь казалось – она не дала мужу того, что обязана дать, я сразу заметила, что он не просто разочарован, он возмущен до глубины души.
– Бедняжка, – пробормотала я.
Он испепелил меня взглядом и поправил:
– Богачка. Жена одного из самых богатых людей в Европе, королева Англии, ни больше ни меньше, а что дала взамен – одного ребенка, да и то девочку.
Я кивнула – какой смысл спорить с Генрихом.
Он наклонился ко мне, положил руку на мой огромный живот.
– Даже если там мой сын, ему все равно носить имя Кэри, и мне от этого никакого проку, ни мне, ни Англии.
– Но все будут знать – он твой. Все знают, что ты сделал этого ребенка.
– Мне же нужен законный сын, – с горячностью в голосе произнес король, будто я, или королева, или какая-то еще женщина могла дать ему сына просто по собственному желанию. – Мне совершенно необходим сын, Мария. Англия должна получить моего наследника.