Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда. Глава 2 (Евгений Малинин, 2005)

Глава 2

Меня несло в кромешной тьме, словно поезд в лишенном освещения горном тоннеле. Раза два-три я буквально протискивался между незримых стен перехода, а один раз приложился головой – видимо портал ставил не слишком крупный маг… Не слишком крупный в смысле габаритов… Да и сам переход продолжался чересчур долго, похоже конструирующее портал заклинание было не совсем удачным! Впрочем, оставался маленький шанс на то, что переход поставлен… временный, и, значит, я мог оказаться в том же зале, но в… другое время! Наконец тьма, стелившаяся перед моими глазами, рассеялась, я увидел, что нахожусь не в помещении выставки Алмазного фонда России, а… на абсолютно открытом… пленере.

Прямо передо мной мягко шелестела листвой небольшая рощица, метрах в двадцати правее проходила дорога, обычный пыльный деревенский тракт, накатанный колесами телег. Дорога плавно сворачивала за деревья рощи, с левой ее стороны раскинулось поле, засеянное каким-то злаком. Впрочем, хотя я и хорошо знаком с сельской жизнью, определить, что это за посевы, мне не удалось.

Справа, до самого горизонта, тянулась странная кочковатая равнина, поросшая мелким кустарником и высокой, кустистой травой. По всей этой равнине довольно часто были разбросаны огромные валуны. На горизонте едва видневшиеся в окутывающей их дымке, стояли горы. А позади меня мягко мерцало переливающееся черное зеркало портала перехода, но теперь уже оно не притягивало меня, а отталкивало!

Всю эту совершенно незнакомую мне панораму я охватил одним быстрым взглядом, а в следующее мгновение услышал быстрое негромкое и совершенно непонятно бормотание, раздававшееся из-за куста, похожего на орешник, стоявшего на самой опушке рощицы. Я быстро сложил пальцы в «замок» нашептал заклинание «Полного понимания» и сильно дунув в сторону бормотания расцепил руки. В то же мгновение бормотавший голос стал абсолютно понятным:

– … он мне совершено необходим!.. Всеблагое Высокое Небо, я надеюсь, что моя просьба не слишком высокомерна или обременительна и что она не входит в противоречие с желаниями Желтого Владыки, которого я всем сердцем уважаю и даже… к-хм… люблю! Если Высокое Небо снизойдет к моей ничтожной просьбе, я обязуюсь всячески наставлять своего ученика и передать ему все свои многочисленные знания и умения…

Сначала я подумал, что некто, плохо различимый за кустом, возносит молитву, но потом тон этого быстрого речитатива показался мне не слишком подходящим для обращения к высшему существу, скорее это было нечто вроде… односторонней договоренности или убедительной просьбы, подтверждаемой некими, не совсем понятными мне, обещаниями. Поэтому я осмелился перебить говорившего:

– Уважаемый, не подскажешь ли, как мне добраться до ближайшего населенного пункта?

За кустом что-то интенсивно зашуршало, и в следующее мгновение на опушку выскочил странного вида старичок.

Его щекастое круглое лицо было настолько густо изрезано самыми разнообразными морщинами, что походило на хорошо пропеченное темно-коричневое яблоко. Нос вылезал между щек бесформенной картошкой, а по обеим сторонам этой картошки посверкивали узко прорезанные, сейчас, правда, широко раскрытые от удивления глазки. Это весьма своеобразное лицо украшали густые, лохматые брови, шевелящиеся над глазами, словно они жили своей собственной жизнью, и длинные, свисающие много ниже подбородка усы, заплетенные в довольно сальные косицы. Череп старика был абсолютно гол, причем казалось, что волосы не сами выпали, а их удалили каким-то специальным образом. Темно-коричневая кожа на черепе была, в отличие от лица, туго натянута и являла миру затейливо шишковатую голову.

Одет старик был в некое подобие свободного коричневого халата, оставлявшего открытыми шею, верхнюю часть груди и руки почти до локтя. Снизу халат доходил старику почти до середины икр голых ног, обутых в простые деревянные сандалии. В своей правой руке он держал чань-бо – посох, напоминавший скорее длинную жердь, верхний конец которой был украшен стальным полумесяцем, а нижний напоминал неширокую лопату, обшитую по нижнему краю металлом.

Почти минуту он разглядывал меня своими блестящими, быстро бегающими глазками, а затем вдруг воткнул свой посох в землю, вскинул руки вверх, так что широкие рукава сползли почти до его худых плеч, и заорал:

– О Великое Небо, благодарю тебя, что ты столь быстро исполнило мою просьбу! Хотя, все-таки, я мог бы рассчитывать на нечто более достойное, чем этот нелепо одетый юноша с бандитской физиономией! Но я не ропщу, нет, я не ропщу – любой дар Неба – это дар Неба, и не мне, ничтожному, роптать!

После того, как этот странный по содержанию вопль был озвучен, старик опустил руки, посмотрел на меня, очень мне не понравившимся, каким-то собственническим взглядом, и сурово проговорил:

– А ты, неразумный юноша, раз уж именно тебя выбрало Великое Небо мне в ученики, изволь спуститься на землю и не смущать своего учителя столь непотребным висением в воздухе!

Я растерянно огляделся и только тут понял, что… парю в полуметре над землей. Поспешно шагнув на травку, я еще раз оглянулся. Черное зеркало по-прежнему находилось за моей спиной, правда теперь оно стало почти прозрачным, напоминающим чуть переливающееся плоское облачко.

– Очень хорошо! – довольно проговорил старичок, явно не видевший черный портал перехода и не ощущающий его воздействия, – Теперь позволь узнать твое имя, юноша…

– Владимир Сорокин… – немного неуклюже представился я, и старичок тут же завопил:

– Что за варварские звуки составляют твое имя?! Ни один из живущих в Поднебесной не сможет произнести ничего подобного, не сломав себе языка! – он чуть подумал и принял решение, – Отныне тебя будут звать Сор Кин-ир, и так тебя будут звать, пока ты не пройдешь курс обучения и не сдашь все полагающиеся экзамены!..

Я хотел, было возразить, что уже сдал все «полагающиеся» экзамены, но не успел. Старичок начал распоряжаться:

– За этим вот кустом, – он указал на куст орешника, за которым договаривался с Высоким Небом, – Лежит мешок с моими пожитками. Изволь взять его и следовать за мной!

Он повернулся ко мне спиной и неторопливо направился в сторону дороги, а я обошел куст и еще раз, уже спокойнее, осмотрелся.

За кустом, в самом деле, лежал небольшой мешок из ткани, похожей на ткань халата моего… к-хм… учителя, но не он привлек мое главное внимание. Я уже понял, что оказался в ином Мире, а теперь мне стало ясно, что у меня появился шанс найти злодея, ограбившего Алмазный фонд моей Родины и вернуть похищенное.

Кроме того, Мир этот был просто переполнен магической энергией, так что я вполне мог сформировать не только свой личный кокон, но и сколько угодно «жгутов», способных выполнить любой мой каприз! Тем не менее, мне показалось, что роль «ученика» при этом странном старике, без сомнения отлично знающим эту, пока еще неведомую мне реальность, мне вполне подходит, так что…

Так что я подхватил, оказавшийся совсем не тяжелым, мешок и припустился следом за своим наставником.

Старика я догнал уже на дороге, он бодро вышагивал, пристукивая деревянными подошвами своих сандалий, из-под которых выпыхивали плотные облачка пыли. Пристроившись к шагу старика, я принялся изображать ученика, надеясь, что поначалу мне простятся невольные промахи.

– Могу я спросить почтенного учителя?.. – спросил я самым елейным тоном, на который был способен.

– Конечно! – ответил старик, не сбавляя шага, – Раз ты мой ученик, я буду отвечать на твои вопросы.

– Как зовут моего почтенного учителя?..

Старик остановился столь внезапно, что если бы я не держался чуть сбоку от него, я точно уткнулся бы ему в спину, а так мне удалось вовремя притормозить. С секунду постояв неподвижно, он резко обернулся ко мне. Его широко раскрывшиеся глазки выражали неподдельное изумление, кустистые брови высоко поднялись, так что по гладкой коже черепа побежали частые ровненькие морщинки.

– Ты не узнал меня?! Неужели мое лицо, мои манеры ничего тебе не говорят?!

Я смущенно пожал плечами и отрицательно покачал головой. После этого старик возвел очи долу и воскликнул:

– О Великое Небо, в каком варварском краю ты отыскало столь глубокого неуча?! – но тут же, спохватившись, добавил извиняющимся тоном, – Нет, нет… я не ропщу! Видимо Великое Небо хочет испытать мои способности, и ждет от меня великого подвига!..

Затем старикан снова повернулся ко мне и, сурово сведя брови к переносице, спросил:

– Так откуда же ты родом, юноша, если в ваших краях не знают великого Фун Ку-цзы?!

– Как сказал?! – оторопел я.

– Фун Ку-цзы!! – гордо повторил старик.

– Китаец, значит… – вслух подумал я.

– Если ты начнешь с того, что будешь называть собственного учителя непонятными и, вполне возможно, ругательными словами, тебе вряд ли удастся постичь мудрость Знания!

Эта отповедь моего учителя была сказана вполне спокойным тоном и в тоже время наполнена до краев горькой обидой, а потому я поспешил с оправданиями:

– Я никак не хотел обидеть своего почтенного учителя… Просто в тех краях… э-э-э… откуда я родом, слово «китаец» означает… э-э-э… очень мудрый человек.

Старик уже снова широким шагом мерил дорогу, а я старался держаться рядом, лишь чуть-чуть поотстав. Повернув ко мне свое широкое лицо, Фун Ку-цзы быстро оглядел меня и покровительственно кивнул:

– Да, Великое Небо, действительно принесло тебя издалека… Достаточно посмотреть на твою варварскую одежду… Должен тебе сказать, что путешествовать по Поднебесной в таком виде неприлично и… небезопасно. Тебя могут принять за гуи.

«Опять незнакомое слово…» – огорченно подумал я, а вслух поинтересовался:

– Гуи – это кто?..

Учитель глубоко вздохнул:

– Да, ты действительно издалека!.. Гуи это… Как бы это попроще объяснить?.. Ну, прежде всего, это не человек и не шень, это… Представь себе, что ты умер…

– С чего бы это?! – удивился я.

– Я сказал «представь себе», – сурово уточнил Фун Ку-цзы.

– Да не хочу я представлять себе такие ужасы! – возмутился я.

Старик бросил на меня быстрый и, как мне показалось, заинтересованный взгляд:

– Ну хорошо, представь себе, что умер… некто…

Я быстро кивнул, смерть некта я мог представить себе довольно отчетливо. Более того, я даже знал, кто будет этим нектом! Как только я до него доберусь, я сам его с огромным удовольствием превращу в… этого… в гуи! Вот!!

– И это еще не все, – продолжал учитель, после моего кивка, – Некто умер на чужбине, насильственной смертью и не был похоронен должным образом. Вот тогда, после смерти, этот некто превратиться в гуи…

«Ну точно про меня! – с некоторым мистическим ужасом подумал я, – На чужбине – про меня, насильственной смертью – про меня, и не похоронен должным образом тоже, скорее всего, про меня!»

– … Или, если сказать точнее, в голодного гуи… – продолжал свое пояснение Фун Ку-цзы, – Поэтому, в первом же селении, а это будет Цуду, надо будет достать тебе надлежащую одежду! – неожиданно закончил он.

– А кто такой, только что упомянутый тобой, «шень»? – задал я новый вопрос. Старик посмотрел на меня еще более удивленным взглядом и коротко ответил:

– Шень – это божество… Великое или малое…

– Да-а-а… – словно завзятый подлиза, протянул я, – Учитель – великий мыслитель!..

Фун Ку-цзы довольно улыбнулся, но ответил мне строго:

– Я совсем не мыслитель, я просто – учитель, человек передающий знания, существовавшие прежде всяких… идей!..

– Тем не менее, – осмелился я вступить с учителем в спор, – Ты, наверняка, знаешь об этом Мире гораздо больше моего, я ведь только что появился здесь… Вот, например, много ли у вас волшебников, чародеев, кудесников – людей, способных повелевать силами… э-э-э… незримыми и неведомыми?..

Фун Ку-цзы бросил на меня косой, настороженный взгляд, но привычка поучать и здесь взяла свое. Хотя и с явной неохотой, он все-таки ответил на мой вопрос:

– Когда-то в Поднебесной было очень много приверженцев магического искусства. Причем каждый из них считал свое искусство гораздо выше искусства других магов. Однако открытой войны между ними не происходило, потому что Желтый Владыка очень плохо относится к любым проявлениям агрессии… Он считает, что раз все живущие в этом Мире подчиняются и служат ему, то и причин для вражды быть не должно. Однако с магами… к-хм… с магами произошла очень странная история. Они подали коллективную просьбу Желтому Владыке, в которой просили его разрешить им магические поединки с целью выяснения вот какого вопроса – кто же из них более чтит… Желтого Владыку?! И наш повелитель разрешил такие поединки, но потребовал, что бы маги обеспечили безопасность всем остальным живущим в Поднебесной. Магический поединок проводится только в присутствии представителя Желтого Владыки, и если во время него страдал простой смертный, обоих… поединщиков ждала немедленная смерть! Вот после этого… разрешения… от магов как-то очень быстро почти ничего не осталось…

– Но раз «почти ничего», значит, что-то все-таки осталось? – продолжал настаивать я.

– Ну, строго говоря, их осталось двое, – коротко ответил Фун Ку-цзы, – великий маг Цзя Лянь-бяо, по-другому – Неповторимый Цзя и великий маг Цзя Шун, или Великолепный Цзя… Есть еще несколько… магов, если их можно так назвать, но это всего-навсего свиты великих магов. Я даже не очень понимаю, зачем эти люди магам нужны. Так вот, сейчас между великими магами вроде бы заключено перемирие, но продлится оно, скорее всего, не далее чем до очередного праздника Сбора Дани… Вот во время этого праздника, видимо, и решится, кто будет главным и единственным великим магом Поднебесной.

– А что это за праздник Сбора Дани? – поинтересовался я.

Фун Ку-цзы удивленно посмотрел на меня:

– Ну, ты не знаешь уж совсем элементарных вещей!.. Тебе бы быть не у меня в учениках, а… – тут он поперхнулся несказанным словом и поднял глаза вверх, – Великое Небо я не ропщу!.. Ты видишь, я не ропщу!.. Но ученика ты мне послало удивительно тупого!..

– Не тупого! – обиделся я, – Просто я не знаю здешних реалий и потому, естественно, задаю слишком простые, может быть даже, очевидные вопросы! А соображаю я очень быстро, скоро, учитель, ты сам в этом убедишься!

Учитель вздохнул и кивнул головой:

– Хорошо, слушай. Праздник Сбора дани – это день, когда собирают дань для Желтого Владыки…

– День сбора дани – праздник?! – изумился я, – Да вы здесь прям… извращенцы какие-то!..

Фун Ку-цзы даже не посмотрел на меня, он буквально рухнул коленями в дорожную пыль и завопил:

– Великий Желтый Владыка, прости лишенного ума… э-э-э… юношу за сказанную им глупость!.. Он еще не понимает, какое счастье отдать в твою казну последнее, что имеет твой послушный… э-э-э… подданный! Какой это праздник и для души хунь, и для души по! Не лишай его счастья постичь величие праздника Сбора Дани, дай ему время приобщиться к всеобщему ликованию!

После этого он вдруг сложился пополам, уткнувшись своей круглой физиономией в дорожную пыль, и замер.

Я, признаться несколько опешил от такой неприкрытой, я бы сказал, яростной лести, обращенной… неизвестно к кому. Потоптавшись рядом с неподвижной, замершей в уничижительной позе фигурой, я неуверенно проговорил:

– Да ладно, учитель… Что уж так пугаться?.. Договоримся мы с вашим… этим… Желтым Владыкой… Если я что не так сказал, прощения попрошу… В конце концов, любой бы на моем месте удивился – ну посуди сам, разве не удивительно, что люди устраивают праздник по поводу изъятия у них части собственности?..

Голова Фун Ку-цзы оторвалась от дороги и чуть повернулась в мою сторону. С серой, пропыленной, физиономии на меня посмотрел узкий любопытствующий глаз. Секунду спустя, учитель выпрямился, усевшись на собственные ноги, и с некоторым сомнением поинтересовался:

– Ты еще жив?..

– А что со мной будет? – удивился я в ответ.

– Ну-у-у… – протянул старик, – Многие и за меньшее… это… без шкуры оставались…

Я пожал плечами:

– Да зачем вашему Желтому Владыке моя шкура?..

– А в назидания другим!.. – воскликнул Фун Ку-цзы, с кряхтением поднимаясь на ноги, – Один брякнет, не подумав, другой повторит, не осмыслив, третий придумает… анекдот про… власть! Вот так и нарушается установленный миропорядок!..

Я помог учителю стряхнуть большую часть приставшей к его халату пыли, и мы двинулись дальше.

Несколько минут я помалкивал, а затем, сообразив, что мой самозваный учитель не собирается самостоятельно вступать со мной в беседу, задал новый, весьма для меня важный, вопрос:

– Ты сказал, что в… Поднебесной осталось всего два настоящих мага, а тебе известно, где они живут?

– А тебе зачем?.. – осторожно переспросил Фун Ку-цзы.

– Ну-у-у, – немного неуверенно начал я, а затем решился, – Я и сам в какой-то мере… это… маг!..

И тут старичок неожиданно захихикал. Нет, он не остановился – он продолжал мерно шагать по дороге, но при этом все его тело мелко задрожало, голова запрокинулась вверх, и без того узенькие глазки превратились в две едва различимые щелочки, а из широко растянутых губ раздались странные звуки, весьма напоминающие… квохтанье курицы, отыскавшей в навозе червяка. Я даже не сразу понял, что это смех!

Впрочем, он смеялся настолько открыто и доброжелательно, что я даже не обиделся. Улыбнувшись в свою очередь, я добродушно добавил:

– И напрасно ты смеешься, учитель, я ж Великим Небом послан, прибыл к тебе необычным образом, значит и способности мои… э-э-э, не совсем обычны!

Старик прекратил хихикать, но посмотрел на меня веселым прищуренным взглядом и назидательно произнес:

– Если бы ты был магом или, хотя бы, учеником мага, Великое Небо не направило бы тебя ко мне. Нет, пустая твоя голова, не воображай о себе невесть что, твоя стезя это – ученичество, экзамен, должность при дворе правителя одной из провинций Поднебесной и в старости, возможно, ты станешь учителем… Если к тебе придут за мудростью молодые придурки!..

Мне показалось, что, говоря «молодые придурки», мой учитель каким-то образом имел в виду меня. Однако я не вспылил – то ли был уже не слишком молод, то ли не считал себя «придурком». Вместо этого я с видимым огорчением, но словно бы про себя пробормотал:

– Значит, ты не знаешь, где обитают ваши, так называемые, великие маги…

На что Фун Ку-цзы немедленно купился:

– Это почему же не знаю?! Отлично знаю! Однажды я даже целых две недели служил при… э-э-э… дворе Цзя Шуна.

– Кем?.. – тут же поинтересовался я.

– Неважно… – недовольно проворчал Фун Ку-цзы, – Важно то, что я знаю где живут оба великих мага, но тебе не скажу!..

– Почему?! – удивился я.

– Потому что праздные ответы на праздные вопросы не идут на пользу неразвитому уму! – назидательно ответил Фун Ку-цзы.

– Знаешь, учитель, – раздумчиво сказал я, – Если ты будешь строить мое обучение на постоянных оскорблениях, я, пожалуй, подыщу себе другого преподавателя…

– Не подыщешь! – самодовольно фыркнул старик.

– Это почему?

– Потому что Великое Небо направило тебя ко мне, и если ты не будешь выполнять волю Великого Неба Желтый Владыка накажет тебя!

– Накажет?! – чуть насмешливо переспросил я, – Да ваш Желтый Владыка знать не знает о том, что я попал в эту… в вашу… в Поднебесную!..

– Желтый Владыка знает все!!! – убежденно воскликнул Фун Ку-цзы, испуганно озираясь по сторонам, – Он знает каждого своего подданного, он знает наперечет всех живущих в Поднебесной!

– Ну, тогда, значит ваша… Поднебесная невелика, – уже с откровенной насмешкой воскликнул я.

Старик остановился, повернулся ко мне, уткнул сжатые в кулаки ладони в бока и грозно проговорил:

– Поднебесная необозримо велика!!!

– Так может быть, ты поведаешь мне о ней?.. – немедленно попросил я.

Фун Ку-цзы несколько растерялся от столь неожиданной смены разговора, но после краткого раздумья видимо решил, что такой рассказ несколько образумит его странного, безумного ученика. Поэтому он бросил на меня еще один суровый взгляд, опустил свои кулаки и буркнул:

– Ну что ж, слушай…

После этого вступления мой учитель снова потопал по дороге. Я последовал за ним, ожидая обещанного рассказа, однако, он молчал, о чем-то раздумывая. И только когда я уже решил, что старик забыл о своем обещании, он вдруг заговорил неспешно и слегка нараспев:

– Сначала не было ничего, кроме Великого и Бесконечного Хаоса.

«Ого, – подумал я, – Однако он издалека начинает!»

– Великий и Бесконечный Хаос бурлил и перетекал сам в себя, от Великого и Бесконечного Хаоса отделялись брызги и маленькие частички – одна из этих частичек, этих брызг и стала нашим Миром!

Старик, не сбавляя шага, вдруг бросил на меня быстрый взгляд и, убедившись, что я внимательно слушаю, продолжил:

– Частичка Великого и Бесконечного Хаоса, ставшая нашим Миром, так же бурлила и перетекала сама в себя, пока не разделилась на пять и не родила изначальный порядок. Изначальный порядок пяти стихий есть Дерево, Огонь, Земля, Металл, Вода, и в нем Вода рождает Дерево, Дерево – Огонь, Огонь – Землю, Земля – Металл, Металл – Воду. В противоположном цикле «взаимного вытеснения» Вода покоряет Огонь, Огонь покоряет Металл, Металл – Дерево, Дерево – Землю, Земля – Воду.

Эти пять стихий создали Мир таким, каким мы его видим, родили пять цветов и человека, состоящего из пяти внутренних органов, пяти внешних органов, пяти видов плоти и пяти чувств.

Потом в Мир пришел Желтый Владыка и выбрал местность лучшую из лучших и сказал: – Здесь будет жить мой народ, а все прочие будут подчиняться моему народу!

Так родилась Поднебесная! И все прочие живущие в Мире подчиняются избранному народу Желтого Владыки, а народ Желтого Владыки в назначенный им день приносит своему повелителю положенную Дань.

Тут старик быстро огляделся и закончил свое повествование быстрой скороговоркой:

– О борьбе Желтого Владыки с его врагами, о прародителях людей и… обо всем прочем я расскажу тебе в другой раз. А сейчас, как ты видишь, мы подходим к Цуду, и тебе придется подождать меня… ну, хотя бы вон под тем кустиком.

Он указал мне на большой пыльный куст бузины, росший чуть в стороне от дороги, и строго добавил:

– И не вздумай следовать за мной, если ты войдешь в селение в таком виде тебя не спасет все твое колдовство!..

Он снова противно захихикал и потопал дальше, а я сошел с дороги и, обойдя куст, опустился на довольно чистую травку, бросив мешок учителя рядом с собой.

Солнце перевалило за полдень, так что тень от куста, хоть и весьма короткая, давала мне возможность укрыться от жгучих солнечных лучей. В небе не было ни облачка, а вокруг стояла удивительная тишина, хотя мой учитель и утверждал, что совсем рядом располагается некое человеческое поселение.

Я задумался о той короткой лекции, которую прочитал мне мой наставник, и нашел, что никакой полезной информации не получил. А полезной информацией для меня были бы сейчас сведения о местонахождении местных великих магов, поскольку я уже ничуть не сомневался, что именно один из них является похитителем драгоценностей из Алмазного фонда моей, и без того нищей, Родины.

Воспоминания об этом безобразном ограблении беззащитной против магии выставки настолько расстроили меня, что я едва не пропустил события, которое стало одним из важнейших в этом моем приключении.

Итак, я расслабился под своим кустиком и размышлял о дальнейших своих действиях, когда окутывавшего меня магического кокона кто-то едва заметно коснулся. Это касание мгновенно передалось мне и, естественно, сразу меня насторожило. Однако я не двинулся с места, я даже не пошевелился… Я насторожился и, прикрыв глаза, прислушался, или точнее сказать… причувствовался к окружающему пространству. И сразу же понял, что совсем недалеко кто-то притаился. Я начал тихонечко посапывать и расслабленно спустил правую руку на землю, продолжая пристально наблюдать за окружающей обстановкой.

Несколько минут ничего не происходило, а затем справа от меня что-то едва слышно шевельнулось, и мимо моей ладони к лежащему рядом мешку протянулась маленькая шестипалая ручка, покрытая густым, коротким коричневым волосом. Вот она дотронулась до сморщенного бока мешка, вот крохотные пальчики сомкнулись в кулак, зажав край грубой коричневой материи, вот рука медленно стала убираться назад, подволакивая мешок за собой… и в этот момент я быстрым броском накрыл ладонью тонкое мохнатое запястье!

Меня немедленно и довольно болезненно ткнули в правый бок, и позади меня раздался визгливый вопль:

– Ах ты, гад вонючий!.. А ну немедленно отпусти мою ручку, а то как щас… укушу!..

Я сразу же понял, что сие наглое и громогласное требование было рассчитано на то, чтобы меня обескуражить, напугать и заставить разжать пальцы, однако, голосок был настолько тонок и визглив, что я чуть было не расхохотался в ответ. Вместо того чтобы отпустить дергавшееся в моей руке, словно пойманная змея, запястье, я еще крепче сжал кулак и, быстро вскочив на ноги, вытянул руку вперед. Теперь я мог хорошенько разглядеть, что это за отважный воришка покушался на добро моего учителя.

Передо мной, повиснув на одной руке и слегка покачиваясь, висело существо, напоминавшее человека только наличием туловища, рук, ног и головы. В целом же…

Во-первых, ростом оно было не более метра, и весь этот метр был покрыт тем же самым волосом, что и попавшаяся мне рука. Во-вторых, оно было неимоверно худым, ножки у него были чрезвычайно коротки, а ручки, наоборот, необыкновенно длины. Оно было бы очень похоже на обезьяну, если бы не чрезвычайно прямая, я бы даже сказал, гордая осанка, бросавшаяся в глаза, несмотря на очень неудобную позу, в котором это существо находилось. Его косматая голова была сплющена с висков, так что лоб сильно выпирал вперед, глаза казались посаженными очень близко, а нос крючком нависал над тонкогубым ртом. Из одежды на этом… На этом Маленьком Муке была одна сильно замызганная набедренная повязка.

Пока я с любопытством рассматривал своего пленника, он с не меньшим любопытством и с гораздо большим презрением рассматривал меня. Ему мой вид наскучил раньше, а потому он, продолжая висеть на одной руке, зажатой в моем кулаке, нагло поинтересовался:

– Ну, чувырла длинноногая, и долго ты будешь меня разглядывать?! Или никогда Тяньгоу не видел?!

– Ты, значит, Тяньгоу? – с усмешкой переспросил я, не выпуская его запястья, – И чем же ты занимаешься?..

– Ну ты и вопросы задаешь?! – изумился мой пленник, – Откуда же ты взялся, если о Тяньгоу ничего не слышал?!

– Слышал, не слышал, не в этом дело, – я чуть тряхнул рукой, так что зубы этого маленького нахала явственно лязгнули, – Я тебя спросил, чем ты занимаешься, так что изволь мне ответить!.. Иначе!..

И я еще раз многозначительно его встряхнул.

– Ну ты, дылда, – немедленно завопил малыш, – Что ты меня трясешь, я тебе не кошелек, из меня монетки-камешки не посыплются?! Ручку мне оторвешь, назад ведь не приставишь!..

– Ничего, лапки, как я понимаю, у тебя крепкие, раз ты их суешь, куда не надо, – снова усмехнулся я, – А вот если ты не начнешь вести себя, как полагается пленнику, я их тебе действительно поотрываю, а затем снова приставлю, только ладошками назад!.. Посмотрим, как ты тогда чужие вещи из-под носа у мага таскать будешь?!

Малец оглядел меня заинтересованным взглядом и нагло пропищал:

– Напрасно ты со мной связался!.. Хоть ты и маг, как ты сам себя назвал, а всей твоей магии не хватит, чтобы со мной управиться!..

И тут вдруг вся его волосатость встала дыбом, по обеим сторонам сплющенной головы развернулись огромные, почти прозрачные, поросшие редкой шерстью остроконечные уши, глаза выкатились из орбит, засверкав голубоватыми белками, от чего лоб пошел многочисленными складочками, тонкие губы вывернулись, чуть ли не наизнанку, показав миру не меньше полусотни острейших, хотя и очень мелких зубов, и он завыл тоскливым фальцетом:

– Я доберусь до твоего горла, и вырву твой кадык, и напьюсь твоей теплой крови, чувырла, поднявший руку на любимца Желтого Владыки, приласкавшего меня еще в колыбели… Я сожгу твою обескровленную плоть и проглочу оставшийся пепел, чтобы ты не смог снова воплотиться в живое существо… Я соберу твои ногти и волосы и зашвырну их на самую далекую тучу Великого Неба, так что оставшегося от тебя не хватит даже на то, чтобы получилась мясная собака! Я – страшный демон Тяньгоу, вышедший на свою кровавую охоту, клянусь в этом своей правой рукой!!!

Признаюсь, что эти вопли, возможно, были бы очень страшными, если бы не были такими смешными, тем более что как раз его правая рука была зажата в моем кулаке. Чтобы не расхохотаться в очередной раз, я снова встряхнул своего пленника и, давя в себе смех, проговорил:

– Ну, страшный демон Тяньгоу, на какую охоту ты вышел, я уже знаю, – видел, можно сказать своими глазами… И то, что тебя «приласкал» Желтый Владыка, я тоже мог догадаться… по твоему внешнему виду… Правда, по-моему, он тебя не приласкал, а слегка потискал… А вот насчет моего горла, которое ты собираешься порвать, так, мне кажется, ты торопишься с обещаниями – зубки у тебя коротки, до моего кадыка добраться!.. – Я еще раз тряхнул зажатую в кулаке лапку, так что маленький монстр звонко ойкнул и принял свой нормальный вид, – Так что давай, отвечай на мои вопросы, или я начинаю отрывать твои шаловливые конечности!.. Ну!!

И тут маленький негодяй круто сменил манеру общения. Его глазенки закрылись, уши сложились и спрятались, углы губ плаксиво опустились, а из-под закрытого века выкатилась крупная прозрачная слеза, мгновенно исчезнувшая на волосатой щеке. Он жалобно всхлипнул и заголосил:

– Вот, посмотрите все на этого верзилу!.. Схватил ни в чем не повинного малыша и мучает… Изверг… Садист… Тебе только в пытошных застенках работать!.. Справился с маленьким, да?! Ну, отрывай мне ручки, отрывай мне ножки, пусть моя невинная кровь падет на твою преступную голову!.. Но знай, я буду сниться тебе каждую ночь растерзанный и прекрасный, и каждый клочок моего поруганного тела будет взывать о мщении!..

И он… зарыдал!

В общем-то, мне было ясно, что маленький негодяй снова пытается меня одурачить, и в тоже время мне стало его жалко. Однако отпускать его в мои намерения не входило, а потому я выпустил из обволакивающего меня магического кокона короткий жгут, превратил его в тоненькую нить и намертво прикрепил ее к мохнатой тонкой лодыжке. Потом, состроим сочувственную мину, я поинтересовался:

– Ну а если я тебя отпущу, ты не сбежишь?..

Рыдания мгновенно прекратились, и приоткрывшийся глаз уперся мне в лицо изучающим взглядом. После нескольких секунд раздумья мой пленник коротко ответил:

– Сбегу!..

– Ну вот, – огорчился я, – А я хотел с тобой поговорить по душам…

– О чем?..

– Об этом мире. Я здесь появился совсем недавно и никак не могу разобраться, что тут к чему…

– Во, дает!.. – восхитился мохнатый Тяньгоу, – Появился только что, разобраться, что к чему не успел, а мешочек чужой уже притырил!.. Представляю, что ты будешь вытворять, когда во всем разберешься!

Он бросил на меня еще один изучающий взгляд и спросил:

– Или ты будешь утверждать, что это твой мешок?

– Нет, не буду, – согласился я, – Это мешок моего учителя. Он ушел в деревню, а меня оставил дожидаться здесь… Ну, так может быть, мы все-таки побеседуем?..

Пленник широко открыл глаза и скосил зрачки вниз в притворном раздумье, затем вздохнул и согласился:

– Ну, давай побеседуем… Только ты меня отпусти, а то у меня уже ручка затекла… не до беседы мне в таком-то положении.

Я аккуратно поставил его на землю и разжал кулак. В следующее мгновение он, совершив молниеносный прыжок, был метрах в шести от меня.

Оказавшись, как он считал в недосягаемости, маленький Таньгоу принялся приплясывать на месте, корчить умопомрачительные рожи и радостно вопить:

– Что, чувырла лопухастая, ловко я тебя провел?! А то, ишь ты, ручищами размахался, маг недоделанный!! Еще тряс меня, словно я его собственность!! И мешок твой я заберу, в счет компенсации морального ущерба!!

Лежавший около моих ног мешок неожиданно дернулся и начал быстрыми рывками двигаться в его сторону! Я даже не сразу сообразил, что этот мохнатый проходимец просто подтягивает к себе имущество моего учителя за тонкий шнур, который он неизвестно когда успел привязать к горловине мешка.

И тут я разозлился!

Придав своей физиономии самое зверское выражение, я заорал во всю немалую мощь своего голоса:

– Ах ты лохматый засранец, так ты думаешь, что можешь безнаказанно дурачить великого мага?!

В ответ на мою грозную реплику «лохматый засранец» радостно расхохотался, показал мне немалый язык и принялся сноровисто развязывать горловину мешка. Вот только сделать этого ему не удалось, его левая нога неожиданно скользнула по траве, вывернулась из-под своего хозяина и потянулась ко мне, волоча за собой все его худенькое, лохматое тельце. Причем двигалось это тельце тем же самым способом, которым минуту назад передвигался мой мешок – короткими резкими рывками. Мешок, впрочем, тоже двигался в мою сторону, поскольку в своей великой алчности Тяньгоу вцепился в него мертвой хваткой.

Только оказавшись у самых моих ног и увидев мою грозную двухметровую фигуру, нависшую над его худеньким тельцем, он отпустил свою добычу и попытался вскочить на ноги. Но не тут-то было! Мой магический жгут еще чуть-чуть сократился, и маленький врунишка снова оказался на спине! Тут он обречено затих и прикрыл свои наглые глазенки.

– Что, опять плакать будешь?! – все тем же зверским тоном проревел я.

Худое тельце вздрогнуло, словно по нему прошлись кнутом, и малыш тихо проскулил, не открывая глаз:

– Не-е-е-т, не буду…

– Ага!.. – злорадно констатировал я, – Слезки, значит, высохли?!

Тут он приоткрыл один глаз и тем же, едва слышным голоском поинтересовался:

– Ты меня прям сейчас есть будешь?!

– Есть?! – не понял я.

– Ну конечно, – со вздохом подтвердил он, – Все великие волшебники Поднебесной, поймав такого обманщика, как я, съедают его…

– Ну вот еще! – возмутился я, – Стану я совать в рот всякую косматую дрянь!

Его глазенки широко распахнулись, и дрожащий от неожиданной радости голосок спросил:

– Значит, ты берешь меня в ученики?!

– С какой это радости?! – удивился я.

– Но, – он явно растерялся, – Если ты меня не будешь есть, значит, ты берешь меня в ученики… А если не берешь, то… значит… э-э-э… наоборот…

Последние слова он явно тщательно подбирал, чтобы не натолкнуть меня на явно нежелательную для него мысль.

Я поскреб в затылке:

– То есть, ты хочешь сказать, что, изловив наглую шпану, я должен либо ее схарчить, либо взять в ученичество?..

– Конечно!.. – подтвердил Тяньгоу самым убедительным тоном.

– И другого выхода нет?!

– Но это же общепринятое правило! – возмутился малыш.

Конечно, было вполне вероятно, что он опять врал, но полной уверенности в этом у меня не было. А нарушать местные обычаи мне не хотелось.

– Допустим, я возьму тебя в ученики… Потому что если я начну тебя есть, меня непременно вырвет… Но ведь ты, став учеником, через пару секунд снова сбежишь?!

Он вдруг сел у моих ног на траву и, подняв на меня широко открытые глаза, удивился:

– Как же я смогу убежать от моего учителя?.. Да если ты пожалуешься Желтому Владыке, меня через пять минут вернут тебе… набитого соломой!..

Целую минуту я изумленно созерцал это несуразное создание, а потом осмелился озвучить свою невероятную догадку:

– Ты хочешь сказать, что сбежавшего от учителя ученика возвращают в виде чучела?!

Он пожал худенькими плечиками и утвердительно кивнул:

– Именно… Это же общепринятое правило!..

Я присел рядом со своим… просветителем и растерянно пробормотал:

– Да… Сколь много интересного и необычного ты мне поведал!..

Мой пленник чуть помолчал, а затем осторожно поинтересовался:

– Ну так что ты решил… со мной… делать?..

Я насмешливо посмотрел на его встревоженную рожицу:

– А что я могу делать?.. Ну не давиться же тобой, в самом деле… Придется взять тебя в ученики…

Он облегченно и очень шумно вздохнул и быстро поднялся на ноги. Затем, выпрямившись чуть ли не по стойке смирно, мохнатый проныра торжественно произнес:

– Я прошу великого волшебника… Как тебя звать-то?!

– Э-э-э… – растерянно протянул я, пытаясь вспомнить кликуху, которую прицепил мне мой учитель, – … Сор Кин-ир…

– Я прошу великого волшебника Сор Кин-ира взять меня, Поганца Сю, к себе в ученики, с тем, чтобы я, Поганец Сю, обучился ремеслу волшебника! – бодро закончил лохматый самозванец.

Я почти автоматически кивнул, а потом спохватился:

– Ну да, ну да… Я тебя беру в ученики, только ты объясни, как же тебя, все-таки, зовут… Если мне не изменяет память, сначала ты назвался… Тяньгоу?..

Он смущенно опустил голову и поковырял большим пальцем правой ноги землю:

– Я просто хотел тебя напугать… Ну… вижу здоровая деревенщина глазищами хлопает, дай думаю, назовусь пострашнее, глядишь, кулак-то и разожмет!..

– Ага… А на самом деле, значит, тебя… величают Поганец Сю?..

Поганец застенчиво потупился.

– Ну что ж… ученичок… начнем обучение. Сейчас я тебя отпущу, смотри, как это делают настоящие волшебники…

Легким, едва заметным движением пальцев я снял магический жгут с его ноги, а Поганец широко раскрытыми глазами смотрел на меня, ожидая чуда. В этом ожидании прошла целая минута, наконец, он коротко вздохнул и шепотом спросил:

– Ну… Когда?..

– Что «когда»? – притворился я.

– Когда ты меня отпустишь? – пояснил он, и в его глазах мелькнул испуг.

– Так я давно тебя отпустил! – удивился я, – Ты что же, ничего не почувствовал?!

Поганец недоуменно опустил взгляд на свои ноги, а потом нерешительно сделал шаг в сторону. Почувствовав, что его ничто не удерживает, он вместо того, чтобы задать стрекача, неожиданно уселся на траву и разочарованно произнес:

– А я ничего не увидел!..

– Потому что ты был невнимателен… – укорил я его, – Следующий раз смотри, не отрываясь и не хлопая глазами. А сейчас расскажи мне, кто такой Тяньгоу, и почему я должен был его испугаться?

Поганец огорченно потер свой мохнатый затылок и с явной неохотой проговорил:

– Чего тут рассказывать? Тяньгоу – это такой страшный демон… он за детьми охотится…

– Что? И все?! – удивился я, – Но ведь я уже далеко не ребенок, неужели ты хотел меня напугать таким демоном?!

– Ну, – чуть смутившись, добавил Поганец, – Он еще насылает кометы и солнечные затмения!

– Да, – улыбнулся я, – Страшен этот Тяньгоу! И как это я сознание от страха не потерял!

– Кто это тебя так напугал?! – неожиданно раздался за моей спиной звучный голос моего учителя.

Я повернулся и увидел, что Фун Ку-цзы подходит ко мне с каким-то свертком в руках.

– Да вот тут один шутник Тяньгоу назвался! – улыбнулся я старику, но тот, вместо того, чтобы посмеяться вместе со мной, вдруг побледнел и принялся плевать во все стороны.

Покуда я с недоумением следил за странным поведением своего немолодого учителя, мой ученик подобрался поближе, украдкой выглянул из-за куста и удовлетворенно хихикнул:

– Во! Видишь, что делает с людьми одно имя Тяньгоу?! Это только такие деревень… – тут он секся и быстро поправился, – Такие великие волшебники, как ты, Тяньгоу не боятся!

В этот момент его маленькая мохнатая фигурка попалась на глаза моему дородному учителю. Плеваться тот немедленно перестал. Он вообще перестал что-либо делать, поскольку просто остолбенел, выпучив глаза.

– Похоже, твой вид напугал его больше, чем имя Тяньгоу… – удовлетворенно пробормотал я, кося глазом на своего ученичка.

– Ага, напугал, как же… – ответил тот тоскливым фальцетом, – Просто я ему очень не понравился!..

И тут знаменитый Фун Ку-цзы начал говорить. Правда, чтобы говорить членораздельно, ему пришлось слегка разогнаться… или разогреться:

– Это… что!.. Это… кто!.. Это… откуда!.. Что здесь делает этот маленький негодяй?! Неужели, Сор Кин-ир, тебя нельзя ни на минуту оставить одного, чтобы ты тут же не свел сомнительное знакомство! Разве мало в Поднебесной места, чтобы Поганец Сю, оказался именно под тем самым кустом, где я оставил своего ученика?!!

И старик немедленно воздел руки к небу, но я заметил, что при этом его правый глаз, не отрываясь следил за… моим учеником, который неожиданно буркнул себе под нос:

– Хм… Как это старик меня узнал?..

Поскольку, при обращении к Высокому Небу, Фун Ку-цзы на секунду замолчал, я не преминул высказать свое мнение по поводу его воплей:

– Учитель, чем тебе так не понравился мой ученик?.. Я нахожу его в меру воспитанным и в тоже время чрезвычайно развитым существом!

У старичка отвалилась нижняя челюсть, и выпучились глаза. В таком непотребном виде он простоял не менее минуты, пока не смог выдавить из себя вопрос:

– Твой… кто?!

– Ученик! – повторил я и гордо указал на слегка засмущавшегося Поганца.

– Поганец Сю – твой ученик?! – все еще не верил мой учитель.

– Именно так! – со всей твердостью постарался я развеять его сомнения.

– Он что, официально попросился в ученичество и ты его принял?!

– Ну не есть же мне его было?! – пожал я плечами.

Фун Ку-цзы долгим, оценивающим взглядом оглядел лохматого малыша и неожиданно выдохнул:

– Лучше бы ты его съел!..

От неожиданности я потер щеку и чуть растерянно переспросил:

– Ты так думаешь?..

Мой старый учитель только кивнул. Потом, протянув мне свой сверток, он проговорил, продолжая задумчиво разглядывать молчавшего Поганца:

– Вот твоя одежда… Переодевайся, и пойдем в Цуду… Я узнал, что правитель провинции Гуанчу, господин Тянь Ши уже переехал в свою летнюю резиденцию, и мне удалось договориться о том, что нас примут в его покоях!..

Я энергично кивнул и развернул сверток. В нем оказался темно-коричневый халат, очень похожий на халат моего наставника, только, пожалуй, порванее. Как следует его рассмотрев, я вдруг сообразил, что вполне могу надеть его прямо поверх своего костюма… Вот только джинсы будут торчать из-под слишком коротких пол, но это можно было поправить, закатав штанины.

Приняв такое решение, я быстро осуществил его и через минуту предстал перед критическим взглядом учителя. Тот, обозрев мою «похорошевшую» фигуру и торчавшие из-под халатика голые ноги в «дутых» кроссовках рязанской обувной фабрики, довольно кивнул:

– Настоящий ученик… И обувка подходящая, подстать твоей физиономии… Вот только… – тут он снова неодобрительно покосился на необычайно молчаливого Сю, – Твой ученик не должен показываться в Цуду… Слишком у него личность… запоминающаяся, к тому же там, как я уже сказал, разместился двор правителя и, значит, охрана усилена!

Тут Поганец тоскливо вздохнул и неожиданно согласился со стариком:

– Да, уж… С охраной правителя лучше не связываться!.. Особенно с этими его… гвардейцами!..

И он вдруг принял довольно странную позу, словно держал «на караул» здоровенную алебарду, а его и без того не слишком симпатичная мордашка приняла выражение, которое во времена моего детства называли «кирпича просит».

– Вот-вот!.. – неожиданно одобрил это… страхолюдство мой учитель, а затем, кивком указав мне на свой мешок, молча повернулся и направился к дороге. Я подхватил мешок, кивнул своему ученику и двинулся вслед за учителем. Поганец Сю как-то слишком уж тоскливо вздохнул и пошаркал за мной.

Выйдя на дорогу, мы пошли почти рядом – я сбоку и чуть сзади от своего учителя, а Поганец сбоку и чуть сзади от меня. Несколько минут Кун Фу-цзы хранил молчание, словно о чем-то раздумывая, а потом поинтересовался:

– Ну и чему же ты, неуч, собираешься учить этого… прощелыгу?!

– Магии… – скромно отозвался я.

Старик бросил на меня косой взгляд, потом, обернувшись, посмотрел на Поганца и пробормотал себе под нос:

– Только знания магии ему не хватает… Вот тогда он развернется!..

Сю на эту довольно язвительную реплику ничего не ответил, только обиженно засопел… Артист!

Еще с минуту помолчав, Фун Ку-цзы неожиданно поинтересовался:

– А как ты его собираешься кормить?.. Ведь я его кормить не буду!..

– А что, я его и кормить должен? – удивился я.

– Конечно! – кивнул старик, – Учитель обязан кормить ученика! А ведь ты сам ничего не имеешь и… не умеешь! Так как ты будешь кормить ученика?!

– Еще посмотрим – кто кого кормить будет!.. – неожиданно пискнул Поганец.

Мой наставник резко остановился и всем телом повернулся к замершему на месте Сю. Однако обратился Фун Ку-цзы ко мне:

– Предупреди своего… э-э-э… ученика… что если он только посмеет воровать или другим способом нарушать закон, я немедленно передам его в руки стражи!! – и он снова, с самым суровым видом двинулся по дороге.

– Ага! – немедленно буркнул Поганец, одновременно перемещаясь за мою спину, – Руки коротки…

– У кого?! – немедленно вспылил старик.

– У-у-у… – явно выбирая самого «короткорукого» протянул маленький поганец, и неожиданно закончил, – … стражи!

Фун Ку-цзы с таким нехорошим выражением лица сверлил взглядом малыша, что я вынужден был вмешаться.

– Послушай, наставник, – самым миролюбивым тоном обратился я к старику, – Объясни мне, почему ты так сразу невзлюбил моего маленького и такого безо… бидного… э-э-э… ученика? Ну посмотри на него, какой неприятности можно ожидать от такого малыша?!

– От такого… «малыша» можно ожидать любой неприятности! Ты еще не знаешь, с кем связался, он самый известный, самый нахальный и дерзкий вор во всей Поднебесной! Да к тому же еще и обманщик, каких мало!..

– Ну… – немного неуверенно возразил я, – Я надеюсь его… перевоспитать…

– Что?! – не понял Фун Ку-цзы, – Перевоспитать?! Смотри, как бы он сам тебя не перевоспитал…

Тут мой наставник бросил внимательный взгляд вперед и резко сменил тему разговора:

– Вон крыши Цуду показались, пора твоему ученику… покинуть нас…

Я обернулся, чтобы дать соответствующее указание Поганцу Сю и договориться, где мы должны будем встретиться, но того рядом с нами уже не было. Недоуменно оглядевшись, я снова повернулся к своему наставнику и наткнулся на взгляд его узких, умных глаз, говоривших, казалось:

«Ну что, понял, что за фрукт твой ученик?!»

Действительно, на совершенно плоской, лишенной растительности равнине, по которой мы продвигались, спрятаться было совершенно негде, и, тем не менее, Поганца не было видно! Ну не мог же он притаиться в том подобии травки, высотой в пару сантиметров, плотный ковер которой начинался от самой обочины дороги и тянулся, казалось, до горизонта.

Я уже собирался прощупать окружающее пространство своим магическим зрением, но, чуть подумав, отказался от этой затеи – мне почему-то верилось, что Поганец Сю теперь так просто от меня не сбежит.

Фун Ку-цзы, нисколько не расстроенный исчезновением маленького Сю, принялся меня наставлять:

– Нам повезло, в Цуду сейчас находиться сам правитель уезда, господин Тянь Шу. У него здесь летняя резиденция, и правитель прибыл сюда неделю назад вместе со своим двором и, что самое главное, со своими женами! Я очень надеюсь на благожелательное отношение его старшей жены, луноликой Имань Фу…

– А зачем тебе благожелательное отношение этой самой… луно… ликой?.. – простодушно поинтересовался я.

Учитель с явным превосходством взглянул на меня и изрек:

– Основа государственного управления – это обычаи народа. Обычаи народа определяются жизнью в семье. Семейная же жизнь зависит от поведения женщин!..

И тут я решил тоже блеснуть… ученостью. Припомнив прочитанную не так давно книжонку, я с умным видом возразил учителю:

– Твоя мысль глубока, но там, откуда я явился, один очень умный человек сказал: «В доме труднее всего иметь дело с женщинами и слугами. Если их приблизить, они становятся дерзкими, а если отдалить – озлобляются…»

Фун Ку-цзы остановился и, повернувшись ко мне всем телом, внимательно уставился мне в лицо. Затем, видимо, не удовлетворившись осмотром, строго спросил:

– Ты это не сам придумал?!

– Нет, конечно, – чуть растерялся я, – Мне бы и в голову не могло такого прийти – слуг-то у меня в доме никогда не было!..

Удовлетворившись моим объяснением, старик снова двинулся в путь, но на этот раз молча – то ли он исчерпал свои наставления, то ли у него пропала на время охота меня наставлять.

А крыши селения были все ближе и ближе. Поскольку сей населенный пункт располагался в небольшой низинке, образованной руслом неширокой, чистой речки, кроме крыш мы довольно долго ничего не видели. Только оказавшись совсем рядом, на небольшом пригорке, довольно круто сбегавшем к берегу речки, мы смогли рассмотреть все селение.

Было оно довольно обширным и весьма, на мой взгляд, странным. Небольшие, одноэтажные дома, построенные из дерева и глины и покрытые тростником, лепились один к одному, образовывая три сплошных, концентрических круга. Внешняя стена домов большого круга не имела окон, так что вполне могла служить своеобразной крепостной стеной. В середине селения, внутри самого маленького круга построек, по берегам протекавшей речки, был разбит довольно большой то ли сад, то ли парк.

Сверху мне было видно, что между домами снуют люди, над некоторыми крышами вился дым, были слышны звуки ударов металлом о металл, крики животных и детей.

Увидев это своеобразное поселение, я подумал было: «И как же они попадают внутрь своей деревни?..» – но почти сразу же разглядел большие ворота. Именно к ним вела та самая дорога, по которой мы шагали.

Всего несколько минут понадобилось нам, чтобы добраться до ворот деревни. Тяжелые створки, выполненные из довольно толстых брусьев, были распахнуты, и по обе стороны от них стоили толстые мужички, одетые в черные до колен халаты, странного, неопределенного цвета кожаные туфли и с железными колпаками на головах, причем колпаки эти имели маленькие козырьки спереди и сзади. В руках у этих ребят были… самые настоящие «волчьи метлы», а у пояса короткие дубинки.

«Вот это да!.. Это, видимо, и есть пресловутая стража, которой Фун Ку-цзы собирался отдать Поганца!..» – подумал я.

Мой учитель, между тем, с самым достойным видом приблизился к стражникам и веско произнес:

– Благородные воины, я, Фун Ку-цзы, известный в Поднебесной своей ученостью и мой ученик Сор Кин-ир, направляемся к правителю Тянь Ши. Он обещал мне кров и пищу…

– Проходи… – небрежно бросил стражник, стоявший справа, и нехорошим взглядом покосился на мои ноги.

Старик неторопливо двинулся вперед, а я за ним, стараясь не слишком отставать от него.

Войдя в ворота, мы оказались под прямоугольной деревянной аркой, заканчивавшейся метрах в пяти еще одними массивными воротами, у которых так же стояло двое стражников. Однако этим воинам мой наставник ничего не сообщил, он молча и все так же неторопливо миновал последний оплот обороны Цуду и свернул влево, вдоль фасада домов.

Дома внешнего круга имели с этой стороны довольно большие окна, правда, занавешенные изнутри плотными шторами, а вот с противоположной стороны улицы опять-таки тянулась глухая глиняная стена. Между домами внешнего и внутреннего круга, была проложена не мощеная дорога, шириной метра четыре. У единственных, как я понял, ворот дорога эта была совершенно безлюдна, зато уже метров через двадцать стали появляться местные жители, в основном детского возраста и местные животные самого разнообразного вида.

Одним из первых, кого я увидел, был довольно пожилой мужчина, пристроившийся на пороге своего дома перед маленьким столиком, поставленным на собственные колени. Не обращая внимания на окружающее, этот абориген что-то тщательно вырисовывал на узком и длинном куске плотной желтоватой бумаги. Я, не замедляя шага, взглянул на это художество и увидел незаконченный ряд элегантно выведенных иероглифов.

«Вещи бывают либо круглые, либо квадратные, а числа – четные и нечетные…» – прочитал я и тут же услышал голос своего учителя:

– Ты мой ученик, а не этого деревенского… философа… Изволь не засорять свое сознание и разум мудростью от сохи!..

Говорил он, не поворачивая головы, и гордо шествуя по деревенской улице мимо резвящихся в грязи ребятишек, собак и свиней.

По этой улочке мы прошли половину круга и оказались перед еще одной аркой, ведущей на внутреннюю улицу. Эта улица была значительно шире первой, вымощена булыжником и гораздо чище. Фасады домов, выходивших на нее с двух сторон, блистали большими чистыми окнами, за которыми были разложены ткани, украшения, посуда, одежда самого достойного вида… Не то, что мой халатик!.. В некоторых окнах, прикрытых шелковыми занавесями, были выставлены каллиграфически выписанные на уже виденной мной, желтоватой бумаге изречения назидательного содержания типа: «Если дело продумать тщательно, непременно добьешься успеха» или «Разве бросит свой плуг земледелец, уходя с поля!»

Не согласиться с ними было невозможно, но я был удивлен этим своеобразным обычаем.

И вообще, я, похоже, своим видом весьма напоминал деревенщину, впервые попавшего на звонкую городскую улицу. Это впечатление тем более усиливалось, что мой учитель шествовал по этой роскошной улице с огромным достоинством, словно не только не интересовался выставленными ею чудесами, а своим присутствием оказывал ей огромную честь!

Наконец мы добрались до еще одной арки и через нее вышли на большую круглую площадь, замощенную брусчаткой. Прямо напротив возвышалось двухэтажное здание, причем первый его этаж был раза в два шире второго, и потому здание накрывала изящно изогнутая двухъярусная крыша. Столбы, поддерживавшие каркас строения были выкрашены в ярко-красный цвет, что делало здание необычайно праздничным и торжественным, да, вдобавок, по зеленым стенам бежали золотые иероглифы изречений, касающихся государства и общества.

Фун Ку-цзы остановился на площади и, кивком указав на здание, произнес:

– Вот здесь расположен вход в летнюю резиденцию правителя уезда, высокочтимого Тянь Ши. Сейчас мы пройдем к нему, ты держись позади меня и молчи… В крайнем случае, можешь поклониться или кивнуть, а вообще, просто повторяй мои движения… Я надеюсь, к тебе правитель не обратиться…

– А если обратиться?.. – очень натурально встревожился я.

Фун Ку-цзы снова внимательно взглянул на меня и сурово проговорил:

– Постарайся быть кратким!..

И он направился прямо к двум, застывшим у лаково отсвечивающих дверей, фигурам, разодетых в багряные, расшитые золотом халаты и державшим в руках да-дао, или «большие мечи». Это странного вида оружие представляло из себя полутораметровые черные древки, на которые были насажены широченные, чуть изогнутые лезвия с утолщенными концами длиною в метр. Вообще-то, эти да-дао очень напоминали… весла для каноэ, только вот ребра у этих «весел» поблескивали весьма грозно. Я представил себе, с каким «изяществом» могут орудовать таким оружием наряженные в халаты ребята, и невольно улыбнулся. А затем поспешил за своим учителем – тот был уже почти у самых дверей.

Наше приближение совершенно не заинтересовало двух стражников-близнецов, они оставались все такими же неподвижными и безмолвными, чем живо напомнили мне часовых с поста номер один в бывшем Советском Союзе. Правда, рожи у этих, завернутых в багряный шелк, ребят были не в пример свирепее, а глаза, упертые в пространство перед собственным носом, гораздо стекляннее. Мой наставник, остановившись шагах в четырех от стражи, поклонился дверям и неожиданно елейным голосом пропел:

– Господа гвардейцы, сообщите советнику Шу Фу, что учитель Фун Ку-цзы смиренно ожидает его у ворот.

Ни один мускул не дрогнул на лицах «господ гвардейцев», однако правый глаз у меченосца, стоявшего слева, вдруг поехал в сторону и уперся в нас. Глаз этот по-прежнему оставался совершено бессмысленным и стеклянно поблескивающим, и тем не менее я понял, что нас видят.

Это странное, молчаливое и довольно жутковатое разглядывание длилось около минуты, после чего гвардейский глаз вернулся на место. Затем позади гвардейца распахнулась крохотная, неприметная дверка, и в нее просунулась круглая ушастая голова, увенчанная вместо шляпы согнутым под острым углом куском жесткой кожи, который удерживался с помощью пришитой к нему широкой голубой ленты, видимо, завязанной под подбородком этой самой головы. Голова улыбнулась, так что и без того немаленькие щеки стали похожи на волейбольные мячи, и затараторила:

– Ну что же вы, учитель, куда ж вы запропастились?!! Проходите, проходите скорее!!! Все с нетерпением ожидают вашего прибытия!!! – а затем она, не переставая улыбаться, вдруг гаркнула, – Открыть парадные двери!!!

И в то же мгновение лаковые двери меж двух свирепых гвардейцев торжественно распахнулись.

Мой наставник, не поворачивая головы и странно скосив в мою сторону губы, внушительно шепнул:

– Сам советник Шу Фу!!!

Затем он, приосанившись, шагнул вперед, дважды шаркнул своими сандалиями, словно стирая с них дорожную грязь, и перешагнул порог. Я постарался в точности воспроизвести все его действия и даже придать своему телу такую же осанку. Не знаю, насколько точно мне это удалось, но перебраться через порог я смог без проблем.

Едва мы оказались в передней зале дворца, как двери с поразительной поспешностью захлопнулись, едва не прищемив мой и без того достаточно драный халат. Немедленно вслед за этим в левой стене небольшой залы открылась дверь, и навстречу нам выскочил небольшой толстячок с уже знакомой кожаной береткой оригинального покроя на голове. Поскольку длинный темно-синий халат полностью скрывал его коротенькие ножки, создавалось впечатление, что он не идет, а стремительно перекатывается. Взмахивая коротенькими ручками, и по-прежнему лучезарно улыбаясь, советник Шу Фу продолжил свой монолог:

– Прошу вас, учитель, проследовать за мной!!! Правитель примет вас немедленно, а госпожа… тетушка… ожидает вас к ужину!!!

Не прекращая своего катящегося движения, он внезапно развернулся и устремился к противоположной стене слабо освещенной залы, в середине которой виднелась арка, открывавшая целую анфиладу комнат.

Мы с Фун Ку-цзы поспешили за ним, именно поспешили, поскольку при своем небольшом росте и длиннополом халате передвигался Шу Фу удивительно быстро. При этом он продолжал тараторить:

– Правитель очень доволен, что вы появились в его дворце именно сегодня. У него появилось несколько вопросов… э-э-э… философского толка, – тут советник сам себя перебил, – Да будет вам известно, что правитель пишет книгу! Философскую книгу!! Так вот, он надеется, что ваша мудрость позволит осветить с позиций современной науки несколько вопросов философского толка… конечно в рамках учения Желтого Владыки!!!

В этот момент мы как раз проходили под аркой, и советник, внезапно остановившись и резко повернувшись, неожиданно сурово посмотрел на моего наставника:

– А вы знаете, учитель, что ваша яшма со щербинкой?!

– Но согласитесь, советник, что это весьма пикантная щербинка!.. – льстиво улыбнулся старик и склонил свою голую голову.

– Но все же, со щербинкой!.. – упрямо повторил советник противным голосом, а затем, снова покатившись вперед, опять резко сменил тон, – Госпожа, тоже очень рассчитывает на вашу помощь, правда в деле совершенно иного свойства! Вы знаете, младшая дочь четвертой наложницы правителя, помешалась!!!

Несмотря на визгливые вопли советника, я вполне отчетливо расслышал облегченный вздох своего наставника и понял, что вздох этот относится к «пикантной щербинке» на какой-то яшме. Услышав же последнее сообщение советника, Фун Ку-цзы весьма огорченным тоном воскликнул:

– Как, неужели несравненная Шан Те потеряла рассудок?!

– Рассудок, совесть, честь, уважение к старшим и все остальное! Все!!! – немедленно подтвердил Шу Фу.

– И в чем же выражается ее… э-э-э… помешательство?

– Она утверждает, что влюблена и собирается выйти замуж!!!

Последняя фраза в устах советника прозвучала как вопль раненого животного.

– Но она же, если я не ошибаюсь, с самого рождения была предназначена в жены вам!!! – совсем в тон ему возопил мой наставник, – И она никогда не давала повода усомниться в своем послушании и почтении к будущему мужу!!!

– Да?! – буквально взвизгнул Шу Фу, – А теперь она говорит, что я для нее слишком… э-э-э… не молод и слишком… э-э-э… не строен!!! Она говорит, что госпожа хочет свести ее в могилу, и что я – ее надгробная плита!!!

Советник на бегу метнул быстрый взгляд через плечо, и я буквально физически ощутил, как этот неприязненный взгляд мазнул меня по лицу.

– Тетушка надеется, что вы, учитель, со свойственным вам благоразумием и рассудительностью, а также знанием законов и обычаев, предписанных Желтым Владыкой, сможете объяснить Шан Те всю пагубность ее… как бы это сказать… настроений!!!

«Э-э-э… – подумал я, – Теперь понятно, почему советник не стал акцентировать внимания на „щербинке“…

– Я сделаю все, что в моих силах!.. – с чувством воскликнул Фун Ку-цзы, а советник, умерив на секунду свой бег и обернувшись, проверещал:

– Да уж… постарайтесь!.. Тетушка очень на вас рассчитывает!!!

В этот момент мы, пройдя уже около десятка невысоких комнат анфилады, оказались в довольно просторном зале, ярко освещенным потолочными светильниками. Зал этот был последним, и его противоположную стену украшали высокие, расписанные черным и красным лаком, двустворчатые двери, возле которых маячила знакомая фигура в багряном халате с остро-элегантным уже виденным мной да-дао в руках.

– А вот и кабинет правителя!.. – проверещал советник, правда, гораздо более тихим голоском, – Я зайду первым и узнаю, когда правитель удостоит вас аудиенции…

И он исчез за приоткрывшейся на мгновение дверью, словно бильярдный шар в лузе, а мы получили, наконец, возможность перевести дух и оглядеться.

Зал был не слишком большим, но по сравнению с оставленными позади комнатами казался огромным. Это впечатление создавалось в основном очень высоким потолком и узкими, высокими зеркалами, украшавшими боковые стены. Рамы зеркал, выполненные в форме странного вида птиц – узких, длинноногих и длинношеих, с короткими, словно обрезанными крыльями и живыми, мерцающими теплым блеском глазами – буквально приковали мое внимание своим совершенством. Увидев, с каким вниманием я разглядываю этих странных птиц, мой наставник негромко произнес:

– Не надо слишком пристально пялиться на луаньняо… Они этого не любят и могут покинуть свое место… И тогда тебе отрубят голову…

– Так эти птички что, живые?! – изумился я.

Фун Ку-цзы блеснул глазами и с легкой улыбкой спросил:

– Ты разве можешь определить что живо, а что мертво?..

– Конечно! – самоуверенно ответил я, – Если это «что» меняется, увеличивается или уменьшается, самостоятельно движется, изменяет форму или цвет, издает звуки, поглощает или испускает из себя какие-то вещества – значит оно живо!

– Значит, эти… «птички» живы… – улыбка старичка стала гораздо шире, и его крошечные глазки совершено исчезли в морщинах щек, – Если ты отойдешь в сторону, ты сразу же убедишься в этом.

Я немедленно сделал шаг в сторону, не сводя глаз с обрамления зеркал, и тут же маленькая изящная головка одной из птиц плавно повернулась, провожая мое движение живым поблескивающим глазом. Остановившись, я улыбнулся, и в этот момент мне показалось, что маленький птичий глаз мне… подмигнул!..

Однако проводить дальнейшие наблюдения мне не дали, из-за дверей вынырнул советник Шу Фу и громогласно проверещал:

– Правитель Тянь Шу приглашает достопочтимого Фун Ку-цзы и его ученика предстать перед ним.

И маленький толстяк быстрым движением широко распахнул обе створки двери.

Фун Ку-цзы принял торжественный вид – надул щеки, приподнял плечи, сделал стеклянные глаза, и медленным коротким шагом направился к дверям. Я пристроился чуть позади и сбоку от своего наставника, придал своему лицу умное выражение и последовал за ним, сгорая от любопытства.

За дверями располагался очень большой зал, стены которого вплоть до простенков между окнами были изукрашены красно-золотым орнаментом, а потолочные балки в местах их примыкания к стенам покрывал резной узор. Толстые ковры, расстеленные на полу, совершенно скрадывали звук наших шагов, так что на середину зала мы вышли совершенно бесшумно. Наш провожатый замер в трех шагах от небольшого, очень низенького столика, на котором стоял письменный прибор с аккуратно разложенными кисточками и открытой тушечницей. По темной полированной столешнице были разбросаны кусочки плотной желтоватой бумаги, и на всех этих кусочках красовался единственный иероглиф – «милость Неба», словно хозяин зала тренировался в его правильном написании.

Сам хозяин, правитель Тянь Ши, сидел за этим неудобным столиком, скрестив под ним ноги и… спал! Во всяком случае, плотно закрытые глаза, безвольно обвисшие щеки и негромкое, но явное сопение указывали на сей странный факт. Огромное, плотное тело правителя, затянутое в яркий шелковый халат и обложенное подушками, чуть заметно колыхалось в такт сопению.

Признаться, я несколько растерялся от такого приема, однако и советник Шу Фу, и мой наставник вели себя, как ни в чем не бывало. Советник выпрямился, сохраняя в тоже время некую, отчетливо выраженную подобострастность, и громко произнес своим визгливым голоском:

– Многомудрый учитель Фун Ку-цзы со своим любимым учеником предстали перед могущественным правителем уезда Гуанчу!

Советник сделал паузу, но «могущественный правитель» никак не прореагировал на его вопль. Шу Фу как-то странно хрюкнул и продолжил:

– Многомудрый Фун Ку-цзы покорнейше просит выслушать его и позволить преподнести дар!

После слова «дар» сопение смолкло, а правый глаз правителя чуть приоткрылся, и черный зрачок уставился на склоненную фигуру Фун Ку-цзы.

Советник, похоже, собирался продолжить свое выступление, однако, увидев открытый глаз хозяина, немедленно заткнулся. На несколько секунд в зале воцарилась тишина, а затем раздался хрипловатый, словно после сна, бас:

– Какой дар?..

Фун Ку-цзы склонился еще ниже, сделал крохотный шажок вперед и протянул в сторону правителя сложенные вместе и раскрытые ладони. В них, словно в странной, корявой, плохо обожженной глиняной чаше, лежал довольно большой бесформенный камешек голубовато-зеленого цвета. Верхняя грань камня была отполирована, и я сразу понял, что учитель мой предлагает в дар правителю крупную и очень красивую бирюзу.

Открытый глаз Тянь Ши скользнул к этим заскорузлым ладоням, бровь над ним дернулась, а длинные черные усы, свисавшие ниже подбородка неожиданно зашевелились:

– Откуда взял?.. – хрипловатость из баса исчезла, и вместо нее появилась странно напряженная заинтересованность.

Фун Ку-цзы молчал, и только его спина еще больше согнулась.

– Говори… – разрешил бас.

И вдруг я понял, что губы правителя Тянь Ши… не шевелятся, что басовитый голос звучит в зале как будто бы сам собой! Мой интерес к личности носителя местной власти взмыл до небес!

– Господин, – негромко, но внятно заговорил Фун Ку-цзы, – Этот Осколок Великого Неба в его грозовом обличье встретился мне во время моих скитаний по Розовым горам. Он лежал рядом с козьей тропой, по которой пролег мой путь, и смотрел своим ясным ликом на плывущие в небе облака. Со всем благоговением я поднял этот Осколок, и он согрел мои ладони! Но мне сразу стало ясно, что я не достоин такой драгоценности, что ее владельцем должен быть поистине высокий человек. Поэтому я прошу тебя, господин, принять под свое покровительство этот Осколок Высокого Неба.

И учитель склонился еще ниже.

Несколько секунд в зале царило молчание, а затем снова прозвучал бас:

– Я согласен принять твой дар… А теперь говори, чем я могу… тебя порадовать?..

– Уже то, что я могу лицезреть одного из величайших людей Поднебесной, для меня великая радость! – воскликнул Фун Ку-цзы, – А если я смогу быть полезным могущественному Тянь Ши, я был бы просто счастлив!!

И снова после этих слов в зале наступило недолгое молчание, словно правитель о чем-то раздумывал, однако, мне показалось, что он вместе с нами дожидается своего ответа. Наконец, этот ответ прозвучал:

– Шу Фу, поселишь моего гостя и его ученика в малом розовом павильоне, а вечером пригласишь их обоих на ужин… Мы будем смотреть, как под красной луной распускаются лотосы…

Уже посреди фразы глаз Тянь Ши закрылся, и правитель снова погрузился в сон. Однако бас продолжал звучать в зале:

– А после ужина нам хотелось бы услышать мнение высокоученого Фун Ку-цзы по некоторым спорным вопросам…

Голос смолк, и Шу Фу немедленно сделал знак, что нам пора удалиться.

Мой наставник почтительно поклонился спящему правителю Гуанчу и на цыпочках последовал за направившимся к выходу советником. Я повторил поклон учителя и двинулся следом. Уже у самой двери я оглянулся. Открытый глаз правителя внимательно следил за мной… Именно за мной!

Следуя за Шу Фу мы покинули кабинет правителя и саму официальную резиденцию. По мощеной красным кирпичом дорожке, прихотливо извивавшейся между невысоких цветущих кустов, советник вел нас вглубь сада, полого сбегавшего к берегу реки, и при этом безостановочно тараторил:

– Правитель очень благосклонен к вам, учитель Фун Ку-цзы, розовый павильон предназначен для самых высоких гостей!.. Вы не поверите, но в розовом павильоне совсем недавно останавливался сам великий маг Поднебесной Цзя Лянь-бяо!

Тут он оглянулся и торжествующе-высокомерным взглядом окинул невзрачную фигуру моего учителя.

– Великий Цзя Лянь-бяо очень благоволит к правителю Тянь Ши, вы видели, какой подарок он сделал правителю в этот свой последний приезд?!

– Так это дар самого Неповторимого Цзя?! – изумленно воскликнул Фун Ку-цзы, – Как же я сразу не догадался!! Ведь на такое чудо не способен в Поднебесной больше никто!..

Мне было очень интересно, каким таким чудом восхищаются эти двое, но спросить об этом я не успел, мой учитель задал советнику вопрос, ответ на который частично просветил меня:

– А что, правитель Тянь Ши может теперь совмещать сон и с едой и с питьем, и с прогулкой, и с… другими… э-э-э… делами?

– Нет! – чуть свысока усмехнулся Шу Фу, – Великий Цзя Лянь-бяо, вручая свой дар, сказал, что он не хочет чтобы его любимец утратил хоть что-то из жизненных наслаждений, он желает всего лишь скрасить ему скуку приема просителей и других… э-э-э… неинтересных посетителей. И потому теперь правитель может выслушивать своих подданных и решать их дела, одновременно наслаждаясь сном и сновидениями!..

– Да!.. – вздохнул Фун Ку-цзы, – Цзя Лянь-бяо воистину велик! – и по его тону я понял, что он считает тему великого мага Поднебесной исчерпанной. Но у меня еще оставался целый ряд невыясненных моментов, так что со всей возможной почтительностью я проговорил:

– Учитель, позволь мне обратиться к достопочтенному советнику с вопросом…

Фун Ку-цзы бросил на меня удивленный, встревоженный взгляд и с явной неохотой процедил:

– Я надеюсь, это не какие-нибудь глупости?..

– Ни в коем случае, учитель!.. – заверил я старика.

Он секунду подумал и сказал:

– Хорошо, я спрошу у советника, захочет ли он говорить с тобой? – и повернувшись к советнику, делавшему вид, что не слышит нашего разговора, Фун Ку-цзы изобразил самую льстивую улыбку:

– Уважаемый Шу Фу, позволите ли вы моему ученику, Сор Кин-иру, почтительнейше обратиться к вам с вопросом?..

Советник бросил на меня косой взгляд, и вдруг мне показалось, что толстый, кругленький коротыш стал еще толще и круглее. Презрительно оттопырив губу, он брезгливо проговорил:

– Из уважения к вам, почтенный учитель, я выслушаю вопрос вашего… ученика, но предупредите его, что вопрос должен быть краток – мне некогда вести длительные беседы…

Слова «… со всякими там учениками!..» не были сказаны, но явственно повисли в воздухе.

Однако, мое любопытство было выше чьей бы то ни было брезгливости, а потому я, после короткого: – Говори… – брошенного учителем, почтительно поклонился и спросил:

– Достопочтенный Шу Фу, вы сказали, что Неповторимый Цзя Лянь-бяо благоволит к правителю Тянь Ши, а часто ли он навещает правителя?..

Глаза моего бедного старого учителя округлились от ужаса, когда он услышал из уст своего ученика столь вопиюще бестактный, даже наглый, вопрос. Поэтому он не заметил, что спрашивая, я сложил накрест указательный и средний пальцы правой руки, а потом встряхнул ладонью, словно сбрасывая с нее капли воды. С моей ладони действительно сорвались мелкие капли, но не воды, а захваченной из укутывавшего меня кокона, Силы. И эти капли попали как раз туда, куда я их нацелил.

Безмерный ужас моего учителя сменился безмерным изумлением, когда он услышал, как разбухший от собственной значимости советник, вдруг заулыбавшись, с неожиданным удовольствием принялся пространно отвечать на мой вопрос:

– О, мне вполне понятен твой интерес к великому и неповторимому Цзя Лянь-бяо! И я буду рад ответить на твой вопрос, тем более, что не каждый ученик даже такого замечательного учителя, как наш уважаемый Фун Ку-цзы, способен так мудро направлять свой интерес!

Тут он повернулся в сторону оторопевшего старика и заметил, – Ваш ученик, мудрый Фун Ку-цзы, – редкий ученик, в нем прекрасно сочетаются скромное уважение к старшим и похвальная любознательность. Я сам когда-то был таким учеником, и мне приятно видеть, что и в теперешнее, не самое лучшее, время не перевелся дух настоящего ученичества!..

Фун Ку-цзы, надо сказать, мгновенно сориентировался и с самой мудрой своей улыбкой ответствовал:

– Да, достопочтенный Шу Фу, ты чутко уловил высокие моральные качества моего ученика под его невзрачной внешностью…

«Это почему это „невзрачной“!..» – с некоторой обидой подумал я, но советник, не обращая внимания на замечания моего учителя, снова повернулся ко мне:

– Так вот, любознательный Сор Кин-ир, ты должен знать, что великий маг Поднебесной, Неповторимый Цзя Лянь-бяо действительно весьма благоволит к правителю Тянь Ши. И это не случайно – Тянь Ши находится в родстве с Неповторимым Цзя и к тому же сам не лишен магических способностей!..

Советник сделал многозначительную паузу после чего продолжил:

– Однако все имеющиеся у него способности правитель Тянь Ши поставил на службу своему могущественному родственнику! Ты также должен знать, что Неповторимый Цзя отнюдь не склонен гостить у своих родственников и почитателей, он предпочитает, чтобы они сами приезжали в его резиденцию… когда он их к себе вызывает. А нашего господина он вызывает к себе довольно часто. Если же Неповторимый Цзя решает навестить кого-либо из своих почитателей, то он задолго до этого уведомляет его о своем приезде, его управляющие прибывают в выбранную Великим магом резиденцию за две недели до его прибытия, чтобы подготовить все к его приезду, а свита Великого мага состоит не менее чем из двухсот сопровождающих!! В Цуду Неповторимый Цзя Лянь-бяо был дважды и оба раза занимал покои самого правителя Тянь Ши!..

Рассказывая все это, советник Шу Фу продолжал бодро продвигаться вперед по измельченному кирпичу дорожки, но произнеся последнюю фразу он вдруг остановился, его лицо приняло весьма удивленное выражение, и продолжил он свой рассказ несколько раздумчивым тоном:

– Правда в третий, последний, раз… два дня назад… Хм… Великий маг прибыл совершенно один… пешком… Он выглядел… странно измученным… даже, можно сказать, до предела вымотанным… Хм… Что же могло так утомить великого мага?!

Советник помолчал, задумчиво почесал щеку, словно вспоминая нечто удивительное, и продолжил:

– Да… Так вот… Неповторимый Цзя прибыл поздно вечером, попросил… нет… что это я… потребовал… конечно же потребовал, устроить его на ночлег в самом скромном павильоне и очень не хотел, чтобы о его пребывании стало известно слугам… Да, собственно говоря, об этом кроме Тянь Шу, меня и служанки малого розового павильона никто и не знает… Утром он осчастливил своим магическим подарком правителя и… Мне он тоже что-то подарил, вот только я не припомню что именно!..

Советник наморщил лоб, вспоминая, что же такое подарил ему великий маг Поднебесной, но я сразу же понял, что его память заблокирована и об этом подарке он ничего сказать не сможет. Я и так заставил его рассказать гораздо больше того, что ему было позволено. И тем не менее, я попробовал еще раз подтолкнуть его память:

– Может быть Неповторимый Цзя дал вам, достопочтенный Шу Фу, какое-нибудь наставление?..

– Точно! – мгновенно «вспомнил» советник, – Великий маг сказал, чтобы мы никому не рассказывали о его пребывании в Цуду, и чтобы мы зорко следили за своим уездом. Что здесь могут появиться его враги, которых можно узнать по странной, даже… э-э-э… неприличной… одежде, он, правда не уточнил, что это за одежда… И если эти… враги начнут выспрашивать о нем, мы должны немедленно их изолировать и сообщить ему об их появлении!.. А потом великий маг… ушел… пешком… с мешком…

Последние слова получились у советника совсем уж растерянными, словно он сам не понимал, как такое можно выговорить, и в этот момент я поймал на себе взгляд Фун Ку-цзы, посверкивающий некоей догадкой.

Я мгновенно сжал правый кулак, как будто мне попалась муха, избавляя Шу Фу от своего магического воздействия, однако его последующее поведение тоже оказалось достаточно странным. Он остановился на полушаге, оглядел окрестности растерянным взглядом и удивленно заявил:

– Вот это да!.. Я же прошел мимо отведенного для вас павильона!.. Как же это я так?!

И снова я поймал пристальный взгляд своего учителя, направленный на меня.

Советник, между тем, быстренько развернулся и покатил по дорожке в обратную сторону, громко удивляясь своей рассеянности. Мы, чуть поотстав, последовали за ним, и Фун Ку-цзы, не поворачивая ко мне головы, еле слышно пробормотал:

– Это ты над советником чудишь?!

– Ну что вы, учитель! – как можно естественнее обиделся я, – Просто господин советник, видимо, немного… устал, вот… по рассеянности… и пробежал мимо… цели.

Старик скосил на меня недоверчивый взгляд, и в это же мгновение совсем рядом с нами раздался противный голосок моего собственного… ученика:

– Он, он!.. Он еще и не такое может!.. Я-то уж точно знаю!..

Мы с Фун Ку-цзы резко повернулись на голос, но рядом никого не оказалось, хотя спрятаться на травянистой лужайке, по которой пролегала дорожка, было совершено негде.

– Прошу, прошу за мной! – донесся до нас фальцет советника, укатившего уже довольно далеко, – До ужина осталось совсем немного времени, и из-за моей рассеянности, вам придется сократить свой туалет!..

Фун Ку-цзы судорожно вздохнул, укоризненно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Махнув рукой, он заторопился вслед за советником.

Вернувшись назад по мощеной дорожке шагов на сорок, Шу Фу свернул на едва заметную тропку, которая метров через десять вильнула прямо в заросли кустиков, напоминающих нашу войлочную вишню. За кустами, на небольшой, заросшей невысокой травкой поляне обнаружилась небольшая, легкая постройка и в самом деле напоминавшая павильон. Стены этой постройки были, похоже, побелены известью и в лучах заходящего солнца отсвечивали нежно-розовым.

– Вот ваше жилье!.. – бодро возвестил Шу Фу, останавливаясь около малюсенького крылечка. Оно было украшенно изящными витыми столбиками и непременным назидательным изречением, выведенным на желтоватой бумаге и вставленном в деревянную рамочку.

«Чтобы направить силу влево, нужно прежде мыслью устремиться вправо», – прочитал я и подумал, что написанное прекрасно подходит для моего теперешнего положения, вот только здесь не сказано, чью силу надо направить влево…

Советник, между тем бодренько взбежал на крылечко и распахнул дверь.

– Юань-чу, – позвал он, и из глубины домика немедленно донеслось: – Иду, господин!..

Через секунду в проеме открытой двери появилась невысокая молодая девушка с круглым, миловидным личиком и большими, явно подведенными глазами. Окинув нас быстрым взглядом, она присела в поклоне перед Шу Фу и быстро проговорила:

– Слушаю, господин…

– Эти господа, – советник кивком указал на нас, – Учитель Фун Ку-цзы и его ученик, Сор Кин-ир, гости нашего повелителя. Он поселил их в розовом павильоне, и тебе необходимо позаботиться об их удобствах.

Затем Шу Фу повернулся к нам:

– Располагайтесь, господа, через час я пришлю за вами слугу, и он проводит вас в покои госпожи Имань Фу.

Тут он вдруг поднял руку и, слегка нахмурившись, потер пальцами лоб, а затем внимательно посмотрел на меня:

– Разговор с тобой, Сор Кин-ир, доставил мне изысканное удовольствие… вот только… – тут он снова потер лоб, после чего добавил, – Только, мне кажется, он не совсем закончен… Я ощущаю внутри себя некую незавершенность…

Его глаза вопросительно взглянули на меня, а я тут же ощутил на себе тревожное внимание своего учителя. Однако мне было хорошо известно, что советник помнил только то, что говорил со мной, а о предмете разговора он и понятия не имел – я не хуже их хваленого Цзя Лянь-бяо владел постановкой магического блока памяти. Но чтобы несколько успокоить советника, я, слегка поклонившись, ответил:

– На ваш последний вопрос, уважаемый советник, я непременно отвечу, после того, как немного отдохну. Согласитесь, что такая сложная и неоднозначная тема требует свежей головы!..

– Да, да, конечно… – улыбнулся советник, хотя на его лице была написана некоторая растерянность, он явно не помнил тему разговора и своего, оставшегося без ответа, вопроса, – Значит, мы продолжим нашу беседу, когда встретимся у госпо… у тетушки.

И, приятно улыбнувшись на прощанье, он сбежал по ступеням крыльца.

– И скоро уважаемый Шу Фу вспомнит, о чем говорил с тобой?.. – негромко поинтересовался Фун Ку-цзы, глядя в спину удаляющемуся советнику.

– А разве был какой-то разговор, – я удивленно поднял бровь и улыбнулся своей самой открытой улыбкой.

– Точно, никакого разговора и не было!.. – раздался рядом знакомый голосок.

Мы с Фун Ку-цзы опять быстро оглянулись на голос, и на этот раз узрели Поганца Сю. Он, совершенно не таясь, стоял около крыльца и довольно улыбался нам обоим.

– А ты что здесь делаешь?! – прошипел старик, забывая при виде моего ученика, обо всех, виденных им в моем исполнении, колдовских штучках.

– Как это «что делаю»?! – в свою очередь изумился Поганец, – Учусь!.. Ведь именно для этого я и пошел в ученики к мудрому Сор Кин-иру! И разве не прекрасен урок, который он преподал… советнику Шу Фу?!

Мой старый учитель растерянно взглянул на меня и раскрыл, было, рот, чтобы достойно ответить этому мелкому поганцу, но в этот момент прозвучал мелодичный голосок забытой нами девушки:

– Господа пройдут в дом, или у них есть еще какое-то дело на дворе?..

Мы разом посмотрели на Юань-чу, и она в ответ мило улыбнулась:

– Хочу напомнить, что через час за господами прибудет слуга, а вам еще надо привести себя в порядок. Ведь, столь почтенным господам будет неприлично явиться в покои госпожи Имань Фу, беспокоя воздух ее покоев запахом… дальней дороги!..

Тут она слегка поклонилась и жестом предложила нам проследовать в дом.