Вы здесь

Евангельские притчи вчера и сегодня. Культурный контекст, толкования святых отцов, исторические свидетельства. Почему притчами говоришь? (Владимир Хулап, 2017)

Почему притчами говоришь?


Косвенная прямота

Сегодня, включив телевизор или радио, несложно заметить, что политики, чиновники, журналисты стараются выразить свои мысли прямо и ясно, иногда такая прямота даже становится одним из способов заработать политические очки и популярность. Для достижения необходимого эффекта используется масса цифр, статистические данные, диаграммы, иллюстрирующие динамику развития того или иного процесса. Препарированное общество предстает перед нами в любом необходимом разрезе. Наверное, нередко это действительно необходимо: ведь цифры могут шокировать человека и побудить его к соответствующей реакции; однако чаще всего они остаются чем-то абстрактным и чуждым, поскольку нам сложно по-настоящему идентифицировать себя с цветным сектором на диаграмме.

Совершенно не так обстояло дело две тысячи лет назад в далекой Палестине, где Иисус Христос ходил по городам и весям, возвещая Царствие Божие. Если мы посмотрим на евангельские тексты, то увидим, что значительная часть Его учения открывается именно в притчах, цель которых – сообщить людям ту или иную истину, однако не напрямую, не в лоб, а в некой завуалированной форме. В то время это был обычный стиль учения, и иудейские религиозные лидеры – книжники и фарисеи – очень часто и успешно использовали его. До нас дошло множество иудейских притч той эпохи, что свидетельствует об их востребованности и популярности. Слушатели ожидали, что к ним будут обращаться именно в такой форме, и те раввины, которые лучше рассказывали назидательные истории, обретали большее число последователей. Притчи широко использовались уже в Ветхом Завете: наверное, наиболее известную из них рассказал пророк Нафан для обличения греха царя Давида (см.: 2 Цар. 12: 1–6). Истории остаются в голове намного дольше, чем сухие и длинные лекции, оторванные от реальной жизни. Это объясняет популярность притч не только в Библии, но и в других культурах. К примеру, именно они принесли известность Эзопу: этические уроки этого знаменитого раба были облечены в форму историй, понятных людям из самых разных слоев общества. Притча – прекрасный способ растолковать то, что иначе может и не привлечь к себе внимания.

Словарь В. Даля определяет притчу как «поучение в примере», а современное литературоведение рассматривает как «небольшой нравоучительный рассказ в иносказательной форме». Мы будем считать притчей изречение или историю, имеющую не только очевидный поверхностный, но и скрытый глубинный смысл. Притча иллюстрирует скрывающуюся истину, она всегда заключает в себе некий важный духовный или нравственный смысл, для понимания которого от слушателей требуется интеллектуальное усилие. Еврейское слово «машаль», переводимое как «притча», также означает «пример» и «образец». Тем самым притча задает определенные модели поведения, помогает человеку сделать правильный выбор в той или иной непростой ситуации. Притча всегда включает в себя иносказание, имеет символический подтекст; греческое слово «параболи» (отсюда русское «парабола»), которым был переведен еврейский термин, буквально означает «находящийся рядом» и указывает на наличие в притче связи между двумя (как минимум) уровнями понимания. Наше слово «притча» также содержит в себе эту идею связи, поскольку его славянское значение – «сплетенное с другим».

В Новом Завете под «притчей» может подразумеваться наглядная иллюстрация, основанная на реалиях обыденной жизни: пространная – притча о сеятеле (Лк. 8: 5-18); краткая – притча о жемчужине (Мф. 13: 45–46), либо рассказ о чем-то, якобы происходившем в действительности, – притча о блудном сыне (Лк. 15: 11–32). Почти треть слов Христа, дошедших до нас в Евангелиях, – это притчи. Особенно много притч содержится в Евангелии от Луки – он считал их очень важными.

Каждая притча обычно говорит об одной основной истине, для понимания которой необходимо вдуматься либо в предисловие (притча о безумном богаче), либо в заключительную часть (притча о немилосердном должнике); также важен контекст, в котором прозвучал назидательный рассказ.

Истина и жизнь

В Евангелии Христос не говорит академическим языком схоластики, не излагает тот или иной раздел учебника по догматическому богословию. Его цель – быть понятным для слушателей, которые по большей части были неграмотными крестьянами и ремесленниками, не способными усвоить сложные философские построения. Именно поэтому в притчах Христос всегда ведет речь о вещах, хорошо известных окружающим. Он берет реальный пример, событие повседневной жизни и использует для того, чтобы разъяснить глубокую духовную мысль. Человек лучше всего постигает информацию, сравнивая ее с имеющимся у него багажом знаний. Поэтому Христос и рассказывает эти истории, используя сравнения из области, хорошо известной слушателям. При этом в одном и том же предложении могут использоваться самые возвышенные и самые обыденные понятия, например: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё (Мф. 13: 33). Христос говорит о пшенице, поле, горчичном зерне – вещах, с детства известных каждому иудею. Притчи показывают, что Христос прекрасно знал человеческую жизнь во всех ее проявлениях и что эта жизнь была Ему небезразлична. Тем самым они демонстрируют единство всего творения, которое даже в самых «профанных» аспектах может многое сказать о своем Творце.


Местность Галилеи, северной области Палестины. В евангельские времена была заселена преимущественно еврейским населением.


Каждая такая земная история обретает небесное измерение. Поэтому в притчах истина никогда не выступает как абстрактная, отвлеченная идея: тесно связанная с нашей жизнью, она открывается нам как живая и близкая.

Евангельские притчи отличаются простотой, естественностью и безыскусностью. Христос видит засеянное поле и рассказывает притчу о сеятеле; сидит за столом и уподобляет Царство Божие радостному пиру; проходит мимо виноградника и говорит о виноградной лозе и ее ветвях. Так Он учит нас обращаться к людям, до которых мы хотим достучаться, используя их опыт, словарный запас и общественный контекст, – тогда эффект наших слов будет намного большим. Мы же для правильного понимания притч должны принимать во внимание отразившиеся в них исторические, географические и политические обстоятельства, ведь условия жизни в современном мегаполисе разительно отличаются от быта палестинских крестьян.


Источник у внешних городских ворот Вирсавии. Датируется XIII–XII вв. до н. э., но не исключено, что восходит к патриархальным временам: Авимелех же… сказал: семь агниц сих возьми от руки моей, чтобы они были мне свидетельством, что я выкопал этот колодезь. Потому и назвал он сие место: Вирсавия (Быт. 21:28–32).


Притчи-истории (о милосердном самарянине, о мытаре и фарисее, о блудном сыне) вполне могли быть взяты из повседневной жизни, однако их «историчность» не важна, поскольку текст представляет собой лишь оболочку для изъяснения духовных истин. Эти истории – примеры, говорящие нам о том, как следует поступать и чего избегать. Они адресованы не человечеству вообще, а нацелены на конкретного человека, слушающего или читающего притчу. Мы должны поставить себя на место одного из действующих лиц, чтобы оценить свое поведение евангельской меркой, которую предлагает нам Христос. Каждая притча требует от нас выбора – выбора веры: если мы принимаем слова Христа как обращенные к нам, они должны что-то изменить в нашей жизни, в противном случае притча так и останется красивой историей.

Духовная глухота

Евангельские притчи стремятся открыть людям истину. Однако настоящее понимание дается лишь тем, кто по-настоящему серьезно относится к поиску Бога. Хотя в притчах говорится о всем понятных вещах, они нередко скрывают истину от тех, кто не желает открыть свое сердце Богу. Об этом написано еще в Ветхом Завете: Человек рассудительный скрывает знание (Прит. 12: 23). Это не означает, что знание похоронено, но, чтобы достичь его, от нас требуется усилие ума и очищение сердца. Сам Христос говорит, что иногда Его притчи открывают учение лишь некоторым из слушателей, оставляя остальных в недоумении: И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: «слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их». Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Мф. 13: 10–17). Тем, кто действительно стремится постичь истину, притчи открывают глубокое духовное знание, для других они становятся свидетельством черствости их сердца, знаком того, что они пришли ко Христу за чем угодно, только не для обращения и исцеления.

Правда, не режущая глаза

В притчах можно сказать то, что иначе могло бы вызвать отторжение, поскольку заложенное в них послание зачастую резко противоречит господствующим взглядам. Именно поэтому многие притчи Христа раздражали фарисеев: Он излагал мысли, которые были им неприятны, однако, поскольку это было в косвенной форме, открытый конфликт не возникал. Можно напрямую сказать людям, что следует любить всех, в том числе иностранцев и иноверцев, а можно рассказать об этом притчей о милосердном самарянине – и тогда на вопрос, кто же этот ближний, ответил фарисей, побуждаемый очевидностью ответа. Можно прочитать длинную проповедь о том, что Бог есть любовь, используя для доказательства тезиса библейские цитаты, богословские и философские построения, а можно сказать об этом с помощью трогательной притчи о блудном сыне с ее образом отца, бегущего навстречу сыну. Притчи не вынуждают нас согласиться с теми или иными взглядами, но естественно приводят к принятию их, помогая наименее болезненно переосмыслить то, что казалось незыблемым и не имело ничего общего с Истиной Христа. И решение, к которому побуждает притча, становится решением собственного сердца.

Евангельские притчи нередко застигали слушателей врасплох, удивляя неожиданной, поразительной или провокационной концовкой. Именно это пробивало броню духовной слепоты и самодовольства слушателей, заставляя их задуматься о том, о чем они бы иначе никогда не задумались. Люди с удовольствием слушали историю, одобряли ее мораль и вдруг начинали осознавать, что сказанное касается их самих, более того, что их жизнь противоречит тому, с чем они согласились умом. Еще одно важное качество притч Спасителя: они всегда давали слушателям некоторую временную отсрочку, посеяв в душе семена, которые могли взойти намного позже. Наверняка люди потом вспоминали и обсуждали притчи Христа, пытаясь их осмыслить, и таким образом Его учение распространялось за пределы аудитории, перед которой они были произнесены.

Голос через века

Евангельские притчи, несмотря на кажущуюся простоту, не всегда легко понять, мы должны глубоко и личностно осмысливать их, поскольку только в этом случае они смогут изменить нас. Именно поэтому большая часть притч оставлена Христом без объяснений – чтобы привлечь внимание слушающих, приучить их мыслить, возвести от уровня земных реалий в мир духовной жизни. Только в двух случаях Он делает исключение и объясняет смысл рассказанных притч ученикам по их просьбе (притча о сеятеле объясняется в Лк. 8: 11–15; о пшенице и плевелах – в Мф. 13: 37–38). Христос призывает нас: …будьте мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф. 10: 16). Поэтому объединение духовной мудрости Церкви и простоты верующего сердца является залогом понимания того, что хочет сказать нам Христос. Если мы не понимаем ту или иную притчу сейчас, это не означает, что мы не поймем ее позже. Если у нас есть искреннее желание постигать Евангелие и жить со Христом, тогда Он даст не просто понимание текста, но откроет путь ко все более глубокому его усвоению всей нашей жизнью.

Притчи помогают нам легче понять и применить в своей жизни учение Христа, поэтому возвращаться к ним мы должны в различных жизненных обстоятельствах. Например, когда нам тяжело, мы можем вспомнить притчу о блудном сыне, в которой Небесный Отец ожидает нашего возвращения к Нему. Если перед нами встает необходимость оказать человеку помощь, а мы сомневаемся, стоит ли это делать, обратимся к притче о милосердном самарянине, где объясняется, кто наш ближний, – и многие вопросы снимутся сами собой. Эта яркая образность и ясная повествовательность притч позволяют глубже усвоить и закрепить в памяти содержащийся в них урок. Притчи легко запоминаются, и поэтому даже если с первого раза слушатель поймет не всю их глубину, то позже он всегда сможет вернуться к ним и открыть другие, прежде незамеченные аспекты.

Социальные и общественные проблемы приходят и уходят. Проповеди, произнесенные несколько столетий назад и касающиеся исторически обусловленных вопросов (например, рабства, античного театра, принесения жертв идолам), становятся неактуальными. Евангельские же притчи говорят об основополагающих для духовной жизни человека принципах, которые неизменны на протяжении веков. Притчи продолжают жить и в XXI веке – веке компьютеров, нанотехнологий и генной инженерии. Были открыты новые континенты, сделано множество научных открытий, произошли кардинальные общественно-политические изменения, однако эти тексты продолжают волновать сердца и умы, что свидетельствует о непреложности содержащихся в них вечных ценностей. Евангельские притчи – это не идеология определенной группы людей и не философская концепция, но обращенный к каждому из нас голос Бога, который неизменен, несмотря на меняющиеся реалии окружающей жизни; поэтому и притчи всегда сохраняют свою универсальную и вечную ценность.