Вы здесь

Евреи и деньги. История одного стереотипа. Глава 2. История одного стереотипа (Абрахам Фоксман, 2010)

Глава 2. История одного стереотипа

В той или иной форме антисемитизм отравлял человечество почти столько же времени, сколько существует сам еврейский народ. Это явление возникло еще до современного расизма, представляющего собой ненависть или предубеждения на основе действительной или предполагаемой расовой принадлежности. Как отмечали многие ученые, в древнем мире и даже в ранние христианские времена расизм, в отличие от антисемитизма, еще не существовал. Но предубеждение к евреям родилось даже раньше теологического соперничества между тремя крупнейшими мировыми монотеистическими религиями – иудаизмом, христианством и исламом. Очевидно, антисемитизм существовал задолго до возникновения экономической системы, которую

мы называем капитализмом. А это означает, что специфическое проявление антисемитизма, основанное на ложном убеждении в особой рыночной власти евреев, следует рассматривать просто как одно из многих проявлений, а не как самое древнее.

Проследить корни антисемитизма сложно, и полное рассмотрение этой темы выходит за рамки данной книги. Но нам важно хотя бы кратко описать истоки предубеждения против евреев, если мы хотим понять, откуда взялись мифы о евреях и их отношении к деньгам.

Хотя до христианской эры антисемитизм еще не принял своей самой разрушительной формы, его проявления отмечались и в более ранние периоды. В дохристианские времена антиеврейские настроения и действия были, вероятно, просто одной из форм межплеменных конфликтов, в которых так или иначе участвовали практически все народы Евразии. Упоминания о таких конфликтах сохранились в священных еврейских письменах. Например, рассмотрим отрывок из библейской книги Есфирь (3:8–9), в которой Аман, советник персидского царя, предлагает учинить, как мы назвали бы это сегодня, еврейский погром.

И сказал Аман царю Артаксерксу: есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего; и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их. Если царю благоугодно, то пусть будет предписано истребить их, и десять тысяч талантов серебра я отвешу в руки приставников, чтобы внести в казну царскую.

В словах Амана мы встречаем многие знакомые нам элементы антисемитизма. Это недоверие к евреям как к чужому народу, рассеянному среди других народов, но сохраняющему собственные законы и обычаи; ощущение того, что эти чужаки не отличаются верностью и потому им-де нельзя доверять; готовность рассматривать евреев как «расходный материал». (Но, конечно, в остальной части этой библейской книги рассказывается о том, как героическая царица Есфирь спасла евреев от предполагаемой карательной акции Амана. Это избавление народа от верной погибели до сих пор празднуется в день Пурима.)

Причины такого недоверия к евреям найти несложно. В языческом мире Ближнего Востока и Средиземноморья евреи выделялись среди других народов своим монотеизмом и строгим кодексом морального, этического и религиозного поведения. Вероятно, эти видимые расхождения неизбежно приводили к конфликтам и подозрениям. Например, в величественных городах Греции и Римской империи представители разных народов вольно жили вместе, а храмы богам из разных культур нередко стояли рядом. Эти разные культы сосуществовали в атмосфере взаимного принятия, негласной договоренности о том, что «ваш бог – это ваш бог, мой – мой, и оба в равной степени реальны». Часто все жители платили налоги на содержание языческих храмов, включая и те, которые сами не посещали.

Только евреи занимали другую позицию. Божественные откровения, содержащиеся в священных древнееврейских текстах, учили тому, что существует только один Бог. Евреи отказывались признавать существование любых других богов и воздавать им должное ни в финансовом, ни в любом другом смысле. Вместе с особенными обычаями и религиозными обрядами – вспомним еврейские законы в отношении питания и неприятие межнациональных браков – такое упорное утверждение исключительной истинности только их веры выделяло евреев среди других народов. Соседям казалось, что эти люди считают себя «лучше» других. Отсюда и недоверие, а порой и нетерпимость к евреям.

Однако лишь с развитием христианства антисемитизм начал достигать своих современных трагических масштабов. Конечно, основатель христианской веры Иисус из Назарета родился в еврейской семье, то есть, как и Его самые ранние последователи, был евреем. Иисус постигал иудейское учение и считал себя просто одним из ряда еврейских мудрецов и пророков, а не основателем новой веры.

После смерти Иисуса (и, согласно христианскому учению, после воскрешения и вознесения на небеса) созданное Им сообщество последователей начало расширяться неожиданными путями. Хотя некоторые евреи древней Палестины присоединились к новой секте приверженцев Иисуса, большинство остались при своей вере. Поклонники Спасителя начали проповедовать Его слово среди неевреев и постепенно распространили христианское учение в Греции, Италии, Малой Азии и по всему Средиземноморью. Вскоре христианское большинство уже составляли не евреи, а люди других национальностей и культур. Новая церковь постепенно отказалась от своего исходного самоопределения как ветви иудаизма.

Этот процесс отражает и христианская Библия. Например, в главе 11 Деяний апостолов описано видение Петра, выдающегося лидера ранней церкви, в котором небесный Посланник освобождает христиан от обязательства исполнять еврейские диетические законы и этим разрешает давний конфликт между еврейскими христианами (такими как апостол Павел) и христианами других национальностей (такими как Петр) в пользу вторых. Хотя видение Петра преподносится как божественное откровение, его можно истолковать и как отражение общественных, политических и демографических тенденций, существовавших в раннем христианстве. Все больше неевреев вытесняли евреев с влиятельных должностей в структуре новой религии.

Конечно, со временем христианство стало доминирующей верой Европы и Средиземноморского региона. Ведущее положение в политике эта религия заняла в IV веке нашей эры, когда в новую веру перешел римский император Константин. Прогрессивный монарх сделал христианство официальной религией своей державы. В результате та самая имперская власть, которая ранее направлялась на подавление христианства (а также иудаизма), теперь использовалась для обращения в новую веру всего населения Европы (если удавалось, то добровольно – или при необходимости с применением силы).

На протяжении последующего тысячелетия евреи Европы находились в странном положении. Отказавшиеся принять христианство стали крошечным религиозным меньшинством в культуре, в которой церковь и государство составляли практически единое целое. Не присоединившись к вере, которую общество теперь считало единственно законной, эти евреи оказались в положении отверженных, чужаков. Тем не менее всегда существовало понимание того, что христианство в определенном смысле происходит из иудаизма. Учение Иисуса коренилось в священных древнееврейских писаниях, и игнорировать этот очевидный факт было невозможно. Собственно, еврейская Библия стала частью христианской Библии. Каким же образом только что обретшие власть христиане примирили два противоречивых факта: с одной стороны, христианство получило монополию на религиозную истину, а с другой – иудаизм был, образно говоря, старшим братом новой религии?

В ответ на это противоречие христианство разработало набор доктрин, которые в конечном счете воздвигли один из трех столпов современного антисемитизма – обвинение в богоубийстве.

Прежде всего для утверждения превосходства христианства последователям этой веры нужно было избавиться от используемого в священном Писании традиционного обозначения евреев как богоизбранного народа. Для этого христианские теологи заявили, что Бог отверг евреев за их отказ принять Иисуса как Спасителя. А на роль «нового Израиля» якобы возвысил христиан: получалось, что старший сын разочаровал отца, и он лишил его наследства в пользу младшего сына.

В глазах христиан евреи, отвергшие Иисуса, поступили очень дурно. Однако намного хуже было то, что именно они якобы повинны в смерти Спасителя на кресте. Это обвинение в богоубийстве впервые открыто выдвинул против евреев епископ Мелитон Сардийский еще во II веке нашей эры. Нелепое утверждение постепенно распространилось в христианских кругах и в конце концов стало господствующим толкованием смерти Иисуса. В этой версии евангельской истории ключевые роли в распятии Христа играют апостол Иуда и толпа евреев в Иерусалиме. Первый предал Учителя за тридцать сребреников, а вторые требовали смерти Иисуса (по наущению своих первосвященников).

Фальшивость этого обвинения уже давно была очевидна непредвзятым исследователям. За последнее столетие ученые, анализируя исторические факты политического, судебного и религиозного устройства Палестины в I веке нашей эры, показали, что на казни Иисуса настоял не еврейский народ, а римские власти, в то время правившие на этой территории. Римские правители рассматривали Иисуса как всего лишь одного из многих пророков и учителей, подстрекавших народ к бунту и представлявших угрозу для мира и стабильности в регионе. Значит, антиеврейская риторика, которая встречается в нескольких книгах христианского Нового Завета, отражает не исторический факт, а противостояние двух групп евреев – принявших и не принявших учение Иисуса на момент написания этих книг. Таким образом, названная риторика предшествовала формальному отделению христианства от его источника, иудаизма.

Тем не менее несколько версий евангелических повествований, подчеркивающих вину евреев, а не римских имперских властей, которые на самом деле вынесли и привели в исполнение смертный приговор, были включены в христианскую Библию. В результате при каждом ежегодном прочтении истории о смерти Иисуса или ее инсценировке в христианских церквях миллионы верующих впитывали мысль о том, будто именно евреи виновны в величайшем преступлении в истории.

Это многократное повторение клеветы на целый народ продолжается и в наши дни. Каким образом? Посредством необдуманных и не соответствующих историческим фактам пасхальных инсценировок, мистерий, представляющих страсти Господни, и драматических изображений последних дней Иисуса, включая, например, спорный (но, к сожалению, чрезвычайно популярный) кинофильм Мела Гибсона «Страсти Христовы», вышедший на экраны в 2004 году. Ложным обвинением в богоубийстве оправдывались нетерпимость к евреям и насилие над ними. Клевета против целого народа звучала даже из уст христианских проповедников. Поношения, повторявшиеся на протяжении столетий, привели к бесчисленным взрывам насилия против евреев, включая погромы с человеческими жертвами. Ужасающе, что убийцы прикрываются именем того, кого христиане почитают Князем мира.

После того как утвердилось обвинение в богоубийстве, христианский антисемитизм определил два тысячелетия трагической истории. Ученые, такие как покойный Джеймс Паркс, обнаружили прямую связь между древнехристианскими учениями о евреях и иудаизме и концентрационными лагерями Гитлера.1

Итак, теологическое поношение евреев как христоубийц является первым историческим столпом антисемитизма. Второй, который поддерживается и усиливается первым, – это подозрение в неверности евреев. Предполагается, что евреи, живущие в разных странах и культурах как национальное меньшинство, все вместе составляют некое тайное сообщество потенциальных предателей, верных только друг другу, а не стране, приютившей их.

Как видно из приведенной выше цитаты из библейской книги Есфирь, традиция навешивать на евреев ярлык опасных чужаков уходит вглубь истории. Но полной силы такое клеймление достигло в христианской Европе и на мусульманском Ближнем Востоке в эпохи Средневековья и Возрождения.

Учитывая тесную связь между гражданскими и религиозными властями в то время, антииудейские доктрины в конечном счете неизбежно должны были привести к политическим и экономическим ограничениям в отношении евреев. Что и произошло в действительности. Средневековые репрессии против евреев во всем христианском мире достигли кульминации на Четвертом Латеранском соборе (1215 год), на котором впервые евреям Европы было предписано носить отличительную одежду (чтобы отделить их от представителей других национальностей и заклеймить позором). Им также запретили занимать государственные должности и даже обложили их особым налогом в пользу христианского духовенства.

Усиление этих узаконенных ограничений ученый Джордж М. Фредериксон описал термином «народная мифология», согласно которому «евреи обвиняются во всех грехах, за что их вполне справедливо сделать изгоями человечества».2 Евреям приписывали совершение самых нелепых преступлений, перекликавшихся, видимо, с первоначальным убийством Иисуса. Например, звучали обвинения в распятии на кресте христианских детей и использовании крови христиан в тайных дьявольских церемониях. По всей Европе евреев считали союзниками сатаны, колдунами, распространителями ереси, опасной угрозой безопасности любого города или деревни, в которой они жили.

Часто проявления этого ожесточенного антисемитизма в христианской Европе в Средние века и в эпоху Возрождения принимали самые ужасные формы. Например, еврейских «саботажников» обвиняли в умышленном распространении черной чумы, которая косила население Европы в XIV веке. В XV веке евреев (а также других еретиков) пытали и убивали служители инквизиции, например испанец Томас Торквемада, а также ему подобные до и после него. Своей буллой «Cum Nimis Absurdum» («Ибо чрезвычайно абсурдно») папа римский Павел IV в 1555 году запретил евреям владеть недвижимым имуществом, посещать христианские университеты, нанимать слуг-христиан и свободно заниматься коммерцией.

Очевидно, обвинение евреев в том, что они являются чужеродной «пятой колонной» в христианском мире, обладало потенциалом самореализации. Чем энергичнее евреев вытесняли из общества с помощью юридических, религиозных и социальных нападок, тем более обособленными, а значит, и более подозрительными, они казались христианскому большинству. Законы, дискриминирующие евреев, и воздвигнутые между ними и их христианскими соседями барьеры неизбежно приводили к тому, что евреи в разных странах все больше становились «чужаками», а это в свою очередь углубляло недоверие к ним и страх в сердцах христиан.

Как иногда говорят, в эпохи Средневековья и Возрождения исламские народы Ближнего Востока проявляли гораздо большее гостеприимство к евреям, чем страны христианского мира. Доля правды в этом есть. Например, во времена исламского правления в Испании существовала и благоденствовала многочисленная еврейская община, а еврейские ученые внесли заметный вклад в иберийскую философию и науку. В мусульманских обществах злобные антисемитские настроения не быль столь распространены, как в христианских. Тем не менее евреи сталкивались с дискриминацией и несправедливым обращением.3 Как дхимми, или немусульмане, живущие в мусульманской стране, евреи имели право исповедовать свою веру, однако должны были платить специальный подушный налог (джизья), от которого освобождались мусульмане. Евреи не имели права свидетельствовать в суде, а в некоторых мусульманских общинах должны были носить отличительную одежду, им запрещалось жить в определенных районах и заниматься определенными видами деятельности. И еще евреев то мягко, то очень настойчиво побуждали принять мусульманскую веру.

Чем энергичнее евреев вытесняли из общества с помощью юридических, религиозных и социальных нападок, тем более обособленными, а значит, и более подозрительными, они казались христианскому большинству

Нет сомнений в том, что в исламских странах, как и в христианской Европе, евреев считали изгоями. Но, как многократно подтверждала история, люди, которых общество не принимает, не могут чувствовать себя в полной безопасности, особенно во времена социального напряжения или народных волнений.

Сегодня в западном мире ограничения на права и свободы евреев исчезли (хотя и остались в некоторых мусульманских странах). Однако сохраняется подозрение, что евреи чужаки, поэтому их верность и надежность сомнительны. Пожалуй, в наиболее открытой форме такие сомнения проявляются в повторяющихся время от времени обвинениях, будто евреи в США и других странах преданны на самом деле только Израилю и своим соплеменникам. А завуалированная форма такого утверждения – предположения о влиятельном израильском лобби в американской и (в меньшей степени) европейской политике. Отсюда якобы следует, что американские евреи с готовностью пожертвуют интересами – возможно, и безопасностью – Соединенных Штатов, если это будет выгодно Израилю.

Мы подошли к третьему столпу традиционного антисемитизма – это вера в особую, зловещую связь между евреями и деньгами. Опирается этот взгляд на первые два столпа, но имеет также собственную запутанную историю.

Подобно обвинению в богоубийстве, эта вера своими корнями тоже уходит в христианскую традицию. Как мы отмечали ранее, в Средние века новозаветная история Иуды (ученика, предавшего Иисуса за тридцать сребреников) стала в умах миллионов христиан символом еврейского предательства, обусловленного алчностью. Для той же цели использовались и другие эпизоды из христианской Библии. Например, широко известна история о том, как Иисус в Иерусалиме изгнал из храма торговцев. «И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано – дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21:12–13).

Как мы отмечали в главе 1, последнее выражение, «вертеп разбойников», антисемиты использовали как кодовую фразу для описания и очернения якобы присущей евреям нечестной манеры ведения дел. На самом деле большинство ученых сходятся в том, что упомянутая библейская история описывает событие, которое могло бы произойти в так называемом «дворе для гоев» (то есть для неевреев), где путники со всего мира, и неевреи тоже, могли обменять деньги для жертвоприношения в храме. В Римской империи с ее высочайшей терпимостью такая деятельность была повсеместной. Видимо, Иисуса возмутила высокая плата, которую менялы брали за свои услуги. Ни самому Христу, ни его современникам и в голову не пришло бы, что он осуждает еврейский народ в целом. Однако антисемитов это не смущает. Они упорно используют полюбившийся им отрывок из Евангелия от Матфея как доказательство ошибочного представления о том, будто Иисус отрекся от собственного иудейского наследия.

Сегодняшние антисемитские представления о евреях и деньгах можно проследить до времен, когда была написана христианская Библия. Но современные стереотипы на эту тему вряд ли появились бы, не будь в европейской истории ряда особенных событий. Важнейшее из них – постепенное вытеснение евреев из традиционных профессий, начиная со средневековых времен. К XIII веку уже практически повсюду в Европе евреям запрещалось владеть землей, что означало для них невозможность заниматься сельским хозяйством (тогда как в библейские времена это был их основной вид деятельности). Все чаще евреям запрещали заниматься ремеслом и производством. Например, на юге Европы евреев, хотя они первыми внедрили технологии изготовления стекла и бумаги, постепенно вытеснили из этих сфер, а их места заняли новые, христиане-собственники.

В результате подобных ограничений евреям, чтобы заработать на кусок хлеба, осталась доступной всего лишь горстка профессий, которые в феодальном мире средневековой Европы считались экономически непривлекательными. Одно из этих занятий – торговля, или покупка и продажа товаров, часто путешествующими купцами, которые перевозили продукцию из региона производства в другие страны для обмена на местные товары. К этому бизнесу евреи были хорошо приспособлены по историческим причинам: рассеявшись из земли Израильской по многим странам мира, евреи стали «народом диаспоры». Они говорили на разных языках, приняли местные культурные традиции, но сохранили семейные связи и веру предков. У многих евреев были друзья и члены семьи во многих уголках известного на то время мира; эти люди и стали основой торговых связей между Ближним Востоком и Северной Африкой, с одной стороны, и странами Европы – с другой.

Аналогичную картину мы наблюдаем сегодня и у других диаспор. Например, так называемые зарубежные китайцы использовали свои семейные связи для формирования очень успешных деловых сетей, соединяющих компании стран Тихоокеанского бассейна.

Евреям разрешалось ростовщичество. На то время эта деятельность только зарождалась, но от нее берут начало современные обширные финансовые отрасли, включая банковское дело. Поскольку большого выбора евреям средневековой Европы не оставили, они стали торговцами и ростовщиками, причем со временем достигли большого мастерства в обоих видах деятельности.

Значит, связь евреев с ростовщичеством возникла из-за превратностей истории и дискриминации по отношению к этому народу даже в те времена. Но в Европе на протяжении Средневековья и Возрождения ростовщичество обросло этическими проблемами, которые легко трансформировались в пятно на репутации евреев. Ограничения, вынудившие евреев взяться за финансовую деятельность, также подпитывали «свежие» проявления антисемитизма.

По словам Генриха Гейне, немецкого поэта XIX века и представителя гонимого народа, «евреев законным образом обрекли на судьбу богатых людей, которых ненавидят и убивают».4

Тема ростовщичества стала одной из этических проблем, разжигавших антиеврейскую вражду. И в священных древнееврейских текстах, и в христианском Новом Завете содержатся отрывки, прямо осуждающие взимание процента за данные взаймы деньги. Например, в Исходе (22:25) мы читаем: «Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста». О том же говорится в книге Левит (25:35–37): «Если брат твой обеднеет и придет в упадок у тебя, то поддержи его, пришелец ли он, или поселенец, чтоб он жил с тобою; Не бери от него роста и прибыли и бойся Бога твоего; чтоб жил брат твой с тобою. Серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для прибыли». А в Псалме 15:5 говорится, что праведник «серебра своего не отдает в рост».

Основываясь на этих и других библейских запретах, христианская церковь Средних веков осуждала ростовщичество, а особенно мощная кампания против этого вида деятельности началась приблизительно во время Второго Латеранского собора в 1139 году. Христиане, взимавшие проценты за данные взаймы деньги, подвергались порицаниям и наказаниям со стороны представителей церкви, в том числе со стороны лидеров инквизиции в XIII веке.

Евреев законным образом обрекли на судьбу богатых людей, которых ненавидят и убивают

Однако гонения на ростовщиков создали в средневековой Европе серьезную экономическую проблему. Если давать деньги под проценты запрещено, то где брать средства в случае нужды и инвестиционный капитал для развития бизнеса? Конечно, предоставление беспроцентной ссуды исключительно из благотворительных побуждений выглядит прекрасно и в определенных обстоятельствах, например для помощи беднякам в чрезвычайной ситуации, абсолютно оправданно. Однако такой рецепт не слишком подходит для экономического развития.

Чтобы разрешить эту дилемму, средневековая церковь разработала удобную, хотя и лицемерную, стратегию: закрывала глаза на ростовщичество, если им занимались деловые люди-нехристиане, поскольку на иноверцев не распространяются ограничения, установленные церковным правом. На практике евреям в местных общинах разрешалось (хотя такое занятие и не одобрялось!) быть ростовщиками, к которым за помощью обращались христиане, испытывающие нужду. Вот как выглядело негласное обоснование: «Поскольку евреям все равно суждено гореть в аду, то пусть уж совершат еще один грех, а мы зато получим ценную услугу!»

Возможно, евреи, дававшие деньги в рост, нарушали собственные религиозные предписания? Не обязательно. Еврейский подход к данной этической проблеме сложен и многосторонен. Когда в Средние века начали формироваться подобные современным экономические системы и возникла экономическая потребность в заемных средствах, иудейский закон стал приспосабливаться к новым реалиям. Одним из использованных методов была разработка юридической фикции, известной как этер-иска («партнерство при займе»), или разрешение заимодавцу получать процент от будущей прибыли, заработанной получателем займа. Несложно понять, что «процент от будущей прибыли» и есть ссудный процент, только под другим названием. Моисей Маймонид, великий ученый XII века, был одним из многих учителей, предложивших несколько простых способов обойти библейские запреты на ростовщичество. Например, давать деньги в рост можно, если заем будет возвращен какой-нибудь третьей стороной, которая получит немного большую сумму, чем взятая в долг первоначально.

В конечном счете под давлением экономических реалий ограничения на предоставление ссуды под процент постепенно были сняты по всей Европе. На протяжении XIV, XV и XVI столетий христиане прибрали к рукам выгодные банковские операции, которыми прежде занимались евреи. К началу современного периода почти полная еврейская монополия на финансовые профессии закончилась. Однако в умах многих христиан сохранилась стойкая ассоциация евреев с ростовщичеством. Так сложился важный элемент современных стереотипных представлений о евреях и их отношении к деньгам.

Возможно, некоторые думают, что вопрос ростовщичества сегодня не более чем исторический курьез, ведь сегодня кредитование под проценты стало повсеместным, общепринятым и важным инструментом экономического роста и развития. И поскольку современные финансы, включая и процент, сделали возможным современный мир, то причастность современных евреев к финансовой отрасли должна быть для них, что кажется очевидным, предметом гордости, а не позором.

Увы, клеймо принадлежности к ростовщичеству по-прежнему имеет определенную эмоциональную власть над людьми, по меньшей мере на периферии современного общества. Великий модернистский поэт Эзра Паунд, чей литературный гений не помешал ему пасть жертвой странных политических, общественных и экономических представлений, посвятил значительную часть своего шедевра «Песни» красноречивой и злобной критике кредитного финансирования. В этих фрагментах антисемитизм смешивается с ностальгией по некоему воображаемому и построенному по примеру средневекового христианства «чистому» миру, в котором якобы не будет болезней современного общества. В произведениях Эзры Паунда и других антимодернистских мыслителей виновниками современного мира часто оказываются евреи. Временами нам всем не нравятся некоторые стороны современной жизни, и антисемитизм дает недовольным возможность свалить вину за все эти проблемы на одну группу людей. Предположение о том, будто ростовщичество лежит в основе современных экономических бед, придает поиску козлов отпущения вид интеллектуальной респектабельности.

На другом конце современного общества исламский мир тоже пытается разрешить этические проблемы финансов и процентного кредитования. Поскольку шариат (совокупность норм, регулирующих поведение мусульманина) по-прежнему запрещает взимать процент за ссуду, исламские ученые и финансовые эксперты разработали ряд сложных «обходных маневров», позволяющих занимать, ссужать и инвестировать, избегая операций, в которых легко распознать взимание процента. Например, исламский банк не предоставляет ипотечный кредит под проценты, а покупает дом у домовладельца, а затем продает эту недвижимость клиенту с наценкой, причем расплачиваться клиент может в течение длительного времени. Сегодня около 300 исламских банков в 51 стране работают по такому принципу.

Набожные мусульмане разработали экономическую систему, позволяющую им участвовать в современном бизнесе, не нарушая своих религиозных правил. Но в то же время ислам продолжает осуждать ростовщичество, а некоторые мусульмане с подозрением относятся к западным финансовым учреждениям, таким как банки и инвестиционные компании. Эти предубеждения – элементы широко распространенного в мусульманском мире антисемитизма, основой которого стал позаимствованный мусульманами у христиан стереотипный, хотя и ошибочный образ евреев как ростовщиков. В самой крайней форме эта воображаемая связь евреев и ростовщичества проявилась в «Письме к Америке», написанном террористом Осамой бин Ладеном в ноябре 2002 года.

Вы – народ, который разрешает ростовщичество, запрещенное другими религиями. Вы строите вашу экономику и ваши инвестиции на ростовщичестве. В результате евреи получили контроль в различных формах и обличьях над вашей экономикой, посредством которой они затем стали контролировать средства массовой информации, а теперь и все стороны вашей жизни, превратив вас в своих слуг и достигая своих целей за ваш счет.5

Такой же стереотипный образ евреев как ростовщиков, чья финансовая мощь дает им власть над целыми народами, можно найти не только в писанине фанатиков, подобных Осаме бин Ладену, но и в редакторских статьях, карикатурах и новостях центральной прессы на Ближнем Востоке.

Историческая роль евреев как финансистов стран западного христианского мира подпитывала антисемитизм другими способами. Один из них заключается в том, что конкретные еврейские финансисты поддерживали деньгами начинания европейских правящих домов в Средние века и эпоху Возрождения. Еврейские банкиры работали только с королевского разрешения, пользуясь высочайшей поддержкой и негласной защитой. За это прибыль, заработанная ростовщиками, облагалась высокими налогами, которые часто являлись важным источником королевского дохода (а иногда также дополнялись крупными взятками, причем неизбежными – негласной карой за нежелание платить могло стать религиозное преследование). Так крепла символическая связь между христианскими правителями и еврейскими финансистами, на якобы «греховную» деятельность которых полагались первые. По словам историка X. X. Бен-Сассона, «еврейских ростовщиков можно назвать едва ли не “чиновниками” христианских правителей того времени». Подобную мысль высказал и ученый Джеймс Паркс. Он заметил, что еврейские ростовщики «жили между адом королевского вымогательства и пучиной церковных репрессий».6

Когда в чем-то важном мы зависим от кого-нибудь, то наши чувства к этому человеку постепенно все меньше и меньше напоминают благодарность, а все больше и больше – обиду

Логичным кажется такое предположение: благодаря той важной роли, которую евреи играли в экономической жизни страны, они заслужили хотя бы малую толику уважения, если не любви. Увы, это не так. Человеческая психология порой бывает очень запутанной и даже извращенной. Вот пример из нашей обычной жизни: когда в чем-то важном мы зависим от кого-нибудь, то наши чувства к этому человеку постепенно все меньше и меньше напоминают благодарность, а все больше и больше – обиду. Такое развитие событий особенно вероятно в случае, если человека, от которого зависим, мы по тем или иным причинам считаем «другим», не одним из нас.

Еще один пример из современной жизни. Вспомните, как американское общество относится к арабским народам, от которых зависит возможность заправлять американские машины топливом и поддерживать работу заводов. Не лучше отношение и к китайским инвесторам и финансистам, которым принадлежит постоянно растущая доля государственного долга США. Чем больше американцы чувствуют себя обязанными иностранцам, тем сильнее у первых ощущение уязвимости, скрытый страх и враждебность к благодетелям. Несложно себе представить, как в прошлом народы Западной Европы, включая и представителей элитных классов, испытывали то же смешанное чувство уязвимости, страха и враждебности по отношению к евреям, поскольку зависели от их финансовых услуг.

Вероятно, еврейские ростовщики сыграли важную роль в создании современной мировой экономики. Но, будучи зависимыми от сынов Израилевых, очень немногие христиане испытывали к ним благодарность за эту помощь. Часто господствующей эмоцией было негодование, даже ненависть.

А когда это негодование смешивалось с антииудейскими религиозными чувствами, уже пустившими глубокие корни в христианстве из-за исторического противостояния между двумя религиями и из-за обвинений в богоубийстве и неверности, происходили исторические эпизоды, потрясающие деспотизмом, жестокостью и злобой. Так, в 1349 году, когда население Европы косила черная смерть, как называли чуму, многие христиане называли виновниками эпидемии уже привычных козлов отпущения – евреев. Как записал один из летописцев того периода, Якоб фон Кенигсхофен из Страсбурга, антисемиты без труда использовали стереотипный образ евреев как финансовых эксплуататоров, чтобы обратить кризис в возможность для насилия и достижения собственных целей.

В субботу – то был день святого Валентина – евреев сожгли на деревянном помосте на их кладбище. Их собралось около двух тысяч человек. Пощадили только тех, кто согласился покреститься. Многих маленьких детей вытащили из огня и окрестили против воли их отцов и матерей. Были списаны все долги перед евреями, которые обязаны были отдать все долговые расписки. Совет изъял наличные деньги, что были у евреев, и разделил их пропорционально среди рабочих. На самом деле именно из-за этих денег и убили евреев. Будь они бедны и не будь феодальные лорды должны им, их не сожгли бы.7

Пожалуй, самое примечательное в этом рассказе – правда, сказанная в двух последних предложениях. В них признается, какую роль играли собственные экономические интересы в подобных эпизодах антисемитского насилия. Христианам было удобно обвинять евреев во всех бедах мира, поскольку это давало оправдание для грабежа несчастных.

Согласно одной научной гипотезе, даже печально известные репрессии со стороны испанской инквизиции в значительной степени были вызваны этими экономическими собственными интересами. Историк Бенцион Нетаниягу выполнил, пожалуй, самое глубокое исследование инквизиции.8 Он обнаружил, что во время Второй инквизиции главной целью испанских властей были вовсе не марраны – «тайные евреи», которые создавали видимость приверженности христианству, хотя втайне продолжали исповедовать иудаизм. На самом деле инквизиторы охотились на конверсо – евреев, добросовестно исповедовавших христианство и неповинных ни в обмане, ни в ереси. Но их виной было растущее социальное, политическое и особенно экономическое влияние, что вызывало чрезвычайное возмущение среди испанцев всех классов. Это возмущение подпитывало враждебность и насилие, которые и привели к казни около двух тысяч человек в 1480–1530 годах. Ересь, возможно, использовалась как благовидный предлог для преследований, но реальными мотивами были враждебное отношение к евреям и желание заполучить их деньги.

Конец ознакомительного фрагмента.