«Здесь я играла. Взрослою вдруг стала» («Гусарская баллада»)
Недавно прочитала книгу нашего друга Виктора Савельева «Пацанские рассказы Витьки-Воробья» о его питерском детстве. Оказывается, вместе с главой «Бутерброды моего детства» я прочитала кусок и своего украинского детства. Застываю. Глаза на мокром месте. Чего это я вдруг? Витька-Воробей меня поймёт! С его пера тоже не всегда капают чернила.
Иногда сестрички Таня и Света, жившие в доме по соседству, приглашали меня к себе в гости. Мама у них работала в детском садике, и у них зачастую на столе появлялись бутерброды со сливочным маслом – булочка по имени городская. Остатки сладки. У нас дома такая булочка не водилась. Иногда мне приходилось долго стоять в очереди даже за кукурузным хлебом. Народ был недоволен этим продуктом – Хрущев был на устах у взрослых. Я же этот хлебушек любила. Сейчас кукурузная мука – ингредиент для ресторанных деликатесов.
После девятого класса родители отпустили меня в Уфу погостить у тётушек. Отправилась я туда вместе с одноклассницей Люсей Фадеевой и её папой – у них в Башкирии тоже родственники были. В Москве Люсин папа купил ей пышную белую булку. Люся ела её одна.
…Однажды снег выпал выше забора. Но и он не мешал нам гулять – лёгкие и гибкие, мы просто перекатывались по снежным сугробам. Но такое бывало очень редко. Снег и мороз – дефицит. На коньках и лыжах не покатаешься. Летом жаркого солнца мало – не позагораешь. Но вот другие соседки-сестрички – Света и Валя Лабунские всегда ходили мимо нашего дома на карьер купаться. А слава об этом месте шла плохая – там якобы на дне валялась дохлая лошадь… Несмотря на это, наша часть улицы тоже присоединялась к таким походам. Через много лет я случайно встречу Валюшу в Уфе. Она станет стюардессой. Мы до сих пор дружим с ней.
Помню, как её мама, ветеринар, периодически навещала нашу хрюшку, заботилась о ней.
Советский строй не мешал нам жить весело и дружно. Вступление детей в пионеры и комсомол многие семьи отмечали торжественно. По выходным родители ходили в кино. Мама всё время напевала мелодии из фильмов. Особенно мне запомнились песни из «Свадьбы с приданым».
Тогда нас не пугали маньяками, на улице мы играли допоздна. Но я всё-таки боялась, боялась… цыганок. Обходила их за три версты, а пряталась почему-то за водопроводной колонкой. Железная защита!
А о нашем здоровье и красоте заботились не только учителя, но и классные санитары с повязкой на руке с изображением красного креста. А что? Круто! В младших классах мы были под контролем вот такого школьного горздрава. Перед уроком санитары проверяли даже чистоту рук.
Конечно, мы критиковали друг друга, писали заметки в школьную стенгазету… Мало что помню. Разве что частушки на школьную тему.
– Я первый ученик среди ребят:
Пятерки в мой дневник, как ласточки, летят.
Теряю счет – пятерки круглый год!
И дома уважение, и в школе мне почет!
– Ха-ха, «почет»! Совсем наоборот!
Четыре двойки в табеле – позорный счет!
– Умею я, друзья, строгать, пилить,
Могу отлично я будильник починить.
Сосед сказал, чтоб мастером я стал,
Ну просто нынче некуда деваться от похвал…
– Ха-ха, похвал, ну разве не бахвал —
Испортил три будильника, какой скандал.
Лишь позже я узнала, что мы слизали эти частушки у знаменитого хора Анатолия Чмырева.
Весной в окна моих уфимских друзей Марии и Галины заглядывают яблони. После сноса домов эти «белоснежки» уже никому не принадлежат. Яблоня в цвету! Какое чудо! Роскошные бело-розовые цветы. Раскидистые ветки, усыпанные похожими на снег яблоневыми гроздьями. Белая метель ещё не наступила. Пишу хокку. Думаю, что это хокку:
Тонкий аромат.
Шмель в белой кипени.
Ловлю его только взглядом.
Смотрю на яблони сквозь годы воспоминаний. Всегда с классом мы ходили на первомайскую демонстрацию. Веточки с яблоневыми цветами мы мастерили своими руками. И колонны демонстрантов напоминали дышащий, переливающийся нежными красками яблоневый сад.
…Четыре волнующих дня в родном украинском городке заканчиваются. На прощание фотографирую дом Вали и Светы. Он и до сих пор в хорошем состоянии, но тогда он мне казался одним из лучших в округе.
Долго ищу сувениры. Торговые комплексы полупустые, никакими приличными сувенирами не пахнет. Но в маленьких магазинчиках много конфет и шоколада. Иду на базар, долго рыскаю там. Не могу отказаться от творога – хозяйка насыпает (там говорят именно «насыпает») мне стакан творога, сверху добавляет «поход» – ещё один стакан. Целый день таскаю творог (там творог называют сыром) в сумке в полиэтиленовом пакете, обнаруживаю вечером, а с ним ничего и не случилось.
Наконец нашла подходящий сувенир – две боксёрские перчатки, на одной надпись «Украина», на другой – «Россия». Ну хоть что-то. Однако сувенир-то символический! Возвращаюсь в Уфу – город, ставший мне родным. «Вернулся я на родину. Шумят берёзки встречные…». Делюсь воспоминаниями с мамой, передаю подарки от наших шанхайских родных и от Вали Белорихи, чьё сердечко по-прежнему вызывает у меня тревогу. Подружка-то она замечательная, искренняя, добрая!
Я чувствую её любовь ко мне. Сызмальства рядом.