Глава 7
Барат, измученный дневными переживаниями, уснул практически мгновенно. Снова перед ним вставали сцены пережитого дня. Он опять бежал через лес, задыхаясь, стремясь успеть, и снова не успевал. Он рубил врагов, рыча от ярости. Огонь синим росчерком проходил по рядам врагов, шипя и плюясь синими же искрами. Противники что-то кричали, корчились и падали на землю. Все новые и новые черные враги набегали на Барата. Они хватали Барата за руки и ноги, причиняя боль раненой ноге. Барат выдирался из рук неприятеля и снова махал Огнем, разя направо и налево. Вот перед ним выскочил закутанный в черные тряпки воин, с его плеча свисали несколько связок белых тонких костей. Барат точно помнил, что он один раз его уже зарубил! Именно после этого черные как будто взбесились. Но снова Барат отчаянным ударом поразил этого врага. Воины Таш отчаянно завыли и бросились на Барата. Наверное, поэтому они так старательно его преследовали… Подождите, какое преследование, если сейчас идет бой! Или они его настигли? Воин вдруг заревел басом:
– Да проснись же ты, сумасшедший!
Барат подскочил и сел на кровати. Несколько карликов, постанывая, поднимались с пола. Прямо у кровати, прижав ладонь к лицу, стоял Тархрет, изумленно и с досадой пялился на Барата одним глазом.
– Ну ты и развоевался! Это же надо! Мы впятером не могли тебя удержать. Силен ты, парень!
– Ничего удивительного! – воскликнул, заходя в пещеру, Брамур. – Если это тот, о ком я думаю, то и вдесятером его было бы не удержать!
– Да что ты заладил: «Тот, о ком я думаю, тот, о ком я думаю»! – повернулся к нему Тархрет. – Этот тот, о ком ты думаешь, мне вон какой фонарь поставил! Можно в штрек без лампочки идти!
Брамур внимательно рассмотрел лицо Тархрета и захихикал:
– Красавец! И как ты объяснишь другим это украшение?
– Не твоя забота! – насупился Тархрет.
– Я не хотел, – несмело попытался оправдаться Барат.
– Еще не хватало, чтобы ты хотел! – буркнул Тархрет, выходя и знаком показывая остальным, чтобы они следовали за ним.
Брамур проводил их взглядом, потом прихватил стоящий рядом табурет и придвинул его к кровати. Взгромоздился на него и уставился на Барата хитро прищуренными глазами.
– А теперь, парень, ты мне ответишь на несколько вопросов.
– А потом вы меня выпроводите наверх? – задал в свою очередь вопрос Барат.
– А ты этого хочешь? – осведомился Брамур пытливо.
– Не знаю. – Барат тяжело вздохнул. – Там меня очень ждут. Те, черные.
– Да уж, – понимающе усмехнулся Брамур. – И чем же ты их так раззадорил, а?
– Они напали на мою деревню. Убили моих родителей, Ребана… Они всех убили!
– А тебя, значит, не убили, а?
– Нет, – мотнул головой Барат.
– А почему?
Барат только пожал плечами вместо ответа.
– А твои родители, они были похожи на тебя?
– Что значит похожи на меня? – вскинулся Барат. – Я с ними всю жизнь прожил! Они были мне самыми родными!
– Я спрашиваю, внешне они были похожи на тебя? – терпеливо расспрашивал Брамур.
– Ну нет… не очень, – задумался Барат.
– То есть волосы у них не были такими же светлыми, как у тебя?
– Нет, – покачал головой Барат. – Не были. Я вообще один с такими волосами.
– Так я и думал! – Брамур удовлетворенно потер руки. – А как же так получилось, что ты один такой там оказался?
Барат вынужден был снова ответить пожиманием плеч. Не рассказывать же ему историю его появления. Этот карлик его спас, что есть, то есть. Но Барат пока не мог ему доверять полностью.
– Ты об ардейлах что-нибудь слышал? – с интересом спросил Брамур.
– Отец рассказывал, да и Ребан что-то такое говорил.
– Ребан? Это кто?
– Мой учитель. Он учил меня владеть мечом. – Перед глазами снова встала картина усыпанного трупами двора и Ребан, лежащий с мечами в руках. Она была настолько яркой, что Барат даже застонал.
– Не раскисай, парень! – сочувственно прогудел Брамур. – То, что было, не вернешь. Надо жить дальше, раз живой остался. Так что ты слышал об ардейлах?
– Что они живут в лесах, на севере. Что они могут хорошо воевать. – Барат наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что же еще рассказывал отец.
– Значит, ни камня из отвала ты не слышал! – подвел черту Брамур. – А меч-то, откуда он у тебя?
– Сам выковал, – буркнул Барат, уязвленный предыдущей фразой Брамура.
– Сам выковал? – Косматые брови Брамура поползли вверх. – Так ты еще и кузнец, оказывается?
– Да какой я кузнец? Вот отец, тот – да, кузнец! А я только учился.
– Не прибедняйся! – заулыбался Брамур. – Раз такой меч смог выковать, то кузнец. А ну-ка покажи мне его!
Барат потянулся к ножнам и протянул их Брамуру.
– Нет-нет! – даже замахал руками гном. – Ты в своих руках покажи! Знаю я про такие клинки. Наслышан. Он, случайно, не из тех, что без пальцев может оставить?
– Ой! Прости! – смутился Барат. – Я как-то не подумал.
– Зато я подумал, – пробурчал Брамур, рассматривая меч, который засверкал в руке Барата.
Он приблизил лицо к клинку, не рискуя, однако, трогать его руками. Синий Огонь раздраженно завибрировал в руках Барата.
– Ого! А ему не нравится! – воскликнул Брамур. – Ишь, капризный какой!
– Ты его чувствуешь? – удивился Барат. – Его никто не чувствовал из наших, деревенских.
– Мне ли, кузнецу, его не чувствовать? – хмыкнул Брамур. – Ого! А металл-то не простой! Сколько слоев, какая ковка?
Барат замялся. Заготовку делал в основном отец. А Барат только помогал ему, не особо вникая в сложности. Тем более, когда ковал сам клинок, он уже ничего не соображал, подчиняясь тому чувству, что захватило его без остатка.
– Что? Не знаешь? – возмутился Брамур. – Эх ты! Такие вещи надо знать! Это же не руду таскать! Там большого ума не требуется. Кузнечное дело – тонкое и точное. Тут в совершенстве требуется знать, сколько, чего, в какой последовательности. Слова, само собой, нужные в нужный же момент сказать. Только тогда знатный металл получится, и изделия из него тоже качественные будут. Даже странно, что у вас, олухов деревенских, такой клинок вышел.
– Да чего ты ругаешься?! – взорвался Барат. – Я тогда, когда ковал, ничего не соображал! Я сам не понимаю, что тогда меня захватило! Больше ни разу такого не было.
– Ну ты, ладно, – примиряюще пробурчал Брамур. – Успокойся и выздоравливай. Потом посмотрим. В кузнице у меня покумекаем. Надо же! Захватило! Ничего, думаю, разберемся. И никто тебя выкидывать наверх не собирается, не звери мы, чай. К тому же кузнеца! Да еще умеющего такое ковать!
– А вы кто? – не выдержал Барат.
– Мы – Подгорный народ! – гордо изрек Брамур.
– Подгорный? Не слышал о таком, – задумался Барат.
– Ты о гномах слышал? – возмутился Брамур. – Дылда деревенская!
– Так вы гномы?!
– Мы не любим, когда нас так называют, – насупился Брамур. – Подгорный народ – да!
– Отец говорил, что вы уже давно ушли и исчезли.
– Еще чего! – загремел Брамур. – Исчезли? Твой отец, что, все знает? Может, ему кто из богов что-нибудь на ушко шепнул?
– Каких богов? – оторопел Барат. – Есть только один – Единый!
– Это у вас, у человеков, – отмахнулся Брамур. – Да и то там сам Горный дух ногу сломит, не разберешься. Вон у черных, что за тобой гнались, какой-то Ханым-Сара, да и у некоторых других – свое. Не будем об этом. Так вот, мы здесь испокон веков живем, в дела других не лезем, только наблюдаем. Ну там, иногда и приторговываем. Побудешь у нас – сам увидишь.
– Так что же получается, – не понял Барат. – Вы от людей прячетесь, и дела вам до нас нет, а мне, человеку, разрешаете остаться и все увидеть?
– Ну видишь ли, – замялся Брамур, – мы не только от людей скрываемся. Жизнь у нас такая. Короче, тут есть некоторые моменты. Ты заинтересован остаться здесь и чему-то научиться, а мы заинтересованы в тебе.
– А что вам от меня надо? – насторожился Барат.
– А вот это увидим в процессе! – решительно заявил Брамур. – Мы, конечно, добрые и все такое, но и выгоду должны иметь. И чую я, что выгода может быть немалая.
На следующий день Барат проснулся в кромешной тьме. Со сна было запаниковал, но быстро вспомнил прошедший, насыщенный событиями день. Осторожно пошевелил ногой, потом уже решительней. Не болит! Но вздохнуть с облегчением не получилось. Внезапно нахлынула острая тоска по тому, чего уже не вернуть. Перед глазами всплыли лица родных ему людей. Поочередно, сменяя друг друга, – отец, мать, Ребан… Снова перед глазами вставали картины схватки. Заворочалась ненависть к черным, заворчала жажда мести…
Легкий шум привлек внимание Барата. Мягко открылась дверь, и в слабо освещенном проеме появилась характерная фигура гнома. Разгорелся источник света под потолком.
– О! Ты уже проснулся! – Портрат, довольно потирая руки, приблизился к зажмурившемуся от внезапного яркого света Барату. – Как себя чувствуешь?
– Вроде нормально. – Барат сел на кровати и отдернул одеяло с ноги.
– Угу, нормально, говоришь? – Портрат, крепко ухватив ступню Барата, внимательно ее разглядывал. – Ну что же. Опухоль спала. Не болит?
Барат отрицательно покачал головой.
– Очень хорошо! – прогудел Портрат. – Тогда сейчас придет Брамур. Он и займется тобой дальше.
– А почему Брамур? – поинтересовался Барат.
– А потому, что ему нужен человек-кузнец, сотворивший такой меч, – пробурчал Портрат. – Вот он и будет заботиться о тебе. – Портрат неожиданно хихикнул. – Да он никогда ни о ком не заботился за всю свою жизнь! – пояснил Портрат в ответ на недоуменный взгляд Барата.
– Ты что это обо мне рассказываешь, кирка старая? – возмутился Брамур, заходя в комнату.
– А что, неправда? – Лекарь воззрился на вошедшего с праведным гневом.
– А тебе все не дает покоя мое холостое положение! – хохотнул Брамур.
– Жениться – это долг каждого порядочного Подгорного мастера! – воинственно задрал бороду Портрат.
Барат понял, что спор этот возникал уже не впервые, и этот раз определенно не был последним.
– Успею я еще жениться, – отмахнулся Брамур. – Давай, парень! Надевай свои ремни и пошли, надо подкрепиться.
Барат неожиданно понял, что он не имеет ни малейшего понятия, какое сейчас время суток. Может быть, утро, а может, и день. А голод уже давно напоминал о себе урчанием в пустом желудке. Прихватив ножны с Огнем, он двинулся за Брамуром к выходу из пещеры.
Да. То, что Барат увидел за этот день, было для него в определенной мере шоком. Мир, в котором он оказался, коренным образом отличался от его привычного мира. Конечно же непомерная масса камня над головой вызывала желание поскорее выбраться на свежий воздух, но это ощущение вскоре прошло, вытесненное новыми интересами. Пользуясь случаем, Барат жадно впитывал в себя необычные впечатления и знания.
Брамур повел Барата по длинным коридорам. По ширине коридоры Барата вполне устраивали, а вот по высоте… Мда, не все совершенно в мире гномов! Эта мысль пришла в голову Барата после очередного соприкосновения его макушки с потолком. Но постепенно, по мере продвижения к центру поселения, потолок стал уходить вверх, да и проходы стали значительно шире…
– Поберегись! – закричали впереди.
Брамур, ухватив Барата за рукав, шарахнулся к стене. Мимо них пронеслась тележка, в которую было запряжено какое-то низкорослое животное. На передке тележки, чуть согнув ноги, с натянутыми вожжами в руках стоял гном… простите, Подгорный житель.
– У вас всегда так гоняют? – спросил Барат, ошарашенно глядя вслед тележке.
– Нет, конечно! – буркнул Брамур, продолжая движение. – Это у нас лихач завелся – Тартактар, кусок горной породы ему на голову! Был нормальный работник, а как тележку дали, так вся степенность пропала. Носится, как будто ему горном задницу прижгло. И как до сих пор во что-то не врезался? Остается только удивляться.
Барат внезапно остановился, пораженный увиденным. На глаза ему попался маленький гномик. Вернее, ребенок. Такой же, как человеческий, но маленький. В отличие от старших, бороды и усов у него не было. Любопытные глазенки на маленьком темнокожем личике так и стреляли по сторонам. Его за руку вел старший гном… Постойте, гном ли? Фигура более тонкая, чем у гнома-мужчины. Борода более жидкая, тщательно заплетенная в три косы. В эти же косы вплетены разноцветные ленточки с кокетливыми бантиками. Да и грудь… Это же женщина! Гном-женщина! Так вот почему, по слухам, гномов рожают сами шахты! Если различия между мужчинами и женщинами сведены к минимуму, то у таких слухов есть почва.
– Ну и чего ты стал, как колонна? – вывел Барата из ступора бас Брамура. – Что такого ты увидел?
– Нет-нет! Ничего! – спохватился Барат, не зная, как отнесется Брамур к его мыслям.
– Ну ничего так ничего, – пробурчал Брамур, придерживая Барата и мощной дланью направляя его в левый проход. – Вот здесь питаются холостяки. Запоминай! Ты ведь еще не женат, а?
Брамур гулко захохотал, довольный своим остроумием.
Они оказались в небольшом зале, пространство которого занимали два длинных стола и табуреты. Брамур вразвалку направился к отверстию в стене.
– Давайте завтрак на двоих! – рявкнул он в отверстие. – И поживее! Мы торопимся! Да, и кровара побольше!
Дверь рядом с отверстием заскрипела и распахнулась. В проеме стоял гном в засаленном фартуке, с поварешкой в руке.
– Это с каких пор ты в двух лицах, а? – сварливо обратился обладатель поварешки к Брамуру. – И какого Горного духа ты вдруг заторопился? Кровар ты и так ведрами хлещешь!
– Мы – это я и вот он. – Брамур ткнул оттопыренным большим пальцем за спину, указывая на Барата. – У нас действительно сегодня много работы.
Гном с поварешкой уставился на Барата. Его косматые брови поползли вверх.
– Человек? Здесь?! Это что же такое произошло, что Тархрет человека решился сюда впустить?
– А вот это – не твоего ума дело! – моментально ощетинился Брамур. – Значит, надо было. И я с ним хожу, потому что так надо. Ты нам есть давай!
Пробурчав что-то нелестное о нынешних руководителях и временах, гном исчез за дверью. В глубине отверстия затарахтело, и в проеме появились две миски с кашей, две кружки, в которых исходил паром какой-то напиток, металлическая тарелка с кусочками черного хлеба и две ложки.
– Налетай! – радостно предложил Брамур, выставив еду на стол. – Кто хорошо ест, тот дольше молотом махать может! Чует мое сердце, что и тебе и мне этого удовольствия предстоит немало.
Поев, Брамур устроил для Барата экскурсию по своему городу. А то, что это город, сомневаться не приходилось. Причем город с многочисленными жителями, отлично обеспеченный и великолепно замаскированный в горах. Хозяйничал в этом городе народ деятельный и трудолюбивый. А уж смекалке, изобретательности и настойчивости гномов можно было только позавидовать.
– Курхан-Старотс! – с заметной гордостью назвал свой город Брамур.
Барат видел вещи, которые с трудом укладывались в его медленно распухающей от обилия впечатлений голове. Чего стоил, к примеру, некий странный механизм. Длинное жерло с неимоверной силой выбрасывало струю воды, которая дробила камни и куски породы. Этим механизмом сосредоточенно управлял гном с напяленным на голову котелком. Что-то ритмично ухало, и длинные кишки, прикрепленные к механизму, сами собой извивались и подпрыгивали, проталкивая воду к жерлу.
Или целый каскад круглых горшков с решетчатым дном, расположенных друг над другом. Причем ячейки каждого последующего горшка были меньше предыдущих. Все эти горшки были закреплены на одной планке. В верхние горшки засыпали породу, потом сверху на них лилась вода. Два гнома с азартом крутили какие-то рукояти, и вся система горшков тряслась, как в лихорадке. Когда все промывалось, эти гномы бросались к горшкам и начинали там рыться, как курицы в кучах навоза в поисках вкусных червячков. Только тут искали совсем другое. На глазах у Барата один из гномов, радостно вскрикнув, вытащил большой камень, переливающийся всеми цветами радуги. Раркулин – редчайший драгоценный камень, как пояснил Барату Брамур. За такой можно было выторговать у верхних людей много чего. Чего именно, Брамур разъяснять не стал.
– А вот и моя кузница! – Брамур с гордостью распахнул дверь в помещение, заставленное разнообразными приспособлениями. – Ну как тебе?
Барат зашел вслед за Брамуром и с любопытством осмотрелся. Да, такого оборудования он еще не видел! Брамур выжидающе смотрел на Барата, хитро прищурив один глаз, понимая, что для обычного деревенского парня все, что здесь было, представляло диковинку.
Нет, разобраться кое в чем все же можно было. Уж наковальню, молоты, молотки и молоточки ни с чем не спутаешь. Да и горн с углями Барат сразу узнал. Но остальное! Вот тут можно было и запутаться и удивляться.
Горн был двойной. Приводился в движение системой рычагов, силой воды, протекающей по специальным трубам, причем в то время, пока один растягивал меха, другой – сжимал. Таким образом обеспечивался постоянный поток воздуха. Над всем этим зиял раструб огромной вытяжки, выводящей запахи и гарь из помещения. Куда потом девался этот дым, оставалось только гадать. По верстакам аккуратно были разложены клещи разнообразных размеров, вспомогательные инструменты, тигли, кувшинчики с различными химикатами. На кувшинчиках были нарисованы руны, обозначающие содержимое.
Но не это было основной гордостью Брамура. Он подошел к дальней стене и эффектным жестом отдернул занавеску. Барату открылась огромная коллекция разнообразного искусства ковки. Чего тут только не было! Конечно, первым бросалось в глаза оружие. Клинки – блестящие, бросающие искры отсветов от ярких светильников, укрепленных по бокам и включившихся, как только отошла в сторону занавесь. Были среди них и аспидно-черные, и чернотой этой создающие атмосферу угрозы только одним видом своим. Кинжалы – прямые и изогнутые, с прекрасными насечками и травлеными узорами по клинкам. Секиры – одинарные и двойные, излюбленное оружие Подгорного народа.
А доспехи! Это же каким мастером надо быть, чтобы создать подобное чудо! Шлемы с арабесками, брамицы, маски, закрывающие лицо во время боя, кирасы… О! А поножи, латные перчатки, слепящие глаза острыми бликами? Глаза у Барата разбегались от всего многообразия и великолепия представшей перед его глазами коллекции. Каждое изделие хотелось взять в руки и часами рассматривать и ощупывать.
Брамур, довольный реакцией Барата, широко улыбался. Пока Барат с замиранием сердца рассматривал коллекцию, Брамур подошел к еще одной ширме. Он вдруг стал необыкновенно серьезным. Аккуратно отодвинул тяжелую материю. В нише, которую скрывала ширма, находился полный доспех, выкованный с необыкновенным мастерством.
Барат изумленно замер, несколько долгих минут не в силах что-то произнести.
– Ух ты! – наконец выдохнул он. – Красотища!
– «Синее пламя», – с гордостью произнес Брамур.
– Хорошее название, – кивнул Барат. – Только где же тут хоть что-то синее?
– Нет, деревня – она и есть деревня! – Гнома даже затрясло от возмущения. – Метод так называется! Метод ковки. Понял? Это древнее искусство гномов!
– Нет, – мотнул головой Барат. – Я о таком методе не слышал.
– А о чем ты слышал в своем селе? – бушевал Брамур. – Если у вас такого не слышали, то это еще не значит, что его нет.
Гном надул губы, резко повернулся, отошел в угол и там сел на крепкий табурет, отвернувшись от Барата.
Он что, обиделся? Вот так, по-детски? Барат озадаченно почесал затылок.
– Брамур, ты это… ну извини. – Барат тронул гнома за плечо.
– Там не хватает одного предмета, – не оборачиваясь, пробурчал Брамур. – Я думал, что с твоей помощью смогу выковать его.
– Не хватает? – удивился Барат.
На его неискушенный взгляд доспех был полным и совершенным.
– Там нет главного – секиры, – пояснил Брамур. – А без секиры воин гномов таковым считаться не может. Но к такому доспеху и секира должна быть необычной. Она должна быть ему под стать.
Барат молчал, пытаясь осмыслить сказанное Брамуром. Тот пытливо и с надеждой всматривался в лицо молодого парня.
– Почему ты думаешь, что я смогу это сделать? – с тревогой спросил Барат.
– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле! – насупился Брамур. – Это у тебя за плечами что болтается? Свой клинок ты же смог выковать!
– Так это меч, – растерянно защищался Барат. – Это же не секира! Я не умею делать секиры. И потом, он же слушается только меня…
– Ковать я тебя научу! – нетерпеливо прервал Брамур. – Конечно же ковка Подгорного народа – это тебе не то, что жалкие потуги людей. Но если ты ардейл, то сможешь этому научиться. Я надеюсь, что сможешь. Это простым людям такое не по зубам. Неподвластно им это искусство. Ты обещаешь в обмен на обучение попробовать потом выковать секиру мне?
В темных глазах гнома было столько яростной надежды и веры в чудо, что Барату стало немного не по себе. Но было еще сказано нечто невероятное. Барат не верил своим ушам. Сам гном, а как известно, кузнецы этого народа славились по всем землям, обещает его научить кузнечному делу! Как славного прадеда Барата, Малиса. Правда, сомнения относительно возможности выковать оружие, которое бы слушалось не его, у Барата оставались. Ну да, не попробуешь – не сделаешь.
– Я постараюсь, – внезапно охрипшим голосом сказал Барат. – А ты и вправду научишь меня своему искусству?
– Научу, – пообещал Брамур. – Но только не «синему пламени». – Брамур замялся, из-под косматых бровей виновато моргнули карие глаза: – «Синее пламя» я и сам не умею. Это надо идти в Каргерт. Там у гран-гленда Мартрехта надо просить. Может, он согласится, а может, и нет. Это величайший мастер нашего народа. Только он хранит секреты этого искусства. Он не выбрал еще наследника, которому передаст свои знания. Ну да ничего! Еще определится. Какие его годы! Всего лет пятьсот… Быть может, и мне повезет.
Брамур поднялся и аккуратно задернул штору, закрывая великолепие в нише. Погасли светильники, и в кузнице установилось ровное, не раздражающее глаз освещение.