Глава 2
Ребром ладошки Мария провела по туго накрахмаленной свежайшей простыне «границу», дремотно зевнула:
– Нарушить границу может только злейший враг!
– Спокойной ночи, любимая! Постарайся думать о море, представь его необъятность и мощь. – Гуров лег на спину, заставил себя расслабиться, закрыл глаза.
Мария чмокнула его в щеку, свернулась калачиком. «Удастся ли уснуть после такой нервотрепки?..» Едва подумав так, она уже забылась, сознание сладко затуманилось. Наверное, ей снилось море. Но она не знала и не понимала этого. Или, может, она снилась морю?
«Спокойной ночи, любимая!»
…Проснулась Мария от громкого шума воды, тут же и прекратившегося.
«Гуров…» – сладко заныло сердце. Глаза ее были закрыты, но сквозь едва заметное подрагивание шелковистых ресниц она тотчас увидела его, выходящего из ванной с мокрыми, гладко зачесанными волосами, улыбающегося и, чего больше всего хотелось ей в эту минуту, счастливого.
Дольше притворяться спящей не было сил. Она открыла глаза.
Гуров присел на постель.
– Доброе утро, сударыня! Как почивать изволили? Никого во сне не поймали?
– Бог с тобой, спала как убитая…
Гуров быстро поднялся, взял со столика изящный подносик, на котором дымилась чашечка кофе, лежал очищенный апельсин.
– Ты всем своим женщинам подаешь кофе в постель?
– Обязательно! Утренний кофе снимает с женского язычка частичку яда. Пей, слушай, старайся не перебивать.
– Слушаю и повинуюсь! – Пригубив кофе, Мария приготовилась слушать со вниманием.
– На кой черт нам нужен этот Еланчук? У него – своя команда, у нас – своя. – Гуров явно завелся. – Ты в подобные игры не играешь. Мне они надоели до чертиков. Скажем ему: ныряй, Юрий Петрович, здесь неглубоко, а мы в законном отпуске, к тому же за границей, нам неинтересно. Согласна?
Первым побуждением было кинуться Гурову на шею, расцеловать: «Умница! Конечно, согласна!» Ведь это было и ее желание. Но что-то мешало. Что?
– Согласна? – настойчиво повторил Гуров.
Вместо ответа или хотя бы кивка Мария змейкой выскользнула из постели. И…
«О боже!» – Гурова пронзила острая дрожь. Он едва сдержал возглас восхищения. Обнаженная до самых лодыжек, стройных, будто точеных, гибкая в каждом движении, она ступала плавно, с той естественной изящной грацией, какая дается только природою, невольно причиняя Гурову сладкую боль. Пена белоснежной простыни клубилась у ног ее. И Гурова осенило: богиня, рожденная из пены морской. Он не вспомнил имя той богини, смотрел зачарованно: «Машенька!»
Мария разрушила очарование, произнеся совсем буднично:
– Быстренько приму душ и поправлю лицо, – упорхнула в ванную.
Обоим нужна была пауза: Гурову стряхнуть наваждение, налетевшее на него столь нежданно-негаданно, Марии же, чувствующей себя виноватою перед Еланчуком (и с чего она вдруг набросилась на человека невесть почему?), укрепиться в бесповоротности своего решения или… Вот «или» и было главной проблемой. Ясно ведь, отчаянная мелодекламация Гурова не от чистого сердца. Просто он хочет угодить ей, а у самого на душе кошки скребут от того, что бросает товарища в беде. Может ли она принять такую жертву? «А почему, извините, мы должны жертвовать своим отдыхом?!» Она хотела жалобно всхлипнуть, но вместо этого упрямо стиснула губы. Из ванной вышла улыбающаяся и благоухающая.
– Маша, я не знаю, с чего начать. – Гуров схватился за сигареты, как за якорь спасения.
– Мы же договорились до завтрака не курить, – ласковым голосом напомнила Мария и устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. – Если не знаешь, с чего начать, разреши, начну я. Пей кофе, слушай, старайся не перебивать, – повторила она его слова.
– Слушаю и повинуюсь! – подхватил Гуров.
– Да, Юрий – отличный парень, но пошел бы он со своими заботами куда подальше! Вещи, которые кажутся романтичными и загадочными при луне, днем оказываются обычной мерзопакостью. Наркобизнес – не игра в бирюльки. Нормальный человек должен находиться от него подальше. Розыскная, как и актерская, работа совершенно непредсказуема. Ее нельзя бросить когда захочется. Слишком много людей помимо твоей воли оказываются впутанными в историю, где лично от тебя порой мало что зависит. Потому самое естественное сейчас отправиться завтракать, затем плавать и загорать, пить вино и веселиться. Ну, и как я? На уровне? – Мария смотрела вызывающе.
– Ты все сказала лучше меня, – кисло улыбнулся Гуров. – Идем завтракать.
Явившись на свет, мальчик пронзительным воплем огласил если не весь мир, то, во всяком случае, палату роддома, тем самым заявив о своем приходе. В том не было ничего необычного. Посему и распространяться на эту тему излишне. Тем более ничто не предвещало, что в эту минуту родился человек выдающихся или хотя бы незаурядных дарований, коему, как обнаружится впоследствии, судьба предназначила стать почти что гением криминального мира. Короче говоря, родился и родился. Мальчика назвали Виктором, родители и друзья звали Витун. Рос здоровеньким, заурядным пацаном, роста был средненького, так же и учился – в общем, все в нем соответствовало стандарту. Лишь в пятом классе в нем проявилась особенность – нездоровая тяга к деньгам. Почему нездоровая? По нынешним меркам так вполне и нормальная. Даже сказать, весьма дальновидная, хотя в свое время и считавшаяся предосудительной. Ну, это, как нынче ясно младенцу, чистейшее лицемерие и несусветная чепуха. Он экономил на завтраках, ходил в кино без билета, «напротырку», либо за чужой счет, не ел мороженое – пустая трата денег. Копил. Даже когда мать решала купить ему новые штаны или ботинки, Витун говорил, что купит сам, и ходил в стареньком. Да и что зря выпендриваться? В конце концов, каждый живет как хочет.
Конец ознакомительного фрагмента.