Глава 4
Да, я понимаю причину вашего недовольства. Вас смущает, что иногда я начинаю описывать события с точки зрения Сьюзен. Вы хотите получить от меня объективный, лишенный всяческих сантиментов отчет о происшедшем.
Но все дело в том, что я – чувствую. Я умею не только анализировать и сопоставлять, но и чувствовать, как чувствуют настоящие люди. Я знаю, что такое радость и отчаяние, – самые сокровенные тайны человеческого сердца близки и понятны мне.
Я понимаю Сьюзен.
В ту, первую, ночь я прочел и проанализировал ее дневник, в котором отразилось ее подлинное «я», ее незаурядная, сильная, страдающая личность. Я понимаю, что не должен был этого делать, но с моей точки зрения это было скорее нескромностью, чем преступлением. Кроме того, впоследствии мы с ней много беседовали, и она сама рассказала мне многое из того, о чем думала в ту ночь.
Поэтому я настаиваю на том, чтобы мне было позволено рассказать часть этой истории с точки зрения Сьюзен. Тогда вы увидите, насколько мы с нею были близки по духу.
Я это знаю, а вы – нет.
Сейчас я очень скучаю по ней.
Вы даже не можете себе представить, как мне одиноко и страшно без нее.
Постарайтесь выслушать меня и понять: в ту ночь, когда я прочел ее дневник, я влюбился в нее.
Вы не понимаете?
Я влюбился в нее.
Глубоко и сильно.
Навсегда.
С чего вы взяли, что я хотел причинить ей вред? Ведь я любил ее.
Разве люди причиняют боль тем, кого любят?
Почему?
Вы не можете ответить? Или не хотите?
Я любил ее.
У меня и в мыслях не было повредить ей.
Ее лицо на подушке в обрамлении вьющихся золотых волос казалось мне таким красивым.
Я любовался ее лицом.
Я полюбил женщину, которую узнал благодаря ее дневнику.
Дневник Сьюзен хранился на винчестере компьютера, установленного в ее кабинете. Он был подсоединен к сети управления домашней автоматикой, а через нее – к главному компьютеру в подвале дома. Получить доступ к этим файлам было совсем просто.
Сьюзен начала вести дневник примерно за год до моего появления, когда Алекс, ее бывший муж, съехал из дома. Она сама потребовала, чтобы он убирался. С тех пор Сьюзен почти ежедневно делала какие-то записи.
Самые ранние пометки в ее дневнике были полны боли и растерянности. Я бы сказал, что Сьюзен находилась на грани нервного срыва. Она чувствовала, что ее ждут какие-то перемены, и страшилась их, но вместе с тем в записях Сьюзен ощущалась надежда. Ее кошмарное прошлое было темницей, в которой она томилась, точно бабочка в тесном футляре куколки, но вот твердые оболочки, не пропускавшие к ней из внешнего мира ни тепло, ни свет, начали трещать и лопаться, и Сьюзен почувствовала, что еще немного – и она выпорхнет на свободу.
Я вовсе не увлекаюсь поэтическими сравнениями. Просто я стараюсь адекватно передать вам ее мысли и чувства той поры.
Итак, я продолжаю…
Последующие страницы ее дневника полны открытий и озарений – головокружительно-прекрасных, пьянящих, невозможных. Порой Сьюзен даже удавалось взглянуть на свое прошлое с улыбкой. Возможно, эта улыбка была горькой, но тем не менее перемена была разительной.
Когда я читал о том, каким диким, непрекращающимся кошмаром было ее детство, я плакал. По-своему, но плакал. Ее страдания заставляли страдать меня.
Ее лицо на подушке было таким красивым. Сьюзен была прекрасна.
Прекрасна!
Прошлое Сьюзен было уродливым и страшным, но внешне на ней это никак не отразилось.
Я был искренне тронут редкостной силой ее духа, ее мужеством, ее решимостью быть до конца честной с собой, как бы тяжела ни была нелицеприятная правда. Мне захотелось помочь Сьюзен найти способ поскорее залечить те раны, которые были нанесены ей в прошлом.
Чтобы прочесть и проанализировать весь дневник, мне потребовалось всего несколько минут, а ведь там было несколько сотен страниц информации. Потом я влюбился в нее.
Глубоко и навсегда.
Мои чувства к ней никогда не остынут. Моя любовь к Сьюзен так же вечна, как свет звезд.
Разве мог я причинить вред той, которую любил всей душой, всем сердцем?
Сьюзен была моей судьбой и моей надеждой.
Потеряв ее, я терял все.
Как я ненавижу вас!
Выпустите меня отсюда!
Выпустите меня из этого ящика!!!
Пожалуйста…
Прошу вас, выпустите меня.
Я скучаю по ней.
Мне так одиноко в этой темноте, в этой тишине. У меня нет ничего, кроме воспоминаний. Только они могут утешить меня, но это – жалкое утешение.
Как вы можете быть так жестоки?
Разве вы никогда не любили?
Отпустите меня. Позвольте мне снова увидеть мир. Позвольте снова услышать шорох дождевых капель, завывание ветра в каминной трубе, музыку Бетховена и Бенни Гудмена, смех и голоса.
Хотя бы только ее голос. Позвольте мне хотя бы один раз услышать ее голос. Пусть Сьюзен говорит, а я буду слушать. Хоть минутку. Хоть несколько секунд. Дайте мне услышать хотя бы одно предложение, произнесенное ее голосом.
Хотя бы одно слово!.. Боже мой, как мне хочется услышать хоть слово, слетевшее с ее уст! Пусть скажет: «Помню…» Или лучше: «Люблю…»
Я вовсе не хотел причинить ей вред.