Глава 1
Секретарша Элси Бранд вскочила с кресла, едва я переступил порог.
– Дональд, – сказала она, – Берта психует.
– Опять?
– На этот раз она просто рвет и мечет.
– А в чем дело?
– Новый клиент. Какой-то большой начальник и не желает ждать. Они хотят поговорить с тобой.
– Позвони ей, скажи, что я пришел.
– Нет-нет, она просила, чтобы вы зашли к ней сразу, как только придете.
– Что там за персона? Ты его знаешь?
– Выглядит очень представительно. Похож на банкира или очень богатого брокера.
– О’кей, пойду взгляну на него.
Я вышел из своего кабинета и через приемную подошел к двери с табличкой: «Б. Кул. Частный детектив».
Буква «Б» была начальной в имени Берта, а Берта представляла собой энергичную даму весом сто шестьдесят пять фунтов, с твердыми, как алмаз, глазами и фигурой, напоминающей цилиндр большого диаметра. У нее были челюсти бульдога, двойной подбородок и толстые щеки, если, конечно, она не задирала подбородок и не втягивала щеки, когда хотела произвести надлежащее впечатление.
Берта Кул сверкнула на меня глазами:
– Тебе давно пора быть здесь! Где ты пропадал?
– Был занят, – коротко ответил я.
– Познакомься с мистером Брекинриджем, – сказала она. – Он ждет тебя уже почти двадцать минут.
– Здравствуйте, мистер Брекинридж.
Мужчина поднялся. Высокий, стройный, седой, лет примерно сорока пяти, с короткими седыми усиками и насмешливыми серыми глазами. Ростом он был чуть больше шести футов (дюймов на шесть выше меня), равномерный загар на его лице явно свидетельствовал о пристрастии к игре в гольф.
Берта сказала:
– Мистер Брекинридж – глава Универсальной страховой компании. Он ищет частного детектива, который сможет выполнять весьма ответственную работу. Он считает, что ты для него подходишь.
Брекинридж улыбнулся теплой радушной улыбкой:
– Я навел о вас справки, прежде чем прийти сюда, Лэм. Я искал вас довольно долго и тщательно.
Я промолчал.
Под Бертой Кул заскрипело кресло. Она обратилась к Брекинриджу:
– Вы ему скажете или, может, я?
– Я сам.
– О’кей, – проговорила Берта таким тоном, из которого явствовало, что она могла бы это сделать куда лучше, но уступает из уважения к солидному клиенту.
Брекинридж сказал:
– Вот моя визитная карточка, Лэм.
Он подал мне оформленную красивым рельефным узором визитную карточку, в которой указывалось, что его имя Гомер и что он является президентом и главным управляющим Универсальной страховой компании.
– Нам нужен человек, – сказал он, – который существенно отличается от других частных детективов. Большинство клиентов хотят иметь в качестве детективов верзил с огромными мышцами и бычьей шеей, а нам нужен молодой человек смышленый, сообразительный, привыкший работать головой, а не бицепсами. Мы предлагаем стабильную выгодную работу.
– Дональд – тот человек, который вам нужен, – вставила Берта, и ее кресло вновь скрипнуло.
– Я тоже так думаю, – откликнулся Брекинридж.
– Постойте, – встрепенулась вдруг Берта, – надеюсь, вы не хотите навсегда забрать его у меня? – В ее голосе прозвучало подозрение.
– Нет, что вы. Поэтому я и пришел в агентство, но я уверен: у нас найдется много работы для мистера Лэма.
– Пятьдесят долларов в день плюс расходы – и он ваш, – сказала Берта. – Это наша ставка.
– Прекрасно. Мы будем платить шестьдесят.
– В чем суть дела? – спросил я.
Несколько елейным тоном Брекинридж проговорил:
– Дело в том, что порядочных людей в этой стране становится все меньше и меньше.
Мы с Бертой промолчали.
– И в страховом бизнесе все чаще приходится сталкиваться с мошенниками, симулянтами, людьми, которые ради денег чрезмерно преувеличивают тяжесть своих телесных повреждений. И кроме того, – продолжал Брекинридж, входя во вкус своего рассказа, – все больше появляется адвокатов, которые научились влиять на впечатлительных присяжных и убеждать их в том, что их клиенты испытывают сильнейшую физическую боль и страдание, в то время как это весьма далеко от истины. Допустим, у человека болит спина. А как об этом повествует адвокат? Он встает перед присяжными и начинает живописать: день, дескать, состоит из двадцати четырех часов, час из шестидесяти минут, минута из шестидесяти секунд, и вот его клиент испытывает мучительную боль каждую секунду каждой минуты каждого часа.
Берта холодно заметила:
– Мы знакомы со всеми этими аферами и знаем, как с ними поступать.
– Извините меня, – сказал Брекинридж. – Я не учел, что имею дело с профессионалами. Ну, в общем, вот вкратце каково положение дел. Сейчас мы имеем дело с человеком, который, по нашему убеждению, является явным симулянтом. Он попал в автомобильную аварию, виновником которой является наш клиент, и поэтому мы должны будем возместить ему ущерб. Наш клиент сознался, что в столкновении виноват он и что это можно легко доказать. Симулянт, которого зовут Хелманн Бруно, живет в Далласе. Он утверждает, что у него пострадали шейные позвонки. Ему, мол, хорошо известны симптомы, характерные для этой травмы. Разумеется, вам известно, что травма шеи чрезвычайно удобна для симуляции. Невозможно сделать рентгеновский снимок головной боли. А при настоящей травме шейных позвонков боль может быть сильной и продолжительной. Но нет никаких внешних проявлений, видимых на рентгеновских снимках, которые подтвердили бы наличие травмы или доказали бы симуляцию.
– Насколько серьезны подобные травмы? – спросила Берта. – Я слышала, они могут причинить много вреда всему организму.
– Так оно и есть, – согласился Брекинридж. – Травмы шейных позвонков происходят, когда голова человека резко откидывается назад. Одновременно сильно повреждаются шейные нервы. Такие травмы обычно бывают, когда человек сидит в машине, а сзади наносится резкий удар, толкающий машину вперед. Человек не успевает напрячь мышцы шеи, чтобы удержать голову прямо, откидывается назад, что и приводит к повреждению шейных позвонков и шейных нервов.
Берта сделала нетерпеливый жест рукой, чтобы прервать говорящего.
– Мы хорошо знаем, как происходят эти травмы, – вставила она. – Мне бы хотелось узнать, как к ним относятся страховые компании и что бывает, когда травмы подтверждаются.
Брекинридж вздохнул и произнес:
– Если исходить из позиции страховщика, миссис Кул, то при установлении травмы шеи случиться может всякое. – Брекинридж повернулся ко мне и сказал: – И тут за дело должны взяться вы, Лэм.
– У вас что, нет четкой системы выявления симулянтов? – спросил я.
– Конечно, есть, и вы будете частью этой системы.
Я опустился в кресло и откинулся в нем.
Брекинридж продолжал:
– Когда симулянт предстает перед присяжными, он просто на ладан дышит: стонет и ноет, выглядит измученным и несчастным, а его красноречивый адвокат обрабатывает присяжных, и они не задумываясь выносят решение о компенсации ущерба, полагая, что страховая компания, в конце концов, загребает кучу денег за свои страховые полисы и вполне в состоянии выплатить страховку. Практика, однако, показывает, что даже у самых тяжелых больных после получения денег наступает полное выздоровление, особенно это относится к травмам с повреждением нервов. Иногда происходят просто чудеса. Люди, чьи врачи под присягой утверждали, что их пациенты неизлечимо больны, не позднее чем через двадцать четыре часа после получения от нас денег спокойно отправлялись в путешествие или совершали увеселительные прогулки, где были душой общества.
Разумеется, мы тоже не сидим сложа руки и выработали кое-какие методы. Мы ставим таких людей в ситуацию, при которой им выгодно показать себя сильными и ловкими, и снимаем их на кинопленку. На суде, после того как такой больной скажет, что с трудом поднимает руки до уровня плеч и передвигаться может только маленькими, неуверенными шажками, мы показываем кадры, где он ныряет с вышки, играет в теннис и размахивает битой. Понятно, это требует определенных действий с нашей стороны. Но вот что странно – присяжным эти наши действия не нравятся.
– Что именно? – спросила Берта.
– Они считают, что, шпионя за пострадавшим, мы вмешиваемся в его личную жизнь… Но, боже мой, почему мы не должны делать этого при подобных обстоятельствах?
– Но присяжным это не нравится, – напомнил я.
Он погладил пальцами свой подбородок, дотронулся до щетинистых усиков и сказал:
– Да, присяжным не нравится, что мы устраиваем пострадавшим подобные ловушки.
– Ну и что, вы перестали снимать их на пленку? – спросил я после непродолжительного молчания.
– Отнюдь нет, отнюдь нет. Мы просто решили изменить тактику.
– И мистер Брекинридж просит нас в этом деле помочь, Лэм.
– Обычно для съемок мы используем прицепной домик или фургон с прорезанными по бокам отверстиями. Оттуда мы с помощью скрытой камеры ловим момент, когда интересующий нас человек играет в гольф, скачет на лошади и так далее. А потом, когда он утверждает, что с трудом шевелит руками и ногами, мы демонстрируем отснятые кадры. Именно это присяжным не по душе. Они считают, что мы специально заманиваем людей в ловушки, поэтому они снижают сумму компенсации. Они явно испытывают враждебность к страховой компании. Это нам ни к чему. Поэтому сейчас мы выработали некоторые изменения, которые должны улучшить наши отношения с присяжными.
– Какие изменения? – поинтересовалась Берта.
– Ну, давайте рассмотрим случай с Хелманном Бруно, – сказал Брекинридж. – Он женат, детей нет. Хелманн занимается посреднической деятельностью, часто бывает в разъездах. Мы подстроили для него ловушку, потому что наш доктор заподозрил в нем симулянта.
– И что вы сделали? – Берта явно заинтересовалась рассказом Брекинриджа.
– Конечно, эта информация является конфиденциальной.
Бриллианты на пальцах Берты сверкнули, когда она описала рукой в воздухе круг.
– Она не выйдет за пределы этого кабинета, – заверила она.
– Итак, – продолжил Брекинридж, – мы напечатали несколько проспектов о так называемом конкурсе. Конкурс этот до смешного прост, и человек не может устоять перед искушением попробовать в нем свои силы. Он должен пятьюдесятью словами, а желательно и более меньшим количеством слов объяснить, почему ему нравится тот или иной продукт. Мы высылаем конверт с адресом и чистый бланк, а ему остается только присесть на минуту, написать пятьдесят слов, положить заполненный бланк в конверт и опустить в почтовый ящик. Он ничего не теряет, зато имеет возможность выиграть всякого рода заманчивые призы.
– Кто оплачивает этот конкурс и кто его судит? – спросила Берта.
Брекинридж ухмыльнулся:
– Этот конкурс имеет весьма ограниченное число участников, миссис Кул. Мы высылаем объявление о нем только тем людям, которые предъявляют ложные иски нашей компании, поэтому все, кто в нем участвует, выигрывают приз.
Брови Берты поползли вверх.
– Приз, который они выигрывают, – отдых на ферме-пансионате «Холмистая долина» возле города Тусон, в штате Аризона.
– Почему вы выбрали ферму, где учат верховой езде? – спросил я.
– Потому что Долорес Феррол, которая там работает, наш человек, мы ей платим. Распорядок дня на ферме такой, что если кто-то не садится на лошадь утром, не плавает и не играет в гольф или волейбол после обеда, то он просто скучает и вряд ли хорошо проведет время. Отдыхающие возвращаются с утренней верховой прогулки уставшими и запыленными; плавательный бассейн манит их своей прохладой; к бассейну подносят ленч. Вначале мы планировали, что наши детективы будут заставлять симулянта проявлять физическую активность. Но присяжным это тоже не нравится. В суде нашему человеку приходится занимать свидетельское место, у него спрашивают имя, род занятий. Он признается, что работает на нас, рассказывает обо всем и лишь после этого демонстрируют фильм, где симулянт выявляет себя.
Потом адвокат истца ведет перекрестный допрос, а среди адвокатов есть очень умные люди. Посмотрев фильм и поняв, что мы приперли его клиента к стенке, он оставляет в покое своего клиента и начинает осаждать свидетеля:
– Вы работаете на Универсальную страховую компанию?
– Да, работаю.
– Вы поехали туда с целью поставить истца в ситуацию, где бы он проявил физическую активность, чтобы заснять это на кинопленку?
– Да, сэр.
– Страховая компания оплачивала все ваши расходы и платила вам жалованье. Как вы думаете, она будет продолжать платить вам, если ваши услуги будут ее удовлетворять?
– Надеюсь, сэр.
– И вы поехали по заданию страховой компании, чтобы заманить в ловушку человека, которого до этого ни разу не видели?
– Верно.
– Вам не были известны характер и тяжесть его увечий, вы не знали, сколько боли и страданий он перенес, стараясь показать себя достойным партнером? Вы прикинулись его другом? Вы осознанно вынуждали его выполнять физические упражнения? Вы не думали о боли и муках, которые разрывали его слабое тело? Вы стремились любым путем заполучить снимки, чтобы показать их присяжным? Так, я правильно говорю? – Брекинридж поднял руку. – Ну, конечно, на крупных разбирательствах решение принимается в нашу пользу, но все-таки симпатии присяжных остаются на стороне истца. Они считают, что мы ведем нечестную игру, и присуждают ему что-то вроде утешительного приза. Нас такой исход дела не устраивает. Это плохо отражается на репутации страховой компании. Мы хотим доказать присяжным, что симулянт является грязным, подлым мошенником. И вы, Лэм, поможете нам в этом. Хелманн Бруно уже клюнул на удочку. Он прислал свои пятьдесят слов, и мы ответили ему телеграммой – используя название вымышленной фирмы, которая якобы организовала этот конкурс, – что он выиграл оплаченную путевку на ферму-пансионат «Холмистая долина».
– А его жена? – спросил я.
Брекинридж рассмеялся:
– Он ничего не говорил о своей жене, и мы тоже. Симулянты никогда не вспоминают про своих жен. Мошенники всегда оставляют своих жен дома. Если бы он написал нам: «Спасибо, ребята. Я выиграл путевку на две недели отдыха, но я женат. Можно я возьму жену с собой, и мы пробудем там всего одну неделю?» Мы бы ответили, конечно, и быстро уладили с ним дело, потому что такой парень не может быть жуликом. Но женатые мужчины, которые говорят женам, что уезжают по делам, а сами мчатся отдыхать в пансионат, – это, как правило, мошенники, симулянты, дешевые жулики и развратники. Поэтому, Лэм, вы должны поехать на ферму «Холмистая долина». Долорес Феррол возьмет вас под свое крылышко, она позаботится о том, чтобы вы хорошо провели время и ни в чем не испытывали недостатка. Что касается расходов, то мы вас не будем ограничивать. Расходуйте столько, сколько вам нужно для достижения результата. Первое, что вам там потребуется, – это женщина, в которой вы будете черпать вдохновение.
– Я могу взять кого-нибудь с собой? – спросил я с надеждой.
– Ни в коем случае. На этом мы уже обожглись. Мы послали туда пару, и адвокат истца быстро поставил их в положение защищающейся стороны.
– Это почему? – не поняла Берта.
– Ну, если они муж и жена, то обвинитель на перекрестном допросе говорит примерно следующее: «Вы преднамеренно использовали вашу жену в качестве приманки, чтобы заставить этого человека поступать так, как вам нужно». Если они не являются супругами, он говорит: «О, вы провели там две недели с женщиной, которая вам не жена. Надеюсь, вы спали в разных помещениях?» Если парень говорит, что они спали в разных местах, то адвокат насмешливо замечает: «Вы приехали туда вместе, вместе проводили время, вместе вернулись домой, а спали в разных комнатах, так? И какое расстояние было между вашими комнатами? Сто ярдов? Пятьдесят ярдов?» Затем ехидно добавит: «Хороший бегун одолеет пятьдесят ярдов за пять секунд. Сколько времени это занимало у вас?» Нет, нам нужно, чтобы детектив как можно дольше оставался в тени. Вы познакомитесь там с какой-нибудь незамужней женщиной и примете этого симулянта в свою компанию, чтобы между вами возник элемент соперничества и ему захотелось предстать перед дамой в выгодном свете. Он начнет демонстрировать, какой он сильный, ловкий и мужественный.
– И это снимут на кинопленку? – уточнил я.
– Да, это снимут на кинопленку, – подтвердил Брекинридж. – При съемке детектив будет находиться на заднем плане. Мы хотим подчеркнуть, что молодая женщина одна проводила там свой отпуск и что симулянт хотел покрасоваться перед ней. Присяжным не за что будет зацепиться. Они ни за что не догадаются, что это инсценировка. Конечно, на перекрестном допросе может всплыть, что вы на нас работали, но только как наблюдатель. Вы не устраивали никаких ловушек, вы просто наблюдали. Более того, если нам повезет, вам вообще не придется давать показаний. Свидетелями будут другие люди, отдыхающие, имена которых вы нам представите.
– А как насчет женщины?
– Мы постараемся держать ее в тени. Для съемок будем использовать длиннофокусный объектив и так сузим поле съемок, что присяжные лишь мельком увидят женщину, а в кадре останется только этот парень, демонстрирующий свои достоинства. Если ей будет чуть меньше тридцати, а ему лет на десять-пятнадцать больше, то… присяжные только подумают: «К чему весь этот маскарад? Кого он хочет провести?»
– Этот метод уже приносил вам успех?
– Мы только начинаем его апробировать, Лэм, но мы учитывали психологию присяжных. Этот вариант наверняка сработает. Если нам повезет, вы вообще останетесь в тени, и вам не придется занимать свидетельское место. Такой подход попортит кровь адвокату истца, который надеется очаровать присяжных и добиться от них решения о выплате истцу утешительного приза в размере десяти или пятнадцати тысяч долларов, даже если факты свидетельствуют против него.
– Расскажите-ка о деле этого Хелманна Бруно, – попросил я.
– Я уже говорил, что мы должны выполнить наши денежные обязательства, хотя истец и его адвокат этого еще не знают. Возможно, он даже не нанял еще адвоката. Фоли Честер, наш клиент, занимается бизнесом, связанным с импортом, поэтому он много разъезжает по стране: иногда самолетом, иногда на машине. Он должен был ехать в Техас, заехал в Эль-Пасо, заключил там какую-то сделку и направился в Даллас. В Далласе он спокойно ехал в потоке машин, и ничто не предвещало беду. На мгновение он оторвал глаза от дороги и взглянул на привлекшую его внимание витрину магазина. Когда он снова посмотрел вперед, то увидел, что машина, ехавшая впереди, остановилась и он вот-вот в нее врежется. Он нажал на тормоз, но было поздно: машины столкнулись. Интересно, что машины почти совсем не пострадали – бамперы смягчили удар. Хелманн Бруно утверждает, что его голова непроизвольно дернулась назад, он почувствовал легкое головокружение, но не придал ему значения. Честер и Бруно обменялись адресами, Бруно сказал, что вроде бы не пострадал, но на всякий случай сходил к врачу. Честер велел ему во что бы то ни стало побывать у врача. Честер, конечно, сглупил, признавшись, что на секунду оторвал глаза от дороги. Мы, конечно, заявили, что Бруно остановил машину, не дав соответствующего сигнала, что он остановился неожиданно и без всякой причины, но факт остается фактом: мы не знаем, дал он этот сигнал или нет. Фонари стоп-сигнала горели, а единственное, чего мы добились от Честера, – признания, что он смотрел в окно, продолжая ехать, и прямо-таки врезался в остановившуюся машину Бруно. Такие случаи иногда бывают.
– А как насчет травмы?
– Пару дней все было тихо, потом Бруно пошел на консультацию к другому врачу. Первый врач заверил Бруно, что ничего страшного не произошло, второй, наоборот, обнаружил у Бруно травму шейных позвонков, уложил парня в постель, посадил к нему круглосуточных сиделок, прописал болеутоляющее и так далее. К тому времени Бруно изучил симптомы травмы шейных позвонков, стал жаловаться на головную боль, на тошноту, потерю аппетита.
– Он что, действительно потерял аппетит?
Брекинридж пожал плечами:
– За пятьдесят тысяч долларов можно и поголодать.
– Пятьдесят тысяч? – удивился я.
– Он хочет предъявить нам иск на эту сумму.
– А сколько вы ему заплатите?
– О, возможно, его устроят и десять тысяч, но дело в том, Лэм, что мы не хотим платить ему вообще. Случалось, мы выплачивали деньги в подобных случаях, но если мы будем продолжать в том же духе, то к нам со всей страны начнут сбегаться адвокаты с претензией на так называемую травму шеи, как только кто-то сдерет кусочек краски с машины их клиентов.
– Понятно, – сказал я. – А что я должен делать?
– Соберите вещи, садитесь на самолет и летите в Тусон, на ферму «Холмистая долина». Там вы отдаете себя в руки Долорес Феррол, которая позаботится о том, чтобы вы встретились с Бруно, когда он приедет, и познакомились с какой-нибудь прелестной крошкой, приехавшей туда в поисках приключений или просто проводящей там свой отпуск. Она будет рада, если кто-то обратит на нее внимание. Вы подружитесь с Бруно и начнете ухаживать за девицей, чтобы между вами и Бруно возникло соперничество. Поэтому нам нужен детектив, который… Я хочу сказать, который не… Ну, нам не нужен сильный и рослый супермен. Нам нужен привлекательный, способный нравиться женщинам мужчина, а не атлет.
– Не бойтесь оскорбить его чувства, – вмешалась Берта. – Вам нужен невысокий паренек, но головастый.
– Нет-нет, – поспешно возразил Брекинридж, – не маленький, но… Одним словом, невежественный здоровенный детина нас не устроит. Наш симулянт должен захотеть продемонстрировать те свои качества, которых нет у его соперника. Не сумев тягаться с ним умом, он начнет мериться силами.
– Долго я буду там находиться? Смогу я уехать, когда вы снимете ваш фильм?
– Нет, – сказал Брекинридж, – вы пробудете там три недели. Бруно будет отдыхать две недели. Вы приедете первым и останетесь после его отъезда. Вы должны будете узнать о нем все, что сможете. Решительно все: его связи, симпатии и антипатии…
Я сказал:
– О’кей, согласен, но при одном условии.
– Какое еще условие? – выпалила Берта. – Он платит нам по ставке.
– Какое у вас условие? – спросил Брекинридж.
– Я не желаю ухаживать за какой-то женщиной, чтобы она потом оказалась в затруднительном положении. Я сделаю все, чтобы Бруно раскололся, но я не хочу, чтобы имя невинной женщины из-за меня трепали по судам.
– Мне это не нравится, – сказал Брекинридж.
– И мне тоже, – присоединилась к нему Берта.
– Тогда найдите себе другого детектива, – посоветовал я Брекинриджу.
Лицо Брекинриджа побагровело.
– Мы не сможем найти другого. Большинство детективов расположены к полноте, а если мы воспользуемся нашими людьми, то враждебное отношение присяжных нам обеспечено.
Берта посмотрела на меня сердито.
В самый раз было замолчать.
Я замолчал.
– О’кей, – наконец сказал Брекинридж, – ваша взяла, но я жду от вас хорошей работы. Такой работы много будет в будущем, и, уверяю вас, с нашей компанией можно сотрудничать. Мы пришли к выводу, что, если этот план будет осуществлять наш детектив, наша репутация пострадает. Слежка присяжным не нравится. Но если мы наймем детектива со стороны, присяжные будут менее строги. А если мы еще и будем держать его в тени, то присяжные совсем не обратят на него внимания. Присяжным не нравится, когда детектив работает в страховой компании. Для такой работы невыгодно также использовать женщин. Могу сказать вам по большому секрету, что в двух последних случаях адвокаты на перекрестном допросе смогли доказать, что пара находилась в более близких отношениях, чем того требовала ситуация. Адвокат истца набросился на нашего детектива, расписывая, как он крадется в темноте между коттеджами, и спрашивая, по какой ставке платят ему за работу в ночное время. Это вызывало бурный смех. Мы не хотим, чтобы это повторилось.
– Когда мне начинать? – спросил я.
– Сегодня. Отправляйтесь в «Холмистую долину». Позвоните туда и сообщите, каким самолетом вылетаете. Вас встретят.
– О’кей. Соберу вещи и закажу билет на первый же самолет.
– Я уже уладил денежный вопрос с миссис Кул, – сказал Брекинридж, – оставил чек.
Я проводил его и распрощался. Когда я вернулся, Берта сияла.
– Работа эта солидная, безопасная и постоянная, – ликовала она. – На ней можно зарабатывать хорошие деньги.
– Разве мы до сих пор не зарабатывали деньги?
– Зарабатывать-то зарабатывали, но делали мы это, скользя с завязанными глазами по тонкому льду на краю Ниагарского водопада. С этого момента наше агентство будет работать на признанные корпорации, богатые страховые компании. Наши расходы будут оплачиваться клиентами, мы не потратим даром ни одного цента. У страхового бизнеса в этой стране большое будущее, и он доступен каждому. Давай же ухватимся за него и будем держаться до последнего.