От составителя
С Индурским я впервые встретился и познакомился в самом начале семидесятых. Кажется странным, что, работая в «Московском комсомольце» в одном здании с «Вечерней Москвой» на Чистых прудах, я никогда не видел его. До тех пор, пока не женился на его дочери.
«Вечерка» была высоко, на шестом этаже. Мы работали на втором и мало интересовались партийной печатью. Шли последние годы хрущевской оттепели, мы были молодые, левые, а Семен Давыдович Индурский избирался делегатом партсъездов, был членом горкома партии, откуда нам постоянно грозили выговорами и замечаниями. Журналисты «МК» были бедные, но гордые, задирали нос, гордились своим раскованным, фирменным стилем и мечтали о социализме с человеческим лицом. Наш редактор Леша Флеровский точно отражал этот тип журналиста-шестидесятника.
В одном Алексей Иванович, будучи опытным газетчиком, тайно завидовал «Вечерке». Ее оперативной, информационной насыщенности. Много раз он пенял мне, как заведующему отделом литературы и искусства, приводя в пример знаменитого репортера Всеволода Васильевича Шевцова, который был вхож во все театры и творческие салоны Москвы.
Индурский руководил газетой более двадцати лет. Это абсолютный рекорд советского редакторского долголетия.
Нынешняя вечерняя Москва с ее показной и безвкусной роскошью и затаенной нищетой не похожа на нашу столицу двадцатипятилетней давности. Вместе с Индурским ушла в небытие и эпоха старой «Вечерки». Перечитывая сегодня отрывки из его книжки «Газета выходит вечером», погружаемся в мир стремительно ушедших тем, забот, интересов рядовых москвичей, подписчиков и читателей, так и не ставших жителями города «коммунистического будущего». Политики в газете было мало, зато много информации, быта, спорта, культуры. Быстро устаревшие проблемы кажутся ныне наивными. Но это была жизнь нашего города, и поэтому заслуживает хотя бы архивного, исторического внимания.
Газету уважала творческая интеллигенция, ведущие спортсмены и тренеры. Когда надо было уговорить коренного динамовца К.И. Бескова перейти в «Спартак», чтобы вытащить после небывалого провала знаменитую команду из первой в высшую лигу, к строптивому футбольному маэстро отправился Индурский по просьбе московских властей. И ведь сдался Бесков, принял и возродил «Спартак» на радость болельщикам и начальству, чьи интересы на время абсолютно совпали.
Индурский спешил делать добро и помогал многим людям. Об этом осталось немало устных и письменных свидетельств. Особенно он заботился о сотрудниках «Вечерки» – квартиры, путевки, детские сады и лагеря – здесь он был неутомимый и весьма успешный ходатай.
Хорошо помню негласное участие Семена Давыдовича в назначении главным редактором «Московского комсомольца» Павла Гусева, бывшего студента моего семинара в Литературном институте. И ведь точный выбор! «МК», несмотря на всякого рода политические перемены, на долгие годы сохранил и умножил свою популярность.
В быту Семен Давыдович был обаятельным, совершенно нечиновным человеком. Никогда не слышал от него ортодоксальных, официозных речений. Партии, конечно, служил, но умеренно, не за счет потери собственного достоинства. Приносил домой (для сверхслужебного пользования!) в отнюдь не вегетарианские времена и давал читать «Архипелаг ГУЛАГ», «Колымские рассказы» Шаламова, книги Авторханова. Много лет болея диабетом, он все же при моем появлении стал позволять себе рюмку водки за ужином, чтобы составить компанию. Виделись мы и в болшевском доме творчества кинематографистов, играли в преферанс вместе с четой Райзманов. Преферанс Индурский любил самозабвенно, знал толк в футболе, постоянно посещал с женой все театральные премьеры. И теща моя, милейшая Ольга Наумовна, дай Бог всякому, приближается к девяностолетию.
Память – коварная вещь. Она склонна к забвениям и преувеличениям. Круто меняются времена. Пришла эпоха интернета. Уходят люди. Но вот уже почти четверть века 15 января у могилы Семена Давыдовича Индурского на Преображенском кладбище собираются те, кто работал с ним в «Вечерней Москве». Выпивают горькое вино, закусывают и вспоминают. Среди них и люди нового поколения из старой столичной газеты.
Скромная книжка, которая перед вами, – дань памяти человека, которого знала вся Москва.
Е. СИДОРОВ