Часть вторая
ДУХОВНЫЕ ИСТОКИ ЭКСТРЕМИЗМА В ОТДЕЛЬНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ ИСЛАМА, ИУДАИЗМА И БУДДИЗМА
ВВЕДЕНИЕ КО ВТОРОЙ ЧАСТИ (ТИПОЛОГИЗАЦИЯ ВЕРОУЧЕНИЙ)
Настоящее введение имеет значение не только для второй, но и для третьей части настоящего пособия. Однако теологические, социальные и иные особенности религиозных направлений ислама, буддизма и иудаизма в отношении религиозно-духовной безопасности и духовного здоровья наиболее важны потому, что эти три религиозных направления играют весьма заметную роль в истории нашей страны и всего человечества. Они внесли вклад в культуру многих стран. Обладая определенной цельностью основ вероучения, каждое из них внутри себя имеет много специфических направлений, зачастую непримиримо враждующих друг с другом. Исторически сложилось так, что интересы этих трех религиозных направлений в той или иной степени пересекаются между собой, а также с интересами других религиозных направлений как в России, так и во многих иных странах мира. Поэтому огромное социальное значение имеет социальная и бытовая терпимость как между отдельными адептами этих трех религиозных направлений, так и между их внутренними религиозными структурами. Важно различать и понимать ключевые особенности различных направлений ислама, буддизма и иудаизма, прежде всего в духовно-нравственной сфере, которые способствуют развитию культуры, социальной и бытовой толерантности, а также те, которые могут использовать (и активно используют!) экстремисты для оправдания своей деструктивной деятельности.
Одной из значимых сфер в богословии, теологии, религиоведении, социологии и политологии признается та, которая связана с комплексом духовно-нравственных и религиозных проблем. В нее как объект исследования входят религиозные процессы в российском обществе. В рамках, к примеру, политологии ее можно назвать религиоведческой политологией и рассматривать как неотъемлемую составляющую политологии в целом. Предметом исследований религиоведческой политологии являются политологические методы и средства контролирования, диагностики, прогнозирования и регулирования религиозных процессов в российском обществе, предназначенные для обеспечения духовной безопасности человека и семьи. Эти социальные методы и средства никак не ограничивают свободу совести, ибо она есть сугубо внутренний выбор человека. Для реализации свободы совести необходимы лишь два условия – объективность, полнота и своевременность информации, а также компетентность самого человека, самоопределяющегося в духовно-нравственном пространстве, тем самым выбирающего для себя ту или иную веру. Поэтому в вышеприведенный перечень необходимо включить также духовно-нравственное, религиозное просвещение и образование.
Здесь мы сталкиваемся с феноменом духовности и связанными с ней универсалиями, категориями и понятиями, имеющими решающее значение для разработки системы мер по укреплению духовного здоровья, духовно-нравственной и религиозной безопасности. Духовность как универсальное качество личности присуща любому человеку независимо от его возраста, национальности, характера, ума, образования, профессии, пола и т.п. Однако конкретные духовности у разных людей весьма различаются как качественно, так и количественно.
То же необходимо отметить и в отношении веры. Отличие от духовности здесь заключается в том, что вера присуща людям в их сознательном возрасте и состоянии, хотя может быть и безотчетной. Среди людей, обладающих самосознанием, неверующих не бывает в принципе. Это происходит потому, что вера есть, прежде всего, интимное внутреннее самоопределение, позиция человека в духовно-нравственном и религиозном пространстве. А какую-либо подобную имманентную позицию человек неизбежно находит уже в детском возрасте при выборе для себя тех или иных ответов и объяснений на важнейшие вопросы, проблемы и загадки, относящиеся к духовно-нравственной и религиозной сферам. Позиция эта может изменяться в связи с разными объективными и субъективными обстоятельствами, однако она всегда имеется и всегда конкретна (даже если неосознанна). Причем непризнание наличия у себя веры также есть лишь одна из ее бесчисленных разновидностей. К сожалению, в связи с массовым духовным невежеством в нынешней России довольно много людей, которые считают себя неверующими или не понимают, во что, собственно, они верят.
Любая вера коренным образом отличается от убежденности, доверия и уверенности. Существенно то, что многочисленные разновидности веры и религии весьма различаются друг от друга в своем отношении к морали, нравственности, праву, законности, власти, государству, обществу, семье, человеку, природе и миру в целом.
Поэтому духовная безопасность в контексте свободы совести предполагает, что государство и общество знают образ жизнедеятельности и основные особенности вероучений религиозных направлений, действующих на территории страны. Иначе, как показывает международный опыт, возможны непредсказуемые социальные последствия. Дело осложняется тем, что принцип отделения государства от религий на самом деле есть утопия, так как любой чиновник и его окружение являются теми или иными верующими или склонными к вере личностями, а каждый адепт всякого культа – житель какого-либо конкретного государства. Реально отделить от государства лишь внутреннюю сакральную деятельность религиозных направлений и объединений.
Религиозные установки, в частности, выступают как источники права и стратегических политических целей. Религиозные установки населения явно или скрытно влияют в нынешней России на политические процессы, культуру, правосознание, правопослушность, правопорядок, семейный уклад и статус человека.
В нашей стране известны сотни религиозных объединений. Среди них, к сожалению, встречаются весьма деструктивные культы (секты). Можно определять понятие «секта», используя разные научные направления: психологические, политологические, социологические, правовые, философские, культурологические, аксиологические, теологические и иные. В духовно-религиозном понимании к секте относится любое религиозное объединение, отсекающее себя от полноты общения с первоначально выбранным объектом поклонения (например, в случае монотеистических религий – с Богом), создавшее, развивающее и культивирующее свое самовольное толкование этих отношений, в том числе самовольное понимание священных книг и священной практики.
Изучение такого религиозного многообразия – весьма наукоемкая задача. Одни лишь констатации и описания иерофаний вряд ли плодотворны для глубинного различения конфессий, так как жизнь человека, семьи, общества и государства во многом зависит от выбора людьми той или иной веры и религии.
Религиоведы и теологи предложили многие, зачастую противоречащие друг другу, способы сравнительного описания религиозных объединений. При этом использовались различные принципы классификации. Определенные донаучные подходы в этом направлении предлагались уже в греко-римский период истории человечества. Широко известны научные системы классификации религий, которые в свое время для разных целей предложили Г.В.Ф. Гегель, М. Мюллер, О. Пфлейдерер, Э.Б. Тайлор, Дурен Й.Г. Вард, Фон Гартман, К.П. Тиле, Г. Зибек, В. Бреде Кристенсен, А. Швейцер, М. Вебер, М. Элиаде, Г. ван дер Леув и другие ученые. Однако они или совсем, или не в достаточной степени учитывали потребности политологии (в частности, духовной безопасности). Пожалуй, наиболее близко к этой задаче подошли некоторые сторонники феноменологического и судебного направлений в религиоведении, а также отдельные социологи и политологи. В России в настоящее время проблемами духовной безопасности занимаются, в частности, Ю.В. Тихомиров, О.В. Старков, Л.Д. Башкатов, В.Н. Кузнецов, А.А. Возьмитель и др.
Закономерно возникает вопрос: имеются ли некие абсолютные и объективные, исходящие из сути явлений и способствующие обнаружению их, системы классификации вероучений? Они исходят, прежде всего, из объективных богословских, политологических, теологических и иных критериев, раскрывающих сущность вероучений. С их помощью можно достаточно эффективно строить методы и средства контролирования, диагностики, прогнозирования и регулирования религиозных процессов в обществе, предназначенные для обеспечения духовной безопасности человека и семьи, укрепления социального мира и единства, а также выявления духовно и социально опасных культов.
При создании подобных систем классификации приходится разрабатывать такие универсалии и категории, как «религиозное пространство», «типологизация религиозного пространства» (в соответствии с задачами обеспечения духовной безопасности человека и семьи), а также иные категории, понятия и термины, используемые при описании религиозного пространства. Типологизация религиозного пространства предполагает системное использование богословских, теологических, политологических, социологических, математических и информационно-логических методов анализа и синтеза, а также понятийных аппаратов указанных дисциплин. Поэтому полезно введение ряда новых категорий: «характеристика религиозного объединения», «признак религиозного объединения», «виды признаков и критериев оценки религиозного объединения: этногеографические, демографические, этические, правовые, этнокультурные, вероучебные и иные», «обобщенная характеристика и признаки религиозного объединения», «обобщенная характеристика и признаки вероучения». Аналогичная методология давно создана в криминологии и криминалистике, чему в свое время была посвящена кандидатская диссертация автора настоящего пособия.
При определении этих универсалий и категорий учитываются важнейшие составляющие вероучений: принятые идеалы (объекты поклонения); понимание духовности; отношение к добру и злу (трактовки происхождения и смысл); определение смысла жизни; построение системы нравственности; отношение к общественным институтам и личности; выбор приемлемых средств и методов достижения цели. Разрабатываются следующие направления описания признаков вероучений: онтологическое, гносеологическое, антропологическое, культурологическое, правовое, политическое, этическое, криминологическое, аксиологическое, духовное. Принимая во внимание результаты трудов Г. ван дер Леува, Ю.В. Тихомирова, О.В. Старкова, Л .Д. Башкатова и других ученых, можно построить вероучитель-ные признаки и критерии оценки для таких групп: описание объекта поклонения (почитания); описание основателя и лидера вероучения; описание статуса человека в мире; описание отношения к государству, обществу, социальным институтам, власти, закону, семье; описание законности вероучения.
Первая группа описаний состоит из следующих подгрупп: онтологическое, гносеологическое, антропологическое, культурологическое, правовое, политическое, этическое, аксиологическое, криминологическое, духовное описание объекта поклонения, в первую очередь: духовно-нравственное описание объекта поклонения (почитания); описание отношения объекта поклонения (почитания) к бытию, истине, миру, праву, человеку; описание полноты взаимного общения объекта поклонения (почитания) с человеком; описание законности общения объекта поклонения (почитания) с человеком; описание форм воздействия объекта поклонения (почитания) на человека.
Вторая группа состоит из следующих подгрупп: онтологическое, гносеологическое, антропологическое, культурологическое, правовое, политическое, этическое, криминологическое, аксиологическое, духовное описание основателя (лидера), в первую очередь: духовный статус основателя (лидера); духовно-мистическое описание основателя (лидера); описание связи основателя (лидера) с объектом поклонения (почитания); правовое и нравственное описание основателя (лидера); описание устойчивости вероучения основателя (лидера).
Третья группа состоит из следующих подгрупп: онтологический, гносеологический, антропологический, культурологический, правовой, политический, этический, криминалистический, аксиологический статус человека, в первую очередь: ценность человека по отношению к объекту поклонения (почитания) и миру; будущее человека; статус человека в обществе и в государстве.
Четвертая группа состоит из следующих подгрупп: соблюдение в вероучении прав человека на свободу личности, правопослушность, патриотизм, миролюбие, толерантность, экстремизм, терроризм, трактовка происхождения и статуса власти, способность к созданию правовых систем и государства, будущее общества, утопии и реальность, семья.
Пятая группа состоит из следующих подгрупп: разработанность понятия «законность», наличие и доказательственность законности, духовная законность и духовная легитимность, манипулирование сознанием, психотехники и зомбирование, соответствие законности международным и российским правовым нормам, политологическим нормам, созидательным традициям.
При разработке подобных систем необходимо решение ряда научных задач – создать образец базиса и метрики религиозного пространства, ввести новые категории и понятия: «идеальный базис религиозного пространства», «идеальные значения признаков религиозного объединения: онтологическое, гносеологическое, антропологическое, культурологическое, правовое, политическое, этическое, криминологическое, аксиологическое, духовное», «идеальное вероучение (с точки зрения духовной безопасности человека и семьи)», «метрика религиозного пространства»; определить группы основных признаков и критериев оценки вероучений и религиозных объединений; создать систему таблиц групп признаков и критериев; осуществить расчет в религиозном пространстве координат и взаиморасположения основных групп вероучений и религиозных объединений.
Кроме того, выделяются значимые кластеры религиозных объединений в религиозном пространстве по нижеуказанным группам признаков, учитывающим отношение:
– к созидательности: созидательные и деструктивные;
– к законности: законные и незаконные;
– к нравственности: нравственно-созидательные и аморальные;
– к государству: государственно-образующие, отчужденные, разрушительные;
– к культуре: культуро-созидательные, отчужденные, разрушительные;
– к традициям: традиционные и нетрадиционные.
Следует отметить, что отдельные специалисты по религиям активно применяют так называемые генеалогические древа, построенные на основе какого-либо родства по историческому происхождению или иным внешним характеристикам вероучений. Однако генезис вероучений представляет собой весьма нелинейный духовно-нравственный процесс, включающий в себя, например, законную преемственность или отказ от нее. Поэтому внешне наглядное отображение развития вероучений (и их взаимоотношения между собой) с помощью генеалогического древа скрывает их принципиальные глубинные духовные отличия друг от друга и создает обманчивую иллюзию некоего их сходства, равноправия, якобы духовной преемственности и даже единства. Подобным недостатком обладают многие системы группировки и классификации. Здесь открывается широкое поле спекулятивной деятельности сторонников создания вроде бы единых и универсальных религий, а также экуменизма, духовного эклектизма и даже духовной вивисекции.
В связи с упоминанием генеалогических древ напомним одно из решений Юбилейного архиерейского Собора Русской Православной Церкви (Москва, 13 – 16 августа 2000 г.) о том, что «совершенно неприемлема… так называемая «теория ветвей», утверждающая нормальность и даже провиденциальность существования христианства в виде отдельных «ветвей» (Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию, п.2.5.).
Разработка систем группировки (типологизации) и классификации религиозных направлений, религий, вероучений и религиозных объединений обязательно предполагает ипользование мировоззренческих знаний. Любое мировоззрение явно или скрытно имеет внутри себя несколько как-либо оформленных основных направлений (учений, взглядов, мнений, позиций, слухов):
– о бытии и реальности (онтология);
– о познании и знании, истине и правде (гносеология);
– о человеке и его месте в мире, о жизни и смерти (антропология);
– о морали и нравственности, добре и зле (этика);
– о власти и законности (право);
– система ценностных оценок по основным направлениям (аксиология).
Мировоззрение – это набор как-либо согласованных между собой предпосылок или аксиом (истинных, правдоподобных или очевидно ложных), которых придерживается конкретный человек или объединение людей (осознанно или бессознательно, последовательно или непоследовательно) в своем отношении ко всякому бытию.
Каждый человек, начиная с сознательного возраста, выбирает себе какое-либо мировоззрение, как-то оправдывает и придерживается его. Но далеко не всякий человек осознает свое мировоззрение, стремится сделать его более объективным, ясным и обоснованным. Еще меньше людей целенаправленно стремятся к истине, а не к удобному подобию ее. То же относится и к религиозной вере.
Вся история становления и развития мировоззрений в Европе связана с противоборством двух направлений. Первое через умозрение стремится замкнуть мир в пределы безличного однозначного логоса, «Космического разума», информации или иных моделей. Второе через откровение прорывается к сверхбытию. Основанием светских мировоззренческих систем служит философия (любовь к мудрости). Философия находится как бы на границе этих двух направлений, рассуждая об основах самих основ и началах самих начал, корнях всего (метауровень бытия, познания, нравственности и права).
Эллинские мыслители Аристотель и Плотин определяют философию как самое ценное, важное, самое главное. Платон пишет, что те, которые искренне и добросовестно отдавались философии, не стремились ни к чему иному, как к тому, чтобы умирать и умереть. Это означает, что философствование, по существу, есть приготовление к смерти и попытка заглянуть за грани нашего земного бытия, попытка преодоления противоположности между жизнью и смертью, постижение единства мира. Основой философии в человеческом разуме является изумление, путь схождения с привычного пути или выхода из обыденного ума.
Некоторые философы определяют философию как попытку достигнуть цельного единства представлений и мыслей о форме и связи, о смысле и значении всех вещей. В этом – сходство философского и религиозного путей постижения. Но не только в этом. Для успешности подобной попытки необходимо труднейшее внутреннее делание и перерождение, как бы второе рождение. Нужно очищать (катарсис) себя от всего, затрудняющего видение истины, – неправды, обыденности, низменной чувственности. В религиях эта особенная жизнь называется аскезой (деланием). На таком пути человек становится добродетельным. Но тогда философская истина неизбежно преобразуется в религиозную истину. Человек от рассуждений об Истине переходит к пониманию возможности и необходимости живой встречи с Ней. Итак, между религией, верой, религиоведением, теологией, мировоззрением и философией, а также в выборе отношения личности к ним есть много общего, что приходится учитывать при разработке как систем группировки (типологизации) и классификации религиозных направлений, религий, вероучений и религиозных объединений, так и конкретных критериев.
В целом, возможна, например, следующая исходная таблица видов качественных и количественных критериев оценки вероучений:
Общая значимость вероучения определяется, например, как сумма значимостей всех критериев по всем видам, или любым иным способом, принятым в теории кластеризации. Детальность проработки критериев может изменяться в зависимости от поставленных целей и решаемых задач.
Вероучительные критерии являются основными, так как с их помощью оцениваются характеристики культов, самые значимые в деятельности религиозных объединений. Они наиболее сложны по сравнению с другими видами критериев. Именно через них раскрываются теологические, онтологические, гносеологические, антропологические, правовые, культурологические и этические основы вероучений. Правильное использование и понимание вероучительных критериев требует применения достаточно глубоких и разносторонних знаний. Вместе с тем они должны быть доходчивы для государственных чиновников, по роду своей деятельности решающих вопросы, относящиеся к религиозным объединениям. Особо важна проблема построения единого понятийного аппарата, соединяющего в себе специфические религиозные, философские, теологические, политологические, культурологические и иные термины.
Ситуация усугубляется тем, что строго нейтральную систему оценки вероучений построить невозможно. Это вытекает из очевидного наличия той или иной конкретной духовной позиции у любого человека, в том числе разрабатывающего или применяющего сходные системы. Поэтому система критериев должна создаваться, по возможности, с учетом позиций различных вероучений. С другой стороны, необходимо, чтобы эти вероучительные критерии не являлись неким вариантом изложения какой-либо конкретной доктрины или догматики. Формулировки критериев должны быть в достаточной степени универсальными, отражая общие рациональные абсолютные требования к вероучению, понятные любому разумному человеку. В то же время известно, что рациональность есть лишь часть учения и практики любой религии. Как правило, религии содержат в себе и иррациональную часть. Однако имеются очень немногие религии, которые превосходят не только рациональность, но и иррациональность.
Известно, что одни и те же по форме понятия в разных вероучениях могут иметь не совпадающее, а иногда даже противоположное содержание. Например, одно из фундаментальных для христианства понятий – «Церковь» (Тело Христово). Во многих псевдохристианских вероучениях в него вкладывается, как правило, узкий приземленный смысл объединения, сообщества, собрания единоверцев. С другой стороны, значительное количество вероучений категорически отвергает его применительно к себе. К примеру, подобную позицию в отношении понятия «Церковь» занимает ислам, в котором ее, как богоустановлен-ного института, действительно вообще нет. У них существует «умма» (мировое мусульманское сообщество). Поэтому для мусульман негативно воспринимается, в частности, такое выражение, как «государственно-церковные отношения». Также нет понятия «Церковь» в иудаизме и буддизме. Не все вероучения признают единого Бога (скажем, буддисты и атеисты). Далеко не во всех религиях имеется разработанное каноническое право. Подобных глубоких различий обнаруживается много. Как правило, они делают религии в духовном отношении решительно несовместимыми друг с другом. Это относится также и к христианству, исламу, буддизму и иудаизму.
Ясно, что претендующие на универсальность классификаторы и критерии не способны полностью удовлетворять взглядам какого-либо одного вероучения (даже абсолютного или, наоборот, самого беспринципного), но должны исходить из неких общих принципов, в то же время не теряя пригодность к объективному различению религиозных объединений. Высказанная позиция не имеет никакого отношения к экуменизму, так как относится только к описанию и оценке вероучений. Однако подобные критерии должны быть надежным средством различения вероучений. Желательно с их помощью раскрывать подлинные (а не изображаемые в целях саморекламы или сокрытия правды) характеристики вероучений.
К группе возможных критериев необходимо причислить полноту, действительность и действенность духовного общения с объектом поклонения. Весьма значимыми признаками признаны доказательствен-ность тех или иных положений доктрины вероучения, наличие внутреннего коллективного механизма его самосохранения, коллективное принятие наиважнейших решений. Здесь различаются духовное общение с объектом поклонения, присущее любому культу (даже внешне нерелигиозному или атеистическому, например, корпоративному, коммерческому, политическому), и собственно богообщение. Понятно, что истинное общение с Богом (как Абсолютным Идеалом) присуще далеко не всем вероучениям, несмотря на их претензии. Объективный духовный религиозный опыт показывает, что проблема богообщения тесно увязана с богословием, богопознанием, богооткровением и боговидением.
Конец ознакомительного фрагмента.