Страшная история
– Я не краснею, – потому что ведь от этого странно же краснеть, не правда ли? – но в обществе я лишний…
Хозяин раскурил трубку с длинным чубуком, запахнул домашний халат и продолжал:
– Вам непременно надобно знать, как это у меня началось? Что ж, извольте!
История, давшая толчок всем последующим событиям, произошла, когда я был совсем юн. Я был студент. Самое торжественное время для нас тогда были летние вакансии – время, когда нас распускали по домам, и всю большую дорогу усеивали грамматики, богословы, философы, юристы…
Один раз во время подобного странствования я и двое моих друзей свернули с большой дороги. Между тем, уже была ночь, и ночь довольно тёмная. Ночевать бы нам в поле, но тут в отдалении почудился лай, а вскоре завиделся и огонёк, показался хуторок в степи.
Три ученые мужа, то есть, мы, яростно ударили в ворота и закричали: «Отвори!» Дверь в хате заскрипела, и минуту спустя появилась старуха. Лицо у нее было темно-коричневое, из сплошной массы морщин выдавался вперед нос, кривой и острый, как ятаган, а глаза были словно закрыты бельмами.
«Кто там?» – закричала она неожиданно звучным басом. «По здорову ли, баушка! – закричали в ответ и мы. – А пусти-ка переночевать!» «А зубом цыкать не будете?» – тревожно спросила она. «Как же можно!» – сказали мы, и старуха, казалось, смягчилась. «Хорошо, – сказала она, – только положу всех отдельно». И отвела нас по разным комнатам.
«А что, бабуся, – сказал я, идя за старухой, – если бы так, как говорят… ей-богу, в животе как будто кто колесами стал ездить. С самого утра вот хоть бы щепка была во рту…»
Старуха укоризненно ответила: «Нету у меня ничего такого, и печь не топила сегодня». «Коли нет ничего иного, можно сварить кашу и из топора», – сказал я. «И топора нету!» – отрезала старуха.
«Что же это у вас, баушка, чего ни хватишься, ничего нету…», – начал было я, но тут из каморки направо, из-под лавки что-то блеснуло мне в глаза. Я бросился стремглав на топор – а это был топор – и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами.
«Но-но! – строго сказала старуха. – Не балуй, студент! И думать не моги!»
«Эге! Да это ж ведьма!» – подумал я, повалился на лавку, как убитый, закрыл глаза и нырнул в тёмные воды забвения.
Очнулся я от жажды. Хотелось пить.
Шипящую минералку. Горячий чай с лимоном. Холодный кисленький квас. Нет, это все полумеры… Ртом припасть к трубе, отвернуть холодный кран и глотать прохладную, железом и затхлостью пахнущую воду. Опустить лицо в лужу, глотать стоялую теплую грязную жижу, ногами отпихивая всех конкурирующих братцев Иванушек.
Пить, отдуваясь и удовлетворённо цыкая зубом…
Старуха за стеной заскрипела кроватью, сердито забормотала, загремела чем-то и вдруг вошла ко мне в комнату. На ней была длинная серая рубаха, а в руках она несла кружку.
«А что, бабуся, тебе нужно?» – спросил я.
Но она не отвечала, а шла прямо ко мне. Мне стало страшно, особливо, когда я заметил, что глаза ее сверкнули каким-то необыкновенным блеском. Я хотел оттолкнуть её и вскочить на ноги, но к удивлению заметил, что руки от ужаса не могут приподняться, ноги не двигаются, и даже голос не звучит. Я слышал только, как билось мое сердце.
Тут старуха подошла вплотную, и я увидел, что за кружка у нее в руках.
И, пардон, поставила она мне клистир. Я не сопротивлялся, я решил, что у них в доме так принято… А утром выясняется, что она комнатами ошиблась…
Оба моих спутника – и философ Фома, и будущий юрист Родион – так смеялись, так смеялись, узнав о ночном казусе, что я тут же поссорился с ними и никогда ничего не слышал о том, что сталось с ними.
Сам же я от неимоверного стыда бежал в деревню, в глушь и здесь навеки поселился. Занятия бросил, жизнь моя не сложилась, ибо от пережитого в ту ночь ужаса я теперь совершенно не могу обходиться без клистира…
– Простите, господа, но, вот, опять! – прервал он свой рассказ и закричал:
– Няня! Няня! О, горе моё! Где же кружка?
В комнату, шаркая войлочными туфлями, вбежала старушка с кружкой Эсмарха,
– Не угодно ли ночевать, господа? – предложил любезный хозяин.
Мы с поспешностью отказались и, наскоро попрощавшись, отправились восвояси.