Вы здесь

Дорогу осилит идущий. Глава 2 (К. Н. Баштовая, 2011)

Глава 2

Слезы делают тебя сильным.

Но лишь когда это твои слезы.

Поговорки Южного Караима

Пробудившаяся ото сна яра-лиана уже третий раз пыталась обвиться вокруг ноги. Летисия стояла, прижавшись щекой к стволу дерева и тихо напевая детскую колыбельную, а потому совершенно не замечала покушения на собственную жизнь. Вот и приходилось Элиашу не только охранять мирно спящих юварок, сгруженных на расчищенную от перепрелой листвы землю, но и следить, чтобы никто дриадой не подзакусил. Да еще и оглядываться на яму, виднеющуюся в земле, – не хватало еще, чтобы из нее кто-нибудь вылез. Те же самые тараканы, например. Особенно если учесть, что здесь они были явно хорошо откормленными…

Нет, понятно, идя по длинному коридору и поднимаясь по каменным ступеням, путешественники так никого и не встретили, но кто его знает? Вдруг кто-то притаился и сейчас только и ждет, чтобы напасть.

Конечно, как вариант, можно было не пытаться одомашнить дерево, а просто вернуться в Эске-Кермен, тем более что сейчас на руках у странников были двое пострадавших, но дриада вдруг заупрямилась. Мол, возвращаться – плохая примета, заблудимся. Уж лучше, как она сказала, «я сейчас с деревом разберусь, они в чувства придут и пусть сами в свой Эске-Кермен ковыляют».

Элиаш ее страхов не разделял, но спорить не стал. Ему хватило тоскливых завываний дриады в коридоре, пока путешественники тащили к выходу заснувших – эльф очень надеялся, что именно заснувших, а не умерших от передозировки или от нехватки неба – юварок. А Летисии, надо сказать, по дороге наверх не нравилось буквально все: и то, что парень столь поспешно решил вопрос с поднятием крылатых на поверхность, и то, что идти пришлось довольно долго, и то, что юварки были тяжелыми. Создавалось впечатление, что во всем был виноват именно эльф. Юноше оставалось молча тащить Ноа и проклинать про себя тот день, когда он спас дриаду от жряка.

Рядом с полуобщипанными крылатыми валялись рюкзаки путешественников – Летисия решительно сбросила свою сумку в тот момент, когда направилась к выбранному дереву, а эльф, благоразумно решив, что хуже все равно не будет, последовал ее примеру.

Наконец Летти закончила «приручать» приглянувшееся ей дерево, мягко отстранилась от него и перевела на эльфа затуманенный взор:

– Сейчас. Я просто давно не практиковалась, – извиняющимся тоном протянула девушка. А затем покачнулась и рухнула на землю.

На раздавшийся одновременно с этим чуть слышный треск – ствол дерева раскололся посредине, открывая проход внутрь, – эльф даже внимания не обратил: ему и так пришлось ловить дриаду, удерживать ее на весу, тащить до лежащих на земле юварок и при этом следить, чтобы никого не съели. Впрочем, доволочив девушку до Ноа с Эмили, юноша понял, какой он идиот, – теперь ему придется нести к дереву не двоих, а троих. Ну, и плюс еще рюкзаки.

Что радовало – оказавшись на поверхности, Мяу куда-то в очередной раз сбежал; его хозяйка, занятая своими делами, этого даже не заметила, а уставшему после всех этих прогулок по подземным арсеналам эльфу было все равно. В любом случае заниматься еще и заглотом не придется.

Единственный остававшийся на ногах путешественник размышлял недолго. Юноша провел кончиками пальцев по линиям татуировки и дождался привычного мурлыканья: «Сила увеличена на семь процентов». Усиливать ее больше парень не стал, рассудив, что у него еще впереди будет много трудных дней, а прямо сейчас растрачивать резерв организма не стоит. Элиаш накинул на плечо один из рюкзаков, склонился и, буквально повесив на себя с одной стороны Ноа, а с другой – Летисию, поковылял к дереву. Оставшуюся сумку да еще и Эмили он просто бы не дотянул, а выбор, кого и что оставить, был не особо труден. Вообще без припасов они долго не протянут, попадут ли еще в Эске-Кермен – неизвестно, а Эмили он знает меньше, чем Летисию или Ноа. Конечно, где-то в глубине души продолжала шевелиться совесть, но ведь эльф не собирался бросать несчастную юварку на земле. Вот сейчас доволочет Ноа и дриаду и вернется за Эмили. И заодно за сумкой Летисии.

Бросив рюкзак и своих бесчувственных спутников внутри «одомашненного» дерева – пол покрывают мягкие опилки, у стен расположены грубо сколоченные лежаки (на этот раз ради разнообразия три, а не две), парень отодвинул лианы, закрывавшие выход, и тихо выругался: высунувшийся из земли корень обвил ногу оставленной спящей и сейчас осторожно заползал обратно, утаскивая с собой Эмили. Брошенный рюкзак неопрятной распотрошенной шкуркой валялся неподалеку.

Лазерный резак, прихваченный из арсенала, легко распорол кору ожившего растения, брызнул и тут же мгновенно испарился белый, дурно пахнущий сок, и корень тихо, почти на грани слышимости, поскуливая, втянулся обратно под землю. На миг, правда, эльфу показалось, что корень отдернулся от ноги юварки за несколько мгновений, как Элиаш попытался его отрезать, но ведь этого просто не может быть…

От сумки Летисии остались одни воспоминания – ткань напрочь разорвана, лямки выглядят так, словно их жевали – что, впрочем, совсем не удивительно, а остатки припасов – именно остатки, иначе это и не назовешь – покрыты какой-то слизью. Эльф брезгливо вытер перепачканные пальцы об одежду – оставалось надеяться, что эта дрянь не токсична, – и склонился над все еще не пришедшей в чувство юваркой.

Как ни странно, но даже столь кратковременное пребывание на свежем воздухе пошло крылатой девушке на пользу. Регенерация у этого племени, похоже, была на высоте: на сизоватой коже рук уже появились крошечные столбики начинающих пробиваться перьев. Правда, стоит ли этому радоваться, Элиаш не знал: хватит ли запасов организма на столь быстрое восстановление, неизвестно.

Подхватив на руки Эмили, парень направился к одомашненному дереву. Внутри ничего не изменилось, так что юноша сгрузил спящую на кровать, поразмыслил некоторое время и на оставшиеся свободными лежаки перетащил Летисию и Ноа. Самому эльфу ничего не оставалось как усесться на пол – благо, здесь вроде бы можно было не опасаться, что тобой подзакусит какое-нибудь растение. По крайней мере, именно так утверждала дриада. Впрочем, юварки тоже уверяли, что у них все благополучно, а теперь вот переполошились из-за какого-то Рубежа Тьмы и Света. Причем этот Рубеж настолько напугал Ноа и его подругу, что те решили укрыться от него под землей – другой версии у эльфа просто не было.

За левым ухом, под кожей, противно заныло. Парень скривился, осторожно коснулся головы, а когда посмотрел на руку, обнаружил на кончиках пальцев россыпь мелких черных точек:

– Тьма! Как же не вовремя!

Перед глазами запрыгали метелики, и эльф согнулся, хватая ртом воздух. «…грейда начнется через пять… четыре…» Каждое слово, произнесенное мелодичным женским голосом, отзывалось в голове новыми ударами боли. Эльф мог бы услышать начало фразы и подготовиться к нежданному приступу, но, занимаясь размещением «гостей», настолько увлекся делом, что пропустил все. А потому… Горло перехватило от спазма, кожу пекло так, словно попал в костер, а каждую косточку будто бы на самом деле ломало и крутило. Хотелось кричать в полный голос.

А может, он и кричал, кто знает…

…Зрение возвращалось постепенно. Сперва проступили мутные, трудно различимые пятна, потом они медленно начали обретать цвет, и лишь после этого эльф разобрал, что над ним склонилась встревоженная Летисия.

Юноша медленно повел взглядом: как оказалось, он лежал на одном из лежаков внутри «одомашненного» дриадой дерева. В щеку впивались какие-то мелкие щепки, кожа на запястьях дико чесалась, а дриада встревоженно открывала рот, но при этом почему-то не произносила ни звука. Элиаш потряс головой и неожиданно включился звук. «… роцесс апгрейда успешно завершен. Благодарим, что воспользовались услугами…».

– …что ты молчишь?! – Летисия влегкую заглушила навязчивый женский голос. – Ты меня хоть слышишь?! Как ты?!

– Слышу, – сдавленно выдохнул эльф, пытаясь сесть.

В плечи ему тут же уперлись две тонкие ручки:

– Лежи, не вставай! Ты вообще с ума сошел, что ли?

Юноша мотнул головой и с трудом выдохнул:

– Все… Все в порядке… Сейчас пройдет.

– Что пройдет? Что с тобой вообще произошло? Сейчас что-нибудь болит?!

Элиаш попытался выдавить улыбку:

– Немного, – парень снова попытался встать, но опять все попытки были пресечены:

– Лежи, не вставай.

– Ты не понимаешь, – слабо пробормотал он. – Мне, наоборот, надо встать. Так организм быстрее привыкнет.

– Привыкнет к чему?

Объяснять было долго, и эльф попытался перевести разговор на другую тему:

– А где Ноа? И эта… Эмили?

– Снаружи, – махнула рукою девушка. – Эмили плачет, а Ноа ее успокаивает.

– Я надеюсь, они опять под землю не полезут – так не хотели выходить…

– Знаешь, – чуть раздраженно буркнула дриада, – мне как-то все равно, что с ними будет. Пусть хоть полностью линяют и уходят жить к трау. Мне сейчас важнее, что с тобой. И не волнуйся, дерево еще долго продержится одомашненным, я… дома тренировалась. Лучше расскажи, что с тобой произошло.

Элиаш сильно сомневался, насколько это соответствовало действительности, но спорить он не стал.

Эльф повернулся на бок, а потом, не обращая внимания на возмущение Летти, медленно сел. Слабо улыбнулся:

– Так, действительно, быстрее все пройдет.

– Да что пройдет-то?!

Вместо ответа путешественник сунул ей под нос левую руку:

– Видишь? – Теперь на ней, как и на правой, проявилась вязь татуировки-трайбла. Пока еще бледной, но с каждым мигом она становилась все темнее и все заметнее.

Подобные превращения Летисия видела только один раз, у Матея, а потому быстро сложила два и два.

– Кынсы?! – перепуганно выдохнула она. – Это все из-за того, что ты тогда к ним… у них…

– Да при чем здесь кынсы!

Но Летти уже «поняла», что происходит, и медленно отодвигалась от эльфа, судорожно нащупывая что-нибудь потяжелее.

Надо было срочно успокоить девушку. Элиашу совершенно не улыбалось получить по макушке какой-нибудь дровенякой прежде всего потому, что дровеняка может оказаться не до конца прирученной, а уже потом – потому что тяжелой… Пусть даже через некоторое время дриада все поймет, осознает и раскается. И даже если она после всего этого извинится.

– Да я сам такой!

Летисия замерла, озадаченно хлопая глазами:

– В смысле?

Эльф вздохнул и начал, осторожно подбирая слова:

– Представь… крохотного жучка. Маленького, меньше песчинки. – Время и место совершенно не располагали к длинным беседам – нужно было как можно быстрее разобраться, что же сподвигло юварок залезть под землю, но дриада была настолько напугана, что не объясни ей сейчас, что происходит, и потом она просто не поверит. – Этот… жучок попадает в организм еще до рождения и располагается он здесь, – парень осторожно коснулся затылка.

Лети нахмурилась. Ей совершенно не нравилось услышанное: на ум мгновенно пришли «огоньки», что перемигивались в голове у Матея. Хотя… Она уже что-то слышала о каком-то «жучке». Но о каком? И что?

– …Этот жучок не живой. По большому счету это крошечный механизм, выполняющий определенные функции. Находясь в организме, этот… жучок со временем создает свою копию, потом еще одну, и еще, и еще. Их очень много. Они образуют своеобразную колонию, которая взаимодействует с внутренними органами, с нервной системой. Можно даже сказать, что они образуют вторую, дополнительную нервную систему. Там, где колония этих механизмов проходит близко к коже, это выглядит как линии татуировки. А второй нервной системой это можно назвать потому, что, коснувшись «татуировки», я могу с помощью этих механизмов ускорить реакции, метаболизм, восприятие… – И эльф замолчал, не отрывая напряженного взгляда от Летисии и молясь про себя лишь об одном – чтобы дриада поняла хотя бы половину того, что он сказал.

Конечно, она говорила, что знает, например, что такое ДНК и РНК, да и рабочий кабинет Мрии намекал, что не только жители Караима владеют достижениями наук прошедших веков, но… Кто знает эту Летисию?

Если девушка что-то и не поняла, она этого никак не показала. Как, впрочем, и того, что что-то поняла. Некоторое время она напряженно молчала – то ли переваривала услышанное, то ли просто пыталась сообразить, стоит ли Элиаша бояться так же, как какого-нибудь кынса. А может, размышляла, где ей найти что-нибудь потяжелее.

– А что с тобой сейчас произошло?! Почему татуировок больше стало?

Парень скривился:

– Так я ж говорю, эта сеть со временем увеличивается, из-за этого она лучше взаимодействует с организмом, улучшаются вообще все способности каждого эльфа… Причем ее рост происходит скачками – примерно раз в год. Она обычно заранее, за несколько дней, предупреждает, чтобы можно было подготовиться, а тут то ли я устал, не услышал, то ли сбой какой-то произошел – нужно будет дома, когда… если дойдем, провериться. Она резко обновилась, и мне при этом та-а-ак хорошо стало, что лучше и не вспоминать.

– Ты кричал, – печально констатировала дриада.

– Ощущения, знаешь ли, не совсем приятные, – тут он очень сильно преуменьшил, но другого варианта не было. – Хотя в принципе это улучшение необходимо.

– И… Что теперь с тобой будет?

– Смогу чуть быстрее действовать, чуть лучше видеть, чуть лучше слышать… Ну и так далее.

В принципе Летти почти успокоилась, но ее грыз еще один вопрос:

– А то, что ты мне сейчас рассказываешь… Мы все-таки из разных племен… – она не договорила, но эльф и так ее прекрасно понял:

– Во-первых, мы сейчас уже не совсем чужие. После всего-то, что произошло. Ну, а во-вторых… – Тут должно было быть что-то вроде: «У нас это не настолько большая тайна, как у вудашей их компьютер, или у дриад – Великое Древо», но сказать это эльф почему-то не смог. Может быть, даже потому, что это было бы неправдой. Так что парень закончил банальным: – …а во-вторых, ничего страшного.

Судя по скептической гримасе его спутницы, девушка не особо ему поверила. Правда, спорить не стала. Зато вспомнила кое-что еще:

– А ты сейчас после этого… Вообще ходить сможешь? Или тебе надо какое-то время отдохнуть, полежать? – Летисия и сама сейчас не знала, какой ответ она хотела бы услышать.

С одной стороны, если Элиашу нужен покой, можно без всяких проблем еще какое-то время побыть у юварок, а с другой – все-таки они чужие, да и Ноа с Эмили ведь из-за чего-то спрятались под землей.

Эльф только скривился: полежать ему бы не помешало, да только кто ж даст? Юноша протянул руку Летисии:

– Помоги мне встать. Посмотрим, что там с нашими страдальцами.

Дриада на миг закусила губу, явно размышляя, стоит ли это делать, а потом тихо вздохнула:

– Пошли.

Минуты через две Элиаш, наконец, смог поднять свое тело с кровати – то наотрез отказывалось шевелиться, да еще и назойливый женский голос все время бормотал: «Превышен лимит энергопотребления на текущий час. Рекомендуется…» Что именно там рекомендуется, эльф решил не слушать и попросту выключил текущее оповещение – благо, новое обновление позволяло не просто заглушить голос, а именно отключить его. Хоть какая-то польза.

Летисия, похоже, за время путешествия научилась основам предусмотрительности: вытолкав эльфа из дерева, она, не пытаясь поднять единственный оставшийся рюкзак, поволочила его за лямку. А то мало ли, вдруг дерево решит, что хорошенького понемножку и об одомашнивании можно забыть?

Ноа и Эмили действительно были «на улице». Крылатая девушка, потерявшая сейчас половину перьев, обняла Ноа и, спрятав лицо у него на груди, чуть слышно всхлипывала. Мужчина беспомощно гладил ее по голове и, кажется, просто не мог подобрать подходящих слов.

Услышав шаги, он вскинул голову…

– Вот что вы натворили, а?! – тоскливо выдохнул он, грустно глядя на едва ковыляющего эльфа, опершегося на руку Летисии.

Элиаш честно попытался понять, почему у него перед глазами стоит туман: то ли действительно все так плохо, то ли просто чересчур пасмурно, дождь собирается… Решил, что все-таки дождь, и на этом успокоился.

Дриада явно ждала чего-то иного. Она замерла, озадаченно хлопая глазами:

– А… Э… И вам пожалуйста… Элиаш, юварки всегда так благодарят?

– Ну вот что вы наделали? – в тон соплеменнику всхлипнула Эмили, даже не пытаясь обернуться.

Тут уже путешественники точно поняли, что что-то пошло не так.

– Мы… Мы вас на поверхность вывели! Иначе вы бы умерли внизу, – растерянно протянула дриада.

– А вас просили?! – в голосе крылатой девушки проклюнулись явные истеричные нотки.

Вместо ответа Летти толкнула эльфа локтем в бок и сердито зашипела, косясь на обнимающихся юварок:

– Я тебе говорила, что снотворное испортиться могло?! Говорила! Видишь, они оба того… Этого… Ну, не совсем сейчас с головой дружат! – то, что ее как раз именно сейчас могли услышать те самые «не дружащие с головой», ее, похоже, особо не беспокоило.

– Вы еще и в арсенал залезли?! – страдальчески протянул Ноа. – Вы точно решили уничтожить Эске-Кермен!

Летти удивленно заморгала, подняла беспомощный взгляд на Элиаша:

– А как они про арсенал догадались?

– А может, хватит шушкаться за нашей спиной? – хлюпнула носом Эмили. – Можно подумать, нас здесь нет! Натворили бед, сломали жизнь всему Эске-Кермену, а сами…

– А может, вы, в конце концов, объясните, что происходит?! – не выдержал эльф. У него дико болела голова – видимо, организм еще не до конца приноровился к «обновлению», и разгадывать загадки он попросту не собирался. – За какой Тьмой вы полезли под землю?! Что вы вообще там забыли?! Чем бы ни был этот ваш Рубеж, вы должны понимать, что пережить его под землей вы не сможете! Вы же сами говорили, что юварки не могут жить без неба!

Эмили всхлипнула, потерлась носом о грудь Ноа, то ли вытирая слезы, то ли подчиняясь какому-то неизвестному путешественникам ритуалу, и подняла на своего друга заплаканные глаза:

– Расскажем?

– А есть другие варианты? – печально скривился крылатый мужчина.

…Узнав о Рубеже, путешественники все поняли совершенно неправильно. Эмили и Ноа не собирались прятаться под землей, скрываясь от чего-то страшного. Они должны были это предотвратить.

Племя юварок появилось в первый век после войны. Обычно воздействие радиации делает людей, попавших на зараженную территорию, бесплодными, но тут все пошло не так. Мутации изменили внешний вид тех, кто жил на этих землях. Пожалуй, юварки были народом, который наиболее пострадал от ядерных ударов. Если не считать трау да троллей, о которых не было слышно уже лет пятьдесят, именно юварки стали теми, кто был наиболее не похож на своих прародителей.

Как бы то ни было, но, изменившись, юварки не только многое приобрели, научившись летать, но и многое потеряли. Им была неизвестна злоба, ненависть, они не могли позволить себе уничтожить ни одно живое существо… И в то же время они боялись Рубежа Тьмы и Света. Нечто странное и чуждое приходило на земли Эске-Кермена раз в двадцать лет. Оно появлялось из ниоткуда и уходило в никуда через несколько дней. Уходило, уничтожая половину жителей поселения.

Способ спастись был обнаружен случайно. Около века назад влюбленная пара решила, что лучше умереть под землей, чем погибнуть неизвестно от чего во время Рубежа. Двое юварок спрятались под землей и… дни Рубежа прошли спокойно, никто не погиб. Кроме этих двоих.

…Летисия слушала сухой рассказ Ноа как завороженная. Но стоило мужчине на миг замолкнуть, подбирая нужные слова, как заговорила его спутница:

– Это была добровольная жертва. Наша жертва для спасения всего Эске-Кермена! А вы… – она запнулась на полуслове и вновь разрыдалась, не в силах сдержать слез.

– И что теперь? – только и смогла выдохнуть Летти. Эльф не смог сказать даже этого.

– Не знаю, – тихо пробормотал Ноа, осторожно гладя по голове свою подругу. – Просто не знаю…

– Я не смогу! – отчаянно выкрикнула девушка. – Понимаете, я не смогу снова спуститься туда! Там… Там страшно… Да даже не страшно, там больно находиться! Болит… Болит каждая клеточка тела! Там даже дышать больно! Я не смогу вновь спуститься! У меня не хватит сил!.. Я просто не смогу!..

– Вы зря вытащили меня, – опустил голову ее друг. – Надо было спасать одну Эмили.

– Да как… Да как ты можешь так говорить! – возмущению юварки не было предела. – Как… Как я могла бы жить, зная, что тебя нет?! – крылатая даже плакать перестала.

Мужчина медленно провел ладонью по ее щеке, через силу улыбнулся:

– Можно, я не буду тебе отвечать? Все равно все, что я ни скажу сейчас, прозвучит банально.

Летти и сама не могла понять, почему эта сцена казалась ей настолько трогательной. Девушке казалось, еще мгновение и она расплачется, хотя и сама не будет знать, почему. Какая-то тоска разливалась в воздухе, теребила душу и заставляла дриаду шмыгать носом и вытирать глаза.

Эльф только собрался сказать что-то сочувствующее, уже даже рот открыл, как вдруг покосился на хлюпающую носом дриаду, на грустных юварок и взвыл не хуже какого-нибудь рогача:

– Тьма!!! Уходим отсюда!

– Какого… Почему… – встревоженной квочкой заоглядывалась дриада. Ничего опасного она не видела.

Но Элиаш, похоже, не собирался ничего объяснять:

– Уходим! Живо! – и, не дожидаясь ответа, парень подхватил с земли оставленный дриадой рюкзак и поковылял – бежать он сейчас не смог бы при всем своем желании – прочь с поляны.

Его спутники переглянулись и поспешили за ним.

Лишь когда путешественники отошли на порядочное расстояние от места отдыха, эльф позволил компании остановиться – хотя сам уже несколько раз заваливался, но Летти подхватывала его, не давала упасть, и все шли дальше. Честно говоря, дриада не могла понять, что вообще произошло: нет, понятно, Рубеж, проблемы, но почему эльф вдруг сорвался с места и поспешил неизвестно куда? Да еще когда сам находился в настолько ужасном состоянии, что не мог шевелиться.

Когда компания, наконец, остановилась, первой прямо на землю, не задумываясь о последствиях, села дриада. Плюхнулась прямо на начинающую пробиваться траву, обняла себя за колени и мрачно буркнула:

– Я никуда дальше не пойду, – о том, что остановиться разрешил именно Элиаш, а не она сама, девушка как-то не подумала.

Впрочем, эльф ненамного отстал от Летисии: он тоже начхал на все меры предосторожности и, в отличие от сидящей на земле девушки, даже отважился лечь. Хотя, если честно, не отважился, а рухнул, едва его перестала поддерживать дриада.

Стоять на ногах остались только юварки.

Летти помолчала, убедилась, что ее никто не собирается никуда вести, и решила продолжить свою мысль:

– Я никуда не пойду, пока мне не объяснят, что здесь происходит!

Ноа и Эмили отвечать явно не собирались: как только внезапная пробежка по лесу закончилась, они вновь увлеклись друг другом – сейчас крылатые просто стояли и смотрели друг другу в глаза. И казалось, никакая сила не могла сейчас развести их в разные стороны.

Элиаш вздохнул и медленно сел. Почесал зудящую руку, обожженную о начинающую пробиваться траву, и буркнул:

– А что тут объяснять? Эмили плакала, ты чуть рыдать не начала… Ревун обычный.

– Что? – не поняла дриада. – Какой ревун? Я ревун? Я не реву, я…

– Да при чем здесь ты, – скривился юноша, – ревун, это такая пакостная дрянь, что водится только возле Эске-Кермена. По крайней мере, мне так рассказывали. Он выбрасывает в воздух какую-то пакость, от которой у всех портится настроение. Причем настолько, что вешаться хочется и даже пошевелиться не можешь. А тут он как раз приходит и берет тепленьким…

– А я о таком не слышала… – нахмурилась девушка.

– Есть такие, – мелодично вздохнула Эмили. – Правда, о них в последнее время и слышно не было.

– Наверное, из-за близости Рубежа опять активизировались.

Честно говоря, сама Летисия думала, что Элиаш все придумал (а юварки его поддержали), но спорить не стала: сейчас надо было найти ответ совсем на другой вопрос.

Впрочем, этот самый вопрос задала не дриада. Эмили, явно забыв о том, где она находится и насколько может быть опасно всякое растение в лесу, села на поваленное ветром дерево, заплетенное лианами, и тоскливо протянула:

– Пусть даже виноват ревун, но что нам дальше делать? – Кожа, покрытая мелкими, только начинающими пробиваться перышками, казалась какой-то синеватой, грязной…

Эльф рванулся к крылатой, собираясь напомнить ей об опасности, но Ноа перехватил его за руку и слабо улыбнулся:

– Не стоит. Лес вреден для юварок только во время Рубежа. А он еще не наступил.

Словно в подтверждение его слов из земли проклюнулся белесый корень, обвил ногу опечаленной Эмили… и уже через мгновение спрятался обратно, даже не попытавшись подзакусить такой легкой добычей. А Ноа продолжил:

– А что делать… Сам не знаю… Возвратиться у нас не получится…

– Почему? – вскинула на него удивленный взгляд дриада. Поймала напряженный взгляд Элиаша и поспешно поправилась: – Я не говорю «под землю»! Я имею в виду домой, в Эске-Кермен. Вы же в нем ничего не сломали и никому по голове табуреткой не дали… – уже тихо, себе под нос закончила она.

– А нас туда примут? – печально усмехнулась Эмили. Девушка замерла, сложила ладони лодочкой и прикрыла ими нос и рот, потерла пальцами переносицу. – Кто его знает, что теперь случится с Керменом после нашего побега? Можно ли спуститься в подземелья кому-то другому, или мы – это последний шанс? И имеем ли мы право заменить себя на кого-то другого? – в ее голосе вновь проклюнулись нотки слез.

Ноа молчал, не зная, что ответить любимой. Элиаш понимал, что любые слова сейчас окажутся лишними, а Летти…

Летти только скривилась. Она вообще не могла понять, что спокойный, рассудительный Ноа – нет, конечно, она знала его очень мало, но все-таки достаточно, чтобы сложилось хоть какое-то впечатление, – мог найти в этой истеричке.

Тишина прерывалась лишь меланхоличным чириканьем чавзяблика: кажется, эта крупная птица нашла, кем можно подзакусить, и сейчас звала соплеменников к обеду.

Впрочем, уже через мгновение все мысли о том, что Ноа не о чем разговаривать с нервной Эмили, пропали, словно их и не было: Летисия обнаружила, что пропал ее любимый заглот (точнее, дриада не видела его очень давно, но вспомнила только сейчас), а потому в тот момент, когда девушка-юварка вытерла еще невидимые слезы ладошками и только собралась выдать новую сентенцию на тему «должны ли мы и можем ли», Летти подскочила на месте и принялась оглядываться по сторонам:

– Мяу! Мяу! Где ты? Мяу!

Сидевшая на бревне Эмили скривилась и махнула рукой в сторону ближайших кустов:

– Да там он! И все с ним в порядке! Тут важнее другое, можем ли мы…

Но Летти уже ее не слушала. Бросив всех, она рванулась туда, куда ей указали, не прекращая на бегу звать:

– Мяу! Мяу! Где ты?!


Сам заглот меж тем был занят важным и ответственным делом.

Он сторожил добычу.

Добыча должна была быть очень вкусной – тот кусочек, который от нее отвалился, пока эта самая добыча забиралась на дерево, был не особо привлекательным, а вот остальное… – но, как уже понятно из вышесказанного, эта самая добыча очень не хотела, чтобы ее съел заглот. Пусть даже такой симпатичный, как Мяу. Так что, сейчас эта добыча сидела на ветви не до конца проснувшегося дерева, косилась на испуганно прижавшуюся к стволу дерева лиану, так и не решившуюся за прошедшие несколько часов попробовать новую пищу на вкус, и тоскливо думала о том, что ей – точнее, ему, если это для кого-то важно, – будет очень не хватать башмака, свалившегося с ноги.

Скажем честно, Мяу уже исследовал этот самый башмак: подкатился к нему, обнюхал, учуял, что он воняет какой-то химической гадостью, а не пахнет вкусной кожей, и откатился обратно под дерево – ждать, когда же добыча созреет и сама свалится на землю. Впрочем, падать жертва пока не спешила, лишь тихо ругалась сквозь зубы, оглядываясь по сторонам и размышляя, где бы найти что-нибудь потяжелее – запустить в заглота.

И в этот момент из кустов выскочила дриада.

Первым делом она рванулась к своему родному и любимому заглоту, подхватила его на руки и ласково зачастила:

– Маленький, хорошенький, с тобой все в порядке? А то в этом лесу что только не творится и не происходит. А у этих странных юварок вообще…

Ее словоизлияние прервал чуть насмешливый мужской голос, раздавшийся откуда-то сверху:

– Какая трогательная семейная сцена!

Девушка задрала голову и увидела, что на дереве, под которым, собственно, и кружил заглот, сидит мужчина. Сидит, опершись плечом о ствол дерева и совершенно не задумываясь о том, что его в любой момент могут съесть.

Увидев, что отпускать заглота на землю Летти не собирается, мужчина встал на ветку, а потом легко спрыгнул на землю, словно и не находился только что на высоте порядка двух или трех вар, приземлившись на ноги. Оказавшись внизу, неизвестный провел ладонью по короткому рукаву футболки, стряхивая древесную труху и приветливо поинтересовался:

– Что уставилась?