Единственное желание. Книга первая. Вольный лес (Надежда Черпинская)

Когда Настя очнулась, уже вечерело. Воздух наполнился сумраком и ароматом свежести. Девушка с ужасом подумала, что уже наверняка миновало пять часов, и теперь Олеся разводит панику, разумеется, предположив самое худшее! Петрушенко точно, как и обещала, «поднимает на уши» Сысоева со всей его «бригадой» и, что ещё ужаснее, её маму. Мысли об этом напомнили Насте о ведьме, которая всё ещё жаждала её смерти. И Романова тут же поспешила подняться и вновь занять оборонительную позицию.

Но это было не так-то просто! Всё тело, беспомощно слабое, болезненно ноющее, словно налилось свинцом. Больно было шевельнуть рукой или ногой, а голова звенела и трещала так, что очень хотелось снять её с плеч и зашвырнуть куда-нибудь подальше. Кое-как Настя всё-таки смогла сесть, при этом пару раз она была уверена, что ещё миг, и она снова лишится чувств. Раненая рука продолжала кровоточить, и рядом с девушкой расползалось зловещее багровое пятно.

Но, по крайней мере, Настя была жива! Что, кстати, казалось невероятным… Ведь после того, как она потеряла сознание, убийца легко могла с ней разделаться.

Между прочим, первой приятной новостью после того, как Настя очнулась, было как раз отсутствие жуткой ведьмы. Она исчезла вместе с хижиной, треножником и каменным кругом. Странно конечно, что, прежде чем сгинуть, она не прирезала беспомощную Настю. Ну да ладно! Может быть, даже вылетев из круга, девушка осталась недосягаема для этого исчадья ада.

Анастасия отползла чуть-чуть в сторону и, стянув с шеи шарфик, попыталась перевязать им рану на руке. Шёлковый платок, тонкий и гладкий, скользил и никак не желал завязываться достаточно плотно, но в данный момент это было лучшее подручное средство, какое только имелось у Насти. Девушка огляделась по сторонам в поисках листика последнего осеннего подорожника, но дорог и тропинок рядом не было, а соответственно и лечебной травы не наблюдалось.

Зато наблюдалось буйство других трав… ярких… сочно-зелёных…

А ведь конец сентября на дворе!

Настя обвела окрестности туманным взглядом – любое движение отдавалось дикой болью в голове…

Странное место – мало похожее на то, где состоялся их поединок с ведьмой: вместо берёз – гигантские сосны; пушистый пригорок, где она сидит, окружён буйными порослями разнотравья; и нигде над лесом не встаёт чёрная громада Воронова утёса. Опять же, нет никаких следов того, что именно здесь некоторое время назад Романова столкнулась с злобной фурией. Вполне возможно, что она вновь спрятала свою хижину от взора человеческого (о том, как ей это удалось, Настя даже не пыталась думать – сейчас ей хватало головной боли и без этого!), но ведь даже лес вокруг стал иным!

Неужели вместе со своим «логовом» она сумела забрать и гигантский каменный круг, и часть самого леса?

– Нет! Бред это! – решила Настя.

Скорее напрашивается другой вывод: это не ведьма исчезла, а Настя! «Шаманка» забросила её куда-то в дебри Святогорья в надежде, что Рыжая заблудится и сгинет в лесу. В этой версии тоже имелось немало «неувязок»: к примеру, слишком жаркое закатное солнышко, и слишком уж зелёные и пышные заросли… Но сейчас Насте было не до деталей.

Голова кружилась, ноги казались ватными, земля то и дело покачивалась и уплывала, как палуба корабля при штормовой погоде на море – оставалось только гадать, отчего это: от потери крови или от удара темечком?

Солнце стремительно убегало с небосвода. С вершины холма Настя оглядела окрестности – до самого горизонта лес, тёмный в вечерних сумерках. На его краю золотая кайма заката, и, совсем неподалёку (по крайней мере так кажется на первый взгляд), дорога мелькает узкой ленточкой меж исполинских деревьев.

Собравшись с силами, Настя двинула прямиком туда. Во встречном ручье девчонка отмылась, как следует. Прохладная вода принесла существенное облегчение, даже в голове звенеть и трещать стало тише…

К тому времени, когда Настя вышла на лесную тропу, стало уже совсем темно… И совсем страшно!

Ей никогда раньше не приходилось ночевать одной среди леса. Каждый звук, долетавший откуда-то из сумрачных крон деревьев, пугал, заставлял вздрагивать против воли. Настя вслушивалась, вглядывалась в беспросветное «сердце» чащи, в надежде услышать или увидеть хоть кого-нибудь из Homo sapiens, но единственной спутницей её одиночества была тёмная паутина стремительно наползавшей на мир ночи.

«Нет, так быстро меня не найдут! – решила она. – Надо где-то устраиваться спать!»

И тут Бог послал ей местечко, как раз подходящее для ночлега: развалины какого-то строения из камня, чуть в стороне от дороги. Крыша отсутствовала, да и стены, мягко говоря, были серьёзно разрушены. Но даже такая видимость защиты успокаивающе действовала на измученную, усталую девушку. Она устроилась в наиболее уцелевшем углу: собрала в кучу валявшиеся здесь же ветки, пучки сухой травы и зажгла маленький костерок, отметив про себя, что иногда курение идёт на пользу – вот, оказалась под рукой зажигалка, а так – сидела бы без огня! Впрочем, костёр почти не грел и ночной мрак не разгонял. Напротив, сразу за небольшим ореолом света, тьма казалась ещё черней, непрогляднее и враждебнее. Но пламя могло отогнать диких зверей, если таковые оставались в Святогорье, и если сказки о том, что животные боятся огня, вовсе не сказки!

Словом, так Насте было спокойнее. Она даже заставила себя слопать прихваченный из дома бутерброд, хотя голода и не чувствовала.

Зато хотелось курить! И Настя достала сигарету. Мысли в голову лезли одна гаже другой! В основном о том, что делать дальше, и как выйти к людям…

Но сил на эти мысли уже не осталось.

– Как сказала бы Скарлетт О‘Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра!» – решила Настя, и, к удивлению своему, поняла, что засыпает сидя.

Тело, измождённое дальней дорогой, переживаниями и ранами, отказывалось бодрствовать. Настя уснула почти моментально.

И, как ни странно, именно здесь, в жутком ночном лесу, впервые за месяц ей не приснились кошмары.

Проснулась Анастасия ещё до рассвета, от докучливой, как писк комара, ноющей боли в руке. Плечо онемело, а рана горела огнём. И складывалось впечатление, что её грызут мыши… или даже крысы… или кто-нибудь ещё, с зубами побольше и поострее…

Костёр, конечно, уже прогорел, но в сумраке ночи ещё проглядывали сквозь золу мерцающие угли. От дыхания шёл пар. Настя обняла себя руками, подтянула колени к груди, съёжилась, как воробышек зимой на обледенелой ветке. Её била дрожь… То ли от холода, то ли от страха, то ли от ран – а наиболее вероятно, от всего этого вместе взятого!

До настоящего утра оставалось ещё часа два-три, но небо уже стало светло-серым, и на нём чётко вырисовывались рваные чернильно-мрачные пятна облаков и тонкий серп растущей луны. Лес был полон звуков: треска ветвей, шума ветра, криков ночных птиц – Романова и не представляла, как многозвучна бывает тишина.

Откуда-то издали доносилось негромкое рычание. «Неужели тут ещё волки остались?» – с ужасом подумала Настя и взглянула с тоской на ночное небо.

Скорее бы рассвет! Выглянет солнце, отступят ночные страхи, свет разгонит их, словно привычные кошмарные сны, и можно будет продолжить путь…

Ведь теперь Настя нашла дорогу! А дорога рано или поздно выведет к людям, потому что в том и прелесть дорог, что они куда-нибудь да ведут! Главное, чтобы хватило сил добраться до цивилизации. А вот их-то, как раз осталось немного… Голова кружилась даже сейчас, когда Настя сидела. Что же будет, когда придётся идти?

Из ночной мглы до неё долетел новый звук. Вначале Настя решила, что ей почудилось. Но, нет! Снова до неё донёсся издалека хриплый громкий окрик.

Голос человека! Да! Это голоса! Кто-то перекликается, кто-то приближается сюда по лесной дороге. Она спасена! Её нашли!

Настя уже начала подниматься, чтобы поспешить навстречу своим спасителям, но тут до неё долетел ещё один странный звук: громкое ржание лошади! Это насторожило Романову. Странное явление для XXI века: лошадь, в лесу, среди ночи! Да и вообще, вряд ли её станут искать ночью… Если кто и забрёл сюда, то совершенно случайно.

«Может, это лесники? У них могут быть лошади» – подумала Настя.

Но крики, долетавшие до неё, принадлежали не одному, и не двум людям.

В лесу стало шумно: ржали кони, фыркали рассержено и устало, снова послышались крики. Слов было не разобрать, но почему-то Насте стало казаться, что всадники кого-то ищут – кого-то или что-то, но явно не её…

Девушка передумала выходить из своего укрытия. Конечно, она была очень рада встрече с людьми, но, кто знает, нужно ли радоваться подобным встречам… Чего ждать от тех, кто рыщет ночью по лесным трактам?

Однажды Настя с Олесей уже пожелали спросить дорогу у случайно обнаруженных в лесу незнакомцев… Больше Рыжая не хотела попадать впросак.

Настя подобралась ближе к пролому в стене, пытаясь хоть что-то разглядеть в абсолютной темноте ночи. Привыкшие к мраку глаза различали светлую ленту дороги, исполинские колонны деревьев, облитые бледным лунным светом. Потом вдалеке что-то вспыхнуло. Яркий сияющий огонёк стремительно надвигался. Захрапела лошадь. И Настя поняла, что к развалинам приближается всадник с факелом в руке. Чуть в стороне от дороги засияли ещё два огонька. Теперь это уже точно не походило на поисковую группу! Но Романовой некогда было дивиться этим странностям! Эхом по чаще разлетались гулкие удары копыт. Замерший сонный мир лесной тишины моментально был нарушен. Всё вокруг пришло в движение, ожило.

– Хэй! Эй! – закричал во всё горло один из первых всадников и замахал факелом, привлекая к себе внимание.

Сноп ярких искр сверкнул во тьме ночи шлейфом хвостатой кометы.

На один единый миг Настя заметила, как на дороге мелькнула светлая тень, и тут же исчезла где-то в лесу. Наездник с факелом ринулся в ту же сторону.

«Это погоня! – внезапно осенило Настю. – Всё это похоже на облаву! Конники ловят кого-то пешего! Не знаю, кто они, но лучше я поищу дорогу домой без их помощи!»

Рыжая потихоньку принялась отползать обратно в уголок, где тлел отгоревший костёр.

И тут, совсем рядом с ней, раздалось громкое испуганное ржание лошади, а ещё через миг, в тот самый пролом в стене, откуда минутой раньше Настя вела наблюдение за всадниками, ввалился кто-то…

Кто, Настя точно не знала, но в призрачном лунном свете ей показалось, что силуэт этот принадлежит высокому светловолосому мужчине.

От неожиданности Рыжая громко вскрикнула и тут же прикусила язык – ведь надо же было так проколоться! Беглец замер на месте, испуганный, опешивший, и Настя даже во тьме ощутила, сколь велика его растерянность. Романова уже поняла, что именно эту «светлую тень» она видела на дороге.

Её крик выдал преследователям и незнакомца, и саму Настю!

Возле развалин замерцали факелы. Светлый силуэт метнулся как загнанный зверь, нырнул обратно в пролом в стене, но, судя по долетевшим оттуда звукам, налетел прямо на всадника. Удары. Крики. Настя испуганно озиралась.

В её недавнее убежище сунулся один из верховых, и в слепящем свете факела Настя увидела странного чернобородого мужчину, в кольчуге и с мечом на поясе. Прежде чем она успела что-либо понять, рыцарь направил к ней коня, резко спрыгнул с седла. Настя попыталась выхватить из-за пояса нож, но не успела. Одним ударом рыцарь отбросил Романову к стене, а затем его тяжёлая рука, в окованной железом перчатке, обрушилась на её голову. На её бедную больную голову! Разве так можно – второй раз за день! Как будто на теле Рыжей нет других мест.

Зазвенело так, словно Насте на макушку надели колокол и ударили по нему кузнечным молотом. В тот момент, когда рыцарь схватил её за шиворот и поволок из развалин, туман перед глазами девушки застлал ночное небо, и она снова потеряла сознание.

Едва девчонка пришла в себя, как в нос ударил отвратительный запах пота, грязи, рыбы, перегара и ещё чего-то, столь же неприятного. Настя попыталась открыть глаза, чтобы найти источник вони, но это получилось не сразу. Она чувствовала на лице, на веках, в волосах что-то клейкое, липкое, постепенно осознавая, что это, видимо, её собственная кровь. Щека уткнулась в нечто жёсткое, колючее, похожее на сухую траву.

Кое-как разлепив веки, Романова увидела над собой чуть посветлевшее небо… Пятна облаков уже отсвечивали алым отблеском рассвета, но было всё также темно.

Настя лежала в телеге, на кипе соломы, которая имела свойство навязчиво липнуть к лицу, от этого очень хотелось чихать. Она слегка повела взглядом и застонала. Любое движение отдавалось дикой болью в голове. Вокруг всё закружилось и заплясало. Мерно раскачивающаяся телега прыгала по ухабам лесной дороги, и Насте казалось, что она лежит на дне лодки, колыхающейся на морских волнах. Взгляд её упёрся в тёмный силуэт, выделявшийся на фоне просветлевшего неба – широкая спина возницы, управлявшего телегой, закрывала собой весь обзор. Настя поспешно отвернулась, сообразив, что именно это грузное и давно немытое тело источает отвратный запах, ударивший ей в нос. К общей слабости добавилась тошнота – качка на телеге и зловонное соседство не способствовали улучшению состояния измученной Настасьи.

Внезапно она ощутила чью-то руку на своей талии. Рука, не стесняясь, шарила по телу девушки, и это уже ни в какие ворота не лезло! Несмотря на полное отсутствие сил, Настя со стоном повернулась на бок, намереваясь высказать немало красноречивых слов тому наглецу, который смеет домогаться израненных беззащитных девушек.

В ночной мгле кое-где мерцали факелы, скрипели рессоры, негромко цокали копыта лошадей – вся кавалькада всадников продолжала путь. Но об этом Настя догадывалась скорее по звукам, так как разглядеть что-либо в ночной тьме было непросто.

Однако она различила высокий светлый силуэт, шагавший рядом с телегой. Она была уверена, что это тот самый беглец, который напугал её в развалинах, и, благодаря которому, она получила второй удар по голове (вот ведь повадились стучать – мозги-то не казённые!) и оказалась здесь. Хотя… Если задуматься, скорее это Настя виновна в том, что и незнакомец, и сама она попались всадникам.

Больше рядом никого не было, и, очевидно, рука на талии девушки принадлежала этому светлому субъекту. Прежде чем Настя успела подобрать наиболее едкие слова в адрес «домогателя», она поняла, что мысли незнакомца далеки от посягательств на её честь. Рука его нащупала рукоять ножа на поясе Романовой и на миг замерла, затем осторожно попыталась выдернуть кинжал из ножен. «Он хочет лишить меня последнего оружия!» – мелькнула паническая мысль в рыжей голове девчонки, и она вцепилась в его ладонь. И откуда только силы взялись?! «Светлый» дёрнул нож, но Настя не сдавалась.

– Отвали! – прошипела она.

– Т-с-с! – прошелестела «бледная тень» в ответ.

В это время рядом фыркнула лошадь, и Настя различила во тьме чёрный силуэт всадника, поравнявшегося с телегой. Рука соскользнула прочь. Ночь пронзил тихий свист, и «светлая тень» дёрнулась, отшатнувшись от всадника. Снова свист, словно плеть рассекает воздух. «Светлый» вновь содрогнулся и вскрикнул негромко. С высоты седла в ночной тиши раскатился громовой хохот.

И Настя поняла, что она не ошиблась – всадник хлестнул «Светлого» плетью. «Боже, да кто это такие?! Куда я попала?» – ужаснулась Настя.

Конник отъехал прочь, обгоняя телегу.

Секундой спустя она вновь ощутила руку «Светлого». Теперь он нашарил во тьме её правую ладонь. Настя скользнула по его сложенным лодочкой пальцам, наткнулась на верёвку, стягивающую его запястья и привязанную к телеге. «Светлый» молчал, но Романова и без слов понимала его. Он взял её ладонь и сжал ею рукоять ножа. Настя медленно и очень-очень тихо вытянула оружие из ножен, нащупала верёвку и принялась осторожно её пилить.

Больше всего она боялась не того, что кто-то заметит её движения (ночь была слишком темна…) – она опасалась того, что на какой-нибудь выбоине телегу тряхнёт, как погремушку, и лезвие вместо верёвки перережет запястье пленника.

Но, обошлось! Верёвка поддалась. «Светлый» осторожно взял нож из руки Анастасии и, наконец, оставил её в покое. Всё это было проделано без единого звука, и незнакомец продолжал брести рядом с телегой, словно он по-прежнему оставался на привязи.

«Да, теперь он слиняет при первой же возможности, прихватив мой нож! А я останусь одна-одинёшенька с этими бандитами с большой дороги, – безрадостно подумала девушка. – Молодчина, Настенька! Будто забыла, что от добра добра не ждут! Кто же это такие, хотелось бы мне знать?»

Она не успела углубиться в лабиринт своих мыслей…

Где-то впереди испуганно заржала лошадь. По лесу разнёсся разбойничий свист. Тишину ночи разорвали громкие крики. К всеобщему шуму добавился новый, незнакомый Насте, звук: тихий, тихий посвист – вжик! вжик! – и шлепок.

А потом вопль, полный боли!

Мимо пронёсся всадник с факелом. Вжик! Шлёп…

И он слетел с седла.

– Лэгиарны! – пронзительно заорал кто-то.

– Хэй-хо! Лэрианы!!! – звонко вскрикнула до этого молчаливая «светлая тень» рядом с Настей.

Процессия, следовавшая по дороге, словно сошла с ума. Всадники носились туда-сюда. Возница хотел поторопить телегу, в итоге, та попала колесом в какую-то яму, накренилась и завалилась на бок.

Анастасия слетела с неё, упала в грязь на дороге, а сверху её припорошило большой охапкой соломы. В глазах замерцали радужные огни, и она чуть снова не потеряла сознание. Кое-как приподнялась, оглядываясь.

В лесу мелькали тени, едва различимые в сумерках наползавшего рассвета. По дороге носились перепуганные кони. Девушка разглядела столпотворение телег. Между ними в панике метались люди.

Один из всадников направил свою лошадь в сторону Насти: в левой руке его сиял факел, правой он выхватил меч, настоящий, не бутафорский, зловеще сверкнувший в отблесках пламени.

Настя вытаращила глаза, не веря сама себе – никогда в жизни она даже предположить не могла, что погибнет вот так!

Тихий свист, и всадник, слетев с седла, рухнул на землю. Перепуганная лошадь пронеслась мимо, едва не сбив Романову с ног. В свете угасавшего факела Настя увидела, что из груди поверженного наземь конника торчит стрела. Рыжая ошеломлённо глядела на её оперение, уже совершенно ничего не понимая.

Знакомая «бледная тень» метнулась к лошади убитого, поймала бесновавшегося коня под уздцы, но тут от телеги поднялся вонявший потом возница. «Светлый» отскочил, увернулся от удара. Сверкнул золотым отблеском Настин нож, и возница со стоном упал на колени. «Светлый» птицей взлетел в седло, крутанулся, с трудом сдерживая слишком резвого коня.

От факела загорелась солома, рассыпавшаяся с телеги. Лесная дорога напоминала кадры из фильма про апокалипсис или репортаж новостей из «горячей точки».

Настя почувствовала, как слабеют ноги. Она была готова вновь рухнуть в обморок… Быть может, это был лучший выход?

Но в этот миг над огненным заревом взвился, словно Пегас, тёмный силуэт лошади. Перескочив через пламя, конь затанцевал рядом с Настей. «Светлый» согнулся и, подхватил девушку. Настя вцепилась в своего случайного спасителя, не зная, спаситель ли он на самом деле, или не стоит ждать от него ничего хорошего… Но сейчас, в этом лесу, среди огней и трупов, он был лучшее, что могла послать девушке насмешница-судьба! Мужчина затащил её на лошадь, усадил перед собой.

Настя осмелилась взглянуть вперёд. Они неслись к погружённому в беспросветный сумрак лесу. Впереди полыхал ещё один воз, от которого, словно демон, освещённый адским пламенем, навстречу беглецам нёсся тот самый чернобородый рыцарь, что схватил Настю в развалинах. Он размахивал огромным окровавленным мечом.

«Всё! Конец! – Настасья на миг зажмурилась. – Сейчас он снесёт мне голову!» Кажется, она что-то завопила не своим голосом. Стоило ей вновь открыть глаза, как она уже не могла оторвать взгляда от надвигавшегося на них всадника. Её спаситель, держа повод левой рукой, выхватил правой такой же меч, притороченный к седлу. Всадник был совсем рядом.

«Господи!»

Настя зажмурилась. Лязгнул металл. Отвратительный хруст. Она открыла глаза и увидела, как съехал с седла окровавленный чернобородый.

Если у Насти и оставались ещё силы, то эта неприглядная картина забрала последние из них. Девушка поняла, что снова теряет сознание.

Конь бросился к лесу, прочь от криков и огня, окунаясь в бархатную завесу ночи.

– Хэй, лэгиарны! – звонкий голос над ухом был последним, что осталась в её памяти от той ночи, да ещё громкий стук сердца светлого незнакомца, который она чувствовала спиной, стук сердца ритмичный и яростный, как топот копыт их резвой лошади.

– Рыжая! Такая рыжая! – восхищённо произнёс приятный мужской голос.

«Ну конечно! Куда от этого денешься?! – слегка обиженно подумала Настя, не торопясь открыть глаза. – Это первое, что приходит людям в голову при виде меня, где бы я ни оказалась. Всем, без исключения! Ну да, Рыжая! Но пора придумать что-нибудь не столь избитое!».

– Дэини! – повторил голос.

И только тут до Насти дошло, что он говорил не по-русски! Слова, слетевшие с его языка, звучали мелодично и красиво, но не походили на какой-либо знакомый Насте язык. И, тем не менее, она прекрасно его понимала!!!

Он назвал её «Дэини», но где-то внутри, рассудком или душой, Настя тут же угадала, что это значит «Рыжая».

«Как такое возможно? Я понимаю язык, которого никогда прежде даже не слышала?!» – изумилась Настя и пока решила не открывать глаза.

Ей следовало подумать о том, что с ней случилось, оценить своё положение, а уж потом общаться с чужаками, говорящими на неизвестном странном языке.

И вновь Настя ориентировалась только по звукам…

Тихий шорох, а потом мелодичный перезвон, словно кто-то всколыхнул маленький серебряный колокольчик.

– Старший не доволен тобой! – произнёс мягкий, как бархат, женский голос.

– Знаю, – ответил парень.

– Зачем ты привёз её сюда? – вновь спросила женщина с фальшивой строгостью.

Речь её лилась словно музыка, а Настя без труда понимала смысл незнакомых слов. Если бы она ещё понимала, как ей это удаётся!!!

– Она такая рыжая! Она – «дитя солнца»! Такая же, как мы!

Голос мужчины прозвучал с почти детским восторгом.

– Лэдэини? – усмехнулась девушка.

«Дочь солнца?» – отозвалось красивое словечко в мозгу Насти.

– Нет, Наир, это просто человек! Ты веришь сказкам! Но жизнь на сказку не похожа, мой дорогой! Пойди сюда! Я посмотрю на твою спину!

Шорох. Шаги. Тихий звон колокольчиков.

Настя рискнула приоткрыть глаза. Увидела над собой потолок, сплетённый из прутьев. В небольшое окно льётся солнечный свет, такой яркий, что она с непривычки снова зажмурилась.

– Снимай рубаху! – распорядилась девушка. – О, Дух-Создатель! Наир, они хотели снять с тебя кожу?!

Настя осторожно повернулась на бок, чтобы разглядеть говоривших. Рука, раненная ведьмой, отозвалась дикой болью. У Насти непроизвольно вырвался приглушённый стон. Она тут же закрыла глаза и притворилась спящей. Тихо звякнули колокольчики, и Настя почувствовала на себе пристальный взгляд.

– Что это? – спросил парень

– Ничего! Это она во сне. Ей надо отдохнуть, – молвила девушка.

– Да, ей досталось, – приглушённым шёпотом подтвердил юноша. – Ай, щиплет!

– Терпи! Это для твоего же блага! – строго сказала девушка. – Ты поплатился за собственное безрассудство!

Настя снова приоткрыла глаза, чуть-чуть, осторожно прищурившись, но никто за ней не наблюдал.

Взгляд скользнул по комнате. В центре очаг, рядом большой камень, заменявший стол. На нём глиняные мисочки, деревянные плошечки, костяные ножи, пучки трав и прочие принадлежности, подходящие для лаборатории какого-нибудь алхимика или избушки Бабы-Яги. Два кряжистых пня, обитых каким-то мехом.

Видимо, они исполняли роль табуретов, потому что на одном из них сидел спиной к Насте парень, очевидно, высокий и хорошо сложенный, но несколько худощавый. Светлые волосы до плеч с приятным золотистым отливом. Он был раздет до пояса, и на светлой коже ярко горели набухшие бордовые рубцы. Кровавые полосы расчертили всю спину парня и даже «лизнули» плечи, словно об него точила когти гигантская кошка. «Это не кошка, это плеть!!!» – вспомнила Настя.

Похоже, что это был тот самый «Светлый», с которым её столкнула судьба на лесном тракте этой ночью, и, очевидно, те два удара, что наблюдала Настя, были не единственными.

Рядом с незнакомцем, спиной к Насте, застыла высокая молодая девушка. Стройная, грациозная, облачённая в белоснежное платье. Она стояла вполоборота к Рыжей, и Анастасия не могла рассмотреть её лица полностью, но почему-то Романова не сомневалась, что девушка очень красива. Сияющее белизной платье облегало совершенную фигуру. Распущенные прямые волосы золотым водопадом стекали по спине почти до колен. Изящные нежные руки порхали над юношей: в левой девушка держала какую-то плошку, правой она смазывала его спину белёсой массой из той самой миски. Тонкие широкие рукава платья расшитые нежно-голубыми узорами взлетали следом за её ладонями, как крылья лебёдушки. Девушка была похожа на ангела. Такая сияющая, бело-золотистая, яркая, светлая, как солнечный свет! Её платье доходило до середины лодыжки, и Настя заметила, что на щиколотках обеих ног у девушки надеты тонкие витые браслетики, увешанные маленькими серебряными бубенцами, потому при каждом её шаге комната наполнялась мелодичным кристально-чистым звоном. Она была без обуви, и в этих босых, изящных ножках, украшенных серебром колокольчиков, было что-то такое особенное, естественное, как сама жизнь, первобытно-истинное, что ещё больше делало её похожей на ангела.

– Старший и так зол на тебя, – снова сказала девушка, – а ты ещё привёз чужую!

– Ты считаешь, что я должен был оставить её там, у разбойников Герсвальда? Ей была нужна помощь! К тому же, она помогла мне, – сказал юноша и зашипел – видимо, целебная мазь жглась. – Если бы она не перерезала верёвки и не отдала мне свой нож, меня мог бы убить любой, как только они напоролись на засаду!

– Что ты вообще там делал, Наир? Как угодил к работорговцам? – спросила златовласая красавица, не отрываясь от его ран.

– Мы заметили их неподалёку от развалин Фрисавеля и решили, что справимся. Всего-то три обоза и пяток рыцарей, зато почти десяток пленных. Но пока мы бились, к ним подоспела подмога. Перевес сил оказался в пользу герсвальдцев, пришлось отступать. Они схватили Атарея, я хотел помочь – отбил его, но попался сам!

– Атарей – не воин, а мальчишка! Я попрошу Старшего больше не отпускать его в дозоры, – спокойно заметила «белая» девушка.

– Он бился очень хорошо… и отважно, – попытался вступиться парень. – Но северяне нам попались – ну, настоящие головорезы! Ой, щиплет, Миланейя!

– Терпи!

– Потом я сбежал, у самых развалин, ночью, – продолжал Наир. – И в руинах наткнулся на эту девушку – Дэини. Она испугалась, вскрикнула, нас услышали и схватили обоих. Потом я понял, что наши уже близко. Они крались по лесу, готовились напасть. Рыжая меня освободила, и тут как раз налетели наши. Началась бойня. Я раздобыл коня и бросился в лес. И её забрал с собой. Вот и всё!

– Тебя могли убить! Ты ведёшь себя как дитя! – сказала девушка строго, отставила плошку с мазью и взяла какую-то другую с зелёным порошком, принялась втирать его в красные рубцы на спине парня. – Ты давно не ребёнок. Старший слишком много тебе позволяет! Отлавливать работорговцев Севера – это дело короля Кенвила и его людей, а не твоё. И эта девушка… Надо было отвезти её куда-нибудь в ближайшее селение – в Бактин, к примеру! С твоих слов выходит, что это из-за неё ты попал к герсвальдцам второй раз.

– Это она попала к ним из-за меня! – возразил Наир. – Как она, кстати?

– Ей уже не грозит опасность. Раны заживут и довольно быстро, – ответила блондинка.

– Благодарю тебя, Миланейя! Ты спасла ей жизнь! – серьёзно сказал юноша.

– Жизнь? – девушка усмехнулась. – Нет! Возможно, я спасла ей руку, но не более. Если уж кто и спас ей жизнь, так это ты, братец! И теперь ты отвечаешь за неё, хочешь ты того или нет! На тебе лежит ответственность за её дальнейшую судьбу. Ты отвечаешь за неё, в том числе и перед Старшим.

– Я отвечу! – спокойно пообещал Наир. – И отцу всё объясню, не беспокойся! О, раз уж речь зашла о спасённых жизнях, что Эливерт? Пока не появлялся?

– Нет! Но я уверена, – сказала Миланейя, отставляя миску, – скоро он вернётся. Не одевайся, пусть высохнет! – велела она, закончив своё лечение.

И Настя поспешно закрыла глаза, потому что девушка обернулась. Она продолжала вслушиваться в каждое слово незнакомцев.

– Значит, не о чем беспокоиться, ведь так? – уточнил Наир.

– Я и не беспокоюсь! – вздохнула Миланейя.

– Ага, – не поверил парень, – то-то и видно! На тебе лица нет!

– Глупый, я за тебя волновалась! Не спала всю ночь, ждала, когда вернёшься! – сказала девушка, и Насте показалось, что та улыбнулась умилённо. – А Эливерт? Что за него бояться? Он как речной угорь – всегда лазейку найдёт, ускользнёт от любой беды!

– Да, тут с тобой не поспоришь! – согласился Наир.

За окном раздалось громкое хриплое карканье.

– Что это? – насторожился Наир. – Ты посылала ворона? Ворона к Эливерту?

– Да. К нему, – тихо ответила девушка.

– А как же то, что ты мне сказала? Дескать, никакого беспокойства?! Дескать, как угорь – всегда лазейку найдёт?! – насмешливо спросил парень.

– Так и есть! – улыбнулась Миланейя. – Просто мне надо было убедиться, что он уже нашёл эту лазейку…

– Ты слишком много сил ему отдаёшь, Миланейя! – недовольно сказал Наир.

Серебристые колокольчики вздрогнули и вновь смолкли: Настя решила, что златовласая девушка остановилась на пороге.

– Это моя судьба, – спокойно сказала она. – Я отвечаю за его жизнь. Скоро ты тоже поймёшь, что такое эта связь, что такое настоящая ответственность!

– Но ты могла бы оберегать его жизнь, не отягощая свою! – возразил Наир. – Ты могла бы приказать ему, сестра! Вели Эливерту прекратить свои вылазки и не покидать тебя, не покидать леса, и тогда ничто не будет больше ему угрожать!

На несколько мгновений в доме повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь карканьем, долетавшем с улицы.

– Ты прав, – наконец сказала Миланейя. – Так было бы проще и спокойнее. Наир, я могла бы и ворона своего посадить в клетку, но через месяц он умер бы от тоски. Он слишком любит небо – мой ворон! Если бы ты знал, Наир, что он чувствует там, в вышине, поднимаясь к снежно-белым облакам, окунаясь в раскаты грома. Я иногда вижу его глазами, чувствую его сердцем. Нет ничего прекраснее, чем ветер, ласкающий крылья, чем запах дождя и согретых солнечными лучами лугов, бескрайних, как море. Дух-Создатель дал ему крылья, чтобы весь мир принадлежал только ему, весь мир… Как же я могу его лишить этого дара Небес? И я знаю, что куда бы он ни улетал, он всё равно вернётся ко мне! Потому что здесь его дом – дом, который никогда не станет клеткой! Ведь клетка убьёт его свободу, его суть! И как я смогу потом глядеть в глаза моему ворону, если в них не останется счастья, не останется свободы и небесного простора, лишь пустота и разочарование, и я тому буду виной? Нет, Наир, это будет уже не мой ворон! Я не хочу ему такой судьбы. Прости, Наир – он ждёт! Я должна знать, что он видел…

– Ступай, ступай! – тихо молвил Наир. – Уверен, он уже в пути… твой ворон…

Тихо звякнули браслеты на босых ножках, и комната погрузилась в тишину.

– Можешь открыть глаза! – голос Наира раздался совсем рядом. – Я знаю, что ты уже давно не спишь.

Настя помедлила ещё секунду и, наконец, решившись, открыла глаза.

Наир стоял подле, скрестив руки на груди – высокий, стройный, уже облачённый в свободную светло-зелёную рубаху, изукрашенную по вороту и манжетам изысканными гирляндами вышивки с растительным орнаментом. Непослушные золотые волосы почти достигали плеч.

Наир улыбался. У него была потрясающе милая улыбка. Впрочем, как и всё остальное! Лицо парня сияло удивительной, гармоничной красотой, правильной до совершенства. Настя не видела никогда таких красивых мужчин, даже среди «суперзвёзд» кино и шоу-бизнеса.

Первое, что привлекало внимание к его лицу – это его глаза! Огромные, окаймлённые тёмными длинными ресницами, которым позавидовала бы любая девушка. Глаза его лучились удивительным светом и были такими ярко-ярко-зелёными, как первая клейкая листва! Словно сама весна коснулась лица парня своим дыханием и придала его взгляду столь красочный удивительный оттенок, какого просто не бывает у людей.

Но самым удивительным во внешности парня были даже не глаза… Нет, было кое-что гораздо интереснее! Чуть волнистые золотые пряди волос не скрывали полностью его ушей. И Настя с потрясением разглядела слегка удлинённые ушные раковины, заострённые кверху. Да, это не был обман зрения! Уши Наира были заострёнными. Такие уши уж точно не могли принадлежать обычному человеку!

– Мама мия, эльф!!! – вырвалось у Романовой.

Она совсем потерялась от тех чудес, что свалились на её голову…

Слава «Властелину колец» и великому Толкину, хвала гениальному Питеру Джексону и его грандиозному фильму! Теперь не меньше, чем половина планеты знала, кто такие эльфы, и как они выглядят!

У Насти не оставалось и тени сомнения. Она прекрасно понимала, что за существо стоит перед нею: наделённое удивительной грацией, высокое, сияющее красотой и дивным внутренним светом, струящимся из лучезарных глаз. И уши – верный признак, убивавший последние сомнения!

Наир был эльфом!

– Эльф! – повторила Настя, отказываясь верить своим глазам.

– Э-э-э… – растерянно протянул тот. – О чём ты?

– Я глазам своим не верю! Ты – настоящий эльф! – сказала Настя.

Уже произнося это, она подумала, что Наир не понял её, так как она не говорила на его языке, но, к ещё большему своему потрясению, девушка осознала, что из уст её льётся такая же мелодичная певучая речь.

«Я не только их понимаю, я ещё и сама говорю на языке, о котором до сегодняшнего дня даже не подозревала! – поразилась Настя. – Здорово! Кто-нибудь, наконец, объясните, что со мной происходит, и как такое возможно!»

Она тут же сообразила, почему Наир не сразу понял её. Похоже, первые три слова, произнесённые Настей, не имели значения в чудесном неведомом языке.

– Кто такой «эльф»? – спросил парень и непонимающе нахмурил брови.

Настя подскочила и села на кровати. Хотела встать, но сообразила, что вместо её одежды на ней надета какая-то тонюсенькая, почти прозрачная, рубашка. Девушка, смутившись, натянула почти до горла одеяло, сшитое из меховых шкурок каких-то пятнистых животных.

– Эльфы… ну… это… – Романова пыталась подобрать слова. – У них… острые уши! Как у тебя! Они – бессмертные духи леса!

– Лэгиарны! – с улыбкой кивнул парень, садясь на пень-табурет. – Духи леса? Так ты назвала нас? Но наш народ зовётся лэгиарны – «дети ветра». Разве ты не знала? А я из рода лэриан.

Настя в замешательстве отрицательно покачала головой.

– Я – Наир. А твоё имя?

– Анастасия, можно просто Настя…

– Настия… – с трудом повторил парень. – Откуда ты, Настия? Такая рыжая! Я никогда не видел таких людей! И имя твоё звучит так непривычно… И ничего не знаешь о «детях ветра»!

– Я могу ответить тебе, но не знаю, даст ли тебе хоть что-то мой ответ… Россия. Слыхал?

Наир задумчиво качнул головой.

– Нет. Никогда. Это не в Кирлии?

– Что такое Кирлия? – нахмурилась Романова.

– Странный у нас получается разговор, – невесело улыбнулся «эльф». – Давай вернёмся к началу! Где это? Россия?

– Где это… – эхом повторила Настя, отводя затуманенные слезами глаза. – Признаться, я сама уже не знаю! Не знаю, откуда я, и где я, и как я влипла во всё это! Я не могу найти разумных объяснений тому, что со мной произошло. Не думаю, что ты поверишь, если я тебе расскажу. Ведь я сама себе не верю, хоть, кажется, все факты на лицо!

– А ты попробуй! – Наир пожал плечами. – Мне бы хотелось знать, с кем судьба меня свела… Ну что, расскажешь? – лучистые зелёные глаза заглянули прямо в душу.

Настя замялась нерешительно, потом набрала в лёгкие побольше воздуха, вздохнула глубоко и начала:

– Мне кажется, я из другого мира…

– Другого мира? – переспросил Наир тоном, коим обычно говорят с людьми, если подозревают последних в лёгкой степени помешательства.

– Да, именно! Другого мира, измерения, с другой планеты, другого времени… А может, меня занесло в очередной кошмар! Но, то место, где я жила до сих пор, вовсе не похоже на то, с чем я столкнулась здесь, – сказала Настя, чуть не плача, и подняла глаза на «эльфа».

А тот смотрел с такой неподдельной заботой и тревогой, что она вдруг выложила ему всё, что жгло душу. Рассказала абсолютно всё, начиная с их с Олесей злополучной прогулки и заканчивая тем, как она, доведённая кошмарами до последнего предела, отправилась в лес и сразилась с ведьмой, в результате чего и оказалась у каких-то незнакомых ей развалин…

Что было дальше, Наир знал и сам. Он слушал её очень внимательно и время от времени кивал светлой головой, отмечая для себя что-то ясное и понятное только ему. Если он и был удивлён, то это никак не отразилось на его спокойном и уверенном лице. Когда Настя закончила свой рассказ, Наир несколько секунд размышлял и, наконец, подвёл итог:

– Выходит так, что в этом твоём мире, непохожем на наш ни капельки, ты здорово разозлила какую-то чародейку. И она, решив поквитаться с тобой, выбросила тебя прочь, за грани привычного бытия.

– Чародейку? – переспросила Настя.

– Ну да! Ты назвала её «ведьмой»… Но, я так полагаю, эта женщина – настоящий маг, скорее даже чародейка, причём «чёрная», служительница Духа Тьмы! Она черпала свою силу из кровавых ритуалов и использовала эту силу во зло. Ей удалось совершить настоящее волшебство, благодаря которому ты и оказалась здесь. Это не столь уж удивительно! Магии всё подвластно. Хотя, я не слыхал, чтоб кто-то в Долине Ветров, способен был на что-то подобное… Раньше умели!

В далёкие-далёкие времена, когда Свободный Народ ещё не утратил своего могущества, когда нам ещё не приходилось вести войны с людьми и мириться с их унизительными законами… Среди лэгиарнов рождались маги, способные в единый миг перемещаться на огромные расстояния, на тысячи и тысячи рильинов, из одной земли в другую! Но это было так давно, что даже самые старшие из нас не застали те дни…

Впрочем, вполне возможно, что дело было не в той женщине и её силе, а в месте, где вы столкнулись с ней. На свете есть немало таких заповедных, магических уголков, где в самой земле сокрыты могущественные, порой опасные энергии, с которыми не по плечу тягаться никому! Тот, кто умеет их использовать, становится непобедим! И в нашем мире есть маги, которые вбирают силу подобных мест и с её помощью творят свои дела, волшебные и необъяснимые. Чаще всего такая сила таится в скалах, недаром у нас дурной славой пользуются Лидонское ущелье и горы Карсил. Но сила может быть и в водных источниках. Как раз всё это было там, где ты столкнулась с ней: скалы, каменный круг, ручей… Она использовала эти силы, желая погубить тебя, но вместо этого энергия чудодейственного места выбросила тебя за пределы твоего мира и перенесла сюда, в наш, в Долину Ветров.

Есть у меня ещё одно предположение… Не знаю, насколько оно может быть правдиво… Что если ты оказалась здесь не по воле этой злобной чародейки? Что если это силы, не враждебные тебе, а оберегающие твою жизнь, доставили тебя сюда? Ведь ты сама – обычный человек, ты с магией бороться не умеешь, и хоть какое-то время с ней успешно сражалась, но рано или поздно чародейка убила бы тебя! Возможно, что духи света тебя перенесли в наш мир, чтоб ты не стала новой жертвой этой страшной твари! Может статься, этот мир – твоё спасение, а не твоё проклятие! Быть может, сама Судьба распорядилась так, чтоб ты здесь оказалась, чтоб мне в развалинах Фрисавеля с тобой встретиться довелось. Ведь ты мне помогла, верёвку перерезала, нож дала… Кто знает, сумел бы я спастись или не сумел, не окажись ты со мной рядом, на той телеге?

– Возможно, что ты прав, – кивнула Настя. – Что толку решать, как меня сюда занесло, ведь наверняка узнать причины нам не удастся! Да и не в причинах дело! Я не знаю, как мне быть теперь, что делать? Ведь я оказалась здесь совсем одна! Я пока ещё не видела, как вы тут поживаете, но, мне кажется, этот мир вовсе не похож на наш, привычный для меня. Рыцари, мечи, работорговцы, магия, эльфы… Это мир средневековья, мир нашего прошлого, мир сказок. Я привыкла жить совсем иначе. Мне страшно! Тебе этого не понять, Наир! Не стоит даже пытаться объяснить тебе, что такое цивилизация! Мы живём в домах, построенных из камня. Они выше самых высоких деревьев! А вместо лошадей мы ездим на машинах – повозках, в которые не нужно впрягать скот, они ездят сами, а называются автомобилями. У нас есть специальные устройства, по которым можно разговаривать с людьми даже в другой стране. А ещё есть такая вещь как водопровод, сантехника… Это когда в каждом доме, как высоко бы ты ни жил, есть вода, причём холодная и горячая, которая льётся из маленькой трубочки – крана. Мы готовим пищу, не разводя огня. В наших домах горят ненастоящие солнца – лампочки…

– … А ещё в вашем небе летают стальные птицы, – добавил Наир и махнул рукой с безразличным видом. – То есть, на самом деле, это не птицы, конечно, а огромные повозки с крыльями, парящие в облаках, полые внутри. В них тоже можно перевозить всё, что угодно: и товары, и людей. По воздуху удобнее, чем по земле. Как они называются, позабыл…

– Самолёты! – ошарашено подсказала Настя.

А парень продолжал, как ни в чём не бывало:

– Ну да! Теперь я понял, из какого мира ты явилась. «Цивилизация» – так ты это назвала? А я скажу – «Мир Железа», холодный, жестокий и чуждый всему живому. Это мир смерти! В нём всё направлено на саморазрушение! Даже самые благие замыслы оборачиваются злом, потому что там нет духа созидания, только холод железа. Ваш мир обречён. И не смотри на меня так – я знаю, что говорю! Когда-то мы были такими же, как вы, тоже стремились к цивилизации, пока эта цивилизация не уничтожила всё, что мы имели…

Наши предки тысячи лет назад явились в Долину Ветров с далёких звёзд. Мы упали с небес. Там далеко-далеко, в заоблачном краю, наш истинный дом. Нас было много. Мы так же верили, что железо защитит нас от всех бед, но оно само оказалось самой страшной бедой, какую только можно представить! Наш народ тоже имел все те удивительные вещи, о которых ты рассказала, и даже ещё более удивительные. И казалось нашим предкам, что жизнь без них невозможна.… Но всё, что они делали, оборачивалось против них. Лэгиарны стали рабами своих изобретений.

Случались катастрофы. Железо оказалось не таким благонадёжным, как могло показаться вначале. А потом воздух, вода и земля наполнились ядом цивилизации. И стало трудно дышать, а вода отравляла нашу кровь. Дары природы превратились в смертельные яства. Неведомые болезни обрушились на наши народы. Мы – лэгиарны – бессмертная раса, мы не стареем и не умираем. Но болезни, свалившиеся на нас, убивали даже бессмертных! И сама природа, сама земля, взбунтовалась против наших предков, использовавших её сокровища и причинявших вред миру. И мир ответил нам!

За очень короткий период наша цивилизация была уничтожена. Мы считали себя очень мудрым народом, считали, что всё можем преодолеть – но стихия оказалась сильнее! Наводнения, ураганы, засуха, ливни, морозы, землетрясения – всё это обрушилось на нас разом! Эти природные бедствия разрушили всё, что строили наши предки. К природным катаклизмам присоединились пожары, взрывы, заражения воздуха и воды ядами. Жизнь там, на звёздах, стала невозможна. Жалкие остатки нашего великого народа погрузились в огромную летающую повозку… Как ты называешь их? Кажется, «самолёт»?

– Скорее, это уже космический корабль… – негромко вставила Настя.

– … И отправились искать новую родину. Преодолев тысячи рильинов, они отыскали Долину Ветров и поселились здесь!

– Выходит, вы – пришельцы? – рассудила Настя.

– Я многих твоих слов не понимаю… – пожал плечами Наир. – Да, мы пришли сюда и остались здесь, значит, мы – пришельцы! Мы не повторяли больше ошибок прошлого, не пытались вновь построить удобный, но мёртвый «Мир Железа». Мы постарались научиться жить без удобств цивилизации…

Ведь живут же без этого звери и птицы, надеясь лишь на милость Великой Матери! Прошло более пяти тысяч лет с тех пор, как мы здесь, и, как видишь, мы по-прежнему живём в лесу, охотимся, стреляя из луков, не строим никаких ЦИВИЛИЗАЦИЙ, и вполне довольны тем, что даёт нам мир! Поверь, прогресс – это худшее изобретение любой разумной расы!

Мы даже людей пытаемся сдерживать на пути к саморазрушению. Хотя, с той поры, как они появились здесь… А случилось это много позже нашего прибытия. (Они однажды пришли из-за гор Данаго, с севера, и поселились с нами по соседству, постепенно всё больше и больше нас оттесняя.) Так вот, с тех самых пор, между нами было немало разногласий, и теперь они редко прислушиваются к нашему мнению.

Подумай, стоит ли тебе слишком огорчаться из-за того, что ты утратила эту свою цивилизацию? Может быть, тебе повезло? Ведь перед тобой открылась удивительная возможность – начать свою жизнь сначала! Я, конечно, не знаю тебя, но, мне кажется, ты из тех, кого не пугают трудности и приключения. Ведь здесь столько нового, необычного, того, с чем ты никогда прежде не сталкивалась, неужто тебе неинтересно познать всё это? Не каждому даётся шанс увидеть другой мир!

– Но там мой дом! – возразила Настя. – Все мои близкие! Моя мама! Что будет с ней? Ведь она решит, что я умерла, и будет меня оплакивать! Мой брат, подруга, все мои знакомые – они остались там. Всё, что было мне дорого – осталось там! А здесь у меня нет ничего, никого! Я совсем одна! Мне страшно, Наир! И сердце разрывается от разлуки!

Парень вздохнул.

– Это я могу понять! И тут уж мне тебя не утешить! Семья – самое дорогое, что есть у человека или лэгиарна. Она бесценнее, чем любые сокровища мира! Больше всего на свете я желаю счастья своему отцу и сестре. Я хочу, чтоб никакие беды не грозили им и моему народу! Матери своей я совсем не помню. Она погибла, когда я был ещё младенцем. И потому ближе Миланейи и отца у меня никого нет. Для меня нет ничего страшнее, чем потерять их! А значит, чтобы я не сказал тебе сейчас, это не успокоит скорби твоего сердца. Единственное, что может служить тебе утешением, Настия, то, что они живы. Пусть они далеко от тебя, и ты вряд ли увидишь их снова, но они живы и в безопасности.

А что касается твоего одиночества… Тут ты не права. Ты – не одна! У тебя есть я! Я не оставлю тебя, поверь! Твои друзья и близкие остались в другом мире, но здесь могут появиться новые. Иногда надо отдать что-то, дабы обрести новое, лучшее! Ответь мне честно, неужто ты и вправду боишься? Тебя так пугает этот мир? Ты хочешь вернуться обратно, даже не выйдя из этой комнаты наружу, не увидев, не узнав, куда занесла тебя судьба и воля Светлых Небес? Неужели тебе неинтересно посмотреть, что такое Долина Ветров?

Настя задумалась над словами Наира, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Сердце её ныло в груди, тоска сдавила его ледяными тисками – тоска по матери, по тем, кого она любила. Больше всего мучила даже не разлука, а тот факт, что, сама того не желая, Настя причинила маме боль. Она представила, каким тяжёлым горем станет для Надежды Андреевны исчезновение дочери.

Отправляясь на Воронов утёс, Рыжая думала лишь о себе. Уставшая от кошмаров, она решила избавиться от наваждения любым способом! И это было такое эгоистичное, малодушное желание: пусть лучше смерть, чем такая жизнь! Меньше всего в тот миг она думала о маме… А теперь та, бедная, прольёт столько слёз! Хорошо ещё, что у неё есть Денис, и внучок Алёша. Они станут её утешением! А если бы Настя была единственным ребёнком?

Мысли эти и угрызения совести мучительно давили на сердце, впивались в душу как пиявки и не желали отпускать. И неизвестность пугала… Так и есть!

Но, если хотя бы на один единый миг оставить эти чувства и посмотреть на ситуацию со стороны… Действительно ли некая Анастасия Романова желает вернуться домой?

Девушка прислушалась к своим ощущениям, и ответ пришёл сам собой: «Нет!». Наир был прав. Ей выпал уникальный шанс! Такой возможности удостаиваются немногие, а вернее, вообще никто.

Всю свою жизнь она жила мечтами – мечтами о дальних странах, путешествиях, приключениях… А на деле не была нигде дальше злополучного Воронова утёса. Она взахлёб читала книги, окунаясь в миры Средиземья, Дикого Запада, средневековой Европы и прочих Never-Never-Land, воображала себя героями этих историй, восхищалась их подвигами, их любовью, их отвагой и мечтала хоть на короткое мгновение стать частью таких историй, хотя бы раз в жизни испытать нечто подобное!

Но фильмы и книги оставались сладкими грёзами, а реальность – обыденной и однообразной… Нет, Настя не жаловалась на жизнь! У неё было всё необходимое для нормального существования: никакой роскоши и излишеств, но её вполне устраивало её положение. Только хотелось всегда чего-то большего, не в смысле «крутых тачек, шмоток и баксов», ей хотелось… чуда, настоящего волшебного чуда, способного наполнить её бытие новым смыслом.

Она жила ожиданием… Казалось, ещё год-два, и начнётся настоящая жизнь. Надо только окончить школу, потом институт, а потом, в один прекрасный день, как по мановению волшебной палочки, откроются все возможности, и судьба преподнесёт тебе весь мир на блюдечке с голубой каёмочкой. Насте хотелось в это верить, но разумом она понимала, что такое не случится никогда.

И вот теперь всё изменилось! Она желала чуда – перемещение в параллельный мир, куда уж чудеснее; хотела приключений – что ж за какие-то сутки она пережила их больше, чем за всю жизнь; хотела героев – вот тебе и герой! Получите и распишитесь! – сидит напротив, идеал красоты и мужественности, к тому же бессмертный эльф (то есть лэгиарн – надо привыкать к новым словам)!

Да, в этом мире воплотились все самые несбыточные детские мечты Насти Романовой! На душе у неё было неспокойно, но ведь всё новое пугает.

О чём жалеть? Россия, XXI век. Да, она назвала тот мир «домом», но, положа руку на сердце, она всегда чувствовала себя там, в своей прошлой жизни, не в своей тарелке, будто шла с рождения по чужой стезе. Тот мир был чужим и враждебным. Как Настя ни старалась, но ей всегда было непросто приспособиться к самым обыденным вещам: к манере общения молодёжи, к общественному транспорту, к каменным конуркам, в которых жили не слишком обеспеченные горожане, к культу денег и потребления, к дикой загазованности летнего города, когда от зноя плавится даже асфальт, к той лживости и двуличности, которая была обыкновенной в отношениях всех без исключения. К очень многим вещам, таким привычным и понятным для абсолютного большинства людей, но совершенно неприемлемых ею.

Всё это было чуждо Рыжей, и иногда она ловила себя на мысли, что она прячется от жизни, отгораживает себя от враждебного мира, словно раковина-жемчужница захлопывает створки, оставляя всё непонимание снаружи, живёт в своём собственном мирке, скрытом за перламутровыми стенами, хранит там от посторонних взглядов бесценную жемчужину души.

Наир был прав! Он прочёл всё, что горело в душе девушки.

Она не жалела о покинутом доме, ибо там, в прошлом, всё было чужим!

Что может ожидать её здесь, в Долине Ветров, Настя не знала. Но её неудержимо влекло навстречу этой неизвестности, этому новому, неведомому, удивительному миру. Несомненно, он таит в себе немало угроз – в этом Рыжая уже успела убедиться, попав в лапы к работорговцам. Но ведь близость опасности и риска добавляет ценности самой жизни, придаёт ей особый вкус, как острая приправа пресной пище.

По сути, над чем тут думать? Так или иначе, попала сюда Настя случайно, и как выбраться отсюда, она не знала. Хочет она того или нет, а придётся приспосабливаться к новому миру!

И всё-таки она ХОЧЕТ здесь остаться!

Если бы ещё мама была рядом, и Денис со своим семейством, и Олеся тоже… «Нет! – одёрнула Настя саму себя. – Они – дети своего времени. Они довольны жизнью, и этот мир был бы им также чужд, как мне век XXI. Они бы здесь счастья не нашли»

– И всё-таки страшно! Я хочу жить здесь, но как? – сказала Настя, сама не заметив, как мысли облеклись в слова. – Я совершенно не готова. Ничего не умею, ничего не знаю такого, что может здесь пригодиться. Совсем одна! Мне даже жить негде, есть нечего!

– Я сейчас обижусь, – серьёзно пригрозил Наир. – Ты – не одна, Настия! Настия… Так трудно звучит твоё имя! Мне больше нравится говорить тебе: Дэини! Рыжая… Золотая, как солнце… Это прозвище говорит о тебе гораздо больше, чем твоё чуждое сердцу имя. Я хотел бы забыть его навсегда. Если это не оскорбит тебя, можно я стану называть тебя «Дэини»? В тебе столько света – пусть твоё имя не прячет его во мрак!

– Впервые в жизни мне по нраву, что меня прозвали Рыжей, – улыбнулась Настя.

Что уж тут оскорбительного, если природа наградила таким рыжим костром локонов? Как можно обижаться на то, что тебя называют «солнечной»? Это почти что «солнышко». А когда это нежное прозвище слетает с таких прекрасных губ, как у Наира…

Парень продолжил свою речь:

– Так вот, Дэини, послушай меня внимательно! Я уже несколько раз тебе это повторил, но ты, кажется, не придаёшь моим словам значения. Ты не одна! Я не знаю, зачем мы встретились с тобой на той лесной дороге ночью, не знаю, зачем ты оказалась здесь, но такова была твоя судьба, и моя судьба. В жизни ничего не происходит просто так! Любой наш поступок, слово, приводит к изменениям в нашем будущем. И раз мы с тобою встретились, кто, как не я, поможет тебе? Я не оставлю тебя одну! Расскажу о нашем мире, научу тебя, как здесь выжить.

У нас есть замечательная традиция: если ты кому-то спасаешь жизнь, то ты берёшь на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Как родители в ответе за детей своих, так и тот, кто спасает человека или лэгиарна, как бы даёт ему новую жизнь, а значит, отвечает за спасённого. Может быть, я возомнил о себе слишком много, и заявка, что я спас тебе жизнь, звучит слишком смело… Ведь ты сделала для меня ничуть не меньше! Но мне бы хотелось соблюсти традицию и позаботиться о тебе, Дэини! Ты можешь доверять мне во всём, как брату! И всё, что будет в моих силах, я сделаю для тебя, клянусь!

Ты сетуешь, что у тебя ничего нет, но главное, чтобы у тебя нашлись здесь добрые друзья – тогда будет и всё остальное. Надеюсь, я заслужу право называться твоим другом.

Ты можешь остаться здесь, в лесу Лэрианор! Здесь живут не только бессмертные, но и люди! Что касается одежды и еды – не думаю, что тебе позволят остаться голодной! А жить можешь в моём доме. Признаюсь, он слишком велик для меня одного. Там хватит места для нас обоих, к тому же станет веселее.

Женщины научат тебя каким-нибудь полезным ремёслам. А я, если ты пожелаешь, сражаться. Это не будет лишним для тебя, любительницы неприятностей!

Со временем ты освоишься здесь и будешь чувствовать себя, как рыба в воде. Потом, если захочешь, уедешь в город, к людям… Но я был бы рад, если бы ты осталась здесь навсегда!

– А у тебя не возникнет неприятностей? Я слышала, как та девушка говорила о каком-то старике, который недоволен тобой…

Наир слегка качнул головой.

– Он гневается не из-за тебя, а из-за того, что я пошёл на неоправданный риск и попался к охотникам за рабами. И Миланейя сердилась потому же… Она – моя сестра, а Старший – наш отец. Он – правитель леса Лэрианор.

– Так что же ты, выходит, наследный принц? – изумилась Настя.

– Не совсем… Принц – это сын короля, а король у нас один на всю Кирлию. Бездетный пока, кстати, – пояснил Наир. – А вот владетелей много. Каждый правит в своём краю. Мой отец – этим лесом, последним пристанищем нашего народа. А в остальном ты права: я – наследник этой земли! Так что у меня есть некоторые права. Я поговорю со Старшим, и он позволит тебе остаться здесь.

– Но мне вряд ли будут рады… Чужих у вас явно не любят! Сестра твоя несколько раз повторила, что мне тут не место! – припомнила Настя, всё поглядывая в изумлении на Наира – мало того, что бессмертный, так ещё и принц!

– Дело тут не в тебе! И не в том, что чужих у нас не любят, как ты говоришь, – Наир откинул со лба светлые пряди и замолк на миг, подбирая слова. – Видишь ли, Дэини, к пришлым в этом лесу относятся настороженно, потому что они могут оказаться… доносчиками. Я уже говорил тебе, здесь живут люди. Они вынуждены здесь обитать, потому что в любом человеческом городе их просто вздёрнут. Это те, у кого есть определённые… э… сложности с законом. Они скрываются здесь от стражей порядка.

– Разбойники? – дошло до Насти.

– Ну да, – неохотно согласился Наир, – можно и так сказать! Но они предпочитают называть себя «лесная вольница». Во главе с атаманом Эливертом. Поэтому, когда среди нас появляется новый человек, мы должны быть уверены, что он не выдаст тех, кто нашёл приют под пологом леса Лэрианор. Но за тебя я могу поручиться перед любым из разбойников и перед отцом тоже! И Эла убедим, поверь!

Настя посмотрела Наиру в лицо. Он не отвёл своего прекрасного взгляда. Ей не верилось, что всё это происходит наяву.

«Не бывает таких глаз! – подумала Настя. – Таких бездонных светлых глаз, где столько теплоты! Таких искренних, таких честных, таких добрых! Просто не бывает! И людей таких тоже не бывает! Ну… скажем, не людей, а лэгиарнов, но всё равно не бывает! Может, где-то в сказках, в книгах, в мечтах, но не в реальности. Чтоб кто-то вот так бескорыстно решил помочь чужой, случайно встреченной день назад, девчонке? Ведь ничем и никогда отблагодарить его я не смогу! Может, я его как женщина заинтересовала? Хотя, с такой-то красотой дамским вниманием Наир вряд ли обделён. А я, после своих приключений-злоключений, сейчас, наверное, выгляжу так, что мной детишек пугать можно! В чём же причина? Не могу поверить в искреннее сочувствие! Никто не станет добровольно вешать на себя такую ношу – заботу о чужом человеке! Ведь я сейчас как маленький ребёнок – всему учиться надо заново. Зачем ему эти проблемы? Нет, не могу я помощь от Наира принять! Не хочу его обязывать, в долгу перед ним быть не хочу! А как отказаться от его поддержки? Ведь пропаду же без него, сто процентов – пропаду!»

– Зачем тебе это? – спросила Настя без обиняков, напрямую. – Наир, я не могу понять тебя… Я тебе никто! Не жена, не сестра, не дочь, не любовница. Более того, я даже не из твоего народа! Чужой тебе человек. До этой ночи ты даже не подозревал о моём существовании. Ради чего тебе навешивать на себя лишние заботы? Ведь у меня за душой ни гроша! Я никогда не смогу отблагодарить тебя, вернуть тебе долг. Никакой тебе выгоды – одни хлопоты! Ведь у тебя, наследного принца этой земли, наверняка и без меня дел хватает! Тебе о своём народе надо беспокоиться, а не о пришлой чужестранке, подобранной в лесу!

Взгляд Наира обдал Настю таким ледяным холодом, что она отвела глаза.

– У нас нет таких славных обычаев, как у вас, – продолжала Романова, несмотря на каменное выражение его лица. – Но, если ты мне помогать намерен из-за того, что тебя традиция обязывает, то не стоит! Не могу я такие жертвы принимать! На шею тебе садиться я не желаю! Ни в моих это правилах! Ты, Наир, подумай, зачем тебе такая обуза?

Насте очень не понравилось, как изменилось лицо Наира за время её пламенной речи. Он перестал улыбаться, нахмурился и с отстранённо-равнодушным видом уставился в окно, где в солнечных лучах шелестело листвой красивое раскидистое дерево, слегка напоминавшее клён. Он молчал долго. И Насте стало не по себе от этой гнетущей, режущей слух, тишины.

– Да-а-а! – наконец сказал он, и изумрудные печальные глаза обратились вновь к Насте. – Не хотел бы я жить в твоём мире! К счастью, для тебя этот мир теперь тоже лишь тень прошлого. Жалости и презрения достойно общество, в котором не осталось и следа от таких понятий как добро, взаимопомощь, честь, благородство! Ты спрашиваешь, зачем я помогаю тебе? Но я не знаю, что тебе ответить. Ведь это же так просто, Дэини, что и объяснить такие простые вещи невозможно! Тебе нужна помощь – я помогаю, вот и всё! Когда-нибудь, возможно, мне понадобится твоя помощь, и ты поможешь! А если этого не случится, так что с того! Сделанное добро всё равно не исчезнет бесследно – оно станет частью Вселенной. Ведь мир – это не только горы, реки и небо, мир – это те, кто его населяет. И если каждый из нас будет делать добро – весь мир станет лучше, светлее, прекраснее! Разве для этого нужны причины? Почему ты считаешь, что должна непременно воздать мне за мою поддержку? Ведь и помощь-то по сути пустяковая! Мы протягиваем руку помощи каждому, кто приходит в наш лес. А учить тебя всему, что я сам знаю, это же удовольствие, а не хлопоты. Мы – разумная раса, и сила наша в единстве! Как же может быть иначе? Даже звери объединяются, зная, что так проще выжить. Я удивляюсь, как мир ваш ещё существует, если во всём вы ищите корысть, выгоду и расчёт? Ведь есть же ещё на свете то, что бесценнее денег: доверие, дружба, честь, любовь, доброе имя, память, да, в конце концов, самоуважение! Кем я буду, если брошу тебя в беде?! Да я возненавижу себя за это! Мир, в котором ты жила, остался в прошлом, как дурной сон… Проснись, Дэини! Не ищи врагов там, где их нет! Мне придётся многому тебя научить…

Но, вот мой первый урок – самый важный: запомни, в Долине Ветров немало зла и жестокости, но добра всё-таки больше, и оно сильнее! Научись верить в него! Ищи его в людях, в бессмертных, во всём, что тебя окружает, и тогда добро станет частью твоей жизни! И верь мне всегда! Я желаю тебе только счастья и никогда не предам!

– Прости! – Настя шмыгнула носом. – Я, в самом деле, разучилась видеть свет! Ищу фальшь и лицемерие там, где их нет и в помине! Прости за недоверие! Я научусь видеть доброту, научусь в неё верить! Ты сказал, что был бы рад заслужить право называться моим другом, а я скажу, что считать тебя моим другом было бы величайшей честью для меня! Из всех мужчин, которых я знала, ты самый лучший, Наир! Я никогда не встречала никого, столь великодушного, благородного, отважного и доброго! Ты – лучший на всём белом свете!

Наир смущённо рассмеялся:

– Ой, Дэини, не торопись с такими похвалами! Я – лучший в этом мире, потому что я первый и пока единственный, кого ты тут знаешь! Когда ты познакомишься с настоящими героями Долины Ветров, ты поймёшь, что такое истинное благородство и отвага, и возьмёшь свои слова обратно!

– И не подумаю! – с шутливым вызовом пообещала Настя.

Она хотела добавить ещё что-нибудь серьёзное, поблагодарить от всей души Наира за заботу, но до слуха девушки донёсся тихий звон колокольчиков, и в дверном проёме возник высокий снежно-белый силуэт Миланейи.

– Я вижу, моя помощь Вам уже не нужна, миледи! Наир, в тебе пропал талант целителя!

Девушка вошла, и Настя наконец разглядела её лицо. Рыжая не ошиблась – та была удивительно хороша собой! Их сходство с Наиром было очевидно – только мужественные острые черты его лица у Миланейи как будто смягчались, сглаживались, делая её нежнее и миловиднее. В остальном, те же огромные глаза цвета первой листвы, золотые локоны, острые ушки, красиво очерченный рот. На шее ожерелье из крупных зелёных бусин. И в каждом движении столько грации, гибкости, мягкости – казалось, в комнату вошла сама Нежность!

– Я – Миланейя!

– Анастасия, – представилась Романова с лёгким поклоном головы, в ответ на такое же приветствие сестры Наира.

– Необычное имя! Как и ты сама, впрочем! – молвила златовласая.

– А мне она разрешила звать её Дэини! – заявил Наир с чисто детским хвастовством.

– Вот как? Может, и мне позволишь? – улыбнулась Миланейя.

– Почему бы и нет! Мне по душе моё прозвище! – пожала плечами Настя.

– Так может, ты для всех нас тогда будешь зваться Дэини? Поверь, тебя всё равно так прозовут! Имя твоё сложно звучит для речи лэгиарнов – оно не приживётся.

– А я и не возражаю! – согласилась Настя.

– Ну что ж, Дэини, как твоя боевая рана?

Анастасия подняла руку, плотно забинтованную от запястья до локтя, пошевелила пальцами.

– Славно! Теперь быстро заживёт. Больше нет нужды держать тебя здесь, – сообщила Миланейя. Добавила с виноватой улыбкой: – Хочу перед вами извиниться! Невольно слышала ваш разговор. Я не из тех, кто жаждет вызнать чужие секреты, но вы говорили достаточно громко. Так что вся история Дэини долетела до моего слуха через открытое окно. Я присоединяюсь к словам Наира – мы не дадим тебе пропасть! Наш лес – твой дом! И я рада принимать у себя такую гостью! А теперь, выйди, Наир, девушке надо одеться! Я принесла тебе платье, пока твои вещи сохнут. Их пришлось выстирать – они были испачканы кровью.

Наир направился к двери, а Миланейя развернула длинное белое платье, похожее на её собственное.

– Ты высокая для человека. Почти с меня ростом. Тебе оно подойдёт! – рассудила девушка.

Наир остановился на пороге, обернулся.

– Сестра, а что ворон? Он отыскал Эливерта?

– Всё в порядке, – сдержанно заверила Миланейя, не отвлекаясь от платья. – Он завернул в Жемчужные Сады, но теперь уже держит путь обратно. Скоро он будет здесь, как ты и говорил…

– Жемчужные Сады??? – пробормотал Наир, уже выходя из комнаты. – Эливерт у миледи Лиэлид? Зачем?

– Узнаем, когда вернётся, – пожала плечами Миланейя. – Ну, держи! Посмотрим, как оно тебе!

Настя проводила выскользнувшего из комнаты Наира затравленным взглядом.

Ему она уже доверяла безоговорочно. Миланейя тоже убеждала Романову в своём расположении, но Рыжая помнила, с какой строгостью та пеняла Наиру, что он привёз чужую в их лес. Не то, чтобы она её боялась, но, оставшись с Миланейей один на один, ощутила некоторую скованность, напряжение. И это не укрылось от златокудрой дочери леса.

– Не смотри ему вслед так, словно он уходит навеки! Я тебя не съем и даже не укушу! Если мой брат счёл тебя достойной его дружбы и покровительства, ты можешь рассчитывать и на меня! Восхитительно!!! Словно это платье сшили для тебя! Дэини – дочь солнца, если бы не твои рыжие волосы, тебя можно было бы легко принять за девушку из нашего рода! В этом платье и отправишься на приём к Старшему!

– К Старшему?! – испугалась Настя.

– Ну да! Мы обязаны представить тебя правителю Лэрианора. Это неоспоримо, ведь всё, что происходит в его земле, затрагивает его интересы! Наир сейчас отправился к нему, чтобы объяснить… некоторые тонкости. Сама понимаешь – ситуация весьма необычная! Затем он придёт за нами, и мы отправимся все вместе к Старшему. Его имя Финриз ар Алар. Да не пугайся так, Дэини! Мой отец вовсе не так суров и страшен! Просто будь искренна, и это найдёт отклик в его душе! – заверила Миланейя.

И Настя попыталась унять волнение: «Это только первый шаг навстречу новой жизни – я не должна споткнуться! – сказала она самой себе. – Я смогу, всё смогу! Боже, как страшно, и как страшно интересно! Новый мир, непознанный и удивительный… И он ждёт меня!»

А Старший, вопреки ожиданиям, оказался совсем не старым! Впрочем, это Настю не удивило. Эльфы не старели, лэгиарны очевидно тоже! Старший выглядел лет на тридцать пять-тридцать семь, но вид у него был напыщенный, солидный, торжественный какой-то. Всё-таки правитель, что ни говори! Длинные волосы с тем же нежно-золотистым оттенком, что и у его детей, но ещё светлее. Высокий лоб венчала корона, вернее, золотой обруч в виде двух переплетённых меж собой ветвей. Статный, худощавый и царственно-спокойный. Единственное, что выдавало его возраст (исчисляемый, пожалуй, даже не столетиями) нечеловеческая мудрость в больших светло-зелёных глазах, не столь ярких и пронзительных, как у Наира, но таких же лучистых и светящихся добротой и милосердием.

Наир пришёл вместе с ним прежде, чем Настя успела покинуть дом Миланейи.

Правитель Лэрианора не сказал Насте ничего особенного, лишь пристально посмотрел в глаза, потом кивнул, как бы соглашаясь с какими-то своими мыслями, а затем, очевидно одобрив их, выразил ей признательность за помощь сыну в плену у герсвальдцев. На что Настя вполне справедливо возразила, что надо ещё разобраться, кто кому помог больше! Старший возражений не принял, а добавил, что Настя отныне под защитой леса Лэрианор, и он, как владетель этой земли, готов оказать ей любую посильную помощь. Настя Старшего от души поблагодарила. На этом аудиенция закончилась. После чего Наир повёл Настю в свой дом, а молчаливо присутствующая на приёме Миланейя осталась с отцом.

С этого началось первое знакомство Анастасии Романовой с Лесом Бессмертных. Игнорируя довольно обширные площади, все лесные обитатели селились в его северной части. Здесь, среди исполинских деревьев, в большинстве своём неизвестных Насте, образовался целый лесной городок. Некоторые деревья, надо заметить, в обхвате были больше, чем невысокие строения, служившие жильём для лэгиарнов.

В основном, дома плелись из прутьев, как огромные корзины, и штукатурились каким-то светлым составом, похоже, местной разновидностью глины, белой, прочной и предохранявшей жильё от дождя, туманов и ветра. Некоторые дома более напоминали вигвамы американских индейцев или азиатские юрты, так как представляли собой деревянные каркасы, обтянутые шкурами животных. У многих очаги были прямо на улице, возле входа. Помимо обычной зелени леса, возле многих хижин виднелось нечто, напоминавшее клумбы. Яркие лесные цветы подбирались на них с такой тщательностью, что изысканные композиции, коврами устилавшие землю вокруг строений, производили поистине шикарное впечатление. К тому же благоухали, наполняя лесной городок волшебными ароматами.

В них, в свою очередь, осторожно вплетались запахи свежести, травы, листвы, хвои и утренних рос. И Настя, как говорится, не могла надышаться сладостным воздухом, таким кристально-чистым, что при каждом вдохе Насте казалось, что у неё вырастают крылья, и сама она становится невесомой и лёгкой, как пушинка.

Наир указал на самое большое строение, также окружённое цветами и зеленью.

– Дом моего отца! Здесь собирается время от времени Совет Лэрианора.

Они прошли ещё немного.

– А это мой! Вернее, уже наш!

Жилище Наира было гораздо меньше дворца Старшего, но здесь нашлось место для целых четырёх комнат. Первая – самая большая – судя по всему, играла роль гостиной, потому что отличалась наибольшим количеством импровизированной мебели, вроде пней-табуретов и топчанов, устеленных шкурами. В центре располагался круглый стол не меньше двух метров в диаметре. Здесь же находился очаг или скорее камин, с настоящим дымоходом, выходящим на улицу. Из этой комнаты можно было попасть ещё в три. Одна принадлежала Наиру, вторая играла роль кладовой и была завалена всякой всячиной, третья пустовала. Здесь также имелся табурет, маленький столик и нечто, что Настя окрестила «ложе».

Довольно скромненько для хором принца, но Рыжая была более чем довольна своим новым пристанищем. К тому же не успели они прийти, как Наир тут же подал на стол жареное мясо, от которого исходил такой аппетитный аромат! Анастасия сразу вспомнила, что уже сутки ничего толком не ела. Травяной чай, миска ягод земляники, вместо хлеба – поджаристые лепёшки. Настя с волчьим аппетитом накинулась на еду.

Наир присоединился к ней. Правда, большую часть времени вместо того, чтобы жевать, он смешил девчонку, отвлекая её от еды. Под конец трапезы они в шутку чуть не подрались из-за самого большого куска оленины. И Настя в очередной раз подивилась тому, как легко они нашли с Наиром общий язык.

«Словно всю жизнь его знала! Мне так просто не было даже с Денисом! Разве что в далёком-далёком детстве, – подумала она. – За один день пребывания здесь я обрела такого друга, которого можно искать всю жизнь! Что же будет дальше?»

А дальше всё было просто! Иногда…

А иногда очень сложно…

Выполняя данные обещания, Наир поспешил ввести Настю в курс дел. Он не оставлял её ни на минуту, целыми днями таскал за собой и постоянно говорил, говорил, говорил. Он рассказывал всё, что знал сам, в надежде, что однажды это может ей пригодиться. Обо всём понемногу: о воинах и войне, о Герсвальде, о своём отце, о танцах, песнях, сказаниях и праздниках, о том, какие стрелы точнее бьют в цель, о короле и Великой Битве при Эсендаре, о том, на что лучше ловить окуней, о том, где зимуют макдоги, как на них охотиться и выманивать из укрытий, о том, кто это вообще такие, о Северных Пустошах, о Свободном Народе, о созвездиях и лесных ягодах, о том, как с помощью корней онуруса выкрасить одежду в зелёный цвет, о том, какая нечисть особенно любит лакомиться людьми и бессмертными, и прочее, прочее, прочее…

Весь этот бесконечный поток информации обрушивался на Настю день за днём, и порой ей казалось, что мозги у неё взорвутся, не в силах вмещать все сведения. Она чувствовала себя так, словно сдавала сессию в институте. Всё, что рассказывал Наир, её чрезвычайно интересовало, но запомнить всё было невозможно!

Наир проводил теперь всё время в лесном поселении, поскольку Старший запретил ему участвовать в дозорных вылазках. Конечно, парню это пришлось не по душе, но что делать: слово Старшего закон! Здесь с этим было строго. Никто не смел нарушить волю Финриза ар Алара.

К счастью, тот не слишком свирепствовал и тоталитарный режим устанавливать не пытался, а в распоряжении своём руководствовался обычной отцовской заботой о чересчур безрассудном сыне.

Настя это понимала, Наир тоже, поэтому он даже не пытался возражать Финризу. На это было две причины…

Во-первых, от общения с Анастасией Наир получал истинное удовольствие! Ему было чем занять время, и парень не стремился покинуть лесной городок. Во-вторых, он хорошо знал отца и открыл Насте один секрет: чем меньше Старшему перечить и напоминать о произошедшем, тем скорее это перестанет быть важным, забудется. А тогда можно будет снова рвануть на охрану границ!

Ну а пока, Настя слушала лекции по истории, географии и культуре местных жителей.

Мир, в который попала Настя – Долина Ветров – делился на отдельные земли (как было принято говорить здесь). На севере лежало королевство Герсвальд – густонаселённая территория, враждебная Югу. Именно оттуда пришли в Лэрианор всадники, схватившие Настю.

Правила северным краем ныне королевна Эриледа. «Королевна» – потому что юная и незамужняя. Привычнее для Насти прозвучало бы принцесса, да и для самих кирлийцев тоже. Но именно так было принято называть на Севере отпрысков венценосных особ, ещё не связавших себя узами брака.

С приходом к власти Эриледы началась война между Севером и Югом. Самой крупной державой, противостоящей Герсвальду, была Кирлия, на территории которой нынче оказалась Романова. Правил ею король Кенвил ар Лоннвин, восседавший в столице – Кирлиэсе.

В свою очередь Кирлия дробилась на более мелкие земли. Чаще всего «земля» представляла собой замок милорда с прилегающими к нему угодьями: деревушками, лугами и лесами. Иногда вокруг замка образовывались небольшие городки. В любом случае обитель хозяина всегда окружали оружейные и кузнечные мастерские, конюшни, трактиры, дома прислуги.

Земли даровал король за особые заслуги. Впрочем, были и такие, которые уже несколько веков передавались от отца к сыну, от поколения к поколению, как обычно и полагалось у дворянства. Земли такие были получены в дар от предыдущих королей, либо захвачены в результате междоусобных войн. Стычки за наделы в Кирлии прежде не были редкостью. Но нынешний король распрей между своими вассалами не одобрял и пресекал на корню.

К тому же несколько лет назад появился общий враг – северное королевство, в народе зачастую именуемое просто Побережье. Жалкий край ничтожных варваров внезапно обрушился на благоденствующую и высокоразвитую Кирлию с неожиданной военной мощью и свирепой яростью, и тогда владетели (так здесь называли хозяев отдельных земель) объединились, чтобы дать отпор новому противнику. Герсвальд к тому времени захватил уже весь Север, заметно потеснив племена лэгиарнов, обитавших на Побережье, и хлынул на юг по долине Соланс, что в Средних Землях, сметая всё на своём пути. Благодаря героическим действиям короля и его армии, вторжение удалось остановить. Состоялась Битва при Эсендаре, в результате которой войско неприятеля было сильно потрёпано и отброшено обратно на Север.

С тех пор Герсвальд больше не предпринимал попыток захвата Кирлии, но периодически отряды северян совершали набеги на границы южного государства. На Побережье существовало рабство, и регулярно за новыми невольниками работорговцы отправлялись в Кирлию. Вооружённые отряды совершали набеги на две-три приграничные деревушки, разоряли их, забирая всё, что можно увезти, а всех, кто выживал во время бойни, угоняли в неволю.

Люди, живущие в Северо-Восточном Пределе, со временем успели привыкнуть к этому состоянию постоянного ожидания опасности, если, конечно, можно к подобному привыкнуть.

Рыцари короля, в силу своих возможностей, старались охранять границы от набегов, но уследить за всем было невозможно. Бесспорно, охране подлежала столица Кирлиэс и прилегавшие к ней земли: Дипсолюс, Корвед, Митувин, Жемчужные Сады. Также гарнизоны стражей порядка стерегли тракты, в особенности путь на Соланс, ведущий к переправе через реку Лидону, ибо это была прямая дорога на Север.

Что касается Лэрианора, то он располагался на окраине Кирлии и был к тому же населён бессмертными и разбойниками. И как-то так выходило, что доблестные рыцари короля Кенвила часто забывали позаботиться об охране Вольного леса и наиболее удалённых от столицы городков: Бактина, Сонгтера. Местным жителям оставалось уповать только на самих себя. Они и защищали себя, как могли, памятуя о том, что спасение утопающего дело рук самого несчастного, но часто перевес сил был не на их стороне.

Лесу Лэрианор, в этом плане, повезло больше. Ему не так досаждали. Даже герсвальдцы верили в его дурную славу! Знали, кто там обитает, а потому и самые отъявленные головорезы не спешили сунуться в таинственный и опасный лес. Лэгиарны умели маскироваться в дебрях получше элитных отрядов спецназа. Они были прирождёнными лучниками, отлично знали все тропки в непроходимой глуши, умели появляться буквально из воздуха. Всё это породило слухи о том, что в Лэрианоре живут неуязвимые духи, опасные, смертоносные и непобедимые, которые к тому же водят дружбу с убийцами и разбойниками. Потому на Севере находилось мало желающих посягнуть на этот оплот непонятной для них могущественной лесной силы.

А тех немногочисленных смельчаков, кто имел неосторожность ступить под своды Вольного леса, встречали ещё на границе дозорные отряды лэгиарнов и вольницы. Отец Наира, Финриз, уже давно организовал защиту собственной земли, не дожидаясь помощи от короля, и местные неукоснительно исполняли волю Старшего.

Надо заметить, что хоть Старший официально подчинялся королю, Лэрианор жил в стороне от забот и проблем всей Кирлии, держась особняком от других земель. Это было неудивительно – бессмертные старались, как можно реже вступать в контакты с людьми, так как подобные контакты нередко перерастали в конфликты. Отношения между людьми и «детьми ветра» были, мягко говоря, натянутыми, если не сказать враждебными!

Нет, никто не истреблял лэгиарнов, не объявлял на них охоту, не вёл войну с ними (хотя в прошлом и это случалось!), но появление лэгиарнов за пределами леса Лэрианор нередко сопровождалось насмешками и презрительными плевками в спину.

Впрочем, некоторые из расы бессмертных отваживались покидать родной лес, селились в городах и со временем приспосабливались к тамошней жизни. Однако расовая неприязнь имела место быть. И Настя философски постановила, что расовые предрассудки и национальные конфликты неизбежны в любом мире, времени и пространстве. Слишком сложно человеку понять и принять того, кто хоть чем-то на него не похож – будь то цвет кожи, разрез глаз, язык, традиции или… форма ушей. Кстати, Наир к людям относился вполне лояльно, как и большинство его подданных. А уж тех представителей человечества, что жили здесь же, в лесу, по соседству с ними, лэгиарны и вовсе считали за своих.

И о короле Кенвиле Наир отзывался неплохо. По его мнению, государь был очень славным парнем: отважным, справедливым, мудрым и простым, ну прямо, славным! Слышать от лэрианорского принца такое было странно – ведь, во-первых, Кенвил ар Лоннвин был человеком, а значит, симпатии не заслуживал; а во-вторых, он был королём, а по оценке Наира все высокорождённые владетели земель были напыщенными снобами!

Старший не в счёт! Он – исключение. И вообще… он – не человек!

Словом, говоря о короле, как о славном парне, Наир признавал, что и среди людей, и даже среди вельмож, встречаются вполне сносные личности.

Настя узнала, что лэгиарны – «дети ветра» – это общее название всего рода бессмертных, когда-то явившегося с далёких звёзд. В связи с этим они до сих пор преклонялись перед созвездием Девяти Звёзд, а со временем и людей приучили к вере своей. Лэгиарны также именовали себя Свободным Народом и Народом Звёзд.

Раса их делилась на несколько родов, которые различались по цвету глаз, волос и магическим способностям. Каждый род был назван в честь какой-либо стихии и связан с частью природы.

В частности, Наир принадлежал к лэрианам – «детям леса».

Род его всегда жил в пуще. Деревья, травы, цветы были их друзьями, кормильцами, защитниками. Они отдавали бессмертным часть своей силы и долголетия. Лэрианов отличали светлые волосы и зелёные глаза. Способности к магии у «детей леса» практически отсутствовали. Некоторые из них умели исцелять, некоторые предвидеть будущее, но таких были единицы. Обладавшие таким даром превозносились до уровня святых, и образ жизни вели под стать – почти монашеский. Считалось, что любое соприкосновение с обыденностью может привести к потере чудесного дара.

Зато во всей Долине Ветров невозможно было отыскать более умелых лучников, чем дети леса Лэрианор. Наир утверждал, что его род неагрессивен и не воинственен, но Насте приходилось наблюдать за тренировками дозорных. Из десяти стрел ни одна не пролетала мимо цели!

Сама она тоже приобщилась к стрельбе. Надо заметить, что это ей понравилось – стреляла Романова хорошо: далеко, мощно, только вот не очень точно, вернее совсем не точно! Большинство непослушных стрел проносилось мимо цели. Будь у неё впереди целая вечность, может, Настя и сумела бы отточить своё мастерство до совершенства, но девушка справедливо сочла, что за свою короткую смертную жизнь ей вряд ли удастся научиться стрелять так мастерски, как это делают бессмертные.

Сестра Наира, Миланейя, была самой сильной целительницей среди лэгиарнов, и это было обусловлено тем, что она не была чистокровной «дочерью леса». Наир объяснил, что среди предков его отца Финриза была женщина не из рода лэрианов, а из лэдэинов – «детей солнца», ещё одной ветви бессмертных, ветви давно исчезнувшей без следа.

Лэдэины, черпавшие свою силу от дневного светила и любого вида огня, соответствовали своей стихии. Они были рыжими. Глаза лэдэинов, жёлто-карие, сияющие как пламя, мерцали как угли костра. Их ни с кем нельзя было спутать! Среди людей рыжих не водилось, потому Наир был так поражён внешностью Насти. Он мечтал отыскать кого-то из лэдэинов, но уже более тысячи лет в Долине Ветров не было слышно ничего об этом народе.

Они были самыми могущественными из всего Свободного Народа. Но огненная стихия также наделила их вспыльчивым нравом. Они обитали в горах Карсил и воевали с другим родом бессмертных – лэдрау – «детьми тьмы».

В результате этой войны род рыжих «детей солнца» был почти полностью уничтожен, лишь немного священной крови ещё струилось по венам их потомков, родившихся от смешанных браков. Теперь в лесу Лэрианор иногда встречались полукровки с каплей солнечной крови, но эта капля уже не несла в себе былого могущества. Миланейе ещё повезло – кровь лэдэинов дала ей дар целительства! А единственное, что досталось Наиру от «солнечной прабабки», удивительная способность его глаз на ярком солнце менять свой насыщенный салатовый оттенок настоль же яркий золотистый.

Да ещё, в память о предках, жила в нём наивная мечта – отыскать хоть кого-то из могущественного народа лэдэинов, истреблённого войной.

Вторыми по силе и способностям к магии считались лэфиарны – «дети неба», черпавшие свою силу из воздуха, синевы небес и звёзд, сиявших в ночной мгле. Они, как и дети леса, были светлы, но волосы лэфиарнов отливали оттенками пепельного, серебристого, платинового – словно холодный лунный свет струился в каждом локоне. А глаза их сияли как звёзды, что давали им свою силу. Чаще всего они были сероглазы, иногда их очи отливали светло-голубым оттенком, иногда и вовсе принимали цвет ртути или расплавленного серебра. Раньше лэфиарны обитали в Первых Землях, в долине рек Лидоны и Яргды, у подножья гор Малькти. Характером они не уступали рыжим собратьям. В душах «детей неба» ютилась неуёмная гордыня и нежелание мириться с соседством людей. Они были одними из первых, кто воспротивился притеснениям со стороны людей и пошёл на вооружённые конфликты. Лэфиарны были сильнее, но люди выигрывали численностью. Так или иначе, потрёпанный войной Народ Звёзд был вынужден потесниться. Теперь они по-прежнему обитали где-то в Средних Землях, в такой глуши, что мало кто вообще догадывался о существовании этого племени бессмертных.

То были пустынные леса, отделявшие Север от Юга. Лэгиарны называли их Первые Земли, поскольку именно там они изначально поселились в Долине Ветров. Но для южан они имели иное название – Чужие Земли, ибо они были чужды любому, рождённому под жарким солнцем Кирлии. По словам Наира в Чужих Землях обитало всякое. Что такое «всякое», он не уточнял, поскольку этого никто доподлинно и не знал. Ведь желающих отправиться добровольно на север находилось немного, а уж тех, кто возвращался, итого меньше. Герсвальдцы этот дикий край предпочитали именовать Средними Землями.

Именно там остались лэфиарны. Ходили слухи, что кое-кто их них живёт среди людей в Эстиу. Но в это слабо верилось: хоть это и была самая загадочная земля во всей Кирлии, однако слишком уж «дети неба» не терпели людей!

Вообще лэгиарны с приходом людей заметно утратили своё могущество… Да и меньше их стало! Не только тех, кто враждовал с людьми, но и тех, кто сохранял нейтралитет. Словно в мире стало тесно для сразу двух великих народов. Лэрианам судьба улыбнулась – они не стали воевать с людьми Кирлии, и люди Кирлии не стали воевать с ними.

Ещё одному роду бессмертных – лэмаярам – повезло меньше. Их соседями оказались герсвальдцы! Лэмаяры или «дети моря» обитали на Севере, на территории нынешнего воинствующего королевства, на берегах Спящего моря. Они преклонялись пред водной стихией и пели песни морю. Они строили прекрасные ладьи и начисто были лишены способностей к магии, зато умели чувствовать её самые незначительные проявления, самые тонкие нити энергий мироздания. Лэмаяры избегали каких-либо стычек и войн, агрессия была им чужда. Но миролюбивость «детей моря» оказалась их «ахиллесовой пятой», так как поселившиеся с ними по соседству люди, напротив, тяготели к сражениям и битвам. Основателям Герсвальда требовались новые земли и новые слуги, и северяне бросились на племена лэмаяр, как волки на стадо беззащитных овец. Очень быстро «дети моря» оказались в рабстве у людей Севера. Остатки их рода уплыли на запад, найдя себе пристанище на островах, у берегов Спящего моря, в глухих Северных лесах, почти у гор Данаго.

По крайней мере, так гласила легенда…

Желающих отправиться вслед за ними в Древние Пустоши, чтобы проверить, сколько правды скрыто в людской молве, не нашлось.

В Северных лесах не жил никто. Вернее, там жило опять же ВСЯКОЕ…

Наир рассказывал, что в тамошних непроходимых дебрях, что тянутся на тысячи рильинов, нет ни одного поселения человека, потому что выжить в Древних Пустошах попросту невозможно! Нечисть, населявшая те края, не поддавалась описанию и классификации. Тем не менее «дети моря» предпочли подвергнуть себя смертельному риску, соседствуя с чудовищами, лишь бы избежать общения с людьми.

Лэмаяры, все без исключения, были черноволосы и синеглазы. Хотя, с тех пор как большая часть их народа была угнана в рабство, представителей бессмертной расы разнообразили не столь яркие полукровки. Не столь красивые и высокие, немного смугловатые и кареглазые, что придавало им некоторое сходство с ещё одним родом бессмертных, уже упомянутыми – лэдрау.

«Дети тьмы» отличались тёмными глазами, тёмными волосами и тёмными душами… Они отступились от света, от тех стихий, которые им покровительствовали, и отдали себя во власть зла. Это были «падшие ангелы» лэгиарнов – те, кто поддался искушению, превратился в мутантов, изменив и внешность, и свою внутреннюю сущность! Те, кто начал кровопролитные войны за власть. Их могущество было велико, но сила их магии, противоположная сути бессмертных, несла лишь хаос и разрушения. Это было чародейство чистой воды, черпавшее свою мощь из покровительства Духа Тьмы. Чтобы остановить смертоносных лэдрау, рыжие лэдэины объединились с другими племенами и вызвали на поединок армию тьмы. Это было так давно, что люди не жили ещё в Долине Ветров. Никто из них не видел той страшной Войны Бессмертных, когда сама земля стонала от распрей Свободного Народа! Лэдрау были побеждены и уничтожены. Но победа была дорого оплачена! Впрочем, цена всегда высока! Вместе с «детьми тьмы» с лица земли почти полностью исчез самый сильный род бессмертных – лэдэины. Все понимали, что война между «детьми солнца» и «детьми тьмы» была неизбежна, как неизбежна вечная борьба добра и зла.

И также как жаждал Наир отыскать кого-то из солнечного народа, хоть и знал, что их уже не существует, также сильно он страшился однажды узнать, что кто-то из «детей тьмы» нашёл способ уцелеть и вновь строит свои козни. Разумеется, уничтожив «детей тьмы», лэгиарны не избавили мир от зла, и это было им ясно. Дух Тьмы не исчез из мира. Он лишь притих на время, потеряв своих слуг, затаился, подыскивая себе новых лакеев.

Люди в Долине Ветров были все преимущественно шатены, обладатели волос от русых до тёмно-каштановых, с глазами серыми, голубыми или серо-зелёными.

В Герсвальде встречались кареглазые, но там и цвет волос много темнее, почти как у «детей моря».

А здесь, на Юге, и люди были светлее, словно все оттенки на солнце выгорали и бледнели. Тут было не найти таких ярких красок и контрастов, какие встречались у бессмертных родов.

Вероисповедание Долины Ветров подчинялось привычным канонам любой религии. Пожалуй, её можно было отнести к монотеизму, но временами Настя всё-таки склонялась к тому, что это скорее язычество.

С одной стороны, во главе всего мироздания стоял единый Великий Небесный Дух-Создатель. Но кроме него, всюду, во всех стихиях мира, обитали духи света и духи тьмы. Бесплотные существа, вроде ангелов, ведавшие всё и обо всем. Светлые творили добро, тёмные вредили смертным и бессмертным. Светлые духи подчиняются Великому Небесному. Дух-создатель, сотворивший весь мир, являлся абсолютным Добром и Светом, хранителем жизни и, по сути, не отличался от христианского Бога.

Но не меньшая роль в местных верованиях отводилась Богине. Вот она серьёзно отличалась от Пресвятой Богородицы, матери Иисуса. И скорее напоминала образ Триединой богини, коей в давние времена поклонялись многие народы Земли. Она воплощала в себе рождение и увядание, жизнь и смерть, невинность и плодородие, мудрость и жертвенность. А самое главное – милосердие!

Лэгиарны полагали: там, где есть жизнь, должно существовать мужское и женское начало, а значит, если есть Дух-создатель, то должна быть и Богиня под стать ему. Только так возможна гармония! Потому и к женщинам лэгиарны относились с искренним уважением. Здесь и речи не шло о мужском шовинизме, неравноправии, домострое. Мужчины и женщины были абсолютно равны.

Владетель Света Жизни, восседая на Небесах, управляет Вселенной, а Великая Мать – всеми делами земными, житейскими. Она – сама Земля и Жизнь!

Та, что рождает на свет деревья и травы, зверей и птиц, людей и бессмертных. Чьё дыхание ощущается во всём, что существует вокруг. На Севере её называли Мать Мира, а в Кирлии – Великая Мать, Мать Земли. Ей молились об урожае и удачной охоте, о лёгких родах и здоровье детей, о добром муже и о дождях во время засухи, ибо она ближе к живущим в подлунном мире, чем далёкий небесный правитель, у которого есть заботы поважнее простых человеческих хлопот. Ему надо поддерживать гармонию мира, движение небесных светил, смирять деяния Духа-Разрушителя.

Разрушающий, Дух Тьмы, Владетель Мрака представлял собой силы зла и повелевал всей нечистью, враждебной живым существам. Как и полагалось аналогу Дьявола, он строил козни, раззадоривал войны, подстрекал на бесчинства, развращал смертных, взывая к их самым низменным инстинктам, пробуждал в людях алчность, жажду крови, устраивал катаклизмы, несчастья и жаждал победить Владетеля Света Жизни, чтобы погрузить весь мир в смрадную пучину мрака.

Словом, как везде – мифология при всём разнообразии, довольно предсказуема!

Только вот, живя здесь, Настя и сама ежедневно убеждалась, что это не просто сказки и легенды! Нет! Всё так и есть!

И молитвы к Великой Матери не остаются без ответа, и защищает по милости своей Великий Небесный Дух-Создатель, и вредит, в силу своих возможностей, Разрушающий, и каждый день возникают новые доказательства существования Высших Сил!

Весь этот мир словно паутиной был оплетён волшебством. Во всём, что окружало её в лесу Лэрианор, Настя чувствовала дыхание жизни: в деревьях, травах, камнях, небесах, воздухе, ветре, самой земле было что-то такое, единой нитью связывающее всё это в совершенный целостный мир гармонии.

Наир называл это «магия»!

Здесь это слово не пугало, ибо не несло в себе зла, опасности или жажды власти. Здесь магия обозначала знание, чувство единства с миром, понимание твоего предназначения, осознание собственной судьбы в живописной картине мироздания.

И здесь Настя, наконец, ощутила себя частью мира, причём частью необходимой, без которой мир будет уже не тем!

Каждое утро она просыпалась с улыбкой, в ожидании нового дня, как нового чуда. Дни здесь проходили тихо и гладко. В жизни Романовой больше не происходило таких безумных событий, как в ту первую ночь в Долине Ветров. Но, тем не менее, ей казалось, что каждый её день наконец-то обрёл смысл. Она постепенно вживалась в этот мир. И теперь ей уже сложно было представить, что жизнь её когда-то была иной. Каждый день она непременно вспоминала с тоской о маме, брате и близких, молилась, чтобы боль потери поскорее улеглась в сердцах родных. Но с каждым новым днём, проведённым здесь, Насте всё меньше хотелось возвращения.

Это был ЕЁ мир!!! Она была рождена для этих лесов, вечерних костров, бессмертных баллад и оружия. Рыжая поражалась тому, с какой удивительной лёгкостью она приняла всё это, прижилась к обычаям Долины Ветров. Ей нравился этот мир, эти люди и лэрианы!

Она всё сильнее привязывалась к Наиру. И любовь эта была начисто лишена ревности, эгоизма – нет, скорее она любила Наира, как брата – лучшего брата и друга, какого только можно себе вообразить! Она его обожала, умилялась им, уважала его и каждый день благодарила небо за то, что судьба послала ей эту встречу. Озарённый светом добра, Наир и всех окружающих делал добрее, светлее! В его присутствии отступали все самые мрачные мысли!

И каждый день приносил Насте нечто новое, чему она не переставала удивляться…

К примеру, её поражала собственная способность говорить на языке Долины Ветров. Наир объяснял всё просто: «Речь – это наши мысли, то, что рождается в наших душах и головах, облекается затем в слова и слетает с языка. Звуки – это лишь эхо наших ощущений. Ты понимаешь нас, потому что мыслишь и чувствуешь так же, как мы». Вот и всё объяснение! То, что Настя воспринимала, как чудо, лэгиарн счёл вполне естественным явлением.

Но язык Долины Ветров – это не единственное, что легко давалось Насте в Лэрианоре. У неё все получалось играючи. Например, за два дня научилась ездить на лошади, словно всю жизнь с седла не сходила.

Впрочем, особо порезвиться было негде. Пока Романова не покидала Вольный лес. Но ведь только пока! А что будет дальше, кто знает…