Дорогой римских легионеров, или Куда приводят мечты. Автопутешествие из Рима в Париж и обратно. Рим – Париж (Александр Ельчищев)

«Хотел – получай» (Bryan Adams. You Want It, You Got It)

Римский аэропорт Фьюмичино. Раннее утро. Брожу вдоль витрин книжного магазина. В десяти шагах от меня из метровой стеклянной пирамиды две молодые особы выгребают мелочь в большие сумки. Интересно, за сколько дней накопилось столько пожертвований? Неужели за один?

Наконец магазин открывается, покупаю подробную карту города, нахожу улицу, где расположен римский дилер Fiat. Остается позвонить и объявить о своем прибытии.

Спрашиваю продавца, где можно купить телефонную карточку? Оказывается, в кафетерии. Через несколько минут толкаю тележку с вещами к автомату и на ходу изучаю инструкцию на карточке. Ага, надо оторвать у нее уголок, вставить вот так…

– Здравствуйте, это «Прессо Джамини Аутомобили»? Я журналист «Биржи плюс авто», приехал из России на тест-драйв нового Fiat Punto. Звоню из Фьюмичино.

– Приезжайте, сеньор Тарашка вас ждет, – ответил приятный голос секретарши.

Через час я уже в большом ангаре, полностью заставленном разноцветными Punto. Точнее – New Punto, фиатовская модель недавно подверглась рестайлингу и ее, кстати, еще в Нижнем не видели, она еще не появилась у официальных дилеров.

Долго гадать, который из них мой, не пришлось. Глава дилерского центра, господин Тарашка, подвел меня к красному пятидверному хэтчбеку.

– Турбодизель? – уточняю я, осматривая симпатичный автомобиль. Ответ положительный. Значит, все, как и договаривались: Fiat Punto JTD с 1,9-литровым 80-сильным турбодизельным двигателем, то есть экономичный и в то же время более мощный, чем обычный дизельный вариант.

Постучав ногой по шинам, как заправский шофер, спросил про давление в них – скорости ведь предстоят большие, – получил заверения, что все в норме. Посмотрел в багажнике, есть ли инструмент для замены колеса.

Все, подробней знакомиться с машиной некогда, нюансы выяснятся в дороге. Надо спешить: через полтора дня я должен быть в Париже, получить аккредитацию на автосалоне, а путь предстоит неблизкий. К тому же неизвестно, что там впереди на заправках, – ехал же по горячим следам потрясших Европу бензиновых войн.

«В Италии» (Joan Baez. In Italy)

За воротами дилерского центра сразу же окунулся в бушующее автомобильное море итальянской столицы. Вспомнились начальные кадры из фильма «Невероятные приключения итальянцев в России». Насколько меньшим был автомобильный поток в Риме в начале семидесятых – не то, что сейчас. А вот мотоциклисты как ездили, лавируя среди машин, так и продолжают это делать и в новом веке.

Мимо проносятся открыточные достопримечательности Вечного города, но любоваться ими некогда – движение слишком сложное. Оставляю знакомство с Римом на обратную дорогу. Надо срочно решать, как ехать в Париж? По первой автостраде (так в Италии называют автомагистрали) или вдоль побережья Тирренского моря? Выбираю второй вариант.

И хотя путь по левой стороне итальянского «сапога», обращенной к Сардинии и Корсике, занял чуть больше времени из-за отсутствия в этих местах сплошной автомагистрали, я ни разу об этом не пожалел: идущая в глубине страны А1 по сравнению с прибрежной дорогой просто скучная бетонка, зажатая холмами. В этом я убедился на обратном пути.

А здесь – слева море и острова, среди которых место ссылки Наполеона – Эльба в виде торчащей из воды горы, справа – горы, напоминающие крымские, с многочисленными заплатками карьеров – свидетельствами того, что человек давно освоил эту землю. Вдоль дороги среди золотистых олив и пальм дома, покрытые кремовой черепицей, маленькие траттории, в которых готовят спагетти и равиоли.

На автостраде все это так не рассмотришь – скорости другие, и проходит она по возможности подальше от жилья.

Что касается самих дорог, то качество их отменное. Даже не имеющие статуса скоростных, они обычно двухрядные в каждом направлении. По бокам у них карманы, часто очень маленькие – на одну фуру или пару легковушек. Причем аварийные кармашки принадлежность не только обычных дорог, но и автострад. Местность-то в основном гористая, все зажато, не то, что во Франции.

В населенных пунктах встречные потоки разделены бетонными отбойниками. Перед перекрестками неприятно шуршит под колесами зебра, напоминая о необходимости быть бдительным. Дороги постоянно улучшают, поэтому встречалось много ремонтных участков с ограничением скорости до 70, 50 и 40 км/ч. Но не было наших пресловутых 10—20 км/ч.

Удивляло, что до выезда из очередного городка, когда еще тянулась вереница домов, уже разрешалось ехать со скоростью 90 км/ч. Видимо, бетонное ограждение на середине дороги исключало появление пешеходов.

Не доезжая до знака, итальянцы начинали нервно лавировать и обгонять друг друга, вскоре лидеры вырывались далеко вперед, игнорируя большие щиты с предупреждением «Электронный контроль скорости». Опережали всех, как всегда, сумасшедшие на супербайках.

«Новый, улучшенный» (Blue Cheer. New, Improved)

Только проехав пару сотен километров от Рима, я начал чувствовать характер машины, ее плюсы и минусы. Сначала наружу вылезали мелкие недостатки, но затем – и в этом достоинство длительного теста – Fiat Punto раскрылся в истинном свете. Меня покорила его управляемость, маневренность, устойчивость и феноменальная надежность.

Для начала надо было запомнить, что у Punto очень чувствительная педаль тормоза, с ней надо аккуратно работать – относительно легкое нажатие, и машина встает как вкопанная. Площадка для «отдыха» левой ноги – с уступчиком, ее наклон не понравился, да и правой иногда было тесновато.

Подвеска проявила себя по-спортивному жестковатой, довольно чувствительно отрабатывала неровности дорожного полотна, но обеспечивала отличную курсовую устойчивость на большой скорости, в чем я убедился много раз на горных серпантинах и особенно на обратном пути, когда гнал во весь опор, задействовав у Punto все его лошадиные силы.

Зеркала заднего вида отличные. Сначала часто оборачивался и контролировал «мертвую» зону, но оказалось, что благодаря панорамному эффекту они захватывают и ее. Но и удаляют они прилично, это надо учитывать, когда тебя собираются обгонять.

Были претензии к противосолнечному козырьку: в откинутом положении он загораживал часть салонного зеркала заднего вида, а перекинутый на боковое стекло был короток и не спасал от южного солнца.

Не сразу удобно расположился в кресле, потому что не отрегулировал поясничный подпор (некогда было, взял Punto и сразу же окунулся в бурлящий Рим), но когда наконец-то упругий валик уперся в поясницу, почувствовал: смогу проехать, не уставая, еще не одну сотню километров. А вот подлокотник в двери с моей рукой так и не подружились.

Руль с усилителем меня покорил. Особенно возможность перехода из дорожного в городской режим. На центральной консоли нажимаешь кнопку «City» («город»), руль становится легким, парковаться намного легче – я использовал этот режим еще на узких горных дорожках. Если кнопка не нажата, руль «каменеет», что очень удобно на скоростных трассах, можно его одной рукой держать. На скорости выше 70 км/ч усилитель руля сам переходит в дорожный режим.

Движок, как я и предполагал, оказался экономичным и тяговитым – не разорил меня на заправках и долго позволял ползти на второй передаче в пробках. А пробки попадались многокилометровые, да по средневековым улочкам была намотана не одна сотня километров.

При этом и приемистость у автомобиля была на уровне. И с места стартовал без комплексов, и с 70 до 90 км/ч отлично ускорялся на 4-й передаче.

Итак, Fiat Punto через некоторое время привык ко мне, перестал биться статическим электричеством, и мы поладили.

«Улицы города» (Carole King. City Streets)

С каждым километром, пройденным на север, заветная мечта – увидеть Пизанскую башню – обретала реальные черты. И хотя посещение города Пизы, выражаясь шахматным языком, грозило мне потерей темпа – надо было покидать скоростную магистраль и окунаться в лабиринт средневековых улочек – я не мог проехать мимо такой достопримечательности.

С детства помнил не только изображение на открытках и фото, но и кучу проектов по ее спасению в наших журналах. Во многих из них предлагались меры для ее выпрямления. Смешные конкурсанты! Разве спешил бы я к обычной башне на свидание? Таких полно в Италии и Франции. Эта же, как редкая монета или марка, и знаменита своим изъяном.

Белую наклонную башню неожиданно увидел еще с АЗС на автомагистрали. Наспех заправив Punto, въехал в этот славный город и сразу же попал в такой транспортный водоворот, что Рим с его бешеным движением показался учебной трассой – его античные улицы со временем все же расширили, а в Пизе как строили улочки, чтобы два конных рыцаря разъехались, в таком состоянии и заморозили дорожные объекты.

В этом средневековом лабиринте автомобили, движущиеся бампер к бамперу, двери к дверям, выглядели как идущая на нерест красная рыба. Вскоре выяснилось, что дикая теснота в транспортном потоке и постоянные объезды припаркованных машин были еще цветочками!

«Ягодки» проявились в виде парней и девушек на мотоциклах, мотороллерах, мопедах и мокиках. Они лавировали между машинами в поисках лучшего маршрута, одним им ведомого, частенько цепляясь куртками за зеркала заднего вида. Казалось, открой двери, они и через салон проедут.

Их хаотичное движение было наглядной иллюстрацией броуновского движения частиц, настолько оно было непредсказуемым. Может быть, в нескольких сумасшедших домах был день открытых дверей, и все их подопечные уселись на двухколесный транспорт? Причем к местным ненормальным явно были делегированы и жители стран с левосторонним движением, ведь часть мотоциклистов ехала против движения!

Оказалось, всего-навсего «руссо туристо» решил пробиться к известной достопримечательности в час пик, да еще накануне уикенда, когда все местные спешили домой сквозь неразбавленный поток автомобилей туристов.

С неимоверными усилиями в этом потревоженном муравейнике я прорвался к соборному комплексу, частью которого и является знаменитая башня. Покружив вокруг него в поисках стоянки, бросил эту затею, пока окончательно не поседел.

Осмотрев падающую башню из машины, стал протискиваться по запруженным транспортом улочкам на автомагистраль. На это ушло больше часа. И только там облегченно вздохнув, заметил, что в суматохе так и не переключился в режим «Сити» – сказалась закалка после жигулевской «классики».

«В темноте» (Grateful Dead. In The Dark)

Обычная карта не дает полного представления о дороге, идущей вдоль побережья Лигурийского моря. За Генуей вплоть до самой границы с Францией автомагистраль постоянно держит в напряжении, потому что через каждые полкилометра-километр ныряет в тоннели (по-итальянски – галереи).

Впрочем, здесь, на побережье, нет грандиозных рукотворных коридоров. Они выше, в «настоящих» Альпах. Там, например, под Монбланом, высочайшей горой Западной Европы, проложен тоннель длиной 16 километров. Я планировал проехать по нему и этим сократить путь во Францию, но перед самым выездом узнал о его закрытии после жуткого пожара, унесшего десятки человеческих жизней, поэтому и пришлось дважды проехать по Итальянской и Французской Ривьере.

Итак, вдоль моря проложены тоннели длиной около километра или чуть больше. Расстояние, которое предстоит преодолеть внутри горы, указывается на табличке перед въездом в каждую галерею, а на электронном табло высвечиваются температура воздуха, дата для забывчивых водителей и пожелание счастливого пути – «Buon viaggio».

Тоннели здесь двойные – отдельные для попутного и встречного потоков, а если рядом проходит железная дорога, то и тройные, расположенные на разных уровнях, напоминающие троечку на костяшке домино.

Из-за ремонтных работ несколько раз оба потока направлялись дорожниками в один тоннель. Ощущение не из приятных – под слепящим светом фар контролировать разделительную полосу. Скорость при этом особо не сбросишь – едущие сзади подпирают, да еще и обгоняют. В тоннеле разрешен обгон, но только легковым автомобилям.

Самый опасный момент – момент въезда в тоннель в солнечную погоду. Глаза не сразу успевают адаптироваться, ощущение такое, что влетаешь в полную темноту. Через пару секунд уже хорошо видны желтые потолочные лампы, сбоку – вертикальные или горизонтальные флажки, которые как катафоты вспыхивают в свете фар и горят ярким желтым светом. Изредка попадались и плохо освещенные тоннели.

Впрочем, днем надо быть осторожным и на выезде из тоннелей – в первые доли секунды ослепляет яркий солнечный свет, а там, не дай бог, ремонтный участок и камикадзе-дорожник с флагом. Иногда вместо человека махал флажком желтый автомат на колесиках. Забавное зрелище. Такое впечатление, что тебя приветствует робот или инопланетянин.

На мой взгляд, лучше всего ехать по этой дороге ночью, когда в оранжевом мягком свете далеко видны внутренности тоннеля, но расслабляться нельзя: в сумерках на дорогу между тоннелями сползает туман – горы все-таки.

Ночью, пока из-за поворота не видишь желтую нору тоннеля, возникают удивительные миражи: белая церковь или дом на фоне черной горы кажутся висящими в воздухе. Днем – другая, уже чересчур реальная картина: невысоко над тоннелями расположены домики, гаражи, огородики, и кажется, что прямо в чей-то двор влетаешь на большой скорости.

В Генуе едешь по автомагистрали на уровне третьего, а то и пятого этажа довольно близко от жилых домов, ныряешь в тоннели в черте города, как в гигантский панцирь улитки, и начинаешь бешено закручиваться то вправо, то влево.

«Автострада» (Free. Highway)

Несясь на большой скорости по автострадам, я восхищался работой итальянских дорожников. Такое количество тоннелей пробить, построить сотни высоченных мостов и виадуков и поддерживать все это хозяйство в образцовом состоянии – это заслуживает уважения.

Да, в корне изменилась ситуация с тех пор, как русский автомобилист А. П. Нагель писал такие строки:

Впрочем, известный рекорд, в смысле плохого состояния дороги, побила все же Италия: во время пути Рим-Неаполь-Флоренция нам пришлось познакомиться с прелестями оригинальных принципов дорожного строительства итальянцев. Эти последние, как оказывается, чинят свои дороги следующим образом: насыпают щебень и предоставляют ему самому впитываться в землю; не желая быть варварами по отношению к нашим шинам, мы принуждены были ехать почти шагом.1

Дороги эти не бесплатные, но за удовольствие надо платить (а в машинах небольшой бардачок для чеков не помешало бы предусмотреть)2.

По таким дорогам итальянцы ездят лихо: идешь во втором ряду между тоннелями со скоростью 140 км/ч и думаешь, что никто не должен пытаться обгонять (разрешенный максимум в Италии и Франции – 130 км/ч), но не тут-то было. На хвосте повисает сразу несколько машин, и приходится уходить в первый ряд.

Уступал я здесь спокойно и вовсе не из-за ущербности транспорта – на обратном пути, когда спешил в римский аэропорт, на скорости 160—170 км/ч Fiat Punto шел ноздря в ноздрю с самыми престижными машинами. Просто здесь редко комплексуют, если маленькая машина обгонит большую, поэтому отпадает охота кому-то что-то доказывать.

Для поездок по Италии надо покупать дорожную карту, на которой местные названия магистралей, начинающиеся с буквы А, продублированы их европейскими именами с буквой Е и цифрами. На «мишленовской» карте, которой я пользовался, были только буквы А, и это очень осложняло восприятие на большой скорости многочисленных табличек с европейским обозначением.

Еще учтите, что в Генуе настолько запутанный клубок автострад, что надо быть очень внимательным, а то можно незаметно оказаться на дороге, ведущей на север, в Милан.

И самое главное: до самой французской границы следует помнить, что ориентироваться надо на надпись «Вентимилья» (Ventimiglia). Как оказалось, не помпезно звучащая Империя или фестивально-песенный Сан-Ремо, а именно этот захолустный городок, о котором мы никогда и не слышали, для итальянцев путеводная звезда во время поездки во Францию. Он хоть и мал, но находится у самой границы, поэтому его и обозначают на табличках.

Может это уже не так актуально, сейчас многие ездят по навигаторам, но карту я бы все-таки порекомендовал иметь с собой – полностью на электронику лучше не полагаться (подробнее о картах в конце книги).

«На границе» (Eagles. On The Border)

Во время предыдущей поездки в Европу на редакционной Toyota Land Cruiser мы въехали во Францию из Германии без остановки, но все же жандармов на границе видели. А если въезжать с юга, из Италии? И на этот раз Европа продемонстрировала верность Шенгенскому соглашению: ни пограничников, ни полиции на дороге не оказалось.

Последний итальянский пункт оплаты, через пару километров должна начаться Франция. Какой-то отстойник проезжаю, не останавливаясь. Сплошные ремонтные участки, тоннель, еще тоннель. Часть из них освещены не очень, и вдруг при въезде в очередную гору ее внутренности озаряются ярким солнечным светом благодаря прорубленным в скале огромным окнам! Такого я еще не видел.

Проношусь мимо голубого щита. Через несколько секунд в сознании проявляется, что видел на нем в окружении звезд, напоминающих первый американский флаг, слово «Франция». Все, закончилась Итальянская Ривьера и началась Французская или Лазурный берег.

«Лениво-дикий юг» (Allman Brothers Band. Idlewild South)

Автомагистраль, проходящую по Лазурному берегу Франции, легко представить тем, кто ездил из Ялты в Севастополь. Мысленно надо только расширить и улучшить эту дорогу, а все остальное – ее высокое расположение над морем, живописные серые скалы с редкой растительностью, заливы, маленькие бухточки-каланки и, конечно же, яркое солнце – оставить такими же.

Только вместо правительственных дач и элитных санаториев надо представить виллы кинозвезд, добавив таблички со стоимостью въезда в Канны, и картина будет почти полной.

Эта дорога отличается от итальянской автострады тем, что имеет уже не кармашки на обочине, а полноценную аварийную полосу. Несмотря на гористую местность здесь, во Франции, заметно просторнее. Горы расступились, и тоннели стали попадаться намного реже.

Перед французскими тоннелями появились надписи «Зажгите фары», итальянские дорожники об этом не напоминали, как и о ремнях безопасности. Не видел я в соседней стране многочленные надписи на щитах и электронных табло: «Я пристегиваю своего ребенка тоже» и «Ремни спереди, как и сзади».

На обочине замелькали таблички, указывающие зоны слышимости радио «Трафик», и призыв слушать информацию о дорогах. Послушно переключился, думая, что там информация исключительно о пробках и ремонтных участках, а музыка только в перерывах. Оказалось, все как раз наоборот.

«Технический экстаз» (Black Sabbath. Technical Ecstasy)

Первую остановку на Лазурном берегу сделал в районе Канн, в городке Мужен (Mougins)3. Его я проехать не мог. И заранее это планировал, и дорожная разметка (см. фото) не дала бы любителю автостарины проскочить это уникальное место.

А оно действительно уникальное. Это такой маленький рай для богатых, утопающий в реликтовой зелени ухоженных парков. Причем не просто богатых, а мировых знаменитостей. Достаточно сказать, что здесь на своей вилле, известной сегодня как «Пещера Минотавра», провел свои последние годы Пабло Пикассо. В наше время здесь роскошная недвижимость у Мела Гибсона, Сильвестра Сталлоне и других известных всему миру людей. А уж именитых гостей в этом маленьком городке побывало просто несметное количество.

Неудивительно, что со временем и центр высокой гастрономии переместился именно сюда, в Мужен. Здесь создавали свои кулинарные шедевры всемирно известные мастера.

И музеи здесь открылись под стать проживающей рядом публике. Кроме автомобильного, в городке находятся еще музей фотографии Андре Виллера с уникальным фотоархивом, показывающим жизнь Пикассо, и музей классического искусства с шедеврами из частных коллекций. Кроме живописи и скульптуры, монет и керамики в нем представлена одна из самых больших частных коллекций оружия древней Греции и Рима.

К сожалению, из-за дефицита времени знакомство с неавтомобильными достопримечательностями Мужена я отложил на потом. А вам советую, если будет возможность, не откладывать это. «Le monde est vaste et la vie est courte!» – «Мир огромен, а жизнь коротка!» Это слова моего знакомого французского путешественника Эрика Массье дю Бьеста, совершившего две автомобильные кругосветки.

Вот и автомузей. Перед зданием из стекла и бетона умиротворяющая обстановка, подготавливающая фаната к погружению в мир автомобильных шедевров. Справа гладь небольшого озера, на газонах – автомобили недавнего прошлого и абстрактные фигуры из выхлопных труб, рядом с которыми степенно прогуливаются лебеди.

За порогом сразу же попадаешь в мир формульных болидов и лемановских суперкаров, раллийных вариантов серийных машин и уникальных спортивных автомобилей недавнего и давно ушедшего прошлого – «Феррари», «Мазерати», «Ягуаров» и редких «Мерседесов».

Множество здесь и чистокровных итальянских купе «Гран туризмо», среди которых красавица «Миура» (Lamborghini Miura), чьи формы сравнивали с Софи Лорен. Есть и Ferrari 365 GTB/4 – известная по многим фильмам легендарная «Дайтона».

Захватывает дух от загадочных «Испано-Сюиз», воспетых Александром Вертинским, от редчайших «Бугатти» всех мастей – их не увидишь в наших музеях. Среди уникальных французских машин прошлого притаилось и современное среднемоторное полноприводное купе Bugatti EB 110 (1994 г. в.)

Вот мои любимые «богини» – Citroen DS, на них ездил президент Франции де Голль и Фантомас. А это с лотарингским крестом на радиаторе Lorraine-Dietrich, увековеченный в нашей классике.

Помните в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова:

Порода машины была неизвестна, но Адам Казимирович утверждал, что это «лорен-дитрих». В виде доказательства он приколотил к радиатору автомобиля медную бляшку с лорен-дитриховской фабричной маркой.

А это тщательно воссозданный интерьер гаража начала ХХ века с «Сальмсоном» (Salmson) на переднем плане.

Ух, давно я такого удовольствия не получал! В одном месте увидеть столько раритетов! И в таком великолепном состоянии! Хотелось еще долго бродить среди уникальных автомобилей, внимать историю каждого, рассматривать мельчайшие детали, но время… Пора собираться в дорогу.

Но удовольствие я все же продолжил – на обратном пути вновь посетил этот музей4.

«Я – не я» (Mick Fleetwood. I’m Not Me)

Переполненный впечатлениями после столько увиденных раритетов, собираюсь продолжить гонку. Но сначала надо заправить машину – вон, и АЗС рядом, да и самому подзаправиться не помешало бы.

В ближайшем кафе все столики заняты – время обеденное, или, как тут говорят, второго завтрака5. Спрашиваю разрешение и подсаживаюсь к пожилой паре.

Разговорились. На один из моих вопросов о вине и воде (на столе стоял графинчик с водой) мне с сарказмом отвечают:

– Это вы Бальзака начитались. Во Франции сейчас уже не так6. А откуда вы?

– Из России.

– Не может быть! – удивляется мадам. – Вы не из России.

– Из России.

– Нет.

– А откуда же, по-вашему? Смеюсь.

– Из Италии.

– Да, я еду из Италии. Вон и машина с итальянскими номерами, – указываю на «Пунто» за окном. – Но сам-то я из России.

– Нет, вы нас разыгрываете.

Паспорт показать я не додумался. Да и стоило ли проявлять упрямство и что-то доказывать? Но все же интересно, почему мне не поверили? То ли рогов и хвоста у меня не было (о, эти ужасные русские!), то ли балалайки и ручного медведя, а может – бутылки водки и шапки-ушанки? Или у меня непременно должен быть автомат Калашникова? Вещь, конечно, полезная в дороге, не спорю, но пришлось его оставить дома.

Вот и гадай теперь. Одно лишь утешает – задумаю я бродяжничать по Европе, отловившие меня французы, если им не показывать «краснокожую паспортину», депортируют меня в Италию, а итальянцы в свою очередь – во Францию. Так и буду я скитаться внутри Шенгена, если он, конечно, сохранится к тому времени.

Чтобы не быть голословным, вот несколько забавных подтверждений, куда меня депортируют из Италии.

На обратном пути из Парижа в первом же кафе на итальянской территории заказал я кофе и какую-то местную выпечку. Кофе получаю, выпечки нет. Забыли, наверное, или плохо выговаривал итальянские слова при заказе.

– Сеньора, где моя булочка? – стараюсь членораздельно говорить по-итальянски.

– О, не волнуйтесь, месье, сейчас в микроволновке подогреется. Ответ с улыбкой и на французском.

Ладно, рядом граница с Францией, поэтому народ здесь практически двуязычный, особенно в сфере торговли и сервиса. Но это же наваждение продолжилось и в центре Италии! Как-то банкомат не выдавал мне деньги. Вчитываясь, что он мне пишет на итальянском, услышал от подошедшего пожилого гражданина: «Мы итальянцы – дураки…» Я оторопел. Фраза на французском, но говорит итальянец! Причем так нелестно о своей нации. Впрочем, все это, как выяснилось, касалось банкомата, в котором закончились купюры, но за транзакцию он мог снимать деньги. Сеньор решил предупредить «француза», за что я ему благодарен, и заодно прошелся по создателям таких бездушных железных ящиков, которые грабят иностранцев.

Когда в камере хранения в римском аэропорту вышла заминка с мелочью, служащая, услышав мой итальянский, усмехнулась и перешла на французский.

Но завершающим аккордом в моем французском статусе в Италии стала посадка в римское такси после сдачи машины дилеру. Водитель, похожий на Лелика из «Бриллиантовой руки», после моего наказа гнать во весь опор в аэропорт (на итальянском), начав лавировать между машинами, спросил меня о погоде в Париже. По-французски, естественно. «Дожди», – устало ответил я, уже никому ничего не доказывая.

О французском языке и как преодолеть языковой барьер читайте в конце книги, в разделе «Практическая информация».

«Место в моем сердце» (Mireille Mathieu. Une Place Dans Mon Coeur)

Одометр послушно отсчитывает пройденные километры по автомагистрали. Трасса проходит вне городов, о них напоминают лишь таблички. Вот показался щит: «Авиньон – город пап». Может для многих этот город и ассоциируется с главами католической церкви, которые в четырнадцатом веке здесь проживали, но в моем сознании он навсегда связан только с одним именем – Мирей Матье.

Мирей… Голос моей юности, любимая певица, по твоим завораживающим песням с раскатистым грассирующим «р», а может и благодаря им, я учил французский7. Проезжаю твой родной город, где ты когда-то клеила конверты на фабрике, помогая многочисленным братьям и сестрам. Отсюда, с победы на местном радио со знаменитой песней Пиаф «Жизнь в розовом цвете» начался твой триумфальный путь в Париж. Из Золушки ты превратилась в принцессу. Ты заменила на французской эстраде недавно ушедшую звезду.

Увы, настали другие времена, и твой замечательный голос не звучит во французском эфире, но его помнят и любят в России.

Мне вспомнилось твое выступление в Москве несколько лет назад. Я думал, увижу в Кремлевском концертном зале пару сотен интеллигентных старушек, да студентов, изучающих французский язык, но ошибся. И огромный зал был битком набит, и почитатели были самые разные. Рядом со мной сидел классический «браток» с толстенной золотой цепью на шее и восторженно аплодировал.

На том концерте чуть не сломался рояль под тяжестью подаренных цветов и долго-долго рукоплескал тебе стоя зал и не отпускал…

И ты всегда отвечала взаимной любовью своим почитателям в России, не раз приезжая сюда на гастроли, не боясь, кроме столиц, бывать и в глубинке. Ты пела на Красной площади, тебе подпевал военный хор…

А еще я в юности считал, что все француженки такие красивые, как ты. Увы, я заблуждался. И теперь, после близкого знакомства с Европой и Америкой, точно знаю, где самые красивые женщины. И для этого, как оказалось, за границу ехать не надо.

Из Москвы на французскую автомагистраль меня вернула табличка с призывом проверить дистанцию до идущей впереди машины. Для этого на трассу обычно наносят большие белые «птички», по которым надо ориентироваться. На этом контрольном участке увидел нечто новое – полоски вдоль обочины. А вот и разъяснение на плакате: «Одна полоска – опасно, две – нормально».

«Сильный дождь» (Bob Dylan. Hard Rain)

Мы мчались по автостраде, поливаемые сверху дождем, а с боков грязной водой из-под колес всевозможных видов транспорта, как обгоняемых, так и обгоняющих…

Н. Ильина. Дороги и судьбы

К Лиону подъезжал ночью по неосвещенной дороге. Постоянно слепили фары встречных машин: хоть потоки и разделены, но не хватало щитков на разделительных барьерах. Жаль, хорошее дело до конца не довели.

Автомагистраль проходит через город, а он огромный – долго в черных водах Роны отражались подсвеченные желтым светом мосты, старинные здания, высотки и сама уже освещенная скоростная дорога. А ведь проезжал я город в обычный день, что же здесь творится во время праздника света в начале декабря?

За Лионом погода резко ухудшилась. Зарядил нудный дождь, временами переходящий в ливень, – все это вместе с туманом и ограничением скорости до 110 км/ч было совсем некстати спешащему на автосалон журналисту.

С ограничениями скорости приходилось считаться: за 250 километров до Парижа увидел наконец нашу практику – стоящую в засаде полицию. Наверстывать упущенное приходилось за счет «спонсоров», пристраиваясь в хвост вырвавшемуся вперед лихачу.

Вода из-под колес многочисленных фур накрывала мой Punto целиком, и я все гадал, надо ли будет потом мыть машину или нет? Прошлый опыт подсказывал, что не обязательно. Действительно, в Париже на ней был лишь легкий золотистый налет.

Щетки не всегда успевали очищать лобовое стекло, задний же «дворник» хорошо справлялся с обязанностями – видимо, у Fiat Punto аэродинамика продуманная: заднее стекло особо не загрязнялось и не требовало постоянной очистки во время всей поездки. Впрочем, это европейская дорога, на нашей не знаю, как бы обстояло дело.

На скорости 130 км/ч на мокрых поворотах не было никакого намека на снос или аквапланирование, а местность после долины Роны и Соны была холмистой, и часто приходилось под дождем заниматься настоящим слаломом. Специально не смотрел на маркировку шин в дороге, чтобы не нарушать чистоту эксперимента, и только в конце, уже в римском аэропорту, увидел, что Punto был «обут» в 14-дюймовые Goodyear Eagle NCT 5.

В непогоду, когда меня обгонял близнец Fiat Punto – их, как оказалось, не только в Италии полно, но и во Франции – отмечал, что у него отлично видны высокие блоки габаритных огней и указателей поворотов.

Хорошо видны в дождь во Франции и ремонтные участки с мигающими желтыми фонарями на столбиках. Об их появлении заранее предупреждали электронные табло, на которых указывались протяженность участка и даже срок окончания работ.

«Поворотный пункт» (John Mayall. The Turning Point)

Ближе к городу, имеющему «такое сильное волшебное, призывное действие», движение заметно усилилось. Изменился и его характер, начались интенсивные обгоны, водители стали нервными и нетерпеливыми – понятное дело, на трассе появились вечно спешащие парижане и жители пригородов.

А тут еще местные сюрпризы в виде неожиданно вылетевшего из-за деревьев и низко прошедшего над трассой «Боинга-747», громадины с турбинами на консолях. Наконец-то мне стало понятно, зачем существует знак «Низколетящие самолеты» (правда, в районе аэропорта Орли, мимо которого проезжал, таковых не обнаружил). Ведь от неожиданности можно шарахнуться в другой ряд или еще чего-нибудь отчебучить.

Прямо по курсу начали проступать очертания «столицы мира», замаячил Монпарнасский небоскреб, затем появилась какая-то неестественно маленькая Эйфелева башня.

Но Париж не спешил подпустить к себе ошалевшего от бесконечной гонки журналиста – из-за скопления машин скорость на автомагистрали упала до смехотворных 40 км/ч, а вскоре почти до нуля.

Это была первая пробка, о которой электронное табло заранее честно предупредило, указав даже ее протяженность. С этого момента бешеный бег по скоростным дорогам сменился на черепаший шаг по парижским улицам…