Рассказ-трейлер к роману «Офисное кресло и вуду-жаба» 18+, в котором вас ждут весёлые и правдивые истории восьми браков, шести способов выйти замуж и одного побега со свадьбы, написанные мудрой мамой.
****
«…это дизайнер с абсолютно оригинальным мышлением, о чём свидетельствуют многочисленные татуировки на его теле – цифры, знаки и загадочные символы, которые относятся к образам его проектов…»
Аня с нетерпением глядела на печатающий принтер: время поджимало.
Наконец, убрав последний чертёж в папку, она закинула её на плечо, тяжело подняла с пола каталог и вынесла его в прихожую. Одеваться старалась тихо, но бабушка всё равно её услышала, вышла из своей комнаты и спросила, как обычно:
– Верочка, ты надолго?..
– Я – Аня, бабушка, – привычно ответила Аня и добавила: – Я еду на работу, я тебя предупреждала. А с тобой посидит Галя.
Бабушка смотрела подслеповатыми выцветшими глазками. На её лице уже стал проступать испуг. Минуту она наблюдала, как Аня надевает шарф, шапку, а потом опять спросила:
– Верочка, ты надолго?
– Нет, бабушка, я быстро, – ответила Аня, и её губы невольно сложились в обречённую улыбку.
Бабушка помолчала, а потом задала тот самый вопрос, из-за которого Аня, страдая в душе, и хотела уйти незаметно:
– Верочка, а почему к нам Анька никогда не приходит?.. Ведь тоже моя внучка.
– Анька – это я, бабушка. И мы живём вместе… А Верочка с Сергеем придут к тебе в субботу, – ответила Аня.
Тут в дверь, наконец-то, позвонила соседка, которую Аня в своё отсутствие просила приглядеть за бабушкой, страдающей болезнью Альцгеймера.
Впустив соседку, Аня быстро заговорила:
– Тётя Галя, я вернусь часа через четыре. Бабушкины таблетки, как всегда, на тумбочке…
Соседка тут же подхватила конец фразы:
– А её мороженое – в холодильнике!.. Не волнуйся, дорогая! Работай спокойно! А мы телевизор посмотрим.
Уже одетая, Аня перекинула ремень папки через плечо, оторвала от пола каталог – огромный альбом с образцами обоев, который ей дали вчера в салоне настенных покрытий – и пошла к лифту. Она думала о старшей сестре Верочке… Как у неё всё хорошо получается в жизни. И всеобщая любимица, и умница, и характер у неё чудесный, и специальность востребованная. И муж ей попался – просто сказочный… Да Серёжка – такой мужик, что хоть ногу себе специально ломай, только бы познакомиться.
Сама Аня выбрала профессию дизайнера интерьера, и во время кризисов, которые случались в последние годы с угрожающей постоянностью, частенько сидела без работы. Словно все потенциальные заказчики на это время сокращали в своей смете графу «дизайнер», решая обойтись простым ремонтом без всяких затей.
Сейчас она собиралась на свой объект – квартиру в новостройке площадью сто пятьдесят квадратных метров. Ехать было недалеко, хотя и с пересадкой: сначала – на метро, потом – на автобусе. К дороге этой она привыкла, только сегодня приходилось тащить каталог, который вчера уже успел оттянуть ей руки. Но сегодня обязательно надо было утвердить с заказчицей цвет обоев в спальне.
****
«…любимые цвета дизайнера – розовый и белый. В таком сочетании он одевается даже на официальные церемонии, считая, что «жизнь в розовом цвете» способна сделать счастливыми не только женщин, но и серьёзных мужчин…»
Автобус подошёл быстро, и Аня не успела замёрзнуть. Пропуская вперёд других пассажиров, она смогла войти в автобус со своим каталогом только последней. Первыми привычно садились пенсионеры – женщины и мужчины непонятного возраста, многие с палочками, одетые во всё тёмное, старое, невзрачное. Они продвигались внутрь от входа, незаметно, но ловко оттирая друг друга от турникета на передней площадке и старательно прикладывая свои социальные карты к устройству контроля.
Аня прошла в автобус и встала так, чтобы никому не мешать. Автобус тронулся, и примолкнувшие на остановке пенсионеры снова заговорили. Аня старалась не обращать на них внимания, но до неё всё же долетал их галдёж.
– И в третий раз голосовали, и в четвёртый будем голосовать!
– Франция со своими санкциями голодает!.. Просит нас помочь ей!
– Спасибо Меркель за толерантность!
– Эрдоган допрыгался! Его турки уже ропщут!
– Да за границей дети вообще не думают о своих родителях!
– Алсу не стареет с девятнадцати лет!
Особенно старался один затёртого вида пассажир. Он сидел, широко расставив короткие толстые ноги, на которых лежал необъятный живот, и выкрикивал:
– Это удар веслом по стальным американским яйцам! Россия поднимается с колен!
Автобус остановился, и новые пассажиры пошли на посадку. Аня увидела, как через валидатор, поднырнув под него ловким, отработанным движением, проскользнули друг за другом три молодых человека, по виду – студенты. Хохоча и перебрасываясь только им понятными фразами, они встали неподалёку. Автобус притих. Слышался только смех и голоса студентов, которые гомонили, как весенние скворцы.
Пассажиры заулыбались, а какая-то пожилая женщина громко, с чувством произнесла:
– Желаю вам, ребята, разбогатеть настолько, чтобы купить себе билет на любой транспорт.
– Мы и сами этого хотим, леди, – ответил кто-то из «ребят».
Аня повернулась на голос. Ей понравилось, что студент не назвал женщину «бабушкой»: не правильно, когда женщин, даже престарелых, так называют. Тут она встретилась взглядом с глазами этого студента. Тот улыбнулся и неожиданно спросил у неё:
– Ты мне веришь?
Она растерялась и утвердительно кивнула, тоже от растерянности. Пассажиры вокруг продолжали смеяться уже о чём-то своём, будто не могли успокоиться. В этом шуме студент шагнул к Ане ближе и стал объяснять:
– И я обычно не пролезаю через валидатор. У меня проездной есть. Просто мы с друзьями сейчас поспорили… Меня Александром зовут. Можно просто Саша.
Тут Аня растерялась ещё больше.
– Меня зовут Марианна, – наконец, выговорила она.
– Ты не похожа на Марианну, – заметил студент. – Можно я буду называть тебя Аней?
– Да, конечно. Меня все так и называют, – согласилась Аня и улыбнулась.
На душе почему-то сделалось хорошо и спокойно. А студент вдруг поднял рукав куртки до самого локтя, протянул левую обнажённую руку и сказал:
– Напишешь мне свой телефон?
Правой рукой он подал ей фломастер.
Аня опешила окончательно. Она смотрела на студента и не знала, что ей делать. Его обнажённая рука казалась сильной, мускулистой. Летний, красивый загар с кожи ещё не сошёл. Да и сам студент выглядел симпатичным, хотя, кажется, он был моложе её…
Тот воскликнул с шутливым упрёком:
– Аня! Я предлагаю тебе руку! Она ещё свободна, не занята! Ты же видишь!
Потом добавил уже тихо, серьёзно:
– Сердце моё тоже ещё свободно!
Его друзья стояли рядом и смущённо улыбались.
– Пишите, девушка, пишите, – пробормотал один ломким баском и качнул утвердительно головой.
– Берите фломастер, не стесняйтесь, – поддержал его второй и нарочито удивлённо округлил глаза. – Сашка ещё никому свою руку не предлагал. Мы видим это впервые.
Аня взяла фломастер и написала Саше на наружной стороне предплечья, почти у кисти, свой телефон. Для этого ей пришлось подойти к нему вплотную, боком. Написав номер, она вдруг подумала, что попала к этому студенту будто в объятия. И словно лёгкие коготочки прошлись по её спине. Она шагнула от Саши, неловко отдала фломастер и потупилась.
– Мне сейчас выходить, – проговорила поспешно и нагнулась к каталогу, чтобы взять его.
– Я тебя провожу! – Саша опередил её.
Он поднял каталог, кивнул друзьям и, пропустив её вперёд, вышел из автобуса.
По дороге они разговаривали. Аня объяснила, что идёт на свой объект, а Саша стал рассказывать, что в Китае готовятся к выпуску специальных автобусов, которые полностью решат проблему пробок в городе. Возле нужного ей подъезда они попрощались. Аня поднялась на крыльцо и оглянулась.
Саша стоял и смотрел ей вслед.
****
«…забыть о стиле, думать об удобстве и осознать приоритет свободы над материальной роскошью – вот принцип этого дизайнера, который предпочитает мебель из гнутого метакрилата дорогостоящей деревянной обстановке…»
Открыла дверь маляр Маша. На Аню пахнуло запахом краски, строительной пыли и жареного лука – время настало обеденное, и бригада варила себе что-то незатейливое. Аня поздоровалась со всеми, разделась и прошла в спальню, где начала перелистывать страницы каталога с обойными образцами. В последнее время у дизайнеров появилась тенденция не оклеивать комнату обоями одного рисунка. Сейчас ей предстояло выбрать разные орнаменты двух цветов, которые подходили бы и к полу, и к мебели, и к будущим занавескам.
Раздался дверной звонок, потом голос заказчицы. Аня вышла в прихожую и поздоровалась. Надежда Петровна ответила и сразу ушла в гостиную со строителями. Аня растерялась: заказчица не смотрела ей в глаза, а улыбалась в сторону какой-то вымученной улыбкой.
Аня вернулась в спальню к каталогу. На душе было тревожно. Прошло минут пятнадцать – Наталья Петровна в спальне так и не появилась. Опять раздался дверной звонок. По голосам в прихожей Аня поняла, что приехал сам заказчик Александр Сергеевич. Обычно он на объекте почти не появлялся, предоставляя жене вести все дела по ремонту. Сама не своя, Аня вышла из спальни.
– Здравствуйте, голубушка, – бодро приветствовал её заказчик. – Давайте пройдём в гостиную. Дело есть…
В гостиной работали электрик и маляр Маша. Заказчица отошла от них и встала возле мужа, по-прежнему не поднимая глаз.
– У нас с вами есть проблема, – сказал заказчик Ане.
У неё упало сердце.
– Какая проблема, Александр Петрович? – спросила она одними губами.
С видом фокусника, достающего кролика из шляпы, заказчик приблизился к дверям, ведущим из гостиной в детские комнаты.
– А вот такая, – произнёс он и стал закрывать одну из дверей.
Объект был дорогой. Заказчики не считались с материальными затратами, иногда даже вопреки удобству, и для детских комнат купили новомодный дизайнерский изыск – дверные полотна высотой более трёх метров. Эти двери, как и всё в квартире, потрясали роскошью и смотрелись узкими панелями из экзотического дерева зебрано со вставками из кожи. Только сейчас одна из дверей не закрывалась – ей мешал светильник, свисающий из натяжного потолка на длинном шнуре… Аня ахнула. Жар охватил её. Она подбежала к двери… Боже мой! Как же это? Как же так получилось?
Заказчик смотрел и улыбался. Он явно наслаждался её замешательством.
– Подождите, подождите, – пробормотала она и бросилась в спальню к папке за чертежами.
Дрожащими руками Аня нашла чертёж электрики. Всё правильно! По плану она разместила светильники этой зоны достаточно далеко от стены! Открытые двери не должны были доставать до них! Значит, в ходе ремонта кто-то эти светильники передвинул!
Аня вернулась в гостиную и сказала:
– Я не знаю, но на моём чертеже светильники расположены правильно… Может быть, Надежда Петровна сама поменяла размеры?
Лицо заказчицы окаменело ещё больше.
– Ничего я не меняла, – выдавила она и отвернулась.
Маляр Маша бросила подклеивать бордюр на стене, обернулась и напомнила с доброй улыбкой:
– Надежда Петровна, вы забыли… Вы же сами велели установщикам передвинуть светильники! В пятницу! Сказали, что возле дверей темно, а вам хочется двери побольше осветить.
Заказчик бросился к Маше с криком:
– У вас что? Нет работы? Мне позвонить вашему прорабу?
Маляр Маша в испуге выскочила вон.
Заказчик повернулся к Ане, продолжая громогласно греметь:
– В любом случае – это ваша вина! Вы должны были всё проверить! Теперь извольте оплатить демонтаж испорченного натяжного потолка! А также стоимость и установку потолка нового!
– Хорошо, – пробормотала Аня.
Заказчики отвернулись от неё и заговорили с электриком, что-то от него демонстративно требуя. На негнущихся ногах Аня пошла из гостиной. В глазах было темно.
Опомнилась уже на улице. Начинало смеркаться. Она тащила тяжёлый каталог с обоями, сжимала губы и вспоминала всё самое грустное из своей жизни, что только могло ей припомниться.
****
«…дизайнер и культуртрегер, а по натуре космополит, он объездил весь мир и принимал участие в многочисленных выставках, лекциях и конференциях, посвященных современному дизайну…»
В автобусе Аня села у окна и тихонько заплакала. Она уже жалела, что согласилась оплатить новый натяжной потолок. Ещё она понимала, что потеряла этот объект навсегда, и ей было жалко денег, неполученных за авторский надзор. А ещё ей не позволят сфотографировать свою законченную работу. Потом она вспомнила, как два года назад один банкир обманул её, не заплатив за дизайн-проект своего огромного дома в Черногории, и заплакала ещё горестней.
На остановке на сидение напротив тяжело опустилась женщина. Аня обратила на неё внимание только потому, что кто-то рядом произнёс вдруг отчётливое «мурр». Аня присмотрелась к большому баулу женщины, высматривая в нём котика – она любила ушастых, но никого не увидела. У женщины было простое усталое лицо, волосы покрывал выцветший шарфик, но очки в дорогой стильной оправе со стразами удивительно шли ей, делая весь её облик значительным.
Какое-то время женщина тоже искоса присматривалась к Ане, а потом вдруг произнесла ласково, по-домашнему:
– Любой плохой день можно исправить одним хорошим человеком…
И Аня подумала о Верочке, позвонила ей и стала быстро рассказывать всю историю, сначала сбивчиво, потом всё больше и больше негодую.
Сестра выслушала её и сказала:
– Вытри слёзки, моя лягушечка. И перестань сырость болотную разводить. И быстренько скажи мне, а ты ещё собираешься идти на семинар того дизайнера-француза? Ну… О котором ты мне рассказывала?
От такого перехода Аня растерялась и ответила, уже вытирая слёзы:
– Да, конечно… У него замечательно талантливые работы.
– Ну, не знаю какие у него работы, но я видела его вчера по телевизору. Это высокий молодой красавчик, вскормленный лучшими французскими продуктами, не иначе. Всякими там соте, фуагра и консоме… И фрикасе ещё.
Аня невольно хихикнула и покосилась на ласковую женщину. Та сидела и одобрительно кивала ей с видом феи-крёстной матери, отправляющей Золушку на бал.
– Ну, Верочка, ну при чём здесь фрикасе? – спросила Аня в телефон, уже улыбаясь.
– Не знаю. Но, наверное, это очень вкусно. И ещё мне страшно интересно… А он женат? – Продолжала веселить её Верочка дальше. – Вот это – самый главный талант дизайнера-мужчины! Женат он или ещё нет?
Аня рассмеялась и спросила уже сквозь смех:
– Ну, при чём здесь это, Верочка?
– А при том, что всё у тебя наладится, – ответила сестра. – Вот увидишь!
Она помолчала и добавила таинственно, но с таким знанием дела, с такой уверенностью в голосе, что у Ани сразу отлегло от сердца:
– Всё у тебя будет хорошо. Как у настоящей царевны-лягушечки! Уж мне-то поверь, пожалуйста. Я знаю, что говорю.
И Аня почему-то подумала о Саше-студенте. Она попрощалась с сестрой и сбросила её номер… Завтра – пятница. Интересно, позвонит он ей или нет? И если позвонит – то когда? А вдруг – не в эти выходные? А вдруг – он нечаянно смоет со своей руки её запись? Ой!
Аня заволновалась: она уже жалела, что не спросила у Саши номер его телефона. Могла бы позвонить сама… Она опять глянула на ласковую женщину в поисках поддержки, но никого на этом месте не увидела и быстро осмотрела салон автобуса, даже приподнялась со своего диванчика, чтобы лучше видеть.
Женщина исчезла – ни на сидениях, ни в проходе никого, даже близко напоминающего её, не было. А может быть, Аня не заметила остановку, на которой та вышла? Нет, она не могла этого не заметить! Хотя, кажется, кто-то прошептал рядом с её ухом, словно прощаясь: «Меня Петровной зовут!» Или ей это показалось?.. Как странно!
Ну, просто, как в сказке!.. В доброй волшебной сказке, о которой взрослые и серьёзные люди иногда мечтают даже больше, чем маленькие дети.
****