Евреи в годы великих испытаний. От Сталинграда до Берлина (Я. И. Рабинович, 2017)

От Сталинграда до Берлина

В ожесточенных боях советские войска осенью 1942 г. остановили наступление немецко-фашистских армий в районе Сталинграда и в предгорьях Кавказа. И на фронте и в тылу создались условия для коренного перелома хода войны в пользу СССР.

При разработке целей и способов ведения кампаний и стратегических операций на этом этапе Великой Отечественной войны в политической и военной стратегии советского военнополитического руководства серьезных сбоев, тем более противоречий и столкновений, не было. В успешном решении этих сложнейших задач огромная заслуга принадлежит высшему политическому и военному руководству нашей страны.

«Советские войска, – писал впоследствии маршал А.М. Василевский, – прочно захватив в свои руки стратегическую инициативу, встали на прямой путь, ведущий к победе. Путь этот был нелегок. Однако все мы сознавали, что уже сделан решающий шаг к освобождению Родины. Стала заметной растущая уверенность в наших действиях, в характере оперативно-стратегических планов и замыслов командующих фронтами. Наши военачальники все лучше овладевали искусством маневренных наступательных операций, не забывая в то же время и о необходимости умело держать оборону»[53].

К 17 июля 1942 г. советское командование создало надежную основу для срыва фашистского плана овладения Сталинградом. А уже 10 сентября заместитель Верховного главнокомандующего Г.К. Жуков по аппарату ВЧ доложил И.В. Сталину о возможности концентрированного удара по противнику. Верховный главнокомандующий ответил, что было бы неплохо, если бы Жуков прилетел в Москву.

12 сентября Жуков был в Кремле, куда Сталин вызвал начальника Генерального штаба А.М. Василевского. Жуков доложил, что силами, которыми располагает Сталинградский фронт, прорвать коридор противника и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта в городе не удастся, что нужны дополнительные войска и время на перегруппировку сил для более концентрированного удара Сталинградского фронта; армейские удары не в состоянии опрокинуть фашистов. Василевский доложил о подходе в район Сталинграда новых частей противника из района Котельникова, о ходе сражения в районе Новороссийска, о боях на Грозненском направлении. Выслушав доклады, Сталин подытожил:

– Рвутся любой ценой к грозненской нефти. – И спросил – Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться с Юго-Восточным фронтом?

Жуков ответил:

– Минимум еще одну полнокровную общевойсковую армию, танковый корпус, три танковых бригады и не менее четырехсот орудий гаубичной артиллерии. Кроме того, на время операции необходимо дополнительно сосредоточить не менее одной воздушной армии.

Сталин ответил, что обдумает их предложение, подсчитает, есть ли необходимые ресурсы для выполнения задуманного плана. В конце сентября он снова вызвал Жукова и Василевского для детального обсуждения плана.

По решению Ставки Сталинградский фронт преобразовали в Донской и новым командующим назначили К.К. Рокоссовского. Юго-Восточный фронт стал Сталинградским, севернее Донского фронта был восстановлен Юго-Западный фронт. Первым стал командовать А.И. Еременко, вторым – Н.Ф. Ватутин.

По указанию ЦК ВКП(б) в Сталинград для мобилизации экономических, людских ресурсов в интересах обороны города и координации действий фронтов направлялись член ГКО, секретарь ЦК партии Г.М. Маленков, представители Ставки – начальник Генерального штаба А.М. Василевский и командующий ВВС А.А. Новиков, а также заместитель председателя СНК СССР, нарком танковой промышленности В.А. Малышев, другие руководящие работники.

Решив и другие неотложные вопросы, Сталин направил Жукова обратно в войска Сталинградского фронта с поручением приступить к изучению обстановки в районе Клетской и Серафимовичи, а Василевского – на Юго-Восточный фронт для изучения обстановки на его левом крыле. Затем Сталин сказал:

– Разговор о плане продолжим позже. То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих пока никто не должен знать. Принимайте все меры, чтобы еще больше измотать и обессилить противника.

После ознакомления с обстановкой на месте Жуков и Василевский снова вернулись в Москву. В Ставке еще раз был обсужден план контрнаступления и после этого утвержден. И.В. Сталин написал: «Утверждаю». Операция получила кодовое наименование «Уран».

– Не раскрывая смысла нашего плана, надо опросить командующих фронтами в отношении их дальнейших действий.

Жуков вспоминал: «Конец октября и начало ноября мне, А.М. Василевскому и другим представителям Ставки пришлось основательно поработать в войсках, чтобы помочь командованию, штабам и войскам полностью освоить план контрнаступления и способы его выполнения. Итоговые совещания в штабах фронтов, армий и войск показали, что эта сложная и трудная работа была проведена командно-политическим составом с чувством большой ответственности и творческой инициативой»[54].

В ноябре Жуков еще дважды выезжал на Донской фронт. 10 ноября он с Василевским рассмотрел план и проверил готовность Сталинградского фронта. Утром 13 ноября Жуков и Василевский доложили на совместном заседании Политбюро ЦК, ГКО и Ставки о состоянии готовности войск и командования к предстоящему наступлению.

Василевский рассказал, что тогда Сталин так отозвался о Гитлере: «Это фаталист. От Сталинграда Гитлер не уйдет. Да, на Кавказ может повернуть, но часть войск у Сталинграда все равно держать будет, потому что город моим именем назван».

Против войск противника, насчитывавших на сталинградском направлении более одного миллиона человек, 10 290 орудий и минометов, 675 танков и штурмовых орудий, 1216 боевых самолетов, действовали советские войска, имевшие 1,1 миллиона человек, 15 с небольшим тысяч орудий и минометов, 1463 танка и 1350 боевых самолетов. Перед решающим контрнаступлением Сталин направил Жукова и Василевского еще раз на фронт проверить сложившуюся обстановку. А 15 ноября Сталин уполномочил Жукова установить по своему усмотрению день перехода Красной Армии в наступление. Посоветовавшись с Василевским, Жуков назначил дату наступления для Юго-Западного и Донского фронтов – 19 ноября и для Сталинградского фронта – 20 ноября. Сталин утвердил это решение.

Чтобы немецкое командование не перебросило под Сталинград часть своих войск из других участков советско-германского фронта, в частности из района Вязьмы, было решено срочно подготовить и провести наступательную операцию Красной Армии в районе севернее Вязьмы, в первую очередь для разгрома фашистов на Ржевском выступе. Сталин обратился к Жукову и Василевскому с вопросом:

– Кто из вас возьмется за это дело?

Согласовав с Василевским, ответил Жуков:

– Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена. Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на себя подготовку наступления Калининградским и Западным фронтами.

Их готовность Сталин одобрил.

10 сентября 1942 г. командующим 62-й армией был назначен генерал В.И. Чуйков. На вопрос командующего фронтом, как он понимает поставленную задачу, генерал Чуйков ответил:

– Город мы отдать врагу не можем… Сдача его подорвала бы моральный дух народа… Будут приняты все меры, чтобы город не сдать. Мы отстоим город или там погибнем.

13 сентября 1942 г. началась героическая оборона Сталинграда. На улицах города развернулись кровопролитные бои между гитлеровцами и советскими войсками 62-й армии, оборонявшими Сталинград. На Волге решалась судьба не только России, но и всего мира.

Немецкие войска ни днем ни ночью не прекращали своих усилий овладеть городом и утвердиться на Волге. Только за один день, 23 августа 1942 г., немцы совершили более трех тысяч самолетных вылетов, сбрасывая на Сталинград сотни тонн смертельного груза, поливая его огнем из пушек и пулеметов. От огромного количества взрывов бомб горела земля, плавился металл, но насмерть стояли защитники героической твердыни на Волге.

В июле 1942 г. на дальних подступах к Сталинграду несгибаемую стойкость и военное мастерство проявили 33 бойца одного из полков 87-й стрелковой дивизии. Они обороняли важную высоту в районе Малая Россошка, и на эту позицию устремилось до семидесяти немецких танков в сопровождении пехоты. Герои не дрогнули, в донской степи они сумели остановить врага, вывести из строя двадцать семь фашистских танков, более 150 солдат и офицеров.

Среди бронебойщиков был младший сержант Владимир Исаакович Пасхальный. Фашистский танк двигался на окоп, где находился младший сержант. Переждав, пока танк перевалит через окоп, Пасхальный бросил ему вслед бутылку с горючей смесью, и танк загорелся. Бутылками с горючим и бронебойными пулями младший сержант поразил еще три вражеских машины. Врагу не удалось прорвать линию обороны. Защитники стояли насмерть.

Знаменитый снайпер Георгий Красицкий, на боевом счету которого уже было сорок уничтоженных фашистов, за один день уличных боев в Сталинграде – 26 октября 1942 г. – застрелил еще пять фашистов.

Евреи-воины активно участвовали как в оборонительных, так и в наступательных операциях на подступах к Сталинграду, в ликвидации немецкой группировки «Дон».

– Всем известен герой Сталинградской битвы маршал В.И. Чуйков, – отмечает П. Попирный, – но не все знают, что во время боев рядом с ним постоянно были: начальник артиллерии Я.И. Броуд, начальник инженерных войск И.Н. Шмульзон и М.Г. Вайнруб, про которого Чуйков как-то сказал: «Генералов у нас много, но такой, как Вайнруб, – один»[55].

Несмотря на то, что Гитлер беспрерывно направлял подкрепления сталинградской группировке своих войск под командованием фельдмаршала Паулюса, город не был взят. В своей знаменитой речи о Сталинграде, с которой он обратился к немецкому народу в октябре 1942 г., Гитлер сказал: «Немецкий солдат остается там, куда ступит его нога». И далее: «Вы можете быть спокойны – никто не заставит нас уйти из Сталинграда». Эти утверждения укрепили его упорство, и удержать Сталинград стало теперь для Гитлера вопросом его личного престижа. Ничто не могло заставить его передумать[56]. Он гневно отдавал приказы продолжать бои в городе за каждый дом, за каждый квартал, и 62-я армия несла большие потери.

Советская авиация противодействовала вражеским налетам и в свою очередь наносила удары по сухопутным войскам немцев. За этот же день советскими летчиками вместе с зенитчиками был сбит 31 вражеский самолет. В этих напряженных воздушных боях в небе снискали славу прославленные летчики страны, среди которых был и Лейб Исаакович Бинов, который к началу Великой Отечественной войны был комиссаром 291-го истребительного авиационного полка 16-й воздушной армии.

19 сентября 1942 г. в небе над Сталинградом в воздушном бою он сбил один «мессершмитт» и взял на таран второй истребитель, который упал в поле на глазах наблюдавших за боем пехотинцев. На поврежденном самолете Бинов сумел вернуться на свой аэродром.

Вскоре он был назначен командиром 512-го истребительного авиационного полка. Погиб в бою 13 января 1943 г. Награжден орденом Отечественной войны I степени[57].

28 августа 1942 г. на командный пункт 586-го штурмового авиаполка была вызвана группа летчиков для выполнения важного боевого задания.

Среди летчиков, которым предстояло вылететь на выполнение этого задания, был и военный комиссар эскадрильи Исаак Зазулинский.

Начальник штаба полка, показывая на карте немецкую переправу через реку Дон в районе города Калач, сказал:

«На вашу группу возлагается особая боевая задача, вам надлежит нанести удар по сильной колонне немецкой механизированной дивизии, которая движется к линии фронта для усиления наступления на войска, обороняющие город. Прошу учесть, что колонне придается немцами важное оперативное значение и она хорошо прикрывается с воздуха истребителями противника и его зенитной артиллерией»

В 11 часов дня с аэродрома Ленинское по сигналу с командного пункта поднялась группа штурмовиков Ил-2 и взяла курс на запад. Через полчаса полета ведущий группы В.Ф. Никитин подал сигнал: «Внимание – цель вижу!»

Исаак Зазулинский посмотрел вниз и четко увидел переправу через Дон, по которой, растянувшись, двигалась к линии фронта колонна танков, бронетранспортеров, автомашин. Он хорошо понимал, что вся эта мощь вражеской техники, если ее не задержать, вскоре обрушится на наши войска, которые и без того с трудом удерживают свои позиции, защищая Сталинград.

– Нет! – решил летчик. – Мы сделаем все, чтобы не дать врагу возможности достичь линии фронта и вступить в бой.

На подходе к цели наши самолеты были обнаружены противником, и гитлеровцы открыли по ним интенсивный огонь из зенитных орудий и пулеметов.

Ведущий подал команду: «В атаку, за мной!» Штурмовики, перестроившись в боевой порядок «Круг над целью», по одному стали заходить на штурмовку. Уже в первом заходе немецкой колонне был нанесен значительный урон. Движение ее приостановилось, большое количество горящих машин виднелось на переправе и на дороге.

На втором заходе в самолет Зазулинского попал вражеский снаряд. Загорелся бензобак, задымил мотор, и огонь быстро охватил крылья самолета и кабину летчика. Дым застилал глаза и затруднял дыхание. Пилот понял, что спасти машину уже невозможно.

И вот летчики группы услышали в эфире голос своего комиссара:

– За Родину! Смерть немецким захватчикам!

Охваченный пламенем самолет сотряс страшный взрыв, к небу поднялся столб дыма и пламени.

Так геройски погиб славный сын еврейского народа Исаак Зазулинский[58].

Такой же героический подвиг совершил 8 сентября 1942 г. в районе Мамаева кургана на Сталинградском фронте Шварцман Исаак Давыдович, выпускник Балашовской авиационной школы пилотов. Когда его самолет был подбит над целью, пилот направил поврежденную пылающую машину на скопление живой силы и техники врага. За совершенный героический подвиг Шварцман был награжден орденом Отечественной войны I степени. Ранее он был награжден орденом Красной Звезды[59].

В начале ноября 1942 г. Гитлер выступил с политической речью, в которой заявил: «Я хотел выйти к Волге в определенном месте, возле определенного города. Случилось так, что этот город носит имя самого Сталина… Я хотел взять этот город. Не делая преувеличенных заявлений, я могу теперь сказать вам, что мы его захватили. Только небольшая его часть пока еще не в наших руках. Нас могут спросить: “Почему армия не продвигается вперед еще быстрее?”[60] Но я не хочу второго Вердена, я предпочитаю достигнуть своей цели путем ограниченных штурмов. Время в данном случае не имеет никакого значения». Гитлер считал, что его речи повышают стойкость солдат. Он не знал, как будут звучать его слова в ушах высших командиров, младших офицеров и солдат, ожесточенно сражавшихся и умиравших в Сталинграде. Объявляя о своих намерениях, он думал дать ясные цели своим командирам и войскам и таким образом укрепить их решимость.

В течение сентября – октября 1942 г. командованием Сталинградского фронта были предприняты контрудары по войскам фельдмаршала Паулюса и нанесены им большие потери.

19-20 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов начали общее контрнаступление против сталинградской группировки немецких войск, после кровопролитных боев окружили ее и ко 2 февраля 1943 г. завершили ее разгром. Эта блестящая военная операция знаменовала коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны.

В боях по обороне Сталинграда и разгрому немецких войск непосредственное участие принимали воины-евреи – рядовые солдаты, офицеры, генералы. Далеко не обо всех участниках этой исторической битвы на Волге можно в деталях рассказать читателям, но хотя бы о тех, которые вошли в историческую летопись кровавой битвы не на жизнь, а на смерть на берегах Волги, необходимо поведать…

Тридцатидвухлетний генерал-майор М.Г. Вайнруб был заместителем командующего бронетанковыми и механизированными войсками 62-й армии (с апреля 1943 г. – 8-я гвардейская). М. Вайнруб отвечал за фортификационные сооружения – 14 сентября 1942 г. подразделения под его командованием не допустили фашистов к Центральной железнодорожной станции. 16 октября 1942 г. части под командованием М. Вайнруба остановили очередное наступление фашистских войск на этом участке фронта.

После Сталинградской битвы Матвею Вайнрубу было присвоено звание генерал-майора, позднее генерал-лейтенанта за руководство фортификационными работами 8-й гвардейской армии. Вайнруб Матвей Григорьевич после сталинградских боев участвовал в освобождении Украины, Польши, в Берлинской операции. В апреле 1945 г. за образцовое выполнение боевых заданий и проявленное при этом мужество и отвагу был удостоен звания Героя Советского Союза. Является почетным гражданином городов Волгоград (Россия), Борисов (Беларусь) и Познань (Польша). В шестидесятые годы М.Г. Вайнруб занимал должность заместителя командующего войсками Киевского военного округа. Брат Матвея Вайнруба – Евсей Григорьевич, гвардии полковник, командир танковой бригады, – все время находился в боевых порядках бригады и руководил ее боевыми действиями. В боях показал себя тактически грамотным, решительным, храбрым и отважным офицером. В наградном листе Вайнруба Евсея Григорьевича сказано: «За умелое руководство и командование бригадой, достигнутые боевые успехи, личную храбрость и отвагу в бою удостоин присвоения звания Героя Советского Союза».

Танковая бригада под командованием Евсея Вайнруба одной из первых вошла в Берлин в 1945 г. Хочется отметить, что это танковое подразделение входило в состав корпуса под командованием Героя Советского Союза Семена Кривошеина – тоже еврея.

В боях под Сталинградом отличился и генерал-майор Израиль Бескин, руководивший на Донском фронте артиллерией 65-й армии. Герой Советского Союза И. Бескин закончил войну в звании генерал-лейтенанта.

Заместителем командующего 124-й армией Донского фронта генерал-майора И. Галанина был генерал-майор Моисей Гензик…

В армейской группе на Юго-Западном фронте под командованием генерал-лейтенанта Н. Ватутина сражался генерал-майор Григорий Стельмах, погибший на боевом посту в конце 1942 г. Заместителем командующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова был генерал-майор Иосиф Рубинский.

В разгроме гитлеровских войск под Сталинградом решающую роль сыграл 48-й стрелковый корпус, которым командовал генерал-майор Яков Григорьевич Крейзер. В боях он был образцом мужества, воли, геройства и храбрости, умело и решительно управлял боевыми операциями. «Я, – отметил в своих мемуарах Н.С. Хрущев, – давно знал Крейзера и считал его достойным командиром, сам он по национальности еврей, получил звание Героя Советского Союза еще в 1941 г., на меня производил очень хорошее впечатление. Уже после войны он у нас командовал войсками ряда крупных военных округов».

Высоко оценил военное искусство Я.Г. Крейзера и выдающийся военачальник маршал А. Василевский: «Армия, которой командовал Крейзер, разгромила группу Манштейна под Сталинградом, успешно провела операции по освобождению Донбасса, Крыма, Белоруссии, Прибалтики»[61].

Исторические бои в Сталинграде стали началом гитлеровского поражения. В ожесточенных боях покрыла себя славой 64-я армия под командованием генерала М. Шумилова, этому во многом способствовала деятельность начальника штаба армии генерал-майора Юрия Ласкина. Командующий 64-й армии затем напишет в мемуарах: «Штаб находился под руководством генерал-майора Ласкина – молодого, удачливого командира». 64-я армия смогла выстоять в обороне лишь благодаря такому тандему – генерал Шумилов и генерал-майор Ласкин. Четыре месяца армия продержалась на правом берегу Волги, а потом приняла участие в январском наступлении 1943 г. Боевому генерал-майору Юрию Ласкину был поручен арест немецкого фельдмаршала фон Паулюса и окружение южной группировки немецких войск в сталинградских руинах…

Сотни евреев-врачей, фельдшеров, медсестер и санинструкторов отличились в боях под Сталинградом. Среди них хочется вспомнить Розу Шильман и Иду Флама, служивших в 62-й армии. Ида, находившаяся на фронте с первых дней войны, за участие в боях была награждена боевыми орденами и медалями.

Хочется отметить героизм и мужество гвардии лейтенанта Сони Шарго. Несмотря на ампутацию руки, она активно участвовала в боях, а затем приняла руководство подразделением минометчиков…

В знаменитой 64-й армии, которая с 62-й армией защищала город, служил Харитон Берман, который вместе со своими однокурсниками, студентами Сталинградского мединститута, добровольцем ушел на фронт. В то суровое время 19-летний лейтенант, свободно владеющий немецким языком, по ночам через мегафон обращался к немецким солдатам и офицерам с призывом сдаваться в плен.

В годы сталинского диктата было непристойно говорить о евреях-героях, мужественных воинах, о которых в августе 1941 г. Сталин сказал: «Евреи плохие солдаты. Они хорошие военные врачи и военные инженеры, но солдаты плохие». Эта оскорбительная оценка мужества и доблести евреев-воинов была опровергнута всем ходом военных операций на фронтах Второй мировой войны. Почти сорок евреев стали в эпохальной Сталинградской битве генерал-майорами разных родов войск. А генерал-майор Яков Крейзер – генерал-лейтенантом за то, что его 2-я гвардейская армия остановила войска Манштейна, пытавшегося помочь окруженному Паулюсу.

Воевали в Сталинграде Герой Советского Союза полковник Семен Левин, впоследствии командир дивизии; генерал-майор Абрам Хасин, командир 23-го танкового корпуса 1-й танковой армии; генерал-майор Г. Стельмах, начальник штаба Юго-Западного фронта; генерал-майор С. Рогачевский, начальник штаба 28-й армии; Герой Советского Союза подполковник И. Маковский, командир отдельного танкового полка прорыва; полковники А. Кривулин, С. Карагодской, 3. Шехтман.

Собрано много материалов об участии евреев – жителей бывших республик Советского Союза в святой войне против фашизма. Об этом говорят следующие цифры – из полумиллиона солдат и офицеров – евреев по национальности, принимавших участие в Великой Отечественной войне, сто тысяч участвовало в боях под Сталинградом.

К сожалению, имена многих воинов-евреев, отличившихся в Сталинградской битве, остались неизвестными, как, впрочем, и имена воинов других национальностей, которые пали смертью храбрых, защищая твердыню на Волге.

В своих воспоминаниях генерал, писатель и историк Давид Иосифович Ортенберг (Вадимов), бывший в годы войны ответственным редактором центральной газеты Советской Армии «Красная Звезда», писал: «…Из многочисленных статей Василия Гроссмана читателей – и на фронте, и в тылу – особенно волновал очерк “Сталинградская армия”. Написанный с суровой сдержанностью, он рисует тех защитников города, кто выдержал все испытания ожесточенных боев и продолжает нести ни с чем не сравнимую тяжесть битвы с врагом в самом городе. Очерк поразил нас своей психологической глубиной и проникновенностью».

Он говорил или писал о погибших с глубоким трагизмом: «Есть сила, которая поднимает из пепла тысячу семьсот городов и семьдесят тысяч сел. Но нет силы, которая могла бы чуть-чуть поднять эти самые шелковые ресницы над сомкнувшимися глазами девушки в красноармейской шинели».

На бетонной памятной плите Мамаева кургана можно прочитать нетленные слова из очерка Василия Семеновича «Направление главного удара»: «Железный ветер бил им в лицо, а они все шли вперед, шли в атаку, и снова чувство суеверного страха охватило противника – смертны ли они?»

Фамилии рядовых считаются десятками тысяч…

В рядах прославленной 62-й армии воевал уроженец города Тульчина Винницкой области Сидлер Давид Маркович, который участвовал в уничтожении 330-тысячной группировки противника под Сталинградом. Его малокалиберная пушка входила в состав стрелкового батальона и передвигалась за передовыми ротами, поддерживая огнем их наступление. Артиллеристы перетаскивали свое орудие под вражеским огнем на руках. Сидлер со своим орудием прошел от Сталинграда до Берлина. 18 сентября 1944 г. за храбрость и мужество был награжден командиром 20-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майором В.С. Глебовым орденом Славы III степени, а 26 марта 1945 г. был награжден командующим 8-й гвардейской армии генерал-полковником В.И. Чуйковым орденом Славы II степени.

Пройдя с боями более 500 километров, армия форсировала Одер и захватила плацдарм, с которого 14 апреля перешла в наступление на Берлин. В ходе боя Сидлер заменил убитого командира взвода и управлял теперь огнем двух легких орудий. 18 апреля при прорыве промежуточного оборонительного рубежа противника расчет одной пушки был полностью выведен из строя. Сидлер, раненный в обе руки, подполз к этому орудию и открыл огонь, поддерживая наступление пехоты. Он не ушел с поля боя до тех пор, пока его батальон, а затем и второй не прорвали вражескую оборону. За этот подвиг генерал-полковник В.И. Чуйков, с которым Сидлер наступал от самого Сталинграда, и командующий войсками фронта Маршал Советского Союза Г.К. Жуков представили его к награждению орденом Славы I степени. Этим орденом теперь уже старшина Давид Маркович Сидлер был награжден 15 мая 1946 г.

Осенью 1945 г. Давид Сидлер демобилизовался, поселился в Днепропетровске. Здесь и получил он свою Золотую солдатскую звезду. Долгие годы работал на металлургическом заводе. 16 октября 1981 г. умер прославленный герой, который с боями прошел от Сталинграда до Берлина.

От Москвы и Сталинграда до Берлина тернистыми дорогами войны прошел Нахман Гизис. В боях по обороне Сталинграда и разгрому немецких войск участвовала и часть, в которой служил сержант Нахман Гизис. Разведчики взвода Гизиса выполняли ответственное задание: охраняли командный пункт 62-й армии генерала Чуйкова, под огнем врага доставляли боеприпасы, продукты и воду из единственного в том районе колодца, проникали в расположение врага и корректировали оттуда огонь своей артиллерии, приводили «языков».

Нахман Гизис был дважды ранен, но отказывался от отправки в госпиталь. Залечивая раны в медсанбате, он возвращался в свой взвод и участвовал в боях до окончательного разгрома сталинградской группировки фашистов.

После разгрома немцев под Сталинградом Донской фронт, которым уже командовал Рокоссовский, был переименован в

Центральный фронт. На него была возложена задача во взаимодействии с Брянским фронтом разгромить немецкие войска под Орлом. Упорные бои развернулись в районе Курска на образовавшемся там выступе советских войск, так называемой Курской дуге.

Часть, в которой служил Гизис, заняла позиции у города Поныри. Разведчики его взвода с помощью биноклей и стереотрубы обнаружили замаскированные орудия и минометы врага, которые затрудняли продвижение советских войск. По ориентирам, указанным разведчиками Гизиса, были уничтожены несколько батарей противника и три дзота.

Разведчики через лес проникали в расположение вражеских позиций. Ворвавшись во время атаки в окопы врага, Гизис убил двух фашистов и двух взял в плен. Один из них оказался штабным офицером. Его Гизис доставил в штаб 13-й армии генерала Пухова.

В боях на Курской дуге, где немцам был нанесен решительный удар, Гизис был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. Его крепкий организм выдержал несколько операций, и после излечения Гизис вернулся в свою часть, когда она действовала уже на Украине. Центральный фронт был переименован в 1-й Украинский фронт. Нахман Гизис оказался на Подоле, неподалеку от своего родного местечка Меджибож.

Случилось так, что в расположение части, в которой служил Гизис, для вручения воинам орденов и медалей прибыл командующий армией генерал Чуйков. Сержант Нахман Гизис, принимая орден Славы III степени, обратился к командующему армией с просьбой разрешить ему отправиться в только что освобожденный Меджибож, откуда он родом и где оставил многочисленную родню.

Генерал Чуйков пристально всмотрелся в знакомое лицо сержанта и спросил:

– Скажи-ка, это не ты со своими ребятами охранял мой КП в Сталинграде?

– Так точно, товарищ гвардии генерал! – ответил Гизис.

– Раз так, гвардии сержант, разрешаю тебе, – ответил с улыбкой генерал. – Но не забудь, что должен вернуться к нам. Мы еще должны пройти большой путь до Берлина.

Нахман Гизис бегом пустился к шоссе, на попутных машинах добрался до Бута.

На сердце Нахмана было неспокойно: что ожидает его в местечке? Взбежал на мост, который только что восстановили саперы, и подбежал к месту, где когда-то стоял их дом. Горка глины и одна обгоревшая труба – вот и все, что осталось от него. Местечко превратилось в руины. Только крепость виднелась на возвышении, вся в пробоинах от снарядов.

С разбитым сердцем шагал Нахман по мертвому местечку, ища оставшихся в живых. Но напрасно. Только там, где когда-то был клуб, сохранился домик. Из трубы валил дым. Нахман направился туда.

Он приоткрыл дверь, шагнул через порог и увидел: за столом в полутемной комнате сидели, закутанные в тряпье, две женщины.

Одна из них, с заплаканными глазами, обратилась к нему:

– Вы, вероятно, голодны. Но у нас нет ничего. Вот, только кипяток. Может, выпьете?

Нахман почувствовал, что сердце его вот-вот остановится. В одной из них он узнал свою младшую сестру Дору. Она его не узнала. Сдерживая рыдания, он произнес:

– Дора, дорогая моя… Ты что, не узнаешь меня? Я – Нахман, Нахман…

Она растерялась, схватилась за сердце, не могла вымолвить и слова. Придя в себя, она воскликнула:

– Нахменька, это ты? Ты жив! – Подбежала к нему, обняла и стала целовать. – А я чудом осталась в живых. Добрые люди прятали от убийц.

Они направились к трем братским могилам, страшным могилам, где были похоронены три тысячи меджибожских евреев. Медленно подошли к ним; Нахман Гизис, видевший тысячи смертей, на войне ни разу не плакал. Здесь же он опустился на колени и громко зарыдал.

Дора рассказала ему о страшной трагедии. Об одном только она не смогла, не сумела рассказать: когда фашистские изверги узнали, что мать вырастила пятерых сыновей и все они ушли на фронт, убийцы выволокли мать из гетто и повесили ее на дереве в центре местечка.

Советская Армия продвигалась вперед по польской земле, освобождая города и села от немецких оккупантов. Только что освободили город Люблин. Недалеко от него находился лагерь смерти Майданек.

Нахман Гизис обратился к командиру дивизии с просьбой выделить его взводу еще несколько бойцов и с усиленным взводом на рассвете тропинками и перелесками направился к Майданеку.

Уже на значительном расстоянии от лагеря они почувствовали тошнотворный запах жженого мяса и костей. Трудно было дышать, тяжело было шагать по песчаным тропинкам. Но разведчики упорно продвигались вперед. Миновали высокие сосны, увидели проволочные заграждения, сторожевые вышки и высокую трубу, из которой валил тлетворный дым. Это работал крематорий.

Ранним утром разведчики бесшумно подобрались к проволочным заграждениям, перерезали их, автоматными очередями расстреляли охранников на сторожевых вышках и ворвались на территорию лагеря. Вся фашистская охрана в страхе бежала к воротам, и советские разведчики стреляли им вслед.

Из бараков выбежали узники – скелеты в полосатой одежде – и набросились на лежащих во дворе охранников, мертвых и раненых, готовые их растерзать.

Разведчики окружили и взяли в плен несколько офицеров из охраны. Сотни освобожденных узников обнимали своих спасителей, благодарно целовали их.

Нахман Гизис со своим взводом направился вдогонку за наступающим подразделением.

Кто из солдат и офицеров не мечтал дойти до фашистского логова, быть среди тех, кому предстоит штурмовать Берлин, и видеть своими глазами крах империи Гитлера?

Мечтал об этом и сержант Нахман Гизис. 2 мая 1945 г. Нахман Гизис и его друзья взбирались по ступенькам, ведущим к догоравшему Рейхстагу. Они увидели, как солдаты и офицеры расписываются на покрытых копотью стенах. Гизис поднял кусок мела, подошел к почерневшей колонне, написал: «Я из Меджибожа…» – и расписался.

Тут Нахман вспомнил письмо, полученное от Доры. Она писала, что получила четыре похоронки, в которых сообщается о гибели четырех братьев: Арон погиб на Курской дуге, Абрам – на бронепоезде в Донбассе, Герш – на Дону и Алек в Сталинграде.

И Нахман добавил к своей подписи имена своих погибших братьев.

В бой с врагом на подступах к Москве Нахман Гизис пошел со своей частью прямо с парада на Красной площади 7 ноября 1941 г.

По завершении войны Нахман Гизис отправился прямо из покоренного Берлина в Москву для участия в Параде Победы на Красной площади 24 июня 1945 г.

Орден Славы III степени присвоен гвардии старшему сержанту Нахману (Николаю) Лазаревичу Гизису указом от 15 мая 1946 г.

Ежегодно 22 сентября, в годовщину гибели меджибожских евреев, к памятнику на могилах, где похоронены жертвы гитлеровцев, стекаются из разных городов оставшиеся в живых их родные. Среди них можно было увидеть и высокого стройного пожилого человека со светлыми приветливыми глазами. На груди его – три ордена Славы всех степеней за самоотверженность, отвагу и героизм, проявленные в боях с гитлеровской Германией[62].

После войны Нахман Гизис жил и работал в городе Хмельницкий (б. Проскуров) на Украине. Умер 18 июля 1987 г.

Нельзя не упомянуть и о человеке необыкновенно мужественном, который с оружием в руках прошел всю войну, Пеллере Владимире Израилевиче, с 1938 г. бывшем председателем колхоза «Ройтер Октябрь» в Биробиджане. С первых дней на фронте. Воевал в Прибалтике, участвовал в обороне Одессы и в Сталинградской битве. За мужество и отвагу, проявленные в боях на фронтах Великой Отечественной войны, награжден орденами Славы всех трех степеней, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией».

Начав войну на западной границе, Владимир Пеллер тяжкими дорогами отступления дошел до Сталинграда. Здесь довелось ему принять участие в одном из величайших сражений, какие только знала история человечества, – в Сталинградской битве. Долгие полтора месяца Владимир Пеллер с шестью бойцами держал в Сталинграде оборону в доме, который по праву мог быть назван «домом Пеллера». Но прежде чем стать хозяевами этого дома, Пеллеру и его боевым побратимам пришлось в течение шести дней этаж за этажом в тяжелых кровопролитных боях отбивать его у немцев. Однажды, когда группа Пеллера добралась уже до третьего этажа, закончились патроны, и нашим бойцам пришлось вступить в рукопашный бой с фашистами. В одной из комнат на Пеллера набросились четыре фашиста. Обладавший недюжинной силой Пеллер, не дожидаясь помощи бойцов своей группы, выбросил всех напавших в окно. Ожесточенные бои велись за каждую улицу, за каждый дом. «За Волгой для нас земли нет» – таков был девиз защитников Сталинграда. В сталинградских боях Пеллер был тяжело ранен пулей в живот. Получившие такое ранение, как правило, не выживали. Но, верно, удача дружит со смелыми, и врачам удалось спасти его от смерти. Да и не мог так просто Владимир уйти из жизни – у него были и свои счеты с фашистами, принесшими смерть многим тысячам его единокровных братьев и сестер, ни в чем не повинным женщинам, детям и старикам. После войны вернулся в Биробиджан. Возглавлял колхоз «Заветы Ильича». За высокие достижения в сельском хозяйстве

В.И. Пеллеру было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Умер В.И. Пеллер 25 декабря 1978 г. В селе Вальтгейм, где в последние годы Пеллер возглавлял колхоз, на улице его имени колхозники установили бронзовый бюст героя[63].

Среди 24 защитников героического дома Павлова в Сталинграде, 58 дней мужественно отражавших атаки фашистов, были представители восьми национальностей: русские, украинцы, грузин, узбек, казах, таджик, татарин и еврей-пулеметчик, сержант Идель Яковлевич Хайт, погибший в ноябре 1942 г. при отражении самой ожесточенной атаки гитлеровцев. Сталинград выстоял благодаря мужеству и героизму отважных героев, представителей разных национальностей, которые насмерть стояли на берегах Волги. Был один лозунг: победить фашистскую орду или умереть! Как не вспомнить бессмертный стих А. Безыменского о дружбе:

Вон туда, где разрушенный мостик

В ту землянку, где слышится смех,

Приходите к нам вечером в гости

Слушать песни, родные для всех.

Из похода вернувшись в землянку,

Нам споет о тургайских степях

Старшина истребителей танков,

Айбасар Аликбеков, казах.

По раздолью украинских песен

Поведет наш налаженный хор

Горьковчанин Порфирий Колесник,

Знаменитый стрелок и танцор

Под «баян» перестрелки ружейной

Обоймутся тепло и легко

Тенорок Моисея Гольдштейна

С баритоном Олеся Клочко

Мы споем «Сулико» и «Катюшу»,

«Ой, у лузi» и «Гимн боевой», —

И большую советскую душу

Вы почуете в песне любой.

Это славит любовь и счастье

Всенародной отчизны своей

Каждый русский, туркмен и чеченец,

Украинец, башкир и еврей.

Ведь когда эта ночка умчится,

Будут рядом идти на врагов

Минометчик Серго Абашидзе

И танкисты Дубсон и Петров.

Под «баян» перестрелки ружейной

Будут бить далеко-далеко

Пулемет Моисея Гольдштейна

И орудье Олеся Клочко.

Мы гордимся великой любовью

Поколений борьбы и труда —

А любовь, освященная кровью,

Не разбить никому никогда.

Гулкой россыпью огненных песен

Эту дружбу прославят в боях

И Клочко, и Гольдштейн, и Колесник,

И герой Аликбеков, казах[64].

В ходе окружения 6-й немецкой армии в районе Сталинграда на острие главного удара находилась 36-я механизированная бригада, которой командовал майор Дорошкевич. Она первой ворвалась в поселок Советск и после трехчасового боя овладела этим населенным пунктом. Здесь и соединились 23 ноября 1942 г. войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов[65].

Окружение крупнейшей фашистской группировки завершилось. В летописи виднейших подвигов Сталинградской битвы значатся евреи: генералы Л.З. Котляр, А.Ш. Шифрин, Г.Д. Штельмах, полковники В.А. Бутман-Дорошкевич, Р.Г. Уманский, лейтенант В. Шухман и многие другие, подвиги которых переживут века.

Тысячи евреев воевали в разведке, были снайперами. От командира разведроты до начальника разведки 44-й гвардейской дивизии прошел путь Виктор Моисеевич Мешулем. За успешное выполнение сложных оперативно-боевых заданий был награжден орденами Красного Знамени, Богдана Хмельницкого III степени, Отечественной войны I и II степени, двумя орденами Красной Звезды и 16 медалями.

Разведку 6-го гвардейского танкового корпуса возглавлял подполковник, а затем полковник Герш Иосифович Кривицкий. Были евреи и среди командиров подразделений. Командиром роты, затем начальником штаба, а впоследствии заместителем командира отдельного батальона, насчитывавшего триста человек (и среди них примерно пятнадцать процентов евреев), был Михаил Пинхусович Кравец, удостоенный звания Героя Советского Союза.

Тысячи евреев в составе Украинских фронтов участвовали в освобождении Украины от гитлеровских захватчиков. За форсирование Днепра 33 война-еврея получили звание Героя Советского Союза.

Тернистыми путями войны пришел к Берлину Давид Абрамович Драгунский. Подразделение, которым он командовал, участвовало в боях на Западном, Северо-Кавказском, Калининском, Воронежском фронтах. Руководимый им танковый корпус завершил свои боевые действия в Берлине. За этот период, находясь с бригадой в боях, Драгунский показал себя решительным и отважным офицером-танкистом. В наградном листе сказано: «Умело и тактически грамотно использует силы и средства бригады, хорошо умеет организовать взаимодействие танковой бригады с другими родами войск. Руководить бригадой во всех видах боя может хорошо, в боевой обстановке разбирается быстро, решения принимает правильные и не боится ответственности за принятые решения». За умелое руководство войсками и личную храбрость Д.А. Драгунский дважды, в 1944 и 1945 гг., был удостоен звания Героя Советского Союза. Он участвовал в Параде Победы. Международные еврейские организации вручили Давиду Абрамовичу Драгунскому клинок с надписью «Самому храброму еврею мира». Десятки евреев расписались на стенах поверженного Рейхстага. По приблизительным данным, непосредственно в боях с сентября 1939-го по май 1945 г. погибло около полумиллиона евреев – каждый четвертый, служивший в вооруженных силах, боровшийся против нацизма в партизанских соединениях и отрядах Сопротивления. Хранящиеся в архивах Министерства обороны бывшего СССР (ныне Министерство обороны России) документы позволяют утверждать, что за героизм в борьбе с нацизмом звание Героя Советского Союза получили 140 евреев (в том числе двое – дважды) и пять человек, у которых только один из родителей был еврей. Около 400 тысяч евреев были удостоены орденов и медалей СССР. Таким образом, евреи занимают четвертое место среди награжденных вообще и пятое – среди Героев Советского Союза (после русских, украинцев, белорусов и татар).

Еврейские командиры имелись в армии и во флоте, в авиации и в танковых войсках, в береговой обороне и в кавалерии. Военачальники-евреи командовали воздушными эскадрильями, танковыми соединениями, военными кораблями. Повторилось то, что неоднократно происходило в ходе двухтысячелетней истории еврейства в изгнании: советской власти понадобились умы и таланты, героизм и духовный потенциал евреев.

В составленном Ароном Абрамовичем двухтомнике «В решающей войне», который был издан в Тель-Авиве, приведен список советских евреев-генералов: с 1949 г. и до распада СССР в нем числится 270 генералов. При этом семнадцати из них высокие воинские звания были присвоены в 1940 г., одиннадцати – в послевоенное время, и 242 генерала получили его в годы войны[66].

Для контрнаступления под Сталинградом было учтено все – положение на фронте, что к этому времени закончится формирование новых резервов, промышленность выпустит достаточно боеприпасов, будут подведены нужные железнодорожные пути и т. д. Наша разведка предоставила точные данные о состоянии немецко-фашистской армии и венгерских, итальянских и румынских войск.

В назначенные сроки войска Юго-Западного и Донского фронтов, а затем войска Сталинградского фронта успешно начали наступление. Уже 23 ноября они сомкнули кольцо вокруг группировки гитлеровцев. Это было первое крупное окружение немецких войск во Второй мировой войне.

Однако сразу уничтожить окруженную группировку гитлеровцев не удалось. Позднее А.М. Василевский признавал, что при организации наступления им были допущены ошибки.

На помощь 6-й армии Паулюса гитлеровское командование направило танковые дивизии фельдмаршала Э. Манштейна. О начавшемся наступлении противника Василевский срочно доложил Сталину и попросил перебросить прибывшие части, чтобы остановить врага, а операцию по разгрому окруженной группировки гитлеровцев отложить.

Это предложение поначалу вызвало возражение у Сталина. Он заявил:

– Вы и так уж слишком возитесь с Паулюсом. Пора с ним кончать. И вообще, вы постоянно просите резервы у Ставки, причем для тех направлений, за которые отвечаете.

Подготовка операции осложнялась тем, что ни на минуту нельзя было ослаблять внимание к обороне города: враг продолжал здесь яростные атаки. Как заявил по окончании войны на допросе один из столпов фашистского вермахта Кейтель, «Сталинград был настолько соблазнительной целью, что казалось невозможным отказаться от него».

В западной историографии Второй мировой войны встречается утверждение, будто немецкое командование знало о готовящемся контрнаступлении советских войск под Сталинградом, но по вине Гитлера не могло принять должных мер по предотвращению разгрома. Бывший начальник Генерального штаба сухопутных войск Цейтцлер писал после войны: «Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не иметь возможности предотвратить ее».

23 ноября в результате искусно выполненных ударов по сходящимся направлениям в сторону Калача Юго-Западный и Сталинградский фронты при активной помощи правого крыла Донского фронта замкнули кольцо окружения вокруг главной группировки немцев, действовавших в районе Сталинграда. Это было первое крупное окружение, в котором оказались немецко-фашистские войска с начала войны. 24 ноября войска всех трех фронтов продолжали решительные действия по ликвидации окруженного противника. Общая численность окруженной группировки, которой командовал генерал-полковник Паулюс, определялась в то время в 85–90 тысяч человек, фактически же в ней насчитывалось, как выяснилось позднее, более 300 тысяч человек. С 24 ноября наши войска вели ожесточенные бои с окруженными войсками Паулюса, оборонявшимися крайне упорно, переходившие зачастую в контратаки.

Штаб Паулюса располагался в центре группировки, в поселке Гумрак. Понимая безнадежность своего положения, командование окруженных войск еще вечером 23 ноября потребовало от Гитлера свободы действий, с тем чтобы пойти на прорыв и пробиться из кольца окружения. Гитлер ответил: «Войска 6-й армии временно окружены русскими… Личный состав армии может быть уверен, что я предприму все для того, чтобы обеспечить нормальное снабжение армии и своевременно освободить ее из окружения…» Аналогичные заверения давал и Геринг, главнокомандующий военно-воздушными силами Германии. Но своих обещаний Геринг выполнить не мог, ежедневно вместо 500 тонн груза армия Паулюса получала 100–120 тонн продовольствия, горючего и боеприпасов. Загруженные самым необходимым для солдат и офицеров, что находились в окружении, самолеты часто не долетали, их сбивали наши зенитчики.

Разгром армии Манштейна, которая всеми силами старалась прорваться к окруженным войскам Паулюса и находилась всего в 35–40 километрах, однако дальше продвинуться оказалась неспособной, был неминуем. Время, необходимое для окончательного развертывания 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского, было выиграно. План гитлеровского командования по освобождению войск Паулюса из окружения провалился. Создались благоприятные условия для перехода здесь наших войск в наступление, имевшее целью окончательный разгром группировки Манштейна. Непосредственное участие в разгроме армии Манштейна приняла 2-я гвардейская армия под командованием генерал-майора Я.Г. Крейзера. Битва показала высокий уровень советского военного искусства и, по существу, стала достойным, поучительным уроком истории. В то же время победа под Сталинградом явилась и неопровержимым свидетельством огромной мощи, роста военного мастерства советских Вооруженных сил в целом.

В результате Среднедонской и Котельниковской операций Красная Армия продвинулась на запад и юго-запад на 150–200 километров. Шестая немецкая армия была прочно заперта в «котел». Представитель Ставки Н.Н. Воронов и К.К. Рокоссовский предложили окруженной группировке предъявить ультиматум. Получив документ, Сталин позвонил Воронову и сообщил, что текст будет рассмотрен в ГКО. И тут же задал вопрос:

– Почему не сказано, кому адресуется ультиматум?

Текст ультиматума был рассмотрен в ГКО, отредактирован Сталиным и передан для вручения командующему немецкой армии фельдмаршалу Паулюсу.

…В Белоруссии, между Витебском и Оршей, есть небольшая железнодорожная станция Богушевск. Здесь родился Лев Овсищер. В местечке все говорили на идиш. К авиации Лева прикипел с детства. Войну встретил уже кадровым летчиком. Совершил сотни боевых вылетов. Во время Сталинградской битвы именно ему командующий фронтом поручил уникальное задание – самолет Овсищера «зависал» на низкой высоте в расположении командного пункта фельдмаршала Паулюса, а Лев, прекрасно владевший немецким, зачитывал через громкоговоритель ультиматум о капитуляции. Низко летевший самолет был прекрасной мишенью, много раз экипажу чудом удавалось уйти от верной смерти. «Летающий парламентер» стал легендой фронта. Уже после пленения Паулюса К.К. Рокоссовский, увидев Овсищера, в присутствии начальников штабов Донского фронта переспросил у начальника политуправления генерала Галаджева, не забыли ли они представить экипаж Овсищера к званиям Героев? Тот ответил, что нет, не забыли.

Через десять лет в Москве, на банкете в честь 50-летия Победы, куда «мятежный полковник» был приглашен из Израиля лично командующим Военно-воздушными силами России, он узнал от своих бывших сослуживцев, ставших генералами, что антисемит генерал Казаков из отдела кадров армии «зарезал» кандидатуру Овсищера.

После войны боевой летчик, удостоенный многих наград, окончил Академию военно-воздушных сил. И, как ни странно, именно в этом заведении будущий сионист Овсищер получил первый урок открытого антисемитизма. Лектор ЦК партии, при молчаливом согласии слушателей курса, произнес обвинение в адрес всех евреев, что они плохие солдаты.

– Где они были во время войны, когда мы кровь проливали? А сейчас в академии их вон сколько набралось!

В аудитории воцарилась гробовая тишина: слушатели знали, что Овсищер не стерпит такого выпада, ведь ему храбрости не занимать. И Овсищер ответил:

– Мой вклад в общую победу не меньше твоего. Каждый мой орден дороже, потому что по вине таких антисемитов, как ты, я не стал Героем…

Проработав положенное время на генеральской должности, полковник Лев Овсищер звание генерала так и не получил. Его однокашник, ведавший оформлением генеральских званий, в ответ на вопрос «почему?» открыл его личное дело и показал пометку карандашом: «еврей»[67]. И не только он один пострадал по «5-й графе».

Великую Отечественную войну генерал-майор Родион (Рувим) Яковлевич Малиновский встретил на южном крыле советско-германского фронта. Командуя 48-м стрелковым корпусом, он стойко оборонялся, переходя в контратаки, и с боем выходил из окружения. Он умел ценить отвагу, мужество командиров и солдат, которые с уважением относились к своему военачальнику. На фоне тогдашней катастрофической нехватки мало-мальски способных военачальников Родион Малиновский выделялся мужеством и уверенностью опытного профессионала. И уже в августе 1941 г. он принимает командование 6-й армией. В ходе войны он командует еще двумя армиями и особо отличился во главе 2-й Гвардейской. Эта армия выдержала таранящий удар группировки генерал-фельдмаршала Манштейна, пытавшегося деблокировать окруженные в Сталинграде армии Паулюса.

Роль этих евреев-полководцев в судьбах войны и их участие в Сталинградской битве никак не преувеличишь, хотя до сих пор она оставалась неизвестной, ибо замалчивалась и в официальных документах, и в научных исследованиях. Но если что и говорилось об этих генералах, то уже нигде не найдешь даже упоминания о том, что они – евреи. От рядового до генерала, евреи не просто выполняли гражданский долг, они сражались не на жизнь, а на смерть… В Сталинградской битве, где решалась судьба страны и ее существование, более ста тысяч сынов и дочерей еврейского народа сражались отважно и мужественно.

Когда командование окруженной группировки отвергло ультиматум и об этом доложили Сталину, то встал вопрос, кому поручить руководство по разгрому окруженного противника. Сталин высказался за то, чтобы все это было передано в руки одного командующего фронтом. Было предложено все войска передать в подчинение К.К. Рокоссовского. Жуков приказал немедленно дать директиву о передаче трех армий Сталинградского фронта под командование К.К. Рокоссовского.

Утром 10 января 1943 г. войска Донского фронта начали мощную артиллерийскую подготовку, поддержанную авиацией. Был сорван и план Манштейна по деблокированию войск Паулюса. 31 января командующий 6-й немецко-фашистской армии генерал-фельдмаршал Ф. Паулюс капитулировал.

2 февраля 1943 г. Сталинградская битва, продолжавшаяся двести героических дней и ночей, победно завершилась. Сообщение о победном финале Сталинградской битвы вся страна встретила с радостным ликованием и огромным воодушевлением. Народ проникся непоколебимой уверенностью в окончательном разгроме немецко-фашистских агрессоров. На состоявшемся в Сталинграде 4 февраля торжественном митинге было принято проникновенное приветствие героическим воинам – участникам Сталинградской эпопеи, в котором утверждалось: «В памяти народной никогда не изгладится величие и благородство ваших легендарных подвигов. Наши потомки будут с гордостью и благодарностью вспоминать вас, будут слагать песни и былины о стальных полках и дивизиях славных армий»[68].

Победа под Сталинградом имела решающее значение для всего хода Второй мировой войны.

Сталинградскую битву президент США Ф. Рузвельт назвал эпической. Он писал в послании Верховному главнокомандующему И.В. Сталину, что решающий результат битвы празднуют все американцы, что «одержанная под Вашим верховном командованием победа – одна из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против нацизма и его подражателей. Командиры и бойцы Ваших войск на фронте, мужчины и женщины, которые поддерживали их, работая на заводах и на полях, объединились не только для того, чтобы покрыть славой оружие своей страны, но и для того, чтобы своим примером вызвать среди всех Объединенных Наций новую решимость приложить всю энергию к тому, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага»[69].

Поздравляя И.В. Сталина 1 февраля 1943 г. «по случаю капитуляции фельдмаршала Паулюса и по случаю конца 6-й германской армии», У. Черчилль писал: «Это действительно изумительная победа». А месяцем позже в личном послании Сталину признавался: «Я только что видел прекрасный фильм о победе Красной Армии под Сталинградом и о взятии в плен Паулюса и получил большое удовольствие от того фильма». Затем Черчилль сообщил, что, в свою очередь, посылает Сталину с комментариями на русском языке кинолетопись о победах «нашей 8-й армии» в североафриканской пустыне с уверенностью, что он найдет время посмотреть фильм и что «офицеры и бойцы 8-й армии будут гордиться», узнав, что эту летопись видел Сталин. Но Черчилль вынужден был отметить: «Масштабы этих операций невелики по сравнению с громадными операциями, которыми Вы руководите».

Победа под Сталинградом сорвала все гитлеровские стратегические замыслы на 1942–1943 гг. Сталинградская битва стала триумфом советского военного искусства. Победа советских войск под Сталинградом ознаменовала собой начало коренного перелома в войне в пользу Советского Союза и начало массового изгнания немецко-фашистских оккупантов с нашей территории. С этого времени советское командование полностью овладело стратегической инициативой и удерживало ее до самого окончания Отечественной войны.

Немецкий генерал Г. Дёрр, участник боев под Сталинградом, свидетельствовал: «Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в ее истории, для России – ее величайшей победой. Под Полтавой (1709) Россия добилась права называться великой европейской державой, Сталинград явился началом ее превращения в одну из двух величайших мировых держав»[70].

В Германии был объявлен трехдневный национальный траур. Поражение под Сталинградом повергло в ужас как немецкий народ, так и его армию. Гитлеровские союзники – Италия, Румыния, Венгрия и Финляндия – начали поиски выхода из войны.

Разгром фашистских войск под Сталинградом потряс руководство гитлеровской Германии. Генерал-полковник Г. Гудериан пишет: «Когда я увидел Гитлера после катастрофы под Сталинградом (я не встречался с ним четырнадцать месяцев), я заметил, что он сильно изменился. Левая рука тряслась, сам он сгорбился, глаза навыкате смотрели застывшим, тусклым взглядом, щеки были покрыты красными пятнами. Он стал еще более раздражительным, терял в гневе равновесие, не отдавал себе никакого отчета в том, что он говорил и какие решения принимал»[71].

31 января 1943 г. генерал-фельдмаршал Ф. Паулюс добровольно сдался в плен. Такого, чтобы немецкий фельдмаршал сдался в плен, не было за всю историю германских войн. А ведь еще 18 декабря 1940 г. генерал-майор Ф. Паулюс поставил последнюю подпись под планом «Барбаросса» – планом, намечавшим разгром СССР в кратчайшие сроки.

Немцы же не придали значения заявлению Сталина в приказе № 345 по случаю 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции: «Враг уже испытал однажды силу ударов Красной Армии под Ростовом, под Москвой, под Тихвином. Недалек тот день, когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии. Будет и на нашей улице праздник!» Это было сказано 7 ноября 1942 г. Праздник победы под Сталинградом наступил 2 февраля 1943 г.

Книжные магазины на Западе, да и не только на Западе, и в России продолжают наводняться самыми разномастными «исследованиями», в которых предвзято, тенденциозно освещаются события, происходившие в годы Второй мировой войны, в том числе и героическая битва на Волге, а также на других участках советско-германского фронта. Некоторые из авторов таких «исследований», как, например, американский генерал Уокер, договариваются до того, что Сталинградской битвы вообще не было. Сей генерал заявил, что битва на Волге – это всего-навсего пропагандистская выдумка коммунистов. Думается, что такое заявление может сделать лишь человек, страдающий психической неуравновешенностью.

Давайте обратимся к тексту одного документа. Он хранится среди других реликвий в музее города-героя, именем которого названа битва на Волге. Это грамота президента США Франклина Рузвельта. Вот ее текст:

«От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 г. по 31 января 1943 г. будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против агрессии».

Сколько бы ни усердствовали современные фальсификаторы в злонамеренном искажении истории, им не удается вытравить из сознания человечества величия Сталинградской битвы. Сталинградскую битву по праву определяют как крупнейшее военно-политическое событие всей Второй мировой войны. Именно Сталинградская победа предопределила начало распада фашистского блока, увеличила размах освободительного движения в странах, попавших под ярмо нацистской оккупации, воочию показала, что фашизм обречен на неминуемую гибель.

О Сталинградской битве дважды речь шла на Тегеранской конференции в 1943 г. 29 ноября на торжественную церемонию маршал И.В. Сталин пришел в парадном светло-сером кителе, премьер У. Черчилль – в военном мундире королевских войск ВВС и президент Ф. Рузвельт – в цивильном костюме.

Торжество началось с исполнения государственных гимнов СССР, Великобритании и США. Затем в зал был внесен черный ящик. Его открыли, и премьер-министр достал из него большой блестящий меч, богато инкрустированный драгоценными камнями.

Обращаясь к Сталину, медленно, делая паузы, чтобы переводчики успевали точно перевести его, Черчилль сказал:

– Его Величество король Великобритании Георг VI поручил мне почетную миссию: вручить Вам, господин маршал, для передачи городу Сталинграду почетный меч, выкованный по заказу, который лично одобрил Его Величество. Почетный меч изготовлен английскими оружейниками, предки которых на протяжении многих веков и поколений изготавливали холодное оружие. На клинке выгравирована надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами – гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа»[72].

Черчилль вручил клинок Сталину. Приняв меч, Сталин поднес его к губам и тихо, но так, что было слышно в дальних углах зала, с заметным грузинским акцентом произнес:

– От имени граждан Сталинграда хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля. Граждане Сталинграда высоко ценят этот подарок, и я прошу Вас, господин премьер-министр, передать благодарность Его Величеству королю[73].

На заключительном обеде Черчилль еще раз вспомнил о городе, где решилась судьба мира:

– Сталинград стал символом стойкости, мужества русского народа и вместе с тем символом величайшего человеческого страдания. Этот символ сохранится на века. Надо, чтобы будущие поколения могли воочию увидеть и почувствовать все величие одержанной у Волги победы, все ужасы бушевавшей там истребительной войны. Считаю, что было бы хорошо оставить нетронутыми страшные руины легендарного города, а рядом построить новый, современный. Развалины Сталинграда, подобно развалинам Карфагена, остались бы навсегда своеобразным памятником человеческой стойкости и страданиям. Они бы привлекали паломников со всех концов земли, служили бы предупреждением грядущим поколениям[74].

Рузвельт поддержал Черчилля и добавил, что это решать самим русским.

Затем, сделав несколько глотков кофе и затяжек папиросой, начал говорить Сталин:

– Не думаю, что развалины Сталинграда следует сделать музеем под открытым небом. Руины наводят печальные воспоминания об ужасах войны, многочасовых бомбежках города, обстрелах его, ожесточенных кровопролитных боях на улицах, в скверах и домах. Прошлое, понятно, забывать не следует, но и жить в его окружении нельзя. Город обязательно отстроим заново. Он станет прекрасней довоенного, величавее. Какую-либо часть или несколько разбитых зданий оставим нетронутыми, чтобы они стали памятниками Великой Отечественной войне. Город, подобно Фениксу, возродится из пепла и станет памятником победы над смертью.

На обратном пути из Тегерана Сталин сделал краткую остановку в Сталинграде, поинтересовался ходом восстановительных работ. В Москву вместе с И.В. Сталиным уехал и королевский меч. Затем, накануне первой годовщины Сталинградской битвы, в Кремле во время вручения правительственных наград группе сталинградцев маршал Буденный передал меч короля председателю Сталинградского горисполкома на вечное хранение.

Прошли годы, но героизм, мужество защитников твердыни на Волге, ознаменовавшей коренной перелом во Второй мировой войне, не померкнет в веках.

Немеркнущие страницы мужества и героизма рядовых еврейских бойцов в период ожесточенных боев на берегах Волги отвечают той огневой атмосфере, которая создалась в России, где все народы, объединенные в одном порыве, стали на защиту своей родины против вторгнувшихся в ее пределы фашистских варваров. Но наиболее поразительной чертой участия евреев на фронте является их роль в командном составе и еще больше того – то, что они могли выдвинуть из своей среды командиров, от низших до высших, во всех без исключения родах войск, командиров, блестяще справляющихся со своей задачей и покрывающих свои имена славой. Для этого недостаточно одного мужества – недостаточно даже специального образования. Для этого нужен военный талант, предрасположение к военному делу, известный психологический навык и даже особая традиция.

В суровые годы Великой Отечественной войны, когда решалась судьба страны, советские евреи защищали не только свою родину, но и весь еврейский народ в целом, как и свободу всего человечества и его цивилизацию. Этим сознанием они были проникнуты до самых глубин своей души.

Очень большую цену заплатило человечество за Победу. Вы помните: «Мы за ценой не постоим»?

Пусть каждый запомнит стихи Семена Петровича Гудзенко. В девятнадцать лет он ушел на фронт. Встретил Победу в Чехословакии. Спустя семь лет умер – дала знать о себе фронтовая рана. Поэт обратился к нам от имени своего поколения: