ГЛАВА 4. Другая половинка
Когда она пришла в себя и открыла глаза, то поняла, что находится где-то глубоко под землей. Аня (в образе восьмилетней девочки, как машинально она отметила), стояла посреди огромного зала естественного происхождения, какие бывают в глубоких пещерах. Вокруг громоздились базальтовые глыбы, а с потолка, там в вышине, свисали огромные кристаллы. Несмотря на то, что здесь должна была стоять абсолютная темнота, стены светились красноватым свечением, словно где-то там, за толщами базальта, протекала огненная река лавы, накаляя стены и вовлекая в свое раскаленное русло целые скалы. Несмотря на то, что от стен по идее должна была исходить жара, способная в мгновение испепелить все живое, Аня чувствовала бы себя вполне комфортно, если бы… над ней не возвышалась туша гигантского диплодока, которого она еще вчера видела летящей по предвечернему московскому небу среди неистовых грозовых туч. В этот момент она вспомнила все: и пленение Варфуши, и свою триумфальную премьеру в лаборатории по изучению парапсихологических феноменов, и то, как она сожгла зловещий психогенератор, и как нашла Перунов цвет и освободила Варфушу, и как встретила у лесного валуна маленькую ящерицу, и как, после того, как опрометчиво передала остатки этого Перунова цвета в ручки ящерицы, та превратилась в гигантского диплодока. С другой стороны она все еще продолжала осознавать себя той девятнадцатилетней Аней, правда оставившей свое физическое тело там, наверху, на лавочке ботанического сада. И тут Аня увидела, что зал, в котором она очнулась, быстро сжимается, а громадные валуны угрожающе надвигаются на нее.
– Ну, решайся, – пошевелил хвостом диплодок, словно продолжил на мгновение прерванную беседу, тоннель еще недолго открытым будет. Память и силы ты добровольно должна отдать, иначе ничего не получится. Просто скажи: «отдаю свою Силу для спасения тела»!
Аня представила, как чудовищные валуны сходятся и расплющивают ее даже не в лепешку, а просто в ничто, и позабыв обо всем от ужаса, не думая, что, может быть диплодок блефует, и, возможно, она и сама смогла бы пробиться через тоннель, громко вскрикнула: «Отдаю свою Силу для спасения тела»!
В этот момент диплодок наклонил шею к самой земле, девочка забралась на него и… тут в ощущениях ее возникло раздвоение: одна ее половинка сидела на шее диплодока, в ужасе вцепившись в ее чешую, а другая осталась стоять, где стояла, и провожала взглядом диплодока, вместе со своей наездницей, взмывающего под купол и исчезающего в отверстии тоннеля, который Аня не заметила сразу, очутившись в подземном зале. В тот же момент все воспоминания о том, что с ней было после того, как она уселась на шею динозавра, исчезли из ее памяти, оставив неприятную пустоту только что забытого. Она была восьмилетняя Аня Ромашова, девочка-феномен, которая совсем недавно избавила мир от коварного психогенератора, а теперь спустилась можно сказать, в преисподнюю, поддавшись уговорам коварной ящерицы. И вот теперь она потеряла свое физическое тело, предварительно переведенная Перуновым цветом в плазменное состояние, и половинку своей души… правда не лучшей, лучшая, знающая осталась здесь, но это слабо ее утешало. Кстати, диплодок Ху-фу и правда блефовал: как только он исчез в тоннеле, который тут же, вслед за ним захлопнулся, стены и купол прекратили сходиться и обрели свою прежнюю незыблемость.
Недолго думая, Аня взвилась к куполу пещеры – увы, от тоннеля не осталось и намека, одни только узкие щели между глыбами базальта, да трещины; и те и другие, увы, это было видно, не вели никуда. Тогда Аня, прекрасно осознавая, свою проницаемость (она ведь и в физическом теле недавно через закрытые двери проходила), попыталась просочиться сквозь купол, но, увы, хоть она и не натолкнулась на твердую преграду, как это происходит в нормальном, человеческом состоянии, ей удалось протиснуться в камень только по пояс, а затем она застряла словно в быстро густеющей смоле. Правда обратно она выскользнула без труда – очевидно проход был односторонним.
«Ну, разумеется, – подумала Аня, опустившись на каменный пол, души же динозавров отсюда не могли выбраться, хоть как-то, с горем пополам через камни продирались, пока Перунов цвет тоннель не открыл. Очевидно, тут какие-то силовые поля остальную материю вверх не пропускают, ведь физическая реальность для физических тел проницаема. Я-то чем лучше? Да, дело плохо, похоже, я тут основательно заблокирована. И что теперь делать? Должен же быть какой-то выход, неужели я за добро так страшно расплачиваться должна? Хотя, что значит „Я“? Все же, наверное, большая часть моего „Я“, включая физическое тело, улетело наверх, думаю динозавр ее должен по месту жительства доставить, в таких случаях не обманывают, за обман расплата приходит, да и зачем она ему? Однако я все время говорю „она“, о той, которая, по идее должна быть мной. Значит все же я – это я, та, что здесь осталась, а остальное – уже что-то другое, и судьба у нее – самостоятельная. Да, трудно эти вещи разумом охватить! Впрочем, подобные вещи и во сне происходят: еще недавно ты был кем-то одним, и вдруг – раз – и уже кто-то другой, тот, кого только что со стороны наблюдал. Однако, почему мне всякая ерунда в голову лезет, тут надо думать, как из этой ситуации выпутываться, а не о всяких личностных парадоксах, если, конечно, из подобной ситуации вообще можно выпутаться, поскольку я как бы умерла. Хотя, что это я, тело то мое и даже часть моей души динозавр наверх доставил, значит умереть я не могла, это что-то другое, о таком я даже не слышала, чтобы подобное раздвоение происходило. Интересно, как там, наверху себя моя вторая половинка чувствует, наверняка подобное разделение не может на ее самочувствие не сказаться – если не на физическом, то на психическом. С другой стороны, я то чувствую себя нормально, и если бы не то положение, в котором я очутилась, то даже не нуждалась бы в том, что от меня отделилось. Хотя, наверное, все же не так, все же это я отделилась, ведь туда наверх унеслось мое физическое тело».
Как ни странно, несмотря на, казалось бы, совершенно безвыходное положение, в котором оказалось Аня, чувства страха она не испытывала – очевидно этой, оставшейся половинке ее души (которая, тем не менее, чувствовала себя вполне целостной) подобное чувство было вообще не присуще.
«Что ж, – даже с некоторым злорадством подумала Аня, – пусть ты там, наверху, спасла свою шкуру, однако же далеко не самые мои лучшие качества с собой прихватила. Жалко тебя, совершенно очевидно, что ты теперь в обычную посредственность превратилась, да к тому же ничего помнить не будешь из того, что с тобой в действительности произошло (Аня почему-то точно знала, что главная ее память осталась вместе с ней), – наверняка в результате в психушку попадешь».
С другой стороны она так же знала, что полной идиоткой та девочка наверху не станет, возможно переживет какой-то кризис, а затем будет себе жить, как все живут, вот только все чудесное в ее жизни прекратиться, и чувство забытого постоянно будет ее донимать, пока они вновь не объединятся, правда сделать это (Аня почему-то точно знала, что будет именно так) будет весьма непросто… вернее, не просто непросто, а в ближайшее время (в ближайшее ли?) невозможно. Как никак магия на Перуновом цвете по добровольному отказу от Силы и памяти так просто не преодолевается, а этим самым средоточием Силы и памяти Ани Ромашовой является она, ее тонкоматериальный дубль. Как Варфуша самостоятельно не мог преодолеть магию Антонины Петровны, пока Аня его не освободила, так же и Аня в нынешнем своем состоянии не способна ее преодолеть самостоятельно. Почему-то она твердо знала, что есть существо, способное ей помочь. Варфуша? Нет, это не в его власти. Ах да, – ее Единственный, Андрюша Данилов, с которым она виделась в проекции будущего. Но на данный момент он абсолютно невежественен и Силу наберет еще очень не скоро.
Вот к каким неутешительным выводам – не на уровне логики, но на уровне совершенно естественно пришедшего к ней знания ситуации, пришла Аня, и наверняка, будь она в прежнем своем состоянии, впала бы в глубочайшее отчаяние, возможно даже попыталась бы себя убить, но теперь убить себя было невозможно, а глубокое отчаяние, так же как и страх, она, как видно, утратила способность испытывать.
Поскольку на данный момент ничего принципиального по воссоединению со своей половинкой сделать было невозможно, оставалось заняться исследованием того места и положения, в котором она очутилась, ведь не сидеть же сиднем на каменном полу, ничего не предпринимая и год и два… ах, ну да, пришла информация, что одиннадцать лет. Впрочем здесь, в этом мире время идет по-другому, да и она находится сейчас в другом временном потоке, так что, возможно, на уровне личного восприятия все будет быстрее… или медленнее? Все зависит от нее, от ее действий… но каких именно – тишина, нет информации.
Для начала Аня решила проверить, способна ли она наладить хотя бы одностороннюю связь со своей половинкой. Она вполне определенно знала, что та ее не услышит, но хотя бы иметь возможность иногда посматривать за ней, как за беспомощным ребенком, было необходимо, все же, хоть теперь они и разделены, однако ответственность за это глупое существо с нее никто не снимал. Прислушавшись к своему внутреннему состоянию, Аня определила, что из области живота от ее тела отходит серебряная нить, словно пуповина, и нить эта, неосязаемая и прижизненно неуничтожимая, устремляется куда-то вверх, к ее второй половинке, которая никогда не будет знать, что подобная нить, связывающая ее с той, оставленной глубоко, на изнанке земли, у нее имеется.
Аня тут же сообразила, как этой нитью пользоваться, произвела внутреннюю настройку, и, словно в перископ, увидела, что сейчас происходит на поверхности земли – вернее над ее поверхностью.
Над Москвой бушевала гроза, и среди черных, переполненных влагой туч летел огромный бескрылый динозавр, на котором, вцепившись в складки бронированной кожи, в полубессознательном состоянии сидит ее половинка – обманутая коварным существом восьмилетняя девочка.
«Ну что ж, – подумала Аня (почему-то эта картинка показалась ей знакомой), – по крайней мере эта гигантская пакость выполнила свое обещание и доставила мою половинку на поверхность земли, а вскоре она сможет материализоваться в Энрофе, пока что они по ближайшему отражению летят. Кстати, они ведь сейчас пролетают над Зарядьем, над нашим домом, а этот гад, судя по всему, не собирается ее высаживать. Вовремя же я за ними подсмотрела…» – неожиданно Аня поняла, что через серебряную нить может воздействовать на динозавра, и даже имеет право, дарованное ей Великим Равновесием, покарать его за обман – отобрать полученную обманным путем энергию и вернуть этот вырвавшийся на волю шельт в тело маленькой ящерицы. Но тут же, интуитивно предвидев будущее, девочка поняла, что лучше этого не делать, что шельт динозавра может ей в дальнейшем пригодиться, поскольку находится от нее в кармической зависимости, и она имеет право воспользоваться его услугами (пока не ясно, зачем), а коварный Ху-фу не сможет ей в этом отказать. В результате Аня не стала сурово наказывать динозавра, но транслировала в его сознание весьма чувствительный импульс, что если он сейчас не выкинет свою пассажирку в Энроф, конкретно на лестничную площадку перед Аниной квартирой, то у него могут возникнуть серьезные неприятности. От кого? Не важно, возникнут и все, и мысль эту она подкрепила изрядной порцией страха, который отыскать в душе динозавра и активизировать его не представляло большой сложности. Почувствовав это, диплодок резко пошел на снижение, испуганно дергая головой и вращая глазами, затем, зависнув над крышей Аниного дома, скинул оцепеневшую девочку со своей шеи, изрыгнув из глотки что-то наподобие пламени в ее сторону. При этом, ничего страшного с Аней не произошло, она словно бы оказалась внутри прозрачной огненной сферы и исчезла вместе с ней, но в следующую секунду возникла в пространственном окне над лестничной площадкой перед Аниной квартирой и была словно выплюнута из этого окна в физическое пространство рядом с дверью. Это означало, что Анина половинка из плазменного состояния вновь трансформировалась в обычное, плотноматериальное, и дальнейшая ее судьба теперь мало зависела от той, что осталась на изнанке земли.
«Ну вот, – подумала Аня, – хоть с этим разобралась, а то Бог знает куда бы ее отвез и неизвестно, чем бы все кончилось. Кстати, а ведь этот диплодок не единственный здешние казематы покинул, перед ним немало других динозавров в тоннель сигануло, причем в ближайшем к Энрофу отражении они приличный тарарам учинили, я же это сама, еще до раздвоения успела увидеть».
Тут Ане явилась картинка вероятного будущего – способность, проявляющаяся в этом состоянии вполне органично. Судя по всему речь шла о ближайших десяти-пятнадцати годах, и к этому времени шельты динозавров вытеснили из ближайшего к Энрофу отражения всех светлых стихиалей, в результате чего в районе Пироговского водохранилища, куда вынырнула стая освободившихся монстров, произошла самая настоящая экологическая катастрофа. Пироговское водохранилище, лишенное опеки светлых духов, на смену которым явилась демоническая стихиаль болот Ганикс, превратилось в огромное болото, которое местные горе агротехники к тому же зачем-то подвергли массированной мелиорации, в результате чего участок леса в несколько тысяч гектаров погиб, и там где еще недавно шелестели березы и осины, шумели хвойные, росли грибы и шныряла всякая лесная живность, теперь апокалиптически торчали серые голые скелеты деревьев, у основания ютилась чахлая болотная растительность, а воздух был наполнен самым разнообразным гнусом и миазмами, поскольку в тех краях устроили грандиозную свалку.
Эта плачевная картина весьма взволновала Аню, хотя, казалось бы, ей-то, запертой где-то в зоне подземных магм, какое могло быть дело до того, что твориться на поверхности? Однако чувство ответственности за ближнее и дальнее у нее возросло непомерно, поскольку теперь она видела неразрывную связь каждого с каждым и частное с общим. Она мысленно обратилась к своему безымянному источнику информации, можно ли что-нибудь сделать, пока последствия изгнания светлых стихиалей из зоны Пироговского водохранилища не успели сказаться на экологии. Тут же пришла ментальная депеша, что да, в принципе, можно, но не сейчас, поскольку связь с Землей осталась у нее лишь через ее осиротевшую половинку, а та сейчас находится в весьма плачевном состоянии и в ближайшее время ее ждет психиатрическая больница. И только потом, когда «верхняя» Аня поправится и окрепнет, можно будет каким-то образом на нее воздействовать, чтобы она зачем-нибудь съездила к Пироговскому водохранилищу. Поскольку шельты выпущенных динозавров находятся с Аней в тесной кармической связи, скрепленной Перуновым цветом, то «нижняя» Аня имеет возможность через серебряную нить своей пуповины воздействовать на разгулявшихся тварей, как воздействовала только что на диплодока. Лучше всего рассеять их на максимально большой территории (им, видите ли, веселее вместе, поэтому они обосновались стаей в небольшом теплом местечке), где в одиночку они уже не способны будут принести серьезного ущерба экологии.
«Что ж, – подумала Аня, – попробуем решить этот вопрос в другой раз, когда моя бедолага в себя более-менее придет, – Аня знала, что половинке ее предстоит психиатрическое лечение, так что в ближайшее время возвращаться к этой проблеме не имеет смысла, – похоже, больше ничем никому я там, наверху помочь не смогу, пора о себе подумать, ведь не сидеть же в этой пещере одиннадцать лет, пока Андрей меня отсюда вытащит. Надо искать какой-то выход, если не наверх, похоже, туда путь заказан, то в какое-то более оживленное место изнанки, не с камнями же все оставшееся время разговаривать».
Аня, хоть собственного мистического опыта на этот счет до сегодняшнего дня не имела, а Данте и Даниила Андреева, разумеется, не читала, однако Варфуша немало ей рассказывал об многочисленных иномерных инфернальных слоях изнанки Земли. О демонических городах – шрастрах, о цитадели Гагтунгра, верховного демона Земли – пятимерном Дигме, о Гашарве – двумерном мире демонического антикосмоса, об иноматериальных бушующих и сверхтяжелых магмах, об извилистых слоях-шеолах, где отбывают посмертное воздаяние миллионы душ с утяжеленной кармой, или, попросту говоря, грешники, и многое, многое другое, на чем мы гораздо более подробно останавливались в жизнеописании Андрея Данилова в предыдущих книгах. Так что теоретическое представление о том, что может ее ожидать на изнанке земли, помимо пещер базальта и магм, Аня имела, и с первыми обитателями этой мрачной преисподни уже познакомилась, и нельзя было сказать, что знакомство это оказалось приятным. Тем не менее, как мы уже упоминали, страх в душе девочки теперь отсутствовал совершенно, времени было хоть отбавляй, витальное ее тело было нетленно и неуничтожимо, а дух исследователя окреп в ней многократно после разделения личности.
«Чем здесь сидеть, – думала Аня, – уж лучше за скорбным бытием грешников понаблюдать, а вдруг, к тому же, я для них что-то сделать смогу, хоть самую малость, что же до разнообразных демонов и злых духов, что ж, надо быть готовой и к этой встрече, в конце концов над моей душой они не властны и ничего ужасного причинить ей не смогут. Как бы там ни было, надо отсюда выбираться, а уж куда судьба занесет – туда занесет, все равно ничего другого не придумаешь, а так, глядишь, какие-то новые возможности появятся, вдруг, вопреки предчувствиям, удастся наверх выбраться, ведь по сути дела я еще даже серьезных попыток не делала.
Аня подошла к одной из стен пещерного зала и осторожно потрогала раскаленную докрасна поверхность. Жара она не почувствовала, ведь это была лишь астральная проекция физического мира, его отражение, поэтому раскаленные стены с точки зрения независимого наблюдателя представляли лишь видимость. Она преодолела незначительное начальное сопротивление и провела руку дальше, вглубь проекции камня. Рука свободно шла дальше, и, судя по всему, Аня, по крайней мере в этом направлении, смогла бы пройти сквозь камень, однако блуждать глубоко в толще раскаленного базальта, пусть даже его астральной проекции, ей не улыбалось, и она решила сначала осмотреть весь достаточно просторный зал: а вдруг появится какая-то более интересная мысль и возможность.
«Я толкам ведь это помещение и не осмотрела, – подумала Аня, – а тут наверняка какие-то ходы есть, не думаю, чтобы этот зал был от всего мира изолирован. Конечно, можно и прямиком, через камень, но во-первых как-то непривычно, это тебе не через полуметровую стенку пройти, а во-вторых там, по-моему, ориентиров никаких. Попробую какой-нибудь проход отыскать: все-таки любой проход куда-то ведет, и в проходе куда больше шансов кого-то живого встретить – да и вообще это как-то более по-человечески, ну а застрять в моем положении невозможно».
Аня обошла по периметру всю пещеру, полетала даже вдоль стен, однако ничего похожего на более-менее приличный ход или лаз она не обнаружила – только трещины да щели не ведущие никуда. Аня опустилась на пол и задумалась, что делать в создавшейся ситуации. Очевидно другого выхода не оставалось, как все-таки идти сквозь камень навстречу неизвестности, нужно было только решить, куда идти – туда, через раскаленную стену, в сторону огненного потока лавы (Аня была уверена, что там именно лава), или в противоположную, где камень не светился и кроме базальта на ближайшую перспективу ничего не ожидалось. Здравый смысл вроде бы ратовал за темную стену, однако новое ее субстанциональное состояние, не боящееся огня подсказывало, что лучше все же туда, в сторону скрытой огненной реки, ведь должна же эта река куда-то привести! Скорее всего Аня склонилась бы к этому варианту, но тут произошло неожиданное: пещерный зал сотрясло несколько сильнейших подземных толчков (разумеется, трясло реальную толщу земли, но астральная проекция это в точности отразила), сверху посыпались камни (к счастью Ане они не могли принести никакого ущерба), раскаленная стена треснула и оттуда хлынул ручеек огненной магмы, сопровождаемый густым дымно-газовым облаком. К счастью ни то, ни другое не могло повредить Аниному шельту, поскольку являлось лишь проекцией физического процесса. Аня успела подумать, что, пожалуй не хотела бы оставаться в помещении, по самый купол заполненном раскаленной породой, однако тут произошло уже совсем неожиданное: из трещины, которая ширилась буквально на глазах, раздираемая сильнейшим давлением магмы, вместе с густым потоком жидкой породы, вылетело забавное существо, увлекаемое огненным ручьем, бьющим из стены, словно некий посетитель аквапарка с весело журчащим потоком воды. Существо это напоминало огромную ящерицу, правда голова и хвост ее были примерно одной величины, так что сначала даже было не ясно, где у нее перед, а где зад, к тому же ящерица эта была словно сотворена из жгучего слепящего пламени, но при этом сохраняло устойчивую форму и даже был заметен рисунок в виде загадочных рун вдоль небольшого спинного гребня. На голове Аня разглядела маленькую коронетку, которая, собственно и являлась главным опознавательным знаком для головы, поскольку ни глаз, ни рта, ни носа эта квази ящерица не имела. Огненное создание шлепнулось в быстро ширящуюся загустевающую лужу лавы, затем ловко вскочила на лапы и встряхнулась, словно собачонка после купания, разбрызгав вокруг себя огненные брызги породы, которые, падая на стены, застывали и превращались в ноздреватую раскаленную губку. Тут только существо заметило, что находится в пещере не одно, хотя, как оно увидело Аню, было не ясно, поскольку глаз у него не было. Впрочем астральное зрение не требовало обязательного наличия глаз.