Вы здесь

Единственное желание. Книга первая. Часы (Надежда Черпинская)

Часы

Девочка-зомби.

Взгляд в никуда.

Сердца не слышно.

В душе пустота.

Сквозь стены штор

Бьётся солнце в окно.

Но май и весна

Не спасут всё равно.

Проснулась, вздохнула,

Как к жизни вернулась…

Но это иллюзия,

Просто иллюзия.

Рука паутиной

Коснётся стекла,

Но в плену у зеркал

Лишь одна тишина.

Она не узнает

Того, кто глядит

Сквозь тьму ледяную

Прозрачных границ…

Кто это виденье

Из жести и льда?

На мёртвом лице

Нет движенья следа.

Глаза – пропасть, бездна.

Туман в волосах…

И чертит луч солнца

Узор на висках.

Ах, девочка-зомби,

Что было с тобой?!

Сама ты не знаешь,

Как стала такой!3

Проснулась Настя от телефонного звонка: подскочила резко, испуганно. В квартире было темно и тихо, не считая надрывной трели домашнего телефона. Несколько секунд она пыталась понять утро сейчас или вечер. На миг даже показалось, что всё случившееся дурацкий кошмар, но, как только она поднялась, чтобы взять трубку, ощутила пронзительную боль в левом колене и поняла: убийство и все дальнейшие злоключения ей не привиделись.

– Рыжая, ты что, спишь??? – удивилась Олеся. – Я после такого не то что спать, есть не могу! Ни фига себе мы прогулялись, воздухом подышали!

– Да уж, – неохотно подтвердила Настя.

– Слушай, Сысоев звонил? – спросила Олеся.

– Кто?

– Ну, мент наш… Володя! Ты что там? Просыпайся, спящая красавица! – беспечно ворчала Олеся.

– Нет, не звонил, – ответила Настя.

– Может, ты ему позвонишь? – вкрадчиво предложила Олеся. – А я телефон скажу…

– А сама никак? – Настя зевнула и потёрла глаза.

– Да я три раза звонила! Меня уже по голосу там узнают, – неохотно призналась Леся. – Скажет ещё, что навязываюсь! Они пока из леса не вернулись…

– Кто скажет?! – вспылила Настя. – Петрушенко, что ты за чушь говоришь? Он – следак, ты – потерпевшая, то есть почти потерпевшая – свидетель, так? Ты звонишь по делу. Так в чём проблема?

– А тебе что, сложно? – даже по телефону Настя услышала, как обиделась подруга.

– Хорошо, я позвоню! – сдалась Рыжая.

***

Через несколько минут она уже набирала номер Владимира. Молодой приятный мужской голос попросил обождать минуту, а потом другой, более низкий голос, произнёс:

– Сысоев слушает!

– Здравствуйте! Это Настя Романова, – с некоторой запинкой произнесла девушка. – Ну, что там с Вороновым утёсом?

– Ничего! – грубо ответил Владимир.

Настя слегка растерялась.

– В каком смысле?

На том конце провода воцарилась короткая пауза, а когда Сысоев заговорил снова, Анастасии показалось, что он сдерживается, чтобы не заорать в бешенстве.

– Знаете, девушка, я сам хотел Вам позвонить, но Вы меня опередили. Хватило наглости звонить первой! Интересует, что мы нашли? Ничего естественно! Я Вам так скажу: за такие идиотские приколы в цивилизованных странах привлекают к уголовной ответственности! Да, сажают за границей таких вот шутников! Но у меня руки коротки! Только учтите, у милиции хватает нераскрытых дел, убийств, неопознанных трупов, бандитских разборок, торговцев наркотой и прочих «радостей жизни»! Нам есть чем заниматься, помимо того, как полдня бесцельно бродить по лесу и искать то, не знаю что, по прихоти взбалмошных девчонок, решивших приколоться над ментами!

Настя остолбенела от потока обрушившейся на неё гневной речи.

– Я не понимаю! – залепетала она. – Мы не разыгрывали Вас! О чём речь? Вы что… ничего не нашли?

– Нет предела человеческой наглости! – воскликнул Сысоев. – Девушка, хватит уже дурочку из себя строить! Мы весь лес прочесали, вдоль и поперёк! И, разумеется, ничего не нашли! Потому что там ничего и не было! Уж не знаю, с какой целью вы эту сказочку про секту убийц придумали… Может, хотели в новостях по телику засветиться. Может, ужастиков пересмотрели, или перепили с утра. Это уж Вы мне скажите, какую дрянь вы с подругой употребляли, что вам такое привиделось!

– Перестаньте на меня орать! – оборвала его Настя, и, к её удивлению, Владимир вправду замолк. – Разве мы были похожи на тех, кто решил просто шутку пошутить? Вы же нас видели! Наверное, Вы искали не там, или они успели спрятаться…

– Мы везде искали, – уже спокойнее ответил Владимир. – Нет там ничего! И скрыться они бы не успели, если бы существовали на самом деле. Ну, сами, допустим, ушли; ну, допускаю, труп спрятать успели, костёр погасить… А куда их хижина делась, столб ритуальный, каменная площадка, где, по вашим словам, всё кровью было залито? Камни, дом, кровь – это ведь не воздушный шарик! Не сдуешь, не свернёшь, в карман не спрячешь.

– Но ведь мы же их видели! Они за нами гнались! Я даже часы потеряла, когда убегала… Может, Вы не там всё же искали? – не унималась Настя.

– Часы, говорите?

– Да. Простые, китайские, гранёное стёклышко и серебристый браслетик, – подтвердила Настя, чувствуя, что вопрос это неспроста.

– Значит, мы точно искали там, где надо, потому что на твоё гранёное стёклышко я наступил! Только вот самих часов и браслета не было – наверное, куда-то в камни провалились, – доложил Владимир. – Я не знаю, куда ваши сатанисты делись, не знаю, что вы там с подружкой видели, но только нет там никаких сект!

– Были! – уверенно заявила Настя.

– Похоже, ты не врёшь… И сама веришь в то, что говоришь, – уже вполне миролюбиво закончил Сысоев. – Но я уверен, что никакого убийства возле Воронова утёса сегодня не было! И хоть я – официальный представитель власти, а официальным лицам так говорить не пристало… но… хм-м… Могу сказать тебе только одно, Настя Романова – всё это какая-то жуткая мистика, и разумного объяснения произошедшему я найти не могу! Фантастика – это не по моей части! Я – не агент Малдер и не имею никакого отношения к «Секретным материалам»!

На этом телефонный разговор с Владимиром был окончен, но тут же позвонила Олеся, и пришлось пересказывать всё ей.

***

Наутро Настя снова проснулась от звонка, но только уже в дверь. Поспешила открыть, ещё не до конца вырвавшись из цепких объятий Морфея. Она была как пьяная: пошатнувшись, больно «въехала» плечом в косяк, взвыла и, про себя ругаясь как сапожник, наконец, добралась до прихожей.

– Мама мия! – воскликнула она, с трудом сдерживая зевоту. – Ты что как на пожар трезвонишь? Я чуть с постели не упала!

Настя потирала ушибленное плечо.

– А почему ты, собственно, ещё в постели, можно узнать? – зычно вопросила Олеся. – Если чё, через двадцать минут нам отчёт по летней практике защищать!

– Блин! – у Насти сон как рукой сняло, и она досадливо хлопнула себя по лбу. – Блинский блин! Я же забыла совсем! Вчера, после всего этого, совсем из головы вылетело!

– У тебя хоть отчёт готов? – нахмурилась Олеся.

– Готов! Слава Богу, заранее написала! Отвези! – попросила Настя. – Сдай за меня! А я сейчас быстро соберусь и тоже подскочу…

– Давай! – согласилась Олеся. – Всё равно защищать будем не все сразу, а по очереди. Так что – успеешь!

Олеся дождалась, пока Настя принесёт ей толстую папку, исписанных листочков с отчётом по производственной практике, и поспешила в институт.

Настя же отправилась прямиком в ванную, сполоснула лицо ледяной водой из-под крана, и, увидев в зеркале своё отражение, недовольно сморщилась: бледная, как тень, под глазами круги, вид какой-то болезненный, усталый.

– Совсем не выспалась! – вздохнула Настя.

И тут же в память ворвались обрывки ночных кошмаров, как лоскуты пыльной паутины. Что именно ей снилось, девушка уже забыла, но помнила неприятные, пугающие ощущения, которые осели в душе мутным осадком. Ей снилось что-то жуткое, что-то слепленное из страха, боли и отчаяния. Вот потому Настя чувствовала себя разбитой и измученной, несмотря на то, что всю ночь и вечер она проспала. Романова пригладила рыжие локоны, потёрла виски – голова казалась тяжёлой, словно мозги были отлиты из чугуна…

«Кошмары!!! Н-да, неприятно, досадно, ну… ладно! – наконец, решила она. – Я вчера перенервничала. После такого ночные кошмары явление вполне нормальное! Странно, что я вообще сумела уснуть!»

Рассудив так, Настя поспешила одеваться в институт.

Как бы там ни было, а стоило подумать о дне сегодняшнем! Хотя на душе скребли кошки, и больше всего хотелось лечь и снова уснуть, уснуть и ни о чём не думать!

***

На входе в институт как всегда толпилась шумная и пёстрая ватага студентов. Странно, но они не исчезали с крыльца круглогодично. Даже летом всегда у кого-то находился повод зайти.

Сейчас же студенческого люда было особенно много (хоть учёба ещё не начиналась), поскольку кто-то уже сдавал отчёты по практике, а некоторые – прошлогодние долги. Среди старшекурсников Настя приметила высокую фигуру Нижегородцева и поспешила к нему.

– Салют, Руслан! Ну, как начало учебной жизни? – поздоровалась она.

– Пока ништяк! Привет! Я уже успел по всем соскучиться! – улыбнулся парень. – А учёба… Ты же сама знаешь: «От сессии до сессии живут студенты весело!»

– Как там процесс защиты?

– Ты – за Лесей, Олеся – за мной! Но очередь наша подойдёт ещё не скоро. Надо было, как в советские времена, с вечера занимать! Принимает наша горячо любимая Светлана Юрьевна!

– Крыса? – скривилась Настя.

– Да! И процесс, как ты понимаешь сама, идёт ну, очень, очень мед-ле-н-но, – деловито доложил Руслан. – Можешь туда не торопиться! Расскажи лучше как дела, Царица?

– Нормально! – уклончиво ответила Настя и, в пику собственным словам, нервно закурила.

Но Руслан не сводил с неё пытливого взгляда.

– А я слышал, Романова, что вместо того, чтобы на солнышке греться кверху пузиком, где-нибудь на уютном пляже, ты развлекаешься поиском шаманов и запрещённых сект в диких лесах необъятной России?

– Петрушенко надо язык вырвать! – вздохнула Настя. – Уже всё разболтала?

– Всё!!! – безжалостно подтвердил Руся. – Мне, причём, ещё вчера, по телефону… А вот всем остальным – сегодня! Боюсь, что пол-института уже точно в курсе, а после обеда и вторая половина узнает последние новости из жизни Анастасии Романовой.

– Круто! – разозлилась Настя. – Она бы ещё в новостях выступила и объявила на весь город! Особенно, всё это умно, после того, как нас в милиции послали куда подальше и сказали, что у нас с Лесей были обычные «глюки».

– Кстати, о ментах… Надо от них не отступать! Снова к ним наведаться. Пусть ещё раз лес прочешут! – упорствовал Руслан. – Хочешь, после защиты с вами съезжу? Что ни говори, в органах работают люди циничные и твердолобые. И на вас они посмотрели как на детей, всерьёз не восприняли. Может, если я с ними потолкую, как говорится по-мужски, больше толку будет?

– Ладно, если тебе это нетрудно, давай! – согласилась Настя. – Хотя, не знаю, есть ли смысл: если уж сразу ничего не нашли, теперь тем более поздно.

***

Пережить этот день было нелегко. Все, кому не лень, заглядывая в лицо с плохо скрываемым любопытством, норовили спросить: «Как же бедная Настенька пережила такой ужас?». Все стремились уточнить детали происшествия, чтобы (как понимала Настя) сопоставить рассказы обеих девушек и вычислить, не приврали ли подруги чего-нибудь. Насте хотелось высказать Олесе всё, что она думала по этому поводу, но вечно рядом с ними находился третий лишний.

Последней каплей стала сама преподавательница Светлана Юрьевна, более известная под прозвищем Крыса.

Так как голова Насти была забита совсем не мыслями о практике, отвечала она в этот день вяло, без энтузиазма.

Со слащавой улыбочкой Светлана Юрьевна проговорила своим лживо-медоточивым тихим голоском:

– Что ж, Настенька, сегодня только четыре, и очень слабенькая! Вижу, что писала ты всё сама, а вот ответить толком не можешь. Я всё понимаю – у тебя проблемы. Но я ведь не могу ставить тебе оценки авансом, или за твои былые заслуги! Надеюсь, что к началу учёбы ты разберёшься со всем этим криминалом, и мы увидим прежнюю Настю Романову, собранную и внимательную!

***

Поездка в милицию ничего не дала. В принципе Настя понимала это и раньше, но хотела использовать последний шанс.

Сегодня, правда, Владимир Сысоев не вёл себя столь агрессивно. Поговорили спокойно, «как белые люди» – меткое выражение Руслана описало встречу довольно точно. Но Владимир не смог дать никаких новых сведений: милиция не нашла ничего, абсолютно ничего, что могло бы доказать правдивость слов девушек.

– Похоже, лучшее, что вы можете сделать – это забыть о произошедшем, – подвёл итог Руслан, когда они уже вышли от Сысоева и стояли на улице, жмурясь от яркого закатного солнышка.

– Да, в самом деле, – согласилась Олеся, – ведь сами мы не пострадали. Нас не ограбили, не убили, не … – она запнулась. – Короче говоря, нас-то пронесло! Так что же голову ломать? Скажем: Слава Богу! И забудем всё это! Если менты этих тварей не нашли, не нам же их искать…

Настя рассеянно кивнула рыжей головой:

– Да! Я согласна – забудем! Забудем и больше никогда не станем это вспоминать!

***

Но забыть не получилось, потому что ночью вновь пришли кошмары…

И следующей ночью тоже… А потом снова, снова и снова!

Настя почти перестала спать. Едва она закрывала глаза, как на неё обрушивался поток таких жутких, леденящих кровь видений, что она вскакивала среди ночи с диким криком, в холодном поту, и сидела потом до самого утра, не выключая ночника. Каждая ночь превращалась в испытание, в борьбу с самой собой, в схватку с ночными демонами и марами.

Но Настя знала, кто на самом деле стоит за этими снами…

«Шаманка» с Воронова утёса, посылавшая проклятие вслед убегающей прочь рыжей девчонке – это с ней сражалась каждую ночь Анастасия Романова! Это она присутствовала в каждом жутком видении, являвшемся по ночам.

Ей снилось, как её – Настю Романову – убивают на каменном круге у подножья скал! Она чувствовала всю дикую боль, когда её медленно разделывали. Её били жестоко, бесчеловечно, и сны тонули в потоках крови.

Кошмары эти были так пугающе реалистичны, что Настя перестала различать сон и явь, словно она навсегда застряла в том дне, когда отправилась на прогулку по Святогорью.

А иногда ей снилось, что она приходит домой и видит залитую кровью квартиру, свою убитую мать и Олесю. Просыпаясь, Настя чувствовала, как подкатывает дурнота от тошнотворного запаха крови и смерти, преследующего её даже за гранью сновидений.

Ей снилось, что в абсолютной тьме ведьма из леса подкрадывается к ней и душит ледяной рукой. Но, пытаясь разжать её похожие на клещи пальцы, Настя хватала лишь пустоту, воздух, и задыхалась от бессилия, не в силах ничего сделать.

Ей снилось, что она убегает по лесу от своры голодных волков, но внезапно силы оставляют её, и солнце слепит глаза… Девушка падала, ноги её не слушались, глаза не открывались, их пронзала боль. Слепая, беспомощная, Настя ползла, хватаясь за камни содранными пальцами, и звери настигали её, безвольную, слабую, отчаявшуюся.

А ещё ей часто снились часы – её часы, потерянные в горах. Они возникали в самые разные моменты кошмаров. Но неизменно присутствовали в каждом сне. И их неестественно громкое, тревожное, как жужжанье пчелиного роя, тиканье сводило Настю с ума.

Один из них отлично запомнился Анастасии, ибо оставил в душе ни с чем несравнимое чувство безысходности, обречённости и слабости.

Ей снилась ведьма. Она стояла на высоком утёсе и держала в вытянутой руке Настины часы.

– Я же говорила тебе, что ты вернёшься! – сказала «шаманка».

Хриплый голос её далеко разнёсся в абсолютной тишине, эхом прокатился по скалам.

– Ну! Иди же сюда! Возьми их, возьми часы, и будешь свободна! Обрети власть над своим временем!

Настя вновь чувствовала, как слабеют ноги, но она всё равно спешила вперёд: падала, вставала, вновь падала и ползла на четвереньках.

А ведьма хохотала злобно, над никчёмностью и слабостью девушки.

– Возьми их! – крикнула она.

И в тот момент, когда Настя уже была готова схватить серебристый браслетик, «шаманка» швырнула их вниз со скалы. Настя подалась к краю, и взору её предстал огромный котлован, ущелье, пропасть, всё дно которого было усеяно часами, самыми разными: ручными, будильниками, огромными настенными курантами, часами с кукушкой, с маятником…

И всё это тикало, звенело, пищало так, что мозг вскипал от дикой какофонии.

«Бездна Времени! – пронеслось в голове у Романовой. – Как же я отыщу здесь то, что нужно мне?»

Настя вскочила и попятилась.

Но ведьма уже толкнула её в спину, и она рухнула вниз…

Но не разбилась, лишь замерла, задохнулась на мгновение от дикой боли удара.

А потом Настя ползала по дну и искала свои часы, но не могла найти их. Она рыдала, растирая по лицу слёзы и грязь, хватала маленькие, тикающие, как бомбы, механизмы и понимала, что ей никогда не отыскать тех, которые могут её спасти. А сверху, как из «рога изобилия», падали, падали, падали новые часы, погребая под собой девушку и её последнюю надежду.

Настя стала тенью, невыносимо нервной тенью…

Она вздрагивала от каждого звука. Ни на минуту не оставалась в темноте. Напрочь забыла о том, что собиралась бросить курить. И всё чаще приходила к мысли, что начинает сходить с ума – причём, довольно прогрессивно! Мама переживала из-за странного поведения дочери, покупала ей валерьянку и успокоительные посерьёзнее. В сердцах говорила, что Настя смотрит слишком много «ужастиков» и читает слишком много фантастики.

Но Настя не боялась ни книг, ни фильмов, ибо случилось так, что жизнь её стала в один «прекрасный» день куда страшнее!

А по ночам она и вовсе превращалась в ад…

– Она на тебя порчу наслала! – сказала однажды Олеся с видом заправского знатока в сфере чёрной магии.

Вообще-то, она в подобные вещи никогда не верила, но, видя, что творится с подругой, навела справки у «знающих» людей и вынесла свой приговор без колебания.

Олесю кошмары не мучили. Она уже давно бы всё забыла, но не давала бледная тень Насти, маячившая рядом с видом христианской великомученицы, у которой живыми оставались только глаза – глаза, полные невысказанной тоски и ужаса.

– Точно! Эта ведьма нашла твои часы и сделала на тебя порчу! – упрямо постановила Олеся. И добавила тихо, со страхом в голосе: – Может, даже на смерть!

Насте уже и самой такие мысли приходили в голову… Но что толку от мыслей, ведь как помочь самой себе она по-прежнему не знала!

Прошёл уже месяц. Золотой сентябрь растерял половину своей яркой нарядной листвы. Дожди затягивали небо бесцветными тучами, тяжёлыми, как ночи Насти, наполняя мраком и без того поблёкший мир. Всё вокруг казалось увядающим, умирающим…

И, глядя в окно на размытые осенним туманом очертания домов, машин и силуэты людей, Настя всё чаще осознавала, что жизнь её летит куда-то вниз, по наклонной плоскости, летит в тартарары, и уже никто не сможет остановить это стремительное движение…

Даже в дроби дождя на подоконнике чудилось Насте тихое тиканье часов из её ночных кошмаров.

Тик-так, тик-так…

И каждая секунда может стать последней.

Тик-так, тик-так…

Это уходят последние дни, а может, часы или даже минуты её жизни.

Ещё один удар Маятника, и Нить Судьбы оборвётся…