Дроблы
– Позвольте мне решать, о чём вы будете думать завтра.
– Ирэн Колман
Вы думаете? Вы задумываетесь, что происходит вокруг? У вас возникают мысли хоть изредка? Не стоит этого стыдиться. Прошу вас, признайтесь!
Вы склонны наивно полагать, что это ваши мысли? Но это не так! У вас нет своих собственных мыслей и быть не может. В вашей «светлой» голове не может возникнуть ничего нового. Абсолютно ничего нового! Все мысли это лишь фальшивая пародия на подлинного автора с небольшим оттенком вашей индивидуальности, которая у вас, впрочем, отсутствует. Ведь любая новая мысль, к которой вы лишь начинаете с опаской устремляться, уже была основательно обдумана сотни и тысячи раз другими людьми. Зачем же изводить себя напрасными стараниями? Да ещё и в том случае, когда есть «мы»!
Именно «мы» являемся творцами ваших мыслей. Или вы считаете, что проделанная нами колоссальная работа по сбору, упорядочиванию и архивированию всех мыслей человечества была напрасной тратой времени? Нет! Мы с крайней тщательностью изучили все их без исключения и уничтожили самые пагубные и мерзкие, дабы пресечь их разрушительное влияние на вас. Мы покорные слуги, незаметно оберегающие ваше сегодняшнее спокойствие и дающие вам уверенность в завтрашнем дне. Именно для вашего блага был некогда создан «Отдел Контроля Мыслей». И я – Ирэн Колман, являюсь его скромным руководителем.
I
Ранним утром она незаметно появилась в самом, что ни на есть обыкновенном городе, который ничем особенным не выделялся среди тысячи таких же обыкновенных городов. Главная улица, словно обнажённый хребет гигантской рыбы, которая была обглодана хищниками ещё в воде и теперь выброшенная на берег приливом, беспомощно раскинулась вдоль реки. Здесь были расположены все без исключения учреждения, магазины и заведения города. На остальных же улочках гордо возвышались просторные двухэтажные дома для жителей. Они стояли немного разрознено, занимая значительные земельные участки вокруг себя. Асфальтированные дороги, словно удав, сжимали их все без исключения своими гладкими кольцами, и отходили от каждого дома ровной полосой без изгибов к широким трассам, которые в свою очередь примыкали уже непосредственно к главной улице, соединяя, таким образом, скелет воедино. Вдоль трасс красовались ровно подстриженные зелёные кустарники, а вокруг домиков стелился шелковистый зелёный газон. Разбросанные повсеместно многочисленные деревья скрывали за своей густой листвой разнообразных птиц. В конце каждой такой улицы располагались просторные поля для гольфа и теннисные корты. За ними можно было заметить небольшую лиственную рощу и искусственный пруд с бесцельно курсирующими утками. И так в каждом городе. В какой уголок этой страны вас бы ненароком не занесло, везде можно было встретить эту схожесть. Те же улицы, дома, деревья и даже люди. В первую очередь люди!
Традиции местных жителей были неискоренимы и бережно передавались из поколения в поколение. Под их влиянием горожане навечно закостенели в своём гостеприимстве и радушии к приезжим, невзирая на то, что гости появлялись здесь крайне редко. Добродушные владельцы этих уютных домиков ни за что бы вас не выпустили голодным из-за стола. Они бы с радостью составили вам приятную компанию за ужином и не позволили бы заскучать в их обществе. Скучать здесь, вообще было не принято! Все непрерывно чем-то занимались. Большинство времени уходило на работу, а также на хлопоты по благоустройству дома и воспитанию детей, которые редко уезжали из города после того как взрослели. И если уж быть до конца откровенным – никогда не уезжали. В новом жилье недостатка не было, ведь с каждым годом появлялись всё новые и новые дома похожие друг на друга как две капли воды. Так что в первое время после переезда новосёлам казалось, что они вовсе и не покидали своего родного гнезда. Если приостановиться, скинув с себя хоть на миг бремя суетливости, и хорошенько задуматься, то можно было бы предположить, что эти домики являются отражением их внутреннего мира, где всё всегда занимало своё, строго определённое место. Но хорошенько задумываться, здесь также было не принято, впрочем, как и сбрасывать с себя бремя суетливости. Так что продолжим!
С одной стороны скелет города охватывали пологие склоны, отсекающие голову и хвост как ненужные уже более и даже обременительные части, а с другой – простирались прозрачные воды тихой реки. Склоны были сплошь укрыты виноградниками, что было не удивительно, ведь местные жители очень любили вино и плохо представляли себе жизнь без этого напитка. И поэтому на главной улице этого городка гораздо легче можно было наткнуться на небольшую винодельню, чем на любое другое заведение. За рекой же были разбросаны многочисленные поля ржи, пшеницы, ячменя, риса, свеклы, кукурузы, а также бескрайние сады с огромным разнообразием плодовых культур. На реке находился причал, который окружали плотно пришвартованные рыбацкие лодки. Около причала жались друг к другу небольшие деревянные домики, в которых мирно отдыхали рыбаки в перерывах между работой. Чуть поодаль, на каменной возвышенности, грозно нависшей острым ножом над скалистой горловиной реки, расположился ветхий самодельный маяк. И, пожалуй, эта деревянная постройка, с большим фонарём на самом верху, который уже давненько не указывал никому направления, и являлась единственным отличием этого города от остальных типичных городов, которые Ирэн оставила позади. Она заприметила этот маяк ещё из окна вагона. Вероятней всего его попросту поленились разобрать в своё время, и теперь он вынужден был возвышаться в одиночестве среди холодных скал.
С вокзала Ирэн сразу же направилась к единственному отелю в этом городе. Ей было хорошо известно, что все номера в отеле были свободны, и она вольна выбрать абсолютно любой из них, но прежде требовалось отыскать управляющего, что оказалось не так уж и просто. Стойка администратора пустовала как, собственно говоря, и весь этаж. После первых неудачных попыток вызвать хоть кого-нибудь с помощью небольшого звоночка намертво прикрученного к стойке, она вдруг услышала прерывистый храп, нагло пробивающийся из приоткрытой двери с матовым стеклом, поверх которого красовалась золотистая табличка с надписью: «Комната отдыха для персонала». Подкравшись на цыпочках, она что есть мочи забарабанила по стеклу костяшками пальцев. И тут же к своему удовольствию услышала грохот, очень похожий на грохот, падающего на пол человека. Через секунду из-за двери появился мужчина средних лет с заспанным лицом. Он спешно приглаживал левой ладонью взъерошенные волосы, а правой прикрывал рот, пытаясь скрыть упорно прорывающуюся зевоту.
– Вы должно быть что-то перепутали, на этой неделе уже убирались во всех номерах, – проговорил он скороговоркой, пытаясь отделаться от неё как можно быстрей. – Приходите в понедельник, – добавил он уже более размерено, постепенно осознавая, что женщина, стоящая перед ним, вовсе не похожа на уборщицу.
– И когда же именно убирались?
– Во вторник, – вырвалось у него машинально.
– И вы всерьёз считаете, что это приемлемо?! – прогремела она. – То есть вы хотите поселить меня в номере, в котором убирали ещё позавчера?! Я правильно вас поняла?
– Дело в том, что здесь никто никогда не селится, – испуганный её грозным тоном пролепетал он в ответ. – А когда к нам приезжают гости из большого города, то всегда предварительно уведомляют об этом. И в таком случае мы заранее подготавливаем комнату для них.
– Вот как! То есть это я виновата, что вас никто не предупредил?!
После этих слов у него чуть ноги не подкосились. Сомнений уже не оставалось. Перед ним стояла женщина из большого города. И сейчас по его вине, она пребывала не в самом лучшем расположении духа. Он невольно содрогнулся, что не осталось незамеченным с её стороны.
– Вы что замёрзли там в своей «скорлупе»? Давайте, выбивайтесь уже наружу и прикажите немедленно убраться в моём номере! – повелительно скомандовала Ирэн. – Я заселюсь в четвёртый. И буду ждать кофе вон за тем столиком, – добавила она уже более спокойно, указав на небольшой столик возле окна.
– Как вам будет угодно мисс. Располагайтесь, пожалуйста, – уважительно проговорил он и мгновенно исчез за дверью.
Прежде чем присесть, Ирэн платком стряхнула пыль с деревянного стула. Бросив брезгливый взгляд в окно, она подумала, что этот унылый пейзаж за стеклом не менялся на протяжении многих лет, да и вряд ли решил бы перемениться в будущем. На душе было ужасно тоскливо. В последнее время ей катастрофически не хватало выдержки, ведь то, чем она занималась здесь, значительно отличалось от её обычной работы в лаборатории.
«К чему все эти сожаления?! – мысленно отдёрнула она себя. – Хоть эта затея порядком меня и утомила, но что же мне оставалось делать? Поручить это кому-нибудь из подчинённых? Нет, нельзя! Я должна всё проверить лично. Да и кому из них можно доверить такое задание? Разве что Роберту? Нет уж! Да и к тому же он слишком мягкотелый для такого, – заключила она презрительно ухмыльнувшись».
Уверившись в своей незаменимости окончательно, Ирэн выбросила из головы всякие мысли и направила опустошённый взгляд куда-то вдаль, где вскоре и заприметила несколько птиц, которые без устали сновали на лужайке около дерева. С детским любопытством она принялась наблюдать за ними. В это же самое время к ней бесшумно подкрался администратор с чашечкой кофе в руках. Он быстро поставил на стол чашку и молча удалился, радуясь тому, что остался незамеченным. Ей было сейчас не до него. Птицы увлекали Ирэн гораздо сильнее. Она задумалась о том, как они воспринимают это дерево, вокруг которого теперь пытаются отыскать себе пищу. Они считают его своим домом? Что их заставило свить своё гнездо именно здесь? Возможно, они выросли где-то неподалёку и им так дорого это чудное дерево? Почему они не улетают отсюда в другое место? А разве там другие деревья? Или другое солнце? Возможно там больше еды и меньше хищников? Нет! Вокруг всё неизменно! Да и к тому же вскоре из этого гнезда покажется множество неокрепших, вечно голодных клювиков и время для раздумий станет намного меньше, а еды придётся находить намного больше. А о чём они думают? И думают ли вообще? Ну, кроме тех случаев, когда необходимо искать еду и размножаться. Что они чувствуют, когда птенцы покидают гнездо? Облегчение или страх?
– Простите, что тревожу вас, – сбивчиво проговорил администратор, неожиданно возникший прямо перед ней. – Меня зовут Джон Фрисбин. Я управляющий и администратор этого отеля в одном лице. Прошу меня извинить за такой небрежный приём. Ваш номер будет готов через десять минут, а пока разрешите предложить вам ещё кофе. Я всецело в вашей власти! Возможно, я могу ещё что-нибудь сделать для вас?
К этому времени следы сна уже окончательно слетели с его лица. Он стоял, чуть наклонившись в её сторону, с непреложным решением внимательно улавливать каждое слово, чтобы затем исполнить всё в точности и ничего не упустить. Эта мерзкая услужливость пробивалась сквозь каждое его движение, каждый жест, каждую интонацию. Она была словно неотъемлемая часть его естества.
– Всё что вы могли вы уже сделали! Испортили первое впечатление обо всём городе! – резко высказалась она.
– Позвольте мне ещё раз принести вам свои глубочайшие извинения. Чем я могу сгладить свой нелепый проступок?
– Отнесите мои вещи в комнату, – спокойно сказала Ирэн, указывая на саквояж, который оставила у стойки. – И сообщите мне сразу же, когда номер подготовят.
– Разумеется! – сказал он с облегчением. – Возможно ещё что-нибудь?
– Да. Принесите ещё кофе. Этот уже остыл, – добавила она небрежно, равнодушно указывая на нетронутую чашку.
Номер оказался весьма простым и в то же время довольно обширным и состоял из нескольких комнат: гостиной, спальни и ванной комнаты. Он был точно такой же, как и все остальные номера здесь. Различий между ними не было никаких. Сквозь большое окно в спальне пробивался великолепный вид на озеро и небольшую рощу, а из двух окон напротив открывался вид на крохотную парковку перед отелем. В комнате было чисто. Мебель выглядела абсолютно новой, что было не удивительно, ведь из большого города приезжали не так уж и часто. Да и вряд ли кто-нибудь из них решил бы поселиться в комнате под номером четыре. Это было несчастливое число. Судя по всему, она оказалась первой, кто решил остановиться в этом номере ещё со времён основания отеля.
Первым делом она решила принять душ. Затем достала всю свою одежду из саквояжа и разложила перед собой на кровати. Нужно было определиться с нарядом на сегодня. Перебирая своими тонкими пальцами одежду, она никак не находила чего-то стоящего для предстоящего визита… И вдруг её глаза засветились.
После того как она окончательно определилась с нарядом, подобрав, по своему мнению наиболее подобающую одежду, она вызвала такси. Затем наскоро оделась, нанесла пару капель парфюма на оба запястья и провела ими по шее. Не втирая дала им высохнуть. Попеременно поглядывая в оба окна Ирэн, наконец, заметила приближающуюся машину такси. Она взяла сумочку и вышла из комнаты, не заперев её на ключ. Эту честь она великодушно предоставила управляющему, покорно дежурившему около номера, чем привела его в восторг. Он тут же бросился выполнять это с одной стороны столь мелкое, но с другой – столь важное для него поручение.
– В церковь, – сухо сказала она, усевшись на заднее сидение жёлтого автомобиля.
– Как прикажите мисс, – любезно отозвался водитель.
Створки огромных дверей с шумом отворились, и люди, мирно сидящие на полированных скамейках внутри здания, с возмущением обернулись, а некоторые из них даже поднялись, тревожно оглядываясь по сторонам. В дверном проёме они увидели девушку лет тридцати или чуть менее того. Синие джинсы плотно обтягивали её практически идеальную фигуру. По их мнению, она была немного худовата, а в их городе это невольно бросалось в глаза. Высокие каблуки подчёркивали весь её силуэт, придавая фигуре больше утончённой сексуальности. Открытая блузка с глубоким декольте в достаточной мере очерчивала упругие округлости. Кожа была безупречна. Макияж на лице был не яркий и выглядел естественно, придавая лицу больше свежести. Волосы были окрашены в чёрный цвет и собраны в узел на затылке. Тёмно-карие глаза смотрели уверенно вперёд, а не бегали взволнованно по сторонам как у некоторых присутствующих. Она прошла с таким видом, словно все люди, находившиеся здесь, ей всецело принадлежали, ну, или, по крайней мере, были должны приличную сумму денег!
Приблизившись вплотную к алтарю, она резко обернулась, удостоив всех присутствующих своим холодным взглядом, который они безуспешно пытались уловить всё это время.
– Святой отец, – обратилась она к священнику, стоявшему сейчас за её спиной. – Мне нужно поговорить с этими людьми, – спокойно произнесла она, указывая на людей, которые озлобленно уставились на неё, ожидая лишь команды священнослужителя, чтобы выбросить её отсюда. – Вы не против? – спросила она скорее для формальности, чтобы не уронить окончательно его достоинство перед присутствующими.
– Это с какой стати, позвольте спросить?! – начал он, раздражённо. Ему с трудом удавалось сдерживать свой гнев. Лицо вмиг обрело багровый оттенок. – Да кто вы вообще такая?! Вламываетесь в это святое место в таком наряде! Смущаете людей! Кто вам дал такое право?
– Для того чтобы поддерживать степень духовности этих людей на должном уровне, их необходимо иногда смущать. Какой ценностью может обладать добродетель, не обуреваемая соблазнами? – не оборачиваясь, строго спросила Ирэн с размеренностью экзаменатора, чем смутила священнослужителя настолько, что он застыл с глупым выражением лица.
– Без искушения теряется всякий смысл веры! – заключила она, уверенно отчеканивая каждое слово.
– Я повторюсь. Кто вам дал право…
– Вы! – невозмутимо ответила она, не дав ему закончить своё робкое наступление. – И вы все! – ответила она ещё спокойней, указывая на них. – Вы меня избрали!
После этих слов она обернулась к священнику и достала из сумочки прямоугольную карту белого цвета, приподняв её над головой, чтобы всем присутствующим также удалось хорошенько рассмотреть. Святой отец тут же смутился, а за её спиной начали перешёптываться люди. В храме не разрешалось разговаривать вслух никому кроме священнослужителей, и даже шептаться было строго запрещено, но благостному восторгу людей не было предела. «Она из большого города!» – прошептал с плохо скрываемой радостью мужской голос откуда-то слева. «Это всё объясняет», – соглашался с ним женский. Отметив, что карта весьма благотворно повлияла на толпу, Ирэн убрала её снова в сумочку.
– Простите меня старика, – виновато заговорил священник, отведя глаза в сторону.
– Об этом позже, – резко бросила она. – Я могу начинать?
– Да, конечно. Поднимайтесь сюда, – торопливо проговорил святой отец, указывая на место возле себя и вежливо предлагая ей руку, которую она всё же отвергла.
– Осторожно ступеньки! – бережно предупредил он.
Ирэн медленно взошла на ступеньки алтаря.
– Здравствуйте, – вежливо начала она, обращаясь к присутствующим.
Ирэн всегда начинала свои речи очень вежливо, располагая к себе людей таким образом. Она считала, что толпой гораздо легче завладеть, если намеренно швырять их эмоции из крайнего чувства презрения до глубокого расположения к себе.
– Меня зовут Ирэн Колман. Я приехала к вам из большого города.
Люди в свою очередь наклонили головы в знак уважения и приветствия. Их взгляды круто изменились. На смену озлобленных горящих глаз пришли доброжелательные взгляды полные абсолютного доверия и глубокого уважения к её персоне, чего она, собственно говоря, и ожидала. Белая карта и вежливость подействовали как нельзя лучше. Хотя… Вполне можно было бы ограничиться лишь картой.
Она продолжала:
– Вам всем нужно во что-то верить. Иначе бы вас здесь не было. Всё верно? – спросила она и дождалась их одобрения, молчаливо высказанного небольшим поклоном. – Вам нужно верить, что ваша жизнь не пустая, что она имеет смысл и продолжится даже после смерти. Вы отягощены малодушием, а здесь вам мило предоставляют то, в чём вы так сильно нуждаетесь. Страх и надежду! Страх перед Господом и надежду на спасение. Это два мощных рычага, которые вас держат в равновесии всю жизнь. Страх довлеет над вами невидимым мечом ежедневно. Он неумолимо пропитывает всю вашу жизнь и влияет на все ваши поступки и решения, в то время как надежда где-то далеко и представляет собой некую иллюзию, всецело опирающуюся лишь на авторитет религии. Страх всегда реален! Надежда же напротив: призрачна и непостоянна!
– Но позвольте, – нерешительно попытался вмешаться священник, по всей видимости, немного озабоченный её речами и тут же был остановлен властным жестом её руки.
– Вас учат бояться с детства, – невозмутимо продолжала она. – Вы боитесь! Боитесь потерять нелюбимую работу и остаться без куска хлеба, боитесь разочаровать окружающих и остаться в одиночестве, боитесь согрешить и попасть в ад! Люди должны бояться! Иначе как ими управлять?
– Мы не кем здесь не управляем, – вмешался священник более уверенно, чем в предыдущий раз.
– Разумеется, – насмешливо бросила она, обернувшись к нему. – Кто же вам позволит!
– Что вы хотите этим сказать?
– Не стоит меня перебивать! – строго заметила она. – Вы должны быть послушными и стойко сносить все трудности, как учит нас Господь своим непосредственным примером. Вам не нравится ваш начальник – терпите, не нравится ваше финансовое положение – терпите, не нравится качество вашей еды – терпите, болеют ваши дети – терпите. Терпите и молитесь! – с жаром говорила она, обращаясь уже к присутствующим.
– А разве можно иначе? – громко произнёс мужчина со второго ряда, не сдержавшись и тем самым нарушив правило храма.
Многочисленные вопросительные взгляды остальных молчаливо устремились на неё. Они полностью разделяли этот вопрос, но никак не могли набраться смелости, чтобы задать его сами.
«Ничего не меняется с каждым городом, – подумала она про себя. – Они категоричны в своих убеждениях и воспринимают все страдания как должное. Их глаза не выражают и тени протеста. Ну что ж тем лучше для меня. Значит, не придётся задерживаться здесь надолго».
– Нет, – быстро ответила она, как будто испугавшись, что они могут передумать.
Её ответ подействовал чрезвычайно сильно лишь на священнослужителя стоящего рядом. Она заметила, с каким облегчением он выдохнул после этого. Остальные же только сменили выражение лёгкого недоумения на, более привычное для их лиц, выражение абсолютного согласия. А некоторые к своему облегчению лишь разгладили несвойственные морщины задумчивости на своём лбу.
– Эти люди верят в Бога, который нас любит, – тихо начал святой отец, указывая на мужчину задавшего вопрос. – Пробираясь сквозь паутину пороков изощрённо сотканных Дьяволом, мы неминуемо испытываем страдания. Даже я. И даже вы, – спокойно добавил он. – Будьте уверены, Господь видит все наши страдания и страдает вместе с нами. Он даёт силы, чтобы преодолеть все трудности, которые встречаются у нас на пути и к тому же он терпелив и примет каждого кто исповедуется и искренне покается в своих грехах.
– Покается? – переспросила она, как будто не расслышав.
– Да, – ответил он, величественно склонив голову. – Покаяние занимает главенствующее место не только в религии, но и во всём человеческом обществе, – размеренно произнёс священник. – Благодаря покаянию очищается душа. И если люди перестанут заботиться о чистоте своего внутреннего мира, то вскоре от каждого начнёт смердеть настолько сильно, что придётся затыкать нос ватой.
Ирэн внимательно слушала и не думала даже его прерывать, так что святой отец беспрепятственно продолжал:
– К тому же за исповедью и прощением неотступно следует причастие, которое является древним символом единения человека с Богом. А сами то вы давно исповедовались? – спросил он неожиданно.
– Я исповедуюсь каждое утро глядя на себя в зеркало, да и в своих грехах мне некого винить кроме себя самой конечно. Я праведница и падший ангел в одночасье и могу вас уверить в том, что когда наступит день и в зеркале появится настолько ненавистный мне человек, что я не смогу более смотреть на него, то стану ещё и палачом.
– Вот как, – с сожалением вырвалось у священника.
– Да. Я пока что сама справляюсь со своей внутренней чистотой, как видите! А вы пользуетесь лишь тем, что люди не доверяют себе в столь деликатном вопросе, поэтому им не обойтись без вашей помощи и подтверждения этого самого прощения. К тому же, после своих ничтожных слов искупления, они оставляют несколько золотых монет в качестве доказательства завершения сделки со своей совестью. Но я их понимаю, ведь так легче.
– Вы снова пытаетесь меня обвинить?
– Если и так, то только в том, что вы сначала убеждаете человека, что он совершил грех, а затем с лёгкостью избавляете его от этого самого греха за небольшое вознаграждение естественно. Ведь авторитет церкви незыблем, его невозможно подвергать сомнению.
– Что вы хотите сказать этими высказываниями? – спросил святой отец немного рассерженно.
– Я хочу сказать только то, что не бывает абсолютно незыблемых авторитетов. И каждый из них нужно подвергать сомнению и глубочайшему анализу, впрочем, как и все свои поступки.
– Что вы себе позволяете?! – воскликнул он гневно.
– Я позволяю себе усомниться во всём, – спокойно ответила она. – И вам предлагаю сделать то же самое.
– Вы порочите веру этих людей!
– Нет, – резко оборвала она его. – Это ВЫ порочите веру этих людей.
– Как вы смеете!
– Послушайте! Религия это не самый лучший посредник между Богом и людьми. Тем более, когда этот посредник берёт себе небольшой процент за услуги! Вы же не станете этого опровергать? – холодно спросила Ирэн.
В храме воцарилась нерушимая тишина. Присутствующие не шевелились. Даже огни свечей перестали вздрагивать и замерли в ожидании ответа.
– Это богохульство, – растеряно прошептал святой отец, воздев руки к потолку в форме небосвода. – Вас покарают за такие слова.
– Всегда когда вопрос заходит о деньгах, меня хотят покарать. Это становится уже невыносимо! – отрывисто бросила она. – И ещё, – добавила следом. – Непреложных истин не бывает, и быть не может!
– Вы и в конец света не верите? – послышался громкий возглас из зала.
– Что вы сказали? Конец света? – переспросила она и засмеялась. – Слишком пафосно звучит, вам так не кажется? Оглянитесь вокруг. В этом мире слишком мало света.
– Можно ещё раз взглянуть на вашу карту? – не переводя глаз с её сумочки, беспомощно спросил святой отец.
– Да. Конечно, – сказала она расслаблено.
Затем проворно извлекла карту из бокового отдела и бросила её небрежно на небольшой столик около себя.
– Можете оставить себе! – сказала она и уверенно проследовала к выходу, не оборачиваясь.
II
Возле входа в здание её уже ждала девушка. Эта девушка бережно вручила ей карту, которую Ирэн оставила в церкви и вежливо попросила следовать за ней. Она шла немного впереди и указывала дорогу. Они прошли по длинному коридору, поднялись на второй этаж, свернули налево, где проследовали через узкий проход и очутились в огромном зале с белоснежными колоннами. По правую сторону от них находилась небольшая дверь, за которой они, не раздумывая, исчезли и оказались, наконец, в комнате, где их уже давно ждали. Комната была овальной формы. Это была студия. Декорации были выполнены в современном стиле и бросались в глаза своей яркой окраской. На площадке перед декорациями мирно стояла пара удобных кресел, чуть в стороне можно было заметить небольшой диван, который, судя по всему, был предназначен для гостей программы. Несколько массивных телевизионных камер стояли напротив и были сейчас устремлены на декорации, хоть там ничего и не происходило. Вверху также можно было заметить пару камер, располагавшихся на кранах. В стороне от площадки, где должно было происходить всё действо, располагались осветительные приборы, установленные на специальных штативах.
– Здравствуйте! – весело поприветствовал их человек в тёмно-синем костюме и энергично двинулся им навстречу. – Мы вас уже заждались, – проговорил он с уважением в голосе, обращаясь к Ирэн, а девушке незаметно махнул рукой, после чего та исчезла.
– Здравствуйте, – учтиво ответила Ирэн на его приветствие. – Вы уже знаете моё имя, а я ваше нет. Вам не кажется, что это не совсем вежливо с вашей стороны?
– Да. Вы правы. Я совершенно забыл представиться, – объяснил он с наигранно виноватым видом.
Впрочем, во всех его словах и жестах чувствовалась некая терпкая наигранность, которая завсегда отталкивала категорию более разумных людей и, словно магнитом, притягивала категорию людей, менее отягощённых психологическим анализом своего собеседника. У последней категории, он с лёгкостью вызывал чувство глубокой симпатии.
– Прошу меня извинить. Меня зовут Джек Ронмер. Я ведущий ежедневного шоу на городском телеканале, – сказал он поклонившись.
– Рада знакомству, – холодно ответила Ирэн.
– Как же великолепно вы выглядите! Я не могу поверить, что вы из большого города! – эмоционально проговорил он, намеренно не отводя от неё глаз. – Обычно к нам приезжают брюзжащие старики, которые вечно жалуются из-за нехватки урожая.
– Да, я вас прекрасно понимаю, – осматривая студию, чуть рассеяно говорила она. – Эти старики вечно всем недовольны. Постоянно ворчат. Как будто их мнение может быть кому-то интересно, – самодовольно, медленно растягивая слова, произнесла мисс Колман, чем немного смутила своего собеседника.
– Что вы! Я же пошутил, – испуганно вырвалось у него.
– Давайте оставим этот пустой разговор!
– Как вам будет угодно, – покорно согласился Джек.
– У вас было достаточно времени, чтобы изучить мою карту? – неожиданно спросила Ирэн. – Здесь успел побывать святой отец? Не так ли?
– Да. Это действительно так. После вашего визита в церковь, нас спешно навестил святой отец, прихватив с собой и вашу карту.
– Вот как.
– Он решил, что вы непременно пожелаете заглянуть в нашу студию. Когда нас посещают гости, то вначале они приходят к нам, но вы прежде решили побывать в церкви, – после этих слов он немного замялся в нерешительности. – Смею предположить, что вы его сильно напугали.
– Неужели? – спросила она, вопросительно уставившись на него. – И чем же?
– Вот уж не знаю. Он не передал мне содержание вашей беседы.
– Очень жаль. Вам бы тоже не мешало послушать.
– Возможны, вы и правы, – уклончиво сказал он. – Только давайте в следующий раз. Сегодня у нас передача и вас ещё нужно немного преобразить. Пройдите, пожалуйста, вон в ту дверь, – вежливо сказал Джек, придерживая её бережно за локоть. – С вами поработает гримёр. Затем к вам подсоединят микрофон, и можно будет начинать.
– А какова численность вашей аудитории? – спросила Ирэн, хотя и сама знала ответ. Ей важно было увидеть его реакцию на такой лестный вопрос.
– Весь город, – тут же ответил он и самовлюблённо улыбнулся, как будто в этом была целиком его заслуга. – Это передача, которую обязательно смотрят все жители нашего городка без исключения.
– Отлично, – вполголоса заметила она и проследовала в гримёрную, прокручивая в голове определённые выводы.
По её мнению Джек Ронмер был ярким представителем того типа людей, которые постоянно засыпают вас многочисленными комплиментами. Окажись он чуть поумней, то она могла бы предположить, что это совершается намеренно, чтобы усыпить её внимание для определённой цели. Причём, как это зачастую случается, не самой лучшей цели. Но, это было не так. Если быть точнее, то не совсем так. У него не было определённой цели. Он это делал непроизвольно, словно это являлось его второй натурой, и к тому же Джек совершенно не создавал впечатление человека, который делает что-либо с умыслом. Он не умел пользоваться преимуществом, которое сам же и организовывал. Да и вообще считал это не преимуществом, а скорее приятной услугой, которую он оказывал всем без исключения и от которой сам же получал огромное удовольствие. Ему нравились все люди, окружающие его, но ещё больше доставляло ему удовольствие то, что он сам нравится. Джек был немного полноват для своего возраста, но в его движениях ещё оставалась неосязаемая лёгкость и гибкость. Гибкость! Возможно, что именно это «достоинство» способствовало его продвижению в телестудии, где его все любили. Он вёл шоу Ронмера. Самое популярное шоу в этом городе!
– Итак! Начнём! – торжественно прогорланил ведущий. – Сегодня у нас в гостях человек из большого города. Так что не советую вам отходить далеко от экранов, – добавил он, блеснув лукавым взглядом. – Перед вами Ирэн Колман!
– Здравствуйте, – сказала Ирэн, невольно улыбаясь из-за его чересчур торжественной интонации.
– И, конечно же, как и всегда вы можете задавать свои вопросы лично мисс Колман. Для этого необходимо набрать номер телефона, расположенный в нижнем левом углу ваших экранов, – протараторил Ронмер, обращаясь к телезрителям. – Также сегодня у нас в гостях: Джонатан Тёрнер – наш горячо любимый мэр, Мэтью Кёрк – всеми известный директор школы и Том Бэйкер – уважаемый нами начальник системы правопорядка. Поприветствуем их! – прокричал он, после чего на заднем плане послышались бурные искусственные аплодисменты.
– Ирэн, позвольте задать вам первый вопрос? – продолжил мистер Ронмер сразу же после того как лживые овации стихли.
– Да. Конечно.
– Вы добрались сюда с удобством? – сказал он, притворно нахмурившись и искоса поглядывая на мэра, после чего тут же добавил шутливым тоном: – Говорят, что на местной железной дороге немного трясёт?
– Да! Вы абсолютно правы! Состояние нашей железной дороги оставляет желать лучшего! – сердито вмешался мэр. – Но это не даёт вам повода приставать к нашей почётной гостье с глупыми вопросами!
– Оставьте! – резко бросила Ирэн в сторону мэра и, обернувшись к ведущему, ответила: – Состояние вашей железной дороги, конечно же, далеко от идеального состояния. Но, в целом, больших неудобств это путешествие у меня не вызвало.
– Очень хорошо, – заключил Джек просветлев.
– Мы бы хотели вас поблагодарить…, – несдержанно выпалил мистер Бэйкер и тут же сбился от волнения.
– И за что же? – снисходительно уточнила Ирэн, заметив его беспокойство.
– Война только началась, а мы уже добились огромных результатов на фронте благодаря правителям большого города. Насколько нам известно, результаты нашей армии поразительные!
– И откуда вам это известно? – холодно спросила его Ирэн, поскольку не любила разговаривать о войне, хоть и понимала, что неизбежно столкнётся с этой темой в студии. И даже более того считала данную тему основной, но всё же намеревалась перейти к ней под конец программы, чтобы не шокировать их с самого начала. Но они сами напросились!
– Из репортажей, которые присылают нам из большого города.
– Точно, – сказала она шёпотом. – Я совсем забыла, – добавила уже громче, наивно улыбнувшись.
– Мы смотрим их каждый день.
– Они вам настолько нравятся?
– Конечно! – воскликнул он. – Эти репортажи настолько реалистичны. У меня дух захватывает, когда я просматриваю некоторые из них, – запальчиво, как мальчишка гордившийся своим первым трофеем, тяжко добытым на охоте вместе с отцом, говорил Том. Он уже начал было пересказывать сюжет одного из них, но Ирэн его грубо прервала.
– Вам не кажется, что вы чересчур увлечены? Вы считает, что война это увлекательное зрелище?!
– Но мы ведь должны знать, что происходит на войне, – быстро оправдался он, немного смутившись.
– Да. Вы должны знать, – утвердительно заявила Ирэн. – Только не стоит так сильно увлекаться кровавыми сценами из репортажей! – строго подметила она.
– Простите меня за мою дерзость, – потерянно сказал он, так до конца не уяснив, в чём же заключалась эта самая дерзость, за которую он сейчас извинялся.
Все его знакомые, также как и он, обожали эти съёмки с военных действий и много раз их пересматривали. В их число входили директор школы и мэр, который сейчас также искренно недоумевал, что же вызвало такое раздражение у мисс Колман.
Конец ознакомительного фрагмента.