IX. Художница
В огнях витрин я видел отраженье чуда
Я опускался в беспокойный тихий сон
В глазах машин мне улыбался Будда
Спокойный словно городской неон
Но вот, наконец-то, бесконечные бумажки позади – они лежат там, кипой, и не могут пошевелиться, придавленные гнетом собственной важности. И ты поднимаешь глаза, и идешь в проем двери, высвеченный небом. Теперь можно и немного отдохнуть. Ты бредешь московскими улицами и улыбаешься им. Они не отвечают тебе тем же, но какая разница? И, в общем-то, все равно, как город относится к тебе. Правы были те, кто утверждал о том, что Москва – город равнодушный. Это-то и хорошо. Она дает человеку действовать, а не подобна заботливым и любящим матерям – Брянску, Тамбову, Томску. Жить с матерями, наверное, хорошо и просто. Но только тот, кто действительно может стать на крыло способен броситься в равнодушную столицу.
Конец ознакомительного фрагмента.