Глава 7
Через несколько дней после похорон герцога Орлеанского, у калитки, через которую имел обыкновение проходить во дворец Барбет-покойный, поздней ночью состоялась встреча Гилберта де Лануа и Николя Фламеля.
– Послание? – коротко спросил Гилберт де Лануа.
Николя Фламель молча передал ему свиток. Гилберт де Лануа сунул его за пояс и не прощаясь вскочил на коня. От Николя Фламеля, Гилберт де Лануа отправился к мэтру Кабошу на улицу Мясников. Привязав коня возле дома, он восемь раз постучал в дверь. Дверь открыл сам мэтр Кабош держащий в руке горящую свечу. Освещая ею путь, он провёл Гилберт де Лануа в одну из комнат. Когда они вошли в комнату, мэтр Кабош запер дверь. Он поставил свечу на стол, рядом с горящим светильником и сел напротив Гилберта де Лануа.
– Как обстоят дела, брат мой?
– Плохо, – признался Кабош, – мы пытаемся настроить горожан против д, Арманьяков, но эти сволочи ничего не хотят слушать. После того, как зарезали нашего герцога, все словно взбесились. Подавай им бургундцев. Этих прикончат без уговоров.
– Следует изменить положение в обратную сторону!
– Легко сказать, – Кабош почесал лысую голову, – попробовали бы сами походить, послушать, что они говорят про бургундцев. А тут ещё слух пошёл, будто граф Д,Арманьяк королеву шлюхой назвал. Так они после этого и вовсе готовы его на руках носить. Нет! Ничего не выйдет!
– Любой вопрос можно решить, следует лишь напрячь ум!
Кабош разозлился.
– Ну если вы такой умный, сами и решайте. Говорю вам, не получится, значит не получится. Я сам горожанин. Возглавляю гильдию мясников, меня все уважают, не то что вас, или другую знать. Но всё одно не хотят слушать. Уж если кто из нас вобьёт себе что в голову, это криком не выбьешь.
Некоторое время Гилберт де Лануа напряжённо размышлял, разглядывая мерцающее пламя свечи.
– Отец Вальдес будет недоволен, – наконец произнёс он.
Кабош побледнел, услышав эти слова.
– Я всё что угодно сделаю во имя ордена и отца Вальдеса, но как мне уговорить целый город восстать против д, Арманьяков?
– Я помогу!
– Поможете? – недоверчиво переспросил Кабош.
– Помогу, – подтвердил Гилберт де Лануа, в голове которого внезапно созрел дьявольский план, – есть люди, которые известны всему Парижу и пользуются уважением горожан?
– Я!
– Мы выберем кого-нибудь из уважаемых горожан и убьём его, – пояснил свою мысль Гилберт де Лануа.
– Зачем? – не понял Кабош.
– Обвинив в преступлении Д,Арманьяков и заставим город пойти против них.
– А если они не поверят?
– Предоставь это мне. Твоя задача наметить жертву и в нужный момент убить её!
– В таких делах я мастер, – хихикнул Кабош, – есть у меня один на примете кое-кто, денег взаймы у него взял на прошлой неделе.
– Раз мы всё решили, – Гилберт де Лануа поднялся со своего места, – готовьтесь и ждите сигнала к нападению.
Кабош проводил его обратно до двери.
– Во имя Анатаса! – Гилберт де Лануа поднял вверх три пальца.
– Во имя Анатаса! – повторил за ним Кабош, отвечая тем же знаком.
Покинув Кабоша, Гилберт де Лануа поскакал к выезду из города. У него на руках имелся пропуск, подписанный королевой, и стража беспрепятственно выпустила его из города. Выехав из Парижа, Лануа пришпорил коня, направляясь по дороге в Амьен. Он скакал почти не останавливаясь и через два дня достиг Амьена. Там он поменял коня на свежую лошадь, наскоро перекусил в придорожной харчевне, а затем расспросив у местных жителей дорогу на Турне, отправился дальше. В следующие два дня он без хлопот миновал графство Артуа. В Турне, Гилберт де Лануа снова сменил лошадь и после небольшого отдыха, продолжил путь. К концу пятого дня, он достиг городских ворот Гента. Перед воротами города он увидел отряд всадников, на плащах которых красовались Андреевские кресты. Такие знаки носили лишь те, кто принадлежал к числу сторонников герцога Бургундского. Среди всадников одно лицо показалось Гилберту де Лануа знакомым. Он направил коня в сторону рыцаря. Тот почти сразу же заметил приближающегося всадника и поскакал ему навстречу.
– Гийом!
– Гилберт!
Оба брата спешились с лошадей и крепко обнялись. Они не виделись больше года и сейчас придирчиво оглядывали друг друга.
– Ты возмужал, – заметил Гилберт де Лануа.
Ещё недавно его младший брат был безусым юнцом, а сейчас это был молодой человек в расцвете сил.
– Ещё бы чёрт возьми, – расхохотался Гийом де Лануа, – пока ты писал письма братец, я участвовал в боевых стычках. Монсеньор лично благодарил меня за отвагу.
– Рад за тебя, – искреннее поздравил брата Гилберт де Лануа, – у меня спешное дело к монсеньору. Поговорим позже.
– Монсеньор занят выяснением отношений с бургомистром, – весело ответил Гийом де Лануа, – видишь ли братец, бургомистру не по душе, то что мы обижаем добрых горожан Гента. А мы всего-то проткнули парочку сверх упитанных толстяков.
– Проводи меня в Ратушу!
– Как скажешь братец!
Гийом де Лануа проводил брата к Ратуше. Как раз в то мгновение, когда они подъехали к Ратуше, из неё выходил взбешенный герцог Бургундский.
Увидев Гилберта де Лануа, герцог мгновенно преобразился.
– Монсеньор, важные новости из Парижа! – с поклоном сообщил Гилберт де Лануа.
– Следуй за мной, – коротко приказал ему герцог бургундский.
– Я найду тебя, – шепнул брату Гилберт де Лануа, отправляясь вслед за герцогом Бургундский к особняку возле Ратуши, который герцог снял на время пребывания в Генте.
О чём шла речь в разговоре герцога Бургундского и Гилберта де Лануа, мы вскоре узнаем.