Драконья ненависть, или Дело врачей. Глава 2 (Евгений Малинин, 2005)

Глава 2

Оглядывал окрестности я недолго – во-первых, ничего интересного вокруг не было, местность была довольно однообразной, а во-вторых, я вдруг почувствовал, что в своей, по-летнему легкой одежке, мне холодно. Кроме того меня обеспокоила судьба провожавшего меня доктора Забродина – если он также оказался в этом Мире, ему будет ох как не сладко! Оглянувшись, я убедился, что тропа, на которой я стоял, довольно круто уходила вниз, к очень далекому лесу, и на ней не наблюдалось никакого движения. Спуститься другим путем было совершенно невозможно, потому что по обе стороны от этой узкой, странного тускло-желтого цвета, тропы стелились каменные осыпи, на которые я бы, например, ни за что даже ногу не поставил!

Из этого моего наблюдения следовало, что ежели Забродин «забрел» сюда, то скрыться от меня он мог, только продвигаясь вверх, к недалекому перевалу. Придя к такому выводу, я быстро зашагал в ту же сторону, надеясь согреться при ходьбе.

Как я уже отметил, горб перевала был совсем недалеко, метрах в семистах, но тропинка вилась довольно прихотливо, обходя осыпи и небольшие, но глубокие трещины, так что до вершины я добрался минут за тридцать. Дальше, на протяжении тридцати-сорока метров тропа шла абсолютно прямо, а затем ныряла вниз. Слева от тропы поднималась отвесная гранитная стена, а справа уходил вниз почти отвесный склон, усеянный разной величины камнями, непонятно каким образом державшимися на такой крутизне.

Я быстро миновал ровный отрезок тропы и остановился, перед моими глазами открылась противоположная сторона перевала. Она была столь же голой и безрадостно серой. Желтая нитка тропы сбегала вниз очень крутой петлей и, странно извернувшись, уже снизу вверх, приводила на широкую и ровную каменную площадку, некое подобия плато или каменного стола, располагавшуюся метрах в восьмистах прямо под тем местом, где я стоял. Площадка эта была раскрашена странными яркими пятнами, среди которых преобладали зеленые, но можно было заметить и оранжевый и охряный и голубой цвета. За этой площадкой тропка делалась более пологой и примерно через три километра ныряла между двумя темно-серыми скалами, образовывавшими нечто вроде природных ворот. Никакого движения на тропе заметно не было, так что можно было вполне обоснованно заявить, что Петя Забродин, врач и ассистент, благополучно остался в нашем милом Мире.

Я неуверенно оглянулся – мне надо было решить, идти ли по этой тропе дальше или попробовать вернуться назад… в свой Мир.

И тут мне в голову вдруг пришла занятная мысль – весьма вероятно, что все те эпидемии, которые, якобы генерировал наш N-ский район, на самом деле происходили отсюда, из этого тусклого, наполненного магией Мира!.. Если он, конечно, вообще обитаем… Я решил попробовать разобраться в этом деле и… шагнул вперед, вниз, в неизвестность!

Спуск по тропе потребовал от меня самого напряженного внимания, поскольку желтоватый, сильно намокший камень тропки оказался весьма скользким. Я даже не заметил, как оказался в нижней части петли, которую образовывала тропа, но мне стало значительно легче шагать вперед тогда, когда она стала ровнее, а затем постепенно пошла вверх, прямо по дну врезавшегося в поднимающийся горный кряж, ущелья. Через несколько десятков шагов, сделанных мной гораздо увереннее, ущелье кончилось, и тропа вывела меня на виденное мной сверху плато. Тут я остановился, мне в лицо плеснуло слабым ветерком, пропитанным… трупной вонью!

Я поднял глаза. На самом краю плато, перегораживая выбегавшую на него тропинку лежало невероятное, ни на что не похожее существо. Более всего оно напоминало… огромный, три-четыре метра в поперечнике, лохматый… валун. Я никогда бы не признал в этом неподвижном истукане бывшее живое существо, если бы оно не было покрыто самой настоящей и довольно длинной, развевающейся по ветру блеклой рыжей шерстью, и в нем не торчало пары десятков стрел. Странных стрел!.. Их наконечники, глубоко вонзились в плоть мертвых монстров, а длинные древки были опалены почти до самого оперения, остававшегося почему-то нетронутым. Создавалось такое впечатление, что стрелы были смазаны каким-то горючим веществом, но было непонятно, почему древки не сгорели полностью?..

И тут, краем глаза я заметил, что из-под этого шерстяного валуна по желтому камню тропинки сбегал мелкий, уже застывший и стеклянисто поблескивающий ручеек ярко-изумрудного цвета. Я наклонился над этим ручейком и почти сразу же догадался, что вижу… кровь! Чуть дальше, также на самом краю обрыва, буквально свешиваясь с него, лежало еще одно такое же, нашпигованное темными стрелами, тело, за ним, шагах в двадцати еще два, почти рядом… Эти неподвижные великаны казалось специально опоясали всю эту плоскую каменную возвышенность, словно что-то… сторожили.

Осторожно перешагнув кровавый ручей, я медленно двинулся вокруг лежащего великана, стараясь повнимательнее его разглядеть, но так и не заметил хоть какого-то подобия конечностей или головы – сглаженный, словно окатанный водой и ветрами, каменный валун!

В этот момент моя левая нога проскользнула так, что я едва удержал равновесие. Невольно опустив глаза, я увидел такое, что меня едва не вывернуло наизнанку! Шагнув, не глядя под ноги, я наступил на голубую слизь кишок, вывалившихся из распоротого живота еще одного странного существа, размером и строением напоминавшего волка, но имевшего огромную безобразно голую и в тоже время почти человечью голову с одним выпученным глазом, оттопыренными круглыми ушами и широко раскрытой пастью, украшенной дюймовыми клыками. Глаз, затянутый смертным бельмом, казалось пристально, с непонятным тщанием разглядывал меня!

Я с трудом оторвал взгляд от этого мертвого глаза и снова оглядел раскинувшуюся передо мной площадку. Моим глазам предстала картина ужасающей бойни!

Все пространство плато было буквально завалено мертвыми телами! Большей частью это были звероподобные существа, вряд ли наделенные разумом, но среди них я заметил пять-шесть коротышек, похожих на… гномов и трех довольно высоких мужчин вполне человеческого обличья с бледными, вытянутыми лицами, заостренными кверху ушами и длинными белокурыми волосами. Некоторые из этих мертвецов казались совершенно нетронутыми, словно прилегшими отдохнуть, и только торчавшие из них стрелы показывали, что они мертвы, но большинство тел было искромсано в куски, так что невозможно было понять, как они выглядели при жизни. Те разноцветные пятна, которые я видел сверху, оказались лужами крови, а в самом центре этого жуткого плато, метрах в ста от меня, располагалось некая темная … нет, черная масса!

Стараясь дышать неглубоко, осторожно обходя раскиданные по камням тела, лужи крови и ошметки плоти, я двинулся к этой черноте, и по мере моего приближения, она стала распадаться на отдельные темные фигуры, в которых я узнал… людей!

Спустя несколько минут, я остановился около компактной группы одетых во все черное мертвецов. Их было десятка три-четыре, и все они были облачены в некое подобие формы, во всяком случае, покрой черных кожаных курток и штанов с нашитыми на них черными же металлическими бляхами странной выпуклой формы был единообразным, так же как и форма надетых на головы шлемов с низкими, глухими забралами, и фасон высоких, выше колен, сапог.

Медленно, осторожно обойдя эту группу, я убедился, что никаких ран на мертвецах не было. Более того, их затянутые в черные перчатки ладони сжимали оружие, словно смерть пришла к ним мгновенно, даже не дав разжать пальцев. Но самое поразительное заключалось в том, что почти половина этих мертвецов… стояли!

А позади этого мертвого, прореженного строя я разглядел высокую, облитую темным металлом глухого панциря, фигуру, без всякого сомнения бывшую предводителем всего отряда.

Однако, прежде чем приблизиться к этому предводителю, я наклонился над одним из лежащих мертвых воинов и с некоторым трудом стянул с него шлем. Моим глазам открылось бледное до синевы человеческое лицо, с выкатившимися, налитыми кровью глазами и безвольно открытым ртом, из которого вывалился распухший посиневший язык!

Я быстро накрыл мертвое лицо снятым шлемом и выпрямился, стараясь справиться с подступившей дурнотой. Человек явно умер от… удушья, но вот только слишком странным было это удушье… похоже, оно убивало мгновенно!

Немного придя в себя, я еще раз оглядел поле боя. Очень странное поле боя, на котором одна из армий – побежденная, была полностью, с невероятной жестокостью, истреблена, но и сами победители погибли по совершенно непонятной причине!

Мне вдруг стало тоскливо и очень захотелось назад, в родное земное болото, в N-ск, в мою дорогую редакцию, к моим милым «внукам Ильи Муромца»!.. Но как только я вспомнил о своих подопечных, о своих мальчишках, я вдруг понял, что не могу вот так просто взять и вернуться, не разобравшись, что происходит в этом тоскливом, в этом жестоком Мире, и как все здесь происходящее отзывается на Земле. Я уже был уверен, что все N-ские эпидемии берут начало здесь, в этом Мире, а значит надо было что-то делать!

«Что ты скажешь ребятам, если года через два они начнут умирать о какой-нибудь неизвестной на Земле заразы, которая просочится к нам отсюда, из этого Мира!» – сказал мне мой внутренний голос. Я с ним согласился, а согласившись… горестно вздохнул!..

Жуткая вонь ворвалась в мое горло, вернув меня от размышлений к действительности и заставив отшатнуться от лежавшего передо мной трупа, закрыть глаза и надрывно закашляться. С минуту я не мог отдышаться, а когда все-таки пришел в более-менее нормальное состояние, то понял, что уже знаю, как «легализоваться» в этом Мире… Всего-то и надо было стать… мародером!.. Снять форму с подходящего мертвеца, надеть ее на себя и прихватить его оружие. Похоже было, что там, где я оказался, боевые ребята были не редкостью и пользовались уважением. Примкнув к одному из подобных отрядов, я вполне мог бы постепенно разобраться в причудах местной жизни.

Да, это был бы правильный ход, но все мое существо противилось этому «правильному ходу»!

«Интересно, какое наказание в этом Мире полагается за мародерство?! – тоскливо подумал я, – Надеюсь не расстреляние… через повешение!..»

Но другого пути «слиться» с местным населением, похоже, просто не существовало.

Я огляделся, отыскивая подходящего по росту мертвяка и вдруг подумал, что, вырядившись местным солдатиком, вполне могу закончить свое существование в такой же вот компании с вывалившимся до пояса языком!

И тут мне на глаза снова попалась высокая фигура в глухом темном панцире, видневшаяся за строем вооруженных мертвецов.

Вытащив из кармана платок и закрыв им рот и нос, что, впрочем, мало спасало меня от пропитавшего все вокруг трупного запаха, я быстро направился к этой темной фигуре, благо здесь можно было не смотреть себе под ноги! Пробравшись сквозь заслон из трупов, я с удивлением принялся разглядывать того, кого принял за командира этого «задушенного» отряда.

Представшие передо мной темные, с блеклым темно-красным отливом доспехи напоминали мне отлитую из давно свернувшейся крови статую… командора – того самого, о котором писал Александр Сергеевич, весь их вид выражал спокойное превосходство над всем окружающим с известной толикой угрозы каждому, кто усомниться в этом превосходстве! Даже личина шлема, повторявшая черты человеческого лица, но почему-то не имевшая отверстий для зрения и дыхания, выглядела весьма надменно!

Подстать доспехам было и вооружение этого рыцаря. В правой перчатке панциря покоилась короткая рукоять опущенной к земле двусторонней секиры, рукоять которой оканчивалась ременной петлей, охватывающей запястье. Слева, на широком, набранном из металлических колец, поясе висел широкий кинжал, с другой стороны на том же поясе в специальных небольших ножнах-карманах располагались три недлинных лезвия без рукоятей – явно, метательные ножи. Наконец, за правым плечом в простых темных ножнах располагался длинный узкий меч напоминающий эсток, но без обычной витой гарды. Его простая крестообразная рукоять торчала над плечом доспехов. И все-таки именно секира выделялась в вооружении рыцаря. Внимательно оглядев ее, я заметил на одном из лезвий странную мелкую насечку. Крошечные, гравированные неизвестным инструментом черточки не составляли какого-либо рисунка, а тянулись вдоль верхнего, тупого края лезвия, словно… некий счет! Я сосчитал насечки – их было двадцать шесть…

Потом я принялся тщательно исследовать панцирь.

Мне пришлось дважды обойти вокруг неподвижно высящейся фигуры, прежде чем я обнаружил едва заметную, тонкую, нитеобразную трещинку на спине доспехов, густо присыпанных пылью. Трещинка эта делила доспехи надвое сверху вниз и явно была местом их сочленения. Я протянул руку, провел пальцем по трещинке и вдруг понял, что раскрыть доспехи будет непросто! На них лежало заклятие!!

Однако, неожиданное препятствие только подхлестнуло мое желание заполучить их, даже отвращение к тому, что я должен был увидеть внутри этой металлической скорлупы, отступило, стерлось оттесненное азартом возникшего магического спора.

Я отступил на шаг, прикрыл глаза и неторопливо прочитал заклинание «Истинного Зрения». Когда я снова открыл глаза, передо мной по-прежнему стояла черная статуя командора, но теперь ее густо обвивали разноцветные нити нескольких наложенных на панцирь заклятий. И каждое из них выполняло свою, строго определенную функцию. Мне предстояло определить, какое из заклинаний запирает панцирь и… разобраться с ним!

Еще раз обойдя вокруг доспехов, я увидел, что на их груди, с левой стороны, магические нити сплетались в замысловатый узел-замок. Похоже, именно с этого узла и надо было начинать мою работу.

Отделив от своего кокона часть Силы, я принялся осторожно сплетать точное подобие паутины, опутывавшей доспехи. Это было несложно, но требовало полной сосредоточенности. И по мере возникновения рядом с панцирем сверкающей копии магической паутины, ко мне приходило и понимание принципов чужого Искусства, и порядок сплетения магических формул действовавших заклинаний, и их состав, и техника их наложения и активизации. Стало проясняться предназначение каждого из задействованных заклинаний, уровень их мощи, их приоритеты. И, наконец, я определил заклинание, запирающее доспехи!

Одним движением пальцев я стер созданную копию и, немного передохнув, принялся исследовать выбранное заклинание. Оно было коротким, но весьма запутанным, с несколькими тупиковыми ответвлениями и закольцованными на самих себя периодами. Меня очень удивила эта запутанность, на мой взгляд, все можно было сделать гораздо проще и стройнее, однако переделывать я ничего не стал, поскольку уже понял принцип действия этого заклинания. Необходимые для управления этим «чудом» магического Искусства звуки, пассы, движения и предметы я довольно быстро подобрал из собственного арсенала. Впрочем, весь этот магический набор нужен был мне только для подчинения заклинания, я надеялся, что впоследствии оно будет срабатывать от одного усилия моей воли!

А сейчас, я достал из заднего кармана джинсов завалявшийся там обломок спички и осторожно уложил его на изгиб шеи панциря, точно вдоль обнаруженной мной трещины. Затем, сосредоточившись и повторив про себя порядок всех предстоявших действия, я начал читать уже составленный наговор подчинения чужой магии, сопровождая произносимые звуки – то, что срывалось с моих губ, назвать словами было нельзя, необходимыми пассами и движениями тела.

Работа эта оказалась довольно утомительной, так что к концу я не только основательно, до пота, согрелся, но и почувствовал, что у меня сводит икры обеих ног! И все-таки я дочитал наговор до конца!

С минуту ничего не происходило. Я разочарованно наблюдал за спокойно лежащим на металле доспехов кусочком дерева и пытался понять, в каком из своих действий допустил ошибку, и в этот момент обломок спички едва заметно шевельнулся, а затем медленно пополз вдоль трещинки!! Его движение постепенно ускорялось, а трещина за ним явно расширялась. Вот крошечный кусочек дерева, скатившись между ягодиц статуи, исчез, а спустя мгновение во враз притихшем воздухе прозвучал тихий стон, словно от усталости порвалась третья струна на гитаре. И почти сразу же глухой шлем отделился от пластин, прикрывавших шею, и приподнявшись над плечами панциря, повис в воздухе. Спина доспехов раскололась по трещине и две тонкие кованые половины раскрылись, словно раковина невиданного моллюска!

Я отпрянул назад, ожидая, что из панциря вывалится бездыханное тело с обезображенным лицом, но… доспехи были пусты!!!

Это было настолько неожиданно, что я сделал шаг вперед и заглянул внутрь панциря, словно там, внизу, в металлических сапогах кто-то мог спрятаться. В лицо мне пахнуло живым теплом, как будто владелец доспехов только что оставил их.

Я отступил назад и снова оглядел поле битвы. Если предводитель этого мертвого отряда погиб вместе со своими людьми, то где его тело?.. Если он каким-то образом спасся, бросив собственные доспехи на произвол судьбы, то куда он мог скрыться?.. Тем более, что он не только выбрался из брони, но и успел снова ее… закрыть! А может быть отряд просто вез эти доспехи владельцу и… не довез их?!

Довольно долго я стоял в растерянности рядом с раскрытым панцирем, не зная на что решиться. Если владелец доспехов жив, то я, завладев ими, мог оказаться в весьма щекотливой ситуации… Как, впрочем и в том случае, если он мертв, и его смерть удостоверена свидетелями! И все-таки, в конце концов, я принял решение воспользоваться своей находкой – во-первых, это конечно же было более безопасным, нежели разгуливать по неведомой земле в джинсовом костюмчике и кроссовках, а во-вторых, мне было просто жаль бросать ценную вещь, над которой пришлось столько потрудиться.

Я снова подошел к доспехам и заглянул внутрь, теперь уже с целью рассмотреть их устройство.

Внутри металл панциря был выложен какой-то мягкой тканью, пронизанной мерцающими нитями еще одного… нет, пожалуй, еще двух заклинаний, действовавших совершенно автономно. Почти сразу мне стало ясно, что эти короткие, весьма точно сформулированные заклинания просто обеспечивали владельцу доспехов комфортное пребывание в сей металлической скорлупе. Я глубоко вздохнул и… полез в доспехи.

Разместив свои конечности в предназначенных для них частях панциря, я мысленно приказал ему закрыться. В то же мгновение в воздухе снова прозвучал печальный стон лопнувшей струны, и я почувствовал, как спинные пластины с тихим лязгом сомкнулись, а мне на голову начал медленно опускаться шлем. Только в эту секунду я вспомнил, что личина шлема не имеет «технологических» отверстий, но ни растеряться, ни испугаться не успел. Шлем встал на свое место, и я обнаружил, что прекрасно вижу окружающий пейзаж – изнутри шлем был… прозрачным!

Трижды я приказывал панцирю раскрыться и закрыться, и все три раза он беспрекословно мне повиновался. Внимательно изучив конструкцию шлема, я понял, каким образом можно откинуть личину-забрало – оно поднималось вверх. Кроме того я обнаружил, что металлические пластины, прикрывающие голени и предплечья, сдвигаются, открывая узкие и длинные карманы. Затем я попробовал взмахнуть секирой, рукоятка которой была зажата в правой перчатке панциря. Естественно, что мой рывок соответствовал предполагаемому весу секиры, однако, как оказалось, я сильно преувеличил этот вес… Моя рука взметнулась вверх так, словно в ней вовсе и не было тяжеленного двухлезвийного топора, и сама она не было облита кованой сталью. Видимо, одно из наложенных на доспехи заклинаний выполняло роль гидро… или вернее, магоусилителя.

«Да, драться в таком обмундировании удобно… – довольно подумал я, – Глядишь, здесь еще и встроенный кондиционер имеется!»

Впрочем, пока что мне не было жарко… правда и холода я уже не ощущал!

Зато внезапно я ощутил нечто совсем другое… Словно кто-то совершенно чужой, безразлично-спокойный, надменным холодным взглядом посмотрел из… моего внезапно оцепеневшего мозга на… меня самого!.. Посмотрел и высокомерно усмехнулся. Затем, все тем же холодным, надменным взглядом оглядел мертвые окрестности, чуть задержал взгляд на остатках черного отряда и… подумал: «Жаль!.. Хорошие были вояки… И победа была в наших руках… Ну да ничего, у меня осталось не мало таких же, ничуть не хуже этих… И я еще вернусь сюда…»

Чужой холодный взгляд снова скользнул по окружающему меня побоищу и чужая мысль была додумана до конца: «В этих горах прячется еще много троллей и… прочей нечисти! В этих горах еще есть для меня работа!»

Тут я, словно очнувшись от некоего наваждения, крепко зажмурился и потряс головой. Когда я снова открыл глаза… все было в полном порядке – ни чужих взглядов, ни чужих мыслей…

Я немного постоял неподвижно, прислушиваясь к себе, и, облегченно вздохнув, еще раз огляделся. Пора было продолжать путь по желтой тропе, но тут мне пришло в голову, что рыцарь в таких роскошных доспехах пешим будет выглядеть достаточно… нелепо. Он просто обязан был ехать верхом, а вот никакого верхового животного поблизости не наблюдалось! Я, собственно говоря, даже и не знал, как выглядят местные иноходцы – вполне возможно, что благородные сэры, лорды, шевалье и идальго этого Мира скачут на верблюдах, ламах или единорогах… Хотя, мой опыт показывал, что лошади распространены во многих обитаемых мирах.

Так что я решил обеспечить себя лошадью, а дальше посмотрим по обстоятельствам.

Отделив от своего магического кокона некоторую часть, я принялся составлять заклинание Призрачной Плоти. За основу я взял свое умение превращаться в дракона, вернее создавать дракона из собственного магического кокона. Правда теперь мне надо было получить лошадь… Лошадь взнузданную и оседланную, которая понесла бы меня на своей спине, а не прятала внутри своего тела, как это делал дракон, а это оказалось достаточно трудной задачей.

После двух совершенно неудачных попыток, я даже не буду рассказывать, что за монстры у меня получались, мне наконец удалось сплести сложное, с тремя перехлестами и двумя тройными петлями, заклинание и получить нечто, весьма похожее на лошадь. У нее было четыре ноги, длинная грива и хвост, вытянутая морда – все, что положено иметь коняшке. Более того, это существо покорно подставило мне свою спину, оснащенную весьма неплохо получившимся седлом, имевшим под правой ногой странный косой карман без дна. Вот только было оно пурпурного цвета и… просвечивало, словно неплотный клок тумана!

Однако я решил прекратить свои магические изыскания и довольствоваться получившимся зверем – в конце концов, «лучшее – враг хорошего», а по мне лошадь была хороша!

Я назвал ее Пурпурная Дымка, а она мотнула головой, видимо, соглашаясь с этой кличкой. И вот, верхом на призрачной лошади, не выпуская из правой руки рукояти положенной на передок седла секиры, а левой подобрав поводья, я двинулся прочь с места побоища в сторону темно-серых скальных ворот, за которыми исчезали желтая тропа.

Дымка ходко шла по тропе, а я снова задумался о странном феномене касания двух миров, в результате которого из одного Мира в другой перетекает всякая зараза! Мне вдруг стало интересно, а что Земля переправляет в этот Мир в обмен на его… э-э-э… эпидемии.

Впрочем, эта тема долго меня не занимала, я вдруг почувствовал некое неудобство, словно чего-то не хватало в моем достаточно быстром и плавном передвижении по горной тропе. Я огляделся. Справа и слева от тропы расстилались все те же каменистые осыпи, позади них высились скалы самых разных оттенков серого цвета, впереди вырастали ворота, между которыми проскальзывала желтая нитка тропы. Окружающая тишина нарушалась только легким позвякиванием моего вооружения… И тут до меня дошло! Тишина!! Я не слышал топота копыт!!!

Наклонившись вперед я попытался как следует разглядеть ноги моего иноходца, и через минуту понял, что быстро мелькающие перед моими глазами тонкие сгустки пурпурного тумана оканчиваются неким подобием… львиных лап! Моя Дымка ступала совершенно бесшумно!!

«Ну вот!! – удивленно и в тоже время очень довольно подумалось мне, – А я хотел развеять это создание. Да ему цены нет!!»

Но вот моя странная лошадь оказалась между двух совершенно отвесных темно-серых гранитных стен, вставших по обе стороны от желтой каменистой тропы. Сразу же резко стемнело, словно пасмурный плаксивый день мгновенно превратился в поздний беззвездный вечер, готовый разразиться холодным дождем. К тому же воздух над тропой стал промозгло-сырым, и мне в спину задул несильный, но упрямый ветер.

Однако моя призрачная лошадка совершено не реагировала на изменение погоды, продолжая продвигаться вперед спокойной неутомимой рысью, и только ее длинная грива волновалась под напором ветра.

Чем дальше мы углублялись в это странное, словно прорубленное в скале одним ударом меча ущелье, тем темнее и угрюмее оно становилось. Высящиеся по сторонам гранитные стены плавно перетекли из темно-серого цвета в антрацитовый, и только тропа под лапами моего иноходца оставалась желтой, и даже приобрела некий золотистый отсвет. А впереди, как мне казалось, царила уже совершеннейшая чернота, словно гранитные стены смыкались там, превращая ущелье в некий непроходимый тупик!

Спустя несколько минут, я действительно уперся в тупик и не сразу понял, что тропа просто резко сворачивает вправо, ныряя в еще более тесное ущелье. Повернув, я двинулся по столь узкому коридору, что мог бы коснуться стен ладонями, а высоко-высоко надо мной чуть светлело далекое серое небо. А потом исчезла и эта светло-серая полоска – я оказался в высоком тоннеле или, точнее, в узкой высокой пещере. В полной темноте только узкая золотистая полоска тропы чуть отсвечивала под лапами моей лошадки, как будто некая нить, не дававшая нам окончательно заблудиться. И Пурпурная Дымка упорно продвигалась по этой ниточке не меняя своего неторопливого аллюра. Это лошадиное спокойствие передавалось и мне, так что я только похмыкивал, встречая все новые и новые повороты на своем пути и каждый раз повторяя при этом: «Ничего, куда-нибудь мы все равно приедем!»

Правда я все-таки наговорил заклинание Истинного Слуха, поскольку слух в такой темноте был гораздо важнее зрения, но окружающая меня тишина ничуть от этого не изменилась.

Скоро я потерял счет времени и уже плохо представлял какое расстояние прошла моя лошадь, я даже стал, как мне показалось, слегка придремывать… И именно в это момент в окружающей меня тишине раздался странный низкий, едва слышный, но при этом явственно угрюмый шепот. Я мгновенно произнес заклинание Полного Понимания и услышал:

– … но ведь он… развеян!.. Его накрыло дыхание Небесной Матери!!

– Ну, значит, Гвай что-то не так увидел, или не понял… или просто ошибся… – ответил ему другой, не менее тихий шепот, только чуть более высокий по тону. – Ты же видишь, вот он едет собственной персоной!..

– Как Гвай мог ошибиться, когда он сам был на Столе Скорби?! Он сам участвовал в последней битве против черных извергов сияющего дана Тона! Он сам видел, как Небесная Мать накрыла этих выродков и их дана своим дыханием!!

Судя по тону, которым была произнесена последняя тирада, этот невидимый угрюмый шептун был весьма раздражен. А вот отвечавший ему невидимка был гораздо более спокоен… я бы даже сказал – безразличен:

– Ну ты же сам видишь, что сияющий дан Тон жив, здоров и… невредим, – повторил он и, выдержав секундную паузу, добавил: – И посмотри, какой странной зверюгой он обзавелся!..

«Все-таки они шепчутся обо мне!.. – подумал я с некоторой тревогой, – И о моей лошадке!»

И словно в подтверждение моей мысли ворчливый шептун произнес:

– А может шарахнуть его по башке каменюкой?.. Моя каменюка любой шлем проломит!..

– Можешь попробовать… – все так же безразлично ответил тонкоголосый, – Только я боюсь, что ты не успеешь его ударить, он быстрее достанет тебя своей секирой. А лезвия его секиры, как ты должен знать, рассекают любой камень… Так что, пробуй, если хочешь, а я лучше смотаюсь в Зал Совета, предупрежу Норка, что Гвай ошибся и сияющий дан Тон жив!..

Послышался слабый шорох и вокруг меня снова воцарилась тишина.

Тем не менее, я покрепче сжал рукоять своей страшной секиры, готовясь отмахнуться ею при первом намеке на какое-либо движение в мою сторону.

Однако никакого движения, даже движения воздуха не последовало. Прежняя тишина и прежнее безмолвие окружали меня. Мне даже показалось на мгновение, что услышанный мной диалог был просто сонной грезой… Но для «сонной грезы» он был слишком… содержательным!

И если вникнуть в содержание этой «грезы», получалось, что звали меня сияющий дан Тон… к-хм, потом разберемся что это за титул, но, судя по всему, титул не маленький. Кроме того, меня не должно было быть, потому как меня «накрыла дыханием», видимо… прикончила, какая-то «Небесная Мать»!.. Кто бы мог носить такое странное, похожее на одно из наших ругательств, имя?! К-хм… опять-таки, разберемся позже. Да, эта «Мать» меня прикончила в том случае если некто Гвай (снова непонятно кто!) не ошибся и все правильно разглядел на Столе Скорби, где присутствовал лично. Ну, что такое Стол Скорби и кто такие черные изверги сияющего дана Тона я знал совершенно точно!! Сам, лично видел, можно сказать, смертный оскал одного из этих извергов. Кстати, судя по бойне, устроенной на Столе Скорби, эти ребята в черной форме вполне соответствовали своему названию – «изверги»!..

И тут мои размышления прервало… светлое пятно, неожиданно появившееся впереди!

Пурпурная Дымка как раз выполнила очередной резкий поворот, и за ним тоннель, по которому я продвигался, оказался чуть подсвеченным. Свет падал из далекого овального отверстия, судя по всему выпускавшего желтую тропу из горы на поверхность Мира.

«А вот и долгожданный выход!..» – с глубоким удовлетворением подумал я. И в этот момент в моей голове снова возникла чужая презрительная мысль: «Глупец, ты что же не понял, что слышал троллей?! Смотри, как надо действовать в этом случае!»

Немного впереди, справа, послышался слабый шорох, словно по каменной стене протекла струйка сухого песка, а сама стена вдруг выгнулась вперед чудовищным брюхом, преграждая мне путь! Моя правая рука мгновенно выбросила вперед и чуть вверх серебристое лезвие секиры, и я почувствовал, как оружие со странным чмокающим звуком входит в камень. Вслед за этим моим ударом прозвучал жуткий, оглушающий рев! Стена в которую чуть ли не до рукояти вонзилось лезвие секиры дернулось в резкой конвульсии, едва не вырвав из моей руки рукоять оружия, в забрало моего шлема брызнуло чем-то зеленым, а затем на мой затылок обрушился страшный удар.

«Рухнул потолок тоннеля!..» – подумал я валясь набок со своей лошадки, и сознание мое померкло.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я начал снова воспринимать окружающий мир. В голове пульсировала тупая тянущая боль, перед закрытыми глазами плавали яркие радужные круги. Я попытался пошевелиться, но тело отказывалось меня слушаться, руки и ноги были неподвижны, словно их удерживала некая непреодолимая сила. И тогда я сделал единственно на что оказался способен – открыл глаза и… осмотрелся.

Моя бренная плоть, по-прежнему упакованная в чужие доспехи, находилась в огромной пещере, очень слабо освещенной неким голубоватым мерцанием, рассеянным в воздухе. Справа, шагах в четырех от меня, неподвижно стояла какая-то темная тень, чуть колышущаяся, словно туман в безветренную погоду. Я долго приглядывался к ней, но так и не смог понять, что же это такое. Зато, едва оторвав взгляд от этой теня, я понял причину своего паралича – мое тело было распластано на здоровенной каменной плите, ноги, руки и шею плотно охватывали толстые металлические скобы, вбитые в камень. Именно эти скобы и не давали мне пошевелиться, и хорошо еще, что мне удавалось слегка поворачивать голову.

Надо сказать, что осознав положение в котором оказался, я вдруг… успокоился – ущерб, нанесенный моему здоровью явно был незначителен, мои конечности были в полном порядке, тело и разум не пострадали и даже головная боль несколько отступила, утихла, хотя все еще давала о себе знать нечастыми ритмичными толчками. Думать, соображать она мне уже не мешала, но, как вы сами понимаете, мысли мои были достаточно тоскливы.

«Значит это все-таки не потолок в тоннеле рухнул… Просто тот ворчливый паразит… тролль… достал-таки меня своей… „каменюкой“. И теперь, выходит я в плену… вот только пока не ясно у кого!..»

Тень, клубившаяся невдалеке, снова чуть вздохнула и качнулась в мою сторону, но не приблизилась, а медленно потянулась прочь. Я с определенной долей тревоги вглядывался в ее странные «качания», но быстро убедился, что мне она ничем не угрожает… Пока не угрожает.

«Подведем промежуточный итог… – продолжил я свои скорбные размышления, – Оружие я потерял, лошадь потерял, двинуться не могу… Или все-таки могу?!»

Я снова попробовал пошевелиться, и снова у меня ничего не получилось.

«Интересно, зачем меня так прочно… пришпилили?.. – появилась у меня несколько даже ироничная мысль, – Неужели мой пленитель настолько неуверен в своих силах, что даже совершенно оглушенного человека побаивается?.. Или он… они… ну в общем те к кому я попал, собираются учинить со мной какую-нибудь пакость?.. Типа неторопливого растягивания за ноги и за руки в разные стороны с целью… э-э-э… постепенного разрывания?..»

От этой мысли мне стало совсем нехорошо и я постарался дать своим мыслям несколько иное направление.

«А что там с моим магическим коконом?!»

Я быстро прощупал пространство пещеры на предмет магического окружения. С коконом, как оказалось, все было в полном порядке – он нисколько не уменьшился и не ослабел, а вот общий магический фон в этой пещере был каким-то странным… плотным и затхлым. Словно дикая, неприрученная Сила была сжата, стиснута, а затем… скисла, забродила от… От бездействия!!! Я привык, что неупорядоченный магический фон, из которого я черпал Силу для своего кокона, всегда вел себя агрессивно, яростно, всегда куда-то стремился, рвался, или хотя бы метался в неосознанном поиске, а здесь все было спокойно… Нет, не мертво, магический фон присутствовал, но он был спокоен… безразличен… инертен!.. И в тоже время страшно напряжен, словно готовился к мощному взрыву!

Это было необычно и интересно! Я решил разобраться в этом странном феномене. Прикрыв глаза, чтобы меня не отвлекали всякие там колышущиеся тени, сформировал длинные, тонкие магические жгуты и протянул их во все стороны от себя, но ничего не почувствовал – вокруг меня царило спокойствие. Однако я продолжал шарить по всему пространству пещеры, по ее углам, щелям, под разбросанными вокруг камнями, по странным, свисавшим с потолка каменным наростам.

И вот, когда я уже совсем отчаялся хоть что-то найти, кончик одного из самых длинных моих жгутиков коснулся некоей упорядоченной конструкции. Это была уже не дикая Сила, это было… Заклинание! Старое, древнее, дремучее заклинание, до сих пор не рассыпавшееся только из-за того, что его опоясывали три магических формулы самосохранения, да и эти формулы уже «дышали на ладан». И тем не менее именно это заклинание удерживало магический фон пещеры в столь необычном для него покое. Удерживало… едва-едва!..

«Интересно, что произойдет, если свернется хотя бы одна из этих формул?..» – с интересом подумал я, любуясь изяществом старинного Искусства, и тут же понял, что знаю, каким образом можно мгновенно развалить все три магические формулы…

Представить, что же произойдет после этого, мне помешали, я вдруг услышал уже знакомое шуршание сухого песка по голому камню и быстро открыл глаза. В десятке шагов от меня, справа и слева, вырастали две огромные тени. И тени эти медленно приближались!

Через пару секунд я понял, что вижу уже знакомые мне косматые валуны. Правда эти двое весьма сильно отличались от тех, что я встретил на плато. Во-первых, длинная рыжая шерсть, покрывавшая этих двоих была отнюдь не блеклой, а я бы сказал… сияющей. Она отблескивала в темноте масляным рыжим сиянием, словно ее только что промыли бальзамом с ополаскивателем, как постоянно талдычат в наших рекламах. Во-вторых, эти валуны имели в своей верхней части здоровенные округлые нашлепки, отдаленно напоминающие головы, правда, головы, совершенно лишенные шеи. Эту похожесть усиливало еще и то, что сквозь сияющую рыжую шерсть на этих «головах» просверкивали большие зеленовато мерцающие глаза. Имелись у этих валунов по две коротких, но очень толстых руки, которые сжимали здоровенные каменные дубины. Дубинки эти, надо сказать, высотой были с меня, а толщиной сильно меня превышали. Перемещались эти существа на чрезвычайно коротких и чрезвычайно толстых ногах, напоминавших тумбы, что не мешало, однако, двигаться им очень быстро и почти бесшумно.

«Так, – заметалась в моем мозгу отчаянная мысль, – Теперь мне ясно, кто именно меня… прихватил!»

Тут мой взгляд снова упал на оружие каменных великанов и мне стало ясно что именно сердитый шептун в тоннеле называл «каменюкой»!

«Но если именно такой дубинкой приложились к моему затылку, то… как же я остался жив?!!» – изумленно подумалось мне, и я сразу сильно зауважал свои доспехи и того, кто их смастерил.

Между тем двое «валунов» остановились шагах в трех от плиты, на которой я отдыхал, и принялись меня рассматривать. Осмотр длился несколько минут, а затем они заговорили, не поворачивая друг к другу голов.

– Так, так, так… – глухо забубнил правый, – Значит, ты говоришь, именно вы встретили сияющего дана у четвертого поворота шестой аллеи?..

– Именно так, Норк, – ответил левый, – Он ехал на вот этом звере!.. – И валун ткнул своей каменной палицей в сторону вздыхавшей рядом со мной тени.

«Да ведь это… Пурпурная Дымка!.. – догадался я, – Значит, моя лошадка рядом!»

Правый валун быстро переступил ногами-тумбами и всем телом повернулся в указанном направлении.

– Странный зверь… – протянул он, – таких зверей в наших горах не водиться…

– Не водится, – согласился левый, – Мы его еле догнали… Еще немного и зверь выскочил бы… под солнце, но Бугр успел загородить выход.

– Так, так, так… – снова забормотал тот, которого назвали Норком, – Вы встретили сияющего дана, а он проехал мимо и не обратил на вас никакого внимания?.. Не поднял свою секиру, не напал, не побежал прочь?..

– Нет, просто проехал мимо… – ответил левый, – Мы еще некоторое время рядом держались, а он все ехал и ехал… И нас не замечал…

– Или просто не обращал на вас внимания! – крайне недовольным тоном пробормотал Норк и после короткой паузы добавил, – или сделал вид, что вас не замечает.

Они помолчали, а затем Норк, вдруг заговорил быстрым резким голосом, так не вязавшимся с его прежним бормотанием:

– Вы, позор племени горных троллей, два недоумка способных только размахивать каменюками! Неужели ни у одного из вас не хватило ума сообразить, что сияющий дан Тон со своим Ужасом камней и без черных извергов способен расправиться с дюжиной таких каменноголовых истуканов, как вы. Или вы не видели, что он устроил на Столе Скорби?! Там ведь остались двенадцать горных троллей, не считая сотни воинов из других племен!! А вы, значит решили вдвоем его пристукнуть?!!

– Я не решил!.. – Буркнул второй тролль, – я сразу побежал в Зал совета, чтобы сообщить тебе о… ну… что сияющий дан приехал…

– Сияющий дан приехал!.. – передразнил его Норк. – Сообщить мне… Что ж не сообщил?!!

– Так тебя ж не было!.. – обиделся второй тролль.

– А ты что, не знал, что я отправился к серым стуканцам… по делу?!

– Знал, – сознался второй тролль, и тут же огорченно добавил, – забыл…

– Забыл!.. – снова передразнил его Норк, – как ты шерсть свою расчесать не забыл!.. О, Небесная Мать, что ты напихала в головы этих недоумков!!!

Видимо, этот вопль трольей души окончательно достал второго тролля, и теперь уже он заговорил быстро и довольно визгливо:

– Ну чего ты стонешь тут – «сияющий дан Тон…», «расправится с дюжиной…», «Ужас Камней»… вот же он лежит прикованный на жертвенной плите, и Ужас Камней валяется рядом, и животина его стоит привязанная! Один удар каменюкой, и нет никакого сияющего дана!..

– Нет!!! – буквально взревел Норк, перебивая своего товарища, – Ты, Брюл, значит, думаешь, что человека выжившего после дыхания Небесной Матери можно свалить какой-то каменюкой?!! Да ты самый полный, окончательный, бесповоротный и дурной дурак из всех самых дурных троллей!!! Дурнее тебя только твой дурной дружок Дрык, который ударил сияющего дана палицей!!!

Брюл, названный «окончательным дураком» стоял, уставившись на меня своими зеленовато мерцающими глазами, и между его туловом и его головой образовалась странная, довольно широкая щель, напоминающая… открытый рот. А Норк, бывший, без сомнения, предводителем горных троллей, продолжал свое «наставление»:

– Ты думаешь сияющий дан Тон спроста располосовал твоему дружку брюхо, вместо того чтобы просто снести ему голову?!! Ты думаешь он спроста подставил этому тупице, Дрыку свой затылок?! Думаешь это и самом деле Бугр остановил его зверя?! Дураки!!! Да сияющий дан наверняка все это сделал специально!!!

– Специально?! – опешил «дурак», – Зачем?!!

– Зачем!.. – опять передразнил его Норк, – Да затем, чтобы попасть в Священный Зал нашего Дворца!!! Вот вы сами его сюда и притащили!!!

– А откуда ж он знал, что мы его… что мы притащим в Священный Зал?.. Его… Мы же его могли…

– Не могли! – зло оборвал заикастое бормотание своего товарища Норк, – Сияющий дан точно рассчитал, что такую жертву, как… сияющий дан вы потащите в Священный Зал, на жертвенную плиту!!!

Норк замолчал, задохнувшись в собственной ярости, а отчитываемый тролль явно не знал, что сказать в свою защиту. С минуту в Священном Зале висело молчание, а затем Брюл растерянно спросил:

– Так что же теперь делать?.. Может вышвырнуть этого дана из нашей горы вместе с его секирой и его зверем?..

– Вышвырнуть?! – презрительно бросил Норк, – Расшвырялся, умник!..

Помолчав еще минуту он вдруг повернулся и направился вглубь пещеры, пробормотав на ходу: – Пойду, посоветуюсь с Небесной Матерью…

Рядом со мной остался один Брюл. Он долго смотрел на мою распростертую фигуру и явно о чем-то размышлял. Потом, переступив ногами, он повернулся, уставился на Пурпурную дымку и рассматривал ее довольно долго. Затем, сделав несколько шагов вперед, тролль очень смешно наклонился, словно валун его тела просто перекатился на подствках-ногах, и принялся рассматривать что-то лежащее на полу пещеры. Несколько раз он протягивал вперед руку, но так и не решился взять то, что рассматривал.

Наконец тролль выпрямился, развернулся и, словно приняв некое решение, быстро скрылся в темноте зала.

Шуршание его шагов стихло, однако в одиночестве я оставался недолго. Буквально через десяток минут снова послышался шорох песка, стекающего по камню и из темноты выступили три тролля. Подкатив к моей плите, они остановились, минуту помолчали, а затем стоявший слева заговорил, и по голосу я сразу же узнал «окончательного дурака» Брюла:

– Ну что, выкинем его из нашей горы?!

– Выкинем, – глухим басом буркнул тролль, стоявший справа, – пока он не очнулся… И зверя его выкинем… Прямо в пропасть. А Ужас Камней не выкинем, пусть у нас остается!

– А зачем тебе Ужас Камней? – не поворачиваясь, поинтересовался средний, – Ты же все равно не возьмешь его в руки.

– Но если секира сияющего дана Тона останется у нас в горе, ее не сможет взять в руки никто из… других данов, – резонно ответил средний тролль, – и тогда она уже не будет Ужасом Камней…

Он помолчал и довольным тоном добавил:

– Мы будем звать ее Пленницей Камней!.. Ха!..

– Давайте быстрее вышвырнем сияющего дана!.. – поторопил Брюл своих товарищей и сделал шаг в направлении моего распростертого тела. – Я возьму дана, а вы выводите его зверя!..

– Но если в пропасти дан очнется, он сможет снова прийти за своей секирой!.. – с сомнением проговорил разумник, стоявший в центре, – может, стукнуть его еще раз каменюкой?..

– Да били его уже каменюкой, – нетерпеливо возразил Брюл, – Дрык бил, а лучше Дрыка никто из нас каменюкой не владеет…

– Теперь Дрык каменюку и не поднимет… – возразил левый, но Брюл не позволил сбить себя с мысли:

– Норк говорит, что сияющего дана Тона каменюкой не возьмешь, раз его даже дыхание Небесной Матери не уничтожило… Так что надо его просто выкинуть из нашей горы… А если он придет себя на дне пропасти, то может быть и не вспомнит, как туда попал… А зверя его мы вышвырнем с другой стороны, зверь убежит и никогда дана не найдет!..

– Да?! – засомневался левый тролль, – А если найдет?! Если у него такой же нюх, как и лапы?! Тогда он точно дана снова сюда привезет, он ведь дорогу-то будет знать!!

Тролли замолчали, и их молчание длилось довольно долго. Наконец умник из середины предложил:

– Давайте лучше мы его принесем в жертву Небесной матери, как раньше собирались… пока Норк не приперся! Жертва Небесной Матери еще ни разу не возвращалась… Тогда и зверь сияющего дана нам не страшен!

– Приносить жертву без Норка?.. – засомневался Брюл, – Еще никто кроме Рыжего Норка не приносил жертву… Я даже не знаю, как это надо делать…

– Я знаю!.. – буркнул басом левый, – Я хорошо следил за Норком… несколько раз… Ничего сложного нет.

До этого момента я лежал совершенно неподвижно, но тут мои нервы не выдержали.

«Знаток хренов!.. Добраться бы мне до твоей рыжей шкуры!» – со злостью подумал я, и неосторожно сжал кулаки.

– Глядите, он приходит в себя!!! – заволновался Брюл, – Давай, Бугр, приноси его в жертву скорее, а то он!..

Бугр не дал своему дружку договорить, что именно я «а то», он немедленно начал отдавать распоряжения:

– Значит так! Ты, Брюл, становись справа от жертвенной плиты и запевай гимн Небесной Матери. Ты, Скилл, становись слева и читай Просьбу о снисхождении к нашей жертве. А я буду управлять механизмом жертвенника!

Два тролля быстро переместились на указанные им места и принялись, перебивая друг друга, немузыкально орать странными вибрирующими голосами, а третий наклонился вперед и принялся шуровать у основания моей плиты.

Мне сложно было следить за Бугром, поскольку видел я только его похожую на огромную кочку рыжую волосатую спину. Поэтому я прислушался к странным звукам, которые издавали двое других. Через несколько секунд я к своему удивлению уловил в этой какофонии некий общий ритм, а затем вдруг почувствовал, что этим «пением» мне явно стараются что-то внушить! Я прислушался еще внимательнее и в это мгновение!..

Все мое тело принизала дикая, оглушающая, беспощадная боль! Она вспыхнула в моих ногах, пробежала, как по запальному шнуру, по позвоночнику и взорвалась в моей голове, погасив на долгое мгновение сознание. Когда я очнулся, мое тело буквально купалось в боли – болела каждая мышца, каждый сустав, каждая жилка. Мои внутренности свились в тугой одеревеневший узел, стянутый болью, руки и ноги вывернулись в судороге, голова налилась раскаленным свинцом, глаза, казалось, вот-вот лопнут он внутреннего напряжения, а в уши грохотом отбойного молотка вгрызалось «пение» троллей!

Я не знаю, сколько времени продолжалась эта пытка, но боль кончилась так же неожиданно как и началась. Мое тело вдруг стало легким, невесомым, мне казалось, что если бы не доспехи, я воспарил бы к потолку пещеры, несмотря ни на какие скобы. Только прокушенная губа неприятно саднила, да мешала кровь, залившая подбородок. И почти сразу же раздался испуганно-недоумевающий голос Брюлла:

– Нет, Бугр, ты делаешь что-то не так!!! Он молчит, а должен вопить… Если сияющий дан будет молчать, Небесная Мать не примет нашу жертву!!

Бугр выпрямился и изучающее уставился на меня своими, просвечивающими сквозь шерсть, зелеными глазками.

– А может быть он… того… дохлый?.. – донесся с другой стороны плиты глухой бас Скилла.

– Ничего не дохлый! – обиженно возразил Брюлл, – стала бы дохлого дана жертвенная плита держать?! Глянь, как она в него вцепилась!

– Тогда надо еще разок попробовать… – пробурчал Скилл. – Как ты, Бугр, можешь еще разок попробовать?..

Последовала секундная пауза, после чего Бугр согласно вздохнул:

– Ну, давайте еще раз, только быстро, а то как бы Норк не вернулся… Он тогда нам… попробует!..

Два рыжих валуна по обе стороны от моей плиты снова затянули свою немузыкальную песню, а Бугр наклонился к основанию плиты.

«Еще раз я не выдержу!!! – вспыхнула в моей голове паническая мысль, – надо что-то делать!!!»

Но что можно сделать, будучи прикованным к каменной плите, со стянутыми до совершенной неподвижности руками и ногами… Разве, вот только… мои пальцы обладали необходимой подвижностью, только на что они были способны?!!

Мой взгляд заметался по пространству пещеры, пытаясь отыскать хоть какой-то путь к спасению от готовой прийти боли… Невыносимой боли!!! А пение троллей, как и в первый раз, уже начало снова просачиваться в мой разум, уговаривая меня, втолковывая мне какую-то неправую, извращенную истину!

И в этот момент мой взгляд разглядел в темной глубине пещеры некое странное, тусклое на границе ультрафиолета, мерцание.

«Заклинание! – Мгновенно вспомнил я. – Старинное заклинание, сковывающее дикий магический фон!! – И сумасшедшая радость накрыла меня, – Ну, палачи мохнатые, держитесь!!»

С моих губ сорвались три недлинных слова из несуществующего языка и повисли над моим лицом тремя разновеликими лепестками прозрачного голубого пламени. Пальцы правой руки сложились щепотью, а затем раскрылись, словно лепестки бутона, указывая полыхающему заклятью его цель. Голубые лепестки, мгновенно уловив направление, метнулись к дальнему углу пещеры, превращаясь на лету в голубоватые стрелы, и ударили точно в выбранные мной места охранных формул, опоясывавших древнее заклинание!

По залу, заглушая варварское пение троллей, прокатился мелодичный перезвон, а за ним раздался резкий звук лопнувшей басовой струны.

Тролли замолчали, недоуменно перетаптываясь и силясь угадать, откуда раздались эти новые для них звуки. Но эти звуки постепенно стихли, и три оранжевых глыбы снова повернулись ко мне. Однако, заняться своим палаческим занятием они не успели, в центре зала вдруг возникло багровое свечение, которое быстро наливалось нестерпимым жаром и раскручивалось, словно гигантский огненный волчок!

Тролли, развернувшись в сторону начинающегося катаклизма, замерли на месте, явно не понимая, что происходит и пытаясь сообразить что же им надо делать. Зато я прекрасно понимал, какие силы пришли в движение! Заклинание Истинного зрения давало мне возможность видеть все происходящее!

Мое заклятье снесло охранные формулы, и древнее заклинание тут же осыпалось на пол пещеры фиолетовой трухой. Магический фон дрогнул, словно не понимая что произошло, а в следующее мгновение в середине зала завязался огромный узел дикой магии, который принялся втягивать в себя весь окружающий фон и раскручивать его, словно некую невидимую карусель!

Впрочем, невидимой эта карусель оставалась совсем недолго – энергия высвобождаемая «распоясавшейся» дикой магией, настолько разогрела центральный узел, что заставила светиться не только его, но и окружающий его воздух. Я видел, как в бешено вращающийся сгусток Силы втягиваются все новые и новые порции дикой магии, как узел начинает распирать изнутри, как по его ослепительной, алой поверхности тянутся темные багровые трещины. Я понимал, сколь малое время отпущено этому спущенному мною на свободу дикому Зверю, и потому все свои силы бросил на защиту собственного магического кокона. Чудовищным усилием воли я сжал его до самых ничтожных размеров, одновременно уплотнив его насколько это было возможно…

И в этот момент по пещере полыхнуло магическим взрывом!!! Стены пещеры дрогнули, и по ним побежали быстрые змеистые трещины, на глазах превращавшиеся в разломы, в провалы, в широкие проходы!.. В следующее мгновение сразу в нескольких местах треснул и потолок пещеры, но вместо того, чтобы осыпаться вниз, огромные гранитные куски медленно приподняло, а затем выметнуло наружу, открывая путь серому сумеречному свету! Одновременно с этим посреди пещеры образовался самый настоящий смерч, подхвативший в мгновение ока трех разлохмаченных троллей и швырнувший моих мучителей вслед за гранитными обломками потолка, словно гигантские оранжевые воздушные шары!

И в то же самое время бушевавшая вокруг меня дикая магия старательно обходила мою скромную персону, как будто опасалась связываться со мной или видела во мне силу… способную обуздать ее! Правда скобы, удерживавшие меня на плите лопнули в первый же момент поднявшегося урагана, так что я уже не лежал, а сидел на жертвенной плите, но больше ни один квант дикой магии не коснулся меня.

Таким образом, буквально через несколько минут я оказался сидящим в полном одиночестве на дне огромной каменной воронки, напоминающей кратер вулкана. Хотя, если быть абсолютно точным, я был не одинок – рядышком со мной примостилась… моя Пурпурная Дымка, уменьшившаяся почему-то до размеров совсем крошечного и совершенно непрозрачного пони, а рядом с ней я обнаружил и все мое вооружение. И секира, которую тролли называли Ужас Камней, и меч, и кинжал, и метательные ножи лежали рядом с жертвенной или, может быть, пыточной плитой, словно дожидались, когда я снова возьму их в руки.

Несколько секунд я рассматривал свою лошадку, соображая, что же это такое с ней случилось и как мне теперь ее называть. Во всяком случае имя «дымка» уже никак не соответствовало ее облику. И тут до меня дошло, что лошадка приобрела такой необычный вид в результате того, что я… сжал свой магический кокон! Ведь она была частью его, а следовательно так же как и он, подчинялась моим установкам. И действительно, стоило мне снять напряжение со своего магического кокона, как Пурпурная Дымка снова приобрела свой привычный «дымчатый» вид.

Кряхтя и постанывая – перенесенная пытка еще отдавалась болью во всем теле – я сполз с плиты и встал на ноги около лошади. Затем, секунду передохнув, я подобрал свое вооружение, разместил его на подобающих местах, убедившись при этом, что широкий седельный карман предназначен для Ужаса Камней, и вскарабкался в седло. Пурпурная Дымка, словно бы только этого и ожидала. Почувствовав на своей спине мою тяжесть, она постояла несколько секунд, давая мне поудобнее утвердиться в седле, а затем тронулась вперед своей неспешной, но упорной рысью.

Скоро мы вновь оказались в подземном коридоре. Каким образом Дымка находила дорогу, я не знаю, да особо над этим и не задумывался, в тот момент мою голову занимали совсем другие мысли. Мысли о… троллях.

Да, конечно, один из этих… «окончательных» дураков, приложил меня дубиной. Да, конечно, трое рыжих негодяев устроили мне пытку и пытались принести меня в жертву какой-то там Небесной Матери. Все это было так, но… не было в них жестокости… Сейчас, находясь в безопасности, я вдруг понял, что они руководствовались какой-то не совсем мне понятной… необходимостью. Более того, я вдруг подумал, что если бы мы с ними встретились не в подземелье… не в их подземелье, они, скорее всего, даже не приблизились бы ко мне!

Впрочем, вполне возможно, что я и ошибался в своих чувствах. Но в одном я был совершенно уверен – те тролли, с которыми я успел познакомиться, действительно были ребятами не слишком большого ума, за исключением, пожалуй, Норка. Да и тот больше брал чувством собственного превосходства, нежели умом.

Да… Странная получалась картина! Но больше всего мне хотелось понять, что же это за необходимость толкала троллей на насилие?!

За такими вот размышлениями я и не заметил, как мы оказались на открытом воздухе. Над этим странным, недобрым Миром опустилась ночь, и из темноты подземелья мы плавно перешли в темноту этой ночи. Звезд над моей головой не было, и, приглядевшись попристальнее можно было понять, что небо затянуто плотными, быстро бегущими облаками.

Я решил было остановиться и переночевать рядом с тропой, по которой продвигалась моя лошадка, но она шла такой уверенной рысью, словно чувствовала впереди более приличный ночлег. Так оно и оказалось. Проехав около часа в полной темноте, я вдруг увидел далеко впереди крошечную желтоватую точку. Вблизи эта точка превратилась в окошко небольшой каменной постройки, с высокой односкатной крышей и будкой около узкой входной двери. Из будки вместо лая слышалось странное едва слышное поскуливание, на которое, впрочем, я не обратил внимания.

Моя умная лошадка остановилась около самой двери, и я, чуть наклонившись, осторожно стукнул в нее своим бронированным кулаком. Спустя минуту, за дверью завозились, и недовольный голос спросил:

– Ну, и кто это там скребется?..

– Прошу прощения за беспокойство, – самым вежливым тоном ответил я, – Но не могли бы вы позволить мне переночевать в вашем доме. Я – одинокий путник и не причиню вам неудобств.

– Одинокий путник?.. – заинтересованно переспросили из-за двери, – Что, неужто совсем одинокий?..

– Совершенно!.. – подтвердил я.

За дверью что-то прошуршало, и до моего слуха донеслось быстрое перешептывание. Я в этом шепоте практически ничего не разобрал, но слова «… пусть войдет, повеселимся…» прозвучали совершенно явственно. И сказаны они были, как мне показалось, женским голосом.

Наконец перешептывание кончилось и все тот же голос спросил:

– А ты, наверное, и есть хочешь?..

Я уже успел спуститься на землю и, стоя у самой двери, с легким смешком ответил:

– Мой голод не настолько велик, чтобы вас обеспокоить. Я вполне могу обойтись без ужина.

– Ага!.. – донеслось из-за двери, и мне послышалось в этом возгласе легкое разочарование, – Ну что ж, заходи…

Дверь распахнулась, и в ее освещенном проеме показалась фигура невысокого человека, одетого в длинную, темную рубаху и широкие, похожие на шаровары, штаны.

Я протянул вперед руку, собираясь придержать дверь, и в этот самый момент хозяин попытался ее… захлопнуть!

– Э, э!.. В чем дело хозяин! – воскликнул я, делая шаг вперед, – Или твое гостеприимство уже иссякло?!

Хозяин, словно опомнившись, сделал шаг назад и тут я увидел, что это маленький седой старичок и что он… очень испуган. Прижав руки к груди он быстро поклонился и сбивчиво забормотал:

– Пусть господин сияющий дан простит меня… Мы с женой никак не ждали, что столь высокий господин посетит наше скромное жилище… Можете мне поверить господин сияющий дан, мы ничего плохого не сделали людям, мы живем далеко и никого не… знаем… Нас не за что карать, господин сияющий дан, поверьте, нас не за что карать…

– Да не собираюсь я вас карать! – воскликнул я удивленно, входя в дом, – Я хочу всего лишь, переночевать под крышей, если, конечно вы не против?..

– Как мы можем противиться желаниям сияющего дана!.. – испуганно просипел хозяин, – Господин сияющий дан – хозяин этого дома, как и всех остальных домов…

– Не мельтеши, дорогой, – раздался мелодичный женский голос из-за занавески, перегораживающей единственную комнату домика. В то же мгновение занавеска откинулась, и передо мной появилась молодая, красивая женщина одетая в глухое, длинное платье неопределенного темного цвета. Увидев меня она, в отличие от своего супруга, не испугалась и даже не смутилась. Мило улыбнувшись и быстро поклонившись, она проговорила своим мелодичным голосом:

– Господин сияющий дан, может располагать нашим жильем, а мы поднимемся на чердак и с разрешения господина переночуем там…

Я быстро огляделся. Домик, как я уже заметил, был совсем невелик. В передней части единственной комнаты, у стены, справа от входной двери, стоял грубо сколоченный стол и два столь же грубых табурета. У противоположной стены был сложен небольшой очаг с грубой треногой, на которой висел небольшой котелок. За откинутой занавеской виднелся краешек довольно большой кровати, застланной чем-то… лоскутным. В общем, комната не поражала взор обилием и богатством обстановки. Снова взглянув в миловидное лицо хозяйки, я как можно добродушнее произнес:

– Нет, я не хочу стеснять вас в вашем же жилище, а потому, на чердак отправлюсь сам и постараюсь не шуметь.

Женщина хотела что-то мне возразить, но я поднял руку и уже тверже добавил:

– И попрошу не спорить со мной – я уже и так доставил вам беспокойство. Лучше покажите мне, где у вас лестница наверх.

Женщина молча поклонилась и повела рукой в сторону закрытой занавеской стены.

Я двинулся в указанном направлении и, шагнув за занавеску, увидел узенькую лесенку, поднимавшуюся почти вертикально, вдоль стены и упиравшуюся в потолочный люк. Оглянувшись еще раз, я увидел, что хозяин дома продолжает стоять на том же самом месте у входной двери и со страхом наблюдает за моими передвижениями по дому.

«И чего он так испугался?! – с некоторым раздражением подумал я. – Как будто никогда… сияющих данов не видел!.. Или видел?!»

Впрочем, я действительно хотел спать. К тому же сказывалось напряжение последних часов и… троллья пытка. Так что мне было не до испугов сельских жителей, я мысленно махнул на все рукой и направился к указанной лесенке.

Подняться наверх было делом одной минуты. Закрыв за собой люк, я огляделся и немедленно обнаружил огромный тюфяк, брошенный у фасадной стены, под крошечным окошком чердака. Поверх тюфяка лежало не слишком толстое одеяло. Я выбрался из своих доспехов и, секунду подумав, вставил свой меч враспор между крышкой люка и обрешеткой крыши. Вот теперь меня никто не мог побеспокоить, так что я ни о чем более не волнуясь рухнул на тюфяк, накинул на себя одеяльце и немедленно заснул.

Проспал я недолго, меня разбудило какой-то резкий вскрик. Я мгновенно сел на своем тюфяке и прислушался. Вокруг все было тихо, за окном темно, а подо мной, в комнате, шел разговор.

– Не ори!.. – прошипел совсем немелодичный женский голосок, – Что ты вопишь, словно десяток черных извергов увидел!.. Разбудишь сияющего дана, он тебе пасть-то заткнет!..

– Нет никакого сияющего дана!.. – раздался в ответ свистящий шепот хозяина домика, – Это его призрак, и он пришел за мной!..

– Нужен ты ему! – насмешливо ответила ему женщина, – Прям подохнуть он не мог без того, чтобы тебя не повидать!..

– Я же тебе говорю, дура, он пришел, чтобы меня уничтожить!.. – заскулил старик, – И зачем только я встретил его на желтой тропе?! Наверняка он узнал, что это я сообщил троллям Норка, что сияющий дан Тон идет со своими черными извергами по их шкуры!.. Потому-то Норк и успел вызвать Небесную мать!.. И вот теперь пришла расплата за мое…

Тут он как-то уж очень мокро всхлипнул и заговорил буквально глотая слезы:

– Не даром вчера днем в горах грохотало и полыхало!.. Призрак сияющего дана наверняка посчитался с троллями, а теперь вот и до меня добрался!.. Теперь он на-а-а-верня-а-а-ка…

На последних словах его шепот перешел в неразборчивый визг.

– Не ори! – снова осадила его женщина, – Если не можешь не скулить, то скули… молча!

Послышалось слабое шуршание, а затем она с явной насмешкой продолжила:

– Только должна тебя огорчить, это никакой не призрак, это самый настоящий живой дан!

– Дура! – еле слышно выдохнул старик, – Как он может быть живым, если Небесная Мать дохнула на него смертью!.. Ты хоть раз слышала, чтобы кто-то из людишек выживал после выдоха Небесной Матери?!

– А может быть доспехи защитили сияющего дана?.. – задумчиво ответила женщина, – Говорят они у него зачарованные…

Снова последовала короткая пауза, после которой женщина добавила с насмешкой:

– Но сияющий дан Тон жив и здоров!.. Я это отлично поняла по тому взгляду, которым он меня… разглядывал!..

– Какой взгляд, дура?! Какой взгляд?.. – Буквально взвизгнул старик, хотя продолжал говорить шепотом, – у него же на голове шлем, а лицо закрыто глухой маской! По взгляду она поняла!..

– Не ори! – Еще раз шикнула на него женщина, – а мужской взгляд, особенно такой, как у сияющего дана Тона, я могу и через каменную стену почувствовать… И понять!..

Они немного помолчали, а затем старик снова заскулил:

– Что же делать?.. Что же делать?..

– Да ничего не делать… – спокойно прошептала женщина, – Или, если хочешь, можешь попробовать его убить, пока он спит… Дать тебе охотничью дубинку?..

В ее голоске снова сквозила насмешка, а я обиженно подумал: «Ну вот, опять дубинка!.. Что у них в этом Мире другого оружия что ли нет?!»

– Какая дубинка, дура… – Пискнул старик, – ты же видела – он в панцире, какой дубинкой можно панцирь пробить?!

– Что ж он, по-твоему, и спит в своем панцире?.. – хихикнула женщина, – Совсем ты, Скоге, рехнулся от страха!

«Скоге?.. – повторил я про себя, – Что-то я такое слышал!.. Скоге?!»

И моя услужливая память сразу же подсказала мне, что я когда-то читал о таком проказливом народце… Так, мелкие хулиганствующие фейри, но этот видимо, дохулиганился до… мокрых штанишек!

– А если тебе уж совсем… невмоготу, – продолжала между тем нашептывать женщина, – То можешь… отправиться… ну хоть в горы. Утром я скажу сияющему дану, что тебя позвали неотложные дела, что тебя вызвал к себе твой сеньор… ну и… все такое.

– Какой сеньор, дура?! – Пискнул старик, – Какой у скоге может быть сеньор?!

– Так ты что ж, не понял? – Удивилась женщина, – сиятельный дан принимает нас за… людей! Иначе он давно бы уже прикончил нас обоих голыми руками и оружие доставать бы не стал! Просто кулаком пристукнул бы!.. Но мы успели одеться, вот и сошли за людей.

И снова повисло молчание, но на этот раз его прервал старик:

– Значит ты думаешь, сияющий дан нас не узнал?..

Сколько надежды было в этом вопросе!

– Конечно нет! – Самым категоричным тоном ответила его супружница, – ты теперь и сам это понимаешь!..

– Тогда я, пожалуй, действительно куда-нибудь… пойду… – пробормотал старичок, и снова послышалось быстрое шуршание.

– Только ты тогда не обессудь, если мы с сияющим данном… ну… это… займемся поутру кое чем… – промурлыкала женщина.

Старик ничего не ответил на столь прозрачный намек, только напряженно запыхтел, а женщина снова коротко хихикнула.

Послышался слабый скрип открывающейся двери, шуршание камешков под торопливыми шагами, и снова наступила тишина.

Несколько минут я продолжал вслушиваться в эту тишину, а затем шумно перевернулся на другой бок и… снова заснул.

Второй раз я проснулся на рассвете. В окошко вливался серый, мутный свет, по которому я определил, что и это утро будет пасмурным. Да, местная погода, похоже, не слишком часто баловала аборигенов.

Потянувшись, я прислушался – вокруг царила тишина. Тогда, быстро вскочив со своего тюфяка, я взял в руки меч и кинжал, вышел на середину чердака и по уже укоренившейся привычке принялся… фехтовать с тенью! Два часа таких занятий в день давно уже стали моей необходимостью. Однако, на этот раз я прозанимался не более получаса – надо было трогаться в путь.

Убрав оружие на место я снова прислушался, в доме по-прежнему было тихо, и это меня удивило – мои упражнения должны были разбудить хозяев…

«Хозяйку!..» – поправил я сам себя, вспомнив подслушанное ночью, и тут вдруг услышал за окошком странный ритмичный шорох. Подкравшись «кошачьим» шагом к окну, я заглянул в него. Рядом с домом, прямо на наклонной, присыпанной мелкими камешками площадке танцевала хозяйка домика! И как танцевала!!

Обнаженное, стройное женское тело, казалось, парило над землей, не касаясь ее ногами, и только тихий шорох, раздававшийся в такт ее движениям, показывал, что это не призрак, а живая трепетная плоть. Прекрасное лицо обрамленное гривой густых белокурых волос было обращено как раз к моему окошку, но поскольку глаза на этом лице были закрыты, я решил, что танцовщица меня не заметит. И она действительно меня не замечала.

Несколько минут я наблюдал за ее танцем, наслаждаясь плавной изысканностью движений, легкостью и грацией танцовщицы, непередаваемой красотой стройных ног, тонких, быстрых рук, плавной округлостью высокой груди, длинной, точеной шеей… А молодая женщина все не останавливала своего поразительного танца, не открывала глаз и… все время оставалась лицом к моему окну! Наконец, когда моя порядочность взяла верх над моим… любопытством и я совсем уже собрался прекратить свое подглядывание, танцовщица сделала изысканный пируэт и я увидел ее спину…

Но спины-то, как раз и не было!!!

Там, где у нормальной женщины находятся лопатки, ребра, поясница, у моей танцовщицы была огромная впадина, словно верхняя части туловища этой… этого существа была выпрессована на штампе из листового материала!!! А, кроме того, ее… к-гм… попку украшал длинный хвост, весьма напоминающий коровий!

Я застыл у своего окошка, открыв от удивления рот, а танцовщица, закончив пируэт и снова оказавшись лицом ко мне, вдруг открыла свои изумительные глаза, широко улыбнулась и… подмигнула мне!

Отпрянув вглубь комнатки, я осторожно перевел дух и медленно опустился на тюфяк. В моей голове чирикала по воробьиному единственная мыслишка: «Показалось!..»

Хотя, в общем-то, я знал, что ничего мне не показалось…

В этот момент чуть слышно скрипнула входная дверь и внизу прошуршали легкие шаги. Звякнула какая-то утварь, полилась тонкая струйка воды…

Я осторожно поднялся на ноги, с силой потер ладонями лицо, с неудовольствием ощущая отросшую щетину, потом аккуратно влез в доспехи и замкнул их. Теперь мне была нестрашна самая распрекрасная… скоге!

Топая по доскам чердачного пола, я проследовал к люку, откинул его и ступил на лестницу.

Занавеска, перегораживающая комнату, была отодвинута к самой стене, хозяйка домика хлопотала у горящего очага, над которым в небольшом котле булькало какое-то варево. Она была одета во вчерашнее темное платье, скрывавшее под собой всю ее фигуру.

Услышав мои шаги на лестнице женщина быстро выпрямилась и обернулась ко мне. На ее лице играла добродушная улыбка.

– Доброе утро – счастливый день, господин сияющий дан!.. – Проворковала она своим мелодичным голоском, в котором чувствовалось некое интимное придыхание, – как вам отдыхалось на нашем чердаке?.. Надеюсь, ничто не мешало вам спать?..

Я пристально посмотрел на нее, и надеюсь на забрале моего шлема не отразилась та растерянность, которую я, надо признаться, испытывал. И чтобы эту растерянность еще более скрыть, я заговорил развязным тоном отъявленного фата:

– Спасибо, прекрасная хозяйка, отдых мой был спокоен, но… одинок!.. И никто не пришел… к-хм… разделить его… – Я разочарованно развел руками и добавил, – хотя я надеялся…

Мой ответ явно пришелся ей по вкусу, а я, чтобы перехватить инициативу, сам задал вопрос:

– А где же ваш… э-э-э… древний муж?.. Почему он не охраняет покой своей красавицы-жены?!

Женщина горько вздохнула, от чего ее высокая грудь призывно колыхнулась.

– А муж мой рано-рано ушел в горы… Наш сеньор, мощный дан Когг, дал ему какое-то задание… кажется, проследить за шайкой местных троллей…

– Так вас беспокоят тролли?! – воскликнул я, – Моя секира к вашим услугам! Если ваш супруг выследит этих… э-э-э… мерзавцев, я разделаюсь с ними!

– Ой, что вы, господин сияющий дан, не делайте этого, а то наш сеньор надерет уши моему муженьку! – живо возразила она, – Он, знаете ли, сам большой любитель охоты на троллей!

Я несколько разочарованно пожал плечами и перевел разговор на другое:

– Значит, ваш сеньор очень строг?.. Я смотрю, ты его побаиваешься, да и муж твой так поспешно… э-э-э… сбежал!..

– О, господин сияющий дан, к сожалению, он сбежал недостаточно поспешно! Если бы он как следует поторопился, в этом доме нашелся бы кое-кто, кто счел бы за счастье… разделить ваш отдых!..

И она стыдливо потупила глазки.

«Н-да… – шевельнулась в моей голове развратная мыслишка, – Если бы не ее спина!.. Хотя, что ж… спина… На спину можно и не смотреть!..»

Но вопреки этой мыслишке мое воображение быстренько изобразило перед моим мысленным взором эту самую спину… Вернее ее отсутствие… И… хвост! Тут меня брезгливо передернуло.

– Да, жаль, что он не поторопился!.. – сказал я вслух, – Теперь мне придется всего лишь вспоминать эту упущенную возможность!

– А вы, господин сияющий дан, разве тоже торопитесь?.. – В ее вопросе сквозило разочарование, словно она уже знала мой ответ.

– Да, дела, дела… Вот, кстати, мне и к мощному дану Коггу заехать надо!.. По делам!..

И тут ее миловидное личико сделалось весьма удивленным и даже испуганным.

– Сияющий дан, вы поедете к мощному дану Коггу в… замок?!

– А что, разве нельзя?.. – самым беззаботным тоном поинтересовался я.

– Но вы же с даном Коггом враги! – Она прижала пальцы левой руки к губам, словно ничего больше не хотела говорить, и сквозь них прошептала, – Он же вас непременно убьет, и ваши доспехи вас не спасут!

– Однако, – удивился я, – Насколько хорошо ты осведомлена в моих… делах! А может быть я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь?!

Ее рука медленно опустилась, открывая удивленно приоткрытые губы.

– Так что, вы и в самом деле… призрак?!!

– Нет, – усмехнулся я, – Я вполне живой, нормальный человек.

– Ну, тогда узнать вас несложно! – улыбнулась она, – Во всем Высоком данстве известны ваши доспехи, так что сияющего дана Тона знают все! Любой житель Высокого данства скажет, что сияющий дан Тон самый доблестный из трех сияющих данов данства, и сам высший дан Горгот опирается на вашу руку! Кроме того сияющий дан Тон самый известный борец с нечистью и на счету его секиры, прозванной Ужас Камней только троллей двадцать два, не считая все прочей… нечистой мелюзги!!

Возможно она еще многое поведала бы мне о том месте в этом Мире, в этом… «данстве», которое занимал мой предшественник, о его подвигах, доблести и деяниях, но тут я сделал ошибку.

– А сколько на счету моей секиры скоге?.. – насмешливо поинтересовался я.

В одно мгновение красавица оказалась в дальнем углу комнаты, за кроватью, словно ее вымело туда просвистевшим по комнате вихрем. Вжавшись в стену, она с ужасом и ненавистью смотрела на меня из-под упавших ей на глаза волос, а когда я сделал шаг в ее сторону, она вдруг заговорила. И ее голос, враз потерявший всю свою мелодичность, звучал хрипло и невнятно:

– Да!.. Я – скоге!.. Ну что ж, убей меня!.. Убей доблестный сияющий дан Тон, как ты уже убил сотни моих сородичей!! Я не рассчитываю на твою жалость, на твою доброту, на твое милосердие, потому что все мы знаем – ты всего этого лишен!!! Убей меня, и пусть мои проклятья присоединяться к проклятьям тех, которые уже пали под твоей секирой и твоим мечом, тех, которые приняли в свои тела этот жуткий кинжал, поедающий нашу плоть!!! Убей меня, изверг и предводитель извергов!!! Все равно Небесная Мать когда-нибудь доберется до тебя, и ты умрешь в муках, в собственном кале и блевотине!!!

«Однако, ее теперешняя речь здорово отличается от предыдущей! – С некоторым разочарованием подумал я. – Так кто же я есть в этом Мире – самый доблестный сияющий дан из трех сияющих данов данства или изверг и предводитель извергов?!»

Я сделал еще один шаг в ее сторону и как можно спокойнее произнес:

– Но я совсем не собираюсь тебя убивать… Так же, кстати, как и твоего старика-мужа… Не настолько я кровожаден, чтобы пачкать свое оружие вашей кровью!

Ее лицо исказила кривая усмешка.

– Ты хочешь, чтобы я поверила, что сияющий дан Тон упустит случай уничтожить еще одну нечистую?! Что сияющий дан Тон, поклявшийся не покидать собственного панциря, пока Мир не будет полностью очищен от проклятого народца, ни с того ни с сего пощадит какую-то скоге?! Ха-ха-ха, я, по-твоему, похожа на умалишенную?! Я знаю, что меня ожидает, но не надейся, что я буду ползать у твоих ног, вымаливая пощаду!

По-моему, она говорила все это не столько для меня, сколько для самой себя. Она просто уговаривала себя достойно встретить собственную неминуемую гибель!

«И что?! – спросил я сам себя, – Мне теперь уговаривать впавшую в истерику бабу?!»

Ничего не отвечая на хриплое бормотание хозяйки домика, я развернулся, протопал к двери и распахнул ее.

А на улице была благодать! Солнце, правда, так и не показалось, но облака, закрывавшие небо, были высоки, и окружающий пейзаж радовал глаз. Домик скоге стоял на небольшом каменистом бугре, около той самой желтой тропы, по которой я путешествовал весь предыдущий день. Слева высились скалы гористого кряжа, который я миновал, а справа тропа сбегала вниз, в зеленеющую долину, прикрытую легкой дымкой утреннего тумана. Похоже, там, внизу, в долине утро еще не наступило. Пурпурная Дымка лежала прямо на камнях, метрах в четырех от двери, причем в этой позе она еще больше была похожа не некую гигантскую фантастическую кошку, отрастившую себе лошадиное… лицо. Едва мои сапоги заскрипели на устилающей землю гальке, она приподняла голову, а затем легко и бесшумно вскочила на ноги.

Через секунду я был в седле, и в это мгновение услышал легкий скрип приоткрывшейся двери. Повернувшись, я увидел, что через приоткрытую дверь за мной настороженно наблюдает хозяйка. Волосы свои она привела в порядок, но выражение страха с ее лица не исчезло, хотя и любопытство в ее взгляде присутствовало. Увидев, что я не только сижу в седле, но и действительно собираюсь покинуть их гостеприимный дом, она приоткрыла дверь пошире и тихо проговорила:

– Сияющий дан на самом деле не собирается меня убивать?..

– Передавай привет своему мужу, – не отвечая на ее вопрос, крикнул я, – Пусть он в другой раз поменьше трусит, и не в коем случае не оставляет такую красавицу одну!..

И я тронул свою замечательную лошадку.