Дыхание Вселенной (Единство мира). III глава «Припятствиями растём» (Н. Н. Якимова, 2010)

Коллаж 12. В мире меандров

Переход границ

Называемые физиками фазовые переходы – неотъемлемые этапы в развитии и совершенствовании мира. Это те периоды неустойчивости, хаоса, в недрах которого рождаются новые возможности, будущее – так говорит нам синергетика. Это те «болезни роста», что неминуемы на пути эволюции. И когда мы видим, например, покрытую яркой изумрудной плёнкой водорослей водную гладь, то можем даже радоваться – идёт самоочищение вод…

«Пена и тина, поднимающиеся к поверхности стоячего пруда, являются результатом усилий природы очистить его содержимое… Хотя и пена, и тина, и сыпь, и утомительная тирада слов – с внешней точки зрения являются нежелательными, всё же конечный результат подобного действия на внутренних планах весьма полезен при некоторых фазах развития…». Это «действие очищающих законов природы в процессе утончения и совершенствования материи». А наш физический план есть, по сути, «отход высших планов», «мастерская или лаборатория, где работают Метахимики Вселенной, очищая, перегоняя и вновь соединяя и комбинируя атомы, выброшенные из внутренних планов; и как только их работа завершается, её результаты передаются в следующий, более высокий, план», – говорится в теософском Учении Храма [76, с.65]).

Переход границ, любых (в том числе и временных), – это всегда изменение направления, пусть самое малое. (Например, преломление луча света при переходе границы раздела.) Следовательно, происходит поворот, пусть небольшой. А это уже элемент вихря – вращения вокруг некоторой точки пересекаемого участка границы! То есть своеобразная остановка, возврат, словно воспоминание об оставленной позади «территории», даже «нежелание» идти дальше – своего рода консерватизм. Если пересечение исключительно динамично, стремительно, то возможна турбуленция на границе, состоящая из множества малых вихрей-соперников. И это – хаос, динамичный (или динамический), но в котором на макроуровне прослеживаются свои «правила игры»: ветвящееся расположение буквально толпящихся вихрей, как бы дробящих путь следования за границу. Поэтому переход границ, или фазовый переход, таит в себе нарушение порядка, перестройку – хаос (аналогично и в социуме, и в истории развития человечества!). Установится же новый порядок уже в другой среде, в иных условиях, выстраивая новый путь. (В зависимости от длины электромагнитной волны луч света после границы изменяет своё направление следования: белый луч, преломившись, порождает целый спектр цветных лучей – радугу!)

Повторим крылатое выражение: «Препятствиями растём!» Оно полно оптимизма, развития. Одно превращается во множество: свет обращается в цвет; звук – в многоголосье; из семени, вырвавшемся из «подземелья» на волю слабым ростком, произрастёт растение со своими ветвями, листвой, цветами и плодами. И всё это происходит на пути преодоления различных границ – плотных и не очень, разуплотнённых и невидимых, неосязаемых и тончайших… Повсюду и всегда.

Развивают, двигают нас, конечно же, не собственно преграды (они мешают-таки), а понятые несовершенства, которые можно увидеть лишь при наличии преград – словно зеркал или даже опор, когда устремляемся на новый уровень.

Вспомним, в космологии упорно живёт представление, хотя широко и не пропагандируемое, что «разбегание» галактик и их скоплений при приближении к «горизонту» Вселенной, то есть к её «видимой» границе, есть следствие космологического раскручивания всей Вселенной, начиная от момента Большого Взрыва[26]. Сам же Взрыв считается итогом выхода из особого состояния «сингулярности», и не ведомо, что же существовало раньше. Но так или иначе произошёл поистине великий ПЕРЕХОД ГРАНИЦ, в самом широком смысле этого понятия. И неминуемо должно было возникнуть ВРАЩЕНИЕ как потребность «задержаться» на переходе (как и мы это делаем в городе «на светофоре» или в процессе дыхания – задерживаем дыхание между вдохом и выдохом), словно для того, чтобы что-то вспомнить и запечатлеть из прошлого – на будущее. Значит, в каких-то потаённых основах своих, в особых своих «точках» проявленная Вселенная должна знать о прошлом своём – на будущее? Не мы ли являемся носителями, малыми вихрями этой глубинной, тончайшей ПАМЯТИ?…

Сингулярность можно представить и как прохождение через отверстие – тоже своеобразный переход границ, выход наружу через узкое «горлышко», по сути, преодоление препятствия. Отсюда – возникновение вихревых колец, вихревой дорожки, турбулентности малых вихрей[27]. В последнем случае, наиболее интенсивно идущем, эта масса вихрей таки упорядочивается, причём в виде ветвящейся структуры, преодолевающей беспорядок и напоминающей не только реальное древо, но и растрескивание (коллаж 5). Не означает ли всё это, что космологическая сингулярность возбуждает помимо вращения, как явления сохранения памяти в метасистеме (консервация неких свойств), также и ветвление – как способ передачи информации, энергии и вещества по «тропам» ячеистой макроструктуры Вселенной, фрактально отображённым на всех её масштабных уровнях? В результате, выход из сингулярности сродни взрыву, выстрелу могучим вселенским Древом Жизни.

Всякое преодоление границ сопряжено с напряжением, с затратой или высвобождением энергии, что способствует «изменению маршрута» за границей раздела. Сходным образом бифуркация веером возможностей вдруг следует за одновариантным, плавным ходом событий: какие-то возможности в системе исчерпались, а что-то во вне усилилось не без её сопротивления на пути. В ситуации «вдруг» проявляется степень неустойчивости, неопределённости, когда одна из возникающих новых траекторий более энергична, вероятна, а другая – менее. То есть силы реализации траекторий по тем или иным маршрутам различны и характеризуются, если оглядываться на законы оптики, разной «частотой» проникновения в соседнюю среду. Осуществляются повороты тем более значительные, чем выше энергия, или частота колебаний, вибраций: длинноволновые (низкочастотные) составляющие отклоняются (в более прозрачной среде) в меньшей степени, коротковолновые (высокочастотные) – в большей, легче рассеиваясь на границе. Условно, «фиолетовые» лучи, по сравнению с «красными», способнее к повороту «событий» – они «ударяют» чаще, поэтому их воздействие мощнее[28].

Значит, вращение ещё реальнее для наиболее высоких вибрационных частот, которые могут быть уже неразличимы – ни нашими приборами, ни глазом, но должны существовать в Тонком Мире? Значит, именно там зарождается, набирает силу вращение и транслируется в слои материи более плотной и зримой – в наш мир сугубо физических низковибрационных явлений? Значит, программа знакомого нам мира может содержаться на более тонких планах, где «высекаются» на долгую память стремительно крутящиеся искры нашего будущего бытия?..

И, наконец, переход границ – это своего рода катарсис, озарение и перерождение. РОЖДЕНИЕ НОВОГО. РОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА, в том числе. В такого рода сингулярности происходит поистине бифуркация – «разбегание» (словно галактик при расширении Вселенной) потомков человека, временной их «разлёт» в разные стороны бытия. Как и «сход» предков человека в «точку» существования каждого из нас. Этакий разветвлённый ВЗРЫВ любого из нас в Настоящем, уходящий веером судеб по разным дорогам из Прошлого в Будущее…

Как же гору обойти?

Приглядимся к бифуркационной «вилке» – раздвоению сочленений у растений, насекомых, животных и человека. Почему раздвоение, столь любимое Природой, ей необходимо? Догадываемся: то – как бы щуп, усы-антенны. Потенциально это заложено с тех невообразимо далёких времён рождения Вселенной, когда лишь наступало Проявление на заре её Манвантары при обособлении двух начал – при появлении двуединства…

Возникновение именно пары возможностей (дихотомии, бинарности) при развитии того или иного процесса можно рассматривать со многих точек зрения, хотя главный механизм универсален: в «узле» раздвоения явление оказывается будто на перепутье дорог. Только ли причина во внутренних качествах приостановившей свой «бег» системы или дело в изменении свойств внешней субстанции? Например, для растений срабатывают присущие им свойства – цель произрастать и ветвиться, тщательно «ощупывая» окружающее пространство. Когда происходит растрескивание от точки, то от неё тянутся два «берега» канала разрушения; если поток обтекает препятствие, то непременно с противолежащих сторон – двух.

Каждая среда имеет тот или иной состав: в одной присутствуют огромные частицы, в другой – крохотные, часто – разные. При движении в ней тела либо при распространении конца трещины важную роль играет геометрия лобовой части. По отношениям к элементам среды, не слишком малым и не слишком большим, тело или трещина функционирует как игла, беспрепятственно раздвигая частицы. При меньших размерах этих элементов следует учитывать уже окоём проникающей части, обычно имеющей форму параболоида вращения (что способствует оптимальному не разрушающему обтеканию). Если же частицы слишком малы, то при определённых условиях наступающий «щуп» их «сгребает» – накапливает, и в результате вырастает «гребень» препятствия, который в какой-то момент остановит движение. Тут и возникают две возможности – обойти «гору» либо справа, либо слева, иначе грозит обрушение, напоминающее «цунами». Одолеть «гору» надобно и в том случае, когда частицы среды – не просто частицы, а целые «глыбы».

Так что бифуркация в любом виде зиждется на своеобразном уставании процесса изнутри, на нарастающем нагнетении внешних преграждающих качеств, которые следует так или иначе преодолеть.

Ситуации «уставания», идущие рывками и потому как бы квантующие двигающуюся или развивающуюся систему (в пространстве и во времени), приходятся на её элитные уровни-состояния, на те зоны задержки, которые можно и не заметить на нашем физическом плане. Но это вовсе не означает, что преграды не существуют: просто они формируются на более тонкоматериальном плане, и чем значительнее разница между мерами «тонкости» сред (проникающей и окружающей), тем вероятнее сама бифуркация, то есть ветвление, нарастание дробных свойств пространства – фрактализация, а также дифференциация материи. И если всё это вызвано изначальными, пусть незначительными, эффектами нелинейности, когда малая причина чревата непропорционально нарастающей лавиной следствий, то тем более нелинейность усиливается. Поэтому Сверху направленный, непрерывный и ламинарный (спокойный, без перемешивания) Поток творящих Принципов при достижении всё более грубых, тяжёлых, а, следовательно, притягивающих слоёв (вплоть до знакомых земных), оказывается в конце концов в состоянии турбуленции, завихрений (пены), каскадно возрастающих в своём устремлении вниз – в инволюцию. И крона растущего фрактала оказывается прообразом универсальной схемы Мирового Древа, обращённого вершиной своей к Земле с Неба, откуда питаются Его Корни – Корни Великих Принципов… О том читаем и в «Тайной Доктрине» Е.П.Блаватской.

Жаку Иву Кусто принадлежит высказывание, что истоки рек – корни океана. Слова эти, справедливые для земной поверхности и вообще физического мира, напоминают также, что корни Океана Непроявленности тоже питаются неисчислимыми реками – процессами нашего Проявленного мира…

Стои́т мир преградами

«Душа зреет слезами» – гласит Древняя Мудрость, и потому давно уже сказано: «Благословенны препятствия, ими мы растём». Так и в древнейших индусских писаниях говорится: «Кали-юга особенно хороша для духовного усовершенствования, и то, что в Сатья-юге достигается через сотни тысяч воплощений, то в Кали-юге может быть достигнуто несколькими жизнями…» [63, с. 190]. Кстати, мы живём в самом конце Кали-юги, когда Сатья-юга начинает вступать в свои права. Поэтому испытания идут наисложнейшие.

Фундаментальный принцип возрастания сопротивления, препятствующего крепнущей силе, зримо и неявно пронизывает все уровни мироздания и наше существование в нём. Так и в деяниях людских «именно враги или служители тьмы помогают вознести начинание Света. Законы во всём одинаковы. Тьма оттеняет Свет. Зло возносит понятие Добра…» [6, ч. З].

На видимом плане различные объекты и окружающие их среды содержат многочисленные препоны-неоднородности, кои необходимо преодолевать Природе для возможности эволюционного проявления. Препятствия по-своему притягательны. Отклоняя мимо несущиеся потоки вещества, энергии, они и устремляют их к себе, нередко возбуждая позади себя бурлящую массу вихревых образований. Вообще, силы притяжения многолики: есть капиллярные и разного рода сцепления-прилипания, гравитационные, электрические и магнитные, ядерные. Эзотерически – то память об изначальном утерянном Единстве, временная дифференциация на грубоматериальном уровне, а после фазы «суверенизации» всегда усиливающее стремление вновь почуствовать общность и обрести Единство. Попутно напомним, что, согласно древним доктринам, актуальны лишь две основополагающие, дополняющие друг друга силы – притяжение и отталкивание.

К эффектам своеобразного притяжения относятся ситуации, моделируемые законами оптики – собирание прозрачной линзой или вогнутой зеркальной поверхностью падающих энергетических пучков, стягивание их в фокальную область. (Если встречаем рассеивание вогнутой линзой или выпуклой отражающей поверхностью, то имеем примеры отталкивания и мнимого фокального отображения.) В ней далёкий объём пространства находит своё уменьшенное и чёткое изображение. Виртуозным инструментом исследования становится сама Природа. В масштабах космических возникает эффект линзирования, когда Солнце или другая звезда, гигантское мезвёздное облако пыли и газа, скопление звёзд, галактика, даже скопление многих звёздных систем, выполняя функцию преград своим гравитационным притяжением, настолько искривляют световые траектории ещё более удалённого от нас источника излучения (вообще говоря, не обязательно электромагнитного), что его изображение на земном небе сосредотачивается в стороне от ожидаемого при строго линейной траектории. Невидимый источник, расположенный за более близким, но чрезвычайно массивным объектом, может стать даже ясно видимым, если наблюдать его точно в фокусе космической линзы (с помощью телескопа). Астрономы ныне пристально изучают подобные явления, начиная извлекать из них бесценную информацию.

К эффекту линзирования, надо думать, примыкает и то, что обнаружено при исследовании с искусственных спутников земной поверхности, океанов, морей: выявились глубинные структуры, заметные лишь при определённом освещении, угле и высоте обзора, – подпочвенные, часто расположенные под песками обширных пустынь, на дне водных пространств, даже под придонными грунтами (хребты и рифтовые трещины). Массы воздушные, водные, даже твёрдотельные при подходящих условиях эквивалентны своеобразным передающим и собирающим линзам.

Не востребованы ещё в полной мере возможности такого (фокального) проецирования недоступных зон, трансляция их на вполне наблюдаемый уровень. Технический прорыв человечества колоссален, но мало познаны пока естественные способности восприятия. Дали Вселенной и глубь вещества непрерывно шлют нам энергоинформационные фокальные «сгустки». А ведь «каждая энергия должна быть фокусирована, чтобы проявиться», – свидетельствует Сокровенное Учение [62, с. 120]. Не отблеск ли то «предвечного света» – Фохата? Фохат – форма – фигура – фата – факт – фокус – факел – флаг – пылают стремлением и мощью слова эти, начало берущие от буквы «ф», словно воссоздающей зримо волшебную линзу-преграду. Фохат синтезирует проявленные силы, «собирает все формы, давая им первый импульс, который со временем станет законом…». Он «есть олицетворённая электрическая и жизненная сила, трансцендентальное, объединяющее единство всех космических энергий как на невидимом, так и на проявленных планах» [19].

Аналогию с линзой можно провести и для непрозрачного овального препятствия, обтекаемого сплошным ламинарным (спокойным) потоком жидкости или газа, а также для древесного сучка на гладком спиле доски, охваченного плавными линиями годовых наслоений и тоже являющегося своеобразной преградой. Графически схоже набегает магнитное межпланетное поле на Землю и другие планеты, а межзвёздное-на всю Солнечную систему. Лобовая и хвостовая области, где течение меняет ориентацию, наверное, можно соотнести со своеобразными фокальными зонами по оси тела. Из аэро– и гидродинамики хорошо известно, что если относительные скорости между потоком и преградой достаточно велики, а вязкость, сопротивление незначительны, то при обтекании шлейфом тянется турбулентный след завихрений.

Когда же среда активна, в состоянии сама непрерывно генерировать незатухающие колебания или поддерживать их, тогда вокруг препятствия образуются спиральные вращающиеся волны – ревербераторы. Эти вихревые пульсации способны существовать подолгу (теоретически – бесконечное время) и подвержены эффекту «размножения». Примеры находим в химически активных средах (при горении); в процессах морфогенеза у «социальных» амёб, когда из одноклеточного организма образуется новый – многоклеточный (III гл.); в работе сердце при подавлении нормального ритма с переходом к ритму ревербератора (тахикардия); в самом мозге; в сетчатке глаза, которую, как известно, можно сравнивать с «кусочком мозга, вынесенном на периферию» [44]. Предположительно, исключительно велика роль автоволновых вихрей в функционировании больших распределённых экологических систем, к которым относятся, в первую очередь, города-мегаполисы с огромнейшим количеством потенциальных преград различного свойства. В чём-то подобной активной средой является сердечная ткань, где препятствие – инфарктный очаг или впадающие в сердце вены (при появлении вихря возникают высокочастотные аритмии).

В качестве преград выступают не только уплотнения сред, но и разряжения, вкрапления иного субстрата, разрывы проходящих волновых фронтов. (Не лишне тут вспомнить и разнообразные социальные среды.) Все эти неоднородности пространственной плотности, иначе говоря – дефекты, могут приводить и к кинематической неизотропности, то есть разнообразию скоростей по величине и направлению, способствуя вращению вокруг локально неподвижных преград, будь то концентрат господствующих масс в виде Солнца в нашей планетной системе либо колоссальное по втягивающей силе жерло гипотетической чёрной дыры в галактическом ядре. При сильном касании, мощном обтекании водоворот вихря неизбежен. Сулит он со временем упорядочить, усложнить свои пространственные владения под зоркой опекой главенствующего центра. Система из-за ротации уплощается, обретает очертания диска. Затем он расслаивается, и в его кольцевых новообразованиях на вполне закономерных относительных расстояниях, по-видимому, даже и не зависящих от вида действующих сил, собираются и зреют носители определённых функций в системе. В планетной – это разного размера тела уплотнений, большие и малые – планеты; они прочерчивают свой путь в виде замкнутых орбиталей, и каждое тело на особых расстояниях от Солнца выполняет свою индивидуальную миссию, включая и некую сокровенную [83]. Такую орбиту можно принять за специфическую преграду, защищающую центр от внешних воздействий. Она неодолима, если сторонние влияния незначительны. Но проницаема, если «обруч» её недостаточно крепок – то ли из-за слишком медленной ротации, то ли из-за высокой частоты внешних вибрации. Тем не менее, периферии свойственно вставать на защиту от соседних воздействий.

Вспомним ситуацию инверсии, когда любое явление может оцениваться и снаружи, и изнутри. Взирая со стороны, издалека, мы видим нечто плотное в своём единстве, интеграции, как если бы то была плывущая в синеве сплошная облачная гряда; приближаемся и… погружаемся – кажущаяся твёрдотельность рассеивается, уступая место дифференциации этого связанного целого, обнажая дискретную субстанцию в объёме единого облачного покрова.

Двуединство твёрдого и диспергированного состояний физической материи сродни той относительной неопределённости, что стоит за такими категориями, как притяжение и отталкивание, макро-микросимметрия Вселенной, целое и части целого, единичное и множественное, волна и частица, действительное и мнимое (тогда, и в самом деле, для нас проявленный мир есть майя), необходимость и случайность, закон и свобода выбора, общество и личность. Обе ипостаси, как и категории ян и инь, согласно заветам Древнего Китая, всегда сосуществуют неразрывно и неслиянно, а изъятие одной из них чревато разрушением всего. Тончайший переход от одной «стороны медали» к другой – тесный канал возникновения нового. Он сингулярен, опасен. Это всегда испытание – страданием, одиночеством, схимой, творчеством, любовью. Насильственное балансирование чревато ослеплением и падением, естественный переход дарует озарение и восхождение…

Нетрудно представить, что субстанциональное лоно нашей физической Вселенной – вполне активная, восстанавливающая свои резервы среда, поддерживающая явления жизни в самом широком смысле этого понятия; что проявление видимого мира обязано причинам-преградам на более тонких планах (например, возникновение Вселенной из «вакуумной пены»); что действуют там свои вибрирующие струи-потоки, способные к фокусировкам, завихрениям вокруг неуловимых преград, кристаллизуя субстанцию в более плотное состояние, проявляя и закрепляя её в нашем мире. Но не забудем при этом и об опасностях вихрей и воронок в низших слоях астрального плана [1, т.1, с. 116, 127]…

На некотором этапе развития системы в ней становится столь много преград-дефектов, что она, буквально испещрённая «отметинами», словно кричит о спасении, о предстоящей возможной гибели, о необходимости возрождения, и зов об исцеляющем переустройстве разносится по всем её «нервам». Да, сейсмологи знают о явлении перколяции (лат. – процеживание, просачивание) – универсальном процессе, наподобие проникновения жидкости или газа в пористую среду или прохождения электротока через разветвлённую цепь. Термин этот применяется теперь в математике, эпидемиологии, теории разрушения. Наглядна решётка с пропускающими (дефектными) и блокирующими (целыми) узлами. Если дефектных узлов достаточно много, то возможен пробой, образование «пролива» из этих узлов, по которому и устремится через всю решётку воздействие-поток. Любопытно, что критическое состояние своеобразного объединения дефектов в энергонесущий канал отмечается при их вероятностной плотности, большей значения 0,59, что, с нашей точки зрения, весьма близко величине, обратной числу золотого отношения (0,62).

Совокупность дефектов, приводящая к транспорту различных потоков вдоль них, соединяет тем самым части системы в единое целое, идёт во благо, хотя и толкает поначалу к внешне катастрофическим последствиям – разрушению и фрагментации.

В последней четверти XX века учёными обнаружено, что в процессе фрагментации действует универсальный эффект самоподобия: возникает целая иерархия твёрдотельностей от пылинок до планет, средние размеры которых подчиняются геометрической прогрессии с основанием, равным примерно 3,4 (работы группы академика А.М.Садовского [70]). Можно показать, что это частный, но исключительно важный случай среди различных структур подобия, у которых ведущий коэффициент пропорциональности меняется в крайних пределах – от единицы, то есть тождественности всех членов, до бесконечности, то есть ситуации избранности всего лишь единственного члена. Эта структура, названная нами структурой «фрагментарности», тесно связана с золотой структурой (для последней основание прогрессии есть число золотого отношения 1,618) и характеризует свойства не столько твёрдотельных, сколько диспергированных, то есть несплошных систем. В природе лидируют обе эти структуры, подтверждая существование пары взаимодополняющих состояний твёрдой фракции нашего плотного мира [92].

Явление фрагментации чревато появлением следующего поколения преград, если измельчение не беспрерывно и небольшие фрагменты станут укрупняться; тогда вновь может появиться реверберация, в которой каждый вихрь сродни дефекту, новой преграде; опять возникнет перколяционный пробой, затем ещё одно разрушение и т. д. Так видится некая часть целостной качественной картины эволюции и инволюции на физическом плане существования, движимых самоорганизующим стимулом. Причём общий механизм фазовых переходов, или внутренней реорганизации системы при смене этапов её развития, реализуется через практически 60-процентную хаотизацию(золотую!), в которой система отыскивает наилучшие варианты для будущего становления[29].

Коллаж 13. Игра каустик

Этап хаоса, как сейчас понимают синергетики (V гл.), совершенно необходим системе, ибо выводит её на новый уровень гомеостаза (равновесия). Таков хаос «вакуумной пены», предшествующий, по мнению учёных, возникновению нашей физической Вселенной и множества других вселенных. Триада Хаос-Теос-Космос оказывается внутренне связанной, обеспечивая проявление нашего мира, его упорядочивание из потенций инобытия благодаря направляющей роли Высших планов. «Борьба против хаоса есть сама основа жизни Космоса. И борьба эта, по мере восхождения, всё усиливается в напряжении, изменяясь лишь в качестве и побуждениях» [62, с. 152].

В состоянии хаотической непредсказуемости система движется по совершенно особой преграде – «лезвию бритвы», когда малейшее внешнее влияние из-за колоссальной нелинейности сбивает её с маршрута и выводит на неожиданную траекторию эволюции, но в определённых, хотя и широких, пределах. С этих позиций, по мнению московского физика и философа В.Г.Буданова, даже незначительное влияние расположения планет на человека именно в момент его рождения становится поистине роковым, ибо «появление на свет» – акт, безусловно, переходный, кризисный, а потому – уязвимый: «в хаосе система открыта всему миру». И не потому ли во времена мощных исторических коллизий у людей повышается интерес к иррациональному, к проблемам веры и метафизики, словно посылает нам небо неслышные звуки тончайших направляющих аккордов? Когда-то А.Эйнштейн высказал мысль, что только в моменты кризисов можно заглянуть в будущее. В будущее, известно, можно заглянуть человеку и в изменённых состояниях сознания…

Дробясь (хаотизируясь) с последующим укрупнением фрагментов, система в чём-то воспроизводит клеточное деление и рост организма, а итоговая перколяция (выход из хаоса) сродни не иначе, как ветвлению – либо в макроструктуре турбулирующей струи, либо в процессе роста растения, который, по нашему мнению, правомерно моделировать турбулентным потоком. И опять вспоминаем о золотой гармонизации, контролирующей становление древа, о том, что между растрескиванием и ветвлением много общего. Всегда это устремление сигналов вдоль целесообразно ориентированных траекторий-фил, как то: распространение нервных импульсов по аксонам у нейронов, движение крови по различным сосудам организма, подъём влаги и растворённых в ней веществ вдоль корней и побегов растений. Это особые маршруты – линии наибольшего напряжения, или каустики (коллаж 13) [90], следы «выжженной» трассы, как образно пояснят физики-оптики. Для математика это не что иное, как эволюта – геометрическое место центров кривизны некой гладкой кривой – инволюты (эвольвенты), то есть волнового фронта воздействия – уточнит физик. И там, где закономерно пролегает каустика, огибая нормали к фронту, создаются значительные оптические, механические, энергетические, информационные нагрузки и потому – подходящие условия даже для разрыва среды. Это не линия фокусов. Та вдвое ближе к фронту и неотступно шествует рядом с эволютой (рис. 1).

Рис. 1

Кажется уместной аналогия для триады взаимосвязанных, последовательно расположенных криволинейных преград – фронта воздействия, фокальной линии, каустики: соответственно, это – причина, носитель следствия, само следствие. Носитель следствия есть и главный носитель света – фокальная линия, всё тот же Фохат как «вестник воли», «огненный вихрь», «конь», чьим «всадником» является мысль [20], ассоциирующаяся с формирующим воздействием[30].

Возвращаясь к понятию ревербератора, уместно сказать, что возникающий на препятствии вихрь – одна из инволют преграды, так как это отдельный (спиральный) волновой фронт. Само же препятствие есть эволюта, или каустика, собранная из центров кривизны ревербирующей спирали, а потому – это зона повышенного напряжения. Каустика всегда локализует в пространстве специфическую ограду, которой касаются, по которой скользят лучи-нормали, посылаемые волновым фронтом. Заметно это на дне любого открытого освещённого сосуда. Контур яблока, летящей птицы, клюва её, характерный луковичный окоём – вот что часто узнаём в светлом росчерке отражающих стенок; тут же располагается почти вторящая ей фокальная линия. Если каустика – это касание отражённых лучей, то фокусы – это их пересечение в одном месте, а значит – собирание (рис. 2).

Любой объём, та или иная поверхность, ограничивающая тело, будучи всегда преградой, служит особой областью – зоной своеобразного напряжения.

Рис. 2. На столе – игра световых каустик, рождённых водой в стакане.

Фото Ю.Н.Садовникова

Она внедряется в лоно пространства. К слову сказать, будто нокаутирует его, а на самом деле «каустирует», деформирует, создав определённый ответный потенциал воздействия (например – гравитационный). Отображение же тела на произвольную плоскость обрисовывает контур («видимый», если плоскость картинная), создавая его «тень». Абрис её можно отождествить с некой изолинией, для которой конкретно и неизменно значение «потенциала напряжения». Но это и линия обтекания – согласно динамике сплошных сред; она эквивалентна каустике, ибо вдоль неё действуют касательные импульсы, ортогональные фронту воздействия. Поэтому как в объёме, так и на плоских срезах разнообразные природные образования во многом графически подобны друг другу, представляя единое семейство – фрактальное, повторяющее свою геометрию на различных масштабных уровнях. Его инвариантными структурными элементами служат спирали, ветвление, а также – параболы, различные эллипсы, овалы и их каустики [90]. Отсюда определённое единообразие «холмистых с оврагами» поверхностей, будь то лицо человека, планетный ландшафт, тело животного. Отсюда типичные рисунки на срезах камней, древесины, мышечной ткани. Различные «видимые» контуры собираются из частей волновых фронтов (инволют), точнее – их отображений (эволют), чья геометрия достаточно устойчива [11]. Это и видим мы на дне сосуда, а обратив взор к куполу храма, к склонённой под ветром или отходящей от ствола ветви, к крыльям бабочек, к судьбоносным линиям ладони, убеждаемся в удивительном прекрасном стилевом единстве проявленного мира, не умаляющем его калейдоскопического многообразия (коллажи 13, 14).

Всеохватное ветвление, контролируемое золотой пропорцией, пронизывающее живые и косные структуры физического плана, действующее в рамках трёхмерного пространства, свидетельствует о существовании универсальной, по сути, золотой сети напряжений, которая, возможно, проецируется с многомерия высших, более тонких воздействий. Будто спущена оттуда и накинута безразмерная «ловчая сеть» на всю Вселенную (создавая её ячеистую макроструктуру), на ветвящиеся спирали галактик, на межзвёздные туманности из газа и пыли, на весь земной шар, его горные вершины и водную рябь, на ветки растений, их листву, на крылья бабочек, на наши ладони, лица и… судьбы (коллажи 3, 4, 7, 10). Эти пикирующие треки молниями прочерчивают, перколируют всё наше пространство. Они словно вживлены в него, становясь опорой, силовым каркасом, связью на масштабах любых расстояний. И, быть может, это проекция пространств ино-материальных, след неведомых «драпировок», ждущих до срока (момента Большого Взрыва) своего Проявления – раскрытия физического плана в трёхмерьи. Так бутон превращается в цветок, постепенно показывая лепестки; так бабочка выпархивает из тесной куколки, раскрывая крылья; и остаются отметины на тех лепестках и крыльях – тонкие линии от прежних сгибов. Не прообразы ли это рождающейся из «вакуумной пены» Вселенной, её циклического расширения… Не является ли эволюция мира выявлением напряжённых, каустических свойств невидимых волновых фронтов? Читаем в «Письмах Махатм» столь созвучные строки: «Доктрина эволюции есть вечный протест. Эволюция означает раскрытие эволюта от инволюта, процесс постепенного роста» [56].

Впечатляющи результаты исследований видимых очертаний суши и водоёмов на теле Земли. Уже к концу XIX– началу XX столетия были сформулированы четыре «географические гомологии», одной из которых является «треугольность» форм всех материков, сужающихся к югу, и противоположная треугольность форм океанов, заостряющаяся к северу. А.П.Карпинский (1846–1936), развивший это эмпирическое обобщение, дополнил его «гомологиями геологическими» [89]. Огромный вклад в подобного рода исследования внёс А.А.Шульга (1901–1987), установивший повторяемость различных форм рельефа и их сочетаний, то есть иерархию и подобие различных структурных образований. Понятно теперь, что выявлена по сути фрактальностъ видимого контура геопластики, вполне ожидаемая и закономерная, причём фрактальность, обусловленная геопроцессами из-за трещиноватости твёрдой оболочки земного шара, разломы которой при всех масштабах следуют фактически вдоль линий наибольшего напряжения, значит – по каустикам, образуя ветвящуюся «крону». Именно поэтому броская для глаза «треугольность» южных оконечностей материков и их крупнейших полуостровов, по нашему мнению, есть не что иное, как результат древовидной расчленённости поверхности с характерным острым углом примерно в 45°, зависящим от золотой гармонизации по направлениям [90, 92]. «Затупление» острого «ножа» материков, в первую очередь, огромными массами воды, приводит, в конце концов, к следующему этапу – появлению гладкого (примерно параболической формы) окоёма наиболее крупных выступов суши, наподобие южной части Африки. Возникает плавная оконечность (апикальность), как у растущего корня.

Любой объём, та или иная простая либо сложная поверхность, ограничивающая тело, является не просто преградой, как бы неким дефектом, а как считают физики, своеобразным солитоном – уединённой волной, точнее – устойчивым пакетом многих волн, строго подогнанных друг к другу по скоростям, амплитудам, периодам и фазам. Изъяны-тела вкраплены в среду более тонкоматериальную (например, полевую), и ей может грозить специфический перколяционный пробой, если все солитоны объединятся в один разветвлённый волновод. Так разрастается грубоматериальное древо процессов, дойдя до своего насыщения, самодостаточности – плодоношения, а потом и гибели. Так, вероятно, инволюционируют потоки монад, достигнув стадии нижайшей, по терминологии теософии – IV Глобуса (физического этапа развития), чтобы затем начать восхождение…

Итак, каждое тело и формы нашего мира, различные тонкие оболочки на иных невидимых планах, помимо того, что до поры до времени служат охраной, оградой для вызревания «зерна жизни», оказываются в результате и своего рода дефектами, ибо приходят сроки, и это уже – тюрьма, преграда: просветляющемуся ядру необходимо покинуть тленную свою оболочку и устремиться дальше, ввысь – таковы всеобщие законы космической эволюции. Из яйца вылупляется птенец, непохожий на скорлупу-замок; из куколки вылетает бабочка, отличная от своей прежней обители; покидает ненужное или состарившееся тело душа человеческая, символ которой древние греки видели именно в бабочке. Расставание, мучительное или лёгкое, с уже отработанной оболочкой, или «выход из тела», – универсальный процесс. Его мы замечаем в грандиозном явлении сброса газовых оболочек у звёзд – например, когда-то солнцеподобных по массе, а затем красных гигантов, перед тем как им в финале эволюции трансформироваться в тяжёлых белых карликов; в ещё более масштабном процессе – взрыве сверхновой звезды, когда разлетается обширная оболочка проэволюционировавшей очень массивной звезды, а ядро её сжимается в нейтронную пульсирующую звезду. Всегда имеется нетленное зерно, способное к возрождению, новому наполнению, повторяя извечную судьбу монад.

Появление у опасной черты, у «порога», переход границ всегда рискован, ибо, как повторят физики, это смена фазовых состояний, когда система оказывается в так называемой «триггерной зоне» (см. далее). Синергетик уточнит, что здесь поведение её бифуркационно, чревато неожиданным сценарием развития на достаточно долгий промежуток времени, даже возвратом в почти что прежнее, но не вполне, состояние (реанимацией, реинкарнацией!?). Тут, знаем, возрастает доля хаотической компоненты, столь необходимой для выхода из тупика. Происходит частичная или почти полная деструктуризация, мгновенная потеря устойчивости формы, сказывается её несовершенство – дефектность, и возникает пробой, удар. Но он, как правило, вполне конструктивен, обеспечивает системе выход на следующий этап развития. Так, ударная галактическая волна, распространяющаяся от центра звёздной системы (возможно, галактический ветер намагниченной плазмы, имеющий траекторию архимедовой спирали), набегает на газопылевое уплотнение в виде спиральной логарифмически закрученной волны плотности (гравитационной) – и в результате этого удара на внутренней кромке спирального рукава начинается интенсивный процесс фрагментации с образованием молодых горячих звёзд [31]. Попутно заметим, что «всякое вообще напряжение организма есть усилие активности огненной энергии» [1, т.1, с. 147].

Природа неустанно преодолевает видимые и невидимые преграды, весьма своеобразно обходя их, уверенно и чётко пользуясь рассекающим ударным воздействием, и режет субстанцию там, где она хрупка или где в ней напряжения максимальны: тогда возникает даже пара двукрылых каустик – пара встречных эволют, чьи «клювы» обращены наружу. Если они достаточно близки, то образуется ромбовидная фигура, сглаженный окоём которой напоминает профиль чечевицы или двояковыпуклой линзы. Не таков ли по форме на картинной плоскости разрез губ, глаз, будто оставленный в кожном покрове опытной рукой неведомого хирурга? Подобный «эффект надреза» уже трудно назвать дефектом, ибо он – ради функционирования системы, ради доступа к её «недрам». Не тождественны ли по рельефу кора древесная и земная, если присмотреться к виду их расщелин? И это, бесспорно, всё те же фигуры обтекания. Назначение, метод исполнения, способ моделирования у природы – различны, а принципы – инвариантны, едины. Посмотрим на звёздную систему – галактику – сбоку, на листья растений, на бутон цветка, на тело птицы и рыбы, на любой двигающийся в окружающей его среде объект или омываемый внешними течениями. Всегда – оптимальное, целесообразное внедрение вдоль изолиний некоего силового поля. Отсюда архитектоника раковин двустворчатого моллюска, сходная со способом складывать в молении ладоней.

Коллаж 14. Игра каустик

Неизменны очертания линий напряжения и охраны, линий хрупкости и рассечения, линий обтекания и изгиба – этих драпировочных свойств пространства, «лепящих» в нём так называемые «блины Зельдовича» [11] – как были названы протогалактические неоднородности вещества в ещё молодой Вселенной. Все эти очертания универсальны и задают тон в разнообразных проявлениях нашего трёхмерного мира.

Так, и в самом деле, это «удары-двигатели, их полезность и благо надо понять» [1, т. 8].

Представим, что если в момент преобразования система держится под чьим-то пусть незримым, но чутким и разумным контролем, идущим с более высокого уровня мироздания, или она сама способна его осуществить благодаря развитому, расширенному самосознанию (слышали о возможностях Архатов), то катастрофы не будет, границы минуются спокойно и незаметно, как переход ко сну – другому состоянию сознания. Значит, для такой вполне сформировавшейся системы, потому необычайно сложной, всё случившееся вовсе и не резкий фазовый переход, а естественное продолжение в будущее, в иную мерность; путь трудный, но преодолимый в силу приобретённого опыта.

Закономерна необходимость иерархичности, по-гречески – священноначалия. О том ведала древность, в этом убеждается наука, теперь знает синергетика. В проявлении простейшем – это квантованность, пространственная оболочечность, слоистость фактически каждой системы знакомого нам физического мира, сформированная цикличностью его процессов. Не балансирует ли Природа в основном на пограничных ситуациях? Не это ли заставляет её столь успешно флуктуировать, порождая неисчислимое разнообразие форм?

Оставленная в глубинах и в прошлом череда границ, устремлённые в беспредельность контуры больших и высших ступеней, этажей, ярусов в организации пространства – всё это напоминание и свидетельство бесконечного перехода границ, их преодоления, а потому безусловного совершенствования, быть может, под чьим-то недремлющим Оком, с Любовью и заботой взирающим с невидимого Высокого Града… Град – город – ограда – град – гроза – грохот – гром – … великое напряжение от взрывов Фохата. Неотступен светящийся фокус Фохата. Чутко ведёт, направляет эволюты горящую нить, отстранив от неё причину и тайну творящих фронтов…

…Взметнулись молнии напряжений. Взмахнули каустиками крылья птиц под зеркалом неба. Вернуло оно их отражение – окоёмом спокойных, в золоте, куполов. Подует ветер – согнёт эволютой гибкую ветвь, податливую травинку. Ветер воздействия наметёт каустики сугроб. И застынет изморозью та на стекле, соберётся в натужную гроздь кристаллов. К небу обратит знакомый разлёт ветвей. К нему же взывает чертами своими человека лицо: не жёсткий треугольник рот-ноздри-глаза его проявляет, а моделирует плавный «клюв» каустики!

И вспомним, как сказано в Учении Живой Этики: «Лишь в высочайшем напряжении трансмутируются и утончаются наши энергии в высшие устремления» [6, ч. 3]. И – «как вверху, так и внизу»…

Красивое слово «меандр»

Слово «меандр» означает изгиб реки или декоративный волнообразный орнамент, даже – ухищрение, уловку, иногда и дипломатическую. Так греки когда-то называли реку с чрезвычайно прихотливым руслом, именуемую как Большой Мендерес и впадающую около города Милета в Эгейское море на юго-западе Турции. В древнегреческом языке Maiandros символизировало некий извив и было словом высокого стиля, не употреблялось в обиходной речи. А содержало оно фактически два понятия, соединённые вместе: Maia – мать (а также – повивальная бабка)[31] и Andros – мужчина, откуда, кстати, и пошло имя Андрей. Можно предположить, что органичное сочетание двух противоположных начал – женского и мужского – ассоциировалось у греков с ситуацией изгиба, волны. И в Китае в те же примерно далёкие времена первого тысячелетия до н. э. возник широко известный на Востоке символ Великого Предела («Тайдзи») – именно в виде волны, делящей круг (мироздание) на две равные половины, олицетворяющие собой опять же пару противоположных, но не противоборствующих, а дополняющих друг друга начал: инь – женское, иррациональное, пассивное; ян – мужское, рациональное, активное (коллаж 12). Как не усмотреть в обоих упомянутых случаях единое эзотерическое ядро, ту великую общность, что существовала между западной и восточной ветвями могучего земного древа познания!

В подтверждение – слова из «Тайной Доктрины» [19]: «Самая священная буква – М; она одновременно и мужского, и женского начала, или андрогина, и символизирует Воду в её начале, Великую Бездну. Эта буква мистическая на всех языках Востока и Запада и является знаком волн». Далее говорится о том, что именно число 5 эзотерически сопровождает указанную букву. А мы знаем, что цифра эта непосредственно связана с золотым отношением, гармонизирующим различные природные процессы и структуры, а нумерологически означает риск, непредсказуемость, что свойственно вообще явлениям жизни (I гл.).

Если мы поинтересуемся у геологов, почему возникают змеевидные русла, то узнаем, что основное направление стока предопределено глубинным разломом, и нередко осевая трещина из-за хрупкости слагающих пород даёт мелкие поперечные разломы, куда и вписывается меандрирующая речная лента, фактически повторяющая все особенности подстилающего ложа (ведь вода является той субстанцией, что принимает форму вмещающего «сосуда»). Очевидно, что и в геологических процессах, вызывающих трещины в твёрдом покрове планеты, участвуют и проявляются две противоположные тенденции: направляющая, создающая преимущественный ток, и сопутствующая поперечная, как бы тормозящая, но позволяющая-таки реке состояться благодаря пластическому приноравливанию к рельефу.

Итак, красивое слово «меандр» подразумевает и здесь сотворчество пары противоположных качеств, царящих всюду в проявленной природе. И в самом деле, явление разлома означает именно две стороны, два «берега» расколотого некогда единства. Обратный процесс – сочленения, соединения – обладает теми же особенностями. Ибо и «слом», и «стык» – всегда две стороны одного и того же процесса – перехода.

В специальном, исключительно перспективном направлении архитектурного творчества – архитектурной бионике [12], используются природные принципы роста и формообразования для планировки сооружений, конструкций, состоящих из отдельных частей, которые не распадаются, а наоборот, передают друг другу различные кинематические функции. Кстати, «образцом такой технологии конструирования служит череп человека, состоящий из ряда не сросшихся, а соединённых между собой зубчатым швом костей, что сообщает черепной коробке свойство упругости» [48]. Ещё один природный аналог – скрещенные пальцы рук. Это есть не что иное, как шестерёнчатая передача, без которой не обходятся многие механизмы, созданные человеком, в том числе и часовые.

Идея двуединства, связи или перехода, стоит за красивым словом «меандр», в каком бы контексте оно ни употреблялось, например, при упоминании характерного волнообразного орнамента, возникшего у народов Средиземноморья, где особая жизненная причастность к водной стихии давала импульс необыкновенному культурному и цивилизационному развитию (коллаж 12).

Если присмотреться к специфическому рисунку извивов рек, особенно хорошо видимых на снимках, сделанных из космоса, в том числе – на «высохшие русла» марсианской поверхности, то возникает закономерная мысль: аналогично ведь выглядит граница между практически любыми соседними областями на различных диаграммах, где сравниваются характеристики природных явлений, как говорят – физические параметры в фазовом пространстве, которые меняются по тем или иным причинам (в результате ли перемещений, изменений состояния или эволюции).

Приведём такой пример.

Известно, что между степью и лесом пролегает неровная по окоёму полоса лесостепи (средняя линия напоминает витиеватое русло незримой реки), где реализуется определённая неустойчивость, хаотичность в функционировании системы. Для случая лесостепной полосы даже незначительные нарушения внутри неё могут привести либо к полному исчезновению лесов, либо, наоборот, к их появлению. Это экологически чувствительная, ранимая область – триггерная. Но точное предсказание здесь принципиально невозможно.

В такой переходной зоне происходит, как говорят синергетики, бифуркация – ветвление процесса (резкое удвоение возможностей на границах, а внутри – даже утроение – рис. 3). Система словно раздумывает, как ей поступить; в ней уже созрели условия для фазового перехода; она будто на ощупь ведёт операцию поиска, топчется, колеблется в нерешительности, и чем дольше, тем болезненнее удел системы; чем быстрее она проходит «минное поле» полосы перестроек, тем потери оказываются меньше.

Рис. З. Характерные изменения параметров в фазовом пространстве (х, у)

С любой точки зрения – математической, физической, а значит и просто смысловой – рассматриваемый функциональный «пируэт» обусловлен также накоплением прежних ошибок, шумов и другими внутренними причинами. Вот это и притормаживает ход процесса, хотя общая тенденция может вывести его из очередного тупика. Так что подобная зона сигнализирует о необходимости исправлений, о скорых качественных изменениях.

Поведение на переходе отчасти хаотично, ибо нелинейно[32] и неоднозначно; но некоторый допуск хаоса только и позволяет выйти из узла противоречий; это дарует системе определённую гибкость, свободу действий, выбор (диктуемый, конечно, и внешними условиями).

В том или ином интервале изменений параметров система в соответствующем фазовом пространстве поочерёдно испытывает переходные ситуации (повороты), которые нанизываются на единую нить восхождения или спада, превращая её в дробную или, как теперь именуют, фрактальную кривую. Схожими кривыми являются и видимые контуры всех без исключения «гладких» объектов нашего плотного мира. Посмотрим сбоку на лицо человека, на профильную линию рельефа поверхности: везде единая графика, которую удачно представляют меандры. И всё это – не что иное, как результат «складывания» объёмных гладких универсальных конфигураций и эффект отображения их на плоскость, для нас – картинную, перпендикулярную лучу зрения. Явление «складок», а также «сборок», в общем виде изучает особое направление математики – теория гладких отображений, или теория катастроф [11]. Конечно, само складывание пространства, с точки зрения другого направления – фрактальной геометрии, приводит как раз к дробным свойствам пространства с признаками самоподобия во всё более уменьшающихся масштабах. Отсюда и закономерности изоморфизма, которыми так изобилует природа, всепроникающие – не просто конформность, гомологичность, но и их типичный частный случай – подобие, выраженный ещё в глубокой древности одним из основных эзотерических законов – Законом Аналогий.

Вернёмся к общему случаю «профильных» линий. Они, конечно, – всегда линии раздела. Такая линия вьётся змеёй, создавая в данном случае зримую границу двух сред, более и менее плотных, подчёркивая свою переключающую (триггерную) суть и, непременно, красоту естественного меандрового рисунка. Плоскость или пространство оказываются поделёнными между двумя связанными, взаимодействующими частями, расположенными по разные стороны от указанной линии или поверхности перехода – «кожи», «мембраны» объекта. Граница-мембрана вместе с внешней и внутренней субстанциями образуют некое триединство. В этих рамках реализуется баланс между содержимым среды и самого объекта через его оболочку. Потоки вещества, энергии и информации текут изнутри наружу и наоборот, трансмутируясь мембраной и оставаясь в сумме неизменными. (Нечто аналогичное происходит при расколе и стыке или для пары противоположных «берегов»: между ними пролегает третье – извив шва, триггерная зона.)

Хаотическая, или точнее – квазихаотическая, составляющая как обязательный атрибут любой упорядоченной системы, сказывается преимущественно на периферии, то есть ближе к границе или на ней самой, а также и на более поздних этапах развития [92]. Щупальцами ветвей и трещин, пеной турбулирующих вихрей окружает себя тело, чтобы встроиться, скоррелировать с окружением, которое, с одной стороны, питает, даёт, но с другой – тормозит, забирает. Мембранная оболочка вынужденно меандрирует (извивается) «локаторами» своих крючковатых выступов, создавая своеобразную размытость, «ауру» вокруг системы. Вспомним обширный реликтовый резервуар комет на далёкой периферии Солнечной системы, называемый Облаком Оорта (оно служит своеобразным рубежом всей системы, который соприкасается с зонами влияния соседних с нами звёзд [92]). Не забудем о растительном покрове планеты, волосяном-у животных, перьевом – у птиц и т. д. Любой рельеф возвышается не только своими неровностями, но и, ради более тесной связи с внешним миром, некими проникающими «нервами» – филами, часто ветвящимися, создающими промежуточную по плотности среду, более или менее тонким слоем обволакивающую форму объекта. Это всё та же своеобразная переходная зона, воспринимающая и предохраняющая. Уместны и другие примеры: атмосфера над планетой; гранулирующая фотосферная поверхность Солнца, опушённая выплесками протуберанцев и корональными лучами; ветвящиеся на концах звёздные спиральные рукава галактик; у дерева – ветви с листвой, у цветов – лепестки, у осьминога – щупальца, у млекопитающих, человека – конечности с их членением.

Понятно, почему всякое искусственное «обдирание кожи» вредоносно для любой системы. Если уж она её сбрасывает, то делает это самостоятельно, когда ей это необходимо. Так, для Земли в целом пагубна массовая вырубка лесов, даже малая вырубка в лесостепях, нарушающая локальный природный баланс. Очевидно, что растительность планеты – не только её «лёгкие», но и своеобразные «нервные волокна», канализирующие встречные импульсы, идущие снизу от Земли, а также сверху от Солнца, из космоса. Словно руки, протянутые к небу, осязающие не только его плотные видимые планы…

«Облачные» окружения тел, описываемые на языке фракталов, имеют в реальности отнюдь не бесконечное количество физических масштабных уровней, а ограниченное. Для ветвей деревьев их можно насчитать не более семи-восьми (включая саму листву); у человека и млекопитающих на теле – два или три (конечности, пальцы, волосяной покров). Так или иначе, любая пограничная зона напоминает «расфокусированный» меандр, повторяющий себя при различных размерах, как известная изрезанность береговой линии. Событие проявляет себя на нескольких уровнях, а ограниченное число уровней свидетельствует о наличии особого принципа запрета. Как правило, одновременно легче нами выявляются два основных масштабных уровня, сопутствующих поверхностям раздела: волнообразный покров (например, пластика рельефа планеты, тела человека, его мускулатуры) и более тонкие элементы проникновения покрова в менее плотную среду обитания (леса, волосы, перья и т. д.).

В самом общем случае иерархия оболочек, как бы вложенных одна в другую, предстаёт «слоёным» образованием с чередованием областей, условно – порядка и хаоса, то есть более и менее структурированных, и вся эта картина в целом обладает фрактальными особенностями.

Вновь вспомним красивое слово «меандр». Таит ли то, что скрыто за ним, некую опасность? Да, как всякий фазовый переход, пограничье рискованно, зыбко, словно трясина, непредсказуемо, как извивающаяся змея. Трудно несение креста земного опыта искушений и испытаний. Пройти надо чутко, умело, быстро. Не потому ли именно сейчас так активно нарождаются новые вулканы, рвутся нити нефтепроводов из-за усилившейся микросейсмичности и т. д. Идёт внутреннее переустройство планеты и человека, наступает Новый этап – эпоха Водолея (говорят на Западе), или эпоха Сатья-юга (говорят на Востоке), или Новая Эпоха (сказано в Агни Йоге).

Всё извивающееся по смыслу должно быть неким обходом, манёвром с долей поворота, вращения, в результате – особым гибким преодолением. Так в синусоиду трансформируется одновременное движение по кругу и линейное смещение. Это – волна. Так ползает и плавает змея, продвигая своё достаточно гибкое вытянутое тело, ведь не имеет специальных кинематических приспособлений (ног, плавников, крыльев, колёс, реактивных струй). В чём-то схоже представляют себе физики полевые взаимодействия, когда передатчик и приёмник разнесены в пространстве и во времени – тогда и реализуется волна.

Интересуясь с совершенно, казалось бы, разных точек зрения таким понятием, как «меандр», напоминающий своей графикой волну, а также и Змия, откроем «Мифы народов мира» [52] и прочтём сказанное о нём. Обширна и показательна его мифография: Змий – в России, Наг – в Индии, Дракон – в Китае, даже Крокодил – в Египте.

В своём первоначальном прочтении символ Змия двулик, как и понятие «меандр», и связывался он как с женским, так и с мужским началом, а также «в архаических космогонических мифах Евразии и Америки осуществлял разьединение и соединение (курсив в цит. здесь и далее Я.Н.) неба и земли». Например, яркий образ Кецалькоатля (Птицезмея) – героя эпоса у мезоамериканцев. «В Древнем Египте изображение змеи прикреплялось ко лбу фараона как знак его царствования на небе и на земле… Для Африки, в том числе и для Древнего Египта, Южной Азии, в частности, Индии, Средней Азии, Австралии, Океании, Центральной и Южной Америки и ряда других регионов, общим является также мифологический мотив Змия – охранителя источников и водоёмов… Змея была одним из атрибутов греческой богини мудрости Афины, ряд черт которой восходит к крито-микенской богине со змеями». Греческий бог врачевания Асклепий также представлялся в виде змеи. «Если в архаических мифологиях роль Змия, соединяющего небо и землю, чаще всего двойственна (он одновременно и благодетелен, и опасен), то в развитых мифологических системах… нередко обнаруживается прежде всего его отрицательная роль как воплощение нижнего (водного, подземного или потустороннего) мира». Е.П.Блаватская в «Тайной Доктрине» пишет, что «Змий стал образом и символом зла и дьявола лишь в Средние века». Иисус же принял Змия как синоним Мудрости, и это вошло в Его Учение: «Будьте мудры, как змии» [52].

Что же скрывает в себе змеевидный шов сочленений, столь часто встречаемый на теле нашей Земли? Есть мнение, что излучина реки – далеко не лучшее место для обустройства человека. Согласно данным московского геофизика Е.В.Барковского, пусть сравнительно низкая, но в некоторые моменты чрезвычайно интенсивная, локальная сейсмичность действует и на равнинной местности – там, где глубинные разломы испещрены трещиноватостью. В местах пересечений, напомним, активизируются геопатогенные зоны, опасные для жизни, и именно здесь пролегающее русло реки проявлено рисунком меандра. Оказывается, что внутри отдельного изгиба область наиболее уязвима, а вовне – менее всего. Словно зажата справа и слева, вот-вот треснет – первая, но свободна, открыта почти со всех сторон – вторая, внешняя. Чернобыльская авария случилась именно на опасной территории – так бездумно соорудили станцию. Вероятно, считают некоторые специалисты, произошёл локальный тектонический удар, даже «гравитрясение», и АС моментально разрушилась, вызвав пожар. Исстари те места слыли недобрыми (и корень – «черно»): в первой половине XVI века в этой припятской зоне было разрушительное землетрясение, не пощадившее местную церковь.

Теперь обратимся к карте Москвы. Город пересекает извивающееся русло Москва-реки, но сердцевина города – Кремль – построен во вполне безопасной зоне – снаружи отдельного изгиба! А знаменитое Замоскворечье, наоборот, приходится на область внутреннюю – рискованную. Не потому ли тут (в районе Большой Полянки и Пятницкой улиц) имели место заметные локальные сейсмотолчки, приведшие в своё время к обрушению зданий?

Вспомним более детальное начертание символа Великого Предела: внутри каждого изгиба изображена точка, вернее, малая область противоположной тональности. Не в ней ли таится особая ситуация, противоположная по качеству окружающему полю? Быть может, то знак потенциального катастрофизма?

Из теории гладких отображений, или катастроф, как раз и следует принципиальное различие между внутренней и внешней частями изгибающейся конфигурации. Ведь любая гладкая кривая может быть рассмотрена как фронт определённого воздействия, распространяющегося, естественно, по нормалям (перпендикулярам) к этому фронту. Такая кривая, как мы уже говорили, всегда имеет внутри своего «двойника» – отображение, следствие. Напомним, что математически – это геометрическое место центров кривизны исходной кривой, называемое эволютой, которая касается упомянутых нормалей (рис. 4). Физически – это линия наибольшего напряжения, так называемая каустика (в переводе – «выжженная»). Её аналог имеется в оптике, и примеров тому, явных и завуалированных, не счесть. Они вокруг нас. Загляните на дно освещённой чашки, вообще любого сосуда, и увидите клювообразный разлёт светящегося изображения как результат отражения лучей от стенок; касаясь друг друга, лучи обрисовывают две плавно смыкающиеся линии максимальной яркости. «Клюв» каустики и является той выделенной точкой внутри фронта воздействия на его оси симметрии, где, с механической точки зрения, хрупкость среды может оказаться чрезмерной, и та не выдержит нагрузок и разрушится.

Рис. 4. Фронт возмущения и его каустика

В круге – это его центр, великий эзотерический символ начала манвантарного цикла – Проявления. Как сказано в «Тайной Доктрине» [20], «всемирный символ – точка внутри Круга, не была ещё Строителем, но лишь Причиной этого Строителям». Сходный знак заимствован и для обозначения нашего светила в планетной системе – Солнца, где «в космическом напряжении свершается великая мировая мистерия» [3].

Время лечит

Теперь мы летаем над Землёй. Можем видеть извивы полноводных рек, схоже вьющиеся их притоки. Мы замечаем, что обширное пространство, где раскинулось ветвящееся кружево русел, имеет единый наклон, одно устремление – от питающих влагой заснеженных пиков горной местности до громадного водного резервуара – моря или океана. Неумолимая тенденция общего стока обусловлена одним правилом – понижением рельефа при переходе от возвышений земной поверхности к её впадинам. То есть от очагов рождения к приютам отдохновения в конце долгого пути. И в том – полнейшая аналогия с самим ходом жизни каждого из нас или всех нас вместе – с исторической тенденцией. Ведь водный поток всегда по праву ассоциируют с потоком времён – со временем.

Эту общую временную тенденцию планетарной жизни, как и устремлённость вод с вершин в долины (под действием вселенской гравитации), ближе к морской глади вод, можно увидеть лишь СВЕРХУ. Как говорится: «Со стороны виднее». А это, наверное, означает, что смысл глобальных исторических процессов улавливается лишь с планов метаисторических, которые даже выше «гор», они на «небе», на тонких невидимых уровнях мироздания. И Что-то или Кто-то их там формирует за огромные, подчас нечеловеческие интервалы времени, а затем постепенно и упорно транслирует ВНИЗ, на наши планы пребывания на Земле. Оттуда всё виднее, понятнее, целокупнее. А мы видим лишь небольшой отрезок «задуманного», отдельное событие – короткую сторону одного извива – меандра. А он, вопреки общей тенденции, может образовать «излучину», повернуться вспять, против необходимого единого хода событий. Против эволюции. Как если бы подействовал злой рок. Но это не значит, что главная Идея, Общий План рухнул. Даже небольшие препятствия, возникающие на поверхности Земли либо на пути событийного хода, способны только на время приостановить «задуманное». Не зря говорится, и мы часто повторяем – «Препятствиями растём» или «Время лечит».

Коллаж 15. Зов времени – великое галактическое гнездовье

Нередко бывает и так: надо сделать из-за внешних негативных преград как бы «один шаг назад» на поле событий либо территориальном поле, чтобы очутиться в такой ситуации или в таком месте, когда новое внешнее препятствие, теперь уже совершенно необходимое – позитивное, мощное, только поспособствует быстрейшему выходу к главному потоку, к решающей Цели. И тем самым в итоге мы сделаем верных «два шага вперёд». Так что весьма обманчив близорукий взгляд на происходящее по жизни, если ты не вооружён «очками», обостряющими зоркость, устремляющими вдаль.

Конец ознакомительного фрагмента.