10
Мы сидели на маленькой пристани перед домом Джейлян, я собирался прыгнуть в воду, но, черт, все никак не мог перестать слушать то, что они говорили.
– Что будем делать вечером? – спросила Гюльнур.
– Давайте придумаем что-нибудь новенькое! – сказала Фафа.
– А! Ну тогда поехали в Суадие!
– И что там такое? – спросил Тургай.
– Музыка! – воскликнула Гюльнур.
– Музыка есть и здесь.
– Хорошо, тогда сама скажи, что будем делать.
Тут я нырнул и, быстро отплывая от берега, подумал, что в следующем году в это время я уже буду в Америке, вспомнил своих бедных родителей, покоившихся на кладбище, представил вольные улицы Нью-Йорка, чернокожих, которые будут играть на перекрестках для меня джаз, длинные бесконечные подземные переходы в метро, где никому ни до кого нет дела, его неиссякаемые подземные лабиринты и, вообразив все это, повеселел, но потом вспомнил, что, если я останусь без денег из-за старшего брата и сестры, не смогу поехать в Америку в следующем году, и уже начал злиться из-за этого, как вдруг сказал себе – нет, сейчас я думаю о тебе, Джейлян, о том, как ты сидишь на пристани, как вытянула ноги, о том, что я тебя люблю и заставлю и тебя полюбить меня.
Через некоторое время я вынырнул и огляделся. Я уплыл очень далеко от берега, и мне почему-то стало страшно: они были там, на берегу, а я был в соленой, полной водорослей, пугающей воде без конца и края. Внезапно я забеспокоился и быстро поплыл к берегу, словно за мной гналась акула, вышел из воды, подошел к Джейлян, сел рядом и от нечего делать произнес:
– Море такое хорошее.
– Но ты же сразу вышел, – сказала Джейлян.
Отвернувшись, я стал слушать, что рассказывал Фикрет. Он рассказывает о трудностях, которые иногда случаются в жизни людей с сильным характером: этой зимой у его отца внезапно случился сердечный приступ, и ему тут же пришлось в одиночку управлять всем бизнесом, да-да, в его-то восемнадцать лет, и он сам вел все дела и контролировал сотрудников, пока из Германии не приехал старший брат. Затем он сказал, что скоро он станет еще более важным человеком, потому что его отец может умереть в любой момент, и тут я заметил, что наш – давно умер и что сегодня утром мы ездили на кладбище.
– Перестаньте, ребята! Мне из-за вас стало грустно, – сказала Джейлян, встала и ушла к другим.
– Давайте придумаем что-нибудь?
– Давайте. Пошли куда-нибудь.
Фафа подняла голову от своего журнала:
– Вы куда?
– Куда-нибудь, где весело! – сказала Гюльнур.
– К крепости! – сказала Зейнеб.
Конец ознакомительного фрагмента.