Глава 4
День
Последние приготовления. Прощание. Прощение. И в новый Путь. Я жду этого с замиранием сердца. Пока я ещё могу ощущать. Видимо, после смерти этого не будет. Ведь ощущения являются смыслом жизни, а не смерти. Душа не может ощущать, как тело. Хотя, возможно, ощущения у души тоже есть, но воспринимаются на другом уровне, неизвестном человеку. Я вообще не могу ощутить свою душу, могу только интуитивно чувствовать её присутствие. Чувствовать сердцем. Просто потому, что души не может не быть, как и Бога и божественных проявлений в жизни. На уровне интуиции, которая, кстати, является сверхчувством человека и далеко не у каждого развита, я ощущаю присутствие Высших сил. Здесь главное – отпустить контроль и довериться внешнему миру. Это очень тяжело. Мы привыкли жить в системе – сначала школа, потом высшее учебное заведение, потом работа, семья. В системе, в которую выгодно погружать человека, выгодно для политиков и тех, кто у власти. Так проще его контролировать. Да и сам человек стремится быть в системе, дабы чувствовать определённость и хотя бы на шаг отдалиться от ощущения бессмысленности жизни во Вселенной. Даже религия, которая призвана развить духовность человека, приблизить его к божественному, не способна вывести человечество на уровень высокого развития. Большинство использует религию как прикрытие, не проникая в её суть. Да и как может человек проникнуть в суть божественного, пока он не проник в суть своего Я. Враг, сатана, шайтан не во внешнем мире, а внутри человека! Проще простого свалить всё на шайтана, который сбивает с пути, и не осознавать свои проблемы. Страшно представить и признать то, что он внутри человека так же, как и Бог. И у меня такое чувство, что эти данности закодированы, зашиты в душе на сверхуровне, непонятном и недоступном человеку сегодняшнему.
– Письма всем написала, распечатала и сложила в конверты. Ещё раз проверяю. Никого не забыла, – ментафон отредактировал мои мысли и выдаёт мне запись. – Адронный коллайдер посетила и проверила. Всё работает отлично, без сбоев. Помощника-робота, который там смотрит за всем, напоследок смазала маслом. Неизвестно, сколько будет работать эта система. Мне бы хотелось, чтобы как можно дольше…
– Я бы хотела, чтобы всё работало даже под землёй или в космосе, и чтобы никакие катаклизмы вроде землетрясения, извержения вулкана или затопления не могли повлиять на процесс, – обратилась я как-то к Патрику.
Через полгода мы встретились с программистом института генной инженерии. Патрик имел уникальную способность знакомиться со всеми, находить нужных людей и, даже не зная языка, устанавливать контакты.
– Дорогая, представляю тебе Джона Нэша.
Сверкая глазами и искрясь от радости, Патрик приближался ко мне с мужчиной около шестидесяти лет. Хотя возраст в последние годы определить было совершенно невозможно. Высокоразвитая косметология творила чудеса и любой человек после сорока, желающий продлить свою молодость, делал это за пару часов лифтинга. А если он ещё и придерживался диеты, здорового образа жизни и воздерживался от вредных привычек и зависимостей, то легко мог прожить до ста пятидесяти лет. Джон Нэш был из таких спортивных и здоровых людей, на которых смотреть одно удовольствие, его подтянутая фигура и молодцеватая походка вызывали восторг.
– Он скрытый гений и очень скромный, – продолжал нахваливать своего нового друга Патрик.
– Да какой я гений?! – прозвучал удивительно низкий и глухой голос Джона. – Я просто люблю своё дело!
– Мне очень приятно познакомиться с Вами, Джон! Патрик по своему обыкновению сделал мне сюрприз, и я совершенно не готова к встрече, – улыбаясь и протягивая Джону руку, промямлила я.
– Я и сам не знал, что встречу здесь Джона, – пытался оправдаться Патрик. – Буду с Вами откровенен! Я узнал Вас по фотографии, которую увидел, когда изучал Ваши работы по программированию информационного поля пространства-времени.
– Ах, вы про это?! – удивился Нэш. – Я написал их, ещё когда учился в университете, и даже не думал, что кто-то заинтересуется. Всё дело в том, что я сам не до конца понимаю, как это работает. Просто сыграло какое-то интуитивное чувство, вот и написал. Доказать это сложно.
– Мы хотим предоставить Вам возможность доказать свои выводы. На мой взгляд, Ваши теории достаточно новые и неординарные, и, честно говоря, я тоже думал об этом.
– И Вы так же думаете? Значит, я всё же в чём-то прав, – радость промелькнула в лице Джона Нэша, которое до того сохраняло несколько удивлённое и обеспокоенное выражение. – Вообще, моя основная работа по управляющей динамике, а программирование информационного поля пространства-времени – второстепенное. Всё же я очень рад, что это вам помогло.
– Ну, пока ещё не совсем помогло, доктор Нэш, – мысленно похвалив Патрика за это знакомство и собрав всю свою эрудицию и обаяние, начала я наступление. – Вы нам очень поможете, если согласитесь с нами сотрудничать. Уверяю Вас, Вы не пожалеете. Позвольте пригласить Вас к нам в институт и познакомить с нашим проектом.
– Я всё же не уверен, что смогу быть вам полезен. Тем более, что я в последние годы забросил эту тему и погрузился, как я уже говорил, в управляющую динамику.
– Не беспокойтесь, дорогой Нэш! – по-матерински и уверенно продолжала я. – Вам понравится наша идея. Да и к тому же, параллельно Вы сможете работать над своей динамикой, а может, у Вас появятся и новые идеи.
– Мммм, – продолжал ломаться Джон Нэш. – Хорошо, уговорили! Но всё равно мне надо посоветоваться с женой.
Он оставил для себя возможность отказаться в случае чего. Но в итоге не отказал, и как только познакомился с нашей идеей, тут же заразился ею и поверил в успех эксперимента. Таким образом нам удалось завербовать многих учёных и гениальных умов, просто заразив их идеей. Но было и много отказов и насмешек, на которые мы старались не обращать внимания, твёрдо веря в полезность нашего эксперимента и его необходимость для будущих поколений.
Я прикасаюсь к сенсорной панели управления установкой. Она реагирует, отвечая слабой вибрацией. На данный момент установка насчитывает двадцать эпизодов, то есть прошло всего двадцать опытов по фиксированию и сохранению души. Пока что нам не удалось расшифровать сигналы, зарегистрированные установкой в процессе эксперимента. Возможно, это белый шум, просто шипение и скрип преломлённого пространства-времени или суперструн. Несколько раз удалось разобрать голоса и посылы душ, но ничего внятного и понятного. Я очень надеюсь, что эксперимент со мной удастся. Всё же я была инициатором и много вложила и сил, и энергии в эту тему. И у меня такое чувство, что это вообще моя миссия, и я для этого пришла на Землю в этой оболочке.
– Здравствуй, дорогая Ева! – Джон Нэш, опираясь на трость, заходит в институт и направляется прямо к установке, расположенной в конце зала.
– А, здравствуй! – я оглядываюсь и улыбаюсь. – Ты как раз вовремя. Я уже готова.
– Ты точно уверена, что именно сегодня хочешь завершить свой жизненный путь? – Джон подходит ко мне и сбавляет громкость голоса.
– Да. Что за вопрос? – я пристально смотрю на Джона. Мы вместе работали последние тридцать лет, и он был незаменимым в области программирования. – Ты же знаешь, что я так решила ещё год назад, когда от нас ушёл Патрик. И последовать сразу за ним не получилось только потому, что я сомневалась в результате, и мы ждали, что пошлёт его душа. Мы ждали информацию.
– Информация пришла, но мы до сих пор не можем её расшифровать.
– Я прошу не отключать меня от установки ни при каких обстоятельствах как можно дольше. Только ты знаешь, как прекратить считывание информации, – я сажусь в рабочее кресло рядом с установкой.
– Боюсь, что теперь даже и мне не удастся остановить этот процесс. Я его загнал в далёкую вселенную и прикрепил к чёрной дыре в соседней галактике.
– Даже не представляю, как тебе это удалось, но чувствую, что именно этого мы хотели и ожидали. Пусть пронесётся во вселенной через века и останется потомкам. И я надеюсь, кто-то сможет расшифровать посылы душ.
– Хорошо, что мы попробовали создать дешифратор на основе теории суперструн и твоего энергопотока, и велика вероятность, что тебя он сможет прочитать. Если мы получим положительный результат, тогда я создам подобие из своего энергопотока.
– Не забудь заложить это в программу, чтобы другие люди смогли создавать индивидуальные дешифраторы.
– Попробую, но думаю, об этом ещё рано говорить, я пока не могу гарантировать результат…
– Как получится, Джон. Основное, чтобы хотя бы меня считал. А потом на основе наших данных учёные внесут необходимые доработки.
Джон молчит. Нэшу удалось совместить ряд теорий управляющей динамики в квантовой механике и создать программу считывания и фиксирования информации с запредельной скоростью и отсутствующей массой в преломлённом пространстве-времени, образующемся в результате выброса огромного потока энергии из коллайдера в установку. Опершись на край стола, он стоит рядом с установкой напротив меня. Наступает тяжёлый момент прощания.
– Ну что же. Вот, пожалуй, с тобой я тоже всё обсудила, – я улыбаюсь. – Ты остаёшься за главного, если это можно так назвать.
– Ясно, – Джон пытается вспомнить, не забыли ли чего, но в этот момент ничего не идёт на ум. – Я пойду. Если что-то вспомню, скажу…
– Если я буду ещё жива, – улыбнулась я. – Да ты не волнуйся. Даже если вспомнишь значительно позже, ты сможешь внести изменения. Вряд ли это будет что-то глобальное.
– Да, – Джон осёкся, явно чувствуя себя неловко. – Ну, я не знаю, что сказать. Просто ты в добром здравии, а мне нужно говорить тебе слова прощания. Все наши эксперименты проводились, когда человек не ожидал смерть так явно, как ты её ждёшь.
– Да, ещё и поэтому я чувствую, что со мной всё получится, – я говорю спокойно и уверенно, и постепенно это передаётся Джону.
– Да и мне так кажется. В общем, видя твою внутреннюю гармонию и даже чувствуя её, я становлюсь всё спокойнее и увереннее за тебя и наш опыт. Как будто в действительности ты не умираешь. И будет что-то дальше.
– Вот именно. И я в предвкушении нового этапа на своём Пути.
– Всё, я пошёл. Счастливо, и привет всем, кого встретишь, – Джон улыбается и позволяет себе немного пошутить.
Он нагибается, берёт мою руку и пожимает её. Я кладу свою вторую руку на его и сжимаю. Нэш уходит. Тишина. Только мерное жужжание установки, сопровождающееся выбросом энергии и уханьем каждую минуту.
– Ух, ух, ух, ух, ух, ух, ух, ух, ух, ух, ух, ух. Жжжжжжжжжжжжжжжжжжжууухжух, ууууууууххххх, жжжжжжжжжууух…
Я смотрю в окно. Накатывает волна грусти. Жаль, что я этого больше не увижу и не смогу общаться с близкими мне людьми. Хотя, может, я и ошибаюсь. Мы ведь ничего об этом не знаем. А вдруг мы будем общаться на другом уровне? Провожу рукой по кровати и стеклянному куполу, создающему вакуум. Ним накроют меня, когда я сделаю последний выдох. Душа должна остаться, чтобы можно было нанести на неё код сохранения. В последний миг я буду дышать через трубки и очень важно не пропустить момент. Впрочем, программа настроена чётко и ошибки теперь быть не должно. Смотрю на часы. Сейчас полдень, до вечера ещё много времени. Я долго ждала этого дня, поэтому сейчас время тянется медленно, хотя это удивительно. Вместе с этим мне кажется, что последние часы жизни проходят быстро. И я стараюсь напиться каждой минутой, насладиться каждым мгновением в максимальной степени. Но кто знает, какова эта максимальная степень наслаждения? Это лишь в моём восприятии. У всех по-разному. Главное, иногда осознавать эти процессы. Осознание, что ни говори, – важное дело.
Есть совершенно не хочется, но меня ждут к обеду мои близкие, поэтому я направляюсь в сторону дома. Очень тяжело общаться, сознавая, что вижу человека в последний раз. Стараюсь не думать об этом и настраиваю себя на то, что увижу всех в другом мире. Если бы моя вера в жизнь после смерти была более твёрдой, мне было бы легче. Но моя вера, судя по некоторым мыслям, иногда приходящим в голову, не стопроцентная. Есть сомнения, да простит меня Бог за это! Бывает, я сомневаюсь и боюсь своих сомнений. Нет, всё же главное – чувствование, а не осознание. Как только в ход идёт логика, разум, всё портится. Всё! Конечно, без разума нельзя, кто спорит? Но всё же основное – язык сердца, души и чувств. Душа не обладает разумом и сознанием. Сознание – производная души. Учёные много спорили, что же первично: разум или чувства? Я уверена – чувства! И через свой эксперимент докажу это. У нас в программе заложен язык считывания чувств и перевод их на сознательный уровень.
– Мамочка, дорогая! Я так рад тебя видеть!
Из Украины приехал Амир со своей семьёй. Его мы усыновили в Сирии. Он недавно женился на украинке и теперь почти всегда находится там. Сейчас он приехал в гости, хотя ничего не знает о моём завершении жизненного Пути. Но, вероятно, что-то почувствовал, будучи на высоком уровне духовного развития. Мои дети практически все обладают развитым чувствованием, тем не менее приехали лишь некоторые.
– Здравствуй, родной! – я обнимаю его, и мы обмениваемся теплыми взглядами. – И я очень рада, что ты приехал меня навестить. Спасибо тебе.
– Мне приснился сон, что я должен приехать и увидеть тебя. И вот я здесь, – лицо Амира излучает свет и искренность, чем всегда располагает к себе окружающих.
– Расскажешь как-нибудь поподробнее? – я улыбаюсь и вижу в лице сына и Патрика, и себя.
Это не физические данные, типа: цвет глаз, волосы, нос, губы, овал лица, фигура. Нет! Это манеры, привычки, поведение, повадки. Он скопировал наши эмоции и счастье. Наши дети почти все такие. Я могу быть этим горда. Мы сумели привить им важные и нужные качества, склонность к творчеству, любовь. Моё сердце наполняется радостью, и на глаза наворачиваются слёзы.
Шурша огромным ворохом юбок, которые Милочка любит надевать на себя, создавая в нашем доме атмосферу прошлых веков, когда ходили в длинных платьях с нижними юбками, моя дочь входит в комнату, неся поднос с фруктами, и ставит его на стол, уже убранный к обеду и сервированный приборами и салатами.
– Прошу всех за стол, – счастливо провозглашает она и уже несколько ревниво говорит, – Илаф выгуливает свою собаку и супруга. Я их позвала, и она сказала, что сейчас придёт.
– Да, страсть к собакам у неё с детства так и осталась, – улыбается Амир.
В это время заходит Илаф с неизвестно каким по счёту мужем, поэтому в семье к нему мало кто относится серьёзно. За ними семенит маленькая собачка непонятной породы, виляя хвостиком и путаясь в ногах Илаф. Женщина достаёт влажные салфетки, садится на корточки, берёт свою собачонку и протирает ей лапы, причём обращается с ней как с игрушкой и очень по-детски. Как будто ребёнок застрял в её сущности, и она проживает свою жизнь на одном уровне психологического развития, хоть уже давно взрослая женщина. Но именно благодаря своему внутреннему ребёнку она очень талантливый художник и искренняя личность. В это время её муж присоединяется к остальным родственникам у стола, приготовив стул для Илаф.
– Мой пупсик готов к обеду, и я тоже, – наивно произносит Илаф, приняв ухаживания мужа и усаживаясь на приготовленный стул.
– Прекрасно. Теперь все, кто сегодня с нами, в сборе, – говорю я, оглядывая присутствующих.
Стол у нас огромный, рассчитан на четырнадцать персон, был специально заказан для нашей семьи. Если потесниться, за ним можно разместить до двадцати человек. Сегодня присутствует примерно половина. Большинство наших детей живёт в других странах, и домой они приезжают не очень часто. В основном мы переписываемся и вполне довольны этим. Я не привязывала детей к себе, вырастив их до совершеннолетия. Мы с Патриком научили их быть самостоятельными и ответственными. Научили быть свободными и уверенными в себе. И главное, привили любовь к Богу и твёрдую веру. Благодаря этой любви и нашей поддержке нашим детям удавалось достигать высокого уровня профессиональной самореализации и творческого самовыражения. Они знают, что у них есть миссия на Земле, и каждый старается её выполнить, что основная привязанность – это Бог, а остальное может быть непостоянным, временным, и только в этой жизни. И всё зависит от личной воли каждого человека и внутреннего духовного развития. Равняясь на нашу с Патриком любовь к Богу, друг к другу и на любовь к окружающим людям, наши дети скопировали эту способность и смогли реализовать себя в жизни по максимуму, не обращая внимания на пустое, несущественное, такое как жажда обогащения, власть, успех. И я не перестаю гордиться ними, хотя и скрывая это. Они молодцы.
– Ой, я забыла принести приправы, – спохватывается Мила и уже готовится встать из-за стола.
– Не надо суетиться, родная, – успокаиваю я её. – Принесут, не волнуйся.
Милочка любит суетиться, и откуда она это взяла? Мы с Патриком давно перестали торопиться и суетиться. Всё это ни к чему, когда понимаешь и осознаёшь бессмысленность жизни и ощущений, к которым стремится человек. И самое главное стремление человека – это бессмертие и божественность. На этом пути он всегда терпит поражение, потому как ни то, ни другое человеку не доступно.
– Мамуля, у меня всё никак не может уложиться в голове твоё сообщение, – у Илаф вырывается, видимо, давно сдерживаемое чувство, и она лепечет пискляво, – я, как только получила твой имейл, сразу почувствовала, с тобой что-то не то.
– Мне не хочется сейчас выяснять это, дорогая.
Я вздыхаю, понимая свою оплошность. Видно, в последнем письме к ней я слишком увлеклась и чересчур подробно описала свои планы по эксперименту, о чём вообще-то старалась среди детей не распространяться. Теперь придётся посвящать всех собравшихся в свои дела. А я так хотела попрощаться перед сном, уйти спать и всё. А утром они прочтут мои прощальные письма.
– Ты, как всегда, преувеличиваешь, – встаёт на защиту матери рассудительный и невозмутимый Амир. – И вообще, откуда такая тревожность?
– Это не тревожность. Это интуиция! – с гордостью заявляет Илаф.
– Предлагаю приступить к обеденной трапезе и насладиться моими кулинарными шедеврами. Я очень старалась, – прерывает начавшийся спор Милочка тоном, не терпящим возражений. Но потом смягчается, – ну, пожалуйста!
– Да, Милочка с каждым разом сама себя превосходит и не престаёт меня удивлять, – подхватываю я и с благодарностью смотрю на неё, потом быстро перевожу взгляд на остальных детей и на их спутников.
Как же здорово, что мне удалось продлить свою жизнь и вырастить, дать любовь стольким детям, да ещё посвятить время науке и экспериментам. Хотя нас с Патриком долгожителями не назовёшь. Многие в наше время проживали столько же, а некоторые и больше. Однако большинство людей, хоть и мечтают о бессмертии, не могут найти себя после девяноста и, уж тем более, после ста лет. Они настолько удивлены и испуганы таким продлённым сроком, что не знают, чем себя занять и как использовать дарованное время. Возможно, будущие поколения победят этот страх и спланируют свою жизнь с учётом долголетия.
Обед вышел на славу, все блюда были просто объедение. Мы ели, не скрывая удовольствия, и Милочка радовалась, что её старания не пропали зря. Великое желание чувствовать себя нужным и полезным присуще большинству людей. Как ни старайся говорить ребёнку о любви и о том, что он ценен просто так, ни за что, лишь потому что родился и живёт, видимо, этого всё равно мало. Или, скорее всего, это оттого, что дети чувствуют, что они не родные. На каком-то подсознательном уровне. И бессознательно ищут эту безусловную любовь матери. Я старалась им дать эту любовь и старалась любить безусловно. Может, я в чём-то ошиблась? Конечно, это ещё зависит и от самого ребёнка. Кому-то нужна эта любовь, а кому-то нет. Странно, однако, не может быть такого. Любовь нужна всем и каждому. Это самый приближённый смысл бытия. Без любви нет ничего. Конечно, можно жить с этим «ничем», но это тем более бессмысленно. Всем детям мы стремились дать почувствовать и увидеть любовь Бога, воспитывали в них уверенность в Его любви и покровительстве. Это лучше, чем зависеть от любви земной. Любовь Бога постоянна и безусловна.
Так в разговорах, мои дети заканчивают обед, благодарят Милу и Господа Бога за пищу и расходятся по своим делам. Я почти всё время молчу, слушаю, наблюдаю за моими дорогими близкими, с которыми провожу последние часы, обмениваюсь поцелуями с ними и прощаюсь. Я должна снова сходить в институт, проверить установки ещё раз. Ещё раз всё проверить!!! Это так важно для меня и для будущего человечества. Кто-то может сказать, что я много на себя беру. Собственно, нам с Патриком пришлось выдержать волны неприятия и давления во время приобретения земли и строительства адронного коллайдера и института. Нужно было обосновать необходимость этого дела. Бюрократия была и будет, пока существует власть, да и вообще, пока зло не будет искоренено в человеке и не настанет эпоха искренности. Но это всё настолько утопично, что граничит с безумством. Однако, когда речь заходит о здравом смысле, за основу берутся законы логики, и считается, что она присуща человеку с эмоциональным контролем и вообще развитому в психическом плане. Развитый – значит правдивый и с собой, и со своими чувствами. Значит, осознаёт своё зло и борется с ним. Когда человек поборет зло в себе, искренне отвечая на вопросы внутри себя, когда будет осознавать свои эмоции и нести ответственность за свои поступки, тогда прекратится проекция зла на внешний мир и угроза извне. Космос интересно отвечает на неосознанность человека. По всему миру идут войны, и человек никак не может понять, что это война в первую очередь внутри него. Законы природы идентичны! Человек ждёт спасателя, когда же придёт кто-то, кто искоренит зло, изменит человека и даст ему волшебную таблетку лучшей жизни, о которой он мечтает?
– Почему так трудно получать удовольствие от того, что имеешь? Почему человек не понимает, что всё внешнее – это отражение внутреннего, и забывает об этом? – звучит вопрос внутри меня.
Я иду в институт и вспоминаю вопросы на конференции по психологии на тему: «Волшебная пилюля для идеальной жизни». Эти вопросы я задала профессору и, конечно же, ответ на них меня не удовлетворил, потому что в то время я не могла радоваться тому, что имела.
– Потому что человек несовершенен, и ему это трудно принять. Идеальный образ его Я распространяется на всё вокруг, и человек начинает сравнивать, оценивать, критиковать и осуждать всё, что не соответствует его представлениям об идеале. Своим самомнением он душит всё настоящее и живое, подгоняя под рамки идеалов.
– В этом процессе участвует разум, а не чувства?
– К сожалению, да! Человек не научился жить чувствами и осознавать их. Он твёрдо верит в свою непоколебимую логику и ум, как будто нет чувств и души.
Это произошло за год до встречи с Патриком, и тогда я ещё не подозревала, как это отразится на моей жизни. Вот сейчас вспомнила эти моменты. Я в последнее время много предаюсь воспоминаниям, как ни пытаюсь их отогнать. Видимо, потому что о будущем мало думаю. Больше стараюсь его почувствовать, представить себя, вернее, свою душу в ином мире, хотя и знаю, что эти представления не будут соответствовать действительности. От разума и знаний к чувствам и душе. Постоянные внутренние волны. Это и есть процесс осознания, и я ему научилась. Наконец-то, в итоге своего жизненного пути! Я приближаюсь к институту. За сегодняшний день это уже четвёртый раз, когда я захожу в его двери. Немного волнительно с приближением вечера, и я в ожидании этого момента.
Зайдя в институт, я улавливаю звуки из генераторной и направляюсь туда, к самой дальней двери в конце коридора. Ничего необычного. Там всегда звук мощный, учитывая массу материи, разгоняемой в инкубаторе, куда сначала поступает сгусток энергии из адронного коллайдера. Здесь всегда дежурит мастер, следящий по монитору за работой оборудования. В инкубаторе возникает мощная гравитация, которая преломляет пространство-время, имитируя чёрную дыру. Она выполняет важную роль в эксперименте.
– Предлагаю создать имитацию чёрной дыры, – как-то высказался Патрик.
– Зачем? – не думая, спросила я и тут же сама догадалась. – А, кажется, я уловила твои мысли! Если есть имитация Большого взрыва, создающаяся в адронном коллайдере, а вселенная не существует без чёрных дыр, значит, нужны и они. А как ты это создашь?
– Пока не знаю. Подумаю и посоветуюсь со специалистами.
В ходе экспериментов мы зарегистрировали реагирование чёрной дыры в момент смерти живого существа путём изменения симметрии, хоть и еле уловимое датчиками установки. И пока я сама не окажусь по ту сторону жизни, не смогу описать её действие. Есть только догадки. Чёрная дыра служит переходным тоннелем между этим миром и тем. Ад и рай по ту сторону дыры. Вернее, не по ту сторону, а в другом микромире, который образуется в преломлённом пространстве. И вероятно, на духовном уровне стирается антропное восприятие, и можно что-то проследить.
– Добрый день! Как дела? – спрашиваю я у мастера, входя в «Дыру». Так мы с коллегами окрестили инкубаторскую.
Мастер, тёмнокожий мужчина пятидесяти лет читает книгу. Когда я вхожу, он поднимает голову, добродушно мне улыбается и кивает в ответ.
– Спасибо, Ева! Отлично. Как у тебя?
– Да и я тоже ничего. Установка готова к приёму? Пришла проверить.
– Да, как всегда, готова и работает бесперебойно. На данный момент никаких всплесков и изменений внутри чёрной дыры не наблюдается. Она тебя ждёт!
– Да, ждёт! И я жду, когда окажусь там. Чувствую, как она манит меня и зовёт сквозь пространство. Ладно, зашла в последний раз навестить вас в этом мире. Счастливо оставаться.
– И тебе счастливого Пути, Ева. Встретимся в другой жизни.
– Да, надеюсь на это.
Я выхожу из «Дыры». Уверена, что здесь всё хорошо. Меня больше волнует регистратор и память, так как это важно для архивации полученных данных. Так, в посещении разных лабораторий и последнем кратком общении с коллегами проходит день, и начинает смеркаться. Приближается вечер. А потом ночь и конец моей жизни. Опять ощущаю слабую дрожь и холодок в теле. Что бы это значило? Я ведь готова и жду этого момента. Что же всё-таки пугает? Неопределённость. Как всегда. Но я выполнила свою миссию, много сделала в этой жизни. А может, страшно, что там? Страшно отдаться потоку? Это всегда волнительно – отпустить контроль. А именно это и произойдёт после моей смерти. Хотя я всячески пытаюсь оставить этот контроль, оправдывая свои действия тем, что провожу эксперимент и хочу оставить потомкам свой след и информацию. Удивительно, что этот свой след я оставляю после смерти. След души. Отпечаток в пространстве. Хоть бы получилось. Я мысленно сжимаю кулачки. Хоть бы получилось.
Последний ужин с родными проходит мирно и без каких-либо эксцессов. Они узнают о моей смерти завтра утром. Я мысленно прощаюсь со всеми, провожаю взглядом, украдкой смахиваю слезу.
– Мама, у меня чувство, что ты смотришь на меня, как в последний раз, – ловит мой взгляд чуткая Илаф.
– Ты очень красивая, и я горжусь тобой, – мягко ухожу я от ответа и её пронзительного, пытливого взгляда.
Я прощаюсь со всеми, стараясь не подавать вида. И у меня это получается. Ухожу в свою комнату. А когда стемнело, выхожу на улицу и направляюсь в институт. Дышу полной грудью. Всё же как хорошо дышать. Душа не дышит. В этом я почему-то уверена.
Захожу в институт, прохожу в инкубаторскую. Здесь меня уже ждёт мой ассистент. Молодая девушка, гений, вундеркинд. Ей всего пятнадцать лет, но она владеет пятнадцатью языками, знает в совершенстве физику, квантовую механику, теорию гравитации, основы программирования, генетику, инженерию и много всего другого, необходимого в эксперименте. Мы с Патриком встретили её, когда путешествовали по России, в одном из маленьких городков на севере, название даже не помню. И эта девчушка, которой тогда было восемь лет, показывала на улице трюк с предметами, которые умудрялась поднимать в воздух, не прикасаясь руками. Тогда мы спросили, как она это делает? Это фокус или что? И она, смеясь, просто объяснила, что это делается легко, если создать в пространстве элемент гравитации. Она сделала куб из стекла, создала условия и спокойно показывала людям трюк, выдавая его за волшебство и зарабатывая деньги.
– В жизни волшебства не бывает, – поделилась она с нами в момент откровения, – это всего лишь знания и применение знаний.
– Ты где живёшь?
– Там, – махнула она рукой в сторону скученных домов, потерявших вид и стоявших еле-еле, отражая время и старость.
– А что родители говорят?
– Я живу с тётей. Родители умерли.
– Как тебя зовут?
– Марина, – улыбнулась она.
Мы встретились с тётей, и поскольку она ни в какую не соглашалась отдать опекунство, подписали соглашение, что по достижении совершеннолетия племянницы, она отпустит её к нам работать. Но всё произошло немного по-другому. Примерно год назад, за месяц до смерти Патрика, Марина приехала к нам, сказав, что сбежала от тёти, не дождавшись совершеннолетия, из-за того, что та плохо с ней обращалась. Мы уладили все вопросы с законом и предложили девушке рабочее место и квартиру недалеко от института. Жить с нами она отказалась, хотела быть одна. Что ж, квартирами мы располагали и предоставляли их работникам при необходимости.
– Добрый вечер, вернее уже ночь, – кивает головой Марина.
– Ещё раз здравствуй. Без лишних слов приступим. Всё уже готово, и я весь день только и делала, что проверяла все установки. Не будем тянуть и покончим с этим, – я бодро укладываюсь на кровать, подключаю дыхательную систему и натягиваю на себя стеклянный щит.
Стеклянный щит прокручивается вокруг кровати и плотно закрывается. Всё, моя капсула герметична. Когда начнётся эксперимент, установка создаст внутри неё вакуум. Я ещё дышу и смотрю сквозь стекло на небо. Крыша стеклянная, и ночное небо со звёздами располагает к мечтам и созерцанию. Я готова умереть.