Глава вторая
День подходил к концу. Солнце, сползая на запад, уже не обжигало своими лучами. Но, разогретый за день асфальт, создавал эффект сауны, от чего и без того жаркий воздух не спешил остывать.
– Вадим, что говорят синоптики? Когда закончится эта жара? – спросила сидящая в парикмахерском кресле женщина.
– Жара? Жара закончится, обязательно закончится, – ответил мужчина, укладывающий пряди ее волос.
Через минуту он отошел в сторону и оценил свою работу.
– Ну, вот, пожалуй, все. Вы готовы взглянуть на себя?
– Да, – ответила женщина и сама развернула кресло к находящемуся за ее спиной большому зеркалу.
– Вадим, вы волшебник! Вы просто волшебник! – повторяла довольная работой мастера клиентка.– Вам бы не здесь. Вам бы в Москву. Вы же просто чудеса творите, – не унималась она.
– Что вы, Женечка, в столице и без меня цирюльников хватает.
– Цирюльников, скажете тоже. Цирюльник, не звучит, совсем не звучит.
– А как, по вашему, звучит?
– Стилист. Как же еще.
– Стилист это…., – мужчина не договорил.
– Вадим Викторович, возьмите трубочку, – прервала его вошедшая с телефоном в руках девушка.
– Простите, – извинился перед клиенткой Вадим и вышел за дверь.– Я сейчас занят, – недовольно буркнул он в трубку и отключил телефон. – Спасибо, Верочка, – поблагодарил мужчина свою помощницу.
– Не за что.
– Верочка, рассчитай госпожу Кирьянову. Скажи, что у меня важный разговор. Что-то мне не очень хорошо, я пойду к себе. Жара, эта проклятая жара.
– Хорошо, Вадим Викторович, не беспокойтесь, я все сделаю.
Мужчина прошел в свой небольшой кабинет и упал в кресло. Ему действительно было плохо. По телу проходил озноб, на лбу выступили капельки пота, а к горлу подкатывала тошнота. Только жара здесь была не причем. В салоне работали кондиционеры, и во всем помещении ощущалась приятная прохлада. Причина была в нем самом, вернее в том, что с ним происходило. Мужчина не мог точно сказать, когда впервые почувствовал эти странные перемены в самом себе. Да и как тут поймешь, если вся его жизнь сплошное непонимание.
Парикмахерский салон «Мирабель» Вадим Викторович Кныш открыл два года назад. Наверное, он всю жизнь занимался чем-то подобным. Так утверждает его жена Лариса. Приходится ей верить, так как после несчастного случая, произошедшего перед самым отъездом в Екатеринбург, в его памяти не осталось ни одного воспоминания из прошлого. Мужчина не помнил ничего, вся его биография озвучена женой. Не может же эта женщина, отдавшая столько сил, потратившая столько средств на его возвращение к жизни, ему врать. Да, он не помнил и ее саму, не помнил, что вообще был женат. Но, это все последствия тяжелых травм, пережитой комы. Так утверждают врачи, и у него не было никаких оснований им не доверять. Не успев встать на ноги, Кныш, вдруг захотел сам заняться прической жены. У него получилось, что немало поразило и Ларису и его самого. Постепенно в их загородном доме появилось все, что требуется парикмахеру. Первыми клиентками стали приятельницы жены. А уже через месяц Лариса предложила Вадиму открыть свой салон.
– Я не могу, – запротивился сначала мужчина.– Как я с такой внешностью буду работать в салоне? Одно дело здесь, дома, а на обзор всего города, это не для меня.
– Ты ничего не понимаешь, Вадик. Причем здесь внешность. Даже наоборот, твоя внешность сыграет хорошую роль. Она только поможет тебе. Ты преодолеешь в себе страх, ты снова будешь ощущать себя полноценным членом общества. Сколько можно сидеть взаперти и скрываться от посторонних глаз. Ты же не девушка на выданье. Мужчина привлекает не красотой. Ты, не урод, и твоя внешность пугает только тебя.
Были ли эти слова сказаны искренне, теперь уже не имеет значения. Благодаря Ларисе дело закрутилось. Слух о талантливом парикмахере с экстравагантной внешностью, творящем чудеса с женскими волосами, очень быстро распространился по Екатеринбургу. Все благодаря жене и ее подругам. Лариса с радостью взяла на себя финансовую сторону этого предприятия. Она же отвечала за своевременные поставки необходимого для работы оборудования, косметических средств и всех мелочей, входящих в набор современного парикмахера. Прейскурант цен на услуги так же установила жена. Кныш не был согласен с ним, но мнение супруги не оспаривал. Втайне от нее Вадим делал скидки для избранных, и очень приличные скидки.
У салона «Мирабель» появились постоянные клиентки, список которых разряжали те, кто мог лишь раз позволить себе любимой такое дорогое удовольствие. И это действительно удовольствие. Удовольствие и восторг от того преображения, не только внешнего, но и внутреннего, которое происходило с каждой посетительницей. Удовольствие от того душевного подъема, появляющегося после общения с хозяином этих умелых рук, которые так виртуозно работали ножницами. Неописуемые ощущения испытала каждая во время процедуры оздоровления волос. Когда Кныш касался своими пальцами кожи головы, нанося лечебные маски, посетительницам казалось, что они отключаются от мира. Все дурные мысли, проблемы, терзающие душу, уходили далеко. Наступало полное успокоение. Эти ощущения сравнимы с качественным релаксирующим массажем, после которого клиентки, словно заново рождались. Все были в восторге. Никто никогда не задумывался, а что же испытывал при этом сам Кныш.
Поначалу все было нормально. Вадиму нравилось то, чем он занимается. Мужчина постепенно привык к тому, как реагируют на его внешность при первой встрече. Лицо, изуродованное ожогами, отсутствие бровей, следы пересаженной кожи на руках, шее, все это шокировало женщин. Но, уже минут через десять никто не замечал этого пугающего уродства.
– Вадим Викторович, как вам удалось сохранить такие шикарные волосы? – это был единственный вопрос, который задавали клиентки по поводу его внешности.
– Вы забываете, я же парикмахер, – всякий раз отвечал он.
Хотя, его заслуги в этом не было. Это был результат работы чудо-врачей, к которым он попал на лечение после комы. Опять же, благодаря жене, его поместили в ту закрытую клинику под Екатеринбургом. Ее название состояло из четырех букв СТПХ, что, по словам Ларисы, расшифровывалось как Современные Технологии Пластической Хирургии. Странно, но, ни в одном городском справочнике найти эту клинику Кнышу так и не удалось. Мужчина не раз задумывался над тем, что это название, всего лишь ширма, прикрывающая какой-то исследовательский центр, проводящий эксперименты, цель которых не ограничивается коррекцией внешности подобных ему жертв. Но, по совету жены. Он не пытался вникать в то, что ему знать не положено.
– Тебя вернули с того света, тебе восстановили человеческий вид. Да, не идеальный, но это пока что лучшее, что могли с тобой сделать. Если б ты видел, каким обгоревшим куском мяса ты был, ты бы по достоинству оценил работу хирургов. Ты должен быть благодарен Геннадию Дмитриевичу, за то, что он согласился поместить тебя в своей клинике. Так что, забудь про свои дурацкие вопросы и не суй свой нос туда, куда не положено, – сказала однажды Лариса.
И Кныш забыл. Гораздо важнее для него было вспомнить свою жизнь до того ужасного взрыва. Очень долго мужчина не мог воспринимать Ларису, как жену.
– Вы поймите, я не знаю вас. Я не помню вас, – говорил он, когда та приходила его навещать.
– Ничего страшного. Такое бывает. Это пройдет, – убеждала его супруга.
Она рассказывала Вадиму истории из их жизни, пытаясь расшевелить его память. Правда, так и не показала ни одной фотографии, свидетельствующей об их семейном счастье. Объяснялось все очень просто. При переезде из Миаса в Екатеринбург несколько коробок с вещами были утеряны транспортной компанией. Ей, Ларисе, в то время было не до такой никчемной проблемы. Ей нужно было спасать мужа, обгоревшего при взрыве газа в садовом домике его друга. Тогда, по ее словам. Кныш сам поехал к Сергею попрощаться. Напрощались хорошо, так что заснули пьяные в домике и не заметили утечку в газовом баллоне. Мужские посиделки закончились взрывом. Друг погиб, а Вадима чудом удалось спасти. Благодаря связям жены, его смогли доставить в ожоговый центр Екатеринбурга.
– Мне было не до поиска фотографий, не до выяснения отношений с транспортной компанией. Вообще, разве это сейчас имеет значение. Главное, что ты жив, – говорила Лариса.– И очень своевременно мы купили дом. Я рада, что уговорила тогда тебя на этот переезд. У нас теперь новая жизнь, новые друзья, и ни к чему вспоминать, то, что было.
«Наверное, она права», – подумал Игорь. Постепенно он привык к присутствию Ларисы и заставил себя поверить в свое туманное прошлое. С каждым днем мужчина чувствовал себя лучше и лучше. Привыкая к своему внешнему уродству, он первое время часто смотрелся в зеркало. Однажды Кныш заметил, что на его обожженной голове стали прорастать волосы.
– Я говорила тебе, Геннадий Дмитриевич волшебник, он использует новейший метод по восстановлению роста волос, – радовалась жена.
Да и сам Вадим был рад этому. Отрастающая шевелюра скроет жуткие следы ожогов. Конечно, эта новость обрадовала и доктора Савина, даже, пожалуй, больше, чем самого Кныша.
– Раз в месяц будете приезжать ко мне на осмотр, – сказал он при очередном визите того в клинику.
Поездки к Савину напрягали Вадима, но отказаться от них он пока не решался. Всякий раз после осмотра и обследования у мужчины были неприятные ощущения, как будто, в его голове тщательно покопались. Какие манипуляции проводились докторами, Кныш не знал. Его помещали в стеклянную капсулу, похожую на барокамеру, в которой он очень скоро засыпал. А когда приходил в себя, то уже лежал в отдельной палате. Рядом, как всегда, сидела Лариса.
– Ну, вот, очнулся. Все хорошо. Мы можем ехать домой, – говорила она.
Не любил Вадим эти поездки, не любил. Поэтому, на вопросы доктора о самочувствии всегда отвечал:
– Все хорошо, доктор. Ничего не беспокоит. Я здоров и полон сил.
На самом же деле, Кныш давно стал замечать странные перемены в своем организме. Первый раз это случилось до открытия салона. В тот день мужчина занимался прической одной из приятельниц Ларисы. Прикасаясь к ее волосам, он, вдруг, перестал ее слышать и видеть. Его пальцы в этот момент массажировали голову женщины, а перед глазами, которые хотелось закрыть, стали мелькать отдельные картинки. Непонятные, не связанные между собой, они напугали Вадима. Он отдернул руки и через минуту пришел в себя. Приятельница жены в это время сидела с закрытыми глазами и улыбалась.
– Вадим, кто научил вас такому массажу? – спросила она, когда очнулась.– Вы не представляете, какую легкость я сейчас чувствую.
Она еще долго что-то лепетала, но Кныш не слушал. Он пытался понять, что же это было. О таких странных переменах в себе мужчина не стал говорить жене. Зачем, она итак знает о нем больше, чем он сам. Постепенно Кныш перестал бояться своих новых ощущений. Он понял, что обрел способность ясновидения. Такое бывает, человек, переживший клиническую смерть, возвращается в этот мир другим. Принимать ли случившееся за божий дар, или, напротив, никогда не пытаться использовать его, мужчина не знал. Он решил оставить все, как есть и никому ничего не говорить.
– Об этом будем знать только мы с тобой, – сказал он своему отражению в зеркале.– Просто понаблюдаем со стороны, – продолжил Кныш, улыбаясь.
«Понаблюдать со стороны», эта фраза звучала странновато. Но, она вполне подходила в данной ситуации. Ведь Вадиму действительно было интересно, на что он теперь еще способен, и какой еще сюрприз может преподнести его организм.
Поначалу все казалось интересным. Кныш запросто мог узнать о своих посетительницах все, стоило ему только задать себе вопрос и коснуться головы клиентки. Делал он это не всегда и не со всеми, потому что, достаточно быстро понял, каковы последствия таких сеансов просмотра чужой жизни. После них, к концу дня ему становилось плохо, начинало знобить и потрясывало все тело. Чужая энергетика будоражила организм, и от нее нужно было избавляться. Не сразу, но Вадим научился очищаться от того негатива, который успел нацеплять в контакте с клиентками. Свои действия мужчина оправдывал тем, что пользы от них было больше, чем вреда. Все были в восторге от его массажа, чувствовали себя помолодевшими и заново родившимися. Да, и разве плохо, вовремя подкинуть нужную информацию своим посетительницам, которые нуждались в помощи. Находясь с ними в контакте, Кныш вводил их в транс во время массажа головы. Выйдя из него, женщины, вдруг, понимали, что нашли решение своей проблемы, и нашли сами.
Казалось, все замечательно. Вадим любит дело, которым занимается, оно приносит ему удовольствие. С ним живет красивая женщина, которую он, пусть не полюбил, но, по крайней мере, стал воспринимать, как жену. Мужчина уже не обращал внимания на странности в поведении Ларисы. Удивительно, но, сколько бы Кныш не пытался заглянуть в жизнь супруги с другой стороны и по глубже, так, как это он проделывал с другими, у него ничего не получалось. Мужчина не видел ничего, зато последствия этих попыток были очень болезненны. Страшные головные боли после таких контактов не проходили в течение нескольких суток. Вот и сегодня Вадим был абсолютно разбит. Голова разрывалась, дрожали руки, тело покрывалось холодным потом. А все потому, что вчера, после его отказа поехать на очередной осмотр к Савину, Лариса закатила скандал. Кныш, пытаясь ее успокоить, усадил женщину в кресло и стал гладить по волосам. Она не сопротивлялась, и, даже, как-то притихла. Вадим не удержался и снова сделал попытку покопаться в ее мозгах. Ничего. Абсолютно ничего не получалось, словно кто-то закрыл доступ. А Лариса заснула, только и всего. Вечером они больше не ругались и разошлись по своим комнатам. Кнышу опять стало плохо, так плохо, что он отменил назначенные на завтра визиты клиенток. Все, кроме одного. Госпоже Кирьяновой отказать было нельзя, слишком большим человеком был ее муж в Екатеринбурге. Сегодня Кирьянова устраивала прием по поводу ее тридцати пятилетия. Вадим назначил ей на пять часов, а сам приехал сразу после обеда. Он сбежал от Ларисы, которая, все же, намеревалась поехать с ним к Савину. В прохладе и тишине салона мужчине стало немного легче, и он был готов заняться Кирьяновой. Верочка, его помощница, мужественно держала оборону у телефона, отвечая жене, что Вадим Викторович занят. Но, и она сдалась и принесла трубку Кнышу, когда он уже закончил с Евгенией Георгиевной. Госпожа Кирьянова была очень тяжелым человеком, она забрала у мужчины последние силы. Как Вадим не пытался, оградить себя от ее негативной энергетики, все же получил приличную дозу. Сейчас мужчина сидел в своем кабинете абсолютно измученный, выжатый, как лимон. Он впервые пожалел об обретенных способностях. Возвращаться домой ему совершенно не хотелось.
– Верочка, – позвал он помощницу.
– Да, Вадим Викторович, – девушка вошла в кабинет.
– Верочка, ты можешь идти. На сегодня все.
– Спасибо. Может, вас довезти до дома?
– Нет, не нужно.
– Что-то вы совсем плохо выглядите. Как вы сядете за руль? Оставьте машину на стоянке, я вас довезу.
– Спасибо за заботу, Верочка, я сам.
– Ну, тогда, до свидания.
– До свидания.
Кныш остался один. Лишь после полуночи, когда силы стали потихоньку возвращаться. Вадим поехал домой.
***************
«Какого черта! Упрямый осел»! – подумала Лариса, когда ее муж рявкнул в трубку, что занят и отключил телефон. Она понимала, что Савин будет недоволен. Но, как уговорить Вадима, съездить к нему в клинику? Он ничего не хочет слышать. Не тащить же его силой. Это обязательно приведет к скандалу и у супруга снова возникнут подозрения и вопросы, на которые она не может дать ответа. Женщина прекрасно помнит, с каким трудом ей удалось убедить мужа отбросить все свои догадки и не пытаться разузнать о клинике Геннадия Дмитриевича больше, чем ему дозволено знать, как пациенту. Лариса и так до сих пор не уверена, считает ли Вадим на самом деле их семью, и все, что с ней связано реально существовавшей и существующей сейчас.
– Все под контролем. Мы полностью контролируем его сознание, – говорил Савин на очередном осмотре.– Все идет, как надо. Есть, конечно, кое-какие отклонения, но это нормально, это же эксперимент. Своевременная корректировка, вот что нам нужно.
«Своевременная корректировка», – мысленно повторила сейчас его слова женщина.
– Тебе легко говорить. Попробуй сам побыть на моем месте. Что, я его свяжу и насильно запихаю в машину? – уже вслух возмущалась Лариса.
Высказав все, что думала по этому поводу, она немного успокоилась и набрала номер Савина.
– Никакой паники, – заявил тот в конце ее оправданий.– Что ж, дай ему временную свободу. А мы найдем способ, и он сам захочет явиться к нам.
– Хорошо. А мне что делать?
– Тебе ничего. Сделай вид, что ничего не случилось. Будь женой в конце концов. Будь хорошей, любящей женой.– Савин положил трубку.
– Даже до свидания не сказал, – возмутилась женщина и отключила мобильник.– Достал ты меня уже! Как же мне все это надоело! Боже, как же меня все достало! Все.
Швырнув телефон в кресло, Лариса вышла из гостиной. Она прошлась по дому и направилась к бассейну. Постояв минуту на его краю, женщина скинула с себя всю одежду и прыгнула в воду. Несколько кругов она проплыла с большой скоростью, после чего успокоилась и перевернулась на спину. Вода приятно охлаждала тело. Злость и раздражение прошли. Лариса подплыла к ступенькам, выложенным плиткой, и вышла из бассейна. Ей было абсолютно плевать на то, увидит ли ее прислуга в этой ее нескрываемой нагой красоте. Не спеша, натянув на мокрое тело свободные домашние брюки и топик, она пошла в дом, держа в руках нижнее белье. Женщина поднялась по лестнице на второй этаж и прошла через спальную к ванной. Обсушив себя полотенцем, Лариса облачилась в сухую одежду и легла на кровать.
«Потерпи, потерпи немного. Скоро все закончится. Только представь, что еще какой-то год, и ты на берегу Средиземного моря, богатая, свободная и счастливая. А Савин, что Савин, он меня никогда не любил. Пусть идет к черту! Только потерпи и все будет», – уговаривала себя женщина.
Кто бы мог подумать пять лет назад, что знакомство с Савиным закончится вот этой сомнительной сделкой. Банальная история девушки из провинции, махнувшей в Москву в поисках другой жизни. Тогда в свои двадцать пять лет она отправилась на кастинг одного из шоу, в надежде найти свое счастье в популярном в то время проекте. Анжела Кислицина – это ее настоящее имя. Чуда не случилось, Анжела не прошла отбор. Двадцать пять оказалось многовато для организаторов, и, намекнув на возраст, те отказали. Возвращаться домой девушка и не думала. Своим спивающимся родителям она была не нужна. Наверняка, те после ее отъезда, тут же забыли о существовании дочери. Деньги, которые Анжела сумела накопить, работая в родной Тюмени, таяли на глазах. Вдвоем с такой же потерпевшей провал, двадцати двух летней Катериной из Нягани, они снимали комнатушку на окраине Москвы. Общая неудача их сблизила, и девушки стали подругами. Именно Катерина нашла где-то в интернете информацию о том, что набираются люди, согласные участвовать в испытании какого-то нового косметического средства. Добровольцам было обещано неплохое вознаграждение, а возраст значения не имел.
– Ты как хочешь, а я звоню и соглашаюсь, – сказала Катерина.
– Я тоже. Выбор у меня не велик, или домой, в глушь, или заработать денег и задержаться здесь. А там, там посмотрим, может еще и удача улыбнется.
Компания, проводившая исследования находилась далеко за пределами Москвы. Потратив последние деньги, Анжела с подругой добрались до места. Они сразу нашли современное пятиэтажное здание, в котором находился офис, зазывающей к себе компании под названием «Гелиос». Странно, но таких, как они, оказалось немного. Скорее всего, те, опередившие их добровольцы, были в таком же шатком положении в негостеприимной столице. Катерина быстро вошла в контакт почти со всеми, кто присутствовал в холле первого этажа. Уже через двадцать минут она рассказала Анжеле все, что удалось узнать.
– Говорят, что на нас будут испытывать какое-то средство для роста волос. Какое, я так и не поняла, но это не важно. Главное, все это время мы на полном содержании, а в конце еще и получим по тридцать штук. По московским меркам это гроши, но для нас с тобой неплохой заработок. Так что, давай анкету, я пойду, отдам.
Анжела протянула заполненные листы.
– Я сейчас, – сказала подруга и пошла к менеджеру, раздавшему анкеты.
Уже через тридцать минут всю группу из двадцати человек разделили пополам. Все тот же молодой человек, что встретил их у входа, выкрикивая по списку фамилии собравшихся, приглашал пройти дальше. Одних он отправлял в комнату за дверями слева, других просил пройти прямо по коридору. Анжела ждала свою фамилию, но ее так и не назвали.
– А я? – спросила девушка менеджера.
– А вы, вы пройдите за мной.
Молодой человек провел ее к лифту и вместе с ней поднялся на четвертый этаж. «Интересно, и что дальше? Меня что, опять не взяли»? – думала Анжела. Но, ее опасения оказались напрасными. Менеджер проводил девушку до дверей с номером четыреста шесть, открыл дверь и удалился.
– Добрый день, Анжела Сергеевна. Меня зовут Геннадий Дмитриевич, – поприветствовал девушку сидящий за столом мужчина.
– Здравствуйте. Я не совсем понимаю, я, что вам не подхожу?
– Не волнуйтесь. Подходите, еще как подходите. Именно для вас у меня есть работа гораздо интереснее, чем для остальных.
– Да?
– Да. Сейчас поедете со мной, по дороге я вам все объясню.
Так Анжела впервые увидела Савина. С Катериной с тех пор она больше не встретилась, да и, собственно совсем забыла о ней буквально в этот же день. Савин привез девушку в свою московскую квартиру, по крайней мере, так было сказано им. В течение года Анжела жила с Геннадием под одной крышей. Ничего удивительного не было в том, что она влюбилась в него. Мужчина тридцати лет, блондин с голубыми глазами, высокий, со спортивной фигурой, как он мог не понравиться и не вскружить голову мечтающей о любви провинциалке. С ним было интересно, и не только во время, казавшимися тогда ничего не значащими, обследованиями ее головы. Эти процедуры забавляли девушку, она не понимала, для чего, облепив все ее тело от кончиков пальцев на ногах, до макушки, множеством датчиков с проводками, ей задавали кучу вопросов. Забавно было то, что на многие из этих вопросов она не знала ответ, но спустя минуту, находила его в своей голове. Беседы по вечерам, прогулки за город наедине с таким мужчиной очень скоро дали предсказуемый результат. Анжела влюбилась и уже не пыталась скрывать своих чувств. Савин же держал девушку на расстоянии, делая вид, что ничего не замечает.
– Анжела, между нами ничего не может быть, – сказал он, когда Кислицина, прижавшись к нему в лифте, вдруг, сама стала его целовать.
Мужчина прервал поцелуй и отстранил ее от себя.
– Ты пойми, между нами ничего не может быть. Я выполняю работу, работу, только и всего.
– Работу? – прошептала Анжела и отвернулась.
Молчание стояло до тех пор, пока они не вошли в квартиру.
– Работа! Конечно! Я совсем забыла, извини. В чем заключается моя работа? Что ты копаешься в моей голове? Что ты хочешь сделать из меня? Для чего и к чему ты меня готовишь? Это твое «живи и учись», это меня бесит, слышишь! Чему я учусь? Мне надоели эти твои тренинги, после которых я ничего не помню. Что ты хочешь? Что ты на самом деле хочешь?
– Успокойся. Что тебя не устраивает? Все идет хорошо. Ты живешь в столице, ты не отказываешь себе ни в чем. Ты заключила контракт, и каждый месяц на твой счет перечисляются деньги. Что тебя не устраивает? Ты знала, на что шла, ты все знала. Чего ты еще хочешь?
– Я? Любви хочу! Семью хочу! Знаешь что, забей себе в жопу свой контракт.
В тот вечер Савин сделал то, что сделал. Он подошел к девушке и стал ее целовать. Бурная ссора закончилась в спальной. Тогда Анжела поверила в искренность всех слов, которые шептал ей мужчина в минуты захлестнувшей страсти. Поверила, потому что Савин изменился, и ей казалось, что он дал волю чувствам, которые сам пытался скрывать. Девушка была счастлива и готова ради любимого на все. Она стала называть его Генри, мой Генри.
– Почему, Генри?
– Тебе разве не нравится? Ну не Геной же мне тебя называть. Гена совсем не подходит для тебя. Ты не Гена, ты Генри.
– Хорошо, это только когда мы наедине. А для всех и при всех, я Геннадий Дмитриевич.
– Конечно, конечно, Геннадий, конечно Дмитриевич.
Эта кажущаяся идиллия продолжалась до тех пор, пока Савин не поехал в Екатеринбург. Оказалось, что вся его основная работа проводится там, в закрытой клинике, финансируемой государством. СТПХ – Современные Технологии Пластической Хирургии, такое название имело это заведение. Для Анжелы станет это сюрпризом, так же как и, то, что у Геннадия имеется шикарный дом в пригороде Екатеринбурга. Но самым неожиданным и гадким станет то, что в этот дом он ее не привезет. Савин возьмет ее с собой и поселит в одной из гостиниц города. Это сейчас женщина понимает, что ее просто использовали тогда и используют сейчас. Геннадий не испытывал к ней ничего, он просто поддерживал пылающие в ней чувства. А их нужно было поддерживать, ведь любящая женщина сделает все для объекта своей любви. Сам же Савин готовился к самому важному для себя эксперименту. Он просто выжидал время, подыскивал подходящего кандидата для него. Мужчина не забывал про Анжелу, нет. Он периодически оставался у нее на ночь, выезжал с ней за город к своим друзьям, вернее, коллегам. Геннадий знакомил ее с нужными для своей работы людьми. Два раза в неделю Савин привозил Анжелу в клинику, где та, полностью доверяя ему, не противилась никаким манипуляциям. Да, собственно, она и не помнила, что именно с ней делали. Никаких особых изменений в себе женщина не замечала, не ощущала никаких перемен, поэтому не задавала лишних вопросов. Она знала, ответ будет один: «Ничего, чтобы навредило тебе и твоему здоровью, я не сделаю. Наоборот, я сохраню твою молодость и избавлю от многих проблем, с которыми сталкивается большая часть представительниц прекрасного пола».
«Он никогда не женится на тебе. Никогда. Ему вообще кроме своей работы и своих исследований ничего не нужно», – все чаще и чаще думала Анжела. И надо было бы все бросить и бежать, бежать от него. А куда бежать? Что делать и на что жить? Ответов на эти вопросы не было. Зато был контракт, подписанный ею в Москве, по которому, в случае досрочного расторжения, она не получает ничего и остается на улице. Все эти мысли угнетали женщину все больше и больше. События, которые последовали дальше, уничтожили последние надежды по поводу взаимности чувств и обнажили истинное лицо доктора Савина.
– Анжела, пришло твое время. Тебе придется поработать, – сказал Геннадий, придя вечером в гостиничный номер.
– Что я должна делать?
– Ты должна выйти замуж.
– Замуж? Ты, что делаешь мне предложение, таким вот образом?
– Нет. Я тут не причем. Ты выйдешь замуж не за меня. Вернее, ты уже замужем.
– Не поняла.
– Вот, твои документы, ознакомься.– Савин протянул новенький паспорт и водительские права на чужое имя и фамилию.
– Лариса Геннадьевна Кныш, – прочитала вслух Анжела.– Что это значит? Почему, Лариса? А Геннадьевна? Это что, шутка такая?
– Нет, не шутка. Я тебе все объясню. Тебе придется стать на время Ларисой Кныш, и у тебя уже есть муж, Вадим Викторович Кныш.
– Что значит, есть? – Анжела пролистала страницы своего нового паспорта.
Увидев печать на странице семейного положения, она швырнула документ на пол.
– Ты, что, сошел с ума?! Что это?
– Это твой муж и ты должна привыкнуть к роли жены. Ты же так хотела семью.
– Да ты, ты…
– Не ищи слова, – перебил ее Савин. – Успокойся.
Мужчине с трудом удалось угомонить возмущенную женщину.
– В чем, собственно проблема? Что ты так разошлась? Всего, каких то, три года, и ты будешь свободна. Не забывай, от твоей работы зависит твой счет в банке. И потом, как знать, может быть, ты и полюбишь своего мужа.
– Как ты так можешь поступать со мной? Как? Ответь мне?
– Я изначально тебя предупреждал, что работа и только работа, ничего личного. Я не создан для семьи, пойми. В Москве ты согласилась на все сама, а ведь тогда у тебя был выбор. Он есть и сейчас.
Анжела какое-то время сидела, молча, как вкопанная, потом встала и открыла дверь.
– Пошел вон! Ты противен мне. Пошел вон!
Савин, оставив папку с документами и какими-то бумагами, пошел к выходу
– Два дня, я даю тебе два дня. Мой номер ты знаешь. Да, и не делай глупостей.
Анжела дала согласие через день. С тех пор она уже привыкла к своему новому имени, к своей роли жены, пострадавшего при пожаре мужчины. Теперь Лариса Кныш живет в доме, принадлежавшем когда-то Савину. Срок ее контракта скоро истечет, осталось чуть больше года. Она надеялась на то, что Савин выполнит все свои обещания, и по-прежнему выполняла все, что от нее требовалось. До сих пор все шло гладко. Используя заготовленную Савиным легенду, женщина вживалась в новую роль и втаскивала за собой Вадима Кныша. Благо, тот ничего не помнил и узнавал о своей жизни ровно столько, сколько рассказывала Лариса. Постепенно мужчина выздоравливал. Где-то, в душе, женщина восхищалась тем, что Геннадий не только смог реанимировать обгоревший безжизненный кусок тела, но и привел его в человеческий вид, развил в нем способности, о которых тот даже не догадывался. Глядя на «мужа», Лариса говорила себе: « Ты дала этому человеку шанс жить, и жить не плохо. Так что успокойся! Твоя ложь оправдана, как и оправданы все твои поступки. В них не ничего плохого».
Легко ли давалась ей эта семейная жизнь? Поначалу, нет. Но, постепенно, женщина сама стала верить в реальность их совместного существования. Первый раз, когда созрела ситуация и нужно было выполнить свой супружеский долг, она долго готовилась, прежде чем лечь к «мужу» в постель и заняться с ним сексом. Но, и с этим Лариса справилась, тем более, что Вадим оказался хорошим любовником. Была ли это заслуга Савина, или это, то единственное, что осталось у мужчины своим, полученным от природы, все это значения не имело.
Со стороны их семья казалась идеальной. Лариса заботливая и любящая жена, делающая все для полного выздоровления и реабилитации мужа. Кныш, поверивший ей, казалось, избавился от всех сомнений и стал жить полной жизнью. Раз в месяц Лариса сопровождала его в клинику к Савину. Но, с каждым разом делать это стало сложнее. Вадим отказывался ехать, считая дальнейшие консультации и обследования лишними.
– Мне надоело быть объектом для исследований. Я не лабораторная крыса, за которой кто-то наблюдает, – сказал он ей вчера.
А сегодня, сегодня он просто сбежал и не брал трубку.
– Не лабораторная крыса, – произнесла Лариса, глядя в потолок.
Сейчас, вспомнив эти слова, женщина, вдруг подумала: «Это ты точно сказал „лабораторная крыса“. И я тоже, я тоже такая же лабораторная крыса».
– Но, ничего, ничего. Потерпи, осталось совсем чуть-чуть, – продолжила она вслух.– Потерпи, все будет хорошо, и, даже, лучше.
Верила ли женщина тому, что говорила? Скорее всего, нет. Но, она так глубоко завязла во всем происходящем, что других вариантов, кроме, как ждать и надеяться, у нее не было. В данный момент Ларисе нужно, хотя бы, дождаться, когда Кныш вернется домой.
В дверях раздался тихий стук, а через минуту в проеме показалось лицо домработницы, Татьяны Федоровны.
– Лариса Геннадьевна, я испекла ваш любимый пирог. Не хотите ли чайку? – спросила она, мило улыбаясь.
– Спасибо, с удовольствием. Я сейчас приду, – ответила женщина. Лариса любила стряпню Татьяны Федоровны и сейчас не собиралась отказываться от нее. Ее организм без проблем справлялся с лишними калориями, и запрещать себе всяческие вкусности, женщина не видела смысла.
«Где он ее нашел»? – почему-то сейчас подумала она. Татьяна Федоровна не переставала удивлять свою хозяйку. Эта невысокая женщина без возраста, с неплохо сохранившейся фигурой, казалось, умела все. Она всегда и все успевала. На ней держался весь дом. Иногда Ларисе казалось, Татьяна Федоровна тоже прошла обработку в Савинской лаборатории. Иногда, глядя на эту женщину, она ей сочувствовала. Уж слишком маленьким был мир, в котором та жила. Он ограничивался этим домом, без друзей, развлечений и личной жизни. Татьяна Федоровна покидала эти стены и пределы двора лишь в те дни, когда ездила за покупками. Оплачивал ее труд сам Савин, и, похоже, достойно оплачивал, если для этих целей женщина использовала такси. Она всегда появлялась вовремя и своевременно исчезала с поля зрения своих хозяев. Такое невидимое присутствие очень устраивало Ларису. Татьяна Федоровна умела поддержать разговор, если видела, что хозяйка расположена к беседе. Но, сама никогда не была ее инициатором и лишних вопросов не задавала. Не домработница, а подарок.
«Где он ее нашел? А, может, она вообще робот, созданный Савиным»? – подумала Лариса, когда за той закрылась дверь. «Нет, нет, конечно, нет. Но, то, что Савин покопался в ее мозгах – это, несомненно», – тут же, ответила себе женщина.
– Какое тебе, собственно, дело, – сказала она вслух и пошла пить чай.