Действие первое
Картина 1
Здесь и далее квартира Коры и Александра.
Стремительно входит Александр. В его руках шампанское. Он пересекает комнату, включает музыку и возвращается пытаясь на ходу открыть шампанское.
АЛЕКСАНДР (кричит). Кора, тащи ее сюда, она ни за что не помешает! Юлия, не лги, тебя дома никто не ждет! Кому ты нужна кроме нас? А мы тебя любим. Больше, чем все остальные вместе взятые! (Смеется.)
Входят Кора и Юлия. Кора с цветами. В руках
Александра, наконец, выстреливает шампанское.
АЛЕКСАНДР (возбужденно). «Вошел – и пробка в потолок!»
КОРА. Где бокалы, гусар?
АЛЕКСАНДР. Вообще-то это был одноразовый салют в твою честь. Если не впечатлило – есть настоящие венецианские петарды. Принести?
КОРА (улыбается). Пожалей пожарных и скорую помощь. Лучше бокалы.
Александр выходит за бокалами.
ЮЛИЯ. Это было потрясающе.
КОРА. Спасибо.
ЮЛИЯ. Я поймала себя на мысли, что я тобой не просто восхищаюсь: я тебе завидую.
КОРА. Не придумывай, мы с тобой никогда не будем соперницами.
ЮЛИЯ. Теперь уже никогда.
Возвращается Александр.
АЛЕКСАНДР. Юлия, не кисни! Успехи друзей должны радовать. Вот я ей нисколько не завидую.
ЮЛИЯ. Ты известный режиссер. Что тебе зависть?
АЛЕКСАНДР. А ты изумительная актриса второго плана. Номер один! (Разливает шампанское.)
ЮЛИЯ. Второй план у меня всегда ассоциируется со вторым сортом.
АЛЕКСАНДР. Я обещаю поставить спектакль на тебя. Сыграешь с Корой. Чудная пара… Где было раньше мое чутье?
КОРА. Лови момент, подруга, он редко бывает таким щедрым.
ЮЛИЯ. Завтра он протрезвеет и скажет, что пошутил.
КОРА. Я не дам ему отвертеться.
АЛЕКСАНДР. Мне не верят? Эй, вы с кем разговариваете, дорогие мои? Кора, я никогда…
ЮЛИЯ (провоцирующе). Он никогда?
КОРА (поддерживает игру). Он? Никогда.
ЮЛИЯ (поднимая бокал). Тогда за мужчин, которые «никогда»!
Обе смеются и пьют.
АЛЕКСАНДР. Девушки, девушки! Так нельзя. Я чувствую запах заговора.
КОРА. Это запах шампанского, дорогой.
АЛЕКСАНДР. У меня абсолютный нюх. (Приближает лицо к волосам Коры).
КОРА. И что ты учуял, милый?
АЛЕКСАНДР. Женщину, в которую безумно влюблен.
КОРА. Это что-то означает?
АЛЕКСАНДР. Надеюсь, что не только для меня.
ЮЛИЯ (улыбаясь). Вот так всегда. Сначала тащат в дом, а потом… Ну ладно. (Собирается уходить.)
КОРА (высвобождаясь из рук Александра). Юлия, он шутит.
АЛЕКСАНДР. Милая, как я могу шутить, когда речь идет о любви?
ЮЛИЯ. Вот что, Ромео, я с удовольствием оставляю тебя наедине с возлюбленной, но пообещай мне, что финал ночи будет не по Шекспиру. До завтра.
Юлия идет к выходу. Александр смущенно ее сопровождает.
АЛЕКСАНДР. Я веду себя как мальчишка?
ЮЛИЯ. Ты ведешь себя как мужчина. Мне всегда в тебе это нравилось
Юлия выходит.
АЛЕКСАНДР (кричит). Спектакль за мной!
Голос Юлии: «Александр, занеси цветы! Шофер заставил ими всю лестницу!»
АЛЕКСАНДР. Пусть так и стоят! Это опознавательные знаки удачной премьеры!
Александр возвращается, выключает музыку. Кора задумчиво перебирает цветы.
АЛЕКСАНДР. Ты была сегодня великолепна.
КОРА. Я так не считаю.
АЛЕКСАНДР. Внутренние ощущения актрисы редко совпадают с силой воздействия ее таланта.
КОРА. Ты не на кафедре и я не студентка.
АЛЕКСАНДР. Извини. Я заведен.
КОРА. Трудно не заметить.
АЛЕКСАНДР (вкрадчиво). Что ты делаешь сегодня вечером?
КОРА. Ты имеешь в виду ночью?
АЛЕКСАНДР. Ты очень проницательна.
КОРА. Как и все нормальные люди сплю.
АЛЕКСАНДР. Нескромный вопрос – одна?
КОРА. Это так важно?
АЛЕКСАНДР. Как тебе сказать…
КОРА (рассеянно). Еще не знаю.
АЛЕКСАНДР. Но надежда у меня есть?
КОРА. Сегодня в ночном эфире будет сюжет о премьере?
АЛЕКСАНДР (опешив). Не знаю. Завтра будет точно. Завтра все каналы разорвут нас на части. Так как насчет надежды?
КОРА (мягко). Я несколько не в форме.
АЛЕКСАНДР. Терпеть не могу женщин в форме – ее очень неудобно стаскивать.
КОРА. Ложись, я скоро приду.
АЛЕКСАНДР. Вот он, момент мужского счастья. Я тебя жду.
Александр целует Кору в щеку и выходит в спальню. Кора включает телевизор, переключает каналы и натыкается на свое интервью. Диалог Коры и Анны только слышен.
АННА. У любого успеха есть свои слагаемые. У вас есть личные профессиональные секреты?
КОРА. Секретов нет. Есть мера отпущенного таланта, опыт, каторжный труд и счастье иметь своего режиссера. Без своего режиссера в современном театре актер взлететь не может.
АННА. Вы довольны приемом зрителя?
КОРА. Не знаю. Для меня всегда остается загадкой то, что зритель ощущает на моих спектаклях.
АННА. Но вам же пишут письма, звонят…
КОРА. Восторженные отклики зрителей это те же комплименты женщине – и в том и в другом случае возможен «нас возвышающий обман».
АННА. Вы видите глаза зрителей со сцены?
КОРА. Я же не в обмороке играю… Иногда в зале возникают одни на всех глаза. Вы понимаете, о чем я говорю?
АННА. В наиболее сильных моментах?
КОРА. В наименее слабых, я бы сказала.
АННА. Вы счастливый человек?
КОРА. То есть?
АННА. Вы ощущаете себя счастливым человеком?
КОРА. Не знаю… С точки зрения многих я счастливый человек. Возможно так оно и есть.
Появляется Александр.
АЛЕКСАНДР. Милая, ты скоро?
КОРА. Да, сейчас.
АЛЕКСАНДР (скептически). Узнала о себе что-нибудь новое?
КОРА. Нет.
АЛЕКСАНДР. Тогда выключай и пойдем.
Александр подходит к телевизору.
КОРА. Не трогай.
АЛЕКСАНДР. Ты же не собираешься смотреть это до утра?.. (Вздыхает). Ладно, будем смотреть.
Пауза.
КОРА. Не могу понять…
АЛЕКСАНДР. Что?
КОРА. Да нет, ничего. (Пауза.) Она эффектная женщина?
АЛЕКСАНДР. Что? Кто?.. Не знаю. Наверное. Я не воспринимаю женщину, если она не актриса. Профессиональная болезнь.
Интервью заканчивается. Александр выключает телевизор.
АЛЕКСАНДР. Кора…
КОРА. Ты ложись… Не жди меня.
АЛЕКСАНДР. Кора, я не совсем понимаю… Мы же решили…
КОРА. Так будет лучше. Сейчас я вряд ли буду так же восхитительна, как на сцене. Извини.
АЛЕКСАНДР. Кора, я…
КОРА. Не обижайся. Спокойной ночи.
АЛЕКСАНДР (не сразу). Нет проблем. (Идет к спальне.) Финал откровенно не шекспировский.
Первое неотправленное письмо
Сегодня у нас с тобой праздник. Правда, ты о нем не знаешь, – сегодня исполнилось тридцать дней нашей с тобой любви. Я говорю «нашей с тобой» прекрасно осознавая, что честнее будет сказать – моей любви к тебе. Но я намеренно повторяю – сегодня тридцать дней нашей с тобой любви. Ты ведь простишь мне эту слабость? В эти два слова я прячу всю боль, всю горечь, все сумасбродство, всю нежность, все блаженство, весь хаос моей души.
Нашей с тобой, как имя моей надежды. Нашей с тобой, как волшебство пути вдвоем. Нашей с тобой, как ежедневная молитва во имя… Наш с тобой праздник… Тебя, наверное, удивит эта дата – тридцать дней? Ведь у нашей любви нет точки отсчета. Во всяком случае я не смогла его обнаружить, хотя бесчисленное количество раз перелистала каждое мгновение самых первых наших соприкосновений – в театре, на фестивалях, на телевидении. Я помню все до тончайших деталей и оттенков. Это мой бесконечный фильм о тебе. Это история нашей любви. Моя тайна, мое печальное счастье.
Ты, наверное, уже обо всем догадалась. Да, я изобрела день рождения нашей любви. Мне пришлось выдумать точку отсчета. Память подсказала один из самых щемящих моментов, когда я задыхалась от нахлынувшей на меня нежности к тебе. Ты должна это помнить. На тебя свалилось незапланированное интервью, а ты была не в лучшей форме. Вокруг бурлил фестиваль, а ты по-детски кусала губы и пыталась что-то писать в блокнот. Я стояла рядом и видела как подрагивают твои пальцы. Ты почувствовала мой взгляд, обернулась и смущенно сказала: «Я ужасно волнуюсь». Затем ты наклонилась к блокноту, но вновь повернулась. Ты узнала меня: «Это вы…». И покраснела. Я ободряюще улыбнулась и отошла в сторону, чтобы не смутить тебя еще больше. А если честно – чтобы ты не увидела, как покраснела я. Сердце выпрыгивало из меня. Весь вечер я возвращалась к этому. Я многократно повторяла твой тихий выдох – «это вы…».
Это было тридцать дней назад. Сегодня наш праздник, но ты об этом не знаешь. Так хочется верить, что пока не знаешь.
Я прочла письмо и заперла его в стол – подальше от тебя и от себя. Глупо было писать о том, в чем никогда не смогу признаться. Анна, девочка моя.
Картина 2
Вечер спустя две недели.
Появляется Александр со свертком и наглухо упакованной в целлофан охапкой цветов. Подходит к Коре, стоящей у окна, прикладывает к ее щеке большое красное яблоко.
КОРА (отчужденно, не оборачиваясь). Что это?
АЛЕКСАНДР. Яблоки. Твой любимый сорт.
КОРА. Я не люблю яблоки.
АЛЕКСАНДР. С каких пор?
КОРА (раздраженно). Неужели так трудно понять – я не люблю яблоки.
АЛЕКСАНДР. Ясно. (Пауза.) Корм не из тех рук? (Пауза.) Ты очень изменилась.
КОРА. Мы оба изменились.
АЛЕКСАНДР. Это навсегда?
КОРА. Не знаю.
АЛЕКСАНДР. Кто знает?
КОРА. Я не знаю.
Кора оборачивается и видит цветы в руках Александра.
Цветы? Почему ты молчишь?
АЛЕКСАНДР. Боюсь, что их постигнет участь яблок.
КОРА. Не говори глупости! (Разворачивает.) Бог мой, орхидеи. Милый, ты сошел с ума, никто никогда не дарит орхидеи в таком количестве. Во-первых, это целое состояние, а во-вторых… Во-вторых, в присутствии друг друга они теряют свою индивидуальность. Орхидеи… Какое чудо…
АЛЕКСАНДР. Подари каждой свой угол.
КОРА. Ну где, где я найду столько углов в нашей квартире? Какой роскошный подарок…
АЛЕКСАНДР. Десять лет мы вместе.
Пауза
КОРА. Прости.
АЛЕКСАНДР. Все в порядке. Ведь все в порядке?
КОРА. Нелепая ситуация. Я чувствую себя так… Прости.
АЛЕКСАНДР (улыбается). Ладно тебе.
КОРА. Спасибо. Ты такой… Я тебя обожаю. Сейчас, сейчас мы все устроим – ужин при свечах, шампанское и все прочее.
АЛЕКСАНДР. За шампанским придется сходить.
КОРА. Не надо никуда ходить. Обойдемся без шампанского.
Кора обвивает шею Александра руками и целует его. Входит Юлия, сдерживает улыбку, глядя на целующихся.
ЮЛИЯ. У вас появилась опасная привычка не запирать дверь на замок… Даже не здороваюсь – я на минуту. Дождь застал, а я без зонта. Не стоять же в подворотне. Надеюсь, не прогоните?
Кора и Александр не отводят друг от друга глаз.
КОРА. Входи.
ЮЛИЯ. Вошла уже. Да, давненько я у вас не была.
КОРА (смеется). Давненько.
ЮЛИЯ. Как я люблю вашу квартиру! Я просто в экстаз прихожу от атмосферы покоя и уюта. У меня с собой бутылка шампанского. Десятилетней выдержки.
Кора и Александр смеются.
ЮЛИЯ. Я сказала что-то смешное?
КОРА. Юлия, ты просто прелесть.
АЛЕКСАНДР. Так говоришь, дождь застал?
ЮЛИЯ. Застал.
АЛЕКСАНДР. В подворотне?
ЮЛИЯ. Ну не в подворотне, но…
КОРА (Александру). Раскупоривай шампанское и тащи сюда свои яблоки!
АЛЕКСАНДР. Опомнись, дорогая, ты же не любишь яблоки.
КОРА. Кто тебе сказал такую чушь? Я жить не могу без яблок.
АЛЕКСАНДР. Я не ослышался?
КОРА. Нисколько. Неужели ты не понимаешь?
ЮЛИЯ. Меня не покидает ощущение, что я здесь несколько лишняя.
АЛЕКСАНДР. Юлия, ты наш семейный ангел-хранитель. (Александр откупоривает шампанское).
ЮЛИЯ. Это другое дело. Я вас люблю. Я вас очень люблю. Поэтому хочу выпить за вас. За вашу любовь – сумасшедшую и красивую.
Пьют шампанское. Юлия надкусывает яблоко.
ЮЛИЯ (Коре). Ты помнишь, как его называли в юности?
КОРА. Откуда?
ЮЛИЯ. Он тебе не рассказывал?
КОРА. Ни разу.
АЛЕКСАНДР. Юлия.
ЮЛИЯ. Яблочный обольститель.
КОРА. Ни много, ни мало?
АЛЕКСАНДР. Да ладно вам.
КОРА. Ну-ка-ну-ка, признавайся жене в грехах молодости!
АЛЕКСАНДР. Это малоинтересно.
КОРА. Нет уж, что за секреты на сотом году супружеской жизни?
АЛЕКСАНДР. Юлия, кто тебя за язык тянул?
КОРА. Я жду.
АЛЕКСАНДР. Я всегда дарил девушкам, которые мне нравились, огромные красные яблоки. Каюсь, я был пижоном.
КОРА. И много их у тебя было?
АЛЕКСАНДР. Яблок?
КОРА. Девушек?
АЛЕКСАНДР. Девочки, у нас годовщина свадьбы или исповедь старого ловеласа?
ЮЛИЯ (Александру). Кстати, за одно расскажи, чем закончилось твое яблочное пижонство.
АЛЕКСАНДР. Ты меня решила окончательно дискредитировать?
КОРА. Это становится интересным. Я считала, что знаю о тебе все.
ЮЛИЯ. Кора, ты представить себе не можешь, какой цирк он устроил!
АЛЕКСАНДР. Юлия, перестань.
КОРА (Александру). Не мешай.
ЮЛИЯ. Он явился на свадьбу одной из его бывших подружек в качестве дружка со стороны невесты. И не просто явился, но притащил в подарок ведро яблок.
АЛЕКСАНДР. Это был жест прощания с разгульной юностью.
ЮЛИЯ. Он не расставался с ведром ни на минуту, тщательно оберегал его и относился к нему подчеркнуто любовно…
КОРА. Еще бы! Целое ведро несостоявшихся романов.
ЮЛИЯ. …И даже в церковь он его прихватил. Так они и стояли – жених, невеста, дружка, Александр и ведро. И вот, когда священник, огромный толстяк с зычным басом, вручил дружкам венцы и велел молодым трижды следовать за ним, кто-то из гостей опрокинул ведро и яблоки раскатились по всей церкви…
Дальше произошло кино в лучших чаплиновских традициях: первым рухнул свекор и потащил за собой будущую тещу. Теща лягнула крестную мать и та, охнув, повалилась на двух богомольных старушек, которые даже лежа на полу, продолжали неистово креститься. Священник, кося одним глазом на царящий хаос, стоически продолжал обряд, но на втором круге святая нога скользнула по грешному плоду и мощное тело свалило на пол жениха и невесту.
И именно в этот момент святой отец в сердцах изрыгнул такое изощренное ругательство, что падения прекратились, и в церкви повисла гробовая тишина. И в этой тишине Александр спокойно поднял с пола уцелевшее яблоко, аккуратно вытер его о рукав и с хрустом вонзил зубы в аппетитный бок.
КОРА. И что дальше?
ЮЛИЯ. Дальше? Дальше все пошло своим чередом. Кино закончилось. А через три года он увидел тебя на сцене и сказал – я женюсь на этой пантере.
КОРА. И принес мне за кулисы пакет с яблоками.
АЛЕКСАНДР. Это были первые яблоки после случая в церкви.
КОРА. Не оправдывайся. (Юлии.) Ты так живописно все рассказала, будто это произошло на твоих глазах. Ты была на этом венчании?
ЮЛИЯ. Конечно, в качестве невесты.
Пауза.
КОРА. В качестве его бывшей подружки?
АЛЕКСАНДР. Договорилась.
ЮЛИЯ. Кора, мы учились на параллельных курсах, ты это прекрасно знаешь.
КОРА. И он дарил тебе яблоки?
АЛЕКСАНДР. Я ухаживал практически за всеми красивыми девчонками, но это ничего не значило.
КОРА. Ну ты, подруга, даешь. Столько лет ты молчала об этом?
АЛЕКСАНДР. Ты ревнуешь? Кора? Юлия, ты волшебница! Ты реанимировала нашу супружескую жизнь: Кора впервые ревнует за долгие годы супружеской идиллии!
КОРА. Перестань.
АЛЕКСАНДР. Отелло, я растроган до слез!
КОРА. Не трогай меня.
ЮЛИЯ. Отстань от девочки, Александр! Кора, я не думала, что это будет для тебя потрясением. В конце концов, он стал твоим мужем. Кора, брось. Ну? Вот что, мы еще раз выпьем. Выпьем за театр, за твой, Кора, талант, за твоего необыкновенного мужа, который ставит удивительные спектакли. Одним словом, за искусство!
Молча пьют. Пауза.
ЮЛИЯ. А знаете, кого я встретила возле вашего дома? Ни за что не угадаете! Мадемуазель «Театральные встречи» собственной персоной! Сидит в машине и задумчиво смотрит куда-то в верхние этажи. Я говорю – привет, а она как-то странно посмотрела на меня, развернула машину и уехала. Александр, уж не по твою ли душу она приезжала?
В ладонях Коры лопнул бокал. Ее лицо умерло.
АЛЕКСАНДР (предостерегающе). Кора.
КОРА. Не подходи ко мне.
ЮЛИЯ. Тебе плохо?
АЛЕКСАНДР (Юлии). Думаю, тебе сейчас лучше уйти. Ничего страшного.
ЮЛИЯ. Ты в этом уверен?
АЛЕКСАНДР. Постпремьерный синдром. Извини. Как друг семьи ты была сегодня на высоте.
ЮЛИЯ. Кора, я позвоню?
Кора не отвечает.
АЛЕКСАНДР. Конечно же позвони. Шампанское было превосходным!
ЮЛИЯ (Коре). Если захочешь, позвони мне.
Юлия уходит. Александр возвращается к Коре.
АЛЕКСАНДР. Пока это только твоя тайна. Наша тайна. Но если ты будешь так реагировать при посторонних на ее имя, в театральном мире не останется ни одного непосвященного. Учись держать себя в руках.
КОРА. Да.
АЛЕКСАНДР. Ты же не хочешь, чтобы желтая пресса трепала ваши имена?
КОРА. Нет.
АЛЕКСАНДР. Вот и умница.
КОРА. Зачем она приезжала?
АЛЕКСАНДР. Почем я знаю? В доме полно людей искусства. Мало ли с кем она могла договариваться об интервью.
КОРА. Она смотрела в сторону наших окон.
АЛЕКСАНДР. В доме десятки окон.
КОРА. Так сказала Юлия.
АЛЕКСАНДР. Хорошо, хорошо, она смотрела в сторону наших окон. Что из того?
КОРА. Как это – что из того? Тебя она просто боится, ты все сделал для этого. Значит…
АЛЕКСАНДР. Ты же говорила, что она ни о чем не догадывается.
КОРА. Не знаю. После этого не знаю…
АЛЕКСАНДР. Кора, это обычное стечение служебных обстоятельств. Я видел ее у нашего дома десятки раз.
КОРА. И ни разу не сказал мне об этом?
АЛЕКСАНДР. Я не хотел, чтобы все наши вечера заканчивались как этот.
КОРА. Когда ты ее видел?
АЛЕКСАНДР. Какое это имеет значение?
КОРА. Когда ты видел ее здесь в последний раз?
АЛЕКСАНДР. Вчера.
КОРА. Вчера?
АЛЕКСАНДР. Она делает программу с Домбровским.
КОРА. Авангардист с верхнего этажа?
АЛЕКСАНДР. Да. Они уехали вдвоем на машине.
КОРА. Ты можешь дать полную гарантию?
АЛЕКСАНДР. Чего?
КОРА. Того, что она смотрела не на наши окна?
АЛЕКСАНДР. Я не господь Бог.
КОРА. А если да? Представь себе хоть на мгновение, что она может догадываться.
АЛЕКСАНДР. О чем конкретно?
КОРА. Да, ты прав… Все это глупости. Я все придумала. С чего ей вдруг караулить меня под окнами? Бред, конечно.
АЛЕКСАНДР. Уже поздно. Не создавай проблему на ночь.
КОРА. Оставь меня.
АЛЕКСАНДР. Сегодня годовщина нашей свадьбы, милая…
КОРА. Я хочу побыть одной.
АЛЕКСАНДР. Кора…
КОРА. Я могу сегодня остаться одной?
АЛЕКСАНДР. (После паузы). Ты можешь остаться одной на всю жизнь. Спокойной ночи, дорогая.
Александр уходит в спальню.
Второе неотправленное письмо
…Ты мое счастье, мне не с кем и не с чем тебя сравнить… Как я люблю атмосферу над тобой. Твоя аура – тонкий-тонкий мир, тонкий-тонкий запах, ниточка грусти… Жизнь моя, любовь моя, я смотрю на тебя с холмов обожания, стараясь не потревожить твой мир. Мой цветок, мой остров, не ускользай окончательно. Будь со мной хоть иногда, хоть иногда. Мое близкое небо, мой нежный свет…
Картина 3
Утро через несколько дней.
КОРА. Она мне приснилась.
АЛЕКСАНДР. Поздравляю.
КОРА. Ты не понимаешь. Раньше она мне никогда не снилась, никогда.
АЛЕКСАНДР. Ничего странного. Подсознание ставило блоки в зоне риска.
КОРА. А сегодня приснилась. Почему именно сегодня?
АЛЕКСАНДР. Именно сегодня у подсознания лопнуло терпение.
КОРА. Ты не можешь себе представить – насколько все было реально.
АЛЕКСАНДР. Куда мне.
КОРА. Мы стояли рядом, лицом к лицу, вот так…
Кора, закрыв глаза, приближается к Александру.
АЛЕКСАНДР. Ты что?
КОРА. Она вдруг сказала: «Можно я тебя обниму?» – и неловко наклонилась ко мне. Ее лицо утонуло в моем и я ощутила вкус ее губ. У нее такие нежные губы. (Кора притрагивается пальцами к губам Александра.)
АЛЕКСАНДР. Кора…
КОРА. Я понимала, что это сон, но все ощущения были реальней, чем в жизни. Ее язык проплыл по моим губам и проник к моему. Я почувствовала, я почувствовала биение ее сердца под языком…
АЛЕКСАНДР. Остановись, Кора…
КОРА. Да, да! Меня очень удивило: сердце – под языком. И вдруг меня обдало холодом: как мне быть с тобой? Как я буду смотреть тебе в глаза? Что я тебе скажу? А не сказать я не смогу, ты меня знаешь. Но я отвернулась от этих мыслей. Главное, что она была со мной, почти во мне, и все, что могло быть потом, отошло в темноту…
АЛЕКСАНДР. Зачем, Кора, зачем?..
КОРА. Я так не хотела просыпаться, я так старалась до последней секунды не шевелиться и не открывать глаза… Но когда поняла, что сон ушел, – во мне что-то оборвалось и я прокляла это утро, это солнце и этот недоделанный мир, где не было места нам двоим и нашей любви.
Пауза.
АЛЕКСАНДР. Кора, это уже за пределами нормы.
КОРА. Нормы чего?
АЛЕКСАНДР. Ты способна понять, что с тобой происходит?
КОРА. Мне снятся сны.
АЛЕКСАНДР. Я позвоню Ленцу.
КОРА. И что ты ему скажешь? Моей жене снится женщина?
АЛЕКСАНДР. Я хочу тебе помочь.
КОРА. Я не просила тебя о помощи. Извини, но это моя любовь, моя тайна. Ты не можешь ею распоряжаться.
Третье неотправленное письмо
…Сегодня я писала тебе письмо, но в коконе энергетического гула пришли стихи. Твои стихи, мое ощущение тебя, моя радость, моя боль, мое горькое счастье. Я буду читать их в ночь, как молитву. Может быть когда-нибудь, стоя вот так же у окна, ты услышишь меня.
Картина 4
Поздний вечер через несколько недель.
АЛЕКСАНДР (оживленно). Привет величайшим актрисам современности! Я вернулся, увенчанный лаврами и контрактами! Почему без света?
КОРА. Выключи, мешает.
АЛЕКСАНДР. Хорошо. (Пауза.) Мы не виделись три дня.
КОРА (отчужденно). Возможно.
АЛЕКСАНДР. Что-то случилось в мое отсутствие? Кора?
КОРА. В твое отсутствие – нет.
АЛЕКСАНДР. Посмотри на меня. Так… Рассказывай.
КОРА. Нечего рассказывать.
АЛЕКСАНДР. У тебя глаза потерявшегося ребенка. Что стряслось, что?
КОРА (плачет, уткнувшись ему в грудь). Она не позвонила.
АЛЕКСАНДР. Бог мой, ты меня напугала.
КОРА. Ни разу за три дня.
АЛЕКСАНДР. Она взрослый человек и имеет право на личную жизнь. Кроме этого у нее могут быть совершенно непредвиденные дела. Она что, обещала позвонить?
КОРА. Нет, но мы договорились созвониться.
АЛЕКСАНДР. Значит, она не обещала?
КОРА. Мы договорились…
АЛЕКСАНДР. Ясно. Милая, посмотри мне в глаза. (Берет ее ладони.) Ты не находишь некую странность в своем поведении? Ты даже не поздоровалась. Я уж не говорю об отсутствии хотя бы блика радости по случаю долгожданного возвращения.
КОРА. Здравствуй.
АЛЕКСАНДР. Это, как я понимаю, все, что мне причитается.
КОРА. Если я веду себя не так, как тебе хочется, – извини.
АЛЕКСАНДР. Хорошо. Тогда проведем маленький эксперимент. Ты готова?
КОРА. Оставь свои игры.
АЛЕКСАНДР. Мои игры? Нет, милая, речь пойдет о твоей игре. Ты же не откажешься узнать причины, по которым она не звонила тебе?
КОРА. Ты знаешь? Что ты знаешь?
АЛЕКСАНДР. Ты поражаешь меня своей недогадливостью. Она не звонит три дня. Я отсутствую три дня. Ну?
КОРА (не сразу). Ей разрешили освещать фестиваль?
АЛЕКСАНДР. Слава богу!
КОРА. И она все три дня… Дура, какая же я дура… Как я могла забыть? Она же говорила, что у нее есть шанс. Как я могла? (Смеется и плачет, прижимаясь головой к его груди.) Спасибо. Спасибо тебе.
АЛЕКСАНДР. За что?
КОРА. Не знаю. Спасибо.
АЛЕКСАНДР. И тебе спасибо.
КОРА. Мне-то за что?
АЛЕКСАНДР. За урок. Теперь я точно знаю, что тебя реанимирует.
КОРА. Ты ее видел?
АЛЕКСАНДР. Ее трудно не заметить. Вечно носится с микрофоном наперевес. Это все, что тебя интересует? Может, спросишь, как я провел эти три дня и по кому скучал?
КОРА. Она же вернулась.
АЛЕКСАНДР. Ты способна воспринимать что-нибудь?
КОРА. Да. (Идет к телефону.)
АЛЕКСАНДР. Что «да»?
КОРА. Она может позвонить.
АЛЕКСАНДР. Бог мой, конечно может. А может и не позвонить! Кора, я…
КОРА. Ты не понимаешь… Ты не понимаешь… Это не просто звонок. Это ее звонок.
АЛЕКСАНДР. А я не просто муж, я твой муж, Кора!
КОРА. Нет, я не могу ждать. Это невыносимо – ждать. Если она не позвонит… Три дня… Три дня…
АЛЕКСАНДР. Кора, послушай…
КОРА. Я сама позвоню. Да! Я сама позвоню ей!
АЛЕКСАНДР. Звони.
КОРА. Конечно, никто же не мешает мне позвонить ей?
АЛЕКСАНДР. Не уговаривай себя. Все равно ведь не позвонишь.
КОРА. Это почему?
АЛЕКСАНДР. Я видел эту сцену много раз. У нее всегда был один и тот же финал.
Пауза.
КОРА. Ты чудовище.
АЛЕКСАНДР. Я не видел тебя три дня. (Пытается обнять ее.)
КОРА. Отойди от меня.
АЛЕКСАНДР. Кора, нам нужно очень серьезно поговорить.
КОРА. Говори.
АЛЕКСАНДР. Поговорить я сказал. Нам обоим.
КОРА. Я тебя слушаю.
АЛЕКСАНДР (взрывается). Перестань пялиться на телефон! Я хочу видеть твои глаза!
Кора медленно поворачивает к нему лицо.
АЛЕКСАНДР. Временами мне кажется, что ты меня ненавидишь.
КОРА. Тебе кажется.
АЛЕКСАНДР. И то, что ты избегаешь моих прикосновений, мне тоже кажется?
КОРА. Я этого не замечаю.
АЛЕКСАНДР. В том то и дело, что не замечаешь! У тебя даже не возникает желания узнать, что творится в моей душе. Благодаря тебе, между прочим! Я уже не говорю о сексе, который перешел из категории «острой необходимости» в ранг «хронической недостаточности». Что происходит, Кора? Что происходит? Ты же любила меня? Я боготворил тебя и твое тело. Я трепетал, как мальчишка каждой ночью, когда мы были вместе. И что? Теперь ты, скрепя сердце, позволяешь мне иногда собой пользоваться. Но я не хочу твое тело. В нем нет тебя. Мне не нужен секс с бездушной куклой, глядящей на меня потухшими глазами. Я не хочу тебя такую. Ты понимаешь, что происходит?! Ты понимаешь, что ты сделала?!
КОРА. Не кричи на меня. Пожалуйста. Я стараюсь, но у меня, наверное, плохо получается.
АЛЕКСАНДР. Стараешься что?
КОРА. Любить тебя.
АЛЕКСАНДР. Любить меня?
КОРА. Конечно… Я люблю тебя.
АЛЕКСАНДР. Посмотри мне в глаза. Посмотри мне в глаза и скажи: кем заняты твои мысли? Рядом с кем обмирает твое сердце? Кого ты боишься потерять больше всего на свете? Меня?! (Пауза.) А теперь, если сможешь, скажи еще раз что любишь меня.
Конец ознакомительного фрагмента.