VI
Где граница?
Изучая Гемару, трактат Шабат (127б), праведник поймет, что обязан судить ближнего благосклонно, даже если единственный способ очистить его от подозрений – оправдать «с натяжкой» (Хафец Хаим, Шмират а-Лашон, Шаар а-Твуна, 4).
Есть ли предел благосклонному отношению к людям; и если – да, то – где он? По мнению Хафец Хаима, Гемара дает ответ на этот вопрос в трактате Шабат. Глубокий анализ описанной там ситуации и классических комментариев проливает свет на разные аспекты заповеди судить по заслугам, а так же учит, каких высот можно достичь в формировании и совершенствовании этого умения.
Итак, рассказывают о человеке из Верхней Галилеи, на три года нанявшемся на работу где-то на юге. Накануне праздника Йом Кипур он попросил расчет, чтобы вернуться домой к жене и детям.
– У меня нет денег, – ответил хозяин.
– Тогда заплати мне урожаем, – сказал работник.
– У меня и этого нет, – ответил тот.
– Дай мне из недвижимости.
– У меня ничего нет.
– Рассчитайся скотом из твоих стад.
– У меня нет скота.
– Тогда дай мне какой-нибудь скарб: подушки и одеяла.
– И этого у меня нет.
Работник перекинул через плечо узелок с пожитками и уныло поплелся домой…
Какие вопросы вызывает это у нас?
– Почему у хозяина не было денег выплатить зарплату? Ведь по закону Торы, нанимающий на работу к сроку обязан иметь деньги наготове.
– Три года работник был ежедневно окружен имуществом своего хозяина: богатые урожаи полей и садов, многочисленные стада, с роскошью обставленный дом. Именно поэтому он просил альтернативы деньгам. Почему же хозяин отказался уплатить ему хоть чем-нибудь? Не стыдно ли было богачу говорить, будто у него вообще ничего нет?
1. Почему работник не настоял на расчете?
– Почему, по крайней мере, не требовал объяснений, а просто взял свой узелок и ушел?
– Разве было правильно «спускать такое с рук» хозяину? Отказываясь бороться, работник жертвовал своими интересами, но разве можно забывать о его семье: жене и детях? Более того, не правду ли говорят, что прощая подлость сегодня, ты помогаешь ее совершению завтра?
2.Давайте, прочитаем продолжение
После праздника Суккот хозяин приехал к своему бывшему наемнику домой, привезя с собой весь долг и трех ослов, нагруженных едой, вином и разными подарками. Они отобедали, а потом он спросил: «Когда ты попросил расчет, а я сказал тебе, что у меня нет денег, что ты подумал?»
– – Я подумал, что, вероятно, тебе представилась возможность заключить выгодную сделку, купить дешево какие-то товары, и ты вложил в дело всю свою наличность.
– – А когда я сказал, что у меня нет скота, что ты подумал?
– – Что ты сдал свои стада внаем.
– – А когда ты просил землю и услышал, что у меня нет земли?
– – Что ты, возможно, сдал их в аренду.
– – А когда я сказал, что нет и урожая?
– – Я подумал, что ты еще не отделил от плодов десятину, потому не можешь ими распоряжаться.
– – А когда попросил расчета подушками и одеялами, и я отказал, тогда – что?
– – Я подумал, что ты посвятил всю собственность Всевышнему.
– – Все именно так и было на самом деле! – воскликнул хозяин. – Я наложил обет на все мое имущество ради того, чтобы мой сын начал заниматься Торой. Только сейчас я был на юге, чтобы освободиться от клятвы. Да относится к тебе Всевышний так же великодушно, как ты – отнесся ко мне!
Если бы разговор закончился прямо тут, мы продолжали бы считать, что эта история о хитром барине и наивном трудяге. Хотя в конце и оказалось, что последний был прав в благосклонном отношении к хозяину, объяснения его оказались верными, и зарплату, в конце концов, он получил. Тем не менее, остается и много вопросов: почему ему нужно было так долго ждать денег? Что было бы, окажись его предположения о хозяине неверными? Что, если бы ему так никогда и не заплатили? И почему все-таки хозяину все это «сошло с рук»?
А вот как рассуждают об этом классические еврейские комментаторы:
1. Хотя история и начинается с того, что работник нанялся на три года, которые заканчивались накануне Йом Кипура, вполне возможно, что конкретные сроки не были обозначены. И если его решение отправиться домой перед праздником было спонтанным, то обращение к хозяину за расчетом было неожиданным. Это ответ на наш первый вопрос: почему деньги не были наготове? Так как у работодателя не было времени подготовиться к расчету, его нельзя в этом винить (заметьте, как один только этот факт изменил все наше отношение к ситуации!).
Теперь мы озадачены поведением работника: как он мог ожидать, что с ним готовы будут рассчитаться за три года, если даже не предупредил об уходе? Должно быть, он предположил, что не обязан предупреждать заранее. Он не сомневался, что в случае необходимости хозяин сможет сразу же заплатить ему, если не деньгами, то чем-то из своего многочисленного движимого или недвижимого имущества. По закону, богатый человек обязан заплатить своей собственностью по первому требованию даже без предварительного уведомления.
2. Мы выяснили, почему деньги не были готовы вовремя, но остается непонятным, как хозяин мог дать обет обо всем имуществе, зная, что может влезть в долг? Разве это достойное объяснение? Вряд ли кто-то из нас принял бы такую отговорку от человека, который нам должен!
Комментаторы говорят, что хозяин дал обет не обо всем имуществе, а лишь о подушках и одеялах. Он вполне мог рассчитаться землей или скотом, но неожиданный уход работника сделал это невозможным – сданная в аренду собственность именно сейчас оказалась недоступной.
А что же другие средства? Можно было продать купленный только что товар… Но в самом начале истории нам сказано: «Накануне Йом Кипура…»; именно так, чтобы было ясно: в канун, в вечер перед праздником не совершают никаких коммерческих сделок.
Почему же не была отделена десятина от урожая? Опять же, потому что речь – о вечере перед праздником; у хозяина не было времени сделать это.
1. Почему работник не настоял на расчете? Из того, что он «бросил за плечо свой узелок и уныло поплелся домой» можно заключить, что не прилагал усилий, чтобы добиться расчета. На самом же деле, он нисколько не пренебрег своими обязанностями и сдался не просто так. Более того, был чрезвычайно настойчив, прося альтернативные способы расчета. Сначала просил наличными, затем частью урожая, наделом земли, стадом и, наконец, скарбом. Он предлагал хозяину рассчитаться тем или другим способом и сделал все, что от него зависело, чтобы получить деньги – но при этом старался думать о хозяине хорошо.
Вот мы и нашли ответ на вопрос, который задавали в начале: не останусь ли я в проигрыше, всегда относясь к другим благосклонно? На примере этой истории ясно, что для защиты своих интересов нужно прилагать максимум усилий, но это никак не мешает хорошо думать при этом о других людях. Благосклонное суждение не мешает ограждать себя или других от убытка. Следует лишь быть осторожными, чтобы не закрывать глаза на откровенно недостойное поведение.
2. Почему работник не потребовал объяснений? Они были попросту не нужны ему, потому что он сам знал ответы на все свои вопросы:
а. Он знал, что не предупредил хозяина о своем уходе и потому не мог жаловаться, что тот не был готов к расчету.
б. Что касается невозможности альтернативной оплаты, на которую он мог рассчитывать – он проявил великодушие к хозяину, не думая о нем плохо. Хотя деньги, земля, животные, урожай и домашний скарб, казалось, могли быть использованы для расчета, он приложил все усилия для оправдания, почему это невозможно в данный момент.
Если все его предположения были правильными, почему хозяин сказал об этом, выслушав лишь последнее объяснение? Дело в том, что это был случай последовательного логического поиска оправдания. Вначале работник предлагал хозяину альтернативные методы оплаты своего труда. Он надеялся, что какой-то из них сработает. Но когда хозяин сказал, что у него нет даже подушек и одеял, работник потерял последнюю надежду. Его готовность оправдать положение дел – найти заслугу означала, что он смирился с тем, что, по крайней мере, сейчас ему не заплатят.
Так трудно судить благосклонно, когда нам нечего терять или когда речь идет о проблеме другого человека. Но несравненно труднее, когда ситуация затрагивает наши интересы, особенно если все выглядит так, словно с нами поступают нечестно. Попытаться встать на место другого человека в подобном случае – это Поступок.
3. Почему он спустил такое с рук хозяину?
Почему работник принял объяснение, что у хозяина нет никакого имущества? Просто верил, что хозяин – честный человек. Три года работы рядом с ним давали работнику все основания так считать. За это время он хорошо усвоил, что если бы хозяин мог заплатить, он непременно сделал бы это. И теперь оставалось просто «вычислить», почему тот оказался не в состоянии произвести расчет.
Если бы он думал, что хозяин уклоняется от оплаты, он не стал бы просто вести с ним разговоры. Он приложил бы больше усилий – даже мог бы обратиться в суд, а не просто вернулся бы домой.
Итак, мы установили, что у хозяина могли быть причины не заплатить работнику. Однако наши вопросы на этом не иссякли.
4. Почему хозяин сам ничего не объяснил?
Часто попытка объяснить уже может причинить ущерб. Возможно, хозяин опасался, что люди узнают о его шатком финансовом состоянии и перестанут предоставлять кредит. Поэтому ответ «у меня нет этого» был общим; не подвергал опасности кредитоспособность. Или пускаться в объяснения бывает стыдно. В данном случае хозяин, вероятно, не хотел обсуждать с другими проблемы сына. А иногда нам проще ничего не объяснять потому, что наши веские причины вовсе могут не казаться такими другим13.
Итак, мы рассмотрели, казалось бы «прозрачную» ситуацию, с другой точки зрения и сделали новые выводы. Наше первое впечатление было неверным: виновный оказался не таким виноватым! Потому что у истории была еще одна, другая сторона.
Каким принципам благосклонного суждения учит нас этот рассказ?
– Предположения работника были конкретными.
Лучший способ исполнить заповедь суждения по заслугам – придерживаться конкретных фактов. Вместо того чтобы сказать, что у человека, вероятно, была какая-то причина поступить так или иначе, лучше подумать о том, какая именно могла быть причина. Так и поступил в нашей истории работник. Конкретные выводы – всегда лучше предположений; последние хороши лишь за неимением лучшего.
– Объяснения работника были рациональными.
Объяснения всегда должны быть логичными и разумными для нас самих – иначе они просто не подействуют. Работник знал, что у богатых людей не всегда есть наличные деньги; знал, что землевладельцы часто сдают свои участки в аренду – поэтому предположить такое для него было естественным.
– Предположите возможные вещи, но будьте готовы и к маловероятным событиям.
До того, как очередь дошла до одеял и подушек, у работника были логичные объяснения всему. Только потом он зашел в тупик. Да и как можно разумно объяснить, что у богатого человека нет домашнего скарба?! Поэтому чтобы судить благосклонно, он предположил что-то из ряда вон выходящее: нечасто, но случается, что люди дают обет о своем имуществе. И, лишь исчерпав все рациональные объяснения, он допустил это.
Следовательно, если у нас иссякли все разумные доводы, нужно быть готовыми рассматривать исключительные обстоятельства. Важно понимать, что «притянутое» или «необычное»14 объяснение не значит, что оно неразумно. Или нелогично, иррационально, бессмысленно.
– Маловероятное, «притянутое» или необычное может быть рациональным и здравым.
– Невероятное – возможно.
– Редкое – правдоподобно и может заслуживать внимания только потому, что, может, так оно и есть!
Я только что родила дочку. Вторая кровать в моей палате пока пустовала, и я очень надеялась, что ее займет дружелюбная и разговорчивая женщина… Так много нужно с кем-нибудь обсудить!
Вскоре дверь отворилась, и на каталке ввезли мою новую соседку. Я тут же узнала ее, это была Эстер Вилман; когда-то мы жили на одной улице. Но уже почти год с тех пор, как мы переехали, я ее не видела. Вот, здорово! Мы поговорим и о радости материнства, и, наверстаем время – обсудим весь прошедший год.
Медсестры задернули ширму и помогли ей расположиться. Я нетерпеливо ждала. Когда они ушли, и перегородки между нами больше не было, она огляделась вокруг, и наши глаза встретились. Но на мое радостное обращение «Привет!» она лишь слабо улыбнулась.
«Ничего, это нормально – подумала я. – Она только что после родов, ей нужно немного отойти». Но время шло, а желания поговорить со мной у нее так и возникало.
Нам принесли малышей. Она ворковала и мурлыкала со своей дочкой. Детей унесли обратно. Она так ни разу и не повернулась в мою сторону. «Наверное, что-то не так… Но я же не знаю, что беспокоит ее сейчас. Или это я сделала что-то не то?» Пришли посетители. Она была в прекрасном настроении, даже более живая, чем я помню ее еще издавна…
Попытайтесь представить себя на моем месте – не зная, каким окажется кульминационный момент. Представьте, как мне было больно и горько: еще час назад я была абсолютно счастлива. И кому потребовалось портить мне настроение? На следующее утро меня выписывали, и мой муж приехал забрать нас. Я радовалась, что еду домой, оставляя позади весь этот кошмар.
Прошли месяцы. Однажды у меня накопилась целая вереница дел, а день был замечательный, поэтому я нарядила малышку, и мы вдвоем отправились в город. Выходя из банка, издалека я увидела… Эстер с детской коляской. Она помахала мне рукой и приветливо улыбнулась. Что бы там ни тревожило ее в больнице, сейчас тревог и след простыл!
Конечно же, мы сразу же заглянули в коляски друг друга. Я была в шоке, увидев ее ребенка.
– Ну, и кормишь ты его! Какой он большущий! Совсем не выглядит на три месяца!
– Конечно! – рассмеялась она. – Нам восемь.
– Но мы же вместе лежали в больнице три месяца назад…
– Это, видимо, была моя сестра-близняшка, – улыбнулась она. – Ее малышке именно три месяца и есть! Нас сложно отличить, правда?
– Да уж, Эстер, и не говори…
Хотя известно, что близнецов легко спутать, но такое решение «задачки» мне не пришло в голову.
После операции моему младшему сыну был предписан постельный режим. Чтобы чем-то развлечь его, я попросила свою невестку одолжить нам настольную мозаику. Ей не с кем было передать мне игру с другого конца города и я, пойдя наперекор своим правилам, попросила такую же у соседей по лестничной площадке. Их мозаика выглядела как новая, все детали были в превосходном состоянии. Мы очень аккуратно играли с ней, внимательно следя за тем, чтобы ничего не испортить. Вдруг через несколько дней соседка прибежала ко мне, едва держа себя в руках от гнева. Она обвинила нас не только в том, что мы изуродовали их мозаику за каких-то пару дней, но были еще и настолько трусливы, что просто подбросили коробку ей под дверь, даже не подумав извиниться.
Ошеломленная, я пошла в комнату сына и вынесла коробку с ее мозаикой – точно в таком же идеальном состоянии, как тогда взяла ее. Теперь мы обе были озадачены.
Конец ознакомительного фрагмента.