Блестящий двор короля Франциска
Папа Климент отбыл в Рим, весьма недовольный тем, что Екатерина не забеременела. Он решил пока не торопиться с выплатой большей части приданого: мало ли что может случиться…
Двор, освобожденный от пастырской опеки, почувствовал особенную тягу к развлечениям и спешно перебрался в Блуа.
Екатерина впервые путешествовала в таком многочисленном сопровождении. И дело было не только в количестве придворных и слуг короля, у самой супруги принца оказалось так много обслуживающих лиц, что, когда всех представляли, Екатерина, с невольным ужасом оглядев толпу, тихо попросила Марию Сальвиати:
– Вы поможете мне всех запомнить?!
– Это совсем необязательно, Ваше Высочество, главное – знать цвета формы, в которую одеты те, кто вас обслуживает. Они всегда будут рады выполнить ваши распоряжения.
– Но обязанности среди них распределены?
– Конечно, и не переживайте, каждый держится за свои так, что никто другой не посмеет их выполнить. Камеристка никогда не позволит истопнику подать вам воды.
– Вы меня успокоили! – рассмеялась Екатерина. – Теперь я точно знаю, что если рядом не окажется камеристки, то пить не дадут, как бы ни умоляла!
– Я рада, что вызвала у вас улыбку. Камеристка всегда будет рядом, даже тогда, когда ее не просят. – Чуть в сторону и потише она добавила: – Даже слишком…
– А вы… вы будете рядом?
Этот вопрос Екатерина задала еще тогда, когда папа Климент не уехал, ей очень не хотелось оставаться в незнакомом обществе и незнакомой стране одной. Мария Сальвиати внимательно пригляделась к подопечной, когда герцогиня была совсем маленькой девочкой, практически с рождения ее холила и лелеяла мать самой Марии, потом Екатерина несколько лет провела в монастыре и даже заключенной, но как только ее освободили, опеку над юной герцогиней приняла на себя дочь.
– Если вы того желаете, мадам…
– Конечно! Конечно, желаю! Вы останетесь?
– Да, моя дорогая! Я очень боялась, что замужней герцогине, супруге принца станет не нужна занудная Мария Сальвиати.
– Что вы, вы мне заменили мать!
Добрая женщина расплакалась, следом за ней принялась лить слезы и Екатерина. Они обнимались, рыдая.
Эту картину застала королева Элеонора. Она всплеснула руками:
– Что случилось?! Что-то не так?!
– Нет, нет, Ваше Величество, я просто радуюсь, что моя дорогая мадам Мария останется вместе со мной во Франции.
Екатерина поспешно утирала слезы и делала это так по-детски трогательно, что теперь они выступили у королевы:
– Дитя мое! Конечно, пусть с вами останутся дорогие вам люди! Это так трудно – быть на чужбине, пока привыкнешь…
Королева имела в виду себя, ведь она тоже во Франции чужая. Теперь плакали уже три женщины. К вящему изумлению короля. Теперь уже Франциск воскликнул:
– Что случилось?! Кто обидел моих прекрасных дам?!
– Никто. Мы о своем, о женском, – первой нашлась Екатерина. Трое взрослых переглянулись и дружно рассмеялись.
– Я хотел спросить у юной дамы, любит ли она охоту?
– Конечно!
– А верхом ездите?
– О да, Ваше Величество!
– Тогда приглашаю на охотничий сезон, который уже начался, но мы его еще не открывали, отдавая дань визиту Его Святейшества. Но предупреждаю: дамы, которые ездят со мной, не жалуются на усталость и не требуют себе поблажки!
– Я не потребую! – голос Екатерины звенел от восторга, она обожала верховую езду и прекрасно сидела в седле.
Франциск согласно кивнул, оставив дам промокать слезы надушенными платочками. Поднявшись из положенного реверанса, Екатерина обернулась к королеве:
– Ваше Величество, вы будете охотиться?
– Нет, нет! – замахала та руками. – Слава богу, король не неволит меня, и я предпочитаю оставаться в замке. А вы езжайте, только учтите, что предупреждение короля о трудностях не шутка, у него действительно узкий круг избранных, и, видимо, вы пришлись Его Величеству по душе, если он вот так сразу пригласил с собой.
– О, я счастлива! А… Генрих входит в этот круг?
– Конечно, не может же король отказать в этом собственному сыну.
– А…
– Мадам де Брезе? Да, Диана де Пуатье, как наставница вашего супруга, тоже обязательная участница развлечений. Вам пора попросить ее оставить свои обязанности.
– Ваше Величество, скажите, почему у принца не наставник, а наставница?
– Все получилось случайно. Его Величество в присутствии мадам де Брезе пожаловался, что Генрих после плена мрачный и необщительный, отсутствие дамского общества сильно сказалось на характере мальчика. Мадам тут же предложила себя в качестве наставницы! А Генрих умудрился влюбиться в нее, как в Даму сердца!
Это было не совсем так, но король не стал рассказывать на каждом углу, как и почему поручил мадам де Брезе воспитание, вернее, перевоспитание своего среднего сына. Во дворце столько секретов, что еще один вполне безобидный не повредит. Франциск понимал, что если он расскажет о своей беседе с Дианой хотя бы фаворитке, то об этом будет знать весь двор, и придворные не хуже него самого поймут, на что тогда рассчитывала и что получила вместо королевской страсти Диана. Все же королю нравилась мадам де Брезе и не хотелось ее обижать. Знать бы Франциску, какую бомбу замедленного действия он подложил под своего сына и все королевство!
Элеонора была доброй женщиной, она быстро сообразила, что сказала если не лишнее, то слишком откровенно, а потому поспешила добавить:
– Но время прошло, Диана де Пуатье годится вашему супругу в матери, она старше на двадцать лет, пора ей освобождать место для вас. Постарайтесь понравиться двору и королю, а за Генрихом дело не станет, уверяю вас. Кстати, Диана крепко держится в седле.
– Я тоже! – вскинула головку Екатерина. – Только сижу по-мужски, прямо, а не боком.
Королева изумленно уставилась на невестку:
– А… как же вы садитесь? Ведь юбки поднимаются?
– О, Ваше Величество, здесь есть одна хитрость, я надеваю под юбки нечто похожее на мужские штаны – калесоне, только с оборочками… Правда, лодыжки и ступни остаются открытыми.
– Но этого вы не боитесь! У вас красивые ножки?
– Надеюсь, да.
– Покажите.
Пришлось приподнять юбки, чтобы продемонстрировать ножки королеве, Ее Величество осталась в полном восторге:
– С такими ножками можно не бояться не только Диану де Пуатье, но и кого угодно! Правда, постарайтесь с ней пока не ссориться. И еще: подружитесь с фавориткой короля мадам Анной д’Этамп, пригодится.
– Ваше Величество… Вы так спокойно говорите об этом…
– Запомните, дитя мое, если не можешь что-то изменить, следует к этому привыкнуть и воспринимать как неизбежное зло. Я не могу изменить нрав короля и не собираюсь с этим воевать, пусть развлекается. Зато я живу так, как хочу.
Этот совет очень помог Екатерине в жизни. Правда, больше они так откровенно с королевой не беседовали, та действительно жила своей жизнью, хотя и помогала Екатерине тем, что просила короля быть поласковей и терпеливей к юной девушке-иностранке.
Весь вечер Екатерина провела за примеркой, а Мария Сальвиати и еще пара девушек за рукоделием. Она даже забыла, что может прийти Генрих, и в глубине души была даже рада тому, что супруг предпочел остаться у себя. Они переделывали согласно последней французской моде наряд Екатерины, в котором та намеревалась утром отправиться на охоту. Особенное внимание было уделено калесоне, герцогиня прекрасно понимала, что ее посадка в седле и открытые ноги привлекут пристальное внимание и опозориться никак нельзя.
Жаннетта перешивала кружева на удивительной для Франции детали туалета, не удержавшись, она даже поинтересовалась у Марии:
– Мадам, а во Флоренции все дамы такое носят?
– Нет, – рассмеялась та, – не все, а только особенно смелые, которые не боятся садиться в седло не боком, а прямо!
– Ах! – прижала руки к груди девушка.
– Зато так легче не только держаться, но и скакать! – буркнула Екатерина.
Непонятно как, но слух о том, что флорентийка садится в седло, по-мужски закидывая ногу, быстро распространился среди придворных, большинство дам и любопытствующих кавалеров собрались во дворе гораздо раньше обычного, боясь не столько опоздать, сколько пропустить сцену посадки на лошадь супруги принца. Появившуюся Екатерину, ее наряд и ее седло со стременем слева разглядывали с большим интересом. И хотя большинство дам были убеждены, что никакими ухищрениями не исправить смугловатый цвет лица и выпуклость глаз, не убрать тяжеловатый подбородок, скрепя сердце они вынуждены были признать, что сегодня Екатерина выглядела более чем привлекательно.
И еще одно поразило дам: Екатерина не искала глазами мужа, она была настолько увлечена приготовлениями к охоте, что, казалось, вовсе забыла о его существовании! Зато появление короля встретила с восторгом. Франциск тоже просто помолодел, его кровь волновала предстоящая скачка и возможная схватка с диким зверем. Возбуждение добавило привлекательности Франциску, он весело помахал собравшимся, приветствуя их, и вдруг увидел сноху. Оглядев Екатерину с ног до головы, Франциск улыбнулся ей:
– Вы обещали показать прекрасную выездку. Я слышал, что вы садитесь в седло как-то по-особенному?
Уже и до короля дошло! – мысленно ужаснулась Екатерина, но храбро кивнула, надеясь, что опыт нескольких лет и страстная любовь к верховой езде не позволят ей опозориться.
– Я предпочитаю сидеть прямо, так значительно удобней держать равновесие при быстрой скачке.
Король кивнул и птицей взлетел в седло, не сводя, однако, глаз с Екатерины. Той не оставалось ничего, кроме как повторить маневр Его Величества. Собравшиеся ахнули, потому что юбки юной герцогини взлетели, не обнажив, однако, тех частей тела, которые не должно видеть кому-либо, кроме супруга или любовника! Мало кто понял, что же увидел, запомнились только кружева, ну и прелестные ножки, мелькнувшие на мгновение. Хотя сами ножки стали поневоле видны и при движении, ведь лодыжки и ступни при прямой посадке оставались на виду. На несколько мгновений был забыт даже король, который, правда, и сам любовался не столько необычной посадкой своей снохи, сколько ее лодыжкой.
Первым пришел в себя Франциск. Он кивнул, непонятно с чем соглашаясь, и сделал знак, что пора двигаться. Повинуясь второму знаку короля, Екатерина поехала рядом с ним.
– И часто вы так ездите?
– Ваше Величество считает это неприличным? – в голосе Екатерины звучало откровенное беспокойство, словно она готова была немедленно броситься назад и переодеться. Девушка хитрила, она заметила откровенный взгляд Франциска и жгучий интерес остальных и прекрасно поняла, что одержала первую победу, доказав, что способна удивить блестящий французский двор. – Мне не следовало так…
– Нет, нет, это весьма занятно и вполне прилично! А теперь посмотрим, как при такой посадке вы держитесь в седле!
Лошадь, подаренная Екатерине королем, была прекрасна, но сейчас юная герцогиня от души похвалила себя за то, что догадалась ее объездить в предыдущий вечер. Кобыла слушалась команды лучше некуда. Давай, дорогая, не подведи, я угощу тебя морковкой и хлебом! – пообещала Екатерина, пришпоривая лошадку.
Она не стала надевать маску, как делали большинство дам, чтобы не исхлестать лицо ветками деревьев и не обветрить его, только обильно смазала составом, привезенным из Флоренции. Шапочку на волосах и сами волосы Мария закрепила особенно крепко, потому бояться, что что-то развалится или слетит, не стоило. Все в порядке, от чуть морозного воздуха изо рта вырывался пар от дыхания, щеки раскраснелись, глаза заблестели. Вперед!
Екатерина, не раздумывая, летела вслед за королем, ловко уклоняясь от крупных ветвей, то пригибаясь, то выпрямляясь. Они скакали не нога в ногу, но герцогиня не отставала ни на шаг. Выехав на поляну, Франциск внезапно остановил коня, подняв его на дыбы. Екатерина сделала то же!
– О! Боюсь, что слух о том, что вы прекрасно держитесь в седле, слишком скромен, вы держитесь великолепно! У меня появилась достойная спутница в скачке. Надеюсь, и в охоте?
– Конечно! – Глаза девушки блестели от восторга, ее крупная грудь вздымалась, а лицо раскраснелось от возбуждения.
Нет, она не привлекала Франциска как женщина, но явно должна стать одной из самых блестящих дам в его окружении. Генрих просто дурак! – подумал король, знаком подзывая старшего охотника. Предстояло договориться о том, как станут загонять зверя.
Кабана убил сам король, конечно, и охотники, и псари, и придворные старательно создавали ему такую возможность, но ведь и Франциск не оплошал, его удар был ловким и сильным, огромного зверя не пришлось добивать.
– Вам не кажется, что король слишком заинтересовался флорентийкой? – кивнула Анне д’Этамп в сторону оживленно беседующей пары одна из дам.
Конец ознакомительного фрагмента.