Глава 4
Гейдрих и другие
В 1936 году тайная государственная полиция – гестапо – вместе с криминальной полицией – крипо – вошли в новую структуру – главное управление полиции безопасности, или зипо. Реформа полицейской власти предполагала создание еще одного крупного ведомства – главного управления полиции порядка, или орпо, отвечавшего за обычные полицейские формирования, жандармерию, земельную полицию. Первое возглавил шеф СД Рейнхард Гейдрих, второе – друг и покровитель Еккельна Курт Далюге.
Внутренняя борьба
“Вскоре Гейдрих добился указа об образовании главного имперского управления безопасности – РСХА, – пишет Штреккенбах в своих собственноручных показаниях. – Так произошло слияние главного управления полиции безопасности с главным управлением СД. Но и после этого сотрудники СД оставались партийными работниками, а полицейские сотрудники – чиновниками, но это обстоятельство не мешало Гиммлеру и Гейдриху распоряжаться РСХА как единой организацией”.
В пояснениях Штреккенбаха 17 июля 1951 года есть целый раздел под заголовком “Внутренняя борьба за власть в германской полиции”. Гиммлер, как он пишет далее, сначала “придал охранным отрядам своего рода полицейские функции в системе НСДАП”, а потом “старался забрать полицию в свои руки… После переворота, занимая сравнительно незначительный пост полицей-президента в Мюнхене, Гиммлер сумел захватить руководство политической полицией. Далее он использовал для укрепления своего положения как шпионскую работу СД в партии, так и включение ряда влиятельных членов НСДАП в СС, чем привязал их к себе”.
Это полностью подтверждается известной мне историей, произошедшей в Брауншвейге при Еккельне. Летом 1933 года СД повела подкоп под премьер-министра земли Брауншвейг Клаггеса, чтобы сбросить его с занимаемого поста, тогда Клаггес обратился с жалобой на действия СД в высший партийный суд. Гиммлер был вынужден выбросить белый флаг, руководитель брауншвейгской СД был изгнан из СС и брошен в концлагерь. В порядке компенсации морального ущерба Гиммлер присвоил Клаггесу, не бывшему даже эсэсовцем, звание группенфюрера СС.
После публикации 1 апреля 1937 года имперского закона о полиции все полицейские органы перешли из ведения земель в компетенцию центрального правительства – вся германская полиция оказалась в руках Гиммлера. При этом, как пишет Штреккенбах, он ничуть не считался с министром внутренних дел Фриком, кому был формально подчинен. Генрих Гиммлер стал главой всей немецкой полиции. Так СС слилась с государственным и партийным аппаратом, и постепенно их щупальца охватили страну.
Гиммлер долго шел к этому. Когда Гитлера 30 января 1933 года назначили рейхсканцлером, единой германской полиции еще не было. Геринг возглавляет прусскую полицию – сильнейшее вооруженное формирование страны после бундесвера. Гиммлер занял пост начальника мюнхенской полиции. Значимость СС падала, и Гиммлер объявляет СС “вспомогательной полицией”, после чего, будучи главой политической полиции, делегирует руководящие функции и соответствующие полномочия рейхсфюреру СС, то есть самому себе.
В 1934 году в ведение негосударственной организации – СС – было передано управление концлагерями и их охрана, созданы войска СС, позже в СД была включена и внешняя разведка. Затем в ее ведение передается первый концлагерь рейха – Дахау. Эсэсовцы уже на второй день застрелили четверых заключенных. Когда концлагеря охраняла полиция, до такого не доходило. Да и узников лагерей было сравнительно немного – в середине 1930-х годов 3 тысячи. Вскоре Гиммлер сильно умножил их число.
СД
СД – эту аббревиатуру я, как и многие советские люди, узнал и запомнил после “Семнадцати мгновений весны”. Как и адрес – Принцальбрехтштрассе, 8, куда Штирлиц приходил на службу – мгновение за мгновением, серия за серией. Но в чем там дело, кто там чем занимался, разобрался куда позже. В этом здании с 1933 года было гестапо, а после образования РСХА туда въехал Гейдрих. Здания больше нет, на том месте рядом с раскопанными подвалами гестапо – музей “Топография террора”, где я недавно побывал, рассматривал фото сотрудников этого страшного учреждения в поисках знакомых персонажей.
Как уже говорилось, Гиммлер до 1933 года возглавлял лишь охранную структуру нацистской партии. В том году Рейнхард Гейдрих, незадолго до того вступивший в партию и СС, познакомился с Гиммлером и высказал ему свои предложения по созданию службы разведки СС. Гиммлеру они понравились, и он поручил Гейдриху заняться созданием службы безопасности – СД.
“Поначалу это всего лишь небольшой отдел в составе Управления СС, первые картотеки Гейдриха размещаются в коробках из-под обуви, и в его распоряжение выделено всего полдюжины агентов. Но уже в то время он усвоил, что главное в разведке – знать все обо всех”. Так пишет Лоран Бине в упоминавшемся романе о Гейдрихе. Его название “HHhH” – аббревиатура прозвища, которое Рейнхард Гейдрих имел в СС: Himmlers Hirn heißt Heydrich (Голову Гиммлера зовут Гейдрих).
Штреккенбах в своих показаниях не счел нужным упомянуть это его прозвище, хотя наверняка оно ему было хорошо известно, он просто сравнил его с Гиммлером, отметив, что тот был столь же честолюбив и властолюбив.
Казалось бы, между ними не было ничего общего – разница в возрасте, в биографии. Гейдрих родился в семье композитора, получил хорошее образование. Служил на флоте, откуда был изгнан за недостойное поведение в отношении женщин (крутил два романа одновременно). “В 1931 году, в разгар экономического кризиса, разоряющего Германию, молодого офицера, надеявшегося на блестящую карьеру во флоте, выбрасывают на улицу, и ему вроде бы ничего не остается, кроме как влиться в армию безработных, которых тогда насчитывалось не меньше 5 миллионов”. В том же году он вступил в нацистскую партию, с чего, собственно, и началась его карьера убийцы.
Гейдрих был высок и голубоглаз
Он, как никто другой, соответствовал арийскому стандарту, что было редкостью среди руководителей рейха. В 1930-е годы в Германии ходила опасная шутка: белокур, как Гитлер, высок, как Геббельс, и строен, как Геринг.
Думаю, читателю не надо объяснять, что Гитлер был темноволос, Геббельс был коротышкой, а Геринг – толстяком. Правда, у нацистских лидеров были другие таланты. Гиммлер, однако, ничем особо не выделялся – не был народным трибуном, как Геринг, не умел увлекать народ демагогией, как Геббельс. Зато аппаратчик в пенсне сумел создать службу безопасности – СД, внушавшую всеобщий страх.
В 1931 году всесильный министр пропаганды с удивлением обнаружил, что СС собирает компромат на него и на других лидеров рейха. Геббельс попытался пожаловаться Гитлеру – бесполезно. Так вот, создателем СД был не кто иной, как Гейдрих.
Альберт Шпеер (рейхсминистр вооружений, а до того личный архитектор фюрера) был приятно удивлен, познакомившись с Гейдрихом. Ему была прекрасно известна репутация жестокого и непредсказуемого начальника СД, а тот оказался вежливым, доброжелательным и образованным господином. Как пишет Лоран Бине, “Гейдрих, подобно Шерлоку Холмсу, играл на скрипке (только лучше британца). И, подобно Шерлоку Холмсу, занимался расследованиями уголовных преступлений. Разница между ним и знаменитым английским сыщиком состояла в том, что в отличие от Шерлока Холмса он не доискивался истины – он фабриковал “истину”.
Впрочем, фальсификаторов истины на Принцальбрехтштрассе было немало. Но Гейдрих, как докладывал на Лубянке Штреккенбах, был самым способным из окружения Гиммлера. Об этом окружении он был невысокого мнения: “Гиммлер – очень умный и начитанный человек, который стремился к хорошему, но благодаря своим личным методам работы и непригодному окружению достигал обратного”. Объясняет Штреккенбах это тем, что “окружающие ему никогда не противоречили и скрывали от него неприятные вещи”. Гейдрих – совсем другое дело, “его отличали колоссальная память и политический инстинкт”. И вот что еще важно – с ним в СД пришла группа молодых интеллектуалов с академическим багажом, которые, хотя и не имели специальных познаний, обладали куда большей деловитостью, чем старые работники с полицейским опытом.
Гейдрих, по Лорану Бине, “отбирает сотрудников в руководители каждого из семи управлений, руководствуясь их компетентностью, а не ориентируясь на политические критерии, – случай достаточно редкий в сумасшедшем доме, именуемом аппаратом нацистов… Возглавлять другие управления и отделы службы имперской безопасности он поручит блестящим интеллектуалам – молодым, как Шелленберг (контрразведка) и Олендорф (внутренняя СД), или опытным, заслуженным работникам с университетским образованием, таким как Зикс (исследование и анализ мировоззрений, архив), и эти люди будут очень резко выделяться на фоне когорты полуграмотных, умственно отсталых и фанатиков, которых не счесть в верхах нацистской партии”.
Нам часто кажется, что мотивы организаторов Холокоста темны и непостижимы. На самом же деле у тех, кто творил зло, была своя этика, это зло оправдывающая. Они прекрасно ведали, что творят, и оправдывали страшные преступления благом германского народа. Гейдрих, в отличие от Еккельна, много говорил о себе и был достаточно образован, чтобы сформулировать свое кредо. В своем эссе “Курс нашей борьбы” Гейдрих писал о будущем Германии, принадлежавшем элите по рождению – в силу расовой селекции и благодаря собственным достижениям, способностям и дисциплине.
Судя по всему, Гейдрих, в отличие от того же Еккельна, лично не имел ничего против евреев, но видел в них врагов рейха и думал, как эффективнее их уничтожить. Это ему принадлежит изобретение термина “окончательное решение” (чтобы скрыть, засекретить геноцид), ему же – дьявольская идея создания айнзатцгрупп, специальных подразделений убийц.
Отто Олендорф, чья айнзатцкоманда D уничтожила 90 тысяч человек, поначалу робко возражал против своей миссии, покуда не услышал от Гейдриха: “Все мы в одной лодке”. Эти молодые интеллектуалы из одной лодки были опаснее прочих. Большинство сотрудников РСХА принадлежали к одному поколению – родились в первом десятилетии века, две трети – с университетскими дипломами, одна треть – с докторской степенью. Отто Олендорф, Вальтер Шелленберг, Вернер Бест, Франц Зикс и другие, в отличие от поколения Еккельна, не успели на Первую мировую по молодости. Где же они впитали тот националистический дух, который сделал из них убийц? В тех самых университетах, где они учились. Как они пришли к этому?
Вступая в СС, были ли они готовы к убийствам? Вряд ли. Ими двигал национализм, ну и карьеризм, конечно. Преданность делу партии вознаграждалась, а их сердца бились в унисон с партией. Это потом верность партийной идеологии привела их в айнзатцгруппы и в администрации лагерей смерти.
“Они думают, что мы кровавые собаки, – говорил Гейдрих. – Это трудно для человека, но мы должны быть тверды, как гранит, иначе дело фюрера будет уничтожено. В будущем нас поблагодарят”. Он был убежденный национал-социалист, свято верил в необходимость политики массовых убийств.
Его вдова впоследствии говорила, что он полностью осознавал, что делает палаческую работу, и полностью ее оправдывал. Сам Гейдрих уверял близких, что не чувствует за собой никакой вины. В этом смысле он был схож с Гиммлером. Тот, выступая в 1935 году перед соратниками (за 10 лет до того, как Нюрнбергский международный трибунал признал СС преступной организацией), сказал: “Я знаю, многие немцы плохо себя чувствуют при виде черной эсэсовской формы, и не жду, что нас полюбят многие”. Он испытывал гордость, а не стыд по этому поводу. Еще бы, это он сам тщательно продумывал все детали той черной формы (впоследствии замененной на серую), добавив к черепу руническое начертание букв “SS” в виде двойной молнии.
Гиммлер на его похоронах (Гейдрих умер в результате покушения в мае 1942 года, совершенного в пражском пригороде бойцами Сопротивления) сказал: “Я знаю, как этот человек страдал, и как разрывалось его сердце, и чего это ему стоило – вновь и вновь готовить решения по закону СС, по которому мы обязаны проливать кровь, свою и чужую, когда жизнь нации этого требует”.
“Дело прочно, когда под ним струится кровь”
Как революционеры в “Бесах” Достоевского сплачивали боевую группу коллективным убийством, так и нацисты пытались сплотить нацию, связав ее жертвенной кровью. Немецкий историк Гюнтер Дешнер в очерке с симптоматичным названием “Рейнхард Гейдрих: технократ от безопасности” пишет: “Он не признавал неприкосновенности человеческой жизни, включая его собственную, что свойственно революционерам и технократам”. И далее сравнивает его с Сен-Жюстом, ведь “тот тоже держал голову высоко, требуя одну смертную казнь за другой”.
Можно было бы сравнить этот персонаж с другим пламенным революционером – обладателем горячего сердца, холодной головы и чистых рук Феликсом Дзержинским. “Октябрьская революция поставила его на тяжелый пост – на пост руководителя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, – говорил Сталин у гроба Дзержинского. – Буржуазия не знала более ненавистного имени, чем имя Дзержинского, отражавшего стальной рукой удары врагов пролетарской революции”.
Между прочим, Гиммлер тоже имел чистые руки – в том смысле, что не был связан с коррупцией. Примером для подражания этого бессеребреника служили рыцари Тевтонского ордена. Деньги его не интересовали. Иногда он занимал у кого-то из сослуживцев мелкую сумму денег и всегда отдавал с получки. На следующий же день отказывал себе в вине или пиве, компенсируя убытки.
Возможно, Сталин чувствовал что-то общее с ним. Хорошо известно, что 23 августа 1939 года во время визита в Москву Риббентропа Сталин произнес тост в честь Гитлера. Но, оказывается, он поднял бокал не только за него. Вот что я прочитал (и чуть не упал со стула) в опубликованном дневнике Альфреда Розенберга, где тот приводит рассказ Риббентропа о своих московских впечатлениях.
“Сталин произнес здравицу не только за фюрера, но и за Гиммлера как гаранта порядка в Германии. Гиммлер истребил коммунизм, то есть тех, кто верил в Сталина, а он произносит – без всякой необходимости – здравицу за уничтожителя своих сторонников”.