Евреи и деньги. Глава 4. Евреи, деньги и Бог (П. Е. Люкимсон, 2015)

Согласно одному из первых постсоветских анекдотов, устроившийся в коммерческую фирму Рабинович стал ежедневно посещать синагогу, о чем немедленно сообщили директору этой фирмы Иванову. Иванов вызвал Рабиновича к себе и учинил ему в кабинете форменный допрос.

– Рабинович, – спросил он, – это правда, что вы ежедневно посещаете синагогу и просите Бога о том, чтобы вам прибавили зарплату?

– Да, господин директор, – ответил Рабинович, – но сейчас это вроде бы не запрещено…

– Оно, конечно, не запрещено, – согласился Иванов. – Но я не привык, чтобы через мою голову обращались к вышестоящему начальству…

Оставим сейчас в стороне рассуждения о том, насколько точно этот анекдот отразил перемены, происшедшие в сознании россиян после крушения СССР.

Наверняка большинство читателей не удивило то, что Рабинович в синагоге просил Всевышнего прибавить ему зарплату – о чем же еще евреи просят Его в своих синагогах?! Да и кому не памятен другой анекдот – о двух евреях, которые молятся рядом в синагоге в Судный День?!

– Господи, пошли мне миллион! Господи, пошли мне миллион! – твердит первый еврей.

– Господи, пошли мне сто рублей! Господи, пошли мне сто рублей! – не менее страстно шепчет его сосед по молитвенной скамье.

Наконец, еврей, которому нужен именно миллион, причем не частями, а сразу, не выдерживает.

– На тебе сто рублей, – говорит он второму еврею, – и не делай мне у Бога конкуренции…

Разумеется, тот, кто придумал этот гениальный анекдот, либо понятия не имел о еврейской традиции, либо намеренно пренебрег ей. Потому что, как будет рассказано чуть ниже, ни ста рублей, ни даже одного рубля у религиозного еврея, молящего в Судный День в синагоге, просто не могло быть. По той простой причине, что в субботу, а также во все еврейские праздники евреям категорически запрещено прикасаться к деньгам и носить их в карманах. И если кто-то из читателей этой книги когда-нибудь удосужится прочитать текст еврейского молитвенника, то увидит, что там нет ни слова о деньгах. В своих молитвах евреи просят Творца ниспослать здоровье, мир, удачный год, причем просят не только за себя, но и за весь еврейский народ. Но вот о деньгах там нет ни слова!

Впрочем, это впечатление, конечно, обманчиво – и в молитвах на праздники, и в молитвах, связанных с началом нового месяца, и в благословении на еду есть специальная вставка, в которой евреи открыто просят послать им богатство и экономическое процветание. Вот, к примеру, как звучит благословение, которое читают в синагогах в субботу, предшествующую наступлению нового месяца:

"Да будет воля Твоя, Господь, Бог наш и Бог отцов наших, на то, чтобы возобновить нам этот месяц для добра и для благословения. И даруй нам долгую жизнь, жизнь мирную, жизнь добрую, жизнь благословенную, жизнь в достатке, жизнь в крепости телесной, жизнь, в которой есть страх перед Небом и боязнь греха, жизнь, в которой нет стыда и позора, жизнь в богатстве и в почете, жизнь, когда бы в нас пребывала любовь к Торе и страх перед Небом, жизнь, когда исполнились желания сердца нашего на благо. Истинно. Навеки".

Кроме того, в ежедневной еврейской молитве после "Царь, не оставь нас без ответа, сжалься над нами, ответь нам и услышь наши молитвы" каждый еврей может оторваться от канонического текста и обратиться к Всевышнему с личными просьбами – в том числе, и о деньгах. Наконец, каббалисты – еврейские мистики – разработали ряд специальных молитв "о пропитании", "о достижении успеха" и т. д.

И ничего постыдного, Богопротивного, ханжеского и т. п. иудаизм в этой просьбе не усматривает – напротив, она с точки зрения еврейской традиции выглядит совершенно естественной.

Правда, еврей должен уметь не только просить деньги у Бога, но и тратить их в соответствии с Его требованиями. Не случайно многие обычаи и традиции еврейских праздников самым непосредственным образом связаны с деньгами, о чем и пойдет речь в этой главе.

Суббота и деньги

Как известно, суббота провозглашается Торой как день абсолютного покоя, день в который еврею не только запрещено торговать и заниматься любыми будничными делами, но и даже обсуждать их.

Дж. Смит в свое время верно заметил, что христианину (и, добавим от себя, представителю любой другой религии) никогда не понять тех душевных мук, которые терзают верующего еврея, если ему даже случайно, по незнанию пришлось нарушить законы соблюдения этого дня, которые были до мельчайших бытовых подробностей детализированы еще еврейскими мудрецами. По этим законам деньги попадают в категорию «мукце», то есть тех предметов, которыми еврею на протяжении субботы нельзя не только пользоваться, но и даже прикасаться к ним руками. Причем деньги относятся к одному из самых запретных видов мукце – «мукце махамат гуфо», то есть «мукце само по себе», по самой своей сути. Более того – предмет, на котором или в котором они лежат, превращаются в «басис ледавар асур», «основание для мукце», и его также запрещено трогать и перемещать с места на место. Так, еврей не может в субботу прикоснуться к лежащему на столе кошельку даже в том случае, если все деньги из него уже высыпались – если он был мукце в момент наступления субботы (то есть от захода солнца до выхода звезд), то он остается таковым и в течение всего субботнего дня. Поэтому же запрещено в субботу открывать ящики стола, в которых лежат деньги или какие-либо другие ценные, связанные сними документы. Да и сам такой стол тоже категорически запрещено передвигать.

Вот почему, надевая праздничную, субботнюю одежду, каждый религиозный еврей обычно еще до заката солнца тщательно осматривает все карманы и вытряхивает из них все виды денег – монеты, банкноты, чеки, кредитные карточки и т. д.

Но реальная жизнь, как всегда оказывается сложнее любых теоретических выкладок, и потому галахические авторитеты предлагают различные решения проблем, связанным с запретом на прикосновение к деньгам в субботу. Наиболее часто – и автор знает это по собственному опыту – возникает проблема с одеждой: в самый последний момент, когда уже пора идти в синагогу, вдруг выясняется, что в каком-то кармане все-таки остались деньги. О том, как следует еврею поступать в этом случае, довольно подробно пишет рав Моше Пантелят в своей книге «Царица-суббота»:

«Прежде всего, отметим, что деньги, найденные в кармане одежды, которую мы собираемся надеть в Субботу, не превращают его (карман) в «основание для мукце», так как у нас не было намерения носить в нем деньги (то есть они оказались в нем случайно, исключительно по недосмотру – П.Л.)…Так что разрешается надеть пиджак, но только предварительно вытряхнув из него деньги (вывернув карман). В случае опасения, что деньги пропадут, избавиться от содержимого кармана можно в укромном месте.

И даже когда деньги намеренно оставлены в кармане, еще не все потеряно. Во-первых, если это небольшая сума, пиджак не стал основанием для мукце: владельцу он явно дороже мелочи в нем звенящей… Во-вторых, если в кармане вместе с деньгами лежит любая разрешенная вещь, более важная, чем эти деньги, то надо действовать способом, описанным в предыдущем абзаце.

И только если обнаруженная сумма очень велика, карман становится «основанием для мукце». В него нельзя ничего класть – даже руку. Все же не будем спешить возвращать праздничный пиджак на вешалку, – сначала проверим, что за конструкция у кармана – иногда это помогает. Дело в том, что если карман пришит снаружи, как это делают на рубашках и блейзерах, то весь пиджак стал «основанием для мукце»: ведь его полы служат бортом для кармана. Такую одежду (с деньгами внутри) нельзя ни носить, ни даже просто перемещать. Однако дело обстоит иначе со многими другими карманами, например, брючными – они пришиты изнутри по краю, так что сами брюки не служат им «бортом». В результате деньги лежат не в брюках, а в том, что к ним пришито, своеобразном "придатке". То же самое с карманом, пришитым изнутри к куртке, пиджаку или плащу. Несмотря на то, что карман стал основанием для мукце, одежда, к которой он пришит, таковой не стала. Можно ее надеть, но предварительно вытряхнув деньги: правда, в этом случае нельзя выворачивать карман наизнанку, ибо он – «основание".

Похожие правила действуют, если мы обнаружили деньги в кармане, уже надев субботний костюм. Поступаем таким же образом – карман немедленно выворачивается, деньги выкидываются. Если есть опасение, что в этом месте деньги пропадут или нам стыдно вытряхивать на людях содержимое карманов, можно дойти до укромного места и проделать всю операцию там»[21].

Что касается забытого на подносе ли на столе кошелька, то еврейский закон разрешает стряхнуть его на пол, а если это невозможно, то тот же поднос можно переносить вместе с кошельком.

Следующий вопрос, который порой встает перед евреем в субботу – это вопрос о том, что делать, если во время субботней прогулки ты неожиданно нашел потерянную кем-то крупную сумму денег? Понятно, что если следовать букве, да и духу субботних законов, то нужно просто пройти мимо – так, как будто ты ничего не заметил – ведь нагнуться и прикоснуться к деньгам еврей в субботу не имеет права! Но, с другой стороны, вся человеческая натура протестует против того, что эти деньги будут найдены после тебя кем-то другим, и именно этот «кто-то другой» ими и воспользуется.

В еврейском фольклоре есть немало историй и анекдотов, обыгрывающих эту ситуацию. В одной из таких историй американский еврей, заметив в субботу днем лежащую на земле стодолларовую бумажку, ложится на землю, накрывая ее своим телом, и лежит так до окончания субботы. В другой – в принципе, аналогичной – истории еврей как бы ненароком наступает на банкноту и стоит так несколько часов, которые остались до конца субботы. В третьей шуточной истории, на основе которой построена известная баллада Даниэля Клугера, ребе, нашедший кошелек, начинает молить Бога помочь ему разрешить дилемму. И дальше следует уже сама шутка:

На самом деле, многие галахические авторитеты советуют в данном случае воспользоваться принципом «то, что не запрещено – то разрешено». В самом деле, еврейская традиция запрещает дотрагиваться до мукце рукой, но никто не запрещает человеку загнать ногой найденную им монету в укромное место, из которого он и достанет ее на исходе субботы. Можно также накрыть найденные деньги каким-либо предметом, чтобы кто-то другой не заметил их до конца субботы.

О том, с какими непростыми проблемами может столкнуться еврей в субботу, видно из рассказа рава Моше Пантелята, оказавшегося однажды в крайне затруднительной ситуации:

"Солнце уже клонилось к закату, стрелки часов неумолимо приближались к "красной черте", меня охватило настоящее беспокойство. Еще утром я получил солидную сумму денег, которую должен был отвезти с собой в Израиль и передать людям. Если до захода солнца я не доеду до дома, мне придется выйти из машины и оставшийся путь протий пешком. Это меня не пугало – всего-то два-три часа прогулки. Но что делать с деньгами? Ведь их нельзя носить по улицам города!.. Я буду вынужден бросить бумажник с деньгами, чеком и паспортом. При одной мысли об этом меня прошиб пот. Деньги не мои, где я возьму несколько тысяч долларов расплатиться с людьми, которым они принадлежат? Пришлось напрячь свою память: может быть, в алахе есть какой-то выход из положения. Но ничего не придумывалось… И слава Богу успел таки добраться до своих гостеприимных хозяев до наступления Субботы…

В дальнейшем мне захотелось выяснить: если бы я не успел добраться вовремя, был ли у меня какой-либо выход из положения? И вот что я нашел в Шульхан-Арухе. Тот, кто находится в пятницу в пути и замечает, что начинает темнеть, может отдать кошелек нееврею, на которого можно положиться, чтобы забрать его по окончании Субботы. Если такого человека поблизости не оказывается, можно нести деньги "короткими перебежками", каждый раз передвигаясь менее, чем на четыре локтя и останавливаясь в промежутках. И хотя выше указывалось, что в обычных обстоятельствах такой способ переноса вещей запрещен, все же мудрецы, прекрасно зная людскую природу, понимали, что человек не выдержит серьезного испытания: не найдя в себе сил расстаться с деньгами, он сознательно преступит закон и понесет кошелек, не останавливаясь. Из двух зол ими было выбрано меньшее…"[22]

Как уже было сказано, в субботу запрещено торговать и вообще каким-либо способом зарабатывать деньги. Еврейская традиция утверждает, что деньги, заработанные в субботу, в любом случае не пойдут впрок, а будут растрачены впустую, либо, того хуже, уйдут на врачей и лекарства. Да и в любом случае работающему по субботам еврею не будет удачи в делах, ибо сказано в Талмуде, что суббота – "источник благословления".

По этому поводу в еврейском фольклоре есть также немало притч, житейских историй и анекдотов.

Одна из таких историй рассказывает, как некий владелец магазина пришел к раввину с жалобой на то, что у него не ладятся дела. Из беседы раввин понял, что магазин бизнесмена работает по субботам. Но понял он также, что он человек светский и убеждать его отказаться от работы бесполезно.

– Я думаю, что могу принести тебе удачу в делах, если ты возьмешь меня в компаньоны. Я прошу 14 % доли в твоем деле. Ты согласен? – спросил раввин.

– На 14 % в обмен на прибыль?! Разумеется, согласен! – ответил бизнесмен.

– Получается, что мне принадлежит одна седьмая твоего бизнеса, то есть один день в неделю магазин работает на меня, и шесть – на тебя. Так вот, я настаиваю, чтобы в "мой" день, в субботу, магазин не работал и при этом отказываюсь от своей доли прибыли.

Бизнесмен принял это условие – и как только магазин перестал работать по субботам, он начал приносить прибыль.

В другой истории, после того, как таксист перестал работать по субботам, у него перестала выходить из строя машина, у него появились выгодные клиенты. Таким образом, с одной стороны, ему как бы компенсировали Свыше те деньги, которые он зарабатывал в субботу, а с другой его перестали преследовать поломки и аварии, и таким образом он оказался в выигрыше.

Анекдоты, разумеется, рассказывают о том, как евреи умудряются нарушать заповедь на ведение дел в субботу, не нарушая ее. Вот один из таких анекдотов:

– Правда ли, что вы продаете машину, не в субботу будь сказано? – спрашивает один еврей другого во время утренней молитвы в синагоге.

– Правда, не в субботу будь сказано, – отвечает тот.

Во время дневной молитвы первый еврей спрашивает второго:

– И за сколько вы ее продаете, не в субботу будь сказано?

– Уже договорился с покупателем, не в субботу будь сказано! – отвечает второй еврей.

С Новым годом: готовьте деньги!

Наиболее благоприятным периодом для просьбы об удаче в делах и высоких прибылях у евреев испокон веков считался период осенних праздников – начиная с еврейского Нового года (Рош ха-шана) и вплоть до праздника Симхат-Тора в честь начала нового цикла чтения Торы. Обычно все эти праздники приходятся на сентябрь и октябрь, и считается, что исполнение множества предписанных в эти дни заповедей сулит человеку исполнение его самых сокровенных желаний.

Особенно важный в этом смысле Новый год (Рош ха-Шана) и Йом-Кипур. Еврейский новый год, согласно иудаизму, отмечается в тот самый день, когда Всевышний сотворил первого человека – Адама; в этот же день Адам и Хава согрешили. Были судимы Богом и получили прощение. С тех пор Рош ха-Шана является Днем Суда для всего человечества, в который определяется судьба всех стран мира и каждого отдельного человека – как евреев. так и неевреев, а в Судный День (Йом-Кипур) этот приговор скрепляется печатью Небесного Суда. Это и нашло свое выражение в словах молитвы, которые читаются в эти дни в синагогах:

"В Рош ха-шана приговор записывается, а в пост Йом Кипур скрепляется печатью: скольким отойти и скольким быть сотворенными; кому жить и кому умереть; кому на исходе дней и кому безвременно; кому смерть от воды кому от огня; кому от меча и кому от зверя; кому от голода и кому от жажды; кому от землетрясения и кому от мора; кому быть удушенным и кому побитым камнями; кому покой и кому скитания; кому безмятежность и кому тревоги, кому благоденствие и кому мучение; кто возвысится, и кто будет унижен; кому богатство и кому бедность".

Согласно распространенному в сефардских и в некоторых ашкеназских[23] общинах поверью, особые прибыли ждут в наступающем году того, кому община доверит отдернуть занавесь ("парохет"), закрывающую "Арон ха-кодеш" – шкаф со свитками Торы. В связи с этим во многих синагогах уже в первый вечер Рош ха-Шана начинается самый настоящий аукцион за право отдернуть этот занавес.

"Кто желает первым прикоснуться к Арон ха-кодешу и получить от Господа благословение на заработок на весь новый год?" – громко вопрошает раввин, и после этого прихожане синагоги начинают делать ставки. Начинается все с нескольких шекелей, но, чем дальше, тем ставки становятся все больше и больше – во-первых, потому что многие и в самом деле верят, что такое простое действие как отдергивание занавески способно принести им удачу и сверхприбыли; во-вторых, произвести это действие чрезвычайно почетно, а в-третьих…

Что ни говори азарт есть азарт, и жажда одержать победу и унизить соперника удивительно свойственны людям!

В конце концов, счет начинает идти на тысячи, а порой и на десятки и сотни тысяч рублей, долларов, шекелей, тугриков – в зависимости от того, где именно разворачивается этот аукцион. Поступившие от него, а также от других выставленных "лотов", в которые входят право на извлечение свитков Торы из "Арон ха кодеш", право быть вызванным к чтению Торы и другие привилегии во время службы, в итоге составляют значительную часть доходов синагоги. А потому не удивительно, что многие старосты и раввины всячески поддерживают подобные аукционы. Вторым по популярности таким аукционом является розыгрыш права стать "женихом Торы" – тем евреем, который будет первым вызван к новому циклу чтения Торы и первые ее слова "В начале сотворил Бог Небо и Землю…" прозвучат как бы от его имени, даже если за него будет читать текст профессиональный чтец.

В современном еврейском мире ходит немало забавных историй, связанных с такими аукционами, особенно с участием в них крупных еврейских бизнесменов из стран СНГ.

Так, к примеру, рассказывают, что в неком украинском городе Д. к раввину его главной синагоги явились сразу два местных воротилы, и каждый из них предложил за право открыть "парохет" 500 тысяч долларов. Так как речь шла о крупной сумме, и, вдобавок, раввину не хотелось ссориться ни с одним из этих авторитетных жертвователей, то каждому из них он ответил, что его пожертвование принимается – именно он получит это высокое право и никакого аукциона не будет.

– И как же вы теперь выкрутитесь из этой ситуации, ребе? – поинтересовался у раввина слышавший все эти обещания синагогальный служка.

– Бог поможет! – скромно ответил раввин.

И Бог помог: в день Рош ха-шана по указанию раввина в синагоге было установлено два шкафа со свитками Торы и, таким образом, оба бизнесмена не только ни в чем не упрекнули ребе, но и подивились его уникальной предприимчивости.

В другом украинском городе – назовем его Х. – за право стать "женихом Торы" бизнесмен пообещал внести в кассу синагоги миллион долларов. Слухи об этом немедленно распространились среди еврейской общины, и некоторые ее члены пришли к раввину с требованием отказаться от этих денег.

– "Жених Торы", – напомнили они раввину, – должен быть не только человеком, способным заплатить некую сумму, но и подлинным ее знатоком и ревнителем. В данном случае же речь идет о типе, который не только ничего не смыслит в Писании, но и ежедневно, самым грубым образом попирает ее заповеди. Знаете ли вы, уважаемый раввин, что ему принадлежит мясокомбинат, на котором делают свиную колбасу, а также сеть магазинов, в которых эта колбаса продается?! Неужели вы дадите такому человеку право стать "женихом Торы"?!

Раввин задумался. Доводы евреев, несомненно, были справедливы, но, с другой стороны, и терять миллион долларов тоже не хотелось…

– Что вам сказать, дети мои?! – наконец, вымолвил он. – Конечно, вы правы: этот человек совершенно не знаком с Торой, а потому не знает и не выполняет ее заповедей. Но, согласно нашей традиции, жених вовсе не обязательно должен быть знаком с невестой до свадьбы…

Аукцион? Аукцион!

"Но позвольте! – вправе воскликнуть внимательный читатель. – Всего несколькими абзацами выше у вас было написано, что в субботу и в дни еврейских праздников евреям запрещено прикасаться к деньгам и совершать какие-либо денежные операции! И вдруг сейчас вы рассказываете о самых настоящих аукционах, которые идут в синагоге в день Нового Года и даже в сам Судный День! Это что же получается – евреи самым наглым образом нарушают свои собственные религиозные законы?!"

Успокойтесь, дорогой читатель. Аукционы во многих синагогах действительно происходят. Причем не только в Рош ха-Шана, в Судный День, Симхат-Тора, но и во все другие праздники, а также каждую субботу. При этом автор ничего не путает: еврейский закон действительно категорически запрещает евреям в эти дни держать в кармане деньги и производить какие-либо расчеты.

Но все дело в том, что никто и не собирается расплачиваться за купленные "лоты" во время или сразу после молитвы. Для проведения аукциона у старосты синагоги, как правило, есть два кляссера с множеством карманов. В первом из них над каждым карманом написано имя более-менее постоянного прихожанина синагоги, а во втором – лежат бумажные квадратики с написанными на них различными цифрами.

В тот момент, когда названа наибольшая сумма, староста берет бумажку с обозначением данной суммы (или несколько бумажек, составляющих эту сумму) и кладет ее в карман кляссера, соответствующий имени "победителя". А уже потом, в будний день, этот еврей принесет обещанные им деньги. Конечно, никто не может принудить его выполнить данное слово. Но если речь идет о сколько-нибудь верующем в Бога человеке (а совсем неверующие в синагогу не ходят), то он должен понимать, что обещание это он дал не кому-нибудь, а Творцу Вселенной, и если он решит от него отказаться, Тот изыщет способ для его наказания.

Таким образом, во время субботних и праздничных аукционов евреи оперируют не реальными, а, так сказать, символическими деньгами, что еврейским законам никак не противоречит. (По этой же причине в праздничные и субботние дни можно играть в популярную игру "Монополия", в которой игроки оперируют карточками внешне порой очень похожие на настоящие деньги). К тому же очень часто во время этих аукционов называют не саму сумму, а некое слово, гематрия (числовое значение букв) которого соответствует этой сумме.

Например, гематрия слова "хай" равна 18 и когда один из прихожан выкрикивает его, это означает, что он готов пожертвовать синагоге за предоставление ему того или иного права 18 рублей (долларов, шекелей, манатов и т. д.). "Дважды хай", соответственно, обозначают число 36 и т. д. Гематрия слова "бен" (сын) равна 52, и его рекомендуется называть мужчине, мечтающем у о рождении мальчика и т. д.

Справедливости ради следует отметить, что такие аукционы приветствуются далеко не всеми раввинами и проводятся они далеко не во всех синагогах. В синагогах, где нет традиции проведения аукционов, вопрос о том, кого вызвать к Торе или кому поручить ту или иную ритуальную работу, обычно определяет ее староста. Но, выбирая тех, кто, с его точки зрения достоин этой чести, он в момент чтения благословения избранного им еврея как бы невзначай предлагает ему сделать пожертвование. Теоретически еврей может пропустить это предложение мимо ушей, но на практике это случается редко – понимая, что сейчас за ним следят все остальные члены общины, он называет ту сумму, которую в настоящее время хочет и имеет возможность пожертвовать. Староста громогласно повторяет эту сумму за ним и добавляет слова "бли нэдер", то есть "без клятвы, обета", так как Тора категорически запрещает евреям давать какие-либо клятвенные обещания.

Такая формулировка окончательно делает будущее пожертвование добровольным и как бы освобождает еврея от наказания Свыше, если он не сможет или забудет передать синагоге обещанные им деньги.

В сущности, жертвуя деньги в субботу и в праздники, еврей вступает в определенные отношения не столько с Богом, сколько с общиной, а потому мы еще вернемся к вопросу об этих пожертвованиях в главе "Евреи, деньги и община". Но, несомненно, все эти действия представляют собой и денежные взаимоотношения между евреем и Богом, корни которых уходят в глубокую древность – в период существования Первого и Второго Иерусалимского Храма, когда каждый еврей должен был совершить паломничество в Иерусалим и принести в Храм пожертвование "соответственно достатку, которым Господь благословил Его".

Почем искупление грехов?

Сразу после еврейского Нового года начинаются "десять дней трепета", продолжающиеся до Йом-Кипура – Судного Дня, который со всех точек зрения правильнее называть Днем Искупления. Считается, что в течение этих десяти дней еврей может изменить к лучшему для себя вынесенный ему на Небесах приговор на наступивший год, который – как уже было сказано – окончательно "скрепляется печатью" Творца и вступает в силу после Судного Дня. В еврейской молитве предельно четко указываются три пути, способные смягчить приговор Небесного Суда: искреннее раскаяние в своих грехах с твердыням намерением никогда больше не совершать ничего подобного ("тшува"), пожертвования нуждающимся ("цдака") и молитва ("тфила").

В связи с этим в Дни трепета принято раздавать беднякам и жертвовать на благотворительные цели куда больше денег, чем обычно. Но, кроме этого, в кануну Судного Дня принято совершать обряд "капарот" – "искупления".

На протяжении многих столетий этот обряд заключался в том, что еврей покупал петуха, а еврейка курицу, которую крутили над их головой, произнося ритуальную фразу: "Это – моя замена, мой заместитель, мое искупление. Этот петух (или эта курица) умрет, а мне предстоит долгая, добрая и мирная жизнь". Затем птицу резали прямо у них на глазах, и еврей (еврейка) должны были в этот момент как бы осознать, что если спрашивать с них за их поступки по всей строгости законов Торы, то они достойны такой же смерти, как и только что закланная птица, а живут они лишь благодаря милосердию Бога.

Сама зарезанная курица при этом либо передавалась нуждающейся семье, либо продавалась мяснику. А вырученные за нее деньги опять-таки следовало отдать беднякам.

Обычай этот, нужно сказать, вызывал резкую критику некоторых раввинов, видевших в нем ритуал, по своей сути чем-то родственный язычеству. В результате после долгих споров во многих общинах вместо петухов и куриц было решено использовать деньги, которые еврей жертвует синагоге. Так что сегодня в канун Судного Дня большинство евреев идет не на рынок, а в синагогу, передает там ее старосте деньги, которые они готовы пожертвовать, а тот, обводит сжатыми в кулаке деньгами вокруг головы человека и произносит:

"Это – замена моя, это подмена моя, это искупление мое. Эти деньги станут пожертвованием, а я вступлю, чтобы продвигаться все дальше, в жизнь добрую, долгую и мирную".

В то же время раввины предупреждают, что ни в коем случае не следует думать. что с помощью этих денег еврей может "откупиться от Бога". Нет, если он не раскаялся в прошлых грехах и не получил прощения от тех, кого обидел, то и вынесенный ему приговор, несмотря ни на какие деньги останется в силе.

Суккот: "ненужные" траты

Поистине трудно найти лучшее доказательство совершенной непрактичности евреев и их полного безразличия к величине затрат, когда дело касается выполнения религиозных заповедей, чем обычаи и традиции праздника Суккот.

В христианской традиции этот праздник известен как "праздник кущей"; он отмечается через неделю после Судного Дня и длится неделю, в течение которой мужчины-евреи большую часть времени проводят в специально построенном шалаше. Уже само строительство шалаша, в соответствии со всеми требованиями еврейского Закона стоит немало денег, однако ни один религиозный еврей не отказывается от выполнения этой заповеди. Нет, он закупает доски, ветки и листья для покрытия крыши, прекрасно зная, что простоит этот шалаш не больше недели.

Но в настоящий шок и неевреев, и ведущих светский образ жизни евреев повергает сообщение о той сумме, которую верные традициям отцов евреи готовы выложить за "лулав" – четыре вида растений, которые в дни Суккота во время утренней молитвы еврей должен соединить друг с другом и трижды помахать на все четыре стороны света.

В "лулав" входят прежде всего сам лулав – пальмовая ветвь, три веточки мирта, четыре веточки самой обыкновенной ивы и этрог – плод из семейства цитрусовых. Понятно, что через неделю все эти растения становятся уже никому не нужны, смысл этой заповеди загадочен, никакого практического значения она тоже не имеет, но вот за то, чтобы пользоваться ими неделю религиозные евреи во все времена выкладывали и выкладывают по сей день огромные деньги. По преданию, в прошлом в странах диаспоры красивый этрог (а, согласно заповеди, мало собрать четыре перечисленных вида растений – они должны, во-первых, отвечать строгим требованиям Галахи, а во-вторых, особенно этрог, иметь красивый вид) стоил целое состояние. Да и сегодня в Израиле, где существуют большие этроговые рощи цена красивого, крупного и отвечающего всем требованиям Галахи этрога может дойти до 1 000 шекелей (250 долларов).

За все же четыре вида растений религиозные евреи ежегодно выкладывают от 25 до 500 долларов, и мало кто из них даже в сердце своем говорит, что ему жалко этих денег. Вот вам и еврейская практичность, и еврейское скопидомство и еврейская бережливость в чистом виде!

Готовьте деньги: Ханука на дворе

С праздником Ханука связана одна из самых замечательных еврейских традиций – «хануке гелт», традиция "ханукальных денег", предписывающая давать детям и внукам несколько монет в дни праздника Ханука.

В каждой общине эта традиция выполняется по-своему. В одних общинах дети получают свои монеты уже в первый вечер Хануки, в других – на третий или пятый день праздника. Но сам факт, что, несмотря на то, что ни в ТАНАХе, ни в Талмуде это обычай не упоминается, он принял у евреев повсеместное распространение, чрезвычайно показателен.

Именно поэтому во всех странах еврейские дети всегда с нетерпением ждали Хануки, и тому, с каким вожделением они планировали то, на что потратят ханукальные деньги, посвящено немало страниц в книгах великих еврейских писателей. Любопытно, что, забыв или отказавшись от большинства еврейских обычаев и традиций, многие евреи в бывшем СССР, все равно раздавали детям "хануке гелт". Причем если они не знали точно, когда именно наступает Ханука, то делали это за несколько дней до христианского Нового года.

Автор этой книги перерыл немало еврейских источников в поисках происхождения традиции раздачи ханукальных денег, но, увы, так и не нашел сколько-нибудь убедительной версии по этому поводу. И потому ему не остается ничего другого, как высказать собственное предположение о том, что данный обычай уходит корнями в далекое прошлое и самым непосредственным образом связан с тем, что история «истинно еврейских» денег неотделима от событий Хануки.

В самом деле, первые еврейские монеты с легендой на иврите были отчеканены около 110 года до н. э. царем Иохананом Гирканом I, принадлежащим к роду тех самых Маккавеев, которые подняли восстание против греческой оккупации и после долгого перерыва возродили пусть и относительно, но все же независимое еврейское государство. Именно в честь освобождения Иегудой Маккавеем Иерусалимского Храма и продолжавшегося в течение восьми дней чуда с горшочком масла и празднуется Ханука. Можно представить, какие чувства испытывали евреи, первый раз в жизни беря в руки монету, отчеканенную еврейским царем с надписью, выбитой на родном языке. И естественно, им хотелось, чтобы эти волнующие душу минуты запомнились и их детям – вот они и вкладывали в их руки эти монеты, тем более, что речь шла о прутах – самых мелких из всех возможных монет. С годами это переросло в традицию, и уже после потери евреями своего государства, после рассеяния их по всему миру стало принято давать детям монеты тех стран, в которых евреи жили в ту или иную эпоху.

Многие раввины объясняют смысл этой традиции теми же мотивами, по которым детям разрешается украсть "афикоман" (специально оставленный напоследок кусочек мацы) во время пасхального Седера и затем выпросить за него какой-то подарок. Ханукальные деньги призваны пробудить у ребенка интерес к празднику и еврейской истории вообще, побудить его задать вопрос о том, в связи с чем это взрослые так расщедрились – и тогда ему можно будет рассказать историю героической борьбы Маккавеев за то, чтобы евреи остались евреями.

Кроме того, раздача "хануке гелт" преследует и другие цели. «Самым приятным для детей был первый вечер Хануки – потому что в этот день родители и бабушка с дедушкой дарили детям деньги – четверть доллара или полдоллара, – вспоминает Герман Вук в своей книге «Это – Бог мой». – Это было настоящее богатство, если только мать тут же не вытаскивала медную копилку и не заставляла детей опускать полученные монеты в ее отвратительную черную щель, которая поглощала половину радостей детства…»[24]

Вук, как всегда удивительно точен: действительно "хануке гелт" выдавались не только и не столько для того, чтобы побаловать детей, сколько для того, чтобы, во-первых, приучить их давать цдаку, то есть жертвовать деньги беднякам. А во-вторых, научить бережному отношению к деньгам, умению копить их, а не тратить на пустяки.

Иссак Башевис-Зингер в своем рассказе «Ханука в родительском доме» вспоминает, как отец, дав ему и братьям "хануке гелт", стал рассказывать историю, случившуюся в Хануку с мальчиком по имени Цадок – как, желая притащить хворост больному портному, Цадок заблудился и вышел из лесу, идя на свет трех ханукальных свечей, которые, когда он подошел к ним, превратились в три золотые монеты – его "хануке гелт". Эти монеты мальчик отдал портному, и они помогли тому выжить и выздороветь. Эффект от этого рассказа был немедленный:

«Стало так тихо, что я слышал, как потрескивают фитили ханукальных свечей, как поет свою песенку сверчок. Мама принесла с кухни две миски картофельных оладий. Пахли они восхитительно.

– Что это у вас так тихо? – спросила она. – Уже доиграли?

Мой братик Мойше, который, пока отец рассказывал, дремал, открыл вдруг глаза и сказал:

– Папочка, я хочу отдать деньги, что выиграл, больному портному.

– Опять ты их поучал? – не без укора спросила мама.

– Я не поучал, я рассказал им одну историю, – ответил отец. – Хочу, чтобы они поняли: то, что делал Бог две тысячи лет назад, Он может делать и теперь»[25].

Кстати, тема игры возникла в этом рассказе отнюдь не случайно: несмотря на то, что иудаизм крайне негативно относится к азартным играм (нам, как вы догадываетесь, еще предстоит подробный разговор на эту тему), в дни Хануки – и только в эти дни – еврейским детям разрешалось играть на деньги в дрейдл – ханукальный волчок.

Великий МАГАРАЛ, легендарный создатель Голема рабби Иегуда Лев бен Бецалель из Праги (1512–1609), а также многие другие еврейские мудрецы и раввинистические авторитеты усматривали в самом этом волчке и в его вращении в дни Хануки высокую символику и огромный мистический смысл, однако для детей это была прежде всего забавная игрушка.

Классический ханукальный волчок имеет четыре стороны, на каждой из которых выбита или написана одна буква ивритского алфавита: «нун», обозначающая слово «нэс» («чудо»), «гимел», соответствующая слову «гадоль» («великое»), «хей», представляющая первую букву слова "хайа" («было») и «шин» – начало слова «шам» (там). Все вместе они сливаются во фразу «Нэс гадоль хайа шам» – «Великое чудо было там» (в Израиле вместо буквы «шин» на волчке выбивают букву «пэй», с которой начинается слово «по» («здесь»), и фраза читается соответственно). Однако для детей в соответствии с идишскими словами буква «гимел» значила победу, «нун» – проигрыш, "хей" – ничью, а "шин" – удвоение ставок с тем, чтобы начать всю игру заново.

С игрой в волчок также связано немало еврейских сказок. В одних из них поиграть с детьми приходит сам пророк Элиягу, который дает детям "хануке гелт", а затем играет с ними на эти деньги и проигрывает огромную сумму, позволяющую семье выкарабкаться из нищеты. Но следует помнить, что на свет ханукальных свечей может заглянуть и сам Сатан, который обожает азартные игры, и тогда обязательно случится какое-нибудь несчастье. А если даже Сатан и оставит выигранные деньги, то впрок они все равно не пойдут.

Автору этой книги не раз с замиранием сердца доводилось слышать подобные страшные сказки от своей бабки. Лишь спустя много лет я понял, что рассказывались они для того, чтобы я играл да не заигрывался, и помнил, что игры на деньги до добра никого не доводят.

Готовьте деньги: у нас Пурим!

С праздником Пурим, который отмечается 14 адара по еврейскому календарю (обычно этот день приходится на вторую половину февраля), связана другая, крайне важная заповедь, о которой мы говорили в начале книги – заповедь о полушекеле.

Связано это с тем, что во времена существования Храма ежегодно первого адара и вплоть до начала следующего месяца – нисана – на всей территории Израиля начинался сбор пожертвований в пользу Храма, величина которого составляла ровно половину шекеля. Впрочем, в эти дни свою половину шекеля спешили внести в казну Храма не только евреи, жившие в Земле Израиля (Эрец-Исраэль), но и каждый еврей, проживавший в диаспоре. Многие из последних в эти дни начинали паломничество в Эрец-Исраэль, чтобы самолично принести в Храм половину шекеля и уже остаться в Иерусалиме до конца Песаха, входящего в число трех праздников, когда евреям предписано являться в этот город. Не удивительно, что в эти дни к Храму приходили сотни людей, и на площади рядом с его воротами сидели многочисленные менялы – те самые, которых в христианском «Новом завете» с таким гневом прогоняет Иисус. На самом деле, вопреки словам евангелистов, менялы не только не символизировали собой некую корыстность веры евреев в Бога, а, напротив, помогали паломникам из разных стран исполнить величайшую заповедь, символизирующую готовность каждого еврея пожертвовать все, чем он обладает во имя Творца. Но так как заповедь требовала принести именно пол шекеля, и никакая иностранная валюта вместо этих денег в Храм не принималась, то евреям из стран диаспоры и необходимо было поменять деньги своей страны на эти самые полшекеля.

Например, евреи из Греции и ее полисов прибывали в Иерусалим, имея на руках греческие монеты того времени – лептоны. У Храма они меняли два лептона на полшекеля – и отсюда и возникло знаменитое выражение «внести свою лепту».

Заповедь, предписывающая евреям пожертвовать половину шекеля на строительство и содержание Храма, впервые встречается в недельной главе «Ки Тиса», рассказывающей о совершенном евреями грехе Золотого тельца. Однако начинается эта глава с событий, которые последовали уже после того, как Всевышний простил евреев и дал указание Моше провести перепись населения – пересчитать всех мужчин старше 20 лет. Но одновременно Бог запрещает Моше пересчитывать евреям «по головам», уподобляя их домашнему скоту или «винтикам» бездушной машины – нет, каждый взрослый еврей дожжен был принести полшекеля серебра, и по весу собранного серебра и определялась численность еврейского народа:

«И говорил Бог, обращаясь к Моше, так: «Когда будешь ты проводить всеобщий подсчет сынов Израиля для определения их числа перед определением их числа, перед подсчетом их пусть каждый принесет Богу искупительный дар за душу свою, и не будут поражены они мором при их подсчете. Вот что дадут они: каждый проходящий подсчет – половину шекеля, священного шекеля, в котором двадцать монет «гера», половину шекеля – приношение Богу. Каждый проходящий подсчет от двадцати лет и старше приношение Богу. Богатый не больше и бедный не меньше половины шекеля должен дать как приношение Богу – для искупления душ ваших. И возьми этот выкуп, это серебро от сынов Израиля, и отдай его на устройство Шатра Откровения, и будет это Богу напоминанием о сынах Израиля – для искупления душ ваших» (Исход, 30:12–14).

В книге «Мишна шкалим» утверждается, что слова «половина шекеля" повторяются в этом отрывке трижды не случайно – на самом деле евреи должны были давать не половину шекеля, а трижды по половине шекеля. Первые полшекеля составляли ежегодный взнос на принесение жертв в Храме, две остальные монеты по полшекеля – были временными или даже одноразовыми взносами: один раз они были выплачены евреями для создания опор святилища, а второй раз собраны для строительства Храма. Сам факт, что и богатые, и бедные обязаны были внести одинаковую сумму, призван был подчеркнуть равенство всех евреев перед Богом, независимо от их материального достатка, а вот почему для этого была выбрана столь странная сумма, существуют различные объяснения.

Согласно самому распространенному из них, которое приводит рабби Иегуда в Талмуде, так как эти деньги были своего рода искуплением за грех создания золотого тельца, а грех этот евреи совершили ровно в полдень, то половина шекеля и должна была напоминать им об этом времени. Согласно другому объяснению, половина шекеля была равна десяти «герам», а, следовательно, была призвана напоминать евреям о десяти заповедях.

Как бы то ни было, заповедь о половине шекеля носит вечный, вневременной характер, и это подчеркивается словами «И будет это Богу напоминанием о сынах Израиля».

Именно поэтому она выполнялась вплоть до разрушения Храма и выполняется и в наши дни. Причем в древней Иудее, помимо пополнения храмовой казны она служила и еще одной цели – той самой, которая указана в главе «Ки тиса": пересчету еврейского народа.

После разрушения Храма и вплоть до наших дней деньги, собранные во исполнение заповеди о полушекелях, идут, как уже было сказано на помощь нуждающимся.

Чтобы напомнить о важности ее выполнения, в субботу, предшествующую наступлению месяца адара во всех синагогах мира читается процитированный выше отрывок из главы «Ки тиса». Кстати, именно с этой заповедью связан тот факт, что на израильской монете в полшекеля написано именно «1/2 шекеля», а не «50 агорот», что вроде бы было бы вполне логично.

И хотя уже нет Храма, еврейская традиция предписывает каждому еврею, желающему исполнить эту заповедь, давать бедным пожертвование в сумме, эквивалентной стоимости половине шекеля (около 6 г.) серебра, что примерно соответствует 12 долларам. «Шульхан арух» предписывает увеличить эту сумму втрое – в соответствии с текстом главы «Ки тиса».

Немалые споры и среди современных религиозных авторитетов вызывает вопрос о том, с какого возраста еврей должен исполнять эту заповедь. Некоторые считают, что в данном случае нужно твердо придерживаться текста Торы, и потому ее исполнением становится обязательным для мужчины лишь после того, как ему исполнится двадцать лет. Другие убеждены, что каждый еврей обязан выполнять эту заповедь с момента своего совершеннолетия – то есть с тринадцати лет. Мальчики младше этого возраста не обязаны жертвовать по полшекеля, но если отец хотя бы раз дал эти деньги за своего несовершеннолетнего сына, то он обязан это делать ежегодно и дальше.

Обычно полшекеля раздаются во время предшествующей наступлению Пурима послеполуденной молитвы минха. Причем вовсе не обязательно в то время всенепременно найти нуждающегося и вручить ему полшекеля – во многих общинах эти деньги собираются в синагоге, а уже затем габай делит ее собранную сумму между нуждающимися.

Ну, и, разумеется, деньги требуются и для выполнения одной из важнейших заповедей Пурима – "мишлоах манот", посылания праздничных подарков соседям и родственникам. Каждый еврей должен послать не меньше двух таких подарков и каждый подарок должен включать в себя, как минимум, бутылку вина и сладости. На то, каким должен быть "максимальный" подарок в Пурим, формально ограничений нет, однако раввины считают, что он не должен быть слишком дорогим – хотя бы для того, чтобы бедняк, получив подарок от богача, не чувствовал бы себя чем-то обязанным по отношению к нему и не ломал бы голову над тем, где ему взять денег, чтобы его подарок был хоть как-то сопоставим с подарком более обеспеченного родственника или соседа.

Готовьте деньги: Песах близко

Ну, а не успевает закончиться Пурим, как евреи начинают сбор «кимхе де-писха». В буквальном переводе с арамейского «кимхе де писха» означают «мука для Песаха», то есть мука, необходимая для выпечки мацы, составляющей основу питания евреев в праздник Песах, который празднуется ровно через месяц после Пурима.

Традиция "кимхе де писха» сформировалась в незапамятные времена и. разумеется, отнюдь не от хорошей жизни: просто у многих евреев накануне Песаха не оказывалось средств на то, чтобы купить мацу и какие-либо другие продукты. И, следовательно, те, у кого была такая возможность, были обязаны помочь беднякам достойно отпраздновать этот праздник.

Уже из самого названия этой традиции следует, что такая помощь может быть оказана продуктами питания, а потому в канун Песаха в Израиле принято выдавать малоимущим продуктовые пакеты, в которые входит все, что необходимо для празднования пасхального седера – маца, вино, масло, зелень и овощи. Однако многие считают, что куда правильнее собирать и выдавать «кимхе де писха» деньгами, чтобы бедняк сам купил то, что ему необходимо и при этом не чувствовал себя униженным.

С «кимхе де писха» связана одна забавная история, происшедшая с уже упоминавшимся в этой книге этой рабби Леви-Ицхаком из Бердичева: как-то раз незадолго до Песаха он вернулся из синагоги с необычайно приподнятым настроением и, потирая руки, сообщил жене, что половина дела уже сделана.

– Что значит «половина дела сделана»? – удивленно спросила она.

– Половина дела сделана, – объяснил ребе Леви-Ицхак, – бедняки согласились принять кимхе де-писха. Теперь осталось лишь убедить богатых дать ее.

Не торопись саркастически усмехаться, уважаемый читатель. Да, конечно, эта хасидская байка пропитана иронией, как хороший торт коньяком, но при этом она все равно отражает совсем непростые нравы евреев. Бывало, увы, и так, что бедняки из гордости далеко не всегда спешили принять сделанные в их пользу богатыми пожертвования. Особенно часто это наблюдалось в тех местечках, где «честная бедность», как мы уже говорили в начале книги, была возведена едва ли не в культ, и еврейские бедняки были согласны поголодать, лишь бы не делиться с богачами своей долей в Грядущем мире…

Наконец с Песахом связан еще один ритуал, косвенно связанный с деньгами – продажа квасного. Как известно, в дни Песаха евреям категорически запрещено не только есть квасное, но и смотреть на него и даже иметь в своем владении. Но что делать, если у хозяина магазинчика и в самый канун Песаха на складе имеется приличный запас макарон и печенья, а в шкафу у еврейской хозяйки лежат купленные впрок пряники, ванильные сухарики и другие вкусности? Неужели все выкидывать в мусорный ящик?! Ведь жалко! Вот евреи и придумали символическую продажу продуктов, основанных на заквашенном тесте, неевреям. Делается это просто: все квасное закрывается или запирается в отдельном шкафу, после чего вызывают знакомого нееврея, вручают ему опись этих продуктов и заключают с ним договор, согласно которому он за некую символическую сумму – скажем, всего за один шекель – покупает на время Песаха эти продукты у еврея. При этом сами продукты остаются лежать там же, где они лежали – в шкафу или на складе – однако одновременно их как бы нет: они не принадлежат еврею, а значит и не находятся в его владении. Разумеется, в течение всего Песаха прикасаться к этим "проданным" товарам и тем более пользоваться и торговать ими категорически запрещено. Но вот Песах заканчивается, сделка расторгается, и еврей снова получает свои запасы и товары в свое владение.

Запрет на употребление и хранение квасного на Песах настолько строг, что накануне этого праздника его продажа осуществляется в государственных масштабах: главный раввин Израиля вызывает к себе нееврея, готового оказать евреям эту пустяковую услугу и заключить с ними символическую сделку и "продает" ему на неделю все квасное, находящееся во владениях Государства Израиль, включая стратегический запас продуктов.

С этой продажей квасного нееврею, кстати, связана одна очень пикантная история.

На протяжении полутора десятка лет все запасы продуктов из заквашенного теста Государства Израиль продавались некому арабу из Восточного Иерусалима, испытывающему весьма дружеские чувства по отношению к евреям. Но однажды этот араб явился к главному раввину Израиля и сообщил, что у него умерла мать. Роясь в документах покойной, он неожиданно для самого себя обнаружил, что она была… еврейкой. А это, в свою очередь, означало, что он сам по еврейским законам тоже является евреем. Услышав это, главный раввин Израиля схватился за сердце: он понял, что все эти годы Государство Израиль продавало квасное еврею, то есть самым грубым образом нарушало законы Песаха. Историю эту в главном раввинате Израиля было решено сохранить в тайне(тем более, что исправить уже ничего было нельзя), и она стала известна автору совершенно случайно.

В заключение этой главы хочется отметить, что у евреев существуют и другие символические обряды, связанные с деньгами. Например, многие религиозные евреи держат в шкафу мелкую монету, за которую они осуществили символический выкуп "второго маасера" – десятины, которую натурой или в виде денежного эквивалента евреи в дни существования Храма доставляли в Иерусалим и там тратили. Объявив эту монету выкупом за "второй маасер", еврей придает ей статус священной, и уже не может потратить ее на обычные нужды.

Впрочем, как и ряд других связанных с деньгами заповедей, эта заповедь вряд ли представляет интерес для широкого читателя, а если кто-то все-таки захочет узнать о них поподробнее, то ему для этого достаточно обратиться к любому раввину.