Другая сторона истории. Сомнения-истории и стратегии. IV. Многогранная роль (Йеудит Самет)

Умение судить благосклонно имеет множество граней, и чем лучше мы их понимаем, тем успешнее применяем это умение в жизни.

Мицва

Часто полагают, что такое умение – некое возвышенное поведение, требующее крайних форм благочестия и доступное лишь праведникам. Но «судить благосклонно» – одна из 613 заповедей для всех евреев без исключения. Значит, так поступать может любой.

И Тора призывает всякого еврея – от самого образованного до неграмотного, от ранимого до самого «жесткого» – к труду духовного самосовершенствования. Благосклонное суждение – условие хороших, прочных отношений с людьми и мира на земле!

Интересно отметить, что это повеление, данное нам Б-гом, является отличительным качеством нашего народа.

Фундамент

«Эта повелительная заповедь, – говорится в книге Мицвот а-левавот, – основополагающая. Она учит нас исполнению всех остальных мицвот, касающихся взаимоотношений между людьми».

Естественно, что оправдывая человека, мы добрее относимся к нему. Общение подобно большой дороге, где подозрительность – контрольно-пропускной пункт, принуждающий нас к «объездам» через возмущение, затаенные обиды, злость, сплетни и клевету. А иногда даже ссоры и ненависть. Без подозрений путь общения с людьми будет «прямым» и конструктивным – в доброте, заботе и мире.

Созидает мир

Сефер аХинух учит, что основная цель заповеди благосклонного суждения – миротворческая. Справедливое, неторопливое рассуждение и отказ от подозрительных мыслей – вот, что критически важно для гармоничного сосуществования.

Наши мудрецы перечисляют эту мицву среди тех, награда за исполнение которых особенно велика. В Гемаре говорится, что этот список перекликается с тем, что приведен в мишне Пеа. Обращаясь к нему, мы находим, однако, что вместо благосклонного суждения там говорится об установлении мира между людьми. Раши объясняет, что судить благосклонно – это и значит устанавливать мир между людьми.

Обычно повеление о примирении двух людей воспринимается нами как помощь двум другим людям решить их проблемы. Однако в первую очередь это относится к нам самим. Ведь если предположить, что поступок по отношению ко мне не был плохим, или человек просто не смог с собой совладать, или не имел в виду никакой выгоды, то я сохраню к нему добрые чувства.

О том, что благосклонное суждение – строительство мира между людьми учил и Гаон из Вильно: Если у вас есть враг, есть проверенный способ прекращения вражды. Судя благосклонно и всеми силами стараясь понять его, найдя в нем добродетель, вы повлияете на него, и враждебность между вами рассеется. В книге Мишлей (27:19) сказано: «Как в воде лицо – к лицу, так сердце человека – к человеку». Гаон объясняет: как лицо смотрящего отражается в воде, так и сердце человека отражает в себе чувства другого. Люди интуитивно чувствуют отношение к себе и бумерангом возвращают его источнику. Если мы будем благосклонно относиться к тому, кто зол на нас, оппонент «подхватит» позитивную энергию, и его сердце изменится.

Мида

Благосклонное суждение – это и заповедь, и мида, черта характера, унаследованная нами от наших праотцев. Наши мудрецы учат: когда жители Сдома согрешили, Творец открыл это Аврааму, зная, что тот станет их защищать10. В Теилим (45:8) читаем: «Любишь ты справедливость и ненавидишь нечестие, поэтому помазал тебя Б-г твой маслом радости, из собратьев твоих выбрал тебя». Мидраш объясняет, что эти слова принадлежат Б-гу, и сказаны об Аврааме. «Любишь ты справедливость», значит: «Тебе нравится находить праведность в Моих творениях». «Ненавидишь нечестие» – «воздерживаешься от того, чтобы винить их». «Поэтому выбрал тебя из собратьев твоих» – это о десяти поколениях от Ноаха до Авраама: «Я отверг все десять поколений и выбрал тебя, Авраам, из-за этого качества».

Говоря о величии Авраама, рав Хаим Воложин замечает: когда праведник стремится к совершенству, благословение передается и его потомкам. То есть те же черты характера проявляются и в них, требуя от них меньших усилий. Авраам превзошел всех в умении видеть в людях что-то хорошее. Поэтому нам делать это гораздо легче, если мы будем стараться.

Рабейну Йона объясняет, что эта мида основывается на стихе из Мишлей (14:9): «Глупые искупят (за деньги) вину, а среди благочестивых – благоволение». Глупые, объясняет он, всегда стремятся увидеть негативные стороны человека и рады доказывать вину других. А праведные – рады замечать в людях лучшее, вставая на их защиту всякий раз, когда проявляются отрицательные стороны их характера.

Из всего сказанного мы учим, что призваны к двум вещам: не хотеть очернить человека и стремиться представить его в хорошем свете.

– Не хотеть очернить человека.

Когда, выйдя из ковчега, Ноах напился и голый уснул, его сын Хам поспешил рассказать о позоре отца братьям. Услышав об этом, Шем и Иафет взяли покрывала и укрыли Ноаха, пятясь спиной, чтобы не увидеть наготы отца. Какое качество мы видим в их поступке? Желание «прикрыть» ошибки и позор других людей, если нет никакой пользы от их оглашения.

– Стремиться представить человека в добром свете.

Однажды цадик с учениками наткнулся на разлагающийся труп животного. «Какая вонь!» – сморщились ученики. «Да, но какие белые зубы!» – воскликнул учитель.

Какой факт из двух был правдой? А какой – более очевидным?

Оба наблюдения верны. Но белые зубы не так очевидны, и их можно и не заметить на фоне запаха от полусгнившего трупа, а праведник даже в этой ситуации заметил и сказал что-то доброе. Он сознательно обратил внимание на что-то хорошее. И если так важно поступать даже, когда речь идет о мертвом животном, насколько старательней мы должны отыскивать добро в человеке.

Хафец Хаим развивает эту идею: «Человек должен стремиться совершенствовать характер, чтобы быть в числе праведных, а не злодеев. Каковы же пути праведников? Они помогают ближним всем, чем могут; и скрывают слабости других, как свои. Если видят, что один человек зол на другого, стараются помирить их, помочь понять друг друга…

Не так – недостойные злодеи. Они причиняют другим вред и рады, когда те падают; оглашают их ошибки, и если человек ошибается, считают это преднамеренным. Они провоцируют ссоры, настраивая одного против другого, и думают, что умны, поступая подобным образом!

Так кто же считается мудрым и сильным? Человек, который видит другого на краю крыши и толкает вниз, или пытается спасти того, кто может упасть? Кто видит павшего и добивает его или видит друга, упавшего в яму, и пытается вызволить?»

Это и есть суть благосклонного суждения. Если мы видим ближнего в ситуации, где, как нам кажется, он уже «упал», мы используем наш интеллект, чтобы «поднять» его из грязи – и в собственных глазах, и в глазах окружающих. Именно это и есть – отыскать зхут (заслугу) и к достижению этого качества мы должны стремиться.

Большинство из нас стремятся быть счастливыми, но мало кто знает – как этого достичь. Царь Давид говорит: кто ищет симху (радость), должен присоединиться к рядам йшрей лев, прямодушных. Кто же эти счастливые и везучие люди?

Р. Ицхак Гутнер, в прошлом глава ешивы р. Хаим Берлин в Нью-Йорке, отмечает, что Таргум переводит йшрей лев как тируцей лива, что буквально значит «те, чьи сердца полны тируцим (объяснений)».

Как правило, несчастный человек, критичен и придирчив, во всем видит плохое и постоянно озвучивает свои недовольства и жалобы: «Почему он так со мною говорил? Как она могла так поступить? Где был Б-г, когда мне так нужна была Его помощь?» Естественно, такой негативизм изгонит радость и веселье из любого сердца.

Секрет беспрестанной радости, говорит р. Хантер, заключается в выстраивании добрых отношений с окружающими на основе тируцим, объяснений, оправдывающих их поступки.

Именно это имеется в виду в первой части стиха: «Свет посеян для праведных» – часто неясно, как оправдать действие или ситуацию. Чтобы найти «посеянный (но скрытый) свет», надо «копать» глубже. И праведные – это счастливые люди, которые научились искусству «откапывания света» в каждой ситуации.

Противоядие от лашон а-ра

Благосклонное суждение предупреждает злословие.

Под лашон а-ра («злословие») подразумевается любое, даже правдивое высказывание о другом человеке, которое, не преследуя конструктивной цели (которая может иногда оправдать использование такого средства), унижает или вводит его в смущение, причиняет ущерб. Неслучайно предупреждение о лашон а-ра в Торе следует непосредственно после заповеди благосклонного суждения; эти действия тесно связаны друг с другом.

Хафец Хаим говорит: чем чаще мы судим благосклонно, тем реже будем виновны в лашон а-ра.

Не позволяя себе думать о других плохо, мы находимся вне опасности произнести что-то дурное. Если же постоянно боремся с негативными мыслями, всегда остается вероятность, что они пересилят и преодолеют контроль. Когда нам удастся уничтожить или, по крайней мере, благосклонным отношением нейтрализовать подозрения по мере их появления, тогда негативных мыслей, готовых в любой удобный момент вырваться наружу в форме лашон а-ра, просто не останется.

Р. Хаим Шмулевич, последний глава ешивы Мир, иллюстрирует связь лашон а-ра и благосклонного суждения историей из книги Исход: перед тем, как пересечь границы земли Израиля, народ решил отправить разведчиков. Вернувшись, они плохо отозвались о том, что увидели. Люди поверили им, и из-за этого весь народ был наказан сорокалетними скитаниями по пустыне, соответствующими сорока дням, которые разведчики выполняли задание.

Мы знаем, что наказание всегда приходит по принципу «мера за меру». Почему же народ должен был провести в пустыне целых 40 лет, если лашон а-ра был произнесен лишь единожды? Где справедливость? Где «мера за меру»?

Р. Шмулевич объясняет, что они были наказаны за корень греха – 40 дней наблюдения негативных аспектов Земли. Если бы они не смотрели негативно, не говорили бы плохо. Потому наказание и было все же мера за меру.

Хафец Хаим говорит, что причина почти всех случаев лашон а-ра, приведенных в Торе, в том, что люди не судили благосклонно. Например, Мирьям плохо сказала о Моше с их братом Аароном: «Мы тоже пророки, но мы не отстранялись от наших супругов; почему же Моше отстранился от жены?» Нам говорится, что она неправильно оценила ситуацию, поскольку не обладала всей необходимой информацией – не знала, что уровень пророчества Моше был уникальным, и поэтому его действия были оправданы.

Так часто нам кажется, что мы все знаем, все понятно, но иногда…

Това Ротман искала няню для ребенка. Она тщетно обзванивала знакомых весь вечер, и уже становилась слишком поздно, чтобы продолжать поиски. И вот, когда она была на грани отчаяния, ее дочь взволнованно спросила: «Ой, мама! А, может, попросим Даси Энгель, она же сестра моей подруги?»

– Ну, по крайней мере, можно попытаться. Я ее давно ни о чем таком не просила… Интересно, сохранился ли у нас ее номер телефона?

Через минуту она уже набирала номер Энгелов.

«Даси! Я так рада, что застала тебя дома! Я надеюсь, ты сможешь мне немного помочь завтра. Мне не с кем оставить малыша на пару часов. А нужно быть на очень важной встрече, и я должна выйти из дома ровно в два часа. Ты сможешь с ним посидеть?» ― Това обрадовалась, когда Даси согласилась. Облегченно вздохнув, она положила трубку.

Назавтра, в два часа дня, Това стояла в дверях уже в пальто, чтобы выйти из дому сразу же, как только Дасси появится на пороге. Минуты текли одна за другой, но в дверь никто не звонил. Никто не звонил и по телефону – сказать, что вот-вот будет. Было уже пять минут третьего, но Даси так и не приходила. Това позвонила Энгелам, но линия была занята.

Вообще Даси производила впечатление очень милой девушки. Как она могла так безответственно поступить? Това мысленно выговаривала семье девочки все, что она думает о человеке, который сначала дает слово, а потом так ужасно не сдерживает его. Она бы все им выговорила; но им повезло, что ее прервал телефонный звонок. Она схватила трубку, но это оказался ее муж. И все, что ей не удалось выговорить о Даси, она низвергла на господина Ротмана, для полноты картины вставив несколько комментариев обо всей семье Энгелов. Она бы сказала еще больше, но сдержалась, движимая идеей дозвониться до них самих. На этот раз их телефон был свободен.

Представьте себе ее изумление, когда на вопрос Товы «А дома ли Даси?» госпожа Энгель воскликнула: «Ой, а Вы – та самая женщина, которая просила ее посидеть с ребенком? Вчера Вы положили трубку и, наверное, даже не заметили, что не сказали ей, ни кто Вы, ни – куда приехать!»

Благосклонное суждение – не только главное лекарство от тенденции к лашон а-ра, но и главный врач при сопутствующей «болезни», не диагностируемой, незаметной и из-за своей анонимности очень коварной, – доверия лашон а-ра без удостоверения правдивости информации.

Хафец Хаим посвятил этому значительную часть своих трудов, пытаясь донести до нас нестареющую истину Торы: будь мудрым, не верь всему, что слышишь – отличай истину ото лжи. Будь готов бросить вызов своим предположениям и пересматривай свои взгляды.

В тот вторник телефон зазвонил поздно вечером. Это был мой хороший друг, Дж. Р. «Может быть, ты можешь мне помочь, ― сказал он. ― Скоро я устраиваю свадьбу и ищу хорошего фотографа».

Я немного подумал и назвал прекрасного специалиста, который не заламывает цен.

― Я слышал о нем, ― ответил мой друг. ― Но я считаю, что он – ненадежный.

― Правда? ― вырвалось у меня. ― А почему ты так думаешь?

― Ну, я слышал, что его наняли недавно на бар мицву, и он приехал только к середине вечеринки, пропустив всю первую половину вечера. Такой безответственный человека мне совсем не нужен! ― сказал Дж. Р.11

― Весьма громкие слова, ― подумал я про себя. ― А ты точно уверен в том, что говоришь? ― спросил его вслух. ― Ведь это – очень серьезное обвинение!

― Я абсолютно уверен, ― ответил он. ― Йосеф руководил группой в тот день, и он сам мне об этом рассказал. Более того, я потом встретил еще кого-то, кто тоже был там, и они подтвердили его слова. Это правда, а если не веришь – разузнай все сам!

― Обязательно это сделаю, ― сказал я. Я хорошо знал, что нельзя сразу верить всему услышанному, и понимал, что даже если все это правда, наверняка, это имело и хорошее объяснение.

― Может быть, его задержали какие-то непредвиденные обстоятельства? ― предположил я, всеми силами пытаясь судить благосклонно. ― Может быть, было какое-то неотложное обстоятельство. Почему ты уверен, что дело было только в его небрежности?

― Ну, может, ты и прав, ― ответил Дж. Р. ― Но я не могу рисковать. И, кроме того, ну, просто нет такой причины, по которой необходимо опаздывать. Например, если у него сломалась машина, и он дожидался аварийки, получается, что ему изначально нужно было выехать заранее, чтобы не попасть в такую ситуацию; тогда приехал бы вовремя. Ничто на свете не может оправдать фотографа, появляющегося на событии к самому концу!

Спорить с ним было сложно. У него было четкое мнение, и моя защита не очень его убеждала. Положив трубку, я почувствовал, что очень смущен. Мог ли я рекомендовать столь ненадежного человека? Была ли это действительно небрежность с его стороны? И все мои аргументы в его защиту – это просто попытка прикрыть нехватку ответственности? Если честно, я и сам не был полностью уверен в его невиновности, как же я мог убедить в ней кого-то еще?

Во-первых, я решил, что сам проверю, что там случилось и насколько правдива эта история. Я позвонил музыканту, который был одним из моих лучших друзей, и он все подтвердил; в достоверности сомнений больше не оставалось.

А на следующий день я столкнулся и с моим другом, этим фотографом. И, конечно, в разговоре поднял вопрос о той бар мицве.

― Это правда, что ты приехал только к середине бар мицвы? ― спросил я его.

― Именно так и случилось, ― сказал он. ― Но – почему ТЫ спрашиваешь меня об этом?

― Потому что я рекомендовал тебя на свадьбу, а люди не захотели к тебе обращаться. Они утверждают, что ты ненадежен, потому что в тот раз ты не пришел вовремя.

Он сказал, что не верит своим ушам и рассказал мне эту историю. Я слушал его очень внимательно: «Тот заказ вообще был не мой, ― начал он. ― Фотограф, которого наняли в тот день, действительно не пришел. И в середине вечера мне позвонили и попросили немедленно приехать. Несмотря на всю мою занятость в тот момент, я все бросил и помчался по адресу со всех ног. Я пришел туда только потому, что хотел им помочь, сделал им одолжение…» ― с болью закончил он.

Чем привычнее для нас судить о людях благосклонно, тем реже мы говорим о них плохо, потому что проницательность и понимание исключают порицания и осуждения, а чем больше усилий мы прикладываем, пересматривая свои взгляды, тем меньше шансов оставляем себе для необдуманного и поверхностного решения.

Потому как понимание и осуждение – взаимоисключающие вещи.

Когда вы слышите лашон а-ра, вы должны вести себя подобно судье в зале заседаний, который не имеет права вынести решение до тех пор, пока не выслушает обе стороны. Нельзя верить рассказу до тех пор, пока неизвестна другая сторона истории.

Смягчает гневливость

Допустить сомнение – эффективный способ борьбы с гневом. Очень многих его вспышек можно было избежать, зарубить на корню, и стольких обид и ненависти, пользуйся мы данным инструментом.

Взрыв отрицательных эмоций причиняет нам и душевный, и физический вред. Следствия гнева и затаенной обиды – повышенное кровяное давление, язва, боли в пояснице, затяжные мигрени – список бесконечен. А попытка понять другую сторону истории освобождает нас от заточения в удручающей тьме осуждения и возмущения. Когда мы открывает в себе путь для понимания, мы словно выходим на свет, и гнев почти автоматически «сбегает» через заднюю дверь.

Я – американская студентка; сейчас прохожу практику в одной иерусалимской больнице. Здесь у меня есть супервизор, который следит за моей работой и получает свою зарплату из Штатов.

Однажды в январе я приехала в офис, как обычно, около девяти утра. Моя супервизор Офра была в бешенстве. Она носилась по кабинетам и бормотала что-то себе под нос. Я спросила ее, в чем дело, а она ответила, что не может мне рассказать, потому что это было бы непрофессионально. Я же была уверена, что шаг в этом направлении не займет много времени, и, правда, минут через пятнадцать Офра не могла себя больше сдерживать.

Она сказала, что только что получила чек за свою работу. (Теперь, представьте себе, я приехала по программе на год, с октября 1993-го по июнь 1994-го года). Офра сказала, что она так рассержена, потому что наша американская бухгалтерия отправила ей чек, датированный лишь 1 ноября 1994 года. Я сказала, что не могу в это поверить, потому что давно учусь в этом заведении и никогда не слышала о подобных ошибках. Но она не справилась с собой, начала кричать и, возмущаясь, рассказывать всем вокруг, что произошло.

Было уже десять часов утра, и она сказала, что собирается пойти за советом в Национальную Ассоциацию. Она хотела подать жалобу на эту программу и учреждение, которое, отправляя студентов на практику и поручая их супервизорам, потом так им платит… вернее, не платит.

Снова и снова она набирала номер Национальной Ассоциации. Наконец, дозвонилась, но ей ответили, что свободных юристов в данный момент нет. Офра была готова бросить всю работу и ехать к ним в офис, чтобы показать чек и тут же составить петицию, но ей рекомендовали не приезжать, поскольку заниматься ее делом некому. Время шло, было уже одиннадцать или двенадцать часов дня. Офра все еще была в бешенстве; она не хотела даже разговаривать со мной.

Наконец, наступил час дня, и мне нужно было уходить. Офра все еще бушевала. В конце концов, я спросила: «А вы уверены, что в чеке написано именно 1 ноября 1994 года? Покажите мне, я просто посмотрю». Она рассердилась еще больше: «Ты что думаешь, я не умею читать?― Но потом добавила: Все понятно! Ты просто мне не веришь! Хорошо; вот, смотри!»

Я взяла в руки чек, на котором было написано: 1.11.94. «Этот чек датирован 11-го января 1994 года», ― сказала я ей.

«Как это?» ― весьма озадачившись, спросила она. И только потом она вспомнила, что система датирования в Америке отличается от израильской. В Израиле 1.11.94 действительно означало бы 1 ноября 1994 года.

Она очень смутилась, ведь целых пять часов она только и делала, что наматывала круги по комнате и злилась. Теперь она ворчала: «И из-за этого я подняла себе давление? Из-за этого пропустила весь рабочий день?»

Кто-то сказал однажды: «Я никогда ничего не знал о благосклонном суждении. Я ничего об этом не слышал и не думал, что такое понятие есть в природе. Но оно изменило мою жизнь! И, знаете, жить с ним – намного лучше, чем кипеть от злости!»

Госпожа С. предельно внимательно следила за тем, чтобы с вечера в холодильнике всегда оставалась как минимум чашка молока – для жидкой овсянки на завтрак ребенку. Однажды утром она обнаружила в раковине пустую кофейную чашку мужа рядом с уже пустой бутылкой из-под молока!.. Она была шокирована: какой эгоизм – ставить свои желания выше потребностей ребенка!

Когда он вернулся с работы, она ему все высказала.

По окончании ее тирады супруг поинтересовался, можно ли и ему вставить словечко. Он поднял ребенка из манежа, крепко поцеловал его и повернулся к жене: «Малыш просыпался сегодня ночью. Я не мог найти его бутылочку, поэтому напоил молоком прямо из чашки».

Влияние на социальный и образовательный успех

Йеѓошуа бен Перахья учил: сделай себе учителя, приобрети друга и суди всех людей благосклонно (Пиркей Авот, 1:6)

Мудрецы неслучайно соединили в этом высказывании три, казалось бы, несвязанные, отмечая их особую связь. Отсюда мы учим, что «добывание» (и сохранение) наставника в образовании, а также верного друга в огромной степени зависит от нашей способности и желания судить людей благосклонно.

Сделай себе учителя и суди о нем благосклонно

Если мы хотим лучше понимать Тору, нам нужно искать учителя, который направлял и вдохновлял бы нас на пути. Когда мы понимаем, что нашли того самого человека, мы «назначаем» его на выполнение данной работы. И тогда должны быть осторожными и всегда судить о нем благосклонно. Ведь если мы подозреваем его в каком-то неправильном поступке, его авторитет в наших глазах умаляется, и подрывается доверие к нему. Результатом станет не только отчуждение между нами, но и отдаление от нашей первоначальной цели – найти руководство и вдохновение. Это правило относится к педагогам любого рода: раввинам, ребе, учителям в школах и. т. д.

Наш урок по Гемаре с главой ешивы начинается ровно в девять утра. Вчера на дорогах были очень большие пробки, я едва припарковал машину и понесся в класс. Подбежав к двери, я обнаружил, что она заперта. Я посмотрел на часы – 9:05. Никто из нас не осмеливается стучаться, если дверь уже закрыта. Мы знаем, что это его правило: ровно в 9 часов двери закрывают, и он начинает учить. «Почему он так делает? ― думал я. ― Неужели не понятно, что иногда приехать вовремя – невозможно?»

Позже в тот день он сделал мне замечание за отсутствие на уроке. Про себя я подумал: «Почему просто не оставить дверь незапертой всего на несколько минут дольше? Это бы облегчило жизнь стольким из учеников!»

Наверное, я так сердился еще и потому, что этот случай для меня был не первый. Рош ешива дает урок на другом конце города каждую пятницу. Обычно у меня не получается приезжать, но несколько недель назад я даже пропустил обед ради этого урока. Я так долго мечтал попасть туда; я шел очень быстро, но, подойдя к классу, услышал, как ключ повернулся в скважине прямо у меня перед носом. Дым пошел у меня из ушей: «Как же можно закрывать двери, когда мы идем туда ради Торы, трепеща перед Небесами? Где же справедливость? Так вы относитесь к ученикам?!»

Успокоившись, я вспомнил слова из Мишны о том, что, избрав себе рава, необходимо судить о нем благосклонно. Может быть, глава нашей ешивы пытается преподать нам необходимый урок ради нашего же блага; урок, который нам лучше выучить, пока мы молоды, о важности пунктуальности (если, конечно, мы хотим преуспеть в жизни, в Торе, в профессии, в семье и отношениях с друзьями). Может быть, он даже выходит за границы своего «я», чтобы только научить нас этому. Все мы избрали его себе в раввины, доверили ему вести нас по жизни в любых из ее аспектов. Мы поручили ему работу и он – всего лишь честно выполняет ее.

Этот принцип можно применить не только по отношению к раввину, но и к любому человеку, причастному к нашему образованию.

Весь первый год работы в престижной школе для девочек я испытывала буквально священный трепет перед директором. Она была известной и многоуважаемой фигурой, за ее плечами были годы опыта в системе образования, и абсолютно все: и учителя, и родители, и дети смотрели на нее одинаково восторженно. Сотрудники пытались научиться от нее как можно большему – в профессиональном и личном планах. Мы следили за каждым движением нашей директрисы и дорожили редкими моментами личного общения с ней.

Однажды после сложного и утомительного утра я поднялась в ее офис, чтобы обсудить свои трудности. Мы поздоровались, и вскоре я изливала душу о раздражителях, сделавших мой день столь проблематичным. Она слушала, не изменяя своей обычной непоколебимой концентрации на собеседнике.

И, вы, наверное, можете представить себе мое изумление, когда она вдруг вытащила из ящика своего стола освежитель дыхания! Я все еще продолжала говорить, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы продолжать, словно ничего не происходит, когда на другом конце стола она широко открыла рот и брызнула туда несколько раз из флакона.

Я была поражена, если не сказать больше. Насколько еще невежливее можно было себя повести, ведь личная гигиена – очень интимная вещь! Для себя я решила, что, оказывается, я все время представляла ее себе неправильно. И, хотя я никогда никому не говорила об этом случае, мое личное уважение к ней ослабло. Шло время, и тот случай поблек в памяти – но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он значительно уменьшил мое желание советоваться с ней.

Несколько месяцев спустя по школе пошел слух, что наша дорогая директриса оказалась в больнице с приступом астмы. И только тогда я поняла, что ее «освежителем дыхания» был на самом деле кислородный баллончик! Как же я могла так горько ошибиться?!..

Для маленьких детей авторитетными являются две категории людей – их родители и учителя. И, если большую часть времени дети проводят с учителями, то наша родительская обязанность – поддерживать авторитет людей, занимающихся образованием наших детей. Судить о педагогах благосклонно – значит, повышать уважение к ним наших детей.

Как мы уже упоминали, попытка благосклонного суждения не препятствует выяснению обстоятельств. Это – наш долг перед детьми. Однако они должны видеть, что мы всегда с уважением говорим с их учителями и об их учителях.

Проведя свой первый день во втором классе, моя дочь вернулась домой в слезах: «Не хочу учиться у этой учительницы. Одной девочке нужно было в туалет, а она не разрешила ей выйти из класса. А потом девочка набила себе шишку, а учительница не разрешила ей плакать».

Первое, что мне хотелось сделать – посочувствовать. Но потом я попыталась собрать всю мою способность к благосклонному суждению и продемонстрировать это дочери. «Ну, сегодня ведь был только первый день занятий, и учителю нужно быть строгим, иначе дети сядут ей на голову». Но моя девочка была непреклонна. Я даже начала думать, что это будет очень сложный год для нас – год борьбы с этим педагогом. Но вслух я этого не сказала. Вслух я сказала: «В вашу школу берут только хороших учителей. Может быть, она была чем-то расстроена сама или у нее что-нибудь случилось». – «Нет, мамочка! Позвони ей! Позвони директору!»

Мне удалось сохранить спокойствие, и я сказала: «Мы подождем несколько дней. Я уверена, что она хорошая. После первого дня в школе этого просто не видно. Ты должна дать ей шанс тебе понравиться!» Мне не удалось полностью убедить дочку, но, к счастью, она отвлеклась на что-то еще (сказать честно, я и сама не была уверена на все 100%, но очень надеялась, что мои слова верны).

Вернувшись из школы назавтра и пообедав, моя девочка подошла ко мне и сказала: «Мам, а знаешь, что?» – «Нееет, что?» – «Наша учительница – на самом деле добрая. Она много интересовалась мной сегодня, и я правда думаю, что вчера она просто была чем-то огорчена».

Недовольство учеников учителем – вовсе не доказательство некомпетентности последнего. И, хотя мы должны испытывать сочувствие, прислушиваясь к опасениям наших детей, мы должны быть и мудрыми, не принимая эти сведения за неоспоримую истину. Не прояснив ситуации, мы рискуем оказаться в ловушке осуждения и нанести педагогам вред. Один мудрый учитель имел обыкновение предупреждать родителей в начале каждого учебного года: «Давайте, заключим с вами соглашение: если вы пообещаете не верить всему, что ваши дети будут говорить вам обо мне, я не буду верить всему, что они будут говорить мне о вас!»

Или, как говорила одна очень опытная мама, когда ее старшая дочь стала учителем, у младших детей просто открылись глаза, и все они поняли, что у любой истории всегда есть другая сторона!

Приобрети себе друга и суди о нем благосклонно

Если мы не стараемся благосклонно относиться к нашим друзьям, сможет ли дружба длиться многие годы? Ведь даже между друзьями (и, особенно, близкими), существует множество поводов для непонимания. Чем ближе мы друг другу, тем больше недостатков замечаем, тем больше проходим испытаний.

Сара приезжала в поселение Л. много лет подряд, а Рахель оказалась там впервые. Вот рассказ Сары:

Рахель очень хотела, чтобы мы стали подружкам с прошлого лета, но Рахель, будучи новенькой, похоже, очень хотела, чтобы я дружила с ней. Она всегда заходила ко мне выпить кофе, предлагала помощь или приглашала куда-нибудь вместе пойти. Мы много времени проводили вместе, и наша дружба крепла.

Рахель очень нравилась мне, я к ней очень привязалась. Через несколько недель мы были неразлучны. Оглядываясь назад, я вижу, что стала очень зависимой от нее …или даже одержимой новой подругой.

Представьте наше поселение в очень знойный субботний день, когда лучшее – сидеть дома с включенным кондиционером. В такую погоду редко кого увидишь на тамошних извилистых улицах. Было 4:30 дня, время начала субботнего урока. Я вышла на веранду посмотреть, нет ли кого на улице, хотя мне совсем не верилось, что кто-то отважится выйти из дому в такую жару.

Я постояла на веранде несколько минут и вдруг вдалеке заметила Рахель. Мы пожелали друг другу доброй субботы, но она шла дальше. Сначала я хотела остаться дома, но передумала: зачем пропускать хороший урок? Поэтому вернулась на веранду и окрикнула Рахель: «Ты идешь на урок?» Но она не ответила.

Я снова крикнула: «Подожди, я тоже пойду». Но она снова не ответила и даже не обернулась на мои крики. «Что такое происходит?…» ― не могла я понять.

Я быстро переоделась и побежала в зал, где раньше Рахель обычно сидела и ждала меня. Но вошла и увидела, что вместо этого моя «лучшая подруга» шепчется о чем-то с другой женщиной.

Комок подступил к горлу; я понимала, что если не уйду оттуда как можно быстрее, то разрыдаюсь при всех. Прибежав к себе в бунгало и, еле успев захлопнуть дверь, я залилась горькими слезами, давая выход всей боли и страданиям.

Даже перестав плакать, я все никак не могла успокоиться: что такого я сделала ей? И это что – подруга? Чувство горечи и обиды переполняло меня; я знала, что больше не смогу смотреть ей в глаза.

Назавтра я вела себя очень отстраненно и… Рахель все поняла. Что-то изменилось, наша дружба перестала существовать. Это лето оказалось для меня таким печальным. Все наше веселье с ней, все доброе, пережитое вместе, вся близость – исчезли.

Поселение – весьма небольшая территория, и избегать ее полностью не получалось. А быть рядом и даже не здороваться было слишком больно. Нужно ли мне было просто собрать вещи и уехать домой? Но как я могу так подвести детей из моей группы? В конце концов, передумав все возможные варианты, я решила, что мне нужно собраться с силами, взять себя в руки. Продолжать так было невозможно, поэтому я решилась поговорить с Рахелью.

Однажды днем, когда ребятишки играли на улице, я постучала в ее дверь. Открыв, она очень удивилась и смущенно впустила меня внутрь.

Я не знала, с чего начать разговор, потому невнятно пробормотала что-то вроде: «Мне просто хотелось узнать, почему ты игнорировала меня и не ответила на мой вопрос, когда шла на субботний урок. Я же спросила тебя, не туда ли ты идешь, и попросила подождать меня».

Рахель удивленно взглянула на меня: «Сара, я не знаю, смеяться мне или плакать. Может, я о чем-то замечталась в тот момент или просто была очень далеко от твоего бунгало… Но, Сара, я совсем не слышала, что ты меня звала!»

Уже тысячи лет еврейский народ исполняет эту заповедь, оттачивая качество, улучшающее наше эмоциональное и физическое здоровье, обезвреживающее злословие, усмиряющее гнев и унимающее обиды! Эта заповедь дала нам то, чего пытается достичь вся планета: общественный порядок, успех в образовании и мир между людьми. Быть частью народа хотя бы ради нее одной – это уже огромная честь и гордость!