Глава восьмая
Ананасовый шейк. Щуплый индиец в цветной рубахе. Ронг-пхак. Суай в полицейском участке. Тайский буддизм. Благословение Учителя. Предупреждение. Леди-бой с пистолетом
В начале Сой Рамбуттри рядом с гостиницей, в которой убили Олега Игнатьева, я остановился у лотка с ананасами. Делу – время, но и потехе – час. Свежий ананас, взбитый со льдом и сиропом, – неплохое развлечение в полуденном зное мегаполиса.
Я расположился с шейком на ступеньках здания, и тут же был атакован невесть откуда взявшимся индийцем. Щуплый, лет двадцати, в распахнутой чуть ли не до пупа цветной рубахе. Обычно ко мне подобные персонажи не пристают, что-то их в моем облике отпугивает, но тут или я, наслаждаясь шейком, сделался слишком благодушным, или индиец был чрезвычайно смел.
– Сэр, лучшие ткани, лучшие модели костюмов от ведущих мировых производителей, только для вас! И все это по самой низкой не только в Бангкоке, но и во всем мире цене! Только в нашем ателье! Очень дешево! Очень быстро! Заходите к нам, сэр! – завлекала хотел было схватить меня за руку, и потянуть за собой, но вовремя остановился.
Я внимательно посмотрел на этого индийского мальчика. Мало кто выдерживает такой мой взгляд, не выдержал и он. Только прежде, чем малец отвел глаза, я успел заметить в них что-то такое неприятное, темное. Ну и бог с ним, главное, что после этих гляделок он без слов удалился охмурять очередного фаранга. А я, допив свой шейк, бодро (насколько это, конечно, возможно в расслабленном Таиланде) зашагал к полицейскому участку.
Если вы думаете, что полицейские участки в Таиланде похожи на наши родные районные отделения милиции-полиции, то вы ошибаетесь. Общее только в том, что и там и там работают с правонарушителями, а в остальном… И даже коррупция в Сиаме имеет человеческое лицо, в отличие от звериного ее оскала на моей родине.
Тайский полицейский участок вполне соответствует мировоззрению тайцев. В нем удобно и комфортно не только самим полицейским, но и посетителям. Электронная очередь, телевизор и, достаточное для всех количество стульев. На тайском полицейские участки называются ронг-пхак, что переводится как «помещение отдыха». Забавно, не так ли?
На стене, над окошком дежурного офицера надпись большими буквами: «Работаем для народа, для его безопасности, не пасуем перед препятствиями, защищаем справедливость». Это вам не про «горячее сердце и холодную голову чекиста». Есть и наглядная агитация в виде стенда с фотоотчетами: «Поимка банды наркоторговцев» (доблестные полицейские на фоне грустных бирманцев и лаосцев в наручниках), «Арест группы мошенников» (все те же доблестные полицейские на фоне печальных камбоджийцев, видимо отказавшихся им платить). И кругом цветочки и бонсайчики – суай* в Таиланде остается суаем даже в полицейском участке. Стремление тайцев к окультуриванию окружающего пространства видно даже здесь. Однажды в городе Чианг Мае я проходил мимо какого-то здания, окруженного забором с колючей проволокой. Забор был очень красиво расписан картинами на тему тайской природы, и пространство вокруг него было тоже облагорожено настолько, что я не сразу и понял, что это городская тюрьма.
Дежурный полицейский провел меня в кабинет к лейтенанту. Тот предложил мне кофе и вручил папку с подготовленными для меня документами.
– Новостей особых нет. – сказал он. И продолжил: – Так, по мелочи. Найденный вчера фаранг – немецкий турист. Из его личных вещей ничего не пропало. По поводу того, были ли у него серебряные украшения, не известно. Коллеги пытаются найти хоть кого-то, кто видел его с теми двумя, но пока безуспешно. Я сориентировал их на поиски индийцев, но их, как вам, наверное, известно, в нашем городе очень много.
Улыбка Супата исчезла лишь на мгновение, но я это успел заметить. Многие тайцы шовинисты еще похлеще, чем я. И все большее количество туристов, а тем более приезжающих на постоянное жительство индийцев, ими совсем не приветствуются.
Сделав секундную паузу, лейтенант продолжил:
– Я обратился с запросом в иммиграционные службы по поводу лиц, прибывших из Индии за последние два месяца, но подготовка этой информации займет какое-то время. – Вдруг он посмотрел на меня пристально и спросил:
– Как вы относитесь к буддизму?
– Я изучаю тайский буддизм и випассану*, – ответил я. И добавил: – Два года назад я провел месяц в Лесном монастыре Там Вуа неподалеку от Мэ Хонг Сона.
Мой ответ, по всей видимости, удовлетворил Супата, и он поделился со мной:
– Я сегодня заезжал в Ват Яннава* к своему Учителю. Рассказал ему об этом деле.
– И что он сказал?
– Он сказал, чтобы фаранг был осторожней и что если мы будем работать в тандеме, то сможем остановить убийц. Но, увы, убийства еще будут.
Так. Фаранг – это я. Уже второй раз меня сегодня просят быть осторожней. Интересно. А то, что убийства еще будут, я тоже чувствовал. Как и то, что убийц нужно остановить как можно быстрее.
Видно было, что если у лейтенанта еще оставались сомнения по поводу нашего с ним сотрудничества, то после визиту к Учителю они развеялись полностью. Тайцы чрезвычайно религиозны. Они впитывают основы буддизма с молоком матери и руководствуются ими всю свою жизнь. Более того, каждый мужчина обязан хотя бы раз в жизни какое-то время провести в качестве монаха. Обычно в монастырь уходят на несколько недель, месяц, два месяца, иногда на год или больше. Кто-то после этого остается монахом на всю жизнь, а большинство возвращаются к обыденной жизни, но при этом имея уже опыт медитативных практик и определенные знания.
Мы еще немного поговорили с лейтенантом, обсудили наши дальнейшие шаги и планы, после чего я собрался было отправиться в гостиницу, но тут раздался звонок мобильного телефона. Звонил Д. Он сообщил, что меня уже ждут в индийском посольстве.
Еще пару часов ушло на получение визы. До вылета оставалось не так уж много времени, но я успевал часик поспать (прошлая ночь была очень уж волнительной).
Только вот пробуждение мое было, в некоторой степени, вынужденное. Сквозь сон я услышал легкий шум за дверью.
«Фарангу нужно быть осторожней» – вспомнил я. – Черт! Против оружия у меня шансов немного. А то, что в этот раз киллер или киллеры будут с оружием, у меня не вызывало сомнений. Прогоняя остатки сна, я скатился с кровати на пол и бросился к журнальному столику, где лежал нож, принесенный мною для очистки купленного утром ананаса. Как раз вовремя. Дверь распахнулась. Миловидная высокая девушка-тайка ступила на порог, всматриваясь в полутьму номера и держа в вытянутых руках пистолет «Глок 19» с глушителем (15 000 батов на рынке в приграничных районах Бирмы). Рисковать я не мог. Пули из этой штуки летят очень быстро, и если не решить проблему кардинальным образом, то у меня могут быть проблемы в виде дырок в теле. Бросок ножа был почти незаметным. Для несостоявшейся убийцы, во всяком случае.
Через пять минут лейтенант с коллегами внимательно рассматривал лежащего в дверном проеме моего номера леди-боя* с пистолетом в руках и ножом в горле.
– А вы опасный человек, Саке, – сказал мой приятель Супат. При этом его неизменная улыбочка не сходила с лица и было видно, что сам он меня совершенно не опасается. – Боюсь, у меня будут проблемы с начальством. Конечно, ваши влиятельные русские друзья помогут, но то, что вы на несколько дней покинете Таиланд, к лучшему. За это время я постараюсь все уладить.
Да я и сам уже был не против на время уехать. Я же не убийца, я не хочу убивать людей, даже если они и преступники. Мягко говоря, мне не нравится, что на меня устроили охоту. И непонятно – в связи с чем? Нет, то, что это связано с расследованием дела, это как раз понятно. Но ведь мы пока совсем не продвинулись в поисках душителей. И что это за душители такие, которых так оберегают от поимки, что нанимают киллеров? Вот тут и крылась главная загадка.
Необходимые формальности заняли какое-то время, и, чтобы успеть на рейс, я был отправлен в аэропорт на полицейской машине с включенной сиреной. Похоже, это уже становилось для меня традицией. Вот только хорошей ли?
Примечания к восьмой главе
Суай – переводится это слово, как «красота». У тайцев есть ярко выраженное стремление повсеместно окультуривать пространство, при этом не нанося ущерб Природе (последнее, правда не всегда получается). Когда-то один человек, очень уважаемый мною, ныне, увы, покойный, сказал, что культурный человек не тот, кто убирает за собой, а тот, кто убирает вокруг себя.
Випасана – медитация прозрения. Техники работы с психикой, направленные на достижения осознанности.
Храмовый комплекс Ват Яннава – один из важнейших буддистских центров не только
Бангкока, но и всего Таиланда.
Леди-бои: в Таиланде называют катоями или леди-боями и классических транссексуалов (в мужском теле живет душа женщины), и классических трансвестистов (тех, кто получает удовольствие от ношения женской одежды), и гомосексуалистов, подчеркивающих свою женственность. Иногда можно услышать мнение, что катой – это мужчина полностью переделанный в женщину, а леди-бой – переделанный частично. Это не так. Катои и леди-бои – эти слова обозначают одно и то же (так же как, к примеру, лобстеры и омары). Слово «катой» кхмерского происхождения, тогда как «леди-бой», как нетрудно догадаться, – английского. Тайцы чаще используют первое слово, фаранги – второе.