VI
Если не было устройства в земельном вопросе, то неустройство в порядке управления отозвалось на царствовании Государя Николая II не менее тяжело.
Петр I, осев в Петербурге, лишил места самодеятельности. Екатерина II, то Самодержица, то Императрица, забывала провинцию, усиливая Петербург. Напомнил о деревне Пугачев, имевший на свое несчастье союзниками англичан, а не немцев. Александр I забывал, что Россию, как и в смутное время, в 1812 году спас не Петербург, а живая сила провинции.
Центр продолжал укрепляться, пока Александр II не дал земства. Но бюрократия, боясь его усиления и «всяких» дворян: Жихаревых, Чичериных, Кошелевых, Хомяковых и Кривских – сокращает права земства до филиалов министерства, не смеет даже дать «министерства земства»[10]. Рядом циркуляров и законом о предельном обложении – обуздывает его самодеятельность – вплоть до 1917 года, пренебрегая главной силой – силой уездов, и дав выродиться губернскому земству в злобно-революционный земгор, ничего общего с земством не имеющий.
Мелкой и недостойной была борьба бюрократии с местами вместо задачи совместного устроения России. При этом историк обязан записать, что земство до 1890-х годов было консервативнее бюрократии, и как мировым посредникам, так и Земству деревня обязана была порядком…
Огромным преступлением правящего класса, ревнивого к своему влиянию, было отдаление Государя от общения с местными людьми…
Вечно живая идея широкого самоуправления отбрасывалась как вредная и опасная…
Перечтем Голохвастова «Земство в смутное время»: «Иоанн Грозный дал северо-востоку земскую автономию… и когда воцарился Владислав, земская изба, великолепно устроенная, с подоходным налогом, кадастром, денежными раскладками, богатая, независимая и верная Самодержавию, сговорилась по волостям и городам, двинула вперед Минина и покончила с поляками и ворами, выведя, как матка, династию Романовых и крепя их долго земскими соборами».
Примеров много: самоуправление… земская Русь… когда-то богатейшие Псков и Новгород. Наконец, самобытная Финляндия… и жажда, жажда хозяйственных людей творить за свой страх, но на пользу страны и Государеву, и вотчинников, и торгового люда, и богатейших в былом крестьян… Примером служит Сибирь, по счастью забытая, далекая от бюрократии: сколько сил накопила она, сколько упорства показали там пришедшие «дряблые» из центра люди… По «азам», да по «херам», не отгораживаясь никакими стенами – создавали сибиряки в глуши степей и тайги хозяйскую вольную силу! Всем нутром Россия просила и ждала, назовем для краткости – «децентрализации». Ждала на места: работу, власть, местное хозяйское законодательство, торговлю…
С 1894-го года одинокие голоса требовали местной реформы,[11] прихода, укрепления уезда, советов в губернию или область при управлении, контроле и общегосударственном законодательстве центра…
Катков писал: «Правительство идет…», – но оно никуда с Фонтанки и Мойки не шло, и кончило тем, что постыдно ушло…
Если бы в Петербурге было еще ядро, головка правящего центра, который шел бы дружно к цели и укреплял Монархию. Но было обратное: на протяжении всей эпохи происходил вечный раздор ведомств и расхищение Самодержавия. А местная Россия жила бесправная, но творила. Медленно, без средств казны – шла вперед. Консервативная, здоровая, она представляла из себя главную опору Царскую… но год от года восставала на бюрократию, отказывавшую ей в доверии и мешавшую ей развиваться. Бессмысленная оппозиция Тверского земства была единична и сочувствия в земстве не встретила.
Помнилась еще старина, грезилось крепкое самоуправление Иоанна Грозного. Вопрос висел в воздухе, но никто не смел его ставить, кроме двух-трех фанатиков из консервативной печати.[12]
У России было два пути: самоуправление или довершенная централизация бюрократии – парламентаризм. Победили общество и бюрократия, возглавляемая Витте.
Он и все его последователи предпочитали получать миллиард с акциза и делать займы, чем идти на широкое развитие производительности труда при самоуправлении областей.
Централизация довершится Думой – и самоуправление похоронено. Как и в вопросе общины, бюрократия в течение полувека отводит Государей от этих решений, придвигая события к 1917 году…
В 1905 году наше общество и Запад торжествовали. Крылья власти и рост сил народа на местах были связаны – парламентом.
Конец ознакомительного фрагмента.