Часть вторая
Глава 3
1. Кэйлеер
Сэйтан хмуро улыбнулся своему отражению. Его некогда черные волосы теперь серебрились у висков куда больше, чем пять лет назад, но морщины, оставленные на его лице отчаянием и болезнью, смягчились и разгладились. Зато появились другие, от смеха.
Отвернувшись от зеркала, Повелитель пошел по галерее, опоясывавшей второй этаж. Больная нога по-прежнему отказывалась слушаться, если приходилось слишком много передвигаться, но, по крайней мере, теперь можно было отказаться от изрядно опостылевшей трости. Сэйтан тихо рассмеялся. Джанелль оказалась лучшим тонизирующим средством – во многих смыслах этого слова.
Спускаясь по ступенькам, выходившим в приемную для неофициальных визитов, он заметил высокую, стройную женщину, наблюдавшую за ним. Он также заметил кольцо с ключами, висевшее у ее пояса, и ощутил немалое облегчение оттого, что с такой легкостью сумел отыскать нынешнюю экономку.
– Добрый день, – любезно произнес Сэйтан. – Вы, случайно, не Хелена?
– Если да, то что? – ответила та, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопнув ногой.
Что ж, он и не ожидал гостеприимного приветствия, но все же… Сэйтан улыбнулся женщине:
– Для прислуги, которой уже долгое время некому служить, да при этом никто не платит жалованья, вы содержите это место в удивительном порядке.
Хелена резко выпрямилась, и в ее глазах полыхнул гнев.
– Мы следим за порядком в Зале, потому что это Зал! – Ее глаза сузились еще больше. – А кто вы такой? – требовательно спросила она.
Он иронично изогнул бровь:
– А как вам кажется?
– Человек, сующий нос не в свои дела, вот как мне кажется! – отрезала Хелена, уперев руки в бока. – Один из тех молодчиков, что время от времени шныряют здесь, чтобы пялить глаза да «проникаться атмосферой», как они выражаются!
Сэйтан рассмеялся:
– На их месте я не стал бы проникаться ею уж слишком старательно. Хотя, нужно признать, этот Зал всегда был куда спокойнее, нежели та его часть, что находится в Террилле. Полагаю, что, проведя столько лет вдали от него, я и впрямь в каком-то смысле сую нос не в свои дела, однако… – Он поднял правую руку. Когда Черный Камень в его кольце вспыхнул на мгновение, камни Зала Са-Дьябло загудели в ответ.
Хелена побледнела и уставилась на него.
Сэйтан улыбнулся:
– Вот видите, дорогая моя, Зал по-прежнему отвечает на мой зов. И, боюсь, я сейчас внесу настоящий хаос в ваши рутинные обязанности.
Женщина сделала низкий, но неуклюжий реверанс.
– П-повелитель? – заикаясь, произнесла она.
Тот поклонился:
– Я открываю Зал.
– Но…
Сэйтан выпрямился:
– Есть какие-то проблемы?
Золотистые глаза Хелены заблестели, и она быстро вытерла руки о свой широкий белый фартук.
– Конечно, тщательная уборка не повредит, но… – она красноречиво посмотрела на драпировки, – небольшой ремонт был бы гораздо полезнее.
Напряжение покинуло его в тот же миг.
– К тому же тогда у вас появится повод гордиться собой, вместо того чтобы обходиться ничего не значащим титулом?
Экономка покраснела и прикусила губу.
Скрыв улыбку, Сэйтан заставил драпировки исчезнуть и изучил комнату взглядом.
– Новые шторы и тюль, это очевидно. Мебель и прочие деревянные предметы еще послужат, если их как следует отполировать – и если заклятия сохранности продержались все это время, сохранив каркасы. Понадобятся новые диваны и стулья. Какие-нибудь растения в кадках у окон. Возможно, новые картины на стены. Как вы считаете, что лучше – поменять обои или обойтись краской?
Хелена не сразу обрела дар речи.
– А сколько комнат вы намерены восстановить?
– Вот эту, официальную приемную напротив, прямо по коридору, мой кабинет для посетителей, личные покои, а также часть гостевых комнат – и отдельную квартиру для моей Леди.
– В таком случае ваша Леди, возможно, сама желала бы проследить за ремонтом?
Сэйтан изобразил священный ужас.
– Вне всякого сомнения, ей бы эта идея пришлась по душе. Однако моей Леди через четыре месяца исполнится двенадцать, поэтому я бы предпочел, чтобы она проживала в покоях, которыми занимался я сам от ее лица, нежели самому жить в Зале, украшенном в соответствии с ее… скажем так, довольно своеобразным вкусом.
Хелена на мгновение пораженно уставилась на Повелителя, но вопрос, который Сэйтан прочел в ее глазах, так и не прозвучал.
– Я могла бы принести несколько книг с образцами в Зал, чтобы вы выбрали подходящие материалы.
– Прекрасная идея, дорогая моя. Как вы полагаете, нам удастся привести эти комнаты в порядок за четыре месяца?
– Дело в том, что у нас не так много слуг, Повелитель, – с явным беспокойством произнесла экономка.
– Наймите всех, кого не хватает, – произнес Сэйтан и неспешно направился к открытой двери, ведущей в Великий Зал. – Я отыщу вас в конце недели. Этого времени будет достаточно?
– Да, Повелитель. – Хелена снова сделала неуклюжий реверанс.
Родившись в трущобах Дрэги, столицы Хейлля, и будучи сыном ко всему безразличной шлюхи, он никогда не ожидал, что слуги будут пресмыкаться перед ним. Он не стал говорить об этом Хелене, поскольку, если Сэйтан правильно оценил ее характер, это был последний реверанс, которого он удостоился.
В конце Великого Зала Сэйтан задержался перед дверью своего рабочего кабинета. Наконец, войдя внутрь, он стал осматривать комнату, изредка прикасаясь к накрытой чехлами мебели. Испачкав пальцы, он невольно скривился.
Когда-то именно отсюда он правил Демлан в Кэйлеере. Точнее, правит им и сейчас, отметил про себя Повелитель. Демлан в Террилле он передал в руки Мефиса, когда тот стал Хранителем, но ее сестричка в Царстве Теней осталась под властью Сэйтана.
Да, Кэйлеер… Это Королевство всегда представлялось ему подобным сладкому вину – из-за его глубокой, загадочной магии и многочисленных секретов. Теперь эти тайны вновь появились из туманной дымки, а магия, как оказалось, не потеряла своей мистической силы. Узор за узором, Джанелль вновь сплетала здесь паутину, заставляя каждую нить петь и танцевать.
Он надеялся, что девочка обрадуется, узнав, что эти комнаты снова используются и находятся в полном ее распоряжении. Сэйтан мечтал о том, что и для него найдется место, когда Джанелль будет иметь свой собственный двор. Он хотел увидеть тех избранных, которые составят Первый Круг, хотел посмотреть на их лица, а не только на список имен. Знают ли они друг о друге? А о нем?
Сэйтан покачал головой и улыбнулся.
Хотела ли прекрасная, золотоволосая дочь его души этого или нет, но она определенно вернула его в мир живых.
2. Террилль
Сюрреаль перебросила корзинку с покупками из одной руки в другую и выудила ключи из кармана брюк. Оказавшись на лестничной площадке и заметив темный силуэт, свернувшийся клубком у ее двери, она заставила ключи исчезнуть, заменив их своим любимым кинжалом.
Но тут фигура зашевелилась. Женщина отбросила грязные черные волосы с лица и кое-как поднялась на ноги.
– Терса? – прошептала Сюрреаль, вновь заставляя кинжал исчезнуть и бросаясь к шатающейся женщине.
– Ты должна сказать ему, – пробормотала Терса.
Сюрреаль уронила корзину и обхватила предсказательницу за талию. Призвав свои ключи и открыв дверь, она фактически втащила Терсу внутрь и уложила ее на диван, чуть слышно ругнувшись. Та была в ужасном состоянии.
Сюрреаль принесла свою корзину и заперла дверь, а затем вернулась к дивану с маленьким стаканчиком бренди.
– Ты должна сказать ему, – снова пробормотала Терса, непонимающим взглядом уставившись на бокал.
– Выпей это. Тебе станет лучше, – сурово велела Сюрреаль. – Я не видела его уже много месяцев. Боюсь, теперь я ему уже не нужна.
Терса схватила Сюрреаль за запястье и яростно зашептала:
– Скажи ему, чтобы остерегался Верховного Жреца Песочных Часов. Деймон не из тех, кто прощает, когда другие угрожают тому, что принадлежит ему. Скажи, пусть остерегается Жреца.
Со вздохом Сюрреаль подняла предсказательницу и помогла ей кое-как доковылять до ванной комнаты.
Сказать ему? Она вообще не хотела иметь с ним ничего общего.
И что ей теперь делать с Терсой? Здесь было всего две кровати. Она знала, что свою не отдаст ни за что, поэтому гостье придется воспользоваться постелью Сади. Но, Огни Ада, он стал внезапно таким чувствительным к женскому присутствию в своей комнате! Он безошибочно определял и такие мелочи, как сменившаяся уборщица, даже если она заходила лишь однажды! Дерьмо. Конечно, вряд ли он заявится сюда – благая Тьма, пожалуйста, пусть Деймон не приходит подольше! – но если это произойдет и он обнаружит Терсу в своей постели, то вполне может вышвырнуть ее за порог.
Сюрреаль сорвала с предсказательницы грязные, драные тряпки.
– Давай, Терса. Тебе нужна горячая ванна, приличный ужин и хороший сон.
– Ты должна сказать ему.
Сюрреаль прикрыла глаза. За ней остался должок. Она никогда не забывала о том, что долг еще не уплачен.
– Я скажу ему. Я найду способ, обещаю.
3. Террилль
После нескольких минут, проведенных в весьма неуютном молчании, Филип Александр наконец придвинулся ближе к племяннице и посмотрел на нее. Он потянулся к ее безвольно лежащей руке. Девочка отстранилась, не давая прикоснуться к себе.
Ощутив всплеск раздражения, Филип провел пальцами по волосам и в который раз попытался убедить ее прислушаться к голосу разума.
– Джанелль, мы делаем это вовсе не для того, чтобы заставить тебя страдать. Ты нездорова, девочка, и мы хотим помочь тебе поправиться.
– Я не больна, – тихо отозвалась Джанелль, глядя прямо перед собой.
– Нет, ты больна, – продолжал Филип убедительным, но в то же время мягким тоном. – Ты ведь не видишь различий между выдуманным и реальным миром.
– Я знаю, чем они отличаются.
– Нет, не знаешь, – настаивал на своем Филип. Он потер лоб. – Эти друзья, эти места, в которых ты как бы бываешь… Они не настоящие. И никогда не были настоящими. Единственная причина, по которой ты видишь их, – твоя болезнь.
Боль, сомнение и смущение наполнили ее небесно-голубые глаза.
– Но они кажутся такими реальными! – прошептала она.
Филип притянул ее ближе к себе, испытав всплеск благодарности, когда девочка не оттолкнула его. Он обнял ее, словно это могло исцелить то, с чем не справились годы лечения.
– Я знаю, что они кажутся тебе настоящими, милая. В этом и заключается проблема, разве ты не видишь? Доктор Карвей – ведущий целитель в этой…
Джанелль вырвалась из его рук.
– Карвей никакой не целитель, он…
– Джанелль! – прервал ее Филип и глубоко вздохнул. – Вот об этом мы и говорим. Ты опять выдумываешь некрасивые истории, убеждая всех, что доктор Карвей тебе не поможет. Сочиняешь рассказы о волшебных существах…
– Я больше о них не говорю.
Филип раздраженно вздохнул. Да, это было так. Она то ли исцелилась, то ли просто переросла эти фантазии, но истории, которые Джанелль изобретала сейчас, были всего лишь другой одеждой, пошитой из знакомой материи. И они были гораздо опаснее.
Филип поднялся на ноги и оправил пиджак.
– Возможно, если ты будешь стараться и позволишь доктору Карвею помочь, то вылечишься на этот раз и сможешь вернуться домой навсегда. Как раз успеешь к своему дню рождения.
Джанелль одарила его странным взглядом, которого он не сумел разгадать.
Филип проводил племянницу к двери.
– Карета уже ждет тебя. Отец и бабушка будут сопровождать тебя и помогут обустроиться.
Наблюдая за тем, как карета исчезает, преодолевая долгий спуск и поворот, Филип искренне надеялся, что этот раз будет последним.
4. Кэйлеер
Сэйтан сидел за черным столом в своем рабочем кабинете, держа в руке полупустой бокал вина, и в очередной раз осматривал украшенную комнату.
Хелена поработала хорошо – и не без применения бытового Ремесла, которым она владела отменно. Изменились не только комнаты, которые он заранее попросил отремонтировать, но и большинство остальных – и целое крыло жилых помещений. Что же до того, что она наняла почти все население деревни Хэлавэй… В конце концов, им всем нужна цель. Даже ему. Особенно ему.
Резкий стук в дверь наконец привлек его внимание.
– Войдите, – сказал Сэйтан, одним глотком осушив бокал.
Хелена удовлетворенно оглядела комнату, а затем подошла к столу и выпрямилась.
– Миссис Беале хотела бы узнать, насколько задержится ужин.
– Прекрасные блюда, вышедшие из-под ее умелых рук, не должны пропадать. Возможно, вы и остальные работники воздадите должное усилиям миссис Беале?
– Получается, ваша гостья не придет?
– Очевидно, нет.
Хелена возмущенно уперла руки в бока:
– До чего ж невоспитанная девица! Вот кто она! Надо же, не хватило хороших манер даже на то, чтобы отправить записку с извинениями, раз уж…
– Вы забываетесь, мадам, – тихо рыкнул Сэйтан. В его словах нельзя было не распознать гнева – и угрозы.
Экономка поспешно отпрянула от стола:
– Я… я прошу прощения, Повелитель.
Несколько смягчившись, Сэйтан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Если она не смогла прийти, очевидно, у нее имелись на то серьезные причины. Не спешите судить ее, Хелена. Если она окажется здесь и у вас появятся какие-нибудь жалобы, подходите прямо ко мне, и я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы уладить любые проблемы. Но не осуждайте ее.
Повелитель Ада медленно подошел к двери.
– Пожалуйста, не распускайте людей. Пусть все будут готовы обслужить любых гостей, которые могут прибыть сюда. И, пожалуйста, ведите учет всех, кто приходит и уходит – особенно если они при этом интересуются Леди. Никто не войдет сюда, не назвавшись предварительно. Это ясно?
– Да, Повелитель, – ответила Хелена.
– Наслаждайтесь ужином, дорогая моя.
С этими словами Сэйтан вышел.
Он направлялся к своему личному кабинету по каменному коридору, расположенному глубоко под Залом в Темном Королевстве. Повелитель Ада давно покинул маленькие покои и вернулся в свои комнаты на несколько этажей выше. Однако, по мере того как проходили дни и недели, он обнаружил, что то и дело возвращается. Просто так, на всякий случай.
Внезапно из тени возле кабинета вышла стройная фигура. От мальчика волнами исходило беспокойство. Сэйтан поспешно отпер дверь и поманил его внутрь. Один взгляд, брошенный на свечи, заставил их вспыхнуть и озарить комнату мягким сиянием, затушевав углы и воскрешая ощущение безграничной власти Повелителя.
– Не присоединишься ли ко мне за бокалом ярбараха, Чар? – Не дожидаясь ответа, Сэйтан наполнил два сосуда вином из графина, стоявшего на столе, и немного подогрел содержимое одного из них тоненьким язычком колдовского огня. А затем вручил бокал Чару.
Рука мальчика дрожала, когда он принимал кубок из рук Повелителя, а в глазах по-прежнему плескался страх.
Чувствуя беспокойство, Сэйтан подогрел вино и для себя, а затем опустился в кресло у камина.
Чар быстро осушил бокал. Быстрая улыбка мелькнула на его губах, пока мальчик наслаждался вкусом последнего глотка. Он посмотрел в лицо Повелителю, на котором редко отражались какие-либо эмоции, и отвел взгляд. Чар попытался что-то сказать, но не сумел произнести ни звука. Прочистив горло, он попробовал снова.
– Вы ее видели? – спросил он надломленным шепотом.
Сэйтан отхлебнул немного кровавого вина, прежде чем ответить.
– Нет, Чар, я не видел ее уже три месяца. А ты?
Тот покачал головой:
– Нет, но… на острове начали происходить странные вещи. Пришли другие.
Сэйтан наклонился вперед:
– Другие? То есть не дети?
– Дети, да, но… когда они появляются, что-то происходит. Они приходят не через Врата и находят дорогу на остров не с помощью Ветров. Они идут… – Чар покачал головой, пытаясь подобрать слова.
Сэйтан понизил голос, звучавший теперь как мягкое, ласковое гудение:
– Ты впустишь меня, Чар? Позволишь мне самому взглянуть?
Облегчение так ясно читалось на лице мальчика, что Сэйтану еще больше стало не по себе. Откинувшись на спинку кресла, он потянулся к сознанию мальчика своим, обнаружил, что все барьеры уже сняты, и проследовал следом за Чаром к воспоминанию о том, что он увидел и что так сильно обеспокоило его.
Сэйтан со свистом выдохнул, узнав то, что ему открылось, и разорвал связь так быстро, как только мог, не причинив вреда мальчику.
Когда Джанелль научилась делать это?!
– Что это такое? – спросил Чар.
– Мост, – ответил Сэйтан. Он осушил бокал и вновь наполнил его, немало удивившись тому, что рука не дрожит. Ему казалось, что все нервы трепещут и вот-вот разорвутся. – Эта штука называется мост.
– Она очень мощная.
– Нет, сам по себе мост не обладает силой. – Он встретился с испуганным взглядом Чара и наконец позволил мальчику понять, что и сам отнюдь не спокоен. – А вот тот, кто создал этот мост, очень и очень могуществен. – Поставив бокал на стол, Сэйтан наклонился вперед, опустив локти на колени и положив подбородок на сцепленные пальцы. – А откуда эти дети появляются? Они говорят что-нибудь?
Чар облизнул губы.
– Из какого-то места под названием Брайарвуд. Они отказываются говорить, деревня это, город или Край. Пришельцы сказали только, что друг рассказал им об этом острове и показал дорогу. – Он поколебался, вдруг засмущавшись. – Возможно, вы бы хотели прийти и посмотреть? Возможно… вы что-нибудь поймете.
– Отправимся прямо сейчас? – спросил Сэйтан, поднимаясь и одергивая рукава пиджака.
Чар устремил взгляд в пол.
– Должно быть, жуткое место этот Брайарвуд. – Он поднял глаза на Повелителя, безмолвно моля об утешении. – Почему она решила отправиться в такое ужасное место?
Подняв Чара на ноги, Сэйтан приобнял мальчика за плечи и ощутил еще большее беспокойство, когда тот прислонился к нему, очевидно нуждаясь в поддержке.
Повелитель Ада шел медленно и уверенно, капля за каплей наполняя мальчика физической силой и ощущением безопасности. Когда плечи Чара снова начали расправляться, Сэйтан небрежно убрал руку.
Три месяца. От нее не было вестей уже три месяца. А теперь дети путешествуют по мосту на остров килдру дьятэ.
Новые умения Джанелль заинтриговали бы его, если бы вопрос Чара не продолжал пульсировать в крови, ударяясь в виски снова и снова.
Почему она отправилась в такое ужасное место? Почему, почему, почему?
И куда именно?
5. Террилль
Брайарвуд? – Кассандра, воспользовавшись Даром, подогрела два бокала ярбараха. – Нет, я никогда не слышала о Брайарвуде. Где это? – Она вручила один бокал Сэйтану.
– В Террилле, так что, вполне возможно, это место находится где-то на Шэйллоте, – отозвался Повелитель Ада, отхлебнув немного вина. – Может, это какой-то городок или деревенька рядом с Белдон Мором. У тебя, случайно, нет карты этого проклятого острова?
Кассандра покраснела:
– Вообще-то есть. Я отправлялась на Шэйллот как-то раз. Нет, не в Белдон Мор, – торопливо добавила она. – Сэйтан, я была вынуждена поехать туда, потому что… в общем, происходило что-то очень странное. Периодически в Паутинах появляется странное ощущение, как будто… – Она разочарованно вздохнула, не в силах подобрать слова.
– Кто-то дергал их, а затем сплетал вместе, заставляя дрожать, – сухо закончил за нее Сэйтан. Он провел не один час, копаясь вместе с Джеффри в книгах, посвященных Ремеслу, чтобы узнать такую малость, но они до сих пор не сумели понять, как именно Джанелль сумела это сделать.
– Именно, – подтвердила Кассандра.
Сэйтан наблюдал за тем, как она призывает карту и расправляет ее на кухонном столе.
– Ты чувствовала, как Джанелль строила мост. – Он быстрым движением поймал бокал ярбараха, выпавший из руки бывшей Королевы. Поставив оба кубка на стол, он подвел женщину к скамейке, стоявшей у камина, и обнял, поглаживая ее волосы и шепча утешительные слова.
Через некоторое время Кассандра перестала дрожать и снова заговорила.
– Но ведь мост строится совсем иначе! – напряженно возразила она.
– Точнее, если бы за дело взялись ты или я – точнее, попытались бы, – мы бы сделали это по-другому. Нет.
– Только Кровь на пике развития своего Дара может построить мост, который покрывает любое расстояние, а значит, стоит усилий. Я сомневаюсь, что в Террилле остался хоть один человек, обладающий нужными знаниями или умениями. – Она оттолкнула его и нахмурилась, когда Повелитель и не подумал отстраняться. – Ты должен поговорить с ней об этом, Сэйтан. В самом деле, пришло время. Она слишком молода, чтобы использовать эту сторону Ремесла. И почему вообще Джанелль принялась строить мост, когда может путешествовать на Ветрах?
Сэйтан по-прежнему гладил волосы женщины, прижимая ее голову к своему плечу. Она знала Джанелль уже пять лет, но до сих пор никак не могла понять, с чем именно имеет дело. Кассандра не понимала, что эта девочка была не просто юной Королевой, которая однажды станет Ведьмой. Это превращение уже завершилось. Но здесь и сейчас Сэйтан чувствовал, что и сам всего не понимает.
– Она сама не пользуется мостом, Кассандра, – осторожно произнес он. – Она посылает в путь других. Тех, кто не смог бы прийти иным способом.
Напугает ли правда ее так же сильно, как его самого? Скорее всего, нет. Она ведь не видела этих детей.
– А откуда они приходят? – с беспокойством поинтересовалась Кассандра.
– Из Брайарвуда, что бы это ни было.
– И куда попадают?
Сэйтан сделал глубокий вдох.
– На остров килдру дьятэ.
Кассандра изо всех сил оттолкнула его и неровной походкой направилась к столу. Она схватилась за край крышки, чтобы удержаться на ногах.
Сэйтан наблюдал за ней не без облегчения – в конце концов, Кассандра, конечно, была напугана, но не утратила способность мыслить здраво. Он немного подождал. Вскоре женщина взяла себя в руки. Сэйтан заметил тот миг, когда она перестала размышлять и прикидывать, какое могущество потребовалось бы для этого.
– Она строит мост отсюда в Ад!
– Да.
Кассандра отбросила с лица выбившийся локон. Вертикальная складка между бровями углубилась, когда бывшая Королева задумалась. Она покачала головой:
– Королевства нельзя соединить вот так.
Сэйтан снова взял свой бокал с ярбарахом и залпом осушил его.
– Очевидно, если построить такой мост, возможно все. – Он задумчиво рассматривал карту, начиная с южного конца острова и продвигаясь взглядом на север к Белдон Мору, изучая дюйм за дюймом и постукивая по столу длинными ногтями. – Здесь ничего нет. Если это маленькая деревушка рядом с Белдон Мором, то, возможно, ее сочли недостаточно значительной, чтобы отмечать на карте.
– Если это вообще деревушка, – пробормотала Кассандра.
Сэйтан замер на месте.
– Что ты сказала?
– А что, если это просто место? Очень многие неприметные местечки обладают своими именами, Сэйтан.
– Да, – протянул он. Его взгляд, казалось, был устремлен в пустоту. Но в каком месте с детьми могли сотворить такое? Он раздраженно зарычал. – Джанелль прячет что-то за этим чертовым туманом, Кассандра. Именно поэтому она не хочет, чтобы в этот город входил кто-либо из Темного Королевства. Кого Джанелль защищает?
– Сэйтан. – Кассандра осторожно коснулась его руки своей ладонью. – Возможно, она просто пытается защитить саму себя.
Золотистые глаза Сэйтана тут же приобрели резкий, яркий желтый цвет. Он отдернул руку, вскочил на ноги и заходил по комнате.
– Я бы никогда и ни за что не причинил ей вред. Джанелль достаточно хорошо знает меня, чтобы понимать это.
– Я верю, что она знает: ты не причинишь ей вред намеренно.
Сэйтан развернулся на пятках грациозным движением.
– Ну, скажи то, что хочешь, Кассандра, и покончим с этим. – Его голос, очень тихий и вкрадчивый, нес в себе рокот грома и лавину поднимающейся ярости.
Кассандра также начала двигаться по комнате, медленно обходя стол, чтобы он оказался между ними. Впрочем, в случае чего эта хитрость Сэйтана не остановит.
– Дело не только в тебе, Сэйтан. Неужели ты не понимаешь? – Она развела руками, безмолвно умоляя прислушаться к ее словам. – Есть еще я, и Андульвар, и Протвар, и Мефис тоже!
– Они бы не сделали ей ничего плохого, – холодно возразил тот. – За тебя, уж извини, не ручаюсь.
– Ты оскорбляешь меня! – резко воскликнула Кассандра и сделала глубокий вдох, пытаясь немного успокоиться. – Ну хорошо. Допустим, ты сегодня появишься на пороге ее дома. А что потом? Не думаю, что ее родные знают о тебе – да вообще о ком-либо из нас. Ты не подумал, каким потрясением будет для них внезапно услышать о ваших отношениях? Что, если они решат бросить ее?
– Она может жить со мной! – прорычал Сэйтан.
– Сэйтан, будь же благоразумен! Ты что, хочешь, чтобы девочка выросла в Аду, играя с мертвыми детьми, до тех пор, пока не забудет окончательно, каково это – находиться среди живых? Почему ты хочешь для нее такой участи?
– Мы могли бы жить в Кэйлеере.
– Как долго? Не забывай, кто ты такой, Сэйтан. Как ты думаешь, ее маленькие друзья охотно будут приходить в дом Повелителя Ада?
– Стерва, – прошипел он. Голос Сэйтана сочился ядом и болью. Он плеснул в бокал ярбараха, выпил его ледяным и скривился от мерзкого вкуса.
Кассандра опустилась на стул, слишком ослабев, чтобы держаться на ногах.
– Может, я и стерва, но твоя любовь – это роскошь, которую Джанелль не может себе позволить. Она намеренно отгородила свой мир от нас всех и больше не появляется здесь. Неужели это ни о чем тебе не говорит? Никто, даже ты, не видел девочку на протяжении последних трех месяцев. – Она слабо улыбнулась ему. – Возможно, мы просто были ступенью, которую ей нужно было преодолеть.
На челюсти Сэйтана дернулся мускул. В его глазах появилось странное, почти сонное выражение. Когда Повелитель наконец заговорил, его голос звучал мягко, но был наполнен смертельным ядом.
– Я – не просто ступень, моя госпожа. Я – ее якорь, ее меч и щит.
– Ты говоришь так, словно служишь ей.
– Я и впрямь служу ей, Кассандра. Некогда я служил тебе, и на славу, но эти времена прошли. Я – Верховный Князь. Я понимаю Законы Крови, которые имеют силу в таких случаях, и первый из них гласит, что мужчины призваны не служить, но защищать.
– А если она не нуждается в твоей защите и не хочет ее?
Сэйтан сел напротив бывшей Королевы, слегка сжав руки на коленях.
– Когда она создаст собственный двор, то может выбросить меня прочь, если это будет ей угодно. Но до тех пор… – Слова угасли.
– Возможно, имеется и другая причина отпустить ее. – Кассандра сделала глубокий вдох. – Несколько дней назад ко мне приходила Геката. – Она вздрогнула, когда Сэйтан зашипел от гнева, но продолжила: – Если говорить коротко, то она пришла поглядеть на твое новое развлечение.
Сэйтан пораженно уставился на Кассандру. Бывшей Королеве хотелось, чтобы он отнесся к этому легко и спокойно, отбросил недавнее появление бывшей супруги, словно оно не имело ни малейшего значения! Но нет, эта женщина определенно осознавала опасность. Ей просто не хотелось ощутить на себе его гнев.
– Продолжай, – с обманчивой мягкостью произнес он. Беспокойство, тут же вспыхнувшее в глазах Кассандры, было ему хорошо знакомо. Точно такое же выражение Повелитель видел в глазах каждой женщины, которая оказывалась в его постели после того, как он начал носить Черный Камень. Даже Геката ощутила нечто похожее, хотя сумела на время скрыть это чувство, преследуя собственные цели. Но Кассандра была Ведьмой и сама носила Черный Камень. И сейчас Сэйтан впервые возненавидел ее за этот страх. За то, что она боялась его. – Продолжай, – повторил он.
– Я не думаю, что произвела на нее сильное впечатление, – поспешно произнесла Кассандра. – Мне показалось, что она вообще не поняла, кем я была. Однако она заметно забеспокоилась, осознав, что я Хранительница. В любом случае Гекату куда больше интересовало, что я знаю о ребенке, который может представлять для тебя интерес. Об этом «молодом барашке для праздничного стола», как она выразилась.
Сэйтан яростно выругался.
Кассандра невольно вздрогнула.
– Она из кожи вон лезла, рассказывая мне о твоем увлечении нежной детской плотью, очевидно надеясь, что пробудившаяся ревность сделает меня ее надежной союзницей.
– И что ты ей ответила?
– Что твои интересы сосредоточены на восстановлении Алтаря Тьмы, названного в честь Королевы, которой ты однажды служил. Я сообщила, что мне безумно польстило мнение, будто ты можешь найти меня интересной, но оно, к сожалению, в корне лишено оснований.
– Возможно, мне стоит несколько исправить это впечатление.
Кассандра одарила его нахальной улыбкой, но в ее глазах снова заплескался страх.
– Я не связываюсь с кем попало, Князь. Каковы ваши достоинства?
Сэйтан назло обошел стол, поднял Кассандру на ноги и прильнул к ее губам в долгом, нежном поцелуе.
– У меня достоинств больше, чем у кого бы то ни было, госпожа, – шепнул он, наконец отстранившись. Повелитель отпустил женщину, сделал шаг назад и набросил плащ на плечи. – К сожалению, я должен быть в другом месте.
– И как долго ты собираешься ждать ее?
Как долго? Темные ведьмы, сильные ведьмы, могущественные ведьмы. Они всегда были готовы взять то, что он предлагал, как в постели, так и за ее пределами, но при этом ни одна не любила его, не доверяла ему. Все боялись его. А теперь появилась Джанелль. Сколько придется ждать?
– До тех пор, пока она не вернется.
6. Ад
Ножом он полоснул по нервам, настойчивый и пронзительный.
Застонав во сне, Сэйтан перевернулся и натянул одеяло на плечи.
Покалывание никуда не исчезло. Это был зов. Призыв.
Только для носителей Черного.
Сэйтан открыл глаза в угольно-чернильной тьме комнаты, прислушиваясь как на физическом, так и на ментальном уровне.
Пронзительный крик ярости и отчаяния затопил его сознание.
– Джанелль, – прошептал он, вздрогнув, когда босые ноги ступили на холодный каменный пол. Натянув кое-как халат, он вышел в коридор, затем остановился, не зная, куда идти. Собравшись с силами, он отправил громкий мысленный призыв по Черным нитям. «Джанелль!»
Никакого ответа. Только то же покалывание, щедро приправленное страхом, отчаянием и яростью.
Она по-прежнему была в Террилле. Эта мысль пронзила его разум, когда Сэйтан помчался вперед по извилистым коридорам Зала. Не было времени гадать, каким образом Джанелль сумела перебросить эту мысль-призыв через Королевства. Ни на что больше не было времени. Его Госпожа была в беде – и совершенно недосягаема.
Сэйтан вбежал в Зал, проигнорировав жгучую боль в ноге. Силой мысли распахнул двойные двери, ведущие прочь из помещения. Он помчался дальше по широким ступенькам и обогнул здание, направляясь к отдельному строению, где располагался Алтарь Тьмы.
Хватая ртом воздух, Повелитель сорвал железные ворота с петель и вошел в просторную комнату. Его руки тряслись, когда Сэйтан ставил серебряный канделябр с четырьмя свечами в центре гладкого черного камня. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он зажег три черных свечи, представлявшие три Королевства, в должном порядке, чтобы открыть Врата между Адом и Терриллем. Затем загорелась свеча в центре треугольника, созданного остальными тремя. Она воплощала в себе Сущность и призывала силу Врат. Сэйтан нетерпеливо ждал, пока стена позади Алтаря медленно превращалась из камня в туманную дымку, открывая проход между Королевствами.
Повелитель Ада шагнул в туман. Четвертый шаг наконец вывел его наружу, в разрушенный храм, где находился Алтарь Тьмы Террилля. Проходя мимо, Сэйтан не мог не отметить, что черные свечи в потускневшем канделябре почти прогорели, и невольно задумался, почему этот Алтарь использовали так часто. Вскоре он уже оказался снаружи, и времени гадать больше не было.
Он призвал силу Черного Камня и направил призыв по прочной ментальной нити.
«Джанелль!»
Сэйтан ожидал ответа, борясь с искушением вскочить на Черный ветер и отправиться на Шэйллот. Если он сейчас пустится в путешествие таким образом, то потеряет возможность связаться с ней на несколько часов. К тому времени уже может быть слишком поздно. «Джанелль!» – снова позвал он.
«Сэйтан? Сэйтан!» Ее голос доносился с другого конца Королевства и звучал как надломленный шепот.
«Ведьмочка!» Он влил всю силу в эту ненадежную связь.
«Сэйтан, прошу тебя… Я должна… мне нужно…»
«Борись, ведьмочка, борись! У тебя хватит силы!»
«Мне нужно… я не знаю, как… Сэйтан, пожалуйста…»
Даже у Черного Камня были свои пределы. Скрипя зубами, Сэйтан выругался, когда длинные ногти врезались в ладони, и по ним потекли тонкие струйки крови. Если он сейчас потеряет ее… Нет. Он не потеряет ее. Что бы ни пришлось сделать, он отыщет способ передать Джанелль то, в чем она отчаянно нуждается.
Но эта связь между ними была настолько непрочной, что ее могло разорвать все, что угодно, к тому же внимание девочки было сосредоточено на чем-то другом. Если сейчас ниточка оборвется, он не сумеет охватить мыслью все Королевство и снова ее отыскать. Удерживать связь со своей стороны было невероятно тяжело, Черный Камень опустошался с невероятной скоростью. Сэйтану не хотелось даже думать о том, чего ей должна была стоить успешная попытка дотянуться до него – в Ад. Если только удастся воспользоваться кем-то другим в качестве точки перехода, если он сможет переплести свою силу с чужой хотя бы на минуту… Кассандра? Слишком далеко. Если он сейчас потратит оставшуюся энергию на бесплодные поиски, то наверняка утратит связь с Джанелль.
Но ему отчаянно нужна чужая сила!
И неожиданно он нашел ее источник. Настороженный, рассерженный, настойчивый. Еще один разум на Черной ментальной нити, устремленный к западу. В направлении Шэйллота.
Еще один мужчина.
Сэйтан застыл. Только один мужчина, кроме него, носил Черный Камень.
«Кто ты?» – донесся до него глубокий, бархатный голос с грубоватой, соблазнительной хрипотцой. Опасный голос.
Что он мог сказать? Точнее, что он мог осмелитьсясказать своему сыну, которого любил всего несколько коротких лет, прежде чем его заставили отойти в сторону? Не было времени восстановить их отношения. Точно не сейчас. Поэтому Повелитель Ада предпочел назваться титулом, который не слышали в Террилле уже тысячу семьсот лет.
«Я – Верховный Жрец Песочных Часов».
Между ними пробежала легкая дрожь. Настороженное признание, которое таковым не являлось. Это могло означать только одно: Деймон уже слышал этот титул раньше, но не знал человека, который его носил.
Сэйтан сделал глубокий вздох.
«Мне нужна твоя сила, чтобы удержать эту связь».
Долгая пауза.
«Зачем?»
Сэйтан скрипнул зубами, не осмеливаясь уходить мыслями прочь от хрупкой связи.
«Я не могу дать ей знание, в котором она нуждается, а если она не получит его, возможно, ее уничтожат».
Даже несмотря на отсутствие настоящей связи между ними, он почувствовал, что Деймон взвешивает услышанное.
Внезапно поток чистой, едва контролируемой Черной силы захлестнул его, и Деймон сказал:
«Возьми то, что тебе нужно».
Сэйтан зачерпнул чужую силу, безжалостно осушая ее источник, и отправил острую как нож мысленную стрелу в сторону Шэйллота.
«Госпожа!»
«Помоги…»
Сколько отчаяния было в этом слове.
«Возьми то, что тебе нужно». Слова Кодекса. Слова службы. Слова повиновения.
Сэйтан отбросил все внутренние барьеры, предоставляя Джанелль свободный доступ ко всему, что знал, всему, чем он был. Он упал на колени и схватился за голову, уверенный, что его череп треснет от той боли, которую на него обрушила девочка, копаясь в его разуме, словно открывая и закрывая буфеты и расшвыривая содержимое в лихорадочном поиске нужных вещей. Ей потребовалось лишь одно мгновение. Сэйтану показалось, что оно продлилось вечно. Наконец Джанелль вышла из его сознания, и связь с ней ослабла.
«Спасибо тебе, – отдаленный шепот, еле слышный. – Спасибо тебе».
Второе «спасибо» было предназначено не для него.
Сэйтану показалось, что прошло несколько часов, а не минут, прежде чем его руки наконец безвольно упали на бедра, и он запрокинул голову, глядя в небо, на котором занимался фальшивый рассвет. Потребовалась еще минута, чтобы осознать: он не один и чужой разум по-прежнему слегка соприкасается с его собственным, излучая теперь не только настороженность.
Сэйтан поспешно опустил внутренние щиты.
«Ты сделал доброе дело, Князь. Я благодарю тебя… от ее имени». Он предусмотрительно начал отдаляться от существующеи между ними связи, не уверенный, что сейчас выдержит столкновение с Деймоном.
Но его сын последовал примеру отца, очевидно измотанный до предела.
Когда связь уже угасала, за мгновение до того, как Сэйтан оказался наедине с собой, до него донесся слабый голос Деймона, сочащийся мягкой, но выразительной угрозой:
«Не становись у меня на пути, Жрец».
Схватившись за один из столбиков своей кровати с высоким пологом, Деймон кое-как поднялся на ноги. В тот же момент распахнулась дверь, и в комнату осторожно вошли шесть охранников.
Обычно это было бы достаточной причиной для того, чтобы испугаться, но не сегодня. Даже если бы Деймон не осушил только что источник своей силы до последней капли, он не стал бы бороться. Сегодня ночью, что бы с ним ни произошло, он не будет сопротивляться: ему необходимо выиграть время, потому что ей, где бы она ни была, отчаянно требовалась возможность восстановить силы.
Охранники взяли его в кольцо и вывели на залитый ярким светом внешний двор. Увидев два столба с кожаными ремешками, укрепленными сверху и снизу на каждом, он на кратчайший миг замешкался.
Леди Корнелия, нынешняя Королева, купившая его услуги у Доротеи Са-Дьябло, стояла возле столбов. Ее глаза ярко сверкали, а голос сочился возбуждением.
– Раздеть его.
Деймон сердито оттолкнул руки стражников и начал раздеваться, когда стрела боли Кольца Повиновения на мгновение вышибла из него дух. Он поднял глаза на Корнелию и опустил руки.
– Раздеть его, – повторила она.
Грубые руки стянули остатки одежды и потащили его к столбам. Охранники крепко привязали его запястья и лодыжки к деревянным колышкам, затягивая кожаные ремни до тех пор, пока не распяли окончательно, лишив Деймона возможности даже пошевелиться.
Корнелия улыбнулась:
– Рабу запрещено использовать Камни. Рабу запрещено прибегать к Дару, не считая основ Ремесла, как тебе прекрасно известно.
Да, он это знал. Не менее четко Деймон отдавал себе отчет и в том, что Корнелия обязательно почувствует высвобождение такого количества темной силы и накажет его за это. Для большинства мужчин одна угроза боли – особенно причиняемой Кольцом Повиновения – была достаточной причиной, чтобы оставаться в подчинении. Но он научился встречать муку как нежную любовницу и использовал пытку, чтобы подогревать свою ненависть к Доротее. А заодно ко всем и всему, что было с ней связано.
– Наказание за подобное непослушание – пятьдесят плетей, – произнесла Корнелия. – Считать будешь ты сам. Если пропустишь хоть один удар, они будут сыпаться снова и снова, пока не назовешь верную цифру. Если собьешься, счет начнется сначала.
– Что же скажет леди Са-Дьябло, узнав о том, как вы обращаетесь с ее собственностью? – издевательски поинтересовался Деймон, заставляя себя говорить ровно и уверенно.
– Учитывая обстоятельства, я не думаю, что леди Са-Дьябло стала бы возражать, – мило отозвалась Корнелия. Затем изменившимся голосом, хлестким, как удар плетью, она приказала: – Начинайте!
Деймон услышал свист до того, как ощутил обжигающий удар. На краткое мгновение по его телу пробежала странная, ненормальная дрожь удовольствия, но потом мышцы вспомнили боль, узнали ее. Он резко втянул воздух сквозь зубы.
– Один.
За все нужно платить.
– Два.
Кодекс Крови или же часть кодекса чести?
– Три.
Он никогда не слышал о Верховном Жреце Песочных Часов – до тех пор, пока не нашел предупреждение Сюрреаль, но в этом чужом разуме было и что-то очень знакомое…
– Четыре.
Кто же, кто же был Жрецом?
– Пять.
Верховный Князь…
– Шесть.
Вроде него самого…
– Семь.
Который к тому же носил Черный Камень.
– Восемь.
Что ж, за все надо платить.
– Девять.
Кто научил его этому?
– Десять.
Он старше. Более опытен.
– Одиннадцать.
Находился к востоку отсюда.
– Двенадцать.
А она – к западу.
– Тринадцать.
Он не знал, кто она, зато знал, что она собой представляет.
– Четырнадцать. Пятнадцать.
За все надо платить.
Охранники волоком притащили его обратно в комнату и заперли дверь.
Деймон тяжело упал на ладони и колени. Прижавшись лбом к полу, он попытался усилием воли приглушить обжигающую боль в спине, ягодицах и ногах – хотя бы для того, чтобы подняться на ноги. Пятьдесят ударов, и каждый раз плеть разрывала хлестким языком его плоть. Пятьдесят ударов. Но ни одним больше. Деймон ни разу не сбился со счета, несмотря на всплески боли, посылаемые Корнелией через Кольцо Повиновения в тщетных попытках отвлечь его.
Медленно встав, мужчина с трудом заставил себя принять почти вертикальную позицию и побрел в ванную, не сумев заглушить стонущие всхлипы, которыми невольно сопровождался каждый шаг.
Наконец оказавшись в нужной комнате, он оперся дрожащей рукой о стену и повернул оба крана, чтобы наполнить ванну теплой водой. Зрение то и дело размывалось, все тело дрожало от боли и переутомления. Только с третьей попытки Деймону удалось призвать свой запас целительных принадлежностей. Затем ушло не меньше минуты на то, чтобы прояснить зрение и отыскать нужную банку.
Эти истолченные в порошок травы, смешанные с водой, очищали раны, приглушали боль и начинали процесс исцеления, ускоряя его в несколько раз – разумеется, если удастся сосредоточиться как следует и если суметь дотянуться достаточно далеко до глубин своей души, чтобы зачерпнуть необходимую силу. Чтобы исцелить разорванную плетьми плоть, потребуется прибегнуть к Ремеслу.
Губы Деймона изогнулись в мрачной улыбке, когда он осторожным движением выключил воду. Если бы он сейчас отправил по Черной нити призыв, если бы попросил Жреца о помощи, то получил бы ее? Вряд ли. Этот человек не был врагом. Пока не был. Но Сюрреаль правильно поступила, оставляя ему записки, предупреждавшие о Жреце.
Деймон не удержался от вскрика, когда баночка выскользнула из неловких пальцев и разбилась вдребезги о пол ванной. Он упал на колени и громко зашипел, порезавшись об один из осколков. Князь смотрел на рассыпавшийся порошок, чувствуя, как в глазах собираются слезы – настолько сильны были боль и разочарование. Без этих трав, возможно, удастся кое-как залечить раны, возможно, даже полностью остановить кровь… но останутся шрамы. Деймону не нужно было смотреть в зеркало, чтобы представлять себе, как именно он после этого будет выглядеть.
– Нет! – Он и сам не заметил, как отправил мысленный призыв о помощи. Он просто пытался выплеснуть нахлынувшие чувства.
Через минуту, когда он по-прежнему стоял на полу в ванной, дрожа и пытаясь не выпускать всхлипов, которые упорно срывались с губ, к его плечу прикоснулась чья-то рука.
Деймон развернулся на месте. Дикий взгляд блуждал, зубы оскалены.
В комнате не было никого, кроме него. Ощущение прикосновения тоже пропало. Но в ванной определенно чувствовалось чье-то присутствие. Чужое, незнакомое… и вместе с тем…
Деймон пустил мысленный импульс по комнате, но ничего не обнаружил. И все же этот неизвестный оставался здесь, походил на что-то, видимое только уголком глаза и исчезающее, как только пытаешься приглядеться. Тяжело дыша, Деймон ждал.
Прикосновение, которое вскоре повторилось, было неуверенным, осторожным. Он вздрогнул, когда неизвестный мягко ощупал его спину. Вздрогнул, потому что, наряду с беспокойством и усталостью, это прикосновение было пропитано холодным, ледяным гневом.
Измельченные травы и разбитая банка исчезли без следа. Через мгновение над ванной завис медный шарик, изрешеченный отверстиями вроде тех, что используются при приготовлении чая, и опустился в воду. Маленькие призрачные ладошки, мягкие и в то же время сильные, помогли Деймону осторожно опуститься в ванну.
Он охнул, когда открытые раны коснулись воды, но руки упорно давили на плечи, заставляя опускаться все ниже и ниже, до тех пор пока мужчина не вытянулся на спине, погрузившись в воду. Через мгновение он понял, что больше не чувствует прикосновения этих рук. Обеспокоенный мыслью о том, что связь могла прерваться, он попытался подняться и сесть. Однако в тот же миг Деймон обнаружил, что чужие руки не позволяют ему сделать это.
Он расслабился и вскоре осознал, что вся кожа словно онемела от подбородка до кончиков пальцев. Деймон больше не чувствовал боли. Благодарно вздохнув, он откинул голову на край ванны и закрыл глаза.
Его омыла сладостная, странная темнота. Деймон застонал – но уже не от боли, а от наслаждения.
Странно. Как, оказывается, может блуждать разум. Мужчина готов был поклясться, что чувствует запах моря и силу волн. За ними последовал богатый, насыщенный аромат вскопанной земли после теплого весеннего дождя. И благословенное тепло солнечного света тихим летним днем. Чувственное удовольствие, когда обнаженное тело скользит по чистым, прохладным простыням.
Когда Деймон неохотно открыл глаза, ее ментальный аромат еще держался в комнате, но он понял, что она ушла. Князь шевельнул ногой в остывшей воде. Медный шарик тоже исчез.
Деймон осторожно выбрался из ванны, открыл сливное отверстие и покачнулся, не зная, что делать дальше. Наконец он решился и потянулся за полотенцем. Промокнув торс спереди, чтобы немного обсохнуть, он остановился, не решаясь коснуться спины. Стиснув зубы, Деймон повернулся к зеркалу и обернулся через плечо. Лучше сразу узнать, насколько серьезен нанесенный ущерб.
Он потрясенно уставился в зеркало.
На золотисто-коричневой коже виднелись только пятьдесят белых линий, словно их начертили мелом на доске. Они казались очень хрупкими – придется несколько дней быть очень и очень осторожным, прежде чем раны окончательно заживут, но Деймон был исцелен. Если они не откроются повторно, эти линии скоро исчезнут, не оставив шрамов.
Конец ознакомительного фрагмента.