КВАРТИРА №4
Этого случая Андрей Чайка ждал пятнадцать лет, то есть все печально прожитые годы, сознательно проведённые в супружеской маете, хотя не омрачённые официально собственной супружеской верностью. Столько лет! Столько лет он тайком воровато оглядывался на симпатичных фигуристых девушек и женщин; и вот, наконец… сбылась мечта прилежного семьянина. Теперь не надо коситься одним глазом на прохожих женского пола, а другим – на приевшуюся супругу; нет надобности бояться ехидных взглядов соседей и родственников, чтобы ненароком спросить время у понравившейся девушки; нет необходимости опасаться встреч с кем-то из знакомых, когда внезапно приспичит заглянуть в ресторанчик, заказать немного водочки с салатом из свёклы под дивным названием «Рассвет», а потом подсесть к приглянувшейся красавице, так просто – поболтать; нет нужды для поиска съёмной квартиры на час… Нет, теперь не надо коситься, бояться, опасаться, таиться, потому как, благодаря многолетней работе токарем и небольшой сумме деньжат, которую он предусмотрительно подсунул в виде презента профсоюзному чинуше, ему – Андрюше Чайке-торжественно преподнесли бесплатную путёвку в Евпаторию – на курорт, о котором он грезил с самого слюнявого возраста.
Сбылось! Он едет один, оставляя жену охранять квартиру и ухаживать за десятилетней дочерью Ксюшенькой. Конечно, слов в свой адрес он услышал от благоверной намного больше ожидаемого, но не все реплики и высказывания носили характер правдивый, посему озвучивать их нет смысла… Однако…
Однако вот уже два чемодана собраны и через час в путь. Пропуская мимо ушей ласковые эпитеты (нечто из мира животных), Андрей понял, что не только нежных прощальных слов и рыданий перед дальней разлукой, но даже одинокой лаконичной слезы ему от жены никак не дождаться.
– Таисочка, – грустно промолвил он перед отъездом, – мне выделили бесплатную путёвку. Разве можно было мне отказаться? Меня сочли бы за дурака, не иначе. Согласишься, любимая?
– Если бы я была любимая, выпросил бы путёвку и на меня, – капризничала супруга, но добросовестно и аккуратно собирала для мужа в дорогу кое-что из провизии.
– Но она бесплатная… – потупив голову, оправдывался Андрей.
– А где же премии за полгода? За какие заслуги путёвкой одарили? Подозреваю, что ты всегда припрятывал денежки для личных целей, – сокрушалась мнительная жёнушка.
– Таисочка, премий не было, их обещали выдать в конце года изделиями завода, – пытался супруг пройтись по ушам любимой.
– На какой ляд мне твои изделия? Ты ведь точишь прокладки «Влага-плюс» для унитазов «Унитаз-плюс».
– Ничего страшного. Получу прокладки и начну своё дело. Я даже придумал рекламу, которая поможет мне их реализовать. Послушай мой шедевр, Тая! «Вовремя меняя прокладки „Влага-плюс“, вы предотвращаете обильную течь, экономите драгоценные капли жидкости для „Унитаз-плюс“, а значит, делаете времяпровождение на устройстве незабываемым и комфортным, без посторонних неприятных запахов…»
– Тогда к прокладкам требуется и кондиционер, – вставила Таисия.
– Не волнуйся, всё продумано. К прокладкам в набор будет прилагаться и кондиционер, и телефон, и магнитофон, и… штопор, – увлёкся Андрейка собственной идеей, в мечтах просчитывая, где ему построить свой собственный шикарный офис.
– Штопор-то зачем? – удивилась жена.
– Для экстренного случая, если кто пожелает там же и винца выпить, желудочек продезинфицировать…
– Тогда ещё и клизму в набор…
– Отличная мысль. И таблетки на все случаи жизни – от запора, от поноса.
– А пить из чего будет человек? Необходим стакан.
– Правильно. И вдобавок ко всему, народные средства окажутся необходимы. Итак, сушёная черника, рис – от поноса, оливковое масло – от запора…
– Нет-нет, масло не всегда помогает, лучше обычное мыло по кусочкам всовывать… Проверено!
– Батюшки, опаздываю! – вздрогнул Андрей, глядя на часы.
В общем, получилось: расстались полюбовно, без эксцессов.
– Ты продумай, что ещё можно предложить в наборе, и прозондируй почву, в каком банке нам лучше хранить будущие накопления, узнай процент… А главное: спланируй отделку нашего офиса, – произнёс последние наставления Андрей, целуя в щёчку свою ненаглядную и плавно удаляясь с лёгкой душой.
– И ты не трать напрасно время. Мозгуй, в какие страны сплавлять продукцию возьмёмся, какие края посетим во время заслуженного отдыха. Валюта, валюта нам нужна, – напоследок напутствовала Таисия, грезя о тазиках с долларами и евро, кастрюлях с золотом и драгоценностями, чулках, набитых рублями… вообще о деньгах.
Сердце начинало оттаивать, душа расползалась в иллюзорных фантазиях, а мозги закипали от сумбурных мыслей… Какие же неиссякаемые материальные блага сулила продажа обычных заводских прокладок! Несложные математические подсчёты будущего главного бухгалтера преуспевающей фирмы показывали, что за год успешных продаж вполне хватит скопить средств для покупки острова в районе каких-нибудь Бермудов. И это только для начала! Затем можно и в Испании или на Кипре вложиться, приобретя небольшой фешенебельный отель. Таисия млела от предстоящего счастья, стряпая на ужин овсяную кашку на молочке.
* * *
Андрей не опоздал. Успел даже заскочить в привокзальное кафе, прозванное мужичками «блевотярней», и с удвоенным удовольствием от мысли о предстоящей поездке, обещавшей много изумительных дней и массу приятных и заманчивых знакомств, осушил пару стаканчиков «беленькой». Конечно же, не обычных стаканов по двести граммов, а пустячные, любительские по сто пятьдесят. Впрочем, сия процедура негативно подействовала на самочувствие Андрея, поэтому ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы прилично втащить своё шмотьё в нужный вагон и пытаться устроить своё тело в горизонтальное положение для просмотра эротических снов.
Однако приятные сновидения отложились. Как водится в наших местах, началась неразбериха с билетами. Билетов номер пятнадцать оказалось два. К вящему неудовольствию Андрея, одним из обладателей бумажного близнеца явился он сам. Выслушав от нашего путешественника пару нелестных эпитетов, равнодушная проводница пообещала утрясти проблему до следующей остановки; и временно втолкнула Андрея в соседнее купе, чтобы несчастный пассажир успел привести в норму свою нервную систему.
По закону несправедливости, это купе уже приютило четыре лица. Все присутствующие, к особому изумлению нашего героя, не обратили на него ни малейшего внимания. Решая не тревожить царящую тишину, Андрей скромно поместился одной половинкой на краешек сиденья. По-видимому, здесь находился отстойник для пассажиров с ущемлёнными правами. Рядом с Андреем уютно расположилась пара супругов средних лет, а напротив ни на кого не обращая внимания, лобызалось молодое поколение. И все почему-то молчали.
Только парень с девушкой звонко чмокались и непринуждённо обнимались, словно находились в купе одни, и смущение было им неведомо.
Как в кино, Андрей воззрился в целующихся острым похотливым взглядом. Украдкой озабоченно наблюдала за влюблёнными жена из пары постарше.
– Смотри, Ваня, – наконец потревожила она идиллию тишины и тихо заскрипела – заскрипела восторженно, поскольку не выдержала больше лицезреть порывы чужой страсти. – Ну посмотри внимательно, хорошо-то как, Вань…
Муж, до сего момента безразлично изучавший обшивку потолка, принялся лениво помешивать ложкой в стакане с чаем и безразлично пробурчал:
– Что ты хочешь, занудочка моя?
Громкое постукивание ложечки о стенки стакана заставило жену одарить испепеляющим взором мужа, покоситься на раздражившие её психику объекты и зашипеть:
– Не мешай, ты им мешаешь. Посмотри, Ваня, как в фильме, как раньше мы…
– То мешай, то не мешай. Да я себе мешаю, а не им.
– Ой, Ваня, ты только взгляни на них. Какие они миленькие, словно голубочки райские, – шёпотом восторгалась супруга.
Оставляя стакан в покое, муж безучастно посмотрел на молодёжь.
– Эка невидаль, – всего-то изрёк он.
– Ты хоть на девушку обрати внимание. Какая миловидная, хорошенькая… А ты так можешь?
Муж, тараща глаза, одарил благоверную таким взглядом, который должен был запомниться ей надолго.
– Девушка, конечно, хороша, – раздраженно рубанул он. – Но она ведь девушка, не мне ровня.
Жена, кивая в сторону пылкого парня, залепетала:
– Ваня, ну, пожалуйста, возьми с юноши пример.
И муженёк, вздыхая, не стерпел:
– Милая, я бы с превеликим удовольствием и огромной радостью показал бы, как это делается, проявил бы профессионализм, использовал бы полученные за много лет навыки… но, любовь моя, я же вижу эту девушку впервые, и лично с ней не знаком. А такое действие, красотулечка, случайной связью попахивает.
Громкий шлепок по щеке предшествовал звону разбившегося стакана…
– Эй, пассажир, – раздвинула дверь и буркнула проводница, – выходи с вещами. Я тебе место подыскала.
– Надеюсь, не возле туалета? – осторожно задал вопрос Андрей, рискуя быть отправленным куда подальше, и с радостью покинул весёленькое купе.
– Напрасно надеешься, пассажир. Как раз возле него, всем необходимого… Однако тебе повезло: полка нижняя, все интересные запахи улетают на верхнюю…
Андрей, понимая, что доказывать что-либо бесполезно и накладно, вернее сказать, даже чревато для здоровья, прошатался к указанному проводницей месту и, даже не постелив простыню и наволочку, завалился на тугой матрац. Спать! Несмотря на слегка тронутый алкоголем мозг, он сообразил: следует отдохнуть и встать через два часа бодрым и неотразимым…
* * *
Да-да, через два часа он обязан встретиться с той, незабвенной, с которой знаком вот уже целый год. С той, которая уговорила его на совместный отдых в Евпатории, с той, которую он с завидным усердием домогался целых три месяца, а после девять месяцев еженедельно водил в одну и ту же квартиру, где они в тесном единении искали тайный смысл жизни, обсуждали новости политики и культуры, попутно затрагивали вечные вопросы бытия, предсказания апокалипсиса, а также активно обсуждали современные модели тормозных колодок наряду с проблемами вентиляционных систем… а ещё слегка касались вопроса о разногласиях религиозных конфессий. Если учесть, что его секретная пассия к тому же любила лошадей, регулярно посещала конеферму и оказалась абсолютно не профаном в области астрономии, то Андрей весьма и весьма к ней привязался, можно сказать, прилип; и отпереться от совместной поездки ему было не под силу.
Случалось, поглядит Андрей в окно, покажет рукой на звёзды, переложит Зину на другой бок, сбросит одеяло и заворкует:
– Вот, Зинуля, видишь, там Большая Медведица, таМ-малая. А Вот-вот-вот… Стрелец…
– Ах-ах… – прикрыв на миг глазки, завздыхает Зина. – Красив Стрелец, многозвёздочен.
– Конечно. Твоего любимого жеребца, знаю, тоже Звездочётом кличут. Много – много… на крупе у него пятнышек, – начинал Андрей усиленно вздыхать.
– Ах-ах… Хорош жеребец. Молодой, стройный, – в унисон ему учащала дыхание Зинуля.
– Как красива сегодня луна. Круглая, ясная, аппетитная. Так и хочется её потрогать. А если бы их было две, то я бы, я бы, я бы… сжал бы их в своих крепких ладонях воедино… Кстати, у кобылиц вымя имеется?
– Ах-ах… Зачем тебе кобылица? У неё пстрички, а не вымя, зелёнкой можно мазать. Вот у Звездочёта… У-у-ах…
– Я бы ему, ему, ему… по этому делу… – войдя с Зинулей в полный резонанс, расходился Андрей. – Но ты, Зина, Нет-нет-нет… не Зина, а Венера. Так-так-так… Венера.
– О-о… Я Венера. Красиво-то как, Сатурн ты мой ненаглядный.
Вот в таком духе и беседовали они по ночам, считали звёздочки, и рассказывали друг другу немало занимательного.
* * *
Ровно через два часа, проспавшийся и взбодрённый тремя стаканами кофе с коньяком, Андрей вышел в соседний вагон, куда на следующей станции должна была садиться Зина. Сугубо в целях конспирации любимая женщина Андрея оказалась вынуждена взять билет из соседнего города…
После страстных и долгих лобызаний, выражающих взаимные приветствия, Андрей и Зина решили для начала уединиться в вагоне-ресторане. Но напрасно: народу было много, шумно. А престарелая отварная курица с салатом из ветхих капустных листьев и до неприличной наглости разведённый коньяк едва не испортили встречу и предстоящий совместный отдых.
Трястись и покачиваться в пути пришлось двое суток, в течение которых Андрей как истинный кавалер безотлучно следовал за подругой, наведываясь в свой вагон только для того, чтобы проверить личные вещи и поспать. К обоюдному несчастью, в поезде, этой здоровенной длинной бандурине, никак не находилось места для интимных разговоров про жеребцов и для бесед, где можно было посчитать, сколько парсеков между головой созвездия Рака и хвостом созвездия Льва.
В итоге, пресытившись каждодневной недоступностью Зиночки, Андрей начал заметно нервничать и почему-то заглядываться на проступающие треугольнички на попках девиц и туго набитые аппетитной плотью лифчики. Подружка узрела косые взгляды Андрюши и дала понять, что путешествие в Евпаторию вполне способна совершить индивидуально.
Подействовало. В дальнейшем он стал заглядываться на чужое бельишко только будучи один, и обильное слюнотечение при взгляде на Зинулю резко возросло. Сей факт, естественно, не мог не отразиться на взаимоотношениях двух поборников свободной любви на стороне.
Ещё бы! Ещё как отразился!
Едва расселившись по номерам пансионата, Андрей и Зина тайно воссоединились в её апартаментах (к слову, на одну персону, с индивидуальными туалетом, ванной, кухонькой) и трое суток подряд со дня прибытия провели в совместном санаторном гнёздышке, игнорируя свежий воздух и бесплатную кормёжку. Чем они восстанавливали свои силы – неведомо, но после долгожданной вылазки из номера, вдоволь, наверное, наворковавшись, насчитавшись и наспорившись, они предстали отдыхающим и персоналу пусть и слегка помятыми, похудевшими, и не выспавшимися, но в весьма бодром расположении духа. Чрезвычайно важно отметить, что Андрей, сразу же спустившись в магазинчик, купил два литра сметаны и умял продукт за один присест. Нечто подобное он проделал к вечеру с приобретёнными по смешной южной цене петрушкой, луком, грецкими орехами с мёдом, а также восточными загадочными травками и пряностями. А для верности успеха, прежде чем прокрасться на ночь из своего номера в Зинин, Андрей выпил участливо предложенную ему в местной аптеке чудодейственную таблетку, состряпанную из опилок рогов молодого северного оленя и порошка измельченного сушёного пениса бенгальского тигра.
В результате, по пути таинственно прикрывая спереди брюки, он попал на территорию Зиночки и незамедлительно бросился к подруге, обуянный невиданной доселе страстью. Опытная женщина была морально подготовлена к этому интересному моменту, и уже не крутилась перед зеркалом, а с нетерпением поджидала долгожданного ухажёра, уткнувшись лицом в окно (вероятно, считая на небе звёзды), а к двери повернулась так, чтобы чётко обозначить упругие нижние округлости, прикрытые… да ничем, собственно, не прикрытые!
Хахаль, ослепленный сверкнувшим отражением луны на левом полушарии попки, окончательно был взбудоражен и кинулся…
– Андрюша, полчаса я пытаюсь отыскать созвездие Козерога, но никак не получается. И Стрельца не нахожу, верно, пошёл на… ох-ох-ох… Хорошо-то как… – не оборачиваясь и не отстраняя от мужчины прелестные части тела, запричитала подруга, не в состоянии заметить дикий блеск обезумевших глаз Андрея, а также сброшенные им штаны, ставшие теперь ненужными, а также нечто непередаваемо большое и мощное, что заботливо придерживал руками её ухарь.
Давно уже смеркалось. Но Андрей и Зина, как, впрочем, и большинство отдыхающих в пансионате, уснули лишь с первыми лучами солнца.
* * *
Проснулись к полудню. Безусловно, хотелось перекусить. Зиночка, навосторгавшись ночью наблюдениями за звёздами, не ходила, а порхала по номеру, словно птичка. Усадив Андрея за стол, она вышла в кухоньку, и вскоре оттуда донеслись бренчание и звон посуды, а чудесный запах жареной поросятинки заплыл в комнатку и достиг сопаток хахаля.
– Милый, ты не забыл, сегодня год, как мы с тобой знакомы, – послышался голос Зины; ощущалось, что женщина рада этому обстоятельству.
Однако Андрею будто клюквы в рот всыпали и принудили разжевать, настолько кислой отразилась гримаса на его лице. А ведь поначалу, думалось ему, он испытывал высокое чувство к Зиночке.
– Как это много, – задумчиво произнёс он и, наверное, впервые в жизни понял, что женщина не может просто так упоминать срок знакомства.
Тут же чувство Купидона окончательно упорхнуло; и Андрей пожалел, что выцыганил путёвку и рискнул поехать с Зиной на курорт…
Ещё бы! После такой бурной ночи всякая ересь способна посетить даже самую неглупую женскую голову.
– Может быть, нам годовщину отметить? – не переставала лопотать Зина.
– Отметить-то можно, – без видимого энтузиазма ответил Андрей. – Правда, годовщины разные бывают, – подчеркнул он, глянул на потолок и перекрестился.
– Мне кажется, милый, что я беременна, – словно обухом, треснуло по Андреевым мозгам заявление любимой…
«Вот и приехали в Крым, называется, – подумал ухажер, меняясь цветом лица, словно хамелеон. – Отдохнул, понимаете ли, на юге, в безоблачной, безмятежной обстановке, побродил по мягкому песочку, насладился ароматом солёных волн, раскрепостился в объятиях морского бриза и без страха понежился с бабой… Но что дальше? Дальше-то что?» – запаниковал любитель ночных светил, рьяных жеребцов и ненасытных женщин; запаниковал и обстоятельно почесал внезапно зазудевший лоб.
А ведь известно, что безмозглая голова не болит. А если не болит, но чешется? Впрочем, разницы нет особой. Значит, ум не растрачен.
Думал, чесал Андрей, но вслух выпалил блестящее предложение:
– Зиночка, надо бы провериться тебе. Всяко в организме непредвиденное бывает. И режим, и прочее…
– А давай распишемся? – нанесла женщина очередной удар.
Только чудо удержало на стуле обескураженного Андрея, но спина и то, что ниже, внезапно подленько засвербели.
«Удар по самые гланды», – отметил он про себя, но к открытой игре соперника требовались иные слова и манёвры.
– Зиночка, радость моя, и не забудь к психиатру заглянуть.
Наверное, в совете имелся какой-то толк и целесообразность, потому как подружка беззаботно и певуче сообщила:
– Признаюсь, в честь годовщины я поросёночка вчера заказала, молочного, почти сливочного. Сегодня зажарю.
Понимая, что решения никак не найти на проблемы, внезапно навалившиеся на пустой желудок, Андрей додумался уступить и не критиковать Зину как хозяйку – но не более того.
– Ну, разве что молочного, – неискренне вздохнул он. – Надо бы отведать. Почему бы и не отведать, когда просят. – И громко заявил: – Но в честь праздника требуется красиво его подать!
– Красиво подать? – послышался удивлённый возглас из кухоньки. – Хорошо. Но как это – красиво подать? Под руками ничего особого нет. Я же не дома, а в занюханной кухне пансионного номера… ты что-то посоветуешь?
Предвосхищение трапезы невесть куда отбросило невесёлую мысль о предстоящем внебрачном отцовстве, и Андрей пошёл по примитивному пути: ни о чём не задумываться и жить сегодняшним днём. Он закурил, пересел в крепко потёртое плюшевое кресло, вальяжно расположился в нём и, прикрыв глаза, вслух размечтался:
– Красиво – это красиво. Если просто – это уже не красиво. Требуется какая-нибудь изюминка…
– Всего лишь изюминка…
– Всего лишь? Ха! В ней родимой красота-то вся. Если, например, нашла яблочко, то засунь его в рот. Не мешало бы и петрушечки в уши вставить. Головку, то есть голову, посыпать зелёным лучком… Пожалуй, так будет красиво. В довершение выйди, как балерина, порхая, или изобрази танец живота…
Озвучив оригинальную идею, Андрей услышал за спиной странное мычание. Обернувшись сию минуту, он стал похож на статую, а выпавшая от изумления изо рта сигарета, гнусно задымила брюки… Та самая Зиночка, которую до поездки он считал терпимо сообразительной и относительно неглупой женщиной, сейчас красовалась перед ним с подносом в руках во всей своей красе: во рту сигналило красное яблоко, лохмотья петрушки гармонично переплетались с золотыми серьгами, а чёлка была оригинально уложена прикреплёнными к ней перьями зелёного лука.
Видя, что речевые способности надолго оставили Андрея в покое, Зина подошла к любимому другу, поставила поднос с улыбающимся, слепым, жареным поросёнком мужчине на колени, вынула у себя яблоко и, надув губки, проговорила:
– Милый, может быть, это и красиво, но, по-моему, яблоко помешает нам целоваться.
Когда же, наконец, Андрея осенило, что у подруги развитие мозга явно не догоняет развития грудей, ему вдруг приспичило надёжно укрыться в своём номере.
– Мне… – начал бедолага приходить в норму, постепенно обретая способность издавать звуки. – Я бы… Мне бы очень… очень надо бы… к себе ненадолго.
Подпрыгнув с кресла, словно кузнечик, он рванулся с места, роняя напоследок:
– На минуту я… только на минуту.
Пришла очередь удивляться Зинаиде. Она изумлялась до конца следующего дня, и, так и не дождавшись Андрея к румяному поросёночку, выяснила у консьержа, что след её друга давно смыла горничная. Оставалось лишь посчитать остаток денег и, облегчённо вздохнув, что, к счастью, хватает, купить билет на родину; что и было незамедлительно сделано.
* * *
Всяк мужчина хитёр, если требуется ускользнуть от мягких, кошачьих, с коготками, лапок женщины. Не слыл бездарным исключением и наш герой. Ему не составило проблем наскоро собрать вещички, освободить номер и перебазироваться в гостиницу напротив.
Лишь войдя в новые апартаменты, где уже проживал пожилой хохол, Андрей успокоился.
«К моему счастью, Зина не знает моего домашнего адреса и номера телефона. И это всё благодаря моей прозорливости», – восхищался он собой, лёжа на гостиничной кровати и с удовольствием слушая слипающееся чавканье соседа-хохла; ведь рядом могла оказаться эта… да ещё, оказывается, беременная.
Наконец звуки братского славянина, издаваемые искусственными челюстями Львовского производства, проникли внутрь Андрея и защекотали под ложечкой.
– А как звать-то тебя, сосед? Не по-людски получается: ты лежишь, я лежу, а двумя словами до сих пор не перебросились.
Азартное чваканье мгновенно притормозилось, превращаясь во флегматичное тямканье. Осмотрительные, оплывшие жирком, глазки хохла забегали взад-вперёд, но тело по-прежнему оставалось недвижным, переваривающим употреблённое.
– Мил человек, ты, случаем, не глухой?.. или немой? – Андрей повернул взор с потолка на затаившегося соседа, лежащего к нему спиной.
Ухо сбежавшего Зининого хахаля чутко уловило сдавленный тяжёлый глоток.
– Шо трэбо? – прозвучал осмотрительный ответ, и сразу же подкрепился благородной смачной отрыжкой, густо сдобренной духом копчёного сала и резким ароматом луковицы.
– Я, вообще-то, познакомиться… А что ты делаешь? – дабы разговорить хохла, поинтересовался Андрей.
– Кушал я, – медленно и осторожно ответил сосед и повернулся лицом.
Взгляду Андрея открылся добрый, грустный, казавшийся наивным, щекастый лик добротного украинца.
– Тогда приятного аппетита.
«Какое тебе дело до моего аппетита?» – приблизительно так размыслил малоросс, и, окутавшись подозрениями, до предела сощурил глаз.
Воцарилась тишина.
Понимая, что сказал нечто неправильное, Андрей попытался в очередной раз пронять на разговор мнительного хохла.
– Не разговорчив ты, однако. Как звать тебя – не говоришь. И кушаешь, прямо скажу, Как-то… Хоть бы попробовать предложил, может быть, понравится мне.
Вздохнув – долго, натужно – украинец пробубнил, старательно, по-русски.
– Микола я. С… из… Украины я. Сало кушал. А попробовать? Та шо пробовать? Сало як сало.
– А-а! сало! Да, действительно, что там его пробовать… – сглотнул слюнку голодный Андрей.
В коридоре послышались громкая возня и неприличные возгласы. Этого оказалось достаточно, чтобы сосед успел шустро шмыгнуть под одеяло. Через минуту возобновилось знакомое на слух чавканье, но в этот раз приглушённое и более резкое, активное.
«Не Зинаида ли вычислила меня и теперь идёт по следу, кошка драная», – осенило Андрея; и в мгновение он оказался на ногах.
Щёлкнул замок, опасливо прижато ухо к двери…
Гул нарастал, Андрей бледнел, но мужественно сохранял спокойствие, вцепившись трясущимися ладонями в ручку двери. Однако, прислушавшись, он понял, что виновниками скандала явились вовсе незнакомые для нашего героя люди – некие муж и жена.
– Ирод, я послала тебя с ребёнком в магазин! – явственно слышалась брань женщины. – Где ты околачивался целый час?! Молоко купил?! Хлеб купил?! Где они?!
– Я приехал сюда отдыхать! – резонно и справедливо отбивался мужчина от нападок супруги. – Сын захотел фруктов… Могу я купить сыну фруктов?
– Конечно, можешь! Ведь ты у нас миллионер! Фруктов, понимаете ли, сыну захотелось! А молоко где, спрашиваю?
– Нет молока. Мы по рынку ходили, фрукты… – держал оборону муж, стойко отражая словесные атаки; но, судя по неоконченной фразе и недвусмысленному звонкому хлопку, физический удар он пропустил.
– Нет молока?! А где же фрукты?! Где, спрашиваю?! – не переставала буянить жена.
– Ананас! Ананас! – послышался плач ребёнка лет восьми.
– На молоко денег не было, а на водку нашлись? О фруктах сыну он, видите ли, размечтался? Да он, саблезубый, о стакане с водкой размечтался!
– Ананас! Ананас! – Рёв мальчишки догонял по децибелам пытливо-возмущённые возгласы мамаши.
– Ананас? Ананас! – гаркала женщина. – А на нас, сынок, он, папаша твой, хрен никому не нужный положил.
– Ничего он не положил на нас! – зычно не соглашался мальчуган. – Хрен, красный, в баночке, он купил и положил в пакет… А я хочу ананас!
Громко саданула соседская дверь, и голоса приглушились; но, сложилось впечатление, к супружескому перемирию дело не шло.
«Пронесло, – отметил про себя Андрей. – Значит, Зина не отыскала меня… если искала».
Для себя он решил, что сегодня схоронится в номере, а вот завтра…
* * *
Что делать мужчинам и женщинам, если они приезжают на отдых холостыми, то есть одиночками? Естественно, искать пару.
Вот и Андрей решил продолжить отдых заново, словно он только что приехал, свеженький, не окольцованный…
Пробную вылазку Андрей совершил рано утром. Опьянённый луковыми парами вкупе с изысканными ароматами сала и варёной кукурузы, регулярно обновляемыми соседом-хохлом, в первую очередь наш герой-ловелас отправился завтракать.
Трапеза в ресторане опечалила Андрея, удручила: яства многозвездатого отечественного отеля пришлись не по душе, а посему завтрак оказался быстротечным, голодным, проведённым в отвратительном настроении.
«Возвращаться к чавкающему украинцу – не хочу. Остаётся одно – искать… искать… искать», – стукнуло что-то в голову Андрея.
Пройдя пару кварталов, он оглянулся, на всякий случай.
«Вперёд к морю, и подальше от Зинаиды!» – призвал себя Андрей, расправил плечи и потянулся на запах солоноватой утренней свежести.
Вдруг, смыкая свои грозные ряды, серые тучи задернули небо. Треснул гром, сразу же задышал огнём. Заполоскал тёплый дождь.
Нырнув в какую-то тошниловку, почему-то называемую «кафе «Галлюцинация», наш друг заказал сто граммов водочки средней пакости для поднятия настроения, бокал грошового пива для фиксации настроения, и отварного цыплёнка – для закуски. Как и в ресторане, крылатый продукт с остатками перьев он откушал без явного удовольствия: цыплёнок оказался, по-видимому, не по возрасту развитым физически, и его полусырое мясо могло использоваться альтернативой жевательной резинке; однако водочка залилась ожидаемо легко, улеглась с жаром, без обратной реакции, но по мозгам не шибко заехала; пиво по вкусу можно было спутать с квасом, что, несомненно, удручало, но свою функцию пенный напиток выполнил. К слову сказать, слегка взбодриться спиртным взбрело сегодня в голову не только ему. Даже дворник, ожидая окончания дождя, принял на грудь стаканчик беленькой, а затем вышел нетвёрдым шагом на непросохший тротуар… поспешил на службу. Он, как мог, в один пакет собирал ветром разбросанные за ночь обрывки бумаг, сигаретные чинарики и использованные презервативы, а другой пакет пополнял позабытой стеклотарой. Улов второго пакета, надо отдать должное, оказался удачным, потому что, начав своё грязное дело, дворник бросил его после третьей урны ввиду отсутствия мотивации – мешок переполнился. Мужичок, хитро улыбнувшись, зашатался прочь, бессовестно покидая пост.
Андрей также не стал засиживаться. Он неспешно добрёл до пляжа, где после дождя воздух пах уже не морем, а песочек обнажил следы ночных оргий, то есть опять-таки бумагу, использованную по назначению, окурки разных калибров и фирм, и, конечно, вновь презервативы, презервативы и… не будем повторяться.
«Наверное, морской воздух чудесным образом влияет на естественную природную активность, возникающую между полами человечества. У нас-то, в Белосовковске, чисто, и резинки не валяются в таком количестве, народ ерундой не занимается, работает на славу Президента и себе на радость, по вечерам слушает его навечно остающиеся в истории мудрые изречения по телевизору, а потом, натруженный, но упоённый и успокоенный сладкими словесами, с лёгким сердцем ложится спать», – отметил Андрей.
А здесь? Похоже, песочек служил для некоторых мягкой постелью, а лежаки, оккупированные бомжами, только к утру стали освобождаться для отдыхающих.
Наскоро раздевшись, Андрей бросился в море, в эту солёную, пенистую, холодную и с небольшим содержанием мусора и прочих растворимых компонентов пучину…
Вообще-то, желающих освежиться по утру было немного… но были. И в основном купались парочками. Вот девица с парнем целуются, нежно держатся за… Жаль! Под водой не видно. Вот ещё парочка!.. О, а здесь сразу три парочки!.. Вместе! Как красиво! Ребята дрейфуют на поверхности, а на них, словно белые лебеди, изогнувшись, ритмично покачиваются девушки. Словно балет «Лебединое озеро». И вот ещё виднеется чета… Хотя интересная парочка! Из мужчин. Глядят они друг на друга Как-то загадочно, по всему видно, отнюдь не дракой пахнет. Вот один нырнул, а второй, наверное, от удовольствия, что остался в полном одиночестве, прикрыл глаза и заохал… А может, от радости, глядя на изящный нырок приятеля?.. Но не тут-то было! Голова первого, пусть и не сразу, появилась вновь, затем что-то сплюнулось… По всей вероятности, второму эта игра в прятки пришлась по вкусу; и в следующий момент он дал нырка под первого. Первый – очень даже возможно! – ожидал подобную прыть от друга, поэтому благодушно закивал головкой и в упоении томно опустил веки и замурлыкал.
Вдруг Андрей вздрогнул. Его безмятежное созерцание разнообразной окружающей действительности нарушил пляжный громкоговоритель. Полилась мелодия не какой-нибудь бодрящей заезженной годами ламбады либо бьющего по ушам военного марша, а песня о настоящей мужской дружбе: тоскливая и в то же время ритмичная песенка «Голубая луна» навела нашего героя на поэтическую стезю. Андрей, перевернувшись на спину, принялся дрейфовать и неумело сочинять стихотворение, название которому дал сразу же – «Голубая волна»…
Едва на ум взбрели две свежие строчки: «Голубая волна, он – не она», – Как услышал под ухом неприветливый голос.
– Эй, чего разлёгся тут, рот раззявивши? Гляди, не на кровати дома… ненароком в рот наплевать могут чего-нибудь, – гневный рокот вывел Андрея из плена поэтических муз.
– Извините, – на всякий случай, чтобы окончательно не растревожить воспалённую нервную систему возмущённого типа, проблеял Андрей и поплыл свечкой – медленно, оглядываясь и наблюдая.
«Ох, а это как понимать?» – всполошился он, видя, как девушка довольно заманчивого вида отчаянно барахтается средь мутных волн.
Андрей тут же вспомнил, что он настоящий мужчина. И не стал дожидаться, пока хрупкие женские ручки скроются из вида, а морская пучина загребёт себе в презент прекрасное тело несчастной, чтобы глубинные чудовища могли беспрепятственно насладиться восхитительными прелестями земной русалки. Андрей бесстрашно устремился спасать её…
Поддерживая чудесное дитя природы своей сильной мужественной рукой за одну из её оголившихся прелестей, а другой для приличия вцепившись в волосы красавицы, как положено делать при спасении утопающего, он принял курс на берег, однако… Батюшки!!! Неожиданно из-под утопленницы вынырнуло то самое существо, вид которого страшен и днём и ночью. Вылитый царь Нептун, только без короны и трезубца, но с огромными, не предвещающими ничего доброго кулачищами, косматой грудью, огромным ртом и чрезвычайно толстыми губами. Это создание появилось на поверхности воды и с нервным душераздирающим гоготом накрыло своим мохнатым торсом барахтающуюся девицу, чтобы увлечь за собой в морское царство… как выяснилось, ненадолго.
Едва узрев водяного монстра, Андрюша сиюминутно посчитал себя лишним, благоразумно выбросил из своей головы спасательные идеи и отпустил юную деву. Но только успел приостановить столь благородные действия, как получил в бок неслабый тычок. Это увлёкшиеся необычной игрой всё те же субъекты, по виду напоминающие мужчин, натолкнулись на него.
– Ты всё ещё здесь? Подсматриваешь? – рявкнул один (а ведь со стороны выглядел таким любезным!); но нескольких слов было вполне достаточно, чтобы Андрей показал свой наилучший результат в заплыве к берегу и вскоре покинул голубую среду.
Выйдя на берег, наш герой печально побрёл к ближайшей кабинке для переодевания; однако и в этом укромном местечке его ожидало некоторого рода фиаско. Внизу кабинки топтались две пары волосастых ног.
«А почему бы и не пройтись в мокрых плавках, вспомнить влажное время раннего детства», – успокоил себя Андрей и решительно направил стопы от недружелюбно встретившего его пляжа.
В номер вернулся он с опаской, соблюдая меры предосторожности, попутно заказав у швейцара свежий выпуск местной газеты объявлений. Правда, получил от него уклончивую консультацию.
– Пошёл ты… – порекомендовал Андрею моложавый служитель гостиницы; но тот сразу же догадался куда, и, не пожелав идти, проигнорировал совет.
А в апартаментах, наряду со старыми запахами, в воздухе уже витал новый аромат. Андрей безошибочно определил в нём следы самогонного испарения. К тому же сосед-хохол уже не таился под одеялом, а восседал за круглым столом и весёлым затуманенным взором встречал нашего героя.
– Купался? – неожиданно бодро первым спросил украинец.
– Откуда такая проницательность? – удивился Андрей.
– Ты трезвый пришёл, но мокрый; а что здесь, на курорте, ещё делать?
Логика хохла понравилась Андрею, не в пример внешнему виду.
– Обстоятельно мыслит, – глухо похвалил наш герой и засуетился, бросая взгляд на стол, где под бутылкой из-под «Пепси» с бесцветно-мутной жидкостью, ломтем сала, надкушенной скибочкой хлеба и луковицей размером в огромный кулак, покоилась газета.
– Случайно, не газета объявлений? – поинтересовался Андрей, на что получил утвердительный кивок и устное пояснение:
– Да. Она. Вышел в коридор, а газетка лежала под дверью соседней хатки. Кто-то потерял. Думаю, зачем валяться ничейному? Вот… пригодилась.
– Пожалуй, ты вновь в чём-то прав и заслуживаешь доброго слова. Наливай!
Под хмельком хохол оказался намного сговорчивее, приветливее и добродушнее, чем прежде. Без лишних вопросов стаканы были наполнены и осушены под краткий тост украинца: «Хай!»
* * *
Кутили до часиков шести вечера, пока Андрей вспомнил о газете.
– Слушай, брат-славянин, дай мне её, хочу спросом и предложениями полюбопытствовать. У меня ведь отдыха ещё две недели; а одному, знаешь, не совсем уютно.
Распластав газетёнку, наш искатель приключений бегло пробежал взглядом по выделенным строкам. Ничего заманчивого: эпиляция лобковых волос скотчем – вроде бы ни к чему; для лысых набор париков на каждый день – пока рановато, для особо патлатых, с шевелюрой как у льва, средство от вшей – но зверушки вроде не беспокоят; вазелин от чрезмерной сухости во всех местах – увольте, это для Афродит; презервативы с усами, разноцветные, с огоньками – нет, Андрюша амбициозен, полон сил, в привлекающих приспособлениях пока не нуждается…
– «Прекрасная Дева ищет Козерога». Вот эта идея подходит, – обрадовался Андрей, дойдя до объявлений мелким шрифтом. – Я Козерог, поэтому надо найти какую-нибудь Овцу или Стрельчиху.
Благо, выбор оказался богатым. Достаточно только внимательно посмотреть, кто кого. Андрей где-то читал, что Козерогу подходящая пассия – это Овен. Проблем не возникло. Пять Овнов искали Козерога для знакомства и дружбы в ночное время…
– Алло, как вас зовут, Овен мой сладкоголосый? – вкрадчиво спросил Андрей, набрав номер первого телефона. – Проблей мне что-нибудь душевное.
– Зиноч…
Ответа он не дослушал, бросил трубку и задрожал всем телом.
«И тут Зиночка. Напасть какая!» – подумал Андрей, но первоначальный план действий менять не собирался.
Вторая отрекомендовалась Камелией.
«Как необычно, воздушно и романтично», – отметил наш рыцарь.
Тем временем, не жалея ласковых слов, Камелия «ездила по ушам» заезжему ловеласу так, словно Андрюшиного звонка она ожидала с тех пор, как в последний раз сбросила школьную форму…
А он слушал, расцветал на глазах, тяжело дышал, ёрзал и топал ногами, как молодой жеребец. Такая активность не прошла мимо взгляда хохла Миколы, который с любопытством вперился в соседа.
– Шо?! Шо она хочет?! Дай мне послухать, – по-русски нетерпеливо вопрошал любитель сала.
– О!.. Я?.. Снизу?.. Да!.. Язычок?.. О!.. Люблю!.. И тебя уже люблю… Да!.. Сегодня… Где? – ворковал Андрей.
– Дай, дай мне, – выплюнув недожёванный кусок сала на стол, подскочил украинец и ухватился за трубку.
Но телефон оказался в сильных руках. Андрей держал трубку крепко, как караульный Кремля сжимает вверенное ему оружие.
– Что?!. – вдруг прокричал он и отбросил аппарат.
– Батька родны! – развёл руками Микола, обижаясь и удивляясь. – Шо она сказала?
– Сто, – разочарованно выдавил Андрей, меняясь в лице.
– Шо сто? Шо?
– Наверное, хорошая девка, ласковая, во всём искусная… но она мне не по карману.
– Надо было со мной побалакать, мы бы с тобой вскладчину… глядишь, и я побаловался бы южной дивчиной, – замечтался украинец, подобрал со стола казавшийся ненужным пожёванный кусок сала и сунул обратно в рот.
– Третья попытка – не пытка, – произнёс Андрей, набирая цифры следующей любительницы ночного досуга… но первыми же её словами рога нашего доверчивого Козерога были сбиты.
И вновь трубка улеглась с грохотом.
– Шо? Шо опять? – не унимался настырный Микола, набивая рот новой порцией белой жирной вкуснятины.
– У-ух, – словно молодой олень, Андрей яростно замотал головой. – Я столько не зарабатываю в неделю, чтобы заплатить за час незабываемых ощущений.
– Сто?! – жевательно-вращательными движениями рта, злобно торжествуя, спросил хохол.
– Двести!!!
– Э-эх, крокодила твою мать! – проглотив пряное месиво, вслух выругался любитель свинины; но душа-то ликовала.
– Такие дела. Но отступать негоже. Иду на четвёртый заход!..
Прекрасная, судя по голосу, обладательница четвёртого номера цену не говорила, а сразу промурлыкала место свидания – ресторан «У Сони», близ моря.
– Есть посадка!!! – восторженно рявкнул Андрей.
Вдохновлённый удачей, он, не распыляя соседу мелкие подробности, выскользнул из гостиничных апартаментов и понёсся туда, где обещала встретить его очередная любовь.
– В ресторан! К морю! К победам! – пьянел Андрей от прильнувшей в мозги накопившейся семенной жидкости…
Как необычайно красив и оживлён вечер в курортном городе! На каждом шагу разноцветными фонариками блестят девицы – длинноногие, приветливые, разодетые в искристые курточки и юбчонки из натурального кожзама от Гриши Кармана, произведённые местной фабрикой, но руками трудолюбивых незарегистрированных китайских умельцев; а посему, абсолютно заслуженно, на куртках вместе с надписью «Анинас» соседствовала «Сун Ху Чай». Цветастыми рубахами вкупе с необъятных размеров шортами услаждали взор юркие, прыткие, низенькие бритоголовые ребятки, шастающие кругами возле длиннющих ног молоденьких девиц, разговаривающих по крутым мобильникам; там-сям шпана с папиросами в зубах слегка портила атмосферу подозрительно сладким запахом дыма (очень ленивая шпана или, наоборот, весьма взбудораженная… но необычно и экстравагантно одетая). Любуясь на этот букет человечества, можно было не заметить пару доходяг, субъектов грязных и лохматых, потягивающих «сливки», то есть коктейль, составленный из остатков всего, что горит, всего, что пенится и всего, что хотя бы на секунду может затуманить извилины мозга. Несмотря на то, что остатки были добыты из недопитых бутылок и стаканов, вкус полученного нектара, по всей вероятности, приходился по вкусу неизбалованным персонам. А среди этой разношерстной, благоухающей публики медленно, вкрадчиво, неслышно крутилось шустрое пацаньё, способное нагреть зазевавшегося клиента на пару-вторую сотен…
А природа-то! Природа шептала: ласковый морской зефир обдувал оголившиеся участки тела, а сам воздух всё больше насыщался не только озоном, запахом белых магнолий, но и сладким дымком марихуаны в смеси с водочными парами… Чувствительно свежело.
От прохладного, ночного, морского дыхания вышеупомянутое общество постоянно пыталось подогреться. Большинство употребляли спиртные напитки, после коих тянуло пройти курс ещё более приятных тепловых процедур – «грелкой на всё тело». Грелки в блестящем тайком отпускались ребяткам в цветастом – по одной, а можно и оптом. Всё чаще на кустах победно вывешивались использованные бесцветные «резинки», всё более страстно, в динамичном экстазе раздавались голосовые всплески из окон гостиниц; а затем оттуда же выбрасывались всё те же пресловутые «изделия номер два» со следами грешных удовольствий…
Ах! Что это? Крики? Сразу же понятно, что так не кричат, когда в тебе двадцать сантиметров чужой возбуждённой плоти в резиновой обёртке. Андрей не ошибся в характере криков, хотя откуда ему знать, что в небольшом скверике, среди клумб, кустарников и деревьев работают кемерунцы и орудуют зверьки… Он не ведал, что трое кемерунцев поймали праздно шатающегося, местного бухарика и теперь снимают с него часы в память о встрече, штаны с содержащимся в них бумажником, и, конечно, не забывая прихватить золотую цепочку, чтобы затем её продать и с чистой совестью уехать в родной город – Кемерово. Кричи, дружище, кричи!.. А ещё он был не в курсе, что в тёмном скверике, среди сумрака и шепчущейся листвы деревьев, оказалась одиноко прогуливающаяся девушка в знаменитой, красно-блестящей коже и с сумочкой, в которой ждали своего часа пачки китайских (шершавых, волосатых) презервативов. Зашла она, возможно, по нужде, на пять минут; однако вынуждена была остаться на полчаса наедине со зверьками родом из солнечного доброжелательного Кавказа. Гостеприимно встретив ночную «бабочку», они предложили ей выпить, курнуть и… нет, не денег, деньги в разговоре не упоминались. На вежливый отказ девушки, зверьки вежливо влили в неё стаканчик бормотухи, вдули пару затяжек гашиша, и решили склонить её развлечься. Она, душечка, и с первых-то минут была не в восторге от случайных знакомств, а тут… девять сливающихся с ночью лиц, и все одинаковые ростом, весом. Крикнуть для острастки и очистки совести девица так и не успела… или постеснялась. Это уже затем, после пития и курева, заткнув рот гигиеническими прокладками на каждый день, зверьки поочерёдно, в несколько заходов и выходов… Пока не лопнул последний переполненный китайский экземпляр, из числа тех, что до недавнего времени мирно покоились в сумочке, и так кстати пригодились на прогулке… А прогулка, в особенности к ее завершению, протекала, можно сказать, в дружественной доверительной атмосфере и близкой тесной обстановке. Освободив рот от кляпа, зверьки, как истинные джигиты, прошлись друг за дружкой попрощаться с общей любимицей; а в залог крепкой любви сняли золотой перстень, золотое кольцо (два кольца!), цепочку из этого же металла (цепь!), крестик (золото высшей пробы, толщиной в палец, с камушком, но маленьким), естественно, присовокупили к вышеперечисленному шикарные серьги с якобы драгоценными хрусталиками… Понятное дело, что снимали вещи у неё, а оставляли дорогостоящие реликвии у себя. Во всяком случае, они убеждены были, что массивные безделушки – имеют особую цену. Ночью-то? Наивные!
Но Андрей ничего не знал, только немного догадывался. И хорошо! И прекрасно! От предвкушения намеченного свидания с незнакомкой кровь его бурлила, резко подскочило давление. Он не шёл, а нёсся мимо скверика, игнорируя крики о помощи, как их не обнаруживали и стоявшие патрульные милиционеры, к чему-то почёсывающие левые ладошки и внимательно изучающие обстановку, в особенности – передвижение девиц и таинственное шастанье вокруг них. И хорошо! И прекрасно! Зачем мешать кричать, тем более влезать неведомо куда?.. Жизнь била ключом, несмотря на сгущающуюся темень.
Конец ознакомительного фрагмента.